Бог как иллюзия

В-третьих, поражает самонадеянность верующих, без каких-либо доказательств знающих, что вера, в которой их воспи­тали, является единственно верной, а все остальные — либо ее искажения, либо полностью ложные учения. Вышеприве­денные цитаты наглядно демонстрируют мнение христиан по данному вопросу. И хотя было бы крайне несправедливо в одинаковой мере обвинять обе вовлеченные в эту историю стороны, но, пожалуй, пришло время заметить, что родители Мортары могли немедленно заполучить его обратно, стоило им поддаться на уговоры священника и самим согласиться на крещение. Эдгардо забрали из-за нескольких брызг воды и бессмысленной скороговорки. Благодаря неприхотливости религиозного сознания стоило покропить водой еще пару раз — и все стало бы на свои места. Кому-то отказ родителей пройти ритуал покажется ослиным упрямством. Другие посчи­тают, что конфессиональная стойкость позволяет причислить родителей к длинной веренице мучеников, страдавших за веру в течение столетий.

"Не унывай, мастер Ридли, будь мужчиной: дай-то бог, нынче мы зажжем в Англии такую свечу, которую, знаю, вовек не загасить". Без сомнения, существуют убеждения, за которые можно без колебаний пожертвовать жизнью. Но как могли мученики Ридли, Латимер и Кранмер выбрать сожжение вме­сто того, чтобы поменять острый конец протестантства на тупой конец католицизма — ну какая разница, с какого конца облупить яйцо? Верующие настолько упрямы или, в зависи­мости от вашего взгляда, настолько непоколебимы, что роди-
тели Мортары отвергли выход, предлагаемый бессмысленным обрядом крещения. Взяли бы и скрестили во время церемонии пальцы за спиной или тихонько прошептали "понарошку". Нет — для них это было невозможно, поскольку, будучи вос­питаны в лоне религии ("умеренной"), они принимали все ее нелепые обряды всерьез. А мне больше всего жаль несчастного, безвинно страдающего в контролируемом религиозными умами мире малыша Эдгардо — беспомощного между двух огней, осиротевшего по причине освященной благими наме­рениями, но от того не менее сокрушительной для малыша жестокости.

В-четвертых, продолжая высказанную ранее мысль, разве можно вообще говорить о шестилетнем ребенке, что он в пол­ном смысле слова разделяет убеждения какой-то религии, будь то иудаизм, христианство или что угодно еще. Идея о том, что крещение мгновенно перебросило ничего не знающего и не понимающего ребенка из одной религии в другую, безусловно, нелепа — но разве не менее нелепа сама мысль об отнесении крошечного малыша к тому или иному вероисповеданию? Для Эдгардо важнее всего была не "истинность" религии (не может у детей в таком возрасте быть продуманных религиозных взгля­дов) — малышу требовалась любовь и забота родителей, семьи, которой его лишили священники, сами обреченные на безбра­чие. Их отвратительную жестокость можно попытаться лишь слегка оправдать свойственной порабощенным религией умам полной отрешенностью от обычных человеческих чувств.

И разве это не насилие — навешивать религиозные ярлыки на детей, которые еще слишком малы, чтобы думать о таких сложных вещах? И тем не менее это продолжается и по сей день почти без всякого противодействия. Именно это и составляет основную тему данной главы.
Насилие физическое и духовное
КОГДА В НАШИ ДНИ ПИШУТ О СОВЕРШАЕМОМ священниками насилии, как правило, подразу­мевается насилие сексуальное, поэтому давайте с самого начала покончим с этой темой. Мно­гие замечают, что истерия по поводу педофилии достигает нынче ошеломляющих размеров, а проявляемое буй­ствующими толпами возмущение вызывает в памяти 1692 год и салемскую охоту на ведьм. В июле гооо года газета "Новости мира" (News of the World), no праву заслужившая, несмотря на острую конкуренцию, титул самой мерзкой газеты Велико­британии, организовала кампанию "найди и пристыди", чуть ли не открытым текстом призывая читателей к физической расправе над педофилами. В результате дом врача-педиатра одной из больниц был атакован личностями, не знающими разницы между педиатром и педофилом⁴⁶. Истерия вокруг педофилов достигла чудовищных масштабов, вызвав панику среди родителей. В результате нынешние Вильямы Брауны (популярный герой английских детских книг), Геки Финны, герои "Ласточки" и "Амазонки" (еще одна детская книжка) лишены одного из самых незабываемых удовольствий дет­ства — возможности резвиться на свободе (несмотря на то что реальный, в отличие от воображаемого, риск сексуальных насилий в прошлом был нисколько не меньше).

Будем справедливы: поводом для яростной кампании "Новостей мира" послужило случившееся в то время в Сассексе жуткое похищение, насилие и убийство восьмилетней девочки.

Львиная доля подобных нападок пришлась на римско-католическую церковь. По целому ряду причин я не люблю католическую церковь. Но несправедливость я люблю еще меньше, и у меня закрадываются подозрения: не стала ли эта организация, особенно в Америке и Ирландии, козлом отпущения в данном вопросе. Полагаю, что особую непри­язнь публики вызывает ханжество священников, "по долгу службы" каждодневно пробуждающих у паствы чувство вины в содеянных "грехах". Масла в огонь подливает и тот факт, что неблаговидные действия совершают авторитетные лица, почтение и доверие к которым ребенку внушали с колыбели. Но наличие дополнительных поводов для неприязни должно предостеречь нас от поспешных обвинений. Нельзя забывать о поразительной способности мозга изготовлять "ложные воспоминания", особенно когда его подталкивают к этому бесчестные психотерапевты и жадные юристы. Проявив замечательную стойкость перед нападками корыстолюби­вых и облеченных властью людей, психолог Элизабет Лоф-тус продемонстрировала, как легко внушить людям полно­стью вымышленные воспоминания, которые, однако, будут казаться жертве абсолютно реальными'³⁷; в результате, стол­кнувшись с совершенно искренними, но при этом ложными показаниями, присяжные запросто могут вынести несправед­ливый приговор.

Однажды после лекции в Дублине меня спросили, что я думаю по поводу широко освещенных в средствах массовой информации случаев сексуальных домогательств со стороны ирландских католических священников. Я ответил, что, несмо­тря на безусловную отвратительность сексуальных домога­тельств, наносимый ими вред, несомненно, меньше того вреда, который на протяжении долгого времени наносится ребенку всем процессом воспитания в лоне католицизма. Я бросил эту реплику резко, в пылу полемики, и поразился, услышав горячие, одобрительные аплодисменты ирландской публики (состоявшей, правда, из дублинской интеллигенции и вряд ли достоверно отражавшей взгляды ирландского населения в целом). Но этот эпизод вновь всплыл в памяти, когда я полу­чил письмо от воспитанной в католической вере сорокалетней американской женщины. Она писала, что в семилетнем воз-

Испытанные ею в машине священника сексуальные домо­гательства были, конечно, довольно невинными по сравне­нию, скажем, с болью и отвращением подвергшегося гомо­сексуальному нападению мальчика-служки. Да и адский огонь католическая церковь, говорят, использует уже не так активно, как раньше. Но из приведенного примера очевидно, что психологическое насилие над ребенком может оказаться страшнее физического. Говорят, что великий мастер запу­гивания людей посредством кинематографических уловок Альфред Хичкок как-то раз, проезжая в машине по Швейца­рии, неожиданно указал рукой из окна и сказал: "Вот самая жуткая картина, которую мне когда-либо довелось видеть". У дороги, беседуя с маленьким мальчиком, положив руку ему на плечо, стоял священник. Высунувшись из машины, Хич-

"Брань на вороту не виснет, слова — не дела" — эти про­писные истины верны, если не принимать сказанное близко к сердцу. Но когда все воспитание, все сказанное и родителями, и учителями, и священниками искренне и безоговорочно убеждает ребенка, что грешников ожидает геенна огненная (или заставляет верить еще в какой-нибудь, не менее омерзи­тельный догмат, вроде того что жена является собственностью мужа), вполне возможно, что слова окажутся более вредонос­ными и долговечными, чем дела. Я придерживаюсь мнения, что, когда учителя и родители внушают детям веру в нечто вроде адских мук за неотпущенный смертный грех, то выраже­ние "насилие над ребенком" не является преувеличением.

В уже упоминавшемся документальном телефильме "Корень всех зол?" я брал интервью у ряда религиозных лиде­ров; позднее меня обвинили в том, что вместо уважаемых представителей широких религиозных кругов мы выбрали американских экстремистов. В данном случае трудно отрицать справедливость критики, но что поделаешь — то, что в осталь­ном мире воспринимается как экстремизм, прочно укрепилось в обыденной жизни Америки xxi века. Британскую телевизи­онную аудиторию, к примеру, больше всего шокировал пастор Тед Хаггард из города Колорадо-Спрингс. Но в Америке Буша "пастор Тед" — отнюдь не экстремист; он стоит во главе трид­цатимиллионной Национальной ассоциации евангелистов (и, как утверждают, каждый понедельник разговаривает по теле­фону с президентом Бушем). Пожелай я показать настоящих, по современным американским стандартам, экстремистов, я бы обратился к реконструктивистам, чья "теология власти"

* Я приглашал к участию в передаче архиепископа Кентерберийского, кардинала-архиепископа Вестминстерского и главного раввина Великобритании. Все они, безусловно, имея на то достойные причины, отказались. Епископ Оксфордский согласился, и его участие, несомненно весьма и весьма далекое от экстремизма, доставило нам огромное удовольствие.

Я также интервьюировал пастора Кинана Робертса, жителя того же штата Колорадо, что и пастор Тед. Особая разновид­ность сумасшествия пастора Робертса проявляется в так назы­ваемых "адских домиках". Родители или христианские школы привозят детей в "адские домики", чтобы до смерти напугать картиной того, что может произойти с ними после смерти. В сопровождении облаченного в красное, удовлетворенно ухмыляющегося дьявола актеры разыгрывают жуткие картины разнообразных "грехов", вроде абортов и гомосексуализма. Это прелюдия, за которой следует гвоздь программы: сама преисподняя, с реалистичным запахом горящей серы и прон­зительными криками обреченных на вечные муки грешников.

* Сначала я думал, что вышеприведенный отрывок — это очередная пародия из журнала "Луковица": www.talk2acti0n.0rg/st0ry/2006/5/29/l 95 855/959- Речь идет о компьютерной игре под названием "Покинутый: вечные силы"; ее на своем заме­чательном веб-сайте Pharyngula описал П. 3. Майерс: "Представьте, что вы — рядо­вой военизированной группы, цель которой — преобразовать Америку в христи­анскую теократию и установить власть Христову на земле во всех областях жизни... Ваша миссия — как религиозная, так и военная — обратить или убить всех като­ликов, евреев, мусульман, буддистов, гомосексуалов и выступающих за отделение церкви от государства лиц. . ." См.: http://scienceblogs.com/pharyngula/20o6/05/ gta_ meet_lbef.php; обзор см. на http://select.nytimes.com/gst/abstract.html?
Понаблюдав репетицию с участием вполне дьявольского, утрированного в стиле злодеев викторианской мелодрамы дьявола, я задал пастору Робертсу несколько вопросов в при­сутствии членов его труппы. Он поведал, что лучший возраст для посещения ребенком "адского домика" — лет двенадцать. Неприятно поразившись, я спросил, не боится ли он, что после подобного представления у двенадцатилетнего ребенка могут начаться кошмары. Он ответил, по-видимому, искренне:

Я полагаю, что для них важнее понять, что ад — такое место, куда ни при каких обстоятельствах не стоит попадать. Пусть они лучше усвоят это в двенадцать лет, чем не усвоят никогда и не обратятся к Господу нашему Иисусу Христу. А если, как след­ствие этого опыта, у них начнутся кошмары, думаю, что наряду с кошмарами в их жизни появится и укоренится и еще что-то, гораздо более нужное и важное.

Полагаю, что если вы искренне веруете в то же, что и пастор Роберте, вы тоже посчитаете запугивание детей хорошим делом.

Пастора Робертса нельзя назвать дубоголовым экстреми­стом. Как и Тед Хаггард, в современной Америке он — пред­ставитель широких религиозных кругов. Но думаю, даже они поморщились бы от заявлений своих собратьев по вере, утверждающих, что, прислушавшись к доносящимся из дей­ствующих вулканов звукам, можно разобрать вопли грешни­ков¹⁴⁰ или что обитающие в глубоководных океанских горячих источниках черви являются подтверждением стиха из Еван­гелия от Марка (9:43~44)^: "И если соблазняет тебя рука твоя, отсеки ее: лучше тебе увечному войти в жизнь, нежели с двумя руками идти в геенну, в огонь неугасимый, где червь их не умирает и огонь не угасает". Действительно ли эти энтузиасты геенны огненной полагают, что ад выглядит именно так, или нет, но они, похоже, разделяют ликующее злорадство и само-
с семьей и друзьями... Для них вы перестаете существовать". Здесь я упомянул о получаемых из Америки письмах, в кото­рых люди сообщали, что, прочитав мои книги, они сумели порвать с религией. К несчастью, многие далее пишут, что не решаются сказать об этом своим семьям или что их сообщение привело к ужасным последствиям. Ниже — типичное письмо от молодого американского студента-медика.

Чувствую потребность послать Вам электронное сообщение, потому что разделяю Ваше мнение о религии, а такая позиция в Америке, как Вам, безусловно, известно, приводит к изоляции. Я вырос в христианской семье и, хотя никогда не испытывал особого восторга перед верой, только недавно впервые набрался храбрости сказать об этом другому человеку — моей девушке... Она пришла в ужас. Согласен, что признание в атеизме может шокировать, но с тех пор она относится ко мне как к совершенно другому чело­веку. Говорит, что не может мне доверять, потому что моя нрав­ственность — не от бога. Не знаю, сумеем ли мы в конце концов поладить, и, честно говоря, не уверен, что хочу сообщить о своих убеждениях кому-либо еще из близких, потому что боюсь встре­титься с таким же отвращением... Ответа я не ожидаю. Пишу только потому, что надеюсь встретить сочувствие и понимание моего несчастья. Представьте, что из-за религии Вы теряете любимого и любящего Вас человека. Если отбросить в сторону то, что я теперь безбожный еретик, мы созданы друг для друга. Это напоминает мне Ваш вывод о том, что люди совершают во имя веры самые большие безумства. Спасибо Вам за внимание.

В ответе несчастному молодому человеку я позволил себе заметить, что не только его девушка узнала новое о нем, но и он — о ней. Может, взаимопонимание не было таким уж полным с самого начала?

Выше я уже писал об американской комедийной актрисе Джулии Суини и ее уморительных и упорных попытках
отыскать в религии что-нибудь ценное и спасти своего дет­ского боженьку от растущих в зрелом возрасте сомнений. Для нее в конце концов все закончилось счастливо, и нынче она — прекрасный образец для всех молодых атеистов. Воз­можно, самым трогательным моментом ее спектакля "Отходя от бога" является момент развязки. Тщетно перепробовано все; и вдруг,

... направляясь из расположенной на заднем дворе рабочей студии в дом, я обратила внимание на тоненький, тихий, что-то нашеп­тывающий внутри меня голосок. Не знаю, когда он впервые по­явился, но, видимо, неожиданно прибавили громкость. Он шеп­тал: "А бога-то нет".

Джулия Суини может заставить плакать и смеяться одновре­менно:

В книге "Потеря веры в веру: от священника до атеиста" Дэн Баркер рассказывает о своем постепенном превращении из набожного священника-фундаменталиста и усердного стран­ствующего проповедника в нынешнего убежденного, уве­ренного в своих силах атеиста. Немаловажно, что, уже став атеистом, Баркер какое-то время продолжал под бременем социальных обязанностей выполнять функции христианского священника; да у него и не было никакой другой профессии. Нынче он знаком со множеством других, находящихся в ана­логичной ситуации американских священников, держащих свои мысли в тайне и написавших об этом только ему после выхода в свет его книги. Опасаясь возможной реакции, они не решаются признаться в своем атеизме даже собственным семьям. Баркеру повезло больше. Его родители, испытав вна-

Независимо друг от друга мне написали два профессора одного американского университета: речь шла об их родителях. Один сообщал, что мать постоянно скорбит о его бессмерт­ной душе. Другой писал о своем отце, сожалеющем, что сын вообще появился на свет, — настолько твердо он верит в ожи­дающие того в аду вечные муки. Оба эти человека — блестяще образованные, уверенные в своих профессиональных знаниях и убеждениях университетские профессора, — по-видимому, обогнали родителей не только в вопросах религии, но и вообще в умственном развитии. Но представьте на их месте менее интеллектуально закаленных людей, хуже подготовлен­ных в плане образования и ведения дискуссий, чем упомяну­тые профессора или, скажем, Джулия Суини, — представьте, каково им отстаивать свою позицию перед лицом несгибаемых родственников. Могу поспорить, многим из пациентов Джилл Майтон пришлось через это пройти.

Почти в самом начале телефильма Джилл назвала такое религиозное воспитание формой психического насилия; воз­вращаясь к сказанному, я спросил: "Вы говорили о религиоз­ном насилии. Что вы можете сказать по поводу насилия при внушении ребенку веры в ад и травмы, получаемой в случае сексуального насилия? Можно ли сравнить причиняемый в этих случаях вред?" Она ответила: "Очень трудный вопрос... Думаю, что между ними существует немало сходства, потому что речь идет о обмане доверия, о лишении ребенка свободы чувствовать себя в мире нормально, легко и свободно... Это одна из форм унижения, в обоих случаях происходит подавле­ние личности ребенка".
В защиту детей
В 1997 ГОДУ, В САМОМ НАЧАЛЕ ВЫСТУПЛЕНИЯ в рамках Оксфордских благотворительных лекций в пользу "Международной амнистии", мой коллега психолог Николас Хамфри, напомнив поговорку "Брань на вороту не виснет, слова — не дела", заявил, что это не всегда так, и в подтверждение своего мнения расска­зал о гаитянах — приверженцах вуду, которые иногда умирают от психосоматических последствий ужаса, испытанного при известии о наведенной на них "порче"'⁴¹. "Может быть, орга­низации "Международная амнистия", получательнице собран­ных во время этих лекций средств, стоит начать кампанию против вредоносных выступлений и публикаций?" — предло­жил он. И затем сам же ответил категорически отрицательно: "Свобода слова слишком драгоценна, чтобы хотя бы помыслить о возведении на ее пути препятствий". Однако в дальнейшем, наперекор своим либеральным убеждениям, он предложил сделать одно важное исключение, а именно — заявил о необ­ходимости цензуры, когда речь идет о

...моральном и религиозном воспитании детей и особенно об образовании, получаемом ребенком дома, где от родителей ожи­дается — и даже требуется — объяснить детям, что хорошо, а что плохо; что есть истина, а что ложь. Я убежден, что у каж­дого ребенка есть право на то, чтобы его голову не забивали чужими дурными идеями — вне зависимости от того, кому эти идеи принадлежат. У родителей нет богоданного права оболвани-
вать детей, как им вздумается; они не должны, ограничивать для малышей горизонты знания, воспитывать их в атмосфере догма­тов и предрассудков или настаивать на неуклонном следовании по узкой колее их собственной веры.

Короче говоря, дети имеют право на защиту своего разума от навя­зываемой им глупости, и каждый член нашего общества несет за это ответственность. Поэтому следует точно так же не раз­решать родителям прививать детям веру в буквальную правоту Библии или в определение судьбы ходом звезд, как не позволяется выбивать малышам зубы, или запирать их в чулан.

Несомненно, столь сильное заявление требует немало допол­нительных пояснений и оговорок, что впоследствии и было сделано. Разве не разнятся мнения людей по поводу того, что считать "глупостью"? Разве повозка ортодоксальной науки не опрокидывалась неоднократно у нас на глазах, уча осторожно­сти? Ученые не сомневаются, что убеждение в буквальной пра­воте Библии и астрологии иначе как глупостью не назовешь, но огромная масса людей считает по-другому, и что же, разве они не имеют права передавать свои убеждения собственным детям? Разве требование обязательного обучения детей наукам менее самонадеянно?

Я благодарен своим родителям за их убежденность в том, что детей надо учить не тому, что думать, а как думать. Если, в достаточной мере ознакомившись с объективными науч­ными фактами, они вырастут и решат, что Библия действи­тельно несет буквальную правду или что на их жизнь влияют Марс и Венера, это их личное дело. Самое важное здесь — чтобы выбор, какого взгляда придерживаться, делали они сами; чтобы он не был насильно навязан решением родителей. Важность этого становится еще очевиднее, если вспомнить, что нынешние дети — родители будущих поколений, в чьих руках — власть нести в будущее все то, что им внушили в дет­стве.
По мнению Хамфри, пока ребенок еще мал, уязвим и нуж­дается в защите, истинно нравственная позиция воспитателя заключается в том, чтобы попытаться как можно лучше угадать, что бы ребенок сам для себя выбрал, если бы возраст ему это позволял. Он трогательно рассказывает о маленькой девочке из племени инков, чьи пятисотлетние останки были найдены вмерзшими в лед в горах Перу в 1995 году. Нашедшие ее тело антропологи полагают, что она оказалась жертвой ритуального жертвоприношения. Хамфри сообщает, что фильм о "снегу­рочке" показали по американскому телевидению. Зрителям предлагалось

... восхититься духовной силой священников-инков и представить чувства девочки во время последнего пути: гордость и восторг, охватившие ее при известии о том, что на нее пал почетный выбор, она будет священной жертвой. Телефильм, по сути, убеж­дал зрителей в том, что человеческое жертвоприношение явля­лось своего рода важным культурным достижением — вот вам еще один перл нерассуждающего преклонения перед культурным многообразием.

Хамфри возмутился, и я вполне разделяю его чувства.

Как у них язык повернулся предположить такое? Как смеют они предлагать нам — сидящим в уютных домах, перед экра­нами телевизоров зрителям — восторгаться, проигрывая в уме акт ритуального убийства: казни беззащитного ребенка толпой недалеких, напыщенных, суеверных, глупых стариков? Как смеют они призывать нас искать в этом аморальном насилии над безза­щитной жертвой что-то положительное?

И опять же, у добропорядочного, либерального читателя могут закрасться сомнения. Конечно, с нашей точки зрения это был жестокий, бессмысленный обряд, но самим инкам так,

Хамфри и я вместе с ним пытаемся показать, что вне зави­симости от того, добровольно или нет приняла смерть эта девочка, ей, скорее всего, не захотелось бы стать жертвой, знай она известные нам сегодня факты. Представьте на секунду, что ей известна природа Солнца — огромного водородного шара с температурой, превышающей миллион градусов Кельвина, внутри которого происходит термоядерная реакция с образо­ванием гелия; что первоначально, наряду с Землей и другими планетами Солнечной системы, оно образовалось из газового облака... Вряд ли она тогда продолжала бы молиться ему как божеству, и принесение себя в жертву ради того, чтобы его умилостивить, тоже выглядело бы совсем по-другому.

Нельзя обвинять священников-инков в невежестве и обзы­вать их недалекими и напыщенными тоже, пожалуй, нечестно. Но в чем они действительно виновны — так это во внуше­нии своей веры ребенку, ум которого еще не созрел, чтобы решать, поклоняться солнцу или нет. Хамфри также вменяет в вину создателям телепередачи и нам, зрителям, взгляд на смерть маленькой девочки как на нечто прекрасное — "нечто, обогащающее наше коллективное культурное наследие". Эта тенденция возвеличивать эксцентричные этнические религи­озные обряды и оправдывать их жестокость проявляется снова и снова. В добропорядочных либеральных умах она служит
источником мучительного внутреннего конфликта: с одной стороны, они терпеть не могут жестокости и страданий, а с другой — пройдя выучку у постмодернистов и релятивистов, считают своим долгом уважать другие культуры не менее соб­ственной. Женское обрезание, несомненно, чудовищно болез­ненная процедура, лишающая женщину возможности наслаж­даться сексом (в этом, видимо, и заключается ее истинная цель), и одна половина добропорядочного либерального ума желает наложить запрет на этот обряд. Другая же половина "уважает" этнические культуры и полагает, что мы не должны вмеши­ваться, если им хочется увечить "своих девчушек". Но дело в том, что "их девчушки" на самом деле — свои собственные девчушки, и никто не имеет права пренебрегать их желани­ями. Сложнее найти правильный ответ, если девочка желает подвергнуться обрезанию. Но не передумала ли бы она, знай о жизни столько, сколько знает взрослая, опытная женщина? Хамфри отмечает, что ни одна женщина, обрезание которой в детстве по какой-либо причине не состоялось, не совершает эту операцию добровольно, будучи взрослой.

Коснувшись далее секты амишей и заявленного ими права воспитывать "собственных детей на собственный манер", Хам­фри ядовито высмеял энтузиазм, проявляемый нашим обще­ством в отношении

... сохранения культурного многообразия. Возможно, вы рассужда­ете: понятно, что детям амишей, или хасидов, или цыган прихо­дится нелегко, когда родители воспитывают их по своему образу и подобию, но благодаря этому удивительные культурные тради­ции не угасают. Разве вся наша цивилизация не обеднела бы с их исчезновением? Конечно, жаль, что для поддержания разнообра-

В Великобритании женское обрезание до сих пор совершается регулярно. Инспек­тор школ для старшеклассников рассказал мне, что в гооб г. лондонских девочек отправляли для обрезания к "дяде" в Брэдфорд. Власти, опасаясь обвинения в расизме со стороны диаспоры, делают вид, что ничего не происходит.

Данный вопрос оказался в центре внимания общественности в 197² году, когда Верховный суд США вынес постановление по памятному делу "Висконсин против Йодера", в котором рассматривалось право родителей не пускать детей в школу по причине религиозных убеждений. Амиши живут замкну­тыми общинами в разных уголках Америки, разговаривают в основном на архаичном германском диалекте под назва­нием "пенсильванский голландский" и чураются в большей или меньшей степени электричества, двигателей внутрен­него сгорания, пуговиц и других проявлений реалий. В этом островке старомодного быта трехвековой давности действи­тельно есть для современного глаза что-то притягательное. Разве не стоит сохранить его ради поддержания разнообра­зия человечества? А единственный способ его сохранить состоит в том, чтобы позволить амишам воспитывать детей по-своему, оберегая от соблазнов современности. Напраши­вается вопрос: а разве дети не должны иметь право голоса в этом вопросе?

Верховный суд вмешался в 197² году, когда группа родителей-амишей из штата Висконсин забрала своих детей из старших классов школы. Продолжение образования далее определенного возраста противоречит религиозным взглядам амишей, в особенности когда речь идет о научном образова­нии. Штат Висконсин подал на родителей в суд, утверждая, что детей лишают права на образование. Пройдя через все инстанции, дело дошло до Верховного суда США, вынесшего неединогласное (6 против 1) решение в пользу родителей¹⁴². В записанном главным судьей Уорреном Бергером мнении большинства утверждалось следующее:
Как показывает опыт, обязательное школьное образование до шестнадцатилетнего возраста для детей амишей несет в себе вполне реальную угрозу подрыва социального и религиозного быта амишей в том виде, в каком он существует на сегодняшний день; им пришлось бы либо отказаться от своих верований и слиться с окружающим обществом, либо перебраться в другие, более тер­пимые регионы.

Единственным несогласным был судья Уильям О. Дуглас, кото­рый считал, что в данном случае неплохо бы спросить, что думают сами дети. Хотят ли они сами отказаться от дальнейшего образования? Хотят ли провести жизнь в лоне религии амишей? Николас Хамфри пошел бы еще дальше. Даже если, будучи опрошенными, дети проявят желание жить по религии амишей, нельзя ли предположить, что, имей они адекватное представ­ление о других существующих возможностях, выбор оказался бы иным? Если бы их образ жизни имел очевидные преимуще­ства, разве не наблюдали бы мы обилие воспитанных за преде­лами секты молодых людей, желающих стать ее членами? Судья Дуглас построил свой агрумент несколько иначе. Он заявил, что не понимает, почему родителям дается исключительное право решать, в какой мере они могут лишить своих детей образова­ния, только на основе их религиозных убеждений. Если рели­гия может быть поводом для игнорирования закона, что мешает претендовать на подобное право нерелигиозным убеждениям?

Большинство членов Верховного суда провели параллель с положительными ценностями монашеских братств, суще­ствование которых в обществе, возможно, обогащает его. Но, как указывает Хамфри, есть немаловажное различие. Монахи вступают в братство добровольно, по собственному желанию. Дети амишей никогда специально не выбирали амишское вос­питание; родившись в этой среде, они не имели выбора.

Есть что-то чудовищно высокомерное и негуманное в при­несении любой человеческой личности, а особенно детской,

Ни один ученый никогда не утверждал, что ребенок — это "химическая мутация". Использование данного выражения в приведенном контексте — невежественная чепуха, анало­гичная напечатанному в "Гардиан" 18 апреля 2006 года заявле­нию главы Церкви христианского быта в восточном Лондоне, район Хакни, "епископа" Вейна Малколма, который "оспари­вает научные доказательства эволюции". Насколько Малколму удалось понять оспариваемые им доказательства, можно судить по следующему его утверждению: "Наблюдается отсутствие ископаемых остатков промежуточных стадий эволюции. Если лягушка превратилась в обезьяну, разве не должны мы нахо­дить множество ископаемых лягузьян?"

Поскольку господин Маккуойд не является по профес­сии ученым, думается, будет справедливее обратиться к его начальнику, заведующему отделом естествознания Стивену Лейфилду. 21 сентября 2001 года господин Лейфилд прочитал в колледже "Эмманьюэл" лекцию на тему "Преподавание есте­ствознания: взгляд с библейской точки зрения". Текст лекции был опубликован на христианском веб-сайте (www.christian. org.uk). Однако сегодня вы его там не найдете. Христиан-

^>:" Г. Л. Менкен оказался в данном случае пророком, заявив: "В глубине души каждого евангелиста живет несостоявшийся торговец автомобилями".
ский институт удалил ее в тот самый день, когда я позвонил им, чтобы обратить их внимание на напечатанную 18 марта 2OO2 года в газете "Дейли телеграф" статью, в которой тща­тельным образом разнес эту лекцию в пух и прах⁴⁵. Однако в наше время из Интернета трудно удалить что-либо насовсем. Скорость работы поисковых систем частично обеспечивается кэшированием информации, что неизбежно означает сохране­ние данных в буферной памяти какое-то время после удаления первоисточника. Корреспондент газеты "Индепендент" по религиозным вопросам, расторопный английский журналист Эндрю Браун успел отыскать лекцию Лейфилда и, загрузив ее из буферной памяти Гугла, вывесил, защитив от удаления, на собственном веб-сайте: http://www.darwinwars.com/lunatic/ liars/layfield.html/. Наблюдательный читатель заметит, что выбор эпитетов в адрес URL сам по себе занимателен. Однако улыбка исчезает, стоит обратиться к содержанию самой лек­ции.

Кстати, когда кто-то из любопытствующей публики обра­тился в колледж "Эмманьюэл" с просьбой объяснить, почему лекцию удалили с веб-сайта, он получил из школы следующий увертливый ответ, записанный тем же Эндрю Брауном:

Неудивительно, что школьным должностным лицам прихо­дится тратить много времени на объяснение журналистам своего отношения к преподаванию креационизма. Но зачем

Тут надо покрепче ущипнуть себя. Просто необходимо убе­диться, что это — не сон. Ведь перед нами не какой-нибудь балаганный проповедник из Алабамы, а глава отдела естество­знания финансируемой британским правительством школы — красы и гордости Тони Блэра. В 2004 году господин Блэр, сам будучи набожным христианином, лично провел церемонию открытия очередного пополнения заведения из когорты школ Варди⁴⁶. Может быть, разнообразие действительно является благом, но такое разнообразие переходит в сумасшествие.

Далее Лейфилд начинает по пунктам сравнивать науку и Священное Писание, каждый раз при возникновении раз­ногласия заключая, что нужно отдать предпочтение мнению Библии. Обратив внимание, что в национальный учебный план нынче включены основы геологии, Лейфилд говорит:
"Полагаю, что всем, кто собирается преподавать этот раздел естествознания, будет особенно полезно ознакомиться с иссле­дованиями Уиткома и Морриса по геологии Потопа". Да-да, "геология Потопа" — это именно то, что вы думаете. Речь идет о Ноевом ковчеге. Ноев ковчег! И это вместо того, чтобы пове­дать детям захватывающую правду о том, что Африка и Южная Америка когда-то были одним континентом, а сейчас распол­заются друг от друга с такой же скоростью, с какой у нас растут ногти. Вот вам еще несколько перлов Лейфилда (заведующего отделом естествознания) о том, как теория Всемирного потопа объясняет возникновение объектов, на формирование кото­рых, согласно реальным геологическим данным, потребова­лись сотни миллионов лет:

В нашей общей системе геофизических знаний необходимо при­знать историческую подлинность описанного в Книге Бытия (6-ю) Всемирного потопа. Если библейское повествование дошло до нас в целости и приведенные генеалогические перечни (напри­мер, Бытие ул, Паралипоменон \, Матфей i и Лука }) достаточно исчерпывающи, то приходится заключить, что эта глобальная катастрофа произошла сравнительно недавно. Ее последствия можно встретить повсюду. Основным подтверждением слу­жат содержащие окаменелости осадочные породы, значительные запасы углеводородного топлива (уголь, нефть и газ), а также упоминания Великого потопа в фольклоре различных народов мира. Практическая возможность сооружения ковчега, в котором в течение года, пока не спадет вода, можно содержать представи­телей различных животных, была замечательно продемонстри­рована Джоном Вудморраппом и многими другими.

Такие заявления, по-моему, даже хуже, чем болтовня невежд вроде процитированных выше Найджела Маккуойда и епи­скопа Вейна Малколма, потому что Лейфилд естествознание изучал. Вот еще поразительный пассаж:

Утверждения о буквальном изложении в Священном Писании геологической истории Земли достаточно, чтобы заставить вздрогнуть любого уважаемого теолога. Мы с моим другом, епископом Оксфордским Ричардом Харрисом, написали Тони Блэру совместное письмо, которое также подписали восемь епископов и девять ведущих ученых'⁴⁷. В число девяти ученых вошли тогдашний президент Королевского научного обще­ства (бывший ранее главным научным советником Тони Блэра), директор Музея естественной истории и, возможно, самое ува­жаемое лицо Великобритании — сэр Дэвид Аттенборо. Среди епископов были один католический и семь англиканских, все — выдающиеся религиозные деятели из разных уголков Англии. Из администрации премьер-министра мы получили казенный ответ, в котором упоминались демонстрируемые школой хоро­шие экзаменационные результаты и положительный отзыв официального агентства "Офстед", инспектирующего школы. Похоже, господину Блэру не пришло в голову, что, если инспек­торы "Офстеда" пишут хвалебный отчет о школе, глава отдела естествознания которой во всеуслышание заявляет, что Вселен­ная появилась позже, чем была одомашнена собака, то, возможно, что-то не совсем в порядке со стандартами самой инспекции.

Но, пожалуй, наиболее тревожной частью лекции Стивена Лейфилда оказалось заключение "Что можно сделать", в кото­ром он предлагает стратегии поведения тем из учителей, кто пожелает включить фундаментальное христианство в школь­ные уроки естествознания. Вот что он, в частности, советует учителям-естественникам:
Не пропускать ни одного случая упоминания или подразумевания в учебниках, экзаменационных вопросах или высказываниях гостей школы мнения об эволюции или колоссальном возрасте Земли {миллионы или миллиарды лет) и вежливо указывать на воз­можную ошибочность этого мнения. Там, где это возможно, мы должны приводить альтернативное (и всегда лучшее) библейское объяснение обсуждаемых фактов. По ходу лекции мы рассмотрим несколько примеров из физики, химии и биологии.

Остальная часть лекции Лейфилда представляет собой просто-напросто пропагандистское руководство: материалы для рели­гиозных учителей биологии, химии и физики, желающих, не выходя за рамки национальной школьной программы, пере­вернуть основанное на фактах научное образование с ног на голову и подменить его Священным Писанием.

Пятнадцатого апреля юоб года один из самых опытных ведущих радиостанции Би-би-си Джеймс Нотей взял интер­вью у сэра Питера Варди. Главной темой интервью было прово­дившееся полицией расследование отвергаемых Варди обвине­ний в том, что правительство Блэра предлагало состоятельным лицам взятки — дворянские и рыцарские титулы — в обмен на спонсорство школ — "городских академий". Помимо этого Нотей задал Варди вопрос о креационизме, и тот ответил, что категорически отрицает факт преподавания ученикам "Эмма-ньюэла" креационизма и теории "молодой Земли". А один из выпускников "Эмманьюэла", Питер Френч, с такой же категоричностью заявляет⁴⁸: "Нас учили, что возраст Земли составляет 6000 лет"". Кто из них прав? Наверняка утверж­дать мы не можем, но в лекции Стивена Лейфилда стратегия преподавания естествознания очерчена довольно откровенно. Интересно, читал ли Варди безапелляционный манифест Лей­филда? Неужели он на самом деле не в курсе того, чем зани-

Чтобы вы лучше представили масштаб ошибки, поясняю: это все равно что сказать, будто расстояние между Нью-Йорком и Сан-Франциско составляет 700 метров.

Директор Маккуойд выступил с поражающей высокомер­ным самодовольством защитой позиции школы; ему самому она явно кажется проявлением широты кругозора:

Как трогательно! Шакиль и Клэр рука об руку идут в столо­вую, продолжая бурно спорить, защищая свои — несовмести­мые — убеждения. Но что в этом хорошего? Не кажется ли вам, что нарисованная господином Маккуойдом картина довольно прискорбна? Чем, в конце концов, Шакиль и Клэр могут под­твердить состоятельность своих доводов? Какие убедительные факты каждый из них может предложить оппоненту, чтобы

Трогательно? Очаровательно? Думаю, ни то и ни другое, скорее — нелепо. Как порядочному человеку может прийти в голову, что на четырехлеток допустимо навешивать ярлыки теологических установок и мировоззрений их родителей? Чтобы понять справедливость моего утверждения, пред­ставьте себе аналогичную фотографию со следующей подпи­сью: "Четырехлетние Шадбриит (кейнсианец), Мушарафф (монетарист) и Адель (марксистка)". Вы не сомневаетесь, что в редакцию хлынул бы поток жалоб? Конечно, хлынул бы. Но благодаря странно привилегированному положению рели­гии в данном случае никто и не подумал возмутиться, как никто никогда не возмущается в других подобных ситуациях. Или представьте реакцию на такую подпись: "Четырехлетние Шадбриит (атеист), Мушарафф (агностик) и Адель (светская гуманистка)". В отношении родителей могло бы, пожалуй, начаться расследование с целью проверки их методов воспи­тания. У нас в Великобритании не существует конституци-

В одной из предыдущих глав я уже говорил в общих чер­тах о пробуждении сознания, приводя в пример достижения феминисток, благодаря которым мы уже начали вздрагивать, когда кто-то говорит "мужи доброй воли" вместо "люди доброй воли". Сейчас же я хочу коснуться пробуждения сознания еще в одном вопросе. Думаю, у всех должно воз­никать неловкое чувство, когда о маленьком ребенке говорят, что он принадлежит к той или иной религии. Малыши еще не доросли до понимания жизни, морали и происхождения Все-

Вот отрывок из передачи ирландской радиостанции KPFT-FM от 3 сентября 2001 года:

Конечно, порядочный человек не может не возмутиться, читая об испытаниях, выпавших на долю несчастных девчушек. Мне, однако, хотелось бы, чтобы аналогичное возмущение возни­кало и от самой идеи называть их "школьницами-католичками". (Как я уже указывал в главе 1, "лоялисты" — это сладкоречивый североирландский эвфемизм, обозначающий протестантов, а "националисты" — это католики. Господа, без зазрения совести именующие детей "католиками" и "протестантами", не реша­ются применять эти ярлыки к взрослым террористам и бун­тующим толпам, хотя те этого заслуживают куда в большей степени.)

В нашем обществе, включая его нерелигиозных членов, не встречает возражений возмутительная идея о разумно­сти и целесообразности внушения малолетним детям рели­гиозных взглядов родителей. Никто не возражает против навешивания на детей религиозных ярлыков — "ребенок-
"ребенок-протестант", "ребенок-иудей", "ребенок-мусульманин" и тому подобное, — хотя аналогичных нерели­гиозных ярлыков нет и в помине: ни "детей-консерваторов", ни "детей-либералов", ни "детей-республиканцев", ни "детей-демократов". Пожалуйста, прошу вас: пробудите свое сознание и каждый раз, когда вы с этим столкнетесь, не упускайте случая вмешаться и поправить говорящего. Ребенок — не христианин, не мусульманин, но сын или дочь родителей-христиан или родителей-мусульман. Такое именование, кстати, — неплохой способ пробудить сознание и у самого ребенка. Услышав, что он или она — "ребенок родителей-мусульман", дитя поймет: религия — это что-то такое, что можно, став взрослым, само­стоятельно выбрать или отвергнуть.

Нельзя также не согласиться с пользой сравнительного изучения религий. Мои собственные сомнения, бесспорно, впервые зародились в возрасте примерно девяти лет, когда я узнал (не в школе, но от родителей), что христианская рели­гия, в лоне которой шло мое воспитание, — лишь одна из большого ряда несовместимых друг с другом религиозных систем. Многих сторонников религии смущает это обстоя­тельство. После вышеупомянутой публикации в "Индепен-дент", где рассказывалось о рождественской пьесе, редакция не получила ни одного письма с протестом против религиозных ярлыков, навешанных на четырехлеток. Точнее, единственный негативный отклик был получен от организации "Кампания за настоящее образование", глава которой, Ник Ситон, зая­вил: многоконфессиональное религиозное образование очень опасно, потому что "детям в школах нынче внушают, будто все религии имеют одинаковую ценность, и поэтому получается, что их собственная — ничем не лучше других". Все верно, именно это и имеется в виду. Вышеназванному господину есть о чем беспокоиться. В другой раз он же провозгласил: "Нельзя представлять все вероисповедания как одинаково ценные. Каждый имеет право считать, что его вера лучше других, будь

Вот именно, какой смысл? И как же очевидна нелепость всей ситуации! Эти вероисповедания несовместимы друг с другом. Иначе зачем считать, что твоя вера лучше других? Следовательно, большая часть религий не может быть лучше остальных. Пусть дети изучают различные вероисповедания, замечают их несовместимость и делают из этой несовместимо­сти собственные выводы. Что же касается "истинности" рели­гий, то пусть дети сами решат вопрос, когда подрастут.

В авторизованной версии Библии короля Якова 1611 года имеются фрагменты, сами по себе являющиеся произведе­ниями поразительной литературной силы, например Песнь Песней и несравненный Екклесиаст (великолепно звучащий, как я слышал, и на языке оригинала). Главная причина, почему необходимо преподавать английскую Библию, заключается в том, что она представляет собой важный литературный памятник. То же можно сказать и о мифах Древней Греции и Древнего Рима, которые мы изучаем без попыток уверо­вать в их богов. Ниже привожу неполный перечень библей­ских или восходящих к Библии фраз и выражений, широко

Адамово ребро • Армагеддон • В поте лица • Вавилонское столпотворение • Валаамова ослица • Вернуться на круги своя • Власть предержащие • Власть тьмы • Внести свою лепту

• 
  Во главе угла • Возвращение блудного сына • Волк в овечьей
  шкуре • Врачу, исцелися сам • Время разбрасывать камни,
  время собирать камни • Выпить чашу до дна • Всякой твари
  по паре • Глас вопиющего в пустыне • Гога и Магога • Голгофа
  
• 
  Голубь мира • Грехи молодости • Гроздья гнева • Да минует
  Меня чаша сия • Дом, построенный на песке • Жнет, где не
  сеял • Заблудшая овца • Запретный плод • Зарывать талант
  в землю • Земля обетованная • Змий-искуситель • Золотой
  телец • Знамение времени • Избиение младенцев • Ищите
  и обрящете • Каинова печать • Камень преткновения • Камня
  на камне не оставить • Кесарю — кесарево, Богу — Божье
  
• 
  Книга за семью печатями • Козел отпущения • Колосс на гли­
  няных ногах • Корень зла • Кто не со Мною, тот против Меня
  
• 
  Кто с мечом придет, от меча и погибнет • Краеугольный
  камень • Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына • Кто
  не работает, тот не ест • Лествица Иакова • Ложь во спасение
  

• Метать бисер перед свиньями • Не ведают, что творят • Не от

• Ни на йоту не уступить • Ничтоже сумняшеся • Нищие духом

• Око за око, зуб за зуб • От лукавого • Отделять плевелы от
пшеницы • Перековать мечи на орала • Отряхнуть прах от
своих ног • Первым бросить камень • Питаться медом и акри­
дами • Плодитесь и размножайтесь • Плоть от плоти • По
букве и духу • Посыпать голову пеплом • Почивать от трудов
праведных • Превращение Савла в Павла • Прилип язык к гор­тани • Притча во языцех • Продать за чечевичную похлебку

• Путеводная звезда • Разве я сторож брату моему? • Святая

• Суббота для человека, а не человек для субботы • Суета сует

• 
  Тайна сия велика есть • Терновый венец • Тридцать сребре­
  ников • Труба иерихонская • Тьма кромешная • Умывать руки
  
• 
  Фарисейство • Фиговый листок • Фома неверующий • Хлеб
  насущный • Хляби небесные • Хранить, как зеницу ока
  

Трудно оценить по достоинству остроумие господина судьи, если вы не знаете стиха из Евангелия от Матфея (5=45): "•••ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных". А незна­комого с печальной судьбой Иоанна Крестителя повергнет в недоумение следующая просьба Элизы Дулиттл из "Моей прекрасной леди":

• В данной книге использован русский синодальный перевод. (Прим. ред.)

Сказанное верно не только для английской юмористиче­ской прозы, но в еще большей мере — для серьезной литера­туры. В своем широко известном и очень авторитетном иссле­довании Насиб Шахин насчитал в текстах Шекспира более 1300 библейских цитат¹'². В опубликованном в Феарфаксе, штат Вирджиния, "Отчете по библейской грамотности" (финанси­рованном тем же пресловутым Фондом Темплтона) приводится множество аналогичных примеров, а также отзывов учителей английской литературы, практически единодушных в том, что знание Библии необходимо для углубленного понимания их предмета'". Несомненно, то же можно сказать и о французской, немецкой, русской, итальянской, испанской и других вели­ких европейских литературах. Людям, говорящим по-арабски и по-индийски, знакомство с Кораном или Бхагавад-гитой, по-видимому, не менее необходимо для полного понимания своего литературного наследия. Наконец, для полного наслаж­дения музыкой Вагнера (о которой кто-то однажды остроумно заметил, что она лучше, чем звучит) нужно уметь отличать одного нордического бога от другого.