2-е издание, исправленное Ответственный редактор

Я спросила ее, не съела ли она чего-нибудь по дороге, но получила отрицателъный ответ. Если Дебора переест ягод, у нее всегда начинает болеть живот. Она говорит, боль, кажется, сильнее в правом боку. Я уложила Дебору в повозке, где не так пыльно, и теперь сижу рядышком, жду, пока у нее не спадет температура. Немного погодя снова заглянет Риз Мерфи.

Я так боюсь и не знаю, чего больше. Поначалу мне казалось, что мной движет лишь гнев. Ошибалась. Страх — вот что главное. Дома я всегда знала, с чем могу столкнуться. Я знала врага в лиио. Здесь же с каждым днем тебя подстерегает новая опасность, и ты не знаешь, откуда она появится. Возможно, просто свалишься с козел во сне или тебя укусит змея. Могут убить индейцы или болезнь. Или устанешь до смерти.

Я знаю, мужчины устали не меньше меня. Именно им приходится тягать повозки через реку. Именно они спускали эти самые повозки с той жуткой высоты. Именно им приходится копать могилы. Но именно мужчины и мечтают об Орегоне. Такое впечатление, будто сами небеса манят их, и мы все должны пройти через ад, чтобы достичь их.

Эфи Маккензи. Харлан Дуэйн. Пол Колвайн. Троих уже нет. Я все время думаю о дороге и о том, сколько еще повозок проедет по этим замечательным людям, и никто не будет знать о том, что они лежат в этой земле. Скольких еще нам придется похоронить, прежде чем мы доберемся до Орегона?

Я боюсь за своего ребенка.

Вчера ночью мне приснилась тетя Марта. Во сне мне казалось, что она рядом со мной Мы разговаривали с ней, как бывало прежде Проснулась я вся в слезах. Может, она умерла? Может, поэтому она приснилась мне? От мысли, что никогда ее не увижу, болит сердце и становится нечем дышать. Когда отец вышвырнул меня из дома, тетя Марта приняла меня и одарила своей любовью. Когда я бросила

228

Она сказала, что будет молиться за меня каЖдый день. И я знаю, она - человек слова. Я думаю о ней каЖдый день и чувствую, что меЖду нами все еще есть связь, по крайней мере, духовная.

Как бы мне хотелось прямо сейчас попросить ее помолиться за мою маленькую Дебору. Бог услышал бы ее.

Наша ненаглядная малышка Дебора ушла из Жизни. Доктор Мерфи ничего не смог поделать. Да и Каванот со всеми премудростями индейского знахарства оказался беспомощным. Надеюсь, в другой Жизни ей будет лучше. Она покинула нас прошлым вечером, когда солнце садилось за макушки скал, которые были похоЖи на Живописные руины города, некогда поразительно красивого. Я всегда буду представлять ее там играющей с ангелама

• 
  Не думаю, что вас это хоть как-то касается.
  
• 
  Стив просил меня позвонить.
  
• 
  Меня это должно волновать?
  
• 
  Вот и веди с вами хоть сколько-нибудь разумный разговор! — Столько искреннего гнева было в голосе Одры, что Сьерра сдер­жалась и не швырнула трубку. — Думаете, кто-нибудь из нас рад сложившейся ситуации? Меня выворачивает наизнанку от всего этого! Уж не говорю о Стиве и Мэтте! Самое худшее, что могло произойти в компании!
  

• 
  В чем же дело? Работа страдает?
  
• 
  Можете считать и так. Все страдают.
  

• 
  Проблема не в Элизабет.
  
• 
  До свидания! — Сьерра бросила трубку на рычаг аппарата, дро­жа от ярости. Менее чем через десять минут телефон зазвонил сно­ва. Сьерра сделала глубокий вдох и усилием воли вернулась к спо­койному деловому тону. — Лос-анджелесское отделение «Аутрич». Добрый день.
  
• 
  Ведете себя как малое дитя, — не унималась Одра. — Хотя это единственное, в чем вы преуспели, не так ли, Сьерра?
  

Одра вздохнула:

— Мне следовало догадаться, что слушать вы не будете и что
говорить с вами бесполезно. Я предупреждала Стива. Вы были
враждебно настроены с первой же секунды нашего знакомства.
Любая моя попытка сдружиться воспринималась вами в штыки.
Вы всегда вели себя так, словно я не заслуживала даже вашего пре­
зрения. Со дня своего приезда вы только и делали, что ругали ме­
ня и всех сотрудников «Мира будущего». И почему? Потому что

^bI хотели оставаться в своем маленьком уютном мирке! Три года я

наблюдала, как вы просто упиваетесь жалостью к собственной пер-

соне и с каким завидным постоянством тешите самое себя детскими

231

капризами. И это нужно было видеть, Сьерра. Настоящее шоу! Я не могу даже припомнить, сколько раз мне хотелось как следует встряхнуть вас, чтобы вы наконец раскрыли свои глаза!

Вы вынудили Алекса постоянно, по любому поводу чувствовать себя виноватым, особенно из-за его «преступного» желания про­явить свои таланты. Боже упаси, чтобы он был счастлив на работе! Ни разу вы и не подумали поздравить его с успехами. Он покупает вам дом, машину. Были ли вы хоть раз благодарны, сказали ли хоть раз спасибо за что-нибудь? Заметили ли вы хоть раз, как он отча­янно старался угодить вам, сделать вас счастливой? Вы отвергали все, что он делал, особенно то, что не ставило вас в центр вселен­ной. Вы умудрились отвергнуть саму его сущность, его «я». И вы еще удивляетесь, что ваш муж ушел к другой женщине!

Сьерра похолодела, потрясенная обличительной речью Одры. Даже ни одного слова не смогла найти в свою защиту.

Одра перевела дыхание.

— Я поклялась, что буду держать себя в руках, но ничего не вы­

Сьерра услышала щелчок. Оглушенная, она тихонечко положи­ла трубку на рычаг. На пороге стоял Рон, лицо которого выражало искреннее сочувствие.

— Почему ты продолжаешь держаться за него? — спросил он
мягко.

Она начала было объяснять ему, что звонил не Алекс, но он уже подошел к ее столу.

— Ты больше не любишь его, Сьерра.

Разве? Неужели она перестала любить Алекса? Эта мысль ни­как не укладывалась в ее голове. Она любила его всегда, сколько себя помнит.

Рон наклонился к ней и решительно положил свою руку по­верх ее.

— Дай ему развод, Сьерра. Он не нужен тебе.

Глаза Рона выдавали волнение; его чувства обнажились, отчет­ливо зримые, настолько, что ошибиться она никак не могла.

— Я вернулась, — проворковала Арлин, стоя в проеме ведущей

232

• 
  Простите меня, — проговорила она, с недоумением в голосе и недвусмысленным вопросом в глазах, — я не хотела мешать...
  
• 
  Вы и не помешали, — сказала Сьерра, высвободив руку и за­двинув картотечный ящик. — У меня был очень неприятный зво­нок, — поспешно добавила она и схватилась за свою сумку.
  
• 
  Сьерра, — попытался остановить ее Рон, в голосе которого отразилась вся гамма и глубина его чувств, — подожди минутку. Давай поговорим...
  
• 
  Мне нужно бежать, — заторопилась Сьерра, осторожно об­ходя своего босса. Смотреть ему в глаза не было сил. Арлин отсту­пила, и Сьерра смогла пройти в коридор.
  
• 
  Могу я чем-нибудь помочь? — спросила Арлин, следуя за ней. — Думаю, вам не стоит садиться за руль в таком состоянии.
  
• 
  Все будет хорошо. Обещаю.
  

Проехав на желтый свет, она свернула на главную оживленную улицу города и помчалась в сторону автострады. Ее «БМВ» прон­зительно взревел, вылетая на трассу. Еще одна машина просигна­лила ей, но Сьерра так исступленно рыдала, что ничего не услы­шала. Она проскочила между двумя машинами, выехав на вторую полосу, потом рванула на третью, еще сильнее надавила на газ, пе­рестраиваясь в скоростной ряд.

— О, Боже, — вскрикнула Сьерра, судорожно вцепившись в
Руль. — О, Боже, Боже! Я вовсе не хотела все так запутать! — Зады­
хаясь от рыданий, она резко затормозила, чтобы не столкнуться с
ехавшим впереди «мерседесом». Мгновенно подалась влево, обош­
ла «мерседес» и вернулась обратно на скоростную полосу.

233

Какое это имело значение?

Ей казалось, будто она летит вниз с отвесной скалы. Кстати, где находится ближайшая? На Малхолланд-Драйв? Может, каньо­ны по дороге в Малибу подойдут больше?

Сьерре захотелось увидеться с матерью, но ее тут же прожгла острая боль — мама умерла. Ей нужен Алекс. Нет, не Алекс. Его тоже уже нет.

— Господи, о Господи Иисусе, — она заплакала и, чтобы смах­
нуть слезы, зажмурилась. Ей страстно захотелось броситься к Его
ногам и прекратить всякую борьбу. Но как ей сделать это? Какое
право у нее есть сейчас просить Бога о помощи? — О Господи, что
же мне делать?

Она услышала звук сирены, но не обратила на него никакого внимания, пока черно-белая патрульная машина с мигалкой не по­равнялась с ее «БМВ». Сердце замерло, как только офицер прика­зал ей остановиться.

— Прекрасно! Только этого мне и не хватало!
Полицейский сбавил ход, держась позади нее. Движение на

трассе становилось все менее интенсивным по мере того, как она перебиралась с одной полосы на другую, пока, наконец, не съеха­ла на обочину. Сьерра поставила машину на ручной тормоз и вы­ключила зажигание. Затем, обхватив руль, уткнулась в него лбом и разрыдалась.

Услышав стук полицейского, Сьерра опустила стекло. Оглуши­тельный рев скоростной магистрали хлынул в машину. Только на ближайшей к обочине полосе движение было не таким стреми­тельным, так что каждый проезжающий мимо мог как следует раз­глядеть Сьерру.

Может ли человек умереть от унижения?

Слегка наклонившись, офицер посмотрел на нее.

— Простите, я превысила скорость, — признала она, по щекам

— Водительские права и техпаспорт, пожалуйста.

234

• 
  Выйдите из машины, миссис Мадрид.
  
• 
  Я ни капельки не пила. Клянусь. И не везу наркотики или оружие...
  
• 
  Выйдите из машины, миссис Мадрид.
  

Она смогла лишь представить заголовки газет: «Припадок исте­рики на голливудской автомагистрали».

Сьерра вообразила, как ее уводят в наручниках.

Заплакала еще горше.

Полицейский открыл заднюю дверцу своей машины и предло­жил Сьерре сесть. Совсем недавно она думала, что ничего хуже с ней уже не может произойти, и вот теперь ее арестовывают и заби­рают в участок за неосторожную езду! Ей пришло на ум, что было бы неплохо выбежать на трассу и покончить разом со всеми несча­стьями. Пальцы офицера слегка напряглись, словно он прочел ее мысли и преисполнился решимости ни в коем случае не давать ей возможности так легко отделаться.

— Садитесь, мэм.

Как только она оказалась на заднем сиденье патрульной маши­ны, мысли ее лихорадочно заметались. Кто внесет за нее залог? Ро­ну позвонить она не могла. Кто позаботится о детях, пока она будет сидеть в тюрьме? Может, Алекс? О, только не Элизабет Лонгфорд!

Сьерра закрыла лицо руками, безостановочно всхлипывая и икая, в то время как полицейский сел на переднее сиденье и вклю­чил рацию. Он произнес ее имя, продиктовал несколько цифр и Положил переговорное устройство обратно. В ожидании ответа он Успел провести тест на наличие алкоголя.

— Счетчик показывает девяносто пять, — сообщил он, занося
Результаты теста в свой блокнот.

— Простите меня, — судорожно всхлипывая, протянула Сьер-ра. — У меня был очень плохой день.

235

Офицер посмотрел на нее поверх солнцезащитных очков.

— Рон стал последней каплей, — подытожила она, хлюпая носом.

произнес ни единого слова. Он лишь смотрел на нее и слушал с тем особенным, так свойственным полицейским строгим выраже­нием на лице.

Ну и что дальше? Офицер убедился, что миссис Мадрид не пья­на, но Сьерра сделала все, чтобы он принял ее за сумасшедшую.

Позвонит ли он в «скорую» и потребует ли увезти ее отсюда в смирительной рубашке? Где они заберут ее? В Беллвью? А где это? Из рации донеслось потрескивание. Полицейский взял переговор­ное устройство. Сьерра почувствовала некоторое облегчение, услы­шав передаваемую информацию. По крайней мере, он теперь зна­ет, что до сего дня ее ни разу не задерживала полиция. Она не во­оружена и не опасна, если, конечно, не считать основанием для ее задержания то море слез, которым она затопила патрульную машину.

Сьерра снова принялась рыться в сумочке в поисках платка, бормоча что-то невнятное. Из носа нещадно текло. Слезы лились, не переставая. Лицо опухло. В отчаянии она вытащила блокнот, вырвала листок и высморкалась в него.

Полицейский поморщился, достал из кармана чистый носовой платок и передал ей.

— Спасибо, — пролепетала она. Зажмурила глаза, прочистила
нос еще раз и протянула было платок обратно.

Губы офицера скривились.

— Можете оставить его у себя.
Сьерра покраснела.

— Я постираю и верну его вам. — Может, ей придется работать

236

• 
  Куда?
  
• 
  В кутузку.
  

• 
  Я не собираюсь забирать вас в кутузку, миссис Мадрид. Я лишь подумал, что будет нелишним дать вам время успокоиться, прежде чем снова выпустить на скоростную трассу.
  
• 
  Но вы ведь выписываете мне штрафной купон?
  
• 
  Да, мэм. Выписываю. — Он протянул ей блокнот и ручку. Тя­жело вздыхая, она подписалась в самом низу квитанции и вернула ее обратно. Он оторвал желтый лист копии и передал ей. — Про­стите, что добавил неприятностей.
  

— Ну, как, теперь вам лучше?

• 
  Да, в какой-то степени. Я поеду со скоростью 55 миль в час. Обещаю.
  
• 
  Хорошо.
  

Повесив сумку на плечо, Сьерра внимательно посмотрела на Полицейского. Молодой. Возможно, не старше тридцати или три­дцати пяти. И очень добрые глаза.

— Знаете, что я делала, когда вы подъехали и остановились ря­
дом? Молилась. Вот оно — божественное вмешательство.

Она еще не успела включить зажигание, как полицейский сно-^ подошел к окну ее «БМВ». Он протянул ей небольшой, сложен­ный вдвое листок белой бумаги.

237

• 
  Мы с женой будем ждать вас у центрального входа без чет­верти десять. Возьмите с собой детей. И, пожалуйста, выезжайте на трассу осторожно, миссис Мадрид. Я включу сигнальные огни и освобожу для вас дорогу.
  
• 
  Спасибо, — смутившись, проговорила Сьерра. Она провожа­ла его взглядом, пока он шел к своей машине и садился в нее.
  

Впереди явственно угадываются очертания огромной скалы.

Мы проезжали такую же днем раньше. Та напоминала здание суда с тюремными камерами. А скала, что маячит сейчас впереди, похожа на гигантскую воронку, опрокинутую широкой частью вниз на просторы прерий.

Целый день мы глотали пыль. Была наша очередь замыкать обоз. Завтра будем его возглавлять.

Вода и трава здесь в изобилиа Москитов тоже предостаточно.

Сегодня я потолковала с Ореном Маккензи. Он все говорит о своей Эфи и плачет при каждом слове. В какой-то момент мое терпение иссякло, и я сказала, что не он один потерял любимого человека. Что Эфи стало бы стыдно из-за его бесконечного нытья. Что она была хорошей разумной женщиной и обязательно рассердилась бы, узнай, что ее муж даже не потрудился дать имя их сыну! Он сказал, что я не понимаю, как ему тяжко, а я заявила, что ему не понимание нужно, а хороший подзатыльник.

Когда Орен отошел от нашего костра, Джеймс посмотрел на меня и сказал: «Забавно, Мэри Кэтрин, как здорово у тебя получается замечать грехи других и совсем не видеть своих собственных». Я спросила его, что он имеет в виду. И он ответил, что Орен скорбит о жене и плачет всего несколько недель, тогда как я вот уже несколько месяцев скорблю из-за того только, что живу не так, как мне хотелось бы. Он сказал «Ты видишь лишь малую толику его боли». Он сказал, что я закрываю уши, если мне что-то не нравится. Я ответила, что он ошибается. Тогда он сказал: «Ты заткнула свои уши еще прежде, чем слово об Орегоне вылетело из моих уст, и так и не услышала, почему нам следовало тронуться в путь». Он сказал: «Тебе даже ни разу

238

Я спросила, какое благо моЖет быть в смерти Деборы. И добавила, что мы долЖны были остаться в Иллинойсе. Он сказал, что следовало оставить меня там. Что лучше слушать всхлипывания Орена, чем мое бесконечное брюзЖание.

Прошлым вечером Орен назвал сына Дейвидом Александром Маккензи. Мне очень стыдно. ДЖеймс прав. Я призналась Орену, что вовсе не имела никакого права говорить с ним в таком тоне. Он Же сказал, что рад этому. Что он никогда не дерЖал на руках своего сына до сегодняшнего дня, и что это облегчает его боль и тоску по Эфи. Он сказал, что Дейвид очень похоЖ на Эфи.

Мне ни разу не приходило в голову, что я могу лишиться ДЖеймса так Же легко, как я потеряла свою дочь или Орен сбою любимую Жену. Жизнь такая непредсказуемая. Не знаю, куда запропастился ДЖеймс, где он провел ночь.

Когда он вернулся этим утром, я сказала ему, что была не права. Только это ничего не изменило. Стена, которую я возвела своими руками, по-преЖнему разделяет нас.

Каванот заметил бизонов на другом берегу реки Платт, они двигались к северу. ДЖошуа выпросил разрешение пойти на охоту вместе с муЖчинами. Он не обращает никакого внимания на мои предостережения. Через некоторое время он вернулся. Не произнеся ни единого слова, соскочил с коня, сделал пару шагов и упал лицом вниз на свою постель. Он был весь в крови, и я решила, что он ранен, стала раздевать его как младенца, чтоб осмотреть раны. Конечно, он не станет потом благодарить меня за это. Как раз в тот момент подъехал Каванот и, увидев, что я делаю, рассмеялся. Мне было не до смеха, и я сказала ему об этом. Он заверил меня, что ДЖошуа цел и невредим. И тогда я поинтересовалась, что Же он сделал с моим сыном, который вернулся весь в крови. Каванот сказал, что заставил его освеЖевать убитое Животное. Чтобы мальчишка знал: охота — это не только забава, это тяЖелый труд.

ДаЖе если я каЖдое воскресенье в течение месяца буду замачивать одеЖду ДЖошуа, мне все равно не вывести все пятна крови.

Сегодня мы немного продлили полуденный прибал из-за жуткой жары. Земля, по которой проходит наш путь, родит 6 изобилии лишь камни да шалфей и ничего более. Некоторые наши болы болеющ из-за жары.

Маклеод объявил, что через час мы трогаемся, будем ехать до сумерек. Нам крупно повезет, если пройдем пятнадцать миль.

Джошуа подстрелил двух кроликов. Я потушу их на ужин.

Кайзер Вандерверт напоил своих болов виски. Кажется, это помогло им, они оживились. Если бы у нас было виски, я бы тоже выпила, чтобы взбодриться.

Этим утром мы перешли через реку Ларами и разбили лагерь в форте. Неподалеку индейцы поставили свои типа Каванот говорит, что они из племени чейеннов. Это очень приятные на вид люди, одетые в оленьи шкуры, как и Каванот. Они носят ожерелья из медвежьих когтей и орлиные перья. Вождь их весьма дружелюбный и очень симпатичной наружности человек. На Джошуа они произвели сильное впечатление. Каванот хорошо их знает и общается с ними на их языке. Он прихватил с собой Джошуа, когда встречался с ними. По возвращении Джошуа рассказал, что индейцы пришли сюда торговать шкурами и мехами в обмен на табак, сахар и одеяла. В запасе у нас совсем не осталось ни сахара, ни одеял.

Солдаты пригласили нас в форт на танцы этим вечером. Мужчины тянули жребий, кому остаться охранять общий скарб. Ракел Бакей, Уэллс Дуэйн, Орен Маккензи, Эрнест Хольц и Вернер Хоффман проиграли. Артемизия чувствует себя неважно, она тоже осталась. Нелли заявила, что ее ничто не остановит.

Джеймс отказался пойти. Он знает, как я люблю танцевать. Он просто решил наказать меня.

Джеймс снова разговаривает со мной. Я думала, он будет дуться на меня по крайней мере еще пятьсот миль пути. Ведь мне самой понадобилось гораздо больше времени, чтобы прийти в себя. Когда он сообщил прошлым вечером, что не хочет танцевать, я поняла, что он не хочет идти со мной. Я сказала, что все в порядке, и пошла одна. В дороге и так слишком мало радостей, чтобы упускать его величество случай из-за капризов мужчины. Позднее Джеймс все-таки пришел. Разумеется, со мной он не танцевал, так как все

240

Я сказала: «Что ты, собственно говоря, делаешь, ДЖеймс Фарр? Я не хочу уходить». Мне было весело.

Он сказал мне, чтобы я заткнулась, и поцеловал меня так, как раньше. Мы пошли в сторону растущих вдоль реки деревьев. Как я рада, что огонь любви еще не погас в нас. Я вся размякла и сказала: «Я рада, что ты простил меня, ДЖеймс Фарр».

На обратном пути ДЖеймс спросил: «Ты уЖе не тоскуешь по дому, не так ли, Мэри Кэтрин?» Я ответила, что солгала бы, если б сказала, что не скучаю по тете Марте и остальным. И солгала бы, если б сказала, что мне нравится то, что случилось на нашей ферме. Но я сказала, что смирилась с его решением и не буду больше БРЮЗЖАТЬ. Мы подоЖдем и посмотрим, что там для нас припасено в Орегоне.

ДЖеймс ответил, что Орегон скаЖет все сам за себя, когда мы доберемся туда. И потом добавил тихим голосом: «Или, моЖет, Калифорния». Я спросила его, что он имеет в виду, говоря о Калифорнии. Он сказал, что Орегон, как ему думается, через несколько лет, возможно, будет чрезвычайно перенаселен из-за такого колоссального наплыва людей, и что нам впредь следует думать о Калифорнии. У меня просто дыхание прервалось, а он быстренько продолЖил, заметив, что и другие так думают. Я спросила: «Кто?» «Эрнест Хольц, Уэллс Дуэйн, Бингер Сиддонс и Стерн Янссен серьезно обсуЖдают эту идею», - последовал ответ. Интересно, знает ли Нелли, что у ее муЖенька на уме?

ДЖеймс сказал, что Каванот никогда не видел Тихого океана и °чень хочет посмотреть на него. «О, да, потрясающе, - сказала я. -

241

Стоит невероятная Жара. Пыль толстым слоем покрывает нас с головы до пят. Грунт песчаный, и скотине очень тяЖело тянуть повозки. Бет больна. Мы соорудили для нее постель, и она сейчас спит. Я просила Нелли помолиться за нее.

Несчастья ходят за нами по пятам. Маленькая Патрисия Синнотт сегодня вечером ушла погулять, и до сих пор ее не могут найти. Парали сходит с ума от страха, она решила, что индейцы выкрали ее дочь. Фрэнк Синнотт, ДЖеймс и четверо других муЖчин выехали из лагеря на поиски малышки Патти. Я собрала своих детей у костра, мне так спокойнее. ДЖошуа не нравится торчать здесь и присматривать за нами. Он сказал, что моЖет поехать за Каванотом. Разведчик долЖен знать, что делать. Я сообщила ему, что Каванот и Ракел Бакей пошли на охоту и нет никакой возможности узнать, какое направление они выбрала

Каванот и Ракел вернулись и сразу Же вышли с другими муЖчинами на поиски. Они искали Патти весь день и не нашли ни единого следа. Маклеод сказал, что мы больше не моЖем задерживаться здесь. Парали заявила, что не тронется с места без своей маленькой девочки. Фрэнклин взвился и обвинил ее в случившемся. Он произнес очень грубые и Жестокие слова, не очень-то отличающиеся от тех, которые я недавно позволила себе в разговоре с ДЖеймсом. Я вся съеЖиваюсь, как подумаю об этом. Дело в том, что сын Синнотта -от его первой Жены, которая умерла. Парали — его вторая Жена. За несколько ночей до этого она рассказала мне, что все унаследованные ею деньги он влоЖил в имущество, которое тащит в тех двух повозках. Два его вола уЖе сдохли от непосильной ноша И мне каЖется, Фрэнклин больше беспокоится о доставке своего добра в Орегон, чем о маленькой Патти, затерявшейся в этих дебрях.

243

Нелли просила помолиться с ней за малышку Патти, за то, чтобы она поскорее попала домой, на небеса, и чтобы не мучилась долго. Я сказала, что не припомню ни одного раза, когда Господь услышал мои молитвы. Последняя моя попытка была связана с Деборой И что Же из этого вышло? Мои слова потрясли Нелли, и она сказала: «Бог любит тебя, Мэри Кэтрин, и ты просто обязана верить в это». Я сказала, что Бог любит тех, кого хочет любить, а я не принадлежу к этим избранным людям. И еще я сказала, что это меня устраивает, потому что я тоЖе Его не люблю.

Я вовсе не хотела, чтобы она заплакала.

Мы разбили лагерь возле огромной скалы, похоЖей на гигантскую черепаху. Почти все постарались оставить на ней свои имена. ДаЖе я. ДЖошуа вместе с несколькими ребятами вскарабкались на ее вершину.

Каньон Дэвилс-Гейт совсем недалеко отсюда. ДЖошуа верхом на коне решил прогуляться туда, чтобы рассмотреть получше. Я Же прекрасно виЖу Дэвилс-Гейт прямо с того места, где сиЖу и делаю записи в своем дневнике. Этот каньон похоЖ на гигантский топор, рассекший Скалистые горы, чтобы дать путь реке Свитуотер. Вода в этой реке и в самом деле каЖется сладкой*,

* Название реки (Sweetwater) переводится с английского как «сладкая вода».

244

особенно после мутной Платт. Будем держать путь бдоль этой реки на запад.

Я рассказала, как однажды тетя Марта читала мне про небеса, и я помню, что там говорилось о том, что лев будет лежать вместе с ягненком. Нелли сразу же поддержала меня. И тут же нашла это место в Библии. И еще, добавила я, тетя Марта читала, что Иисус сойдет на землю верхом на лошади. Нелли нашла и это. Я сказала Бет, что животные обязательно должны быть на небесах, б доказательство того, о чем мы говорили. Бет согласилась с тем, что львы, ягнята, лошади, возможно, и Живут на небесах. Но ей хотелось узнать, увидит ли снова Вернер Хоффман свою собаку. Я сказала: «Вполне вероятно, если Вернер сам сподобится попасть туда».

Сегодня мы похоронили Данхема Бэнкса Селия не хотела хоронить его на дороге. Мужчины старались копать как можно глубже, но земля здесь каменистая и твердая. Маклеод произнес речь над телом. Селия попросила Бет подержать малышку Гортензию, а сама принялась собирать камни и укладывать их на могилу бедняги Данхема. Я помогала ей до самого конца. И Нелли тоже.

Сейчас уже темно, а Селия все еще сидит у холма.

И почему-то она почувствовала уверенность, что именно здесь, в этом месте, она найдет их.

Семья О'Мелли провела Сьерру и детей в церковь; скамью вы­брали ближе к выходу. Клэнтон, бормоча что-то вроде «Ну и ску­котища!», сел по одну сторону от Сьерры, Каролина — по другую. Дэннис нашел место поближе к боковому проходу, тогда как Но-рин села на другом конце скамьи, рядом с Каролиной.

• 
  На случай, если придется поспешно уйти, — улыбаясь, пояс­нила она. — Иногда Шон просыпается очень голодным. И хотя он еще маленький, пошуметь может на славу. — Ее голубые глаза излучали тепло. Заметив выражение лица Каролины, она улыбну­лась. — Хочешь подержать его?
  
• 
  А можно?
  

блуждающая во мраке, она испила наконец живительной воды Слова

247

— Почему ты плачешь? — зашептал Клэнтон, смущенный ц

Она улыбнулась ему и пожала плечами. Не время было сейчас объяснять, что она ощущала. Единение. Сьерра стала частью чего-то грандиозного и приводящего в восторг. Частью какого-то цело­го. Она попыталась остановить поток слез, но они текли, как очи­щающий бальзам. Скорбь изливалась из нее, и душа наполнялась неодолимой тягой к Богу. В ней пробудились надежда и уверен­ность, что все будет хорошо.

Как можно было ощущать такую волю к жизни сегодня, если всего два дня назад она страстно желала смерти?

Прихожане поднялись с мест, чтобы петь, и она встала вместе со всеми, неуверенно перебирая в памяти слова, тогда как чувства требовали молчания. Она не могла прочесть ни слова, не могла произнести ни звука, но все это не имело значения. Сердце пело. Каролина стояла рядом, толком ничего не осознающая и увлечен­ная маленьким Шоном, тогда как Клэнтон, по другую руку, пере­минался раздраженный и совершенно уверенный, что мать сходит с ума. Она нежно улыбнулась и обняла его.

• 
  Я люблю тебя, — прошептала Сьерра.
  
• 
  Давай уйдем, — зашипел сын в ответ.
  

Дэннис, именно он, помог ей прийти к Богу. Она улыбнулась ему, вспомнив, что сказала ему тогда, на голливудской автостраде. «Знаете, что я делала, когда вы подъехали и остановились рядом? Молилась. Вот оно — божественное вмешательство».

Божьих рук дело, конечно. Воистину. Это Он привел ее к рез-кой, с взвизгом автомобильных покрышек, остановке на обочине лос-анджелесской магистрали, и это Он отвел ее от самоубийства. И сделал Он это потому, что любил ее и ни за что не позволил бы ей так уйти.

Сьерра чуть не рассмеялась, когда ее осенила догадка. Ведь он стояла тогда на священной земле и даже не подозревала об это

* Моя вина (лат.). 248

• 
  Благослови, душа моя, Господа, и вся внутренность моя — святое имя Его*, — пела паства, и Сьерра пела со всеми и не могла вспомнить то время, когда была так счастлива, как сейчас.
  
• 
  Наконец-то все закончилось, — вырвалось у Клэнтона по до­роге домой.
  
• 
  Тебе придется привыкать к этому. Мы еще вернемся.
  
• 
  Здорово! — воскликнула Каролина.
  

• 
  Ты хочешь, чтобы мама опять разрыдалась? Сьерра улыбнулась.
  
• 
  Я попытаюсь держать себя в руках.
  

Сейчас она была слишком уязвима, слишком взволнована, чтобы рассуждать спокойно. В отсутствие Алекса ей был так нужен кто-то, она так многого боялась. А Рон был таким сильным и уверенным. Слишком просто и легко было бы зализывать раны рядом с Роном. Поиски утешения могли бы завершиться любовными объятиями.

А ведь Сьерра все еще состоит в браке. Ей необходимо помнить об этом, несмотря на нынешние обстоятельства. Хорошо это или плохо, но Алекс оставался ее мужем. До смерти. Прямо сейчас, по­думала она, Алекс, пожалуй, мечтает именно о такой развязке. Не то чтобы она ненавидела его. Но от чувств, которые они испыты-вают друг к другу, уже ничего не зависело.

Сейчас ей совсем не хотелось думать об Алексе. Она просто не могла; ее не покидало ощущение душевного покоя и уверенности, что она на правильном пути, которое она испытала этим утром. ""Не заботьтесь о завтрашнем дне»**, — прочитал сегодня пастор,