Весы 2009 -№39 Альманах гуманитарных кафедр Балашовского института Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского > А. Ф. Седов, М. З. Тугушева Мировая литература и литературный процесс

(учебное пособие)

Балашов – 2009
ББК – 80

С – 28

– доктор филологических наук профессор кафедры литературы БИСГУ В.С. Вахрушев;

– кафедра общих гуманитарных и социально-экономических дисциплин Балашовского филиала Саратовского социально-экономического университета
Учебное пособие создано на основе курса лекций, прочитанного на различных факультетах Балашовского института Саратовского университета. Книга призвана ориентировать студентов в главнейших проблемах бытования литературы как вида искусства, а также расширять их (студентов) общий культурный кругозор

Не продаётся вдохновенье,

Но можно рукопись продать…

(А.С. Пушкин «Разговор книгопродавца с поэтом», слова книгопродавца)

созданные мёртвыми белыми мужчинами из Европы…

(Некий африканский интеллектуал)
Есть ли сейчас во Франции великий

поэт? Не знаю, надо справиться у

министра полиции…

(Приписывается Наполеону)

Логика прохождения дисциплины на очном и заочном отделении одинакова, разница состоит лишь в том, что на очном отделении она изучается на 5 курсе; соответственно, на заочном отделении – на 4-5 курсах, имеется также определённое расхождение в количестве учебных часов.

Кафедра литературы БИСГУ, исходя из логики прохождения учебной дисциплины и требований Госстандарта, определила разбивку материала на два относительно автономных курса:

– Мировая литература и литературный процесс;

– Русская история и русская литература.

Таким образом, обеспечивается не только требуемая широта подхода, но и акцентируется национальное своеобразие литературного материала, предусмотренные учебным планом, прослеживается связь литературы с отечественной историей.

Настоящее учебное пособие, как это следует из его названия, является составным элементом учебно-методического комплекса первой части учебной дисциплины «История литературы – НРК» на историческом отделении филологического факультета. Соответственно базой для второй части УМК по данной учебной дисциплине является уже вышедшая в свет книга тех же авторов – «Русская история и русская литература» («Весы», № 36. – Балашов, 2008. – 60 с.).

При создании пособия сотрудничество авторов осуществлялось следующим образом: различные аспекты теории литературы и русской литературы – А.Ф. Седов, конкретные проблемы русской и зарубежной литературы – М.З. Тугушева. Незначительные разногласия авторов по некоторым проблемам оговорены в тексте работы, но, в основном, сотрудничество осуществлялось на основе консенсуса.

Что касается научного аппарата, то в первом разделе «Библиографического списка» в хронологическом порядке указаны основные художественные тексты, цитаты из которых даются безотносительно к конкретному изданию (ибо изданий таких довольно много и обозначать единственно авторитетное вряд ли продуктивно), в необходимых случаях, впрочем, при цитатах указаны приоритетные переводы. Во втором разделе «Библиографического списка» уже в порядке алфавитном представлены статьи и монографии – только лишь те, которые цитируются в тексте пособия! – а цитируются они следующим образом: в квадратных скобках после цитаты указывается фамилия автора (если имеется автор), номер по «Библиографическому списку», том (если это необходимо) и страница.

Авторы пособия выражают особую благодарность профессору В.С. Вахрушеву, который уже на самой начальной стадии принимал активное участие в выработке концепции обоих литературоведческих курсов для отделения истории филологического факультета, а также всем членам кафедры литературы БИСГУ за ценные замечания, сделанные при обсуждении текста настоящего пособия.

В древности в значении «художественная литература» употребляли термин «поэзия», так, в частности, это делал Аристотель: «Как кажется, поэзию создали вообще две причины, притом естественные. Во-первых, подражать присуще людям с детства; они отличаются от других живых существ тем, что в высшей степени склонны к подражанию, и первые познания человек приобретает посредством подражания. Во-вторых, подражание всем доставляет удовольствие» [Аристотель, 22, с.1068]. Теперь под поэзией понимают исключительно стихотворные произведения, да и сводить сущность литературного творчества только лишь к подражанию действительности вряд ли продуктивно (см. тему № 12).

Конечно, предметом литературы (как и других видов искусства) является действительность и многообразные человеческие к ней отношения, но художественный мир, создаваемый при помощи слова (звучащего или написанного), чаще всего не является простым зеркальным отражением действительности, очень важной тут оказывается интерпретация изображённого. Один и тот же факт действительности под пером разных писателей может быть представлен кардинально различным образом. К примеру, образ Наполеона в романе Л.Н. Толстого «Война и мир» (кровавый позёр и пошляк с жирными ляжками) и образ Наполеона в романе В. Гюго «Отверженные» (великий человек на рубеже своего падения).

Художественный мир, созданный при помощи слова, это, с одной стороны, – некая коммуникация, а, с другой стороны, – псевдокоммуникация, нечто наподобие игры: «Онегин, добрый мой приятель, / Родился на брегах Невы», – позвольте, никакого Онегина ни на каких брегах Невы никогда не рождалось, поэт всего лишь предлагает нам свои условия – а если бы вот такой персонаж оказался в таких обстоятельствах, тогда что? Читатель волен выбирать, играть ему в эту игру или нет.

С точки зрения чистой логики, в читательских переживаниях по поводу вымышленных персонажей, вроде бы, нет никакого смысла: «Про неправду всё написано», как выразился один из героев Достоевского (Смердяков), отказывая литературе в праве на существование вообще. Но художественный мир гениального литературного произведения с течением времени оказывается в чём-то более истинным, нежели реальное бытие реального человека, который прожил свою долгую (или недолгую) жизнь, помер, и кто вспомнит о нём через пару веков? – если угодно, это можно воспринимать как парадокс.

В дальнейшем под понятием «литература» мы будем понимать литературу художественную, которая представляет собой совокупность устных и письменных словесных текстов, заключающих в себе особый виртуальный мир, дистанцированный от действительности, но и порождённый ею, призванный стимулировать эмоционально-интеллектуальное сопереживание читателя (слушателя, зрителя). Такое сопереживание Аристотель называл – катарсис (очищение).

Литература как искусство слова возникает в глубокой древности на базе устного народного творчества, при этом элементы словесного искусства сосуществуют тут в неразрывном единстве с элементами мифологии, зачатками естественных наук, моральными предписаниями и пр. Вот, к примеру, словесное сопровождение русского обряда под названием заговор на любовь («присушка»): «На море, на кияне, стояла гробница, в той гробнице лежала девица (здесь надо подставить нужное имя – АС/МТ). Встань, пробудись, в цветно платье нарядись, бери кремень и огниво, зажигай своё сердце ретиво по (вставить имя – АС/МТ) и дайся по нём в тоску и печаль» [Приводится по: Афанасьев, 23, с.114]. В древности данный текст не имел бы смысла без некой совокупности предписанных действий – изготовления куклы, которая обозначала вожделенную девицу, протыкания сердца куклы раскалённой иглой и пр. Для современного читателя это всего лишь художественный словесный текст, сам обряд остался в прошлом (хотя… кто знает?).

В древнейших памятниках письменности (Библия, Коран, «Махабхарата», «Книга гор и морей» и пр.) элементы художественной литературы также соединялись с другими аспектами человеческого знания, верований, культуры. Это свойство ранних литературных памятников и фольклорных текстов называют – синкретизм.

Литературное наследие цивилизаций древности (Египта, Китая, Древней Греции, Древнего Рима и т.д.), созданное на языках, которые уже перестали быть живыми, составляет фундамент мировой литературы. Но… что же такое мировая литература? Есть ли это 1) простая механическая совокупность художественных текстов, созданных во все эпохи (и малоталантливых, и никому из современных читателей не известных)? Либо это 2) некий ограниченный круг общепризнанных шедевров словесного творчества? Либо это 3) некий ориентир литературного процесса – в далёком будущем все словесные художественные произведения будут создаваться на едином мировом языке (die Weltsprache), который выработает (?) человечество? Скажем так: тут значений явно больше, чем одно…

Сам термин «мировая литература» (или «всемирная литература») – die Weltliteratur – впервые употребил И.В. Гёте в разговоре с Эккерманом 31 января 1827 года: «Сейчас мы вступаем в эпоху мировой литературы…» [Цитируется по: 50, с.150], и, судя по всему, он имел в виду процесс активного взаимодействия национальных литератур, который стал заметнее в начале XIX века.

Но ведь реально в этом смысле представление о мировой литературе у образованного араба (или китайца) существенно иное, нежели у европейца или американца. В частности, русская культура характеризуется т.н. европоцентризмом (хотя реально Россия – евроазиатская страна). Этот европоцентризм отнюдь не универсален и даже иногда порождает определённое неприятие у представителей иных регионов (см. эпиграф № 2).

Если представить развитие литературы в самом общем его виде, то от устной (синкретической) её формы она переходит к письменной (в самых разных модификациях – буквенное письмо, слоговое, иероглифическое), а далее наступает т.н. «эра Гуттенберга» – в XV веке в Европе был изобретён типографский станок и началось книгопечатание (впрочем, один из авторов настоящей книги в 2007 году в музее корейского города Кванджу видел книгу VIII века – древние корейцы вырезали иероглифы на доске, мазали тушью и прикладывали бумагу – получалось неплохо). Вот вам ещё одно свидетельство европоцентризма: сам термин «эра Гуттенберга»…

Книгопечатание порождает тираж – множество одинаковых книг, вышедших из-под типографского станка, литературное дело становится отраслью промышленности (см. эпиграф № 1); понятно, что это не относится абсолютно ко всем словесным художественным текстам, ибо не все они так уж хорошо продаются; даже некую наивную иллюзию порождает книгопечатание, что литература есть исключительно «письменная форма искусства слова» [Кожинов, 43, т.14, с.510]. А как же современная авторская песня?

Сейчас различают т.н. «высокую» (элитную) литературу и беллетристику – художественные словесные тексты, предназначенные, прежде всего, для развлечения (детективы, любовные романы, фэнтези и пр.). Считать ли подобные произведения «вторым сортом» литературы, её «культурным низом»? Современные литературоведы говорят об этом уже не так определённо, уважительно констатируя, что подобные тексты «отражают сознание масс», у них имеется «своя эстетическая система на основе формул-клише» [Дмитриенко, 34, с.80].

Именно в Европе на развитие литературы повлияли средневековые верования, идеи Возрождения, развитие промышленности и торговли в Новое время – об этом будет сказано в настоящем пособии в рамках раскрытия конкретных тем.

Иногда в условиях некоего социума на протяжении определённой эпохи литература оказывалась… «больше-чем-литературой» – в художественных словесных текстах воплощались лучшие идеалы нации, некоторые писатели нравственно противостояли общественной системе (см. эпиграф № 3), в России это происходило в XIX веке, когда фрак писателя значил в обществе больше, чем любой самый яркий мундир (Н.Г. Чернышевский). Но вот буквально на наших глазах в России Литература стала только-лишь-литературой…

Каковы же её перспективы на обозримое будущее? Тут возможны варианты...

Версия № 1: «Может быть, книга как таковая вскоре сделается атавизмом. Электронные средства коммуникации и, прежде всего, Интернет в обозримом будущем упразднят и книги, и издательства, и гонорары, да и… саму идею профессионального писателя. Уже многие создатели словесных художественных текстов просто выкладывают свои творения на сайтах и блогах, вовсе не заботясь ни о том, чтобы непременно увидеть свой текст в печати, не помышляя ни о какой цензуре, игнорируя мнение гипотетических Редактора, Парткома и Рынка, но интересуясь – в какой-то степени – только лишь реакцией своего Читателя. Пользуясь случаем, указываю режим доступа своего сайта – http://www.balashov.san.ru/home_pgs/asedov – кому интересно, милости прошу…»

Версия № 2: «Давайте не будем усложнять. Думается, что никакой Интернет не упразднит ни издательства, ни литературные журналы, ни саму идею профессионального писателя. Количество Интернет-творцов реально не перешло пока что в качество, да, похоже, и не перейдёт. Один журналист насчитал на сайте stihi.ru свыше 173 тыс. авторов (!). В числе прочих – некий Баян Ширянов со сборником «Низший пилотаж», в котором воспеваются прелести наркомании. Без комментариев. Интернетовские «гении» рождаются очень демократично: «Народ голосует, счётчик считает, кумиры возводятся на пьедестал и тут же низвергаются с Олимпа в болото» [Тучков, 67, с.17]. Современный читатель слегка растерян от таких возможностей выбора, но перспективы литературы от этого ни хуже, ни лучше не стали…»

Что же, у нашего читателя тоже имеется возможность выбора варианта дальнейшего бытования литературы, тут даже двумя представленными версиями можно не ограничиваться, а представить свою, вполне оригинальную …

1. Что такое литература и в каком значении употребляется данный термин в этой книге?

2. Как соотносится художественный мир гениального произведения словесного художественного творчества и реальная действительность?

3. Как понимать тезис о синкретизме фольклорных текстов и памятников литературы древности?

4. Что такое мировая литература и европоцентризм?

5. Что привнесло изобретение книгопечатания для развития литературы?

6. Что такое беллетристика?

7. Каковы перспективы литературы на обозримое будущее с вашей точки зрения?

Троянский миф значительно шире поэм Гомера по охвату событий. Главной причиной войны по этому мифу явилось желание Земли уменьшить количество людей, так как ей стало тяжело носить их на себе. По просьбе Земли и по воле Зевса (главного олимпийского бога) начинается война, поводом к которой стало похищение троянским царевичем Парисом супруги спартанского царя Менелая Елены. В ответ на это объединенное войско греческих царей под предводительством Агамемнона на множестве кораблей пересекает Эгейское море, высаживается на берег около Трои (которую ещё называют – Илион, отсюда – «Илиада»). 10 лет с переменным успехом идёт война, и, наконец, греки (ахейцы, данайцы, аргивяне – Гомер называет их так, но ни греками, ни эллинами не называет) захватывают город, убивают мужчин, а женщин забирают в плен. Потом герои-победители возвращаются домой, у некоторых это возвращение оказывается печальным (Агамемнона убивает любовник жены), у некоторых долгим (Одиссей возвращается целых 10 лет).

«Илиада» посвящена одному эпизоду десятого года войны, «Одиссея» – приключениям героя во время его возвращения на родину – на остров Итака.

Некоторые олимпийские боги отнюдь не нейтральны в этом конфликте: так, Афродита и Арес даже иногда сражаются на стороне троянцев, Афина и Гера помогают грекам. В данном случае симпатии и антипатии мотивированы тем же самым Троянским мифом: троянский царевич Парис некогда был судьёй в споре трёх богинь (Геры, Афины и Афродиты), кому из них отдать яблоко с надписью «Прекраснейшей». Парис присудил яблоко Афродите, которая обещала ему любовь самой красивой женщины Греции и своё покровительство. Естественно, что отвергнутые претендентки стали помогать врагам Париса и троянцев [Изложено по: Кун, 47, с.257 и далее]…

Ещё со времён античности проблема текста поэм и проблема их автора породили огромное количество теорий на этот счёт. Авторы настоящего пособия тоже не пришли к единому мнению, и эти разногласия представлены в виде версий.

Версия № 1: «Давайте не будем усложнять. Есть такая версия, восходящая к античному автору Проклу: Гомер – грек-иониец, родом с острова Хиос. Имя его – фактически прозвище: Homerus – слепой. Потомки Гомера (гомериды) ещё в античности превратились в сообщество певцов, наподобие профсоюза. Такая вот версия. Можно ещё для экзотики добавить гипотезу С. Батлера из его книги «Автор Одиссеи»: «Илиада» – продукт творчества Гомера, а вот «Одиссею» некая знатная сицилианка написала, её автопортрет в поэме – Навсикая. Аргумент: в поэме «чувствуется преобладание женских интересов». Грейвс не только разделяет эту гипотезу, но даже предполагает, что Одиссей – историческое лицо, и общение его с дамой-автором имело место на Сицилии [Грейвс, 31, т.2, с.396]. Эта версия, понятное дело, больше похожа на сюжет для романа…»

Версия № 2: «Проблему авторства нельзя отрывать от проблемы текста. Известно, что обе поэмы долгое время существовали в устной традиции, их исполняли аэды (певцы) и рапсоды (сказители). На протяжении нескольких веков текст поэм неизбежно трансформировался от устной его передачи. Отсюда судорожные попытки филологов обрести «исконный» и «окончательный» текст. Первая такая попытка, судя по поздним античным источникам, произошла во второй половине VI в. до н.э. в Афинах (т.н. «комиссия Писистрата»). Про этот текст мы реально ничего не знаем. Некоторые цитаты из поэм Гомера у тогдашних греческих авторов в теперешних текстах поэм мы не находим: так, в комедии Аристофана «Мир» из четырёх гомеровских цитат две имеются в нашей версии поэм, а две отсутствуют [см.: Лосев, 47, с.77]. Тогда же у греков окончательно сформировался традиционный образ автора поэм – слепой и мудрый (и непременно при этом старый) певец, создающий замечательные сказания под руководством вдохновляющей его Музы, так сказать, – «имманентный автор» [Лосев, 51, с.49 и далее]. «Имманентный» – то есть замкнутый в каких-то пределах. В нашем случае – в пределах текста. Во времена Александра Македонского (III в до н.э.) в египетской Александрии блистательные филологи (Зенодот Эфесский, Аристофан Византийский, Аристарх Самофракийский) заново издавали Гомера, пытаясь определить подлинный текст, удаляя из поэм всё непонятное и противоречивое. Однако очевидно, что сама идея обрести канонический текст тут оказывается методологически сомнительной, ибо на протяжении веков тексты поэм постоянно трансформировались. И само понятие «автор», и само слово это – продукты позднейшей эпохи. Рапсоды древности не очень-то церемонились с текстами поэм, какие-то стихи игнорируя, что-то вставляя по своему произволу. Но некая базовая точка зрения в каждой из поэм всё равно просматривается, хотя и в теперешних их текстах учёные находят огромное количество противоречий [см.: Лосев, 51, с.26 и далее]».

Русский читатель воспринимает поэмы Гомера чаще всего в русских переводах (мало кто будет специально учить древнегреческий язык), о которых следует сказать особо. Ещё в 1820-е годы «Илиаду» перевёл Н.И. Гнедич, этот перевод не утратил своего значения и в настоящее время. Здесь передана высокая героика и торжественность Гомера, однако обилие старославянизмов придаёт ему оттенок архаичности. Уже в середине прошлого века появился перевод В.В. Вересаева, который считается более точным (так, А.Ф. Лосев цитирует «Илиаду» именно по данному переводу), однако в своём стремлении к простоте и народности переводчик иногда заходит слишком далеко, используя просторечную и даже бранную лексику (впрочем, она есть и у Гнедича). Тем не менее, если сопоставить перевод ругательства Ахилла в адрес обидчика Агамемнона, то у Гнедича это звучит – «человек псообразный», а у Вересаева – «образина собачья».

Образцовый перевод «Одиссеи» принадлежит В.А. Жуковскому, и вышел в свет он в 1849 году (правда, сделан он по немецкому подстрочнику). Ему присущи яркая красочность и выразительность, однако исследователи замечают, что переводчик позволял себе вносить в текст собственные эпитеты, выражения и даже целые строки, сокращая при этом некоторые строки греческого источника.

Было много других переводов, надо полагать, и сейчас кто-то трудится, перелагая гомеровские тексты…

Обе поэмы написаны гекзаметром (hexámetron) – шестистопный дактиль с последней усечённой стопой:
Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос…

(«Одиссея», перевод В.А. Жуковского).

Такие стихотворные строки русскому читателю кажутся длинными, величавыми и торжественными. Рифмы ещё к тому времени мировая поэзия не знала. И сам этот размер ощущается сейчас как некий атрибут античности.

Что же касается композиции (композиция – построение художественного произведения) поэм, то в обоих случаях она представляет собой своего рода шедевр.

Гнев Ахилла и его последствия – таково содержание «Илиады»:

Гнев, богиня воспой Ахиллеса, Пелеева сына…

(«Илиада», перевод Н.И. Гнедича).

Причина гнева – решение предводителя греческого войска Агамемнона отобрать пленницу Брисеиду у Ахилла, ибо он вынужден расстаться с другой пленницей (Хрисеидой), так как её отец – жрец Аполлона – пожаловался своему покровителю, и бог наслал на войско греков чуму. Ахилл отдаёт пленницу, но обиженный удаляется в свою палатку и более не участвует в битве, троянцы ободряются несказанно и начинают побеждать греков, загоняя их в укреплённый лагерь на побережье и даже поджигая корабли. Друг Ахилла Патрокл просит у него хотя бы доспехи, и тот позволяет другу ими воспользоваться. Патрокл совершает много подвигов, но троянский герой Гектор (при помощи Аполлона) убивает Патрокла. Агамемнон приносит Ахиллу свои извинения и отдаёт пленницу. Но смерть друга более стимулирует Ахилла к тому, чтобы принять участие в битве. Гефест по просьбе матери Ахилла куёт тому новые доспехи (старые ведь достались троянцам), герой выходит на битву, дабы отомстить за друга. На битву идёт и Гектор, который знает, что против Ахилла ему не выстоять, но он всё-таки идёт. Ахилл убивает Гектора и долго издевается над трупом поверженного врага, волоча его за своей колесницей. Однако по велению богов (а конкретно своей матери Фетиды, которая выполняет поручение Зевса) он в итоге отдаёт тело врага отцу Гектора царю Приаму, и троянцы торжественно хоронят героя, тем самым завершая историю гнева Ахилла:

Так погребали они конеборного Гектора тело.

(«Илиада», перевод Н.И. Гнедича).

Эта довольно стройная композиция реально в поэме не производит впечатления стройности, ибо, излагая события, автор поэм (кто бы он ни был), никуда не торопится, постоянно совершая многочисленные отступления от главного сюжета, то предлагая слушателям неторопливый каталог греческих кораблей, то неспешно описывая новый щит Ахилла со всеми его изображениями, то рассказывая о ночной экспедиции Одиссея и Диомеда, которая как-то не очень связывается с основной темой – гневом Ахилла.

В связи с этим появилась т.н. «теория зерна»: «Двадцать четыре песни «Илиады» выросли из поэмы «Гнев Ахилла», которую, вероятно, рассказывали за один вечер» [Грейвс, 31, т.2, с.326]. А позднейшие сказители якобы включали в этот первоначальный текст свои добавления. Однако эта теория (автор её отнюдь не Грейвс, а Г. Герман и Дж. Грот, появилась она ещё в середине XIX века) не учитывает специфику эпического мироощущения (эпическую дистанцию, эпический стандарт).

Ибо эпический сказитель вовсе не желает стремительного и стройного изложения (и слушатели его не желают). Сказитель никуда не торопится, и то, что нам, современным читателям, кажется несущественным, для него существенно и необходимо. И греческие герои, и герои троянские одинаково достойны внимания и уважения, а отвратительные подробности боевых схваток (вспоротые животы, отрубленные ноги и руки, лужи крови и кучи дерьма) вовсе не кажутся ему отвратительными. Иногда создаётся впечатление, что Гомер воспевает войну как таковую и прямо-таки любуется процессом человекоубийства, эстетизирует его.

Иногда эпический сказитель улыбается. Вот сцена прощания Гектора с женой и сыном. Героя терзают нехорошие предчувствия, хотя убьёт его Ахилл не в этот день. Уклоняться от битвы воину стыдно, Гектор идёт на бой и хочет на прощанье обнять сына:

Но младенец назад, пышноризой кормилицы к лону

С криком припал, устрашася любезного отчего вида,

Яркою медью испуган и гребнем косматовласатым,

Видя ужасно его закачавшимся сверху шелома,

Сладко любезный родитель и нежная мать улыбнулись.

(«Илиада», перевод Н.И. Гнедича).

Помимо обычных эпитетов в поэмах встречаются эпитеты составные («пышноризая», «косматовласатый») которые призваны сделать зримой картину, акцентировать деталь и замедлить действие. И куда эпическому сказителю спешить? Параллельные события он превращает в события последовательные: так, битва подаётся как ряд последовательных индивидуальных схваток: два героя бьются, а все остальные словно бы берут паузу и глядят…

Композиция «Одиссеи» также весьма любопытна. В сущности, 10 лет странствий героя и его многочисленные приключения можно бы излагать в хронологической последовательности: вот они отплыли от поверженной Трои, вот попали в страну диких людей – киконов, потом в страну лотофагов, пожирателей лотоса, от которого человек забывает кто он такой и откуда родом, далее герой попадает на остров киклопов, одноглазых великанов, где людоед Полифем съедает нескольких спутников Одиссея, и только хитроумие героя, сначала напоившего глупого великана вином, а потом лишившего чудовище единственного глаза, спасает жизнь и ему, и остальным спутникам.

Но действие поэмы начинается… на острове Итака, где местные аристократы настойчиво ухаживают за супругой Одиссея верной Пенелопой, которая 20 лет ожидает мужа и пытается спасти дом от разграбления. Сын героя Телемах уплывает с Итаки и гостит в Спарте, пытаясь узнать что-либо об отце.

А в это время герой живёт на острове у нимфы Калипсо, живёт уже семь лет, что с предшествующими тремя годами странствий как раз и составляет 10 предсказанных ему лет странствий Боги на Олимпе решают, что пора бы ему возвращаться на Итаку, а следить за этим возвращением будет Афина, всегдашняя покровительница Одиссея. Посейдон же хотя во время Троянской войны и помогал грекам, но вот конкретно Одиссея хотел бы погубить в отместку за искалеченного сына – Полифема…

Герой прощается с безутешной Калипсо, плывёт на изготовленном лично плоту, Посейдон очередной раз устраивает шторм, но Одиссей непотопляем – он оказывается на земле феаков, где его ласково встречает царская дочь Навсикая, тут-то он и начинает свой рассказ с момента отплытия от поверженной Трои. Помимо вышеуказанных приключений – киконы, лотофаги, киклопы – герой рассказывает о своей встрече с богом ветров Эолом, который подарил герою мешок с ветрами, могущими помешать ему приплыть домой, но глупые спутники вскрыли мешок – и ветры отнесли корабли далеко от родимой Итаки. Одиссей повествует о безжалостных разбойниках-лестригонах и коварной волшебнице Кирке, которая превращала людей в животных (но героя предостерёг Гермес, и с ним этот номер у Кирки не прошёл). Волшебница даже «разделила ложе» с путешественником и направили его подземное царство (Аид), чтобы душа прорицателя Тиресия рассказала ему о его будущей судьбе. Кирка даёт совет герою, как ему проплыть мимо острова Сирен, чудовищ с птичьими телами и женскими лицами, чьё сладостное пение очаровывает всякого человека, которого они в итоге пожирают. Одиссей велит своим спутникам залепить уши воском, а себя привязать к мачте и несмотря ни на какие его мольбы и просьбы не отвязывать. Так он сумел услышать волшебное пение Сирен и остался при этом жив. Герой повествует о страшных чудовищах Скилле и Харибде, между которыми проплывал его корабль. На одном из островов спутники Одиссея пожирают нескольких священных быков Гелиоса, за что Посейдон уничтожает все его корабли, но герой, как мы знаем, непотопляем, и волны выносят его на остров нимфы Калипсо, которая немедленно предлагает «разделить с ним ложе».

И тут фабула (естественное течение событий) совмещается с сюжетом (события, как они представлены в произведении).

Под видом нищего Одиссей появляется на Итаке, где встречается со своим сыном Телемахом, с которым вместе они истребляют всех женихов (кроме двух – глашатая и певца). Одиссей открывается Пенелопе, вместе с послушным сыном вешает часть служанок, которые проявляли неуважение к царице и распутничали с женихами, подавляет мятеж на своём острове и при помощи Афины заключает в итоге с бунтовщиками мир…

Надо сказать, что в поэмах Гомера олимпийские (и прочие) боги являются и действующими персонажами, и виновниками (инициаторами) событий человеческой жизни. В ряде случаев мотивировка поступков человека происходит извне: вот в пятой песне «Одиссеи» происходит совет богов, который решает, что герой уже достаточно странствовал и ему пора возвращаться домой, Зевс инструктирует Гермеса:

Ныне лети объявить от богов, что отчизну увидеть

Срок наступил Одиссею, в бедáх постоянному; путь свой

Он совершит без участия свыше, без помощи смертных…

(«Одиссея», перевод В.А.Жуковского).

Герой безропотно выполняет божественные предначертания. В «Илиаде» чуму на ахейцев насылает сам Аполлон. Во время ссоры с Агамемноном Ахилла от драки удерживает Афина. Приама в палатку Ахилла для переговоров о выдаче трупа Гектора провожает Гермес, а побуждает его к этому Зевс, посылая к троянскому царю богиню Ириду.

Вместе с тем в ряде случаев поступки и желания персонажей поэм самопроизвольны. Гнев Ахилла по поводу отнятой у него пленницы не вложен в героя никакими богами. Его упрямое нежелание участвовать в битве продолжается и после примирительного посольства Агамемнона, который понял, что погорячился, и готов отдать пленницу (и даже при этом гарантирует, что она всё ещё девственница!). Само решение Ахилла всё же выйти на бой мотивировано исключительно чувством мести за убитого друга, и боги тут совершенно ни при чём.

Кода в бою встречаются боги и люди, то победа не всегда автоматически оказывается на стороне бессмертных богов: так, Диомед ранит Афродиту, ранение получает даже бог войны, Арес. Все попытки Посейдона погубить Одиссея оказываются тщетными, ибо среди богов у героя имеются не только враги, но и друзья-покровители (Афина).

Уже в VI в. до н. э. многих коробило наделение Гомером богов человеческими слабостями и даже пороками. Ритор Зоил из Амфиполиса написал в IV в. до н. э. книгу «Бич против Гомера», в которой порицал автора поэм за то, что тот приписал богам всё, что есть у людей бесчестного и позорного. Книга, впрочем, до нас не дошла, а само имя «Зоил» стало нарицательным и обозначает теперь пристрастного и злобного критикана, порицающего истинного художника.

Эпическая дистанция вовсе не исключает юмора. Даже по отношению к олимпийским богам. Вот Одиссей в стране феаков слушает вдохновенного певца Демодока, который рассказывает пикантную историю, как Арес добился свидания с Афродитой, но зоркий Гелиос увидел это и сообщил мужу богини любви кузнецу Гефесту, который сковал незримую железную сеть и при повторном свидании любовников эта сеть поймала их, лишь только они возлегли на ложе. Гефест пригласил всех богов, чтобы они посмотрели на это безобразие:

Вечные боги, податели благ, столпились у входа.

Смех овладел неугасный блаженными всеми богами.

(«Одиссея», перевод В.А.Жуковского).

Эпическая дистанция не исключает, впрочем, и элементов трагического, т.е. такой жизненной ситуации, которая неизбежно подразумевает катастрофу, вызванную некими надличными силами (судьбой, богами, государством, структурой психики персонажа и пр.). Трагично прощание Гектора с женой и детьми: герой знает, что ему не выстоять против Ахилла, но долг троянца-патриота зовёт его на битву, и он идёт навстречу неминуемой смерти. Но трагична и судьба Ахилла, который знает, что с этой войны ему не суждено вернуться. Этот трагический колорит несколько примиряет слушателя (читателя) с данным героем, который не всегда ведёт себя адекватно, а в ряде случаев просто кровожаден и жесток. Трагично и сознание его матери Фетиды:

Горе мне, бедной, родившей героя злосчастного, горе!

Сына могучего я родила, безупречного сына,

Первого между героев. И рос он, подобно побегу.

Я воспитала его, как в саду деревцо молодое,

Я к Илиону послала его в кораблях изогнутых

Биться с сынами троянцев, – и он уж назад не вернётся.

(«Илиада», перевод В.В. Вересаева).

Впрочем, гибель Ахилла находится уже за пределами «Илиады», герой сам выбирает свою судьбу, он сам становится на путь героизма и поэтому должен умереть молодым…

Таким образом, эпическая дистанция смягчает и трагические коллизии, и юмористические ситуации...