§3.18. Стереотипы и патологическая этнозащита

казских народов, этнические группы которых живут в России или посещают эту страну, особенно Москву и Санкт-Петер­бург. Многие, даже власть имущие, или путают армян с азер­байджанцами, грузин с армянами, чеченцев с азербайджанцами и т.п., или же просто не желают заниматься их различением, не создавая себе "ненужных" познавательных задач. Это приводит к ряду вредных последствий для самой России: а) вместе с вра­гами российские деятели отталкивают от себя также друзей; б) иногда они поступают уж совсем иррационально: репрессируя и вытесняя армян, с государством которых Россия заключила договор о стратегическом партнерстве, они как бы освобожда­ют этническую нишу для опасных для России этнических эле­ментов, как это имело место в Санкт-Петербурге в 1998 году'; в) вследствие этого те, кто наносит прямой вред России, ведут себя развязно и агрессивно и занимают все более крепкие по­зиции. Так, согласно официальным сообщениям, азербайджан­цы в Санкт-Петербурге составляют около 200 тысяч человек, контролируют около 40 предприятий с капиталом более 240 миллионов рублей и т.п. Рядом с ними армян не видно, одна­ко когда речь идет о преступлениях, совершаемых "лицами кавказской национальности", обычно упоминаются не только азербайджанцы (среди которых очень много преступников), но и армяне. Это очень типичный пример иррациональной этнопо-литики, проводимой властями города. Это иррациональная эт-нозащита и абсолютно вредная.

Названные этнические меньшинства, занимающие • в Санкт-Петербурге маргинальный статус, стремятся к этничес­кой самозащите и самоутверждению разными способами, что непосредственно связано с их культурными традициями, спе­цифичностью способностей и различным отношением к рус­скому народу: а) азербайджанцы в основном занимаются тор­говлей и мелким бизнесом и выступают в роли эксплуататоров местного трудового населения. Они искусственно повышают цены на товары, вытесняют местных торговцев, вследствие че­го против них городские власти часто принимают защитные, карательные меры; б) совсем по—другому самоутверждается

См.: Мосесова Ирина. "Лицо кавказской национальности". Кому выгод].' эта нелепица. - Газета "Голос Армении", 29 августа 1998 г.

большая часть этнической группы армян, составляющих в Санкт-Петербурге около 25 тысяч человек. Вот что говорится о них в вышеупомянутой статье И. Мосесовой: "Армянская об­щина в Санкт-Петербурге официально насчитывает 25 тыс. че­ловек. В своем большинстве — это люди, не только нашедшие в жизни достойную нишу, но и составляющие элиту города. В законодательном собрании города работает В. Аматуни, звание народной артистки России недавно получила известная певица Рубина Калантарян, в Мариинском театре успешно солирует Сусанна Мартиросян. В Санкт-Петербурге и за рубежом про­водят выставки скульпторы Л. Лазарев и Ц. Симонян. За ог­ромную благотворительную деятельность многих наград удос­тоена директор Международного центра по социальной реаби­литации детей беженцев "Ласточка" А. Мнацаканова. Духов­ный пастырь армян Санкт-Петербурга и Северо-Запада иеро­монах отец Езрас объединяет общину. Под его благословением и при активном участии в городе действуют армянская моло­дежная ассоциация и Учебно-воспитательный центр им. Лаза­ревых. Здесь дети учатся языку и приобщаются к национальной культуре, искусству, читают литературу на родном языке. На богослужения в церковь на Васильевском острове собираются тысячи людей. Идет реставрация церкви Св. Екатерины на Невском проспекте, спустя десятилетия переданной нашему народу". (Там же).

Это именно то, что можно назвать сублимационной формой этнической адаптации. Ясно, что работая творчески и не имея политических амбиций в Санкт-Петербурге и в России в це­лом, армяне могут оказаться весьма полезными людьми для этой страны, какими и были в течение нескольких столетий.

Но есть и армяне—преступники, и хотя их мало, они созда­ют серьезную проблему и для Армении. Среди них, согласно тем же сообщениям, подпольные изготовители армянского ко­ньяка и водки. "Лица кавказской национальности" — нелепи-иа, как щит при охоте на ведьм, необходимая прежде всего тем, кто старательно раскачивает лодку России, добиваясь ее ги­бельного, позорного потопления. Каждый термин, введенный в оборот, должен иметь обоснование. Кавказ — территория меж-ДУ Черным, Азовским и Каспийским морями — имеет рельеф, геологическое строение, полезные ископаемые, климат, основ-

ные типы ландшафта. Территория не имеет национальности, она безнациональна. Что касается людей, ее населяющих, то это очень сложный в этническом и языковом отношении со­став. Здесь живут 50 народов, говорящих на языках трех линг­вистических семей". Вместе с тем азербайджанским этничес­ким группам разрешается вести агрессивную информационную войну против армян — стратегических союзников русских -особенно по поводу проблемы Нагорного Карабаха. Они сво­бодно распространяют дискредитирующую своих противников информацию на территории третьей страны. Их агрессивность достигает патологических и криминальных форм.

§ 3.19. Защитные механизмы и этническая символизация

Уже при обсуждении психологии этнических символов и особенно процессов символизации, мы видели, что символы не только связаны защитными механизмами, но и являются ре­зультатом активности некоторых из них. Здесь нам остается об­судить несколько специфических вопросов. При этом мы бу­дем исходить из той точки зрения, что процессы этнической символизации всегда играют этнозащитную роль: это одна из ос­новных функций данных процессов.

А. Перемещение, вытеснение и этническая символизация

В психической жизни человека значительное место занима­ет механизм перемещения. Данный механизм в психике челове­ка, в частности, в подсознательной сновидной активности, вы­ступает в различных формах: а) определенный элемент скрыто­го (латентного) содержания сновидения заменяется каким—ли­бо далеким образом и этим путем намекается; б) психический акцент от значимого элемента перемещается на незначимый. — Когда речь идет о процессах образования сновидений, то с по­мощью этих процессов сновидения принимают странный ха­рактер. Как заметил 3. Фрейд, создается впечатление, что пси­хика ("бессознательное я") прилагает усилия для того, чтобы подлинный смысл сновидения оставался непонятным'.

¹ См.: Фрейд 3. Толкование сновидений. М., 1913, гл. 4; его же: Введение п пси­хоанализ. Лекции. М., "Наука", 1989, Часть 2.

Одно высказывание 3. Фрейда относительно работы меха­низма перемещения и результата его работы — замены (субсти­туции) имеет прямое значение для понимания путей образова­ния символов вообще и этнических символов — в частности.

"Нас нисколько не удивляет, например, когда старая дева обращает свое нежное чувство на животных, когда холостяк становится страстным коллекционером, когда солдат кровью своею защищает кусок пестрой материи, называемой знаме­нем, или когда Отелло приходит в ярость при виде найденного носового платка,- все это примеры психического передвига-ния. То, что, однако, тем же путем и по тем же законам реша­ется вопрос, что имеет право дойти до нашего сознания и что должно оставаться за его пределами,— это производит на нас впечатление чего—то болезненного: в бодрственной жизни мы назвали бы это ошибкой в мышлении"¹.

Исходя их этих замечаний 3. Фрейда, в процессе символи­зации мы можем выделить два этапа: а) процесс перемещения психической установки с одного элемента (объекта) на другой; б) процесс замены (субституции) первого элемента вторым. Эти процессы сопровождает вытеснение первого элемента, его за­бывание. Вот именно эти представления можно применить в области исследования этнической символизации: хотя нацио­нальные и другие символы представляются простыми объекта­ми исследования, их появление связано с весьма интересными и зачастую сложными психическими процессами, в том числе защитными.

В этнической психологии высказанные идеи о механизмах символизации могут быть весьма полезными, но при исследо­вании разновидностей перенесения в процессе символизации, а также контрперенесения (контртрансфер), которое, как мы считаем, лежит в основе того, что со временем некоторые эт­нические символы теряют для этноса свое значение и цен­ность. Следует также выяснить, с какими другими психически­ми механизмами связано перемещение, в частности, с проек­цией, интроекцией и другими, с механизмом сгущения, кото­рый тоже часто работает в сновидениях.

Фрейд 3. Толкование сновидений, с. 142.

Исследование всех этих вопросов позволит создать очень интересную область этнической психологии. Здесь следует от­метить еще раз, что процесс символизации имеет, кроме ос­тального, также этнозащитную функцию.

Б. Атрибуция, символизация и этнозащита

Каким образом этническими символами становятся люди, личности? Кратко и психологически точно определяет этот процесс Л. Н. Гумилев: "Сочетание принципа и персоны пре­вращалось в символ, ради которого стоило рисковать жизнью, если имелся достаточный пассионарный импульс"¹.

Отметим, что такой процесс символизации может быть сложным. Например, сама личность исторического деятеля мо­жет не обладать нужными качествами, даже наоборот, но если это необходимо, люди приписывают ей нужные черты. С помо­щью атрибуций осуществляется символизация личности и она становится групповым, например этническим, символом. По­добная символизация даже не совсем идеальных людей необхо­дима для этнопсихологической самозащиты, усиления положи­тельных аспектов его я-концепции и идентификации этнофо-ров с этносом. Последняя же часто происходит путем иденти­фикации личности с национальными символами.

Следует отметить, что национальные символы становятся предметами идентификации и интериоризации для этнофоров не просто потому, что они значительны и, как мы уже говори­ли неоднократно, сгущают и скрывают за собой значительные этнопсихологические содержания. Есть еще и другая, не менее сильная причина: импульсы личности, самые мощные мотивы ее активности, могут связываться с национальными символа­ми, искать социализированного выхода с помощью символов. В частности, лидеры этносов самые сокровенные свои помыс­лы и импульсы предпочитают связывать с национальным само­сознанием и этническими символами, выражать через них. Эти пути мастерски использовал, например, Адольф Гитлер². При обсуждении вопроса о типичных национальных лидерах данный аспект проблемы следует иметь в виду всегда. Национальные

и ребяческое. Это этнический инфантилизм. Когда интеллиген­ты такой "нации" то утверждают, что являются наследниками древних тюрок, то в качестве своих предков выбирают кавказ­ских албанцев или других этносов Малой Азии,— это уже сви­детельствует, что у данной этнической общины отсутствует один из самых важных критериев нации, а именно: единое и ус­тойчивое представление о своем происхождении, пусть даже ми­фологическое. Если данный критерий не удовлетворяется, то ясно, что самосознание (я-концепция) этноса еще не оформ­лено как целостная, единая и непротиворечивая система и эт­нос страдает диффузностью своей самоидентификапии. Это то явление "диффузности я", о котором говорил известный пси­хоаналитик Э. Эриксон при обсуждении признаков психичес­кой незрелости личности на различных этапах социализации¹. Говоря о диффузности самосознания личности, имеют в виду низкий уровень психического развития и наличие в ней пато­логических черт, препятствующих ее дальнейшему созреванию. Поскольку этническое самосознание, кроме сферы культуры, реально живет в индивидуальной психике каждого из этнофо-ров, то читатель без труда поймет состояние тех этносов, в ко­торых много таких индивидов.

В. Этническая неполноценность и патологическая самосублимация

Мы сказали, и это можно доказать многими фактами, что самосублимация этносов может принимать патологический ха­рактер. Патологическая самосублимация - сложный защит­но—адаптивный процесс и комплекс. Вкратце отметим только ос­новные признаки этого комплекса. 1) Крайнее искажение исто­рической и актуальной реальности и, что еще более характерно, вера в эту мифическую"реальность". Это не только искажение исторических данных, взаимоотношений народов, игнорирова­ние существования целых этносов и их государств, которые су­ществовали в прошлом. Это присвоение чужой культуры, вроде того, что в настоящее время делают азербайджанцы: они объ­являют своими, турецкими и мусульманскими, даже христиан-

Erikson E. H. Indentity: Youth and Crisis. New York, 1968; его же: Childhood and Society. 2nd ed., New York, 1982.

5) Патологическая самосублимация осуществляется с помощью патологизированных механизмов атрибуции и проекции. На основе доведенного до уровня ничего чужого не терпящего на­ционализма, крайний этноцентризм таких этнических групп порождает исключительно отрицательные стереотипы о сопер­никах, а автостереотипы — только положительные. Это есть приписывание (атрибуция), в частности — патологическая про­ективная атрибуция, которая, как мы уже знаем, позволяет не только видеть собственные недостатки в другом, но даже чув­ствовать себя свободным от них. Появляется какое—то стериль­ное нереальное представление о себе как о существе, достой­ном только любви. "Мы счастливы, что турки" — большой пла­кат с такой надписью стоит на границе между греческой и ок­купированной турками частями Кипра. "Счастливая нация" — так называется одна из популярных американских песен. Ком­ментарии, как говорится, излишни.

В процессе самосублимапии этносы невольно, или, может быть, осознанно, пользуются основной ошибкой атрибуции. Да­же не зная о существовании теории атрибуции, историки и эт­нологи по существу, на примерах, говорят о работе механизмов каузальной атрибуции, атрибуции свойств и установок и об ос­новной ошибке атрибуции. Так, Л. Н. Гумилев, говоря о том, что при работе над книгой о древних тюрках пользовался ки­тайскими источниками, затем добавляет: "Но еще более опас­ным является исторический метод китайских летописцев — элементарный волюнтаризм. С их точки зрения, победы над тюрками нечего было и объяснить: естественно, что китайцы должны всегда и везде побеждать. А как быть с поражениями? Тут виноватыми оказывались иногда морозы и дожди, а чаше всего полководцы и императоры, о каждом из которых всегда можно было сказать что—либо компрометирующее".

Это именно то, что уже известно из психологии атрибуции: человек приписывает свои успехи собственным положитель­ным чертам, а неудачи — "объективным обстоятельствам". При оценке же врага и его действий тенденция эта переворачивает­ся: его успехи — результат случайных и благоприятных обстоя­тельств, а поражения — следствие его личных недостатков.

Китайские летописцы здорово владели этим механизмом, что свидетельствует о том, что эти закономерности психики хо-

рошо работают и на этническом уровне. В той мере, в какой личность идентифицирует себя со своим этносом, в той же ме­ре она успехи своего этноса приписывает его положительным чертам, а неудачи и поражения — внешним обстоятельствам. Мы уже немало знаем о том, как выражаются на этническом уровне возникающие при неудачах когнитивный диссонанс, внутренняя и внешняя атрибуция, самооправдание и другие за­щитно—адаптивные механизмы, которые участвуют в процессе сублимации своего этноса, его истории и культуры. Эти идеи в дальнейшем следует конкретизировать при описании психоло­гических "портретов" разных народов.

6. 
   Мы, таким образом, естественным ходом наших рассуж­
   дений приблизились к еще одному важному качеству патологи­
   чески сублимирующих людей — это их нарциссизм¹, самовлюб­
   ленность. Нарциссизм сам по себе является очень интересным
   и сложным психическим образованием. Это тот случай, когда
   вся история любви человека, все его либидо, обращается на са­
   мого себя. Но опасность нарциссизма состоит не в том, что в
   каждом этносе есть отдельные люди с таким комплексом. Два
   обстоятельства заставляют нас обратить на это явление при­
   стальное внимание: 1) нарциссизм может стать этническим ка­
   чеством; 2) нарциссизм индивида или группы сочетается с
   сильной внешней агрессивностью. У нарцистической личности
   очень низкий порог толерантности (терпимости) к фрустрациям:
   как только ее потребности не удовлетворяются, она приходит в
   гневливое состояние и готова совершить агрессивные действия.
   Такими внешне—агрессивными нарциссами были Гитлер, Ста­
   лин и другие диктаторы, у которых нарциссизм оочетался с па­
   ранойей. Агрессивность нарцисстической личности может под­
   ниматься до уровня садизма, в том числе сексуального².
   
7. 
   Наконец, у людей и групп, осуществляющих патологиче­
   скую сублимацию, имеется болезненная страсть выглядеть ци­
   вилизованными, "европейцами". С этой целью они создают ра-
   

Современное предсташгение о нарциссизме см. Fromm E., The Anatomy of

Human Destructuveness. Henry Holt and Co., New York, 1992. Связь нарциссизма с агрессивностью хорошо исследована на примере ряда

политических лидеров, среди которых много нардистов. См.: Fromm Е., Ор.

cit, (Есть уже русский перевод книги: Фромм Эрих. Анатомия человеческой

деструктивное™. Изд-во "Act", Москва, 1998).

совые теории о своем арийском происхождении. Происходит поверхностная идентификация с теми, кому хочется уподоб­ляться, наблюдается подражание внешнему поведению. Стран­ным образом у таких людей и этносов сочетаются нарциссизм и поклонение перед чужими — более сильными и цивилизован­ными. Поэтому мы считаем, что это по существу маргинальные этносы, которые по логике механизма образования обратной реакции не только ассимилируются, но и сопротивляются это­му процессу описанным иррациональным способом.

В истории этносов примеров патологической самосублима­ции немало. Вот один из них: народ инков, живущий в Перу, считал себя избранником Сына Солнца. Инки верили, что жи­вут для осуществления великой миссии: возвышения остальных народов (индейцев) с уровня полулюдей. Совершая свои похо­ды и создавая империю, они всячески стремились вытравить из сознания подвластных народов всякие воспоминания об их бы­лом величии. Победители начали по—новому писать историю, пересмотрели прошлое. Местные традиции искоренялись, бы­ло стерто все, что было древнее традиций самих инков. Импе­ратор Пачакути создал официальную историю инков, уничто­жив все, что не было связано с историей династии инков.

Следствием такой тенденциозности явилось то, что созда­лось ложное представление, будто носителями цивилизации были только инки: они представили себя в роли носителей ци­вилизации, до прихода которых в Южной Америке будто бы была абсолютная культурная пустота. И действительно, в на­стоящее время о доинкской истории Америки не осталось ни одного письменного свидетельства и исследователи только пу­тем археологических раскопок стремятся получить о ней ка­кие—либо сведения¹. Вот вам и реальный пример криминаль­ной патологической самосублимации этноса, приведшей к пла­чевным для цивилизации результатам.

Г. Антисублимация на уровне этносов

Рассматривая процессы сублимации у личности, в одной из предыдущих работ мы выдвинули идею о существовании анти-

См.: Victor W, von Hagen, Realm of the Incas. New York, 1957, pp. 24-40. Shibutani T. and К. М. Kwan, Op. cit., p. 248.

сублимации. Это то явление, когда фрустрированная личность, не имея возможности сублимировать свои фрустрированные желания, т.е. не сумев поднять уровень своей активности, не­произвольно идет в противоположном направлении: еще боль­ше снижает уровень своего поведения и познавательных про­цессов¹. Антисублимация имеет самые различные выражения: воровство, хулиганство и хамство, наркоманию, пьянство и т.п.

Люди, у которых под влиянием фрустраторов легко начина­ется процесс антисублимации, по—видимому, в значительной степени потеряли свои нормальные адаптивные механизмы. В тех обществах, в которых люди хронически лишены возможно­сти нормального удовлетворения своих потребностей, распро­страняются различные формы так называемого "отклоняюще­гося" поведения, которые в психологическом смысле являются антисублимациями. Это насильственные преступления вплоть до убийства, дискредитация людей из—за зависти, разбойниче­ство, хулиганство, неврозы и психозы, различные виды чрез­мерной словесной агрессии и т.п.

Антисублимация выражается как во внутриэтнических, так и в межэтнических отношениях, но когда конфликт между эт­носами усиливается, принимая непримиримый характер кризи­са, внутренние формы антисублимации в значительной степе­ни трансформируготся в межэтнические формы и направляют­ся на противника. В частности, происходит превращение зна­чительной части внутриэтнической агрессии в межэтническую.

Это новая сфера исследования для этнопсихологов, поэтому здесь налицо еще много нерешенных и даже еще не сформули­рованных проблем. Например, как объяснить, что и у личности, и у этносов активные процессы сублимации могут сочетаться с активной антисублимацией? Или еще, каким образом взаимо­связаны патологическая этническая сублимация и антисубли­мация в психике и поведении человека или социальных групп?

Мы считаем, что практически (эмпирически) наблюдаются также такие парадоксальные комплексы, как сублимация-анти­сублимация. Это сходно с комплексом садизм-мазохизм, кото­рый тоже представляется парадоксальным, но получает свое

' См.: Налчаджян А. А. Личность, психическая адаптация и творчество. Изд—во "Луис", Ереван, 1980, с. 158-184.

логичное объяснение в современных психопатологических тео­риях'. Более того, у определенных этнических групп наблюда­ется сублимация путем антисублимации. При этом сублимация осуществляется для себя, а антисублимация — для других. Точ­но так же у индивидов и групп может наблюдаться комплекс садизм—мазохизм, в котором садистическая установка направ­лена на представителей других этносов, а мазохистическая вы­ражается в виде крайнего конформизма и раболепства перед лидерами собственного народа. События в Сумгаите в 1988 го­ду убедительно доказывают справедливость этих утверждений. На уровне личности воровство — способ агрессивного само­утверждения. По нашему мнению, на этническом уровне тоже психологический смысл воровства такой же, с той разницей, что групповое воровство еше более опасно: и сила агрессии, и деперсонализация и дегуманизация жертвы, и садизм - выра­жены более интенсивно, достигая большой и разрушительной силы. Групповое воровство у некоторых отсталых этносов яв­ляется одним из главных механизмов самовозвышения. Оно выражается как в форме грубого захвата, так и в более тонких формах присвоения ценностей других народов. При этом есть этносы, не отличающиеся трудолюбием в производственной сфере и творческом труде, но обладающие значительным во­ровским трудолюбием: ведь в такой антисоциальной деятельно­сти тоже, чтобы добиться успехов, нужны подготовка, терпе­ние, обладание навыками и длительные усилия.

Д. Когнитивный диссонанс, вовлечение и патологическая

сублимация

Патологическая сублимация, по—видимому, представляет собой увлекательный процесс, поскольку тот, кто начинает ею заниматься, уже с трудом останавливается или полностью теря­ет способность вернуться к первоначальным своим позициям, к признанию реальных фактов истории и культуры.

Это явление, которое имеет свои разновидности, может по­лучить достаточно адекватное и интересное объяснение на ос­нове теории когнитивного диссонанса, предложенного в 50-е го­ды XX века американским социальным психологом Леоном

' См.: Фромм Э., Указ. соч., гл. XI

Фестингером'. Теория эта объясняет различные противоречия, которые возникают в психике человека между его познаниями ("когнициями") об одном и том же предмете. Так, если у чело­века имеются в сознании следующие "когниции": 1) "Я — че­стный человек" и 2) "Я обманул В", то он будет переживать внутренний диссонанс, поскольку эти два познавательных эле­мента о себе несовместимы, несозвучны. Есть, конечно, ис­ключения², но в целом описанное — закономерность психичес­кой жизни людей. В таких случаях возникает тенденция так из­менить одну из этих когниции, чтобы между ними возник кон­сонанс. Так, если человек придет к выводу: "Я- подлец", то у него диссонанс исчезнет или по крайней мере смягчится, так как совершенно естественно, что подлец должен совершить подлые действия, в том числе и обман.

Поэтому для человека представляет опасность совершение первого действия, несовместимого с его я-концепцией. Но ес­ли это первое действие уже совершено, второе сходное дейст­вие совершить намного легче. Изменяется я—концепция чело­века и он вовлекается в это дело. После первого воровства по­следующие воровские действия уже легче совершить. Если женщина однажды уже предавала мужа с любовником, то она уже легко может вовлекаться в это дело, поскольку, образно го­воря, "дорога уже открыта", причем именно в морально—пси­хологическом смысле. Есть верные своим мужьям женщины, но, как заметил один из мудрецов прошлого, редко можно встретить женщину, которая предала бы мужа только один раз.

Психологическое и практическое вовлечение в дело, кото­рое раньше казалось невозможным — один из любопытнейших аспектов человеческой жизни. Когда это происходит, человек начинает использовать новые защитные механизмы для еправ-дания своего поведения. Известно, что такое самооправдание осуществляется с помощью суждений и умозаключений, кото­рые психологи называют рационализациями. Таких защитных аргументов много используется не только на индивидуальном,

' См.: Festinger L. A theory of cognitive dissonance. Stanford (Calif.), 1967.

' Считается, например, что у макиавеллистов когнитивный диссонанс или не

возникает, или выражен значительно слабее, чем у морально более зрелых

людей.

но и на этническом уровне, в частности - в его словесной культуре и особенно в идеологиях.

Чтобы получить представление о том, к каким последстви­ям может привести вовлечение, приведем примеры из истории политического терроризма, причем — государственного. Созда­тели террористических организаций, чтобы добиваться полной лояльности и подчинения новых членов лидерам группы, орга­низовали особые ритуалы инициации.

Во время этих ритуалов они заставляли человека совершить такие действия, которые прямо и вопиющим образом наруша­ли его самые важные моральные запреты (личные табу). Речь идет о крайне жестоких действиях, совершая которые человек сразу же отрывается от прежнего социального окружения с его системой ценностей, и связывается неразрывными узами с но­вой организацией, поскольку это единственная группа, которая одобряет совершенную им жестокость. Он приобретает новую систему ценностей, даже новую систему личной морали — Сверх—я.

Эти принципы широко применялись в фашистской Герма­нии. Так, врачи, которым предстояло работать в СС, должны были до этого или совершить жестокие действия, или же при­сутствовать при их совершении другими. Такие "медицинские эксперименты" заключались, например, в том, что в присутст­вии этих врачей, без анестезирования, совершали пересадки кожи или операцию на брюшной полости на евреях или поля­ках. Других эсэсовцев заставляли перед глазами матерей уби­вать их детей. Практика эта была введена по указанию Гитле­ра, который считал, что если эсэсовцы совершат такие дейст­вия, то уже навечно будут связаны друг с другом на основе об­щего опыта¹. Через сходное испытание прошел, например, из­вестный в тогдашней Германии врач, заведующий кафедрой медицинского факультета в университете Мюнстера, доктор Ганс Германн Крамер, перед тем, как перейти на работу в си­стеме СС. Его первым испытанием было присутствие при "Особом действии" (Зондерактион) — массовом истреблении людей самым жестоким методом. Заключенных, чаще всего ма­терей с детьми, обычно живыми бросали в яму глубиной 20—40

См. в книге: Wait R. G. L., The Psychopathic God: Adolf Hitler, p. 23.

метров, на дне которой лежала пропитанная бензином куча дров. Затем дрова сжигали... Когда доктор Крамер первый раз наблюдал эту страшную картину, он пережил шок и в своем дневнике оставил запись о том, что он видел "дантевский ад". Но постепенно для него подобные картины, по—видимому, стали привычными и в его дневнике описания "Особых дейст­вий" начали перемежаться с обычными и даже приятными бы­товыми картинами. Так, 23 сентября 1942 года он сделал сле­дующую запись: "Седьмое и восьмое "особые действия"... Ве­чером в 20.00... настоящий банкет. Ели настоящую щуку... Хо­роший кофе, прекрасное пиво и булочки"¹. - Так вовлекаются и становятся садистами.

Анализ этнопсихологических материалов показывает, что вовлечение наблюдается не только на индивидуальном, но и на эт­ническом уровне. Когда этнос или его подгруппа совершают та­кие действия по отношению к другим этносам, последствия ко­торых уничтожить нельзя, т.е. действия не являются обратимы­ми, он начинает так менять свой образ и образ противника, чтобы оправдать совершенное действие. Когда эти психические процессы изменения я-образов и установок происходят ус­пешно и упомянутые психические образования приводятся в соответствие с совершенным действием, создается психологиче­ская предпосылка повторения таких действий. Можно предполо­жить, что продолжение террористической деятельности, захват заложников и ряд других агрессивных действий очень долго и даже тогда, когда они уже бессмысленны, не удается приоста­новить именно потому, что группа террористов психологически вовлечена и не видит путей возврата к. первоначальной ситуа­ции, когда первый агрессивный акт еще не был совершен.

Люди, вовлеченные в сферу межэтнической агрессии, могут использовать самые различные рационализации для само­оправдания, вроде следующих: "Все люди агрессвны", "Все на­ции жестоки и эгоистичны", "Враг беспощаден и его надо бить, иначе он нас уничтожит" и т.п. Ожесточенность сторон конфликтов в Египте, на Ближнем Востоке, на Северном Кав-

Wait, R. G. L., Op. cit., p. 23; P. Уэйт ссылается на следующую работу: Eire A. Cohen, Human Behavior in the Concentration Camp. New York, 1953, pp. 236 и следующие.

казе, в отношениях США с целым рядом стран мусульманско­го мира, обусловлена, кроме других причин, также психологи­ческим механизмом вовлечения и появления толерантности к жестокости.

Индивиды и группы, вовлеченные в агрессивные и преступ­ные дела, со временем становятся "непроницаемыми" для до­водов, несовместимых с их делами и убеждениями. У них воз­никают искаженные представления о реальности, у них актив­но работает механизм перцептивной защиты. И только очень сильные потрясения могут вывести их из такого состояния. Нужны новые, сильные фрустрации и стрессы для того, чтобы у таких людей произошла психическая конверсия и они смогли увидеть всю глубину и пагубность своих заблуждений.