2-е издание, исправленное Ответственный редактор

31

открытом месте между хижиной и коровником. Второй квадратик состоял из ярких язычков пламени. На третьем был изображен младенец в яслях, девушка, наблюдающая за ним, а вокруг них сгу­щалась темнота.

Внизу зазвонил телефон. Секундой позже зазвенел переносной аппарат. Мама передала Сьерре свой край одеяла и подошла к те­лефону, который лежал на коробке.

— Да, она здесь, Алекс.

Сердце Сьерры дрогнуло. Руки снова затряслись, она сложила одеяло и прислушалась к тому, что говорила мать.

— Да, она сказала мне. Да, но этого следовало ожидать, Алекс, —

в тоне матери не было ни капельки осуждения или разочарования.
Некоторое время она молча слушала. — Я знаю это, Алекс, — ска­
зала Марианна очень мягко, слегка севшим от переполнявших ее
эмоций голосом, — и я всегда была благодарна. Тебе не надо ниче­
го объяснять. — Снова помолчала. — Так скоро, — упавшим голо­
сом сказала мама. — Как твои родители отнеслись к этому? Ну,
думаю, для них это тоже будет потрясением. — Улыбка едва тро­
нула ее губы. — Конечно, Алекс. Ты знаешь, я буду. Дай мне знать
после разговора с ними, и я позвоню.

Марианна прикрыла рукой трубку:

— Алекс хочет поговорить с тобой.

Сьерра хотела было сказать, что не желает говорить с ним, но поняла, что это поставило бы маму в неловкое положение. Она убрала одеяло обратно в коробку и подошла, чтобы взять трубку.

— Я сварю кофе, — сказала Марианна с мягкой улыбкой.
Сьерра проводила ее взглядом, прекрасно понимая, что мама

предоставляет ей возможность наедине поговорить с Алексом. Са­мые разные эмоции нахлынули на нее — от облегчения до отчая­ния. Мама не сказала ни одного неодобрительного слова по пово­ду решения Алекса. Почему?

• 
  Да? — сказала Сьерра в трубку еле слышно. Голос был глу­хим. Ей хотелось накричать на него, но она едва дышала от боли в груди. В горле пересохло.
  
• 
  Я беспокоился о тебе.
  
• 
  Да? — С чего бы ему беспокоиться о Сьерре? Не потому ли, что он разрывает ее жизнь на части? Обида снова захлестнула ее, и глаза наполнились горячими слезами.
  

32

• 
  Ты немногословна.
  
• 
  Что ты хочешь, чтобы я сказала? Что я счастлива? Он вздохнул:
  

— Полагаю, ожидать такого было бы слишком, учитывая, что
мне представляется величайшая возможность сделать блестящую
карьеру.

Она почувствовала легкий оттенок разочарования и гнева в его голосе. Какое он имеет право злиться на нее после того, как принял такое жизненно важное решение и даже не намекнул ей об этом?

• 
  Я уверена, дети будут в ужасе, когда услышат, что их отры­вают от друзей и семьи.
  
• 
  Мы — их семья.
  
• 
  А мама? А твои родители?
  
• 
  Мы ведь переезжаем не в Нью-Йорк, Сьерра!
  

— Полагаю, ты припас этот сюрприз до следующего года.
Воцарилось молчание. Ее сердце бешено заколотилось. Она

почти физически ощущала нарастающую в нем ярость.

«Остановись сейчас, — предостерег ее внутренний голос. — Остановись, пока ты не зашла слишком далеко...»

Но она не пожелала внять ему.

• 
  Тебе нужно было хотя бы намекнуть, что происходит, Алекс, — произнесла Сьерра, лихорадочно сжимая трубку.
  
• 
  Я сделал больше, чем намекнул. Я рассказал тебе об этой компании несколько недель назад. Вот уже четыре года я рас­сказываю тебе о том, что хочу делать. Проблема в том, что ты не слушаешь.
  
• 
  Я слушаю.
  
• 
  И никогда не слышишь.
  
• 
  И слышу тоже!
  
• 
  Тогда послушай это. Все десять лет мы жили по-твоему. Мо­жет, просто для разнообразия ты могла бы позволить мне что-то сделать по-своему?
  

Щелчок.

— Алекс?
Тишина. Сьерра вздрогнула от неожиданности. Она уставилась

на трубку, словно та обернулась ядовитой змеей. Алекс никогда прежде не бросал трубку при разговоре с ней.

2 Зак. 701

33
Сьерра спустилась вниз, сейчас она ощущала себя еще хуже, чем до приезда. Манящий аромат ее любимого свежесмолотого кофе наполнял кухню. Любимыми были и печенья. Мама поставила де­сертную тарелку с печеньем в солнечную нишу. Марианна явно хо­тела поднять настроение дочери. Но у нее не было ни малейшего шанса. Сьерра швырнула трубку на красивую, вышитую цветами скатерть, покрывавшую маленький столик, и плюхнулась в крес­ло.

— Алекс бросил трубку. — Мать налила ей кофе. — Он прежде

никогда так не делал, — продолжала Сьерра. Когда она взглянула
на маму, голос ее осекся. Алекс принял решение, которое, он знал,
разрушит ее жизнь, и бросил трубку! — Он сказал, что я его не
слушаю.

Марианна поставила кофейник на подставку в виде подсолнуха и села напротив.

— Иногда мы слышим лишь то, что хотим слышать.

Она взяла со стола кофейную чашку и задумчиво сделала глоток.

• 
  Ты выглядишь уставшей, мама.
  
• 
  Я не очень хорошо спала прошлой ночью. Все время думала о твоем отце. — Ее губ коснулась легкая улыбка, выражение лица смягчилось. — Иногда я представляю, как он сидит в кресле перед телевизором и смотрит программу новостей. В доме скрипнуло, и я проснулась — мне показалось, что я услышала шаги твоего отца. — Марианна печально улыбнулась, она не отрывала взгляда от своей чашки. — Мне его не хватает.
  
• 
  Мне тоже его не хватает — возможно, он смог бы отговорить Алекса от переезда в Лос-Анджелес.
  

Марианна подняла голову и посмотрела на дочь с улыбкой.

• 
  С твоим отцом тоже было нелегко, Сьерра, но он был дос­тойным человеком.
  
• 
  Если Алекс настоит на своем, я поеду, но не стану улыбаться и притворяться счастливой.
  
• 
  Может, и не надо, но будет лучше, если ты внутренне при­мешь его решение. Обида и гнев разъедают любовь так же быстро, как ржавчина разъедает садовый металлический стул, там, на зад­нем дворе. Одна из величайших трагедий жизни — видеть гибель отношений из-за проблемы, которую можно было бы решить, обсу­див ее в одном разумном, взрослом разговоре.
  

34

Слова матери больно ранили Сьерру.

• 
  Один разговор не в состоянии изменить натуру Алекса.
  
• 
  В таком случае, все зависит от того, чего ты сама на самом деле хочешь.
  

Сьерра заглянула полными слез глазами в ясные карие глаза матери.

— Что ты имеешь в виду?

Марианна потянулась к дочери и взяла ее за руку.

— Все просто, Сьерра. Тебе во что бы то ни стало нужно до­

биться своего? Или тебе нужен Алекс?

■
2

Подошло время забирать детей из школы, Сьерра попрощалась с матерью и поехала за ними в Виндзор. Дети забрались в машину и сразу же принялись рьяно соревноваться друг с другом за право владеть вниманием мамы. Сьерру всегда умиляли их забавные про­делки. Но сегодня эта бьющая фонтаном энергия юности и тяга к соперничеству раздражали. Она ехала по Брукс-Роуд домой, и до ее поглощенного неспокойными мыслями сознания долетали лишь обрывки сумбурных рассказов детей о событиях дня. Сьерре очень хотелось остаться наконец одной, прийти в себя.

Сердце Сьерры тревожно забилось, когда возле дома она увиде­ла «хонду» Алекса. Он никогда не приезжал домой раньше полови­ны шестого.

— Папа дома! — воскликнула Каролина. Она выскочила из ма­
шины, забыв свой ранец на переднем сиденье.

Сьерра нажала на кнопку подъемного механизма гаражной две­ри и смотрела, как она медленно поднимается. Она въехала в гараж, переключила скорости, нажала на тормоза и выключила зажигание. В каждом ее движении ощущалось полное владение ситуацией и выверенная точность.

• 
  Клэнтон, прихвати с собой, пожалуйста, вещи Каролины.
  
• 
  Пускай сама вернется и заберет.
  
• 
  Тебя ведь не слишком затруднит помочь сестре...
  
• 
  Я не ее личная прислуга! К тому же, она совсем недавно зая­вила мне, что девчонки лучше мальчишек. Так пусть маленькая мисс Совершенство сама и несет свой ранец!
  

36

• 
  Не спорь со мной. Я не в том настроении сегодня.
  Клэнтон попытался было протестовать, но одного взгляда на
  

мать оказалось достаточно, чтобы он прекратил спорить. Сьерра взяла свои вещи и пошла следом за сыном на кухню. Послыша­лось счастливое щебетанье Каролины и смех Алекса. Острая боль пронзила ее сердце, хотя была ли то боль или ярость, она, пожа­луй, не знала наверняка. Возможно, и то, и другое. Как Алекс мо­жет смеяться в такую минуту? Неужели ему совершенно безраз­лично, что чувствует его жена?

• 
  Почему ты так рано пришел сегодня, папа? — отчетливо до­
  несся восторженный голос Клэнтона, тут же послышался глухой
  стук двух ранцев, сваленных на пол в гостиной. Алекс ответил
  слишком тихо, чтобы из кухни можно было расслышать его слова,
  и Сьерра плотно стиснула зубы. Когда она открыла кухонный
  шкафчик и достала с полки банку кофе, до ее слуха донеслись при­
  глушенные голоса. Говорил ли он в эту минуту детям, что решил в
  корне поменять их образ жизни и место жительства, увезти прочь
  от родных и друзей? Как они отреагировали на это? Она знала, ей
  следовало находиться рядом, помочь им понять... но как она мог­
  ла, если ей самой не мешало бы во всем разобраться? Рука ее слег­
  ка подрагивала, пока она брала ложечкой молотый кофе.
  
• 
  Как только она краем глаза уловила появление Алекса на кух­не, в горле у нее моментально пересохло от напряжения. Она не смотрела на него. Просто не могла, если хотела сохранить хоть ка­кую-то видимость самообладания. Она налила воду в кофеварку и затем принялась за сверток с курицей, которую оставила на столе размораживаться.
  
• 
  Прости, я бросил трубку во время разговора, — тихо произ­
  нес Алекс своим глубоким низким голосом.
  
• 
  Глаза жгло. Она сдернула пластиковую обертку с курицы и от­крыла кран.
  
• 
  Ты сказал им?
  -Да.
  
• 
  Сьерра взяла один из куриных окорочков и принялась тщатель­нейшим образом промывать его.
  
• 
  Ну и?
  
• 
  Каролина уже бежит к дому Карен. Клэнтон же на велосипе­
  де поехал к Дейвиду.
  

37

• 
  Я никогда не позволяю им куда-либо выходить, пока они не сделают уроки.
  
• 
  Но сегодня, я думаю, можно сделать исключение, соглас­на? — Голос Алекса звучал степенно и уверенно. И это особен­но раздражало. — Я велел им быть дома к пяти. — Он присло­нился к дверному косяку и скрестил руки на груди. — Подумал, что неплохо отправить детей на прогулку, пока мы будем обсуж­дать дела.
  
• 
  Обсуждать? — выдавила она натянуто. — Поздновато для «обсуждения», не считаешь? У меня создалось такое впечатление, что ты уже все решил.
  
• 
  Прекрасно, — сухо сказал Алекс. — Как скажешь. Обсуждать не будем.
  

Оглянувшись, она увидела, как он направился обратно в гос­тиную. Сердце сильно заколотилось, желудок снова свело. Вот уже второй раз за сегодняшний день он несправедливо упрекал ее! Она шлепнула последний кусок промытой курицы на раз­делочную доску, вымыла руки и закрыла кран. Подхватила ви­севшее на дверце духовки полотенце, торопливо вытерла руки, швырнула на стол и пошла за Алексом. Все внутри нее кипело от гнева.

• 
  Как скажешь, — повторила она, подражая интонации му­жа. — Не ты ли позвонил и сообщил, что мы переезжаем? «Да, кстати, Сьерра, вечером придет агент из риелторской конторы, ему необходимо занести твой дом в список!»
  
• 
  Наш дом, — поправил он, прищурив темные глаза.
  
• 
  Да, и я так считала, пока ты не оглушил меня новостью!
  
• 
  Я принял обдуманное решение.
  
• 
  Ты только-только получил повышение и надбавку к зарпла­те. В то время как у большинства людей поджилки трясутся от мысли об увольнении, у тебя гарантированное рабочее место, ме­дицинская страховка, пенсионные накопления. У нас чудесный дом. Наши дети счастливы...
  
• 
  У большинства людей никогда не будет подобной перспекти­вы, Сьерра.
  
• 
  Какой перспективы? Работать в новой компании, которая че­рез год может лопнуть как мыльный пузырь?
  
• 
  Не думаю, что такое может случиться.
  

38

• 
  Но знать с полной уверенностью ты не можешь.
  

• 
  Нет, полной уверенности нет, — процедил он, теперь уже свирепея. — Я не гадалка. Но чутье подсказывает мне, в каком на­правлении будет развиваться компания, и поэтому мне очень хо­чется «вскочить в тот же поезд».
  
• 
  Чутье? И ты еще можешь обвинять меня в том, что я всегда основываюсь на эмоциях?
  

• 
  Тут другое, — проскрежетал он.
  

• 
  Да? Ты видишь разницу? Ты так много труда вложил, чтобы обеспечить себе уверенность в завтрашнем дне...
  

• 
  Уверенность — это еще не все.
  

Она пропустила мимо ушей его последнее замечание.

• 
  И теперь, в силу какой-то прихоти, ты все это пускаешь на ветер.
  
• 
  Я ничего не пускаю на ветер. Ты еще не понимаешь, да? Все, что я до сих пор делал, являлось для меня лишь подготовкой к та­кому вот благоприятному случаю. И я не собираюсь тратить всю оставшуюся жизнь на реализацию чьих-то идей, когда у меня есть свои собственные!
  
• 
  Почему ты не можешь заняться реализацией своих идей здесь, в свободное время?
  

• 
  Для этого у меня нет необходимого оборудования.
  
• 
  А что если это не сработает, Алекс?
  
• 
  Я справлюсь с проблемой, если таковая возникнет.
  

Дрожа всем телом, Сьерра рухнула на диван и, чтобы не запла­кать, до боли сжала пальцы.

• 
  Я не хочу переезжать.
  

• 
  Думаешь, я не знаю этого? — грустно проговорил Алекс, чув­ства Сьерры были ему понятны. — Ты была бы просто счастлива, если б мы провели здесь всю оставшуюся жизнь.
  

Она заглянула в его глаза:

• 
  Что плохого в нашей теперешней жизни?
  

• 
  Мне хочется чего-то большего, чем перспектива тридцать лет выплачивать ипотечный долг за заурядный типовой дом.
  

Типовой? Заурядный? Неужели он так представляет себе их дом? Будто говорит о картонной коробке. Сьерра подумала о том времени, когда она своими руками красила стены, клеила обои, украшала задний дворик и палисадник так, чтобы он был похож на
настоящий английский сад. Больно. Невыразимо больно. Она за­крыла лицо руками и зарыдала.

Алекс едва слышно выругался и сел на диван рядом с женой.

— Моя маленькая «домоправительница», — сказал он нежным
голосом, осторожно касаясь ее волос.

Сьерра резко отстранилась и попыталась подняться. Он схва­тил ее за руку и притянул обратно на диван.

— Ты никуда не уйдешь.

Она заплакала еще горше, и он крепко сжал ее в своих объятиях, снова пробормотав какое-то крепкое словцо.

• 
  Я знаю, ты напугана, Сьерра. Всю свою жизнь ты прожила в Хилдсбурге. Что ты еще знаешь? Думаешь, этот дом и город — центр мироздания?
  
• 
  Большинство людей в Лос-Анджелесе, окажись они в нашем уютном доме, вероятно, решили бы, что уже отдали Богу душу и вознеслись на небеса.
  
• 
  Скорее всего, они все равно сюда не переехали бы. Мне сле­довало взять тебя с собой в Беркли. Тогда, возможно, ты была бы в состоянии представить, как живет большой город, как он заман­чиво бурлит, разгоряченный идеями. Вот что я чувствую в общест­ве этих ребят. Энергию жизни.
  

Она не понимала, о чем он толкует ей, но почувствовала волну возбуждения, пробежавшую по его телу.

— Я окончил университет с отличием, Сьерра, и что я делаю с

моими знаниями? — Он грустно усмехнулся. — Ничего.

Она высвободилась из его объятий.

• 
  Как ты можешь так говорить? Ты проработал всего десять лет, и ты уже сумел достичь того, на что многим людям не хватает и целой жизни.
  
• 
  А то, — цинично подхватил Алекс. — Три спальни да две ван­ные в доме, как две капли воды похожем на десятки других в квар­тале. Двое детей. Две машины. Чего нам недостает, чтобы полно­стью вписаться в американский портрет семьи среднего класса, так это собаки и кошки. Грандиозно! Какое достижение!
  

Глаза его загорелись неистовством.

У Сьерры же внутри все похолодело от столь неожиданного для нее описания их жизни.

Алекс пытливо всматривался в ее лицо.

40

• 
  Не смотри так на меня, Сьерра, — смягчившись, сказал он и теплыми ладонями обхватил ее лицо. — Я не упрекаю тебя, и тем более не выражаю недовольство твоими усилиями по преобразо­ванию этого жилища в дом. Я нисколько не желал обидеть тебя, принимая это решение. Я люблю тебя. — Он поцеловал ее. — Ты знаешь, я люблю тебя. Вплоть до сегодняшнего дня я делал все, чтобы ты была счастлива.
  
• 
  Я счастлива, Алекс.
  
• 
  Я знаю, — пугающе уверенно согласился он и развел рука­ми. — Беда в том, что о себе я этого сказать не могу.
  

Произнесенные тихим бесстрастным голосом слова прозвучали для нее как раскат грома. Сьерру охватили страх и замешательст­во. Он сообщал о своем недовольстве ею, Сьеррой, о том, что ему чего-то не хватает.

— Мне нужно больше, Сьерра. Я еще не насытился. Я хочу ис­

следовать новые горизонты в компьютерных технологиях. Мне
нужно сделать что-то значимое. — Он криво усмехнулся. — И мо­
жет, даже разбогатеть по ходу дела, претворяя свои идеи в жизнь.

Почти целый час Алекс увлеченно посвящал ее в детали своей новой работы, а она слушала его и молчала. Ни разу в жизни ей не доводилось видеть своего мужа таким поглощенным, таким одер­жимым некой идеей. Подавленная, Сьерра сказала, что ей нужно готовить обед.

— Я полечу в Лос-Анджелес в субботу, — продолжал Алекс, при­
слонившись к дверному косяку и наблюдая за ней. — Стив Сил-
верман звонил риелтору, который ведает арендой в Северном Гол­
ливуде, и договорился о моей встрече с ним. Стив прекрасно осве­
домлен обо всех домах в этом районе.

«Какой молодец!» — раздраженно подумала Сьерра. Руки ее предательски дрожали, когда она чистила картофель.

• 
  Как скоро мы переезжаем?
  
• 
  Я поеду в начале месяца.
  
• 
  Три недели? — Она буквально ощутила, как кровь отхлынула от ее лица. — Но за три недели невозможно продать дом, — произ­несла она, запинаясь и лихорадочно подыскивая любую, подходя­щую для задержки осуществления его планов, причину.
  
• 
  По всей видимости, так оно и есть, но это не страшно. Один из моих коллег не прочь взять наш дом в аренду.
  

41

Сьерра заморгала:

• 
  Взять в аренду?
  
• 
  Жена у него скоро родит, и они как раз подыскивали место попросторнее. — В гостиной зазвонил телефон. — Они снимают сейчас трехкомнатную квартиру, и, оказывается, мы платим за наш дом меньше, чем приходится платить им, — бросил он через плечо по пути к телефону.
  

Голос Алекса отчетливо доносился из соседней комнаты.

— Мы только что говорили об этом. Нет, но я и не ожидал от

нее. Не беспокойся.

Долгая пауза.

Сьерра посмотрела в окно на кухне, и взгляд ее остановился на розовых кустах, которые она недавно посадила вдоль ограды на заднем дворе. Никогда она не увидит их первого цветения.

— Я прилетаю в Бербанк в десять пятнадцать. Нет, но спасибо

за предложение, Стив. Думаю взять машину напрокат. Хочу не­
много поездить, почувствовать атмосферу города. — Он засмеял­
ся. — Я прекрасно ориентируюсь.

Слезы потекли по щекам Сьерры, как только она управилась с обедом. Раньше ей всегда нравилось готовить. Но теперь один только вид пищи вызывал у нее тошноту.

Алекс все еще говорил по телефону. Обсуждал сроки. Голос его звучал довольно сухо, сдержанно, по-деловому.

Он шел намеченным путем. Все, что сказала она, не возымело на него никакого действия.

«О, Господи, — неистово, со всей страстью взмолилась она. — Если Ты действительно есть, не позволяй Алексу сделать это со мной. Положи непреодолимые препятствия на его пути. Открой ему глаза на то, чем он обладает здесь. Сделай так, чтобы он был доволен. Не дай продать дом. Измени ход его мыслей. Я не хочу уезжать! Боже! Я хочу остаться именно здесь, где я есть. О, Госпо­ди, пожалуйста, не допусти этого!»

Она в сердцах швырнула пучок салата на стол, вырезала сердце­вину. Затем бросила в раковину, промыла и стала отделять листья.

С каждым движением она обреченно шептала: «О Боже, о Бо­же, о Боже, о Боже». Плечи ее подрагивали, она тихо всхлипывала и прислушивалась к тому, как Алекс разрушал своими планами ее жизнь.

3

Обессиленная и совершенно опустошенная, Сьерра припарко­вала свою «хонду» позади громадного грузовика, взятого Алексом напрокат для перевозки вещей, при этом его машина ехала на бук­сире. Клэнтон вышел из кабины со стороны пассажирского сиде­нья и посмотрел на большой белый жилой комплекс. Сьерра про­следила за его взглядом.

Да, здание, безусловно, больше всего походило на крепость.

Она опустила стекло в машине, ей совсем не хотелось выходить под холодный проливной январский дождь. С двух пересекающихся автомагистралей, находящихся неподалеку, доносился рев машин.

• 
  Это здесь?
  
• 
  Внутри гораздо лучше. Пойдем. Я покажу тебе все.
  

Она перегнулась через сиденье и поцелуем разбудила Каролину.

— Мы приехали, солнышко.

Каролина обвела взглядом здание многоквартирного жилого комплекса.

— Какое уродство, — заключила она хмуро.

Сьерра не могла не согласиться.

Клэнтон уже проходил через массивные железные ворота во двор комплекса.

— Вот это да! Здесь бассейн! Можно мне поплавать, папа?

— Конечно, если сумеем отыскать твои плавки, — смеясь, ска­

зал Алекс.

Как только Сьерра выбралась из машины и открыла дверцу зад­него сиденья, где находилась Каролина, она сразу же отчетливо

44