Диссертация на соискание ученой степени кандидата культурологии

Девственность невесты – след матриархальной системы гендерных стереотипов. Понятие девства и связанные с ними табу существует уже в первобытных культурах¹²¹². О высокой ценности девственности в русской деревне говорят труды А.А.Коринфского, ¹²¹³ П.В.Шейна¹²¹⁴, М. Забелина¹²¹⁵, И. Забылина¹²¹⁶. Однако сюжеты, связанные с девством, не только в Заветных сказках предстают в виде глумления, издевательства: «Квашню раскрыл – не покрыл, на смех две полушки положил»¹²¹⁷. Лишение девственности как профанация сакрального рядоположено с другими плутовскими ситуациями, где обманывают женщину, или обманывают ее мужа или отца, чьей собственностью она является. Смысл табуирования девственности как средства осуществления мужской гегемонии раскрыт в трудах З.Фрейда¹²¹⁸, К. Хорни¹²¹⁹, Р.Коннелла¹²²⁰ и многих современных советских и постсоветских авторов¹²²¹.

Жена занимает подчиненное положение. Самое нужное качество жены в системе патриархальных гендерных стереотипов - покорность. Видимо, это связано с тем, что только дома рассказчик (мужик) и чувствовал себя не рабом, не слугой, а хозяином¹²²². Подневольное положение рассказчика порождает мечту о жене, которая все сделает для него, за него, как матриархальная жена-божество, и в то же время позволит ему чувствовать себя хозяином. Богиня молодости и вечной жизни ищет себе мужа не только как союзника (или спасения от одиночества), но и как господина. «Коли ты был столько смел, что похитил у меня чудесную воду и моложавые яблоки, то хочу быть твоею женою».¹²²³

Если жертвенность – эгалитарная модель женского героизма, подвиги и великие деяния – матриархальная, то патриархальная модель отводит особое место женскому мученичеству. Позитивная героиня патриархальных сюжетов – мученица, или кроткая женщина – отец отдает ее дракону (разбойнику, Морозу), сын убивает, мать или мачеха сживает со свету, сестры завидуют и клевещут, братья казнят. Возмещать причиненный женщине (моральный) ущерб не нужно. Если ее, оклеветанную, сажают в каменный столб¹²²⁹, в темницу¹²³⁰, в засмоленную бочку¹²³¹ и т.п., то достаточно ее выпустить из столба, темницы и т.п.¹²³² Воскрешают ее не всегда¹²³³. Иерархическая справедливость - месть клеветникам: с ними проделывают то же самое, что и с оклеветанной¹²³⁴, превращают в собаку¹²³⁵ (как воплощение «брехни»), превращают в часть ландшафта, «размыкав по полю»¹²³⁶, или же подвергают более новеллистической казни. Поверивший клевете муж, отец или брат ни в одной сказке не наказывается хотя бы раскаянием. Раскаяние – эгалитарный стереотип.

Женщина в системе матриархальных гендерных стереотипов - божество, от чьей милости (или немилости) зависит герой. В системе эгалитарных гендерных стереотипов и женщина, и мужчина добровольно верны друг другу и своему честному слову, преданны, ответственны, заботливы. В системе патриархальных гендерных стереотипов позитивно оцениваемые качества и женщины, и мужчины могут носить то же название, но имеют совсем не тот смысл, что в системе эгалитарных гендерных стереотипов: определения

«верная» и «честная» по отношению к женщине означают, что она честно соблюдает патриархальный договор, верна своему положению отчуждаемого имущества мужа (отца, брата)¹²³⁷. Древняя, архаичная жена-добыча и новеллистическая покупная жена (обычная крепостная) сливаются. Жена добывается, продается, покупается¹²³⁸, выкупается¹²³⁹, «принимает стыд» ради мужа¹²⁴⁰. В патриархальной модели происходит естественная проституизация женщины, поскольку ее сексуальная неверность оказывается верностью хозяину, подчинением его приказу: жена, как и дочь, не протестует, если хозяин, то есть муж (отец) отдает ее во временное пользование другому сексуальному партнеру¹²⁴¹. Честь патриархальной жены в ее преданности, а не в честном слове: хитрость (теневая мудрость) жены на службе у мужа не ставится ей в вину: жена соглашается на предложение мужа¹²⁴², или сама предлагает заманить в дом другого мужчину, пообещав ему сексуальную близость, чтобы обобрать и/или убить его¹²⁴³. При этом восхваляется ловкость женщины, с которой она, взяв за услугу деньги, ее не оказывает.

Воспроизведение через семью властных структур общества (схемы господства/ подчинения) описывали В.Райх¹²⁴⁴, Э. Фромм¹²⁴⁵, К.Хорни¹²⁴⁶. Исследования авторитарного характера показывают, каким образом через семью увековечивается патриархальная структура власти-подчинения¹²⁴⁷. Специфика русской патриархальной семьи, ее матрифокальность, то есть «перевес в сторону отношений мать-дитя за счет отношений отец-дитя и отец-мать» отмечена Д.Ранкуром-Лаферрьером¹²⁴⁸. Об устойчивости авторитарных (патриархальных) гендерных стереотипов к социальным изменениям позволяют, однако, судить результаты социологических опросов в молодежной среде с высоким социокультурным статусом, проведенных в Санкт-Петербурге в1992-1996 гг. «Подтвердилась свойственная мужчинам ориентированность на внешнюю привлекательность женщины, равно как и значимость для женщины фактора социальной состоятельности мужчины, его способности взять на себя ответственность за создание необходимых условий для благоустройства совместной жизни» ¹²⁴⁹ (то есть, имуществом женщины в конвенциональном браке по-прежнему является преимущественно ее тело, а имуществом мужчины – деньги).

Сама догадливость патриархальной женщины, видимо, является ответом на ее архетипическое положение медиатора, посредника между полюсами оппозиций. Топоров говорит о непомерной длиннорукости Мокоши¹²⁵⁰. Осмелимся интерпретировать это как символ соединения противоположностей/ их стремления к разъединенью. Перун и Велес тянут ее каждый в свою сторону, к небу и к земле. Мокошь – стягивает, соединяет их в договоре. Женщина всегда вынуждена находить компромисс между противоречивыми интересами сторон: муж/ дети; отец/муж; семья мужа/ своя семья. Хорошая жена при этом полностью жертвует своими интересами, превращаясь в отчуждаемое имущество.

Умение найти выход, чтобы хотя бы не быть битой, и сделало женщину догадливой (в сакральном варианте – мудрой, в эгалитарном - интуитивной). Если при этом она умудряется еще и преследовать свой интерес, то характеризуется как увертливая¹²⁵¹. Если интересы одной из сторон нарушаются (в пользу другой), то эта сторона рисует другую (и посредника) негативно, но есть возможность – получить позитивную оценку стороны, оставшейся в выигрыше. Если жена-посредник надувает обе стороны, чтобы остаться в выигрыше самой, то мы имеем дело уже с образом плута (Трикстера). Патриархальная женщина имеет плутовское обличье. На контаминацию женщины с Плутом мы уже обращали внимание, говоря о Лисе. Ряд сюжетов русских народных сказок строится вокруг недостаточной увертливости женщины: ее «хитрости» раскрываются, и ей не удается уйти от избиения¹²⁵² или иного глумливого наказания¹²⁵³.

Таким образом, способность женщины догадываться о секретах мужчины или выведывать их получает амбивалентную оценку: хитрость или злокозненность / мудрость, в зависимости от того, на чьей стороне рассказчик. Если рассказчик на стороне брата или отца женщины, тогда этот муж изображается чудовищем, в переносном (разбойник¹²⁵⁴) или буквальном смысле слова (змей, дракон, Кощей). Выведывание и выдача его тайны, часто с использованием «ласки»¹²⁵⁵, ставится женщине в заслугу и никак не роняет ее женской чести¹²⁵⁶. Точно так же, когда в системе патриархальных гендерных стереотипов красна девица, царевна и т.п. предает отца ради установления отношений с добрым молодцем, это не ставится ей в вину: образ законного отца (тестя) сближается с Кощеем, чудовищем, Сатаной.

Жена, сбегающая от мужа, возвращается и наказывается как предательница, в противоположность преданной жене, верной договору передачи ее в собственность¹²⁵⁷, но муж может «покинуть», выгнать жену или убить. В системе патриархальных гендерных стереотипов жена – одна из женщин мужчины. Муж изменяет жене, забывает невесту. Женщина хранит верность, всеми силами и средствами возвращает мужчину.

Кроткая жена заслуживает милость божества: не только исполняет задачу «домовничания», но и проявляет характерное для (нечистой) патриархальной женщины отсутствие брезгливости: «Козел… на полатях лежит. Сопли у него бегут, слюни текут; бедняжка то и дело платочком утирает, не брезгует». Далее, жена сжигает волшебный покров (козлиную шкуру), за что в матриархальных сюжетах муж бывает наказан немедленным исчезновением жены. В системе патриархальных гендерных стереотипов это избавление мужа от заклятья: «Полетела шкурка в печь, очутилась меньшая купеческая дочь замужем не за козлом, а за добрым молодцом»¹²⁵⁸

Мифологема избавления принцессы от чудовища исследована достаточно подробно¹²⁵⁹. В системе матриархальных гендерных стереотипов это служба Госпоже, в системе патриархальных гендерных стереотипов – незаслуженная милость божества, которое избавляет женщину от власти чудовщных, темных, нечистых сил и устанавливает над ней свою, осветляющую власть. В
сниженном варианте благоволящий муж-глава и хозяин выкупает жену, которую следует отдать убогому по приговору судьи¹²⁶⁰.

Муж-экзорцист избавляет от одержимости нечистым духом¹²⁶¹, в том числе, убивая дракона в самой женщине. «Как скоро рассек он [верный волшебный слуга героя] королевну – из чрева ее поползли всякие гады. «Видишь, какая нечистота! Все это злые духи зародились в твоей супружнице.» … Пожег он всех гадов, потом сложил тело королевны и спрыснул живою водою: в ту же минуту она ожила и сделалась столько же кроткою, сколько прежде была злою.»¹²⁶².

Муж-избавитель вступает в брак с женой-неровней (замарашкой¹²⁶³, нищенкой, низкородной¹²⁶⁴, ослиной шкурой, Свиным Чехлом¹²⁶⁵), что напоминает эгалитарный брак жены-счастья с Иваном Бессчастным или брак с хтоническим божеством из матриархальных сюжетов. Однако есть заметная асимметрия: жена-неровня не является ни пьяницей, ни мотовкой, ее положение – не результат не ее злой воли или слабоволия, а результат либо изначального положения вещей, либо преследования.

В образе мужа-покровителя уже отмечен сильный садизм. Дочь пастуха должна доказать, что она достойна своего мужа-царя. Она проходит через ряд ужасных испытаний ее покорности мужу-царю: убийство детей, положение оскорбляемой прислуги, развод, другая жена у мужа. Награда покорной жены – прекращение пыток («С этих пор царь.. перестал ее испытывать.»¹²⁶⁶) Отметим, для сравнения с системой эгалитарных гендерных стереотипов, что неверность жены-счастья Ивану Бессчастному оказывается мнимой. Молодые мужчины, с которыми он застает жену спящей в постели, их общие сыновья-близнецы. За долгое отсутствие муж наказывается только страхом измены. Причем недоразумение не длится годами (как в сказке о дочери пастуха), и является действительно недоразумением, в отличие от «хитрых испытаний» царя. В свете вышесказанного уже не покажется парадоксальным, что муж, бьющий жену, относится нами в данную рубрику. Он является разновидностью мужа-экзорциста, выбивает из нее нечистую силу¹²⁶⁷. Аналогично избиение женщины мужчиной трактуется и западными исследователями¹²⁶⁸. Жену, подвергаемую казни, не бьют плетью и не таскают за косы¹²⁶⁹; избиение является заботой о сохранении брака: оно всегда предшествует сообщению о том, что в после этого супруги «жили в согласии долгие годы»¹²⁷⁰.