Мысли о нравственности партийного работника

Сегодня через средства массовой информации можно услышать немало критики советского периода истории. Лица, называющие себя политологами, историками, социологами и др., оценивая советскую систему, характеризуют её исключительно отрицательно, как систему застойную, репрессивную, подавляющую личность. Смотришь на таких критиков, которым от роду лет по 30-40, но заявляющих, что они уже всё «проходили», и думаешь, что эти люди, не зная жизни и истории, идеологически мнимое пытаются выдать за действительное. Чтобы не ошибаться в столь важных выводах, необходимо преодолеть заидеологизированность, внимательно изучать прошлую историю, в которой обязательно найдёшь много полезного для будущей жизни. Невежество не может являться аргументом, а всякие лживые утверждения со временем терпят фиаско. В советской системе было немало недостатков, но и много революционно-прогрессивного, от чего ни в коем случае нельзя отказываться. Начиная со Сталина, я живу при десятом главе нашего государства, видел всяких реформаторов, пытавшихся переустроить Россию. Но в мире существует только две системы общественной жизни: капиталистическая и социалистическая. Третьей линии общественного развития человеческая история не знает. Всякие перестройки общества закономерно тяготеют либо к капитализму, либо к социализму. Капиталистическая система, являясь последним звеном в истории эксплуататорских обществ, рано или поздно обречена на уход с исторической сцены. Прогрессивность развития общества может обеспечить только социалистическая система, поскольку её целью является создание общества социальной справедливости, без чего человечество не может быть гуманным. Нынешние экономические и социальные реформы направлены на возрождение капитализма в нашей стране, неравенства и угнетения, не выражают интересы большинства общества, поэтому в перспективе обречены на поражение. Будущее за социализмом, кто бы и как бы ни сопротивлялся этому.

В рассматриваемый период я не видел так называемого застоя в экономике. Были недостатки в государственном планировании, которые вели к перебоям в снабжении населения отдельными товарами. Следовало модернизировать плановую систему, поставить её на строго научную основу, сделать более гибкой, надёжной, а не отменять этой системы хозяйствования. Планы экономического и социального развития страны в основном опирались на рекомендации учёных, последовательно выполнялись, система в целом способствовала прогрессивному развитию общества, успешному решению задач повышения благосостояния советских людей. В последние годы советского периода наблюдался не застой советской системы хозяйствования, а неумелые попытки некоторых бездарных руководителей на волюнтаристской основе перестраивать советское плановое общество. Следовало модернизировать советскую систему, отказаться от некоторых устаревших форм руководства обществом, не на словах, а на деле поставить науку на службу обществу, а не ликвидировать советскую систему, несомненно, являющуюся прогрессивной.

В обществе росла социальная активность в решении многих жизненных проблем, являющаяся показателем интереса людей к проводимым государством и партией мероприятиям. Ядро рабочего класса напряжённо трудилось над выполнением плановых заданий, проявляя при этом массовый трудовой героизм, изобретательство и рационализацию. Предложений по совершенствованию производства зафиксировано миллионы. Трудящиеся активно участвовали в строительстве жилья, когда строители не успевали с работами по вводу его в эксплуатацию. В городе ежегодно вводилось в строй до полумиллиона квадратных метров нового жилья. Кому предназначалось жильё, часто участвовали в оказании помощи строителям в проведении отделочных работ, что и обеспечивало своевременную сдачу жилья в эксплуатацию. Жители города на добровольной основе активно участвовали в его благоустройстве. В старой части города, и особенно в новых микрорайонах безвозмездно высаживались деревья, разбивались газоны и цветники, создавались новые парки и скверы, озеленялись и благоустраивались старые. Большие работы были проведены по благоустройству набережных скверов вдоль берегов Волги. В апреле проводились массовые коммунистические субботники по наведению в городе порядка после освобождения улиц и площадей от снега и грязи. В городе систематически проводились санитарные среды, когда приводились в порядок улицы, обустраивались площадки на остановках общественного транспорта, оборудовались уголки отдыха и т.п. В уборочную страду горожане оказывали неоценимую помощь труженикам села в уборке урожая. В советское время земли не пустовали, не зарастали бурьяном и кустарниками, велась своевременная подкормка плодородных земель, высаживались новые лесопосадки. Советская молодёжь на добровольной основе строила новые города, гидроэлектростанции, железнодорожные магистрали, распахивала целинные и залежные земли, осваивала просторы Сибири и Дальнего Востока. Трудовой энтузиазм советских людей свидетельствовал об их интересе к проводимым мероприятиям, о советском патриотизме, о духовном сближении народных масс, о вере в светлые идеалы. Разве такое возможно в современном обществе, где «золотой телец» лежит в основе всяких побуждений?

Правда, уже в то время исподтишка, медленно, но настойчиво в общественное сознание стали внедряться идеи о господстве «партократии», о её диктатуре в обществе, о её особых привилегиях. Имелись в виду работники партийных аппаратов райкомов, горкомов и обкомов партии. Действительно, в партии существовал принцип её деятельности, согласно которому партии и коммунистам до всего есть дело, мимо недостатков в любой сфере жизни общества нельзя проходить равнодушно. Всякие недостатки должны подлежать непременному исправлению. Данный принцип отдельными лицами воспринимался как диктатура партии, особенно партийного аппарата, иначе «партократии». Активная жизненная позиция партийных работников в отдельных случаях стала истолковываться как вмешательство во внутренние дела, как диктат. На этой основе стали придумываться всевозможные немыслимые блага, которыми якобы пользуется в обществе узкий слой партийных работников. С такими мнениями я начал встречаться во время встреч с трудовыми коллективами. У нас в райкоме сложилась практика систематически, не менее двух раз в месяц, руководящим работникам райкома встречаться с теми или иными трудовыми коллективами, информировать их о положении дел в районе, городе и стране, отвечать на любые поставленные вопросы. Люди положительно воспринимали такое общение, выясняли суть недоумённых слухов, поднимали волнующе их проблемы. Иногда поднимались вопросы о якобы имеющихся преимуществах работников партийных аппаратов перед всеми остальными гражданами. Причём в слухах было много надуманного, не соответствующего действительности. Например, говорилось о чрезмерно высокой зарплате партийных работников. В таких случаях я всегда конкретно называл величину своей заработной платы и других работников райкома партии, степень и порядок обеспечения их жильём, питанием и т.п. Из такой информации люди видели, что партийные работники ничем не выделяются среде трудящихся, живут довольно скромно, никакими особыми привилегиями не пользуются. Партийные работники не имеют дач, автомашин и чего-то другого, что ставило бы их в преимущественное положение перед другими людьми. Однажды в коллективе управления железной дороги мне задали вопрос, почему работники райкома питаются лучше, чем они, т.е. работники управления дороги. Я сказал, что в любой день приглашаю на обед в райком партии, ибо нам обеды привозят из пищеблока управления железной дороги, и мы от управленцев в этом деле ничем не отличаемся. Слушатели заулыбались, инцидент был исчерпан.

В сознание современного человека внедрена идея, что партия подменяла собой советскую власть, т.е. в стране была диктатура партии. В действительности подобные утверждения являются очередной ложью, плодом возбуждённой фантазии. Партийный аппарат был немногочисленным, он физически не мог подменять Советы. Я около 30 лет проработал в партийных органах, много лет являлся депутатом районного и городского советов народных депутатов, членом исполкома нашего районного совета. Райком партии никогда не вмешивался в деятельность районного совета народных депутатов, который вполне самостоятельно осуществлял свои функции. В партийном комитете мы даже не рассматривали проекты планов развития хозяйства района. Председатели исполкомов всех уровней являлись членами бюро соответствующих партийных комитетов для взаимосвязи и учёта направлений в работе. Будучи членом исполкома, я никогда не вмешивался в деятельность этого органа, а участвовал в обсуждении рассматриваемых вопросов как один из членов исполкома. Свои конституционные контрольные функции за работой Советов партия осуществляла через политику подбора и расстановки кадров советских работников, входящих в номенклатуру партийных комитетов. Но всё-таки на руководящие советские должности кадры избирались и назначались соответствующим советом, а не партийным органом. В масштабах страны пятилетние планы разрабатывались органами советской власти, принимались Верховным Советом СССР, правда, они предварительно обсуждались на съездах КПСС. Партия не могла подменять Советы, это невозможно, ибо у них были разные функции. Партия в лучшем случае рекомендовала способы решения тех или иных проблем, но сама их решать была не в состоянии.

Намного позже рассматриваемого периода в общественном сознании были широко распространены идеи, что партийные работники живут не по средствам, что им всё бесплатно везут и несут из сферы торговли и других хозяйств. Конечно, в семье не без урода, наверное, были такие партийные функционеры. За мою партийную практику встречались подобные работники, но их довольно быстро разоблачали, снимали с работы и строго наказывали, вплоть до отдачи под суд. Абсолютное же большинство партийных работников жили скромно, на получаемую заработную плату, более того, они нравственно считали невозможным для себя принимать какие-либо подачки. Бывали случаи, когда партийного работника подачками пытались поставить в зависимость, чтобы его использовать в своих интересах. В начале моей деятельности такая попытка была применена и ко мне. Однажды директор ресторана станции «Куйбышев» прислал мне домой коробку с продуктами. По возвращении с работы, увидев эту коробку, я спросил у домашних, кто привёз эти продукты. Бывший дома несовершеннолетний сын сказал, что привёз эту коробку некий дядя якобы по договорённости со мной. По описанию я догадался о ком идёт речь, на следующее утро вызвал этого директора, отчитал его как следует, потребовал представить счёт на все продукты и впредь такого мелкого подхалимажа не допускать. На этом прекратились попытки преподнесения подачек. Названного руководителя в дальнейшем пришлось освободить от занимаемой должности за нечистоплотность. Авторитет партийного работника зависит от него самого, от того, насколько «нравственный кодекс строителя коммунизма» стал потребностью его внутреннего духовного мира, его жизненной позицией. Уж если по уставу КПСС каждый член партии должен руководствоваться в жизни «моральным кодексом строителя коммунизма», то партийный работник должен быть образцом коммунистической нравственности, показывать пример честности, правдивости, добросовестности, преданности идеалам партии, скромности, уважительного отношения к людям. Таковы критерии поведения истинного партийца. По моему глубокому убеждению, большинство партийных работников того времени отвечали данным нравственным требованиям. Однако в среде освобождённых комсомольских и партийных работников уже тогда стала проявляться погоня за вещами, стремление выделиться среди окружающих, что как ржавчина, начинало постепенно, но неотвратимо разъедать духовный мир некоторых коммунистов. Это явление не могло не сказаться на дальнейшей судьбе партии.

Начавшемуся изменению умонастроения в среде коммунистов и беспартийных способствовал формализм, установившийся в идеологической работе среди трудящихся масс. Обсуждение решений пленумов ЦК везде и всюду стало вызывать усмешки и формальное отношение к этим решениям. Кроме собраний эти же решения выносились на политические занятия, которыми стремились охватить всех трудящихся, естественно, в нерабочее время. Большинство пропагандистов не умели вести эту работу, ограничиваясь чтением газет, забывая, что мы живём в век всеобщего среднего образования, что каждый человек умеет читать не хуже пропагандиста. Политзанятия часто проводились с принуждением к их обязательному посещению. Такое стремление донести до каждого, что сказал по какому-то поводу генеральный секретарь, порождало формализм и отчуждение, как в среде беспартийных, так и коммунистов. Теперь мне кажется, что формализм в идеологической работе во многом связан с деятельностью Суслова, как главного идеолога партии. Именно Суслов был инициатором догматизации и формализма в обсуждении везде и всюду решений Политбюро, высказываний Брежнева и т.п. Об этом в партийной среде шёл разговор, но публично никто не высказывался. В душе же накапливался отрицательный осадок по отношению к идеологической работе и идеологии вообще. Сказанное можно рассматривать как одну из крупных причин того, что в критический момент для партии рядовые коммунисты не боролись за её дело, пассивно отнеслись к ликвидации партии группой антипартийно настроенных высокопоставленных лиц. Во избежание отрицательных последствий в идеологической работе, диктуемой сверху, на местах родилась новая форма связи руководителей с массами – это проведение в трудовых коллективах политдней с обязательным участием всех первых руководителей предприятий и организаций, райкомов, горкомов и обкома партии. О времени единых политдней в области сообщала местная печать и радио, трудовые коллективы к ним готовились. Политдни оставляли определённый след в сознании людей, воспринимались серьёзно, разряжали возникающие напряжения в трудовых коллективах.

1981 год обозначил серьёзный этап в моей жизни, я достиг 50 летнего возраста. До этого казалось, что всё ещё впереди, ещё многого можно достичь в жизни. Есть народная поговорка: до 50 лет человек идёт на ярмарку, а после 50 – с ярмарки. Физически и умственно мне представлялось, что я ещё полон сил и жизненной энергии, ещё могу многое сделать для себя и для общества. Путь с ярмарки тоже может быть длинным. Так я себя настраивал на активную жизненную позицию. День юбилея для меня оказался трудным, но и приятным. Я просил своих секретарей райкома никаких мероприятий по поводу юбилея не организовывать, ибо я заказал в одной из столовых праздничный ужин, куда пригласил всех, с кем близко общался, всего около 100 человек. Здесь я за всё заплатил и ни у какого «злопыхателя», как это иногда бывало, не будет оснований для кляуз. В этот день я приехал в райком к 8.00 утра, имея в виду осуществить некоторые планы. Но сведения о моём юбилее как-то распространились, и уже с моим приходом в кабинет стали заходить хозяйственные руководители и секретари парторганизаций с поздравлениями. В этот день работать мне не пришлось, шла вереница визитов не только из района, но и из всех других районов города, отовсюду, с кем мне приходилось тесно общаться по работе. Я не подозревал, что у меня такой большой авторитет в городе, хотя, может, это и не удивительно, ведь я уже 20 лет проработал в городской партийной организации и стал известной личностью. Словом, дверь в кабинет почти не закрывалась до вечера, в 18.00 часов поздравил меня с днём рождения аппарат райкома, а в 19 вечера был назначен мой юбилейный товарищеский ужин, который прошёл весьма тепло и приятно для души от поздравлений моих коллег по работе. В конце я радовался, что этот трудный для меня с психологической точки зрения день завершился, и не надо будет выслушивать того, чего, может, вовсе и не заслужил.

Этот год оказался юбилейным и для нашей семьи: мы отмечали с Лидой серебряную свадьбу. Первая свадьба, как я уже говорил, была достаточно скромной. Теперь наша семья выросла, стала самодостаточной, вытерпела все испытания на прочность и выносливость, дала свои корни. На первой свадьбе у Лиды не было фаты, теперь она её надела, восполнив прошлый пробел. Невеста моя выглядела всё так же прекрасно, как и 25 лет назад. В честь серебряной свадьбы я подарил Лиде золотое кольцо, которое надо было бы ей вручить ещё 25 лет назад. Но в то время мне даже мысль такая в голову не приходила, я всегда с презрением относился к драгоценным украшениям, считая их привилегией господ. Конечно, я заблуждался, женщинам любого социального уровня нравятся украшения, мужчины должны поощрять эти их небольшие слабости. Лично я никогда не имел никаких украшений, даже не допускал мысли, чтобы они у меня были. Родственники, дети, друзья и близкие собрались за праздничным столом в честь этого знаменательного события, чествовали нас, желали дожить до золотой свадьбы. Когда на скорую руку женятся, вовсе не означает, что так же быстро разойдутся. Наш пример служит доказательством того, что дело не в соблюдении ритуала свадьбы, а в уважении друг к другу мужа и жены, во внутреннем настрое на устойчивую семейную жизнь.

Осенью этого же года секретарь обкома партии Панов пригласил меня на беседу и предложил поехать в Болгарию от нашей области для участия в научно-практической конференции по проблемам партийной работы, проводимой ЦК Болгарской компартии в Стара Загоре. Такое согласие я дал и начал готовиться к поездке. Наша область давно установила дружеские связи со Старазагорским округом Болгарии, и я был знаком с многими болгарскими товарищами. В нашу область приезжал поезд дружбы из Старазагорского округа, нашему району поручалось принимать одну из групп трудящихся Болгарии с этого поезда. Мы два дня знакомили болгар с коллективами нашего района, катали по Волге на катере, показали одну из баз отдыха. Болгары тепло относятся к России, помнят неоценимую помощь болгарскому народу в освободительной борьбе от турецкого ига, ценят Самарское знамя, вручённое болгарам в той войне с Турцией, особо горячо отзываются о советских воинах, освободивших Болгарию от немецкого фашизма. С хорошим настроем и я поехал в Болгарию. Из Москвы самолётом я прилетел в Софию, где меня встретил представитель Старазагорского окружкома Болгарской компартии. В Софии я задержался на день, здесь ожидали ещё представителя от Чехословацкой компартии. Время прошло незаметно, так как для меня была устроена экскурсия по прекрасной столице этой чудесной страны. Особое впечатление на меня произвёл памятник в честь советских воинов освободителей, сооружённый с великой любовью к России. Я постоял у мавзолея Димитрова, великого сына болгарского народа, которого не сломили застенки гитлеровского гестапо. Издали мне показали резиденцию Живкова. Было у меня время одному побродить по городу. Если я обращался к кому-либо, то, услышав русскую речь, ко мне относились с величайшим вниманием. Чувствовалось уважение болгар к русским и России вообще. Поздно вечером ко мне присоединился товарищ из Словении Михаил Форинт, тоже приглашённый на эту конференцию.

Следующий день ушёл на путешествие из Софии в Стара Загору. В этой части Болгарии местность гористая, основное средство передвижения – автомобильный транспорт. Есть и железнодорожная линия, но из-за сложности рельефа она не является ведущей транспортной магистралью. Сельскохозяйственное производство даёт гарантированный урожай там, где имеются ирригационные сооружения. По пути мы проехали крупный промышленный центр Болгарии город Пловдив. Недалеко от него нам показали знаменитый памятник советскому солдату-освободителю под названием «Алёша». Тогда в Болгарии была модной песня про этого Алёшу. Данный памятник - это гигантский монумент, стоящий на взгорке, олицетворяющий молодого, величественного, добродушного советского воина. У монумента было много цветов, говорят, что они здесь никогда не иссякают. К концу рабочего дня мы прибыли в Стара Загору, где нас встретил секретарь окружкома БКП Георгий Карашмалыков. Чуть позже нас познакомили с первым секретарём окружкома БКП Николаем Косевым. В ходе беседы Косев поинтересовался, на сколько рассчитана наша командировка. Я ответил, что через два дня должен быть уже в Москве. Косев заметил, что было бы ошибкой, побывав в Болгарии, не посетить знаменитой Шипки. Он тут же поручил Карашмалыкову через соответствующие службы перекомпостировать мои билеты на самолёт и поезд на одни сутки позже.

Описываемая научно-практическая конференция носила международный характер. Конференцию открыл Георгий Григоров, член ЦК БКП, заведующий орготделом ЦК компартии Болгарии. На пленарном заседании конференции выступили с докладами учёные Академии общественных наук при ЦК БКП, секретари окружкома Стара Загоры, я и мой коллега из Словении. Мою речь болгары слушали без переводчика, а речь словака переводилась. Мы с Форинтом присутствовали только на пленарном заседании конференции. Пока работали секции, нам организовали экскурсию на предприятия Стара Загоры, попутно знакомя с историческими ценностями и архитектурой города. Нас привезли только к закрытию конференции, после чего поехали в театр оперы и балета, где с удовольствием смотрели балет «Лебединое озеро». Кстати, материалы конференции были изданы отдельной книгой, экземпляр которой прислали и мне.

На следующий день мы рано утром выехали в сторону Димитровграда, где был небольшой отдых и знакомство с городом. Здесь нам вручили сувениры, содержащие розовое масло, попутно рассказав о его производстве. Далее наш путь лежал в сторону границы с Турцией, где уже издали на горе Шипка виднелся одноимённый монумент, посвящённый русским воинам, преодолевшим турецкие укрепления на Шипке и отбросившим турецкую армию чуть ли не к Стамбулу. Только роковые случайности не позволили российским войскам овладеть самим Стамбулом, что обеспечило бы господство над Босфором и Дарданеллами. До определённого места горы мы поднялись на автомобиле, затем нам дали тёплые куртки, чтобы пешком подняться по снежным склонам до памятника. Мы осмотрели памятник, его внутренний музей, бросили взор в сторону Турции, расписались в книге гостей и начали обратный спуск с горы. На обратном пути, недалеко от Стара Загоры, нам показали музей болгарской компартии. Это величественное здание, в котором в историческом порядке расположены артефакты, документы, фотографии и картины, показывающие борьбу компартии с силами реакции и успехи в строительстве нового общества. Переночевав в Стара Загоре, рано утром мы выехали в Софию, и в этот же день поздно вечером я был уже в Москве. Так закончилась ещё одна динамичная, очень насыщенная и интересная командировка за рубеж, но только уже в социалистическую страну.

В 1981 году были и другие значимые события в моей жизни. Дочка Галина успешно окончила Куйбышевский государственный университет, филологический факультет, получив специальность филолога русского языка и литературы. Она решила работать преподавателем в средней школе, где работает и до сих пор. Когда-то в молодости я побывал в городе Коканде и видел там 10-летнюю свою двоюродную племянницу по отцу - Елену. Теперь она выросла, окончила вуз в Ташкенте, вышла замуж, родила сына. К сожалению, её муж рано умер. Елена никогда не выезжала за пределы Узбекистана, поэтому решила посмотреть Россию, побывать у нас в Куйбышеве. Она приехала со своим сынишкой, мы были рады её приезду, есть что вспомнить и о чём поговорить. Елена была у нас всего неделю. За это время я ей показал город, его достопримечательности, выезжали за Волгу, её сын с нашим зятем Валерием катались на водных лыжах, на катере мы сделали кругосветку по волжским протокам. Елена восхищалась богатством нашей природы, о которой она могла только мечтать в своей Средней Азии. С богатыми впечатлениями она вернулась в Ташкент.

В районе важным событием стало открытие районного Дворца пионеров. Ещё в 1979 году к нам в управление железной дороги приезжал заместитель министра путей сообщения, к которому я обратился с просьбой выделить средства для строительства дворца пионеров для школьников района. Просьба была удовлетворена под предлогом расширения школы №36, принадлежащей железной дороге. Проектировщики разработали проект пристроя к школе №36 в виде отдельного четырёхэтажного здания, расположенного рядом со школой, на территории детского парка им. Щёрса, которое и должно было стать дворцом пионеров. Здание возводил строительно-монтажный поезд №101, начальником которого являлся Юдашкин. Поезд специализировался на строительстве объектов железнодорожного узла. Мы с Юдашкиным один раз в неделю проводили на этом объекте планёрки, способствовали своевременному и качественному строительству данного сооружения. К весне 1981 года здание было полностью готово к заселению, оставалось сделать его начинку всем необходимым для творческой работы с пионерами. За это дело взялась заместитель председателя райисполкома Мартынова. Она привлекла все возможности района и города для организации занятий пионеров по интересам с учётом достижений в области современной техники, искусства, профессионального мастерства. За лето была создана необходимая материальная база, подобраны руководители кружков и другие кадры дворца пионеров. В начале сентября районный дворец пионеров торжественно был открыт, что явилось важным событием в жизни школ района. В городе уже был городской дворец пионеров и школьников, но он не обеспечивал потребности школ города в творческой работе с молодёжью. В других районах своих домов пионеров пока не было, поэтому школы нашего района получили приятное преимущество и возможность совершенствовать работу с детьми.

Кстати, Железнодорожный район явился первопроходцем в создании центра по трудовому воспитанию школьников старших классов. Мы решили не ограничиваться примитивными мастерскими в каждой школе, а создать центр, где можно было бы на профессиональной основе и в благоприятных условиях обучать школьников старших классов профессиям по их выбору. Для этого была закрыта одна из школ и квалифицированно переоборудована под кабинеты и цехи для группового и индивидуального обучения школьников по избранной ими профессии. Таких ходовых специальностей было более двадцати, от токаря, слесаря, фрезеровщика, до парикмахера, швеи, сборщика радиоаппаратуры, оператора на железной дороге и т.п. В этом центре занятия проводились специалистами предприятий с каждой группой один раз в неделю по 6 часов. Старшеклассники с удовольствием посещали такие занятия, в конце обучения им присваивался квалификационный разряд, чем школьники гордились. По нашему опыту подобные центры профессионального обучения стали создаваться и в других районах города.

В начале октября 1982 года я вернулся из отпуска, меня ожидал вызов к первому секретарю обкома КПСС Муравьёву. В беседе Муравьёв предложил мне перейти на должность заведующего отделом административных органов обкома партии. В райкоме партии я проработал почти 12 лет, но мне почему-то предлагаемая должность не понравилась. Этот отдел занимался деятельностью всех правоохранительных органов области, как теперь говорят, – силовых структур. Обычно я не отказывался от предлагаемой мне работы, но в данном случае, по ассоциации с моими приключениями в органах КГБ, я начал отказываться, говорил, что меня и райком устраивает, что если нет лучшего применения, то я готов перейти на преподавательскую работу в вуз. Муравьёву надоело слушать мои возражения, поэтому он напомнил мне о партийной дисциплине, о том, что коммунист должен идти туда, куда его посылает партия. Я сказал, что если речь идёт о партийной дисциплине, то я готов взяться за новое для меня дело. Здесь уместно привести один разговор с работником ЦК компартии Узбекистана, который состоялся на отдыхе в Крыму. Он спросил меня, сколько я заплатил за свою должность? Я удивился, разве должности в партии продаются? Я не только не покупал эту должность, но даже отказывался от неё. Мой собеседник говорил о том, что руководство правоохранительными органами обеспечивает прочное положение в обществе, позволяет иметь дополнительные источники дохода, что отказываться от такого лакомого куска неразумно. Я понял, что в Узбекистане, скорее всего, процветают взятки, в том числе и в партийных органах. Но вернусь к рассказу. Мне было велено в этот же день, ни с кем не обмениваясь данной информацией, выехать в Москву на собеседование в ЦК КПСС. Я позвонил второму секретарю райкома, сообщил ему, что отлучусь на пару дней, взял билет на «Жигули» и поехал в Москву. До этого мне в ЦК бывать не приходилось, поэтому меня ожидали новые впечатления и новые знакомства.

Поезд «Жигули» прибывал в Москву рано утром, поэтому к 9.00 я был уже у комплекса зданий ЦК на Старой площади. Нашёл нужный подъезд, предъявил своё удостоверение первого секретаря райкома партии (по таким удостоверениям пропускали в здание ЦК партии без выписки пропуска), во дворе нашёл нужный мне корпус и поднялся в отдел организационно-партийной работы к инструктору, курирующему нашу область. Я думал, что со мной здесь быстро побеседуют, и у меня будет ещё куча времени, чтобы до поезда побродить по Москве. Однако я заблуждался. Инструктор повёл меня на собеседования в отдел административных органов ЦК, в котором существовало множество секторов по направлениям правоохранительных и военных структур. Это сектора милиции, прокуратуры, юстиции, военной прокуратуры, сухопутных войск, военно-морских сил, авиации, противовоздушной обороны, гражданской обороны, ДОСААФ и др. Я должен был побывать у всех заведующих секторами, которые не столько спрашивали меня о чём-то, сколько инструктировали по моей будущей работе. Целый день, без обеда, из кабинета в кабинет, к концу рабочего дня я попал к заведующему сектором отдела организационно-партийной работы, который уже интересовался моей прежней работой, намерениями и т.п. Удовлетворившись беседой со мной, он повёл меня к заместителю заведующего отделом организационно-партийной работы ЦК, который задал пару общих вопросов, сказал, что согласен на моё назначение на должность и отпустил. При выходе мне сказали, что теперь я должен считать себя назначенным на рассматриваемую должность. Я заметил, что меня ещё не водили к заведующему отделом административных органов Савинкину, на что получил ответ, что кадровые вопросы только в компетенции орготдела ЦК. На поезд я опаздывал, к тому же был голоден, поэтому решил поехать в Подольск к Лидиной сестре Тамаре, где душевно отдохнуть. На следующий день я выехал в Куйбышев. Через день состоялся пленум обкома партии, где я был переведён из кандидатов в члены обкома КПСС и утверждён заведующим отделом административных органов обкома партии. Начался новый интересный этап в моей жизнедеятельности.