ФЕНОМЕН ПЕРФОРМАТИВНОСТИ В СОВРЕМЕННОМ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОМ ДИСКУРСЕ

ФЕНОМЕН ПЕРФОРМАТИВНОСТИ В СОВРЕМЕННОМ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОМ ДИСКУРСЕ

Е.Е. Сахарова

Термин «перформатив» (от англ. «perform» – представлять, исполнять, осуществлять), как известно, был введен в научный обиход Дж. Остином [1]. Перформативные речевые акты, согласно его концепции, не описывают какие-либо действия или факты, но сами осуществляют действия, создают факты и устанавливают сущности в прагматических координатах непосредственного общения «я – ты – здесь – сейчас»: Я клянусь, Благодарю Вас, Обещаю тебе и др.

Перформативным высказываниям свойственны определенные признаки [2; 3], такие как: эквиакциональность (равенство действию), автореферентность (одновременность факта языка/речи и факта действительности), автономинативность (называние самого себя – особенно в прямых речевых актах), эквитемпоральность (совпадение времени говорения и времени действия). Кроме того, перформативные высказывания не подлежат верификации: они не могут быть истинными или ложными. Но они могут быть успешными (эффективными) или неуспешными (неэффективными). В качестве основного условия эффективности перформативных высказываний выступает их узнаваемость. Для этого в культуре должен существовать институт, который делает эти высказывания действительными (например, институт клятвы, институт обещания и др.). Институт существует благодаря повторению: каждое повторение укрепляет институт. Если действие больше не повторяется, то социальный институт перестает существовать.

Свойства перформативных речевых актов были взяты за основу при последующей расширительной трактовке феномена перформативности в коммуникации. Взгляд на данную проблему существенно меняется в постструктурализме с 60–70-х гг. ХХ в. Перформативность соотносится теперь не только с исполнением отвечающих определенным условиям отдельных речевых актов. Разброс ее значений достаточно велик, и единого определения этого понятия сегодня не существует, поскольку исследователи манифестируют разные подходы к данной проблеме.

Решающим моментом, однако, в понимании перформативности признается, во-первых, ее соотносимость исключительно с коммуникативным аспектом речи. Во-вторых, принципиальным является различение между перформансом (performance) и перформативностью (performativity) [4]. Перформанс, понимаемый как выполнение действия, тесно связан с театральностью. Здесь ведущая роль принадлежит независимому, намеренно и мотивированно действующему субъекту. Перформативность высказывания в широком смысле означает выполнение нормы соответствия мысли/слова и действия. Силу и значимость это высказывание обретает прежде всего в речевом акте и через него. В фокусе внимания оказываются знаковость и итеративность (прецедентность) перформативного высказывания.

Подчеркнем, что понятия перформанса и перформативности не противопоставляются, а именно различаются. Как показывает анализ перформативных концепций, эти аспекты обычно дополняют друг друга при ведущей роли одного из них.

Феномен перформативности активно изучается в самых разных направлениях, в том числе в исследованиях социальных взаимодействий. Так, в театральной концепции перформативности Е. Фишер-Лихте тесным образом переплетаются понятия театральности, перформативности и инсценирования. Театр определяется как «перформативное искусство», при этом в центре внимания оказываются телесность, материальность театрального инсценирования как специфического модуса использования знаков [5, с. 299].

В этнологических исследованиях [6] перформативность связывается с ре-инсценировкой ритуальных действий, с погружением в игровое пространство другой культуры. При таком подходе ритуальные перформативы трансформируются в театральный перформанс, где акцент делается на исполнении текущего процесса.

В теории ритуала С. Тамбиа совершение ритуальных действий признается перформативным в трех смыслах: во-первых, как осуществление конвенциональных речевых действий, т.е. в смысле Дж. Остина, во-вторых, как драматического перформанса и, в-третьих, в смысле выводимого из этого перформанса индексикального значения [7, с. 230].

Исследователи социального поведения рассматривают перформативность как процесс конституирования разных аспектов идентичности – расы, этничности и др. Например, в перформативной концепции гендера Дж. Батлер [8; 9] утверждает, что гендер (пол) перформативен, поскольку он имитируем и, рассмотренный онтологически, является результатом многократного повторения перформативных действий (performative acts), совершенных в определенном социокультурном контексте.

Понятие перформативности прочно вошло и в понятийную сферу текстологических исследований. Презумпция текстуальности, провозглашенная структуралистской парадигмой изучения текста, приобретает оппозицию в виде презумпции перформативности. Речь идет о соотношении в тексте слова и действия. Категория перформативности признается конститутивным признаком текста (как письменного, так и устного). Это значит, что перформативность свойственна любому высказыванию, однако, если в некоторых случаях она является непринципиальной (для понимания/объяснения высказывания), то для других ситуаций будет неустранимой [10, с. 138].

Впервые принцип перформативности с отдельного высказывания на текст в целом перенес Ю. Хабермас. Он называет тексты с явным перформативным характером (к таковым он причисляет публичные исповеди, письма, дневники, автобиографии и дидактически преподносимые саморефлексии) «заинтересованной саморепрезентацией» [11, с. 37]. В перформативности он видит прежде всего условие существования индивидуальности в коммуникации. Отправитель текста репрезентирует себя в речи посредством самопонимания и самоутверждения таким образом, чтобы соответствовать представлениям о личности согласно нормам и правилам поведения, принятым в обществе, а также оправдать ожидания аудитории, необязательно современной автору.

В концепции Ю.Б. Грязновой перформативность по отношению к тексту означает, что «текст не столько говорит о чем-то, сколько показывает нечто, сопровождает говоримое его исполнением, подтверждая тем самым подлинность говоримого» [12]. Соотношение «текстуальность/перформативность» наглядно смещается в сторону последней. В этом смысле соответствие речи и действия устанавливается на уровне текста в целом, а не на уровне отдельного высказывания в тексте. Такого рода текст нацелен на инициирование коммуникации. Оно обеспечивается взаимодействием в самом тексте отправителя и его получателя и лежащим перед ними позиционным пространством самоидентификации. Для автора важно в первую очередь показать читателю, как следует читать и понимать текст, чтобы читатель понял действие, которое производит этот текст, а лишь затем – то, о чем текст.

К ярким примерам перформативных текстов относят курс лекций «Слово как действие» Дж. Остина, «Логико-философский трактат» Л. Витгенштейна, «Против методологического принуждения» П. Фейерабенда, «Наука и национальные культуры» Г. Гачева и др. Такого рода текстам свойственны рамочное строение, эпиграфы, всевозможные отступления, вопросы, которые остаются без ответов, неожиданные метафоры, характерная притчеобразность, использование приемов имитации, инсценирования, иными словами, «языковая игра» в непосредственном исполнении [13, с. 12–14].

В целом же перформативность по отношению к тексту связывается, во-первых, с действием, которое он выражает, и, во-вторых, с тем воздействием, которое он производит, с ассоциациями, которые он вызывает у получателя. При этом существенную роль играет не столько то, что текст говорит, сколько то, как, каким образом он это делает. Здесь уместно назвать прагмалингвистическое исследование перформативности поэтического текста Е.А. Горло [14], где автор отождествляет перформативность с речевым воздействием и дифференцирует ее, в соответствии с типами речевого воздействия, на прямую, косвенную и скрытую.

Признаваясь конститутивным признаком текста, перформативность включается также в процесс интерпретации текста и соотносится с «построением» своего представления в акте чтения. Так, в современном литературоведении выдвигается концепция читателя как творца текста, где текст представляется свободным полем для множества интерпретаций [15; 16], а литературный речевой акт рассматривается как призыв к заполнению свободных мест [17, с. 284].

В культурологическом аспекте перформативность рассматривается как «процесс, посредством которого осуществляется культурное событие ситуационно и неповторимо» [18, с. 3]. Под культурным событием в данной концепции понимается любое социальное (коммуникативное) действие: коммуникация как процесс, текст, дискурс, церемония, ритуал и т.д. При таком подходе акцент переносится с участников коммуникации на условия осуществления речевого акта – на исторический, этнический, ситуативный, а следовательно, культурный контекст. Перформативность в этом случае выступает в качестве одного из конститутивных признаков не только текста, но и культуры.

Перформативные коммуникативные действия обладают такими свойствами, или признаками [18], как традиционность, индексикальность, итеративность, медийность, исполнительность, коллективность. Традиционность проявляется в том, что перформативные высказывания закреплены за определенными ситуациями, в которых говорящий и слушающий занимают фиксированные статусные роли, не изменяемые во временном и пространственном отношении. Сама ситуация речевого акта обладает свойством индексикальности, на основании которой ее участники узнают знаковую сущность перформативного высказывания. Именно знаковое свойство обеспечивает узнаваемость такого рода высказывания в силу его итеративности. Итеративность понимается как повторяемость, прецедентность, цитируемость. Медийность понимается как способность дискурса транслировать особое знание, смыслы и чувственные образы. Исполнительность как признак перформативности соотносится с игровой, театрализованной ее стороной. Она связана с процессуальностью и динамизмом коммуникативного действия. Эта сторона перформативного высказывания особенно впечатляет получателя и возбуждает его интерес к речевому событию. Перформативные действия коллективны, передаются из поколения в поколение и навязываются индивидам. Они ориентированы на компетентную аудиторию, члены которой обладают схожими пресуппозициями.

Данные свойства сходятся в одной важной точке: перформативное действие обладает универсальной способностью очерчивать границы конкретного коммуникативного пространства, в которых оно сохраняется как особое культурное событие. Эти свойства содействуют трансляции основных смыслов перформативного действия, обеспечивая при этом эффективность коммуникативного процесса.

Отметим, что перформативные действия обладают мощной воздействующей силой. Их воздействие осуществляется не через аргументированное убеждение, оно направлено на эмоциональную сферу человека и достигает своей цели, скорее всего, на подсознательном уровне, поскольку при этом задействуется механизм психологического внушения (суггестии) [19, с. 65–66].

Библиографический список

1. 
   Остин Дж. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. – Вып. 17 : Теория речевых актов. – М., 1986.
   
2. 
   Богданов В.В. Речевое общение: Прагматический и семантический аспекты. – Л., 1990.
   
3. 
   Формановская Н.И. Речевое взаимодействие: коммуникация и прагматика. – М., 2007.
   
4. 
   Parker A. Introduction: Performativity and Performance. – N.Y., 1995.
   
5. 
   Fischer-Lichte E. Grenzgänge und Tauschhandel. Auf dem Weg zu einer performativen Kultur // Wirth Uve (Hg.). Performanz. Zwischen Sprachfilosophie und Kulturwissenschaften. – Frankfurt/M., 2002.
   
6. 
   Turner V. Vom Ritual zum Theater. Der Ernst des menschlichen Spiels. – Frankfurt/M., 1995.
   
7. 
   Tambiah S. Eine performative Theorie des Rituals. – Wien, 1998.
   
8. 
   Butler J. Gender Trouble: Feminism and the Subversion of Identity. – N.Y. ; L., 1990.
   
9. 
   Butler J. Bodies That Matter: On the Discursive Limits of «Sex». – N.Y. ; L., 1993.
   
10. 
    Кузнецов В. Перформативность и уровни коммуникации // Логос. – 2009. – №2.
    
11. 
    Хабермас Ю. Понятие индивидуальности // Вопросы философии. – 1989. – №2.
    
12. 
    Грязнова Ю.Б. Анализ перформативного текста (П. Фейерабенд. «Против методологического принуждения») [Электронный ресурс]. – URL: www.CIRCLE.ru/links/biblio/lib/grfey.zip.
    
13. 
    Грязнова Ю.Б. Перформативные тексты в методологии науки : автореф. дис. … канд. филол. наук. – М., 1998.
    
14. 
    Горло Е.А. Перформативность стихотворного текста : монография. – Ростов на/Д., 2006.
    
15. 
    Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. – М., 1994.
    
16. 
    Деррида Ж. О грамматологии. – М., 2000.
    
17. 
    Iser W. Der Akt des Lesens. Theorie ästhetischer Wirkung. – München, 1976.
    
18. 
    Четыркина И.В. Перформативность как конститутивный признак культуры: этническая и историческая перспектива : монография / под ред. С.А. Мегентесова. – Краснодар, 2005.
    
19. 
    Матвеева Г.Г., Сахарова Е.Е. Дискурс церковной проповеди как перформативное действие // Language and Culture. Scientific Peer Reviewed Journal. – 2010. – №4.
    

жүктеу/скачать 1.89 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: