2-е издание, исправленное Ответственный редактор

Каролина ушла вместе с отцом, Клэнтон же большую часть ве­чера провел с Дэннисом. Позже пришла Норин и подсела к Сьерре.

• 
  Дети все видят в черно-белом цвете, — заметила она. — Все делят на правильное и неправильное. Они очень чувствительны к таким вещам. Чем старше мы становимся, тем больше оттенков начинаем различать.
  
• 
  Не знаю, что делать, во всем этом огромная доля моей вины. Алекс хочет получить развод.
  

— Ты все еще любишь его?

— Сколько я себя помню, я всегда была влюблена в Алекса, И,

278

• 
  Не знаю, поможет тебе это или нет, но мои родители беспре­станно ссорились, пока я росла, я, бывало, засыпала со слезами на глазах под их злобные вопли. Они говорили, что живут вместе из-за нас, меня и моего брата. Я же мечтала, чтобы они разошлись.
  
• 
  Так они развелись?
  
• 
  Нет. Они до сих пор вместе и все еще грызутся. Теперь у них другие оправдания, но они по-прежнему смущают всех, кто риск­нул оказаться в радиусе десяти футов от них. Я стараюсь редко бы­вать дома.
  

Она снова услышала слова Одры.

Сьерра закрыла глаза.

И решение пришло, пронзив ее болью.

Клэнтон пожаловался на боли в животе, и они решили уйти до­мой пораньше. Пока он принимал горячую ванну, она сидела в гостиной и молилась. Она уже знала, что ей необходимо делать.

Сьерра уложила сына в постель и смахнула прядь черных волос ему со лба.

- Я так сильно люблю тебя, прости, пожалуйста, что натвори­ла столько глупостей, так все запутала.

— Вовсе нет.

~~ Ах, Клэнтон, ты еще многого не понимаешь. Я все время гну-ла свою линию, я так упорствовала, что ни разу не остановилась,

279
не задумалась, что же нужно твоему отцу. Пожалуйста, не повто­ряй моих ошибок. Ты придешь к тому же, что и я, ты его потеря­ешь. Он нуждается в тебе, Клэнтон, дай ему возможность любить тебя. Ему так это нужно.

• 
  А что же будет с тобой, мама?
  
• 
  У меня есть ты и Каролина. У меня есть Майкл и его семья. У меня есть Бог. А что есть у твоего отца, Клэнтон? И часть вины за это лежит на мне. Я хочу, чтобы жизнь стала легче для каждого из нас.
  

На пороге в свете лампы стоял Алекс и держал на руках спящую Каролину.

• 
  Где ее комната?
  
• 
  Вторая дверь по коридору направо, — сказала Сьерра и от­ступила назад. Она смотрела, как он несет Каролину в ее комнату, пошла за ним, включила свет, стянула плед с кровати.
  

— Ты ничего не взяла с собой из новой мебели.

Понять что-либо по его интонации она не сумела, но до нее вдруг дошло, что Алексу, возможно, хотелось бы иметь какие-то вещи, которые раньше были в их общем доме. Так она обнаружила еще одну вопиющую ошибку, еще одно проявление своего эгоизма.

— Роберта предложила продать дом как есть...

Сьерра смущенно помотала головой. Нет, ей не следует обви­нять Роберту. Это было ее собственное решение, еще один акт не­покорности.

• 
  Прости, Алекс. Я ни разу не подумала спросить тебя, у меня даже не промелькнуло мысли, что тебе, может, хотелось бы иметь какие-то предметы мебели из того дома.
  
• 
  Я не сказал, что мне что-то нужно, — прервал он резко. Отвел от нее взгляд и оглядел гостиную.
  
• 
  Обстановка напоминает мне дом в Виндзоре.
  

Ей вспомнились его слова: «Существуют два подхода к оформ-гению интерьера — правильный и неправильный».

Сьерра огляделась вокруг. Ей вдруг захотелось посмотреть на все глазами Алекса. Она сохранила диван, который они купили в первый год их брака, обила его заново зеленым сукном в прошлом месяце. Подобрала диванные подушки ярких цветов на распрода­же в магазине импортных товаров. У нее все еще сохранился тот самый столик с «люкообразной» крышкой. На нем стояла хру­стальная вазочка с морскими камушками, которые были собраны детьми во время их последнего похода на пляж. Старинные мед­ные лампы, которые Алекс назвал смехотворными, расположились на современных подставках и стояли по обе стороны дивана. Сьер­ра отполировала их до золотого блеска и купила новые плафоны. В углу, возле окна, рос высокий папоротник.

Все это было бесконечно далеко от стиля Брюса Дейвиса. Ни­что не сочеталось друг с другом, но каким-то образом весь этот набор старинных предметов создавал такую уютную милую обста­новку, что это чувствовал любой, кто приходил сюда. По крайней мере, так говорили. Двое даже попросили ее оформить их квартиры.

Но как Алекс чувствовал себя здесь?

• 
  Хочешь, приготовлю тебе кофе? — спросила Сьерра.
  
• 
  Несколько поздновато для кофе.
  

• 
  Согласна. — Она взяла длинный белый конверт со стола на кухне. — Сегодня вечером, когда мы возвращались домой, у меня с Клэнтоном состоялся долгий разговор. Думаю, теперь он все понял.
  

• 
  Что он понял? — уточнил Алекс, глаза его потемнели.
  

• 
  Что наш брак развалился не только по твоей вине. В следую­щий раз, когда ты позвонишь, он будет разговаривать с тобой. — Переведя дыхание, она сделала несколько шагов к нему и протя­нула конверт.
  

• 
  Что это?
  

• 
  Документы, которые ты дал мне на подпись. Я подписала их сегодня вечером. Ты теперь свободен, Алекс. Больше я не буду с тобой сражаться.
  

281

• 
  Почему вдруг сейчас? — грубо спросил Алекс.
  
• 
  Настало время. — Для всего. Для любви. Для понимания. Для прощения, наконец. Время идти дальше своей дорогой и дать Алек­су жить своей жизнью. — Поверь, если бы я сразу согласилась, проше бы не стало. Кроме того, я ужасно злилась на тебя. Лелеяла надежду. Теперь я знаю, все это лишь усугубило наше положение.
  

• 
  Ты изменилась.
  
• 
  Надеюсь.
  

Когда Алекс позвонил в очередной раз, Клэнтон не отказался говорить с ним. Алекс заехал за сыном в субботу, и весь день, впер­вые со времени ухода отца из семьи, они провели вместе.

Мы и еще двадцать повозок разбили лагерь в Рэгтауне*.

Главное, здесь есть вода и обильные пастбища для нашего скота. Джеймс оставляет на меня заботу о пополнении продуктовых запасов, пока он занят ремонтом нашей повозки. А мне еще необходимо управиться со стиркой. Местечко, видно, и название-то свое получило из-за неимоверного количества тряпья, развешенного на всех растущих в округе кустах. Вплоть до нижнего белья! Ну и видок! Стоит посмотреть!

* Рэгтаун (Ragtown) переводится с английского как «лоскутный (или тря­пичный) городок».

282

Рэндольфы отправляются завтра вдоль реки Траки. Страстно мечтают поскорее добраться до форта Саттера. Они откликнулись на обращенный к переселенцам призыв Саттера осесть на этой земле. Мы повстречали здесь нескольких фермеров из Огайо. С ними был и кузнец, который починил обод колеса нашей повозки и продал нам несколько запасных болтов.

У наших волов здесь отличные пастбища. ДЖеймс косит траву и вяЖет снопы, чтобы заготовить фураЖ. Хорошо, что он таким Же образом позаботился о корме для скота еще тогда, когда мы были у реки Гумбольдт, иначе Животные никогда бы не прошли последние сорок миль пути.

Смотрю я вверх на эти горы и думаю, пройдем ли мы этот путь до наступления зимы? Один из местных чинил повозку Рэндольфов, так вот он сказал нам ни в коем случае не задерживаться дольше чем на одну неделю. И рассказал, что два года назад в здешних горах застрял такой Же обоз из-за обильных снегопадов. Большинство людей погибло, а тем, кто выЖил, пришлось питаться телами погибших. Как только я услышала эту историю, я тут Же готова была паковать вещи и отправляться в путь.

Каванот поскакал вперед, чтобы найти лучшую дорогу.

ДЖошуа поехал с ним. УЖе четыре дня, как они выехали. Боюсь, с ними что-то случилось. ДЖеймс сказал, что мы поедем следом по проложенному Рэндольфами пути, пока не узнаем о другом.

283

Прошлой ночью я слышала самый жуткий звук в своей жизни.

Каванот говорит, что это рычала пума. Я спросила у него, кто такая пума, и он ответил — большая дикая кошка. Этим утром Джеймс приметил медведя, пересекавшего луг. Я поняла по нервозности волов, что они учуяли что-то в воздухе. Каванот встал между повозками и медведем и схватился за ружье. Это могучее огромное животное поднялось на задние лапы и стало нюхать воздух. Я так благодарна Богу, что он не подошел ближе.

Каванот велел мне убрать сушившиеся полоски мяса, иначе медведь последует за нами. Я послушалась и спрятала мясо.

Джеймс сейчас в дозоре. Через два часа его сменит Стерн. Детей расположили под повозками, и они, кажется, угомонились и заснули. А я не могу сомкнуть глаз от страха, который нагнал на меня медведь.

Давно я уже не чувствовала себя в полной безопасности. В последний раз это было в бытность мою ребенком, когда мама была жива и здорова. Я никакого понятия не имела об окружавших меня опасностях, пока она была со мной. Она даже не особенно-то испугалась, когда началась кровопролитная война между индейцами племени сиу и фокс. Она всегда говорила, что Бог с нами. Помню, краем уха я слушала разговоры о Черном Ястребе*, но мне нисколечко не было страшно. Я знала, что мама и папа позаботятся обо мне. И Бог тоже. Помню, я считала папу самым сильным на свете человеком. Все в одночасье изменилось после смерти мамы. Семья Макмюррей распалась.

Иногда я думаю о том, как же мама могла жить так далеко от Галены и от своей родной сестры. Она потеряла троих детей, потому что дом был далеко от города. Я была слишком маленькой,

* Легендарный индейский вождь.

284

чтобы помнить, как они умерли и когда. Но я помню могильные камни. Мама почти ничего о них не говорила, только как-то упомянула, что однаЖды я обязательно повстречаюсь на небесах со своими двумя сестричками и братиком. Помню еще, как она упоминала тетю Марту, но ни разу и словом не обмолвилась о той Жизни, какую она сама вела 6 Галене. И долЖно быть, то была счастливая Жизнь с походами в церковь, посиделками за шитьем квилтов* и послеполуденным чаепитием. Она мало рассказывала о моих дедушке с бабушкой, говорила, что они оба верили в Иисуса и уЖе вознеслись на небеса и что я их тоЖе повстречаю там когда-нибудь. Тетя Марта поведала мне, что дед зарабатывал на Жизнь плавкой металла, а бабушка была истинной христианкой Она умерла от чахотки, как и мама, а дед умер от воспаления мозга.

Теперь у меня накопилось множество вопросов, но я никогда не получу ответа даЖе на самый незначительный из них.

Холодает. Бет снова леЖит с температурой. Мечтаю о докторе, который посоветовал бы мне, что делать. Не хочу потерять ее, как мою маленькую Дебору.

Бет, каЖется, поправляется. Сегодня пошел снег. Он растаял, но тем не менее мы забеспокоились. Горы над нами белые-белые. Никогда еще не видела ничего более великолепного и одновременно вселяющего ужас. Каванот сказал, что нам следует поднапрячься и достичь вершины до схода снега.

ДЖеймс заболел горной лихорадкой. Я и Мэттью управляем повозкой, Хэнк заботится о том немногочисленном поголовье, которое у нас осталось, а Бет ухаЖивает за отцом. Нелли совсем ослабла от дизентерии.

Каванот отправил ДЖошуа вперед вместе с Бингером Сиддонсом и Эрнестом Хольцем. Без нас они могут продвигаться быстрее и приведут с собой помощь.

* Квилты — лоскутные одеяла.

285

Я была в его возрасте, когда Салли Мэй произвела его на свет. Она умерла, даже не взглянув на него. Я всегда любила его. Странно, но он мне даже дороже, чем мои родные дети. Может, я люблю его так отчаянно, потому что мне пришлось бороться за его жизнь? Порой мне снится, как он лежит в крови своей матери и заходится в крике. Я приняла его тогда в свое сердце, и он останется там до конца моих дней. Джошуа рвался в этот мир, в то время как матери он был не нужен, а отец желал ему смерти. Теперь он с еще большей силой жаждет жить, а я боюсь отпустить его и дать ему возможность обрести ту жизнь, к которой он так стремится. Чего я боюсь больше всего, так это того, что он уедет и я никогда его не увижу. Как своего брата Мэттью.

Каванот прикоснулся ко мне прошлым вечером. То было легкое прикосновение к моим волосам. Я сидела тогда у костра и беспокоилась о Джеймсе. Знаю, он не хотел, чтобы я почувствовала его прикосновение. Но я почувствовала. У меня были какие-то странные ощущения, даже не могу их описать.

Я не рискнула взглянуть на него из страха увидеть выражение его глаз и обнажить мои собственные чувства.

Я уже и раньше задумывалась об истинной причине его согласия сопровождать нас в этом пути и его решения отправиться в Калифорнию. Теперь я знаю. Может, я знала это уже в тот момент, когда он посмотрел на меня там, в Индепенденсе, и все это время просто обманывала себя.

И Джеймс, видимо, знает, иначе он не сказал бы, что я буду в надежных руках Каванота в случае его, Джеймса, смерти.

Джеймс стал лучше спать с тех пор, как жар спал, и я почувствовала немалое облегчение, хотя все еще волнуюсь за него. Он идет на поправку очень медленно. Бет выздоравливает быстрее, чем отец. Горный воздух, кажется, пошел ей на пользу. Сегодня она собрала цветы и сплела венок для меня. Она милое и чуткое дитя,

286

Мэттью любит рассказывать всякие байки. У него это хорошо получается. Он уЖасно обрадуется, когда мы доберемся до наших земель, и я смогу открыть купленный для меня тетей Мартой сундучок, ведь там леЖат книги.

Нелли позволяет мне читать по вечерам Библию. Люди шумят, перебивают друг друга - все хотят услышать свои любимые места из Библии. Бет больше всего нравится история Руфи. Нелли предпочитает послушать о Есфири. Мальчики Же выбирают описание баталий царя Давида. Уэллс любит слушать историю Гедеона. Он говорит, это прекрасное свидетельство того, как Бог моЖет обратить трусливого фермера в могучего воина, способного спасти целый народ от гибели. ДЖеймс говорит, что он просто любит слушать, как я читаю.

Великая долина простирается перед нами, земля выглядит плодородной и зеленой от обильных осенних доЖдей. ДЖошуа вернулся и сообщил, что мы в трех днях пути от форта Саттера.

Мы все благодарны судьбе, что путешествие подходит к концу.

Нас оЖидало множество приятных сюрпризов по приезде форт Саттера. Мы встретили там Верджила Буна и Ракела Бакея. ни повздорили с Маклеодом, и от форта Холл их пути разошлись, Вдоль русла реки Снейк они пошли на юг, потом до реки Гумбольдт ем Же путем, что и мы, но через горы они перешли, следуя по ечению реки Карсон. Они сказали, что прошли мимо озера — одного з самых чудесных творений Господа.

В форт они прибыли двумя днями ранее нас.

Уэллс и Нелли собираются осесть к северу от форта Саттера. автра они погрузятся на паром и переплывут через реку.

Мне тяЖко и тоскливо. Я думала, мы будем соседствовать с Дуэйнами, которые стали нашими близкими друзьями. Но сегодня утром ДЖеймс сообщил мне, что мы поедем прямо к Тихому океану. Саттер купил форт Росс у русских и говорит, что земля там очень плодородная.

287

Сегодня утром мы попрощались с Дуэйнами. Я проплакала весь день. Джеймс отмалчивается. Он поступает мудро, храня молчание. Джошуа и Каванот уехали вперед, чтобы осмотреть земли.

Сегодня мы видели индейцев. Они из того же племени, что и те, которых мы повстречали в форте Саттера. Они собирали зерно и коренья на землях, затопленных водой.

Ветер и дождь обдают холодом. Мы перешли горную гряду и вышли к еще одной долине. Нам преградили путь мексиканцы и сообщили, что эта земля принадлежит Мариано Вальехо. Они сказали, что мы желанные гости, и он приглашает нас перезимовать на его ранчо. Джеймс уверил их, что мы лишь проезжаем мимо, и поблагодарил за приглашение. Он сказал им, что мы держим путь на север, к реке Рашн. Он спросил, как лучше добраться туда, и они объяснили ему. Саттер говорил нам, что река эта достаточно мелкая и ее можно легко пересечь, если мы успеем туда до обильных осенних дождей. Джошуа уехал вперед, на разведку, чтобы самому во всем убедиться.

Река Рашн оказалась широкой, но действительно не слишком глубокой, так что ее можно было перейти вброд. Через день после этого небеса разверзлись, и с тех пор дождь льет не переставая. Река так быстро вышла из берегов, что я с трудом верю своим глазам. Нелли бы сказала, что Бог был с нами и только поэтому мы и перешли ее.

Мэттью лихорадит. У меня самой поднялась температура.

С каждым днем становится все тяжелее.

Мы зимуем в долине к северо-западу от реки Рашн. Русский форт все еще в нескольких днях пути, но идти я больше не в силах. В тот день, когда было принято решение остаться здесь, я лежала больная в повозке. У меня начались колики, и я была уверена, что потеряю ребенка. Мы остановились в полдень, чтобы я передохнула. Когда на

288

следующее утро мы пустились б путь, наша побозка дала трещину и опрокинулась, после чего от нее отвалились дба колеса.

Я не сказала об этом вслух, но я рада, что мы не моЖем двигаться дальше. Если бы ось не сломалась, мы бы продолжали идти на запад. ДЖеймса будто охватила лихорадка. Он считает, что за следующей горой будет лучше, чем здесь. А земли тут и впрямь хороши, есть и лес для постройки дома, и вода. Что еще ему нуЖно?

Каванот уехал. Поссорился с ДЖеймсом. Они чуть было не подрались. Все началось из-за того, что ДЖеймс хотел идти до форта Росс, Он уЖе готов был оставить побозку и упаковывал бещи в дорогу, но Каванот не позволил ему. Он сказал: «Парень, Мэри Кэтрин шла с тобой так долго, как могла. НеуЖели у тебя нет глаз?» ДЖеймс покраснел и сказал, что все касающееся меня вообще не его дело. Каванот сказал, что так оно, долЖно быть, и есть, но настало бремя построить крышу над головой и переЖдать зиму. ДЖеймс обвинил его б преднамеренной порче повозки. На это Каванот ничего не ответил. ДЖеймс потребовал, чтобы он ушел. Что тот и сделал. Кабанот оседлал коня и уехал, не попрощавшись.

Интересно, сделал ли он действительно то, б чем обвинил его ДЖеймс? Если да, то я ему очень благодарна. Этот малыш слишком тяЖелый, ни одного ребенка я не вынашивала с таким трудом. Еще один день, и я, возможно, потеряла бы его и сама бы тоЖе умерла.

ДЖеймс говорит о строительстве небольшого деревянного дома. Предстоит тяЖелая работа, но я страстно хочу снова обрести крышу над головой. Я не хочу роЖать ребенка б крытой побозке.

Чувствую себя намного лучше - оседлая Жизнь творит чудеса. ДЖеймс все еще разглагольствует о переезде после рождения ребенка. Надеюсь, он одумается.

Не устаю повторять ему, что земля здесь хорошая, тучная, сплошной чернозем, много доЖдебых червей и совсем мало камней. Лучшей земли мы не найдем, чтобы построить на ней дом.

289

ДЖеймс начал ломать нашу побозку. Он собирается смастерить из нее дбе телеЖки, как у мормонов. Сказал, что у нас все еще есть два больших колеса и не очень много поклаЖи. Думаю, мне опять придется идти пешком.

Мы никуда не едем. КаЖется, мы все здесь помрем. Один за другим.

ДЖеймс умер.

Не знаю, что делать.

Ничего не понимаю. Не могу даЖе думать.

БоЖе, почему Ты так ненавидишь меня?