Георгий Старков тихий холм (роман по мотивам видеоигр Silent Hill и Silent Hill 3)

Так или иначе, стычка на третьем этаже послужила хорошей встряской, которая помогла мне прийти в себя. Знаете, когда осознаёшь, что твоя жизнь каждую секунду находится в опасности, времени на отвлечённые размышления, не несущие ничего хорошего, как-то не остаётся.

Потом я вспомнил о подвале. Наверное, мне стоило подумать о нём в самом начале. Подвальная комната есть в любом помещении... и если Шерил действительно похитили, то это как нельзя более подходящее место, чтобы спрятать маленькую девочку. Подальше от любопытных глаз папаши. Я почти бегом спустился на четыре этажа вниз по проржавевшей лестнице навстречу новому кошмару.

Подвал был апогеем всего, что творилось в школе. Оказавшись под землёй, я не пожалел, что облазил все верхние этажи. Это была необходимая подготовка, закалка разума перед тем, как попасть сюда. Если бы я сразу полез в подвал, меня хватил бы удар.

Как можно описать то, что открылось моему взору? Уверен, никаких красочных слов не хватит, чтобы хотя бы отдалённо дать об этом представление. Вообразите себе не очень длинный закрытый проход, потолок, стены и пол которого представляют собой сплошную сетчатую решётку. Вдоль стены висели распятые тела со снятой кожей, рот которых был одинаково мучительно разинут в крике. Я их не считал, но не меньше десяти. На противоположной стене, торжественно возвышаясь над этой панорамой безумия, висел Знак. Двойной круг с треугольником. Я уже знал, что он будет до конца моих дней преследовать меня в страшных снах в самых разных ипостасях. Я не мог обманывать себя, утверждая, что это всего лишь краска. Это была кровь. Сладко-солёный запах красноречиво говорил сам за себя. Там, где проход заканчивался, решётка была обильно забрызгана кровью – металл заметно покраснел и отливал тусклым багровым цветом.

– Боже мой, – вскрикнул я, сдерживая порыв немедленно побежать наверх, наплевав на всё. Не ел я давно... но то, что ещё осталось в желудке, устремилось обратно по пищеводу, заставив меня согнуться пополам.

«Кто это сотворил?»

Крепко зажмурив глаза, я шёл вперёд, к концу прохода. Мысль была одна – выбраться из этой ужасной комнаты, и пусть там меня ждёт всё, что угодно. Пусть армия чудовищ, пусть орда летающих ящеров... что угодно, но не это.

Распятые мертвецы (руки у них были странно скручены назад, словно они закончили своё существование на дыбе) толкали друг друга в бок и злорадно похихикивали у меня над головой. Посмотрите на этого жалкого человечка, на его напрасные усилия. Он думает, что может нас одолеть.

– Заткнитесь, – зло прорычал я и вломился через незапертую дверь. Здесь, слава Господу, не было следов девятого круга ада. Проход заканчивался коридорчиком, идущим между хитросплетениями труб. По обе стороны коридорчика я увидел большие красные газовые вентили. Правый вентиль угрожающе скрипнул, когда я сделал шаг вперёд. Я замер. Вентиль тоже замер, притворившись, что ничего не было. Но мне показалось, что за трубами мелькнула чья-то фигура – удлинённое, карикатурное тело с пупырчатой головой. Из коридорчика повеяло холодом, как из открытой дверцы холодильника. Я увидел, как на трубах сосульками висит лёд.

Ещё шаг. На этот раз скрипнул левый вентиль. Внезапно я разозлился, что топчусь на месте и дёргаюсь от звуков, которые издают эти дурацкие вентили. Коридор между трубами был последним местом, куда я ещё не проникал, и нужно было побыстрее с этим закончить. У меня уже почти не осталось надежды найти дочь в школе – скорее я просто хотел добросовестно завершить обыск, чтобы потом не мучиться сомнениями.

Я прошёл в коридор. Я думал, он будет коротким, но он уходил вглубь газовых коммуникаций, не собираясь заканчиваться. Когда я отдалился от входа примерно на двадцать шагов, фонарь на груди зашипел и потух. Одновременно, не давая ни секунды на размышления, пол подо мной начал проваливаться вниз. Я не потерял опоры, просто чувствовал, как весь пол снижается, подрагивая, словно гигантский лифт. Испугавшись выйти из равновесия, я отчаянно помахал руками, пытаясь за что-либо хватиться. Но рядом ничего не было. Я не мог видеть, что вокруг меня происходит. Оставалось только стоять и уповать на Бога, что всё закончится хорошо.

Потом впереди вспыхнул свет.

Не солнце. И не лампа. Скорее большой факел, пылающий ярким красным пламенем. Я не сразу понял, что это за «факел» – он находился от меня на довольно приличном расстоянии, порядка двадцати футов. Пламя потрескивало и устремлялось ввысь, пожирая топливо. А топливом... а топливом служило человеческое тело, завёрнутое в простыню. Я надеялся, что человек, который горел передо мной, уже мёртв – по крайней мере, он не кричал и не двигался. Всё происходило в молчании.

Затем из-за факела величественно выползло Оно – огромное неповоротливое существо, покрытое склизлой кожей пресмыкающегося. Двигалось Оно медленно и с явным трудом, при каждом движении под кожей прокатывались волны жира. Но не его внушительные размеры тогда поразили меня, и не низкий хищный рык, которым оно разорвало молчание, повисшее в городе.

Оно было раздельноголовым. Головы как таковой не было вообще – на месте, где она должна была быть, я видел раздвоенную продолговатую плоть, расходящуюся в стороны. Как столярные тиски. Между раздвоенностью виднелось голое красное мясо, ничем не покрытое и не защищённое. Ни глаз, ни ушей, ни носа. Как такое создание могло ориентироваться, я не знаю до сих пор. Тем не менее, грех было бы сказать, что Оно меня не замечало. Оно неуклонно ползло в мою сторону, разводя в стороны половинки своих тисков. С перепугу сначала мне и в голову не пришла мысль о побеге – я стоял, не в силах оторвать взгляд от мощных тисков, разъём между которыми становился всё шире. Да и, честно говоря, если бы я даже убежал, то недалеко. Подвал претерпел очередную трансформацию, в результате которой я оказался на довольно своеобразной арене. Она имела круглую форму и была около тридцати метров в диаметре. Чем-то арена напоминала площадку для гладиаторских боёв, где благородные воины не на жизнь, а на смерть сражались с разъяренными быками, буйволами и прочими тварями.

Надо полагать, тем благородным воином здесь был я. Но вместо того, чтобы смело пойти навстречу громадному созданию, я пятился назад, чувствуя мелкую дрожь в коленках. Оно медленно приближалось, оттесняя меня к самому краю. За пределами арены была пустота – та самая чёрная бездна, которая так напугала меня на первом этаже школы. Факел в центре арены рдяно пылал, источая запах горелого мяса и расплавленного жира. Голова человека уже полностью исчезла в языках огня.

Обе половинки тисков растянулись так, что почти образовали развёрнутый угол. Его голова находилась от меня не более чем в трёх футах, и я вдруг понял, что хочет Оно сделать. Ещё пять секунд – и моя верхняя часть смялась бы между половинками головы чудища, как бумага. Но я успел взять себя в руки раньше. Когда человек понимает, что находится на волоске от смерти, он может совершать настоящие чудеса. С моих ног словно пали свинцовые оковы. Я подался назад за мгновение до того, как живые тиски, похожие на щупальца, дотянулись до моего лица. Споткнулся о какой-то выступ, шлёпнулся на задницу и начал быстро отталкиваться ногами от пола, отдаляясь от монстра, каланчой нависшего надо мной. Оно испустило новый рык, в котором я услышал разочарование.

Я вспомнил о пистолете и ноже, которые лежали у меня в кармане, но пытаться использовать их против этого было бы просто смешно. Я беспомощно оглядел арену. Ноль – арена была совершенно изолирована от остального мира, ржавые края его касались только с абсолютной пустотой. Отступать было некуда, а сопротивляться – нечем. Несправедливо. Исход был предрешён.

Хотя...

Мой взгляд остановился на факеле из человеческого тела. Огонь... Вечный ужас созданий, прячущихся в ночной мгле. Скоро он должен был погаснуть, превратив обугленные останки в золу, но сейчас...

В центре запах копоти и горелого мяса стоял поистине отвратительный. Огонь намертво вжарил белую ткань в тело – то, что осталось, уже отдалённо не напоминало человека. Я задержал дыхание – самое худшее ещё предстояло. Готовься, Гарри.

Оно подползало ближе. Я спешно скрылся за факелом, чувствуя жар пламени на своих щеках, развернулся и увидел, что чудовище нерешительно мотает из стороны в сторону своими тисками. Похоже, огонь его не сильно радовал. Я испугался, что Оно так и будет кружить вокруг факела, пока он не погаснет, и вся моя затея пойдёт насмарку.

– Давай! – закричал я, чуть отступив назад. – Я здесь!

Интересно, Оно могло меня слышать? Думаю, всё-таки могло, потому что одновременно с моими словами Оно бросилось вперёд – ретивее, чем я ожидал от неповоротливого создания. Я не успел отступить. Оно налетело на факел, сминая тонкие железные прутья, внутри которых был заключён пылающий труп. Я услышал шипение от прикосновения раскалённых углей к Его телу. Поняв, что совершило ошибку, Оно бросилось в сторону, но было уже поздно – несколько горящих кусочков крепко вдавились в тело, некоторые застряли между «тисками». Я услышал жуткий рёв раненого зверя. Факел погас. Стало очень темно – лишь краснели разбросанные по центру арены угли и куски плоти.

Разумеется, Оно не могло умереть от таких пустяковых ранений, однако я рассчитывал не на это. Я надеялся, что сведённое с ума от боли существо начнёт метаться по арене и свалится в бездну, которая была за краями (то, что у него нет глаз, я понял). Скорее всего, так и случилось, но этого я уже не увидел. Последнее, что я сделал на арене – начал осторожно отдаляться от раненого монстра в страхе, как бы он не налетел на меня своей массивной тушей. Потом последовала бесшумная вспышка, залившая арену и пустоту, что окружала её, ярким белым светом. Вспышка была такой сильной, что на некоторое время лишила меня возможности видеть. Куда бы я ни глядел, передо мной была только ослепительная белизна, от которой скручивало живот. Я едва не потерял равновесие, но всё-таки удержался на ногах ценой отчаянных взмахов руки. Постепенно белое сияние стало меркнуть, и я различил в нём очертания вещей – сначала одинаково чёрные, но потом всё более узнаваемые.

Я стоял в тёмном закрытом помещении без окон. Слева от меня громоздились какие-то не то цистерны, не то резервуары большого размера. Обветшалые трубы опутывали комнату с пола до потолка. Очень было похоже на... бойлерную?

И ещё... Там, посреди лабиринтов труб, прислонившись к почерневшему баку, стояла девушка.

Я узнал её, хотя никогда раньше не видел её лица. Но я ещё помнил это строгое тёмно-синее платье с белыми манжетами и худые кисти рук. Это была девушка, которую я едва не сбил по дороге в Тихий Холм. В последнее время я сомневался, была ли девушка на самом деле, или это была первая ужасная галлюцинация, на которые так охоч Тихий Холм...

Но она стояла рядом со мной. Когда я её заметил, она быстро выпрямилась, оторвав спину от бака. Было в её движениях что-то неестественное. Я посмотрел на её лицо, такое же худое, сухощавое и болезненное, как всё остальное. На вид я дал ей около пятнадцати лет – впрочем, возможно, ей было немного меньше. У неё были короткие чёрные волосы, из-за которых она показалась мне похожей на Шерил. Девушка смотрела на меня совершенно равнодушно, без каких бы то ни было эмоций. Впрочем, наверняка я тоже выглядел так же – просто не полностью пришёл в себя после схватки с раздельноголовым монстром. Так мы и стояли, уставившись друг на друга, пока она... не исчезла.

Да-да, именно исчезла. Я даже успел увидеть, как её контуры размываются и вся фигура обретает прозрачность. Девушка, только что казавшаяся вполне реальной и осязаемой, пропала, как будто её и не было.

Признаться, в эту минуту я окончательно уверился, что сошёл с ума. Я представил себя лежащим в смирительной рубашке на больничной койке и судорожно выкрикивающим бессвязные слова, находясь в царстве своего кошмара. Даже увидел картонную табличку, приколоченную к стене у меня над головой:

Тьма ушла. Но я был не способен радоваться даже этому. Сил не было. Я обессиленно пошёл к выходу. Мне нужно было выбраться отсюда, и как можно скорее. Я боялся, что с минуты на минуты всё начнётся заново. Такого бы я не выдержал.

Коридор... Холл... Прихожая... Обыденные казённые интерьеры, такие родные и безопасные. Но в тесных помещениях было по-прежнему неуютно. Школа казалась заброшенной без малого год назад; на всех вещах лежал слой пыли, вьющийся серым облаком при каждом неосторожном движении.

Распахнув дверь, я вывалился из владений начальной школы Мидвич – потрёпанный, с кровоточащей рукой и потерянной надеждой. Но хотя бы живой...

Улицы по-прежнему были объяты туманом и тишиной. Я прислушался, готовый выхватить пистолет при малейшем намёке на звук хлопающих крыльев. Тихо...

Не тихо. Где-то далеко на востоке раздавался ритмичный звенящий звук. Очень тихий, но отчётливый. Как те самые куранты в часовой башне, но тембр неуловимо отличался от неживого механического боя. Это был...

Колокол, осенило меня. Церковный колокол. Наверное, я узнал бы перезвон сразу, если бы регулярно ходил в церковь, но по определённым причинам я с некоторых пор не посещал храм божий. Глас колокола разносился над молчаливым городом, нарушая святую тишину.

«Кто-то должен там быть».

Мысль была заманчивой и обнадёживающей. Мне было всё равно, куда идти. Шерил пропала, Сибил не вернулась. А возможность встретить хотя бы одну живую душу... может, того, который объяснит мне всё...

Я пошёл по Мидвич-стрит в сторону колокольного звона. Снег продолжал падать, и кое-где мои ботинки уже полностью утопали в маленьких сугробках.

Я боялся, что перезвон прекратится слишком рано и я не смогу определить его источник. Но колокол исправно звенел на всём протяжении моей прогулки. А шёл я довольно долго, по меньшей мере четыре квартала отмахал. Монстров на улицах словно бы поубавилось – по крайней мере, мне удалось избежать нежеланных противостояний. Я прошёл под вывесками автомобильной лавки, книжного магазина, строительного маркета. В окнах одного из магазинчиков я увидел ряд новеньких сверкающих бензопил и подавил в себе желание разбить стекло и захватить с собой одну из них. Столь экзотическое оружие стало бы для меня только лишним грузом.

Колокольный звон стал чётче и громче. Я понял, что приближаюсь к цели, но всё ещё не мог ничего видеть – мешал туман. Он стал немного разреженней, но видимость по-прежнему сокращал будь здоров.

Звон оборвался, когда я был в пятидесяти шагах от его источника. Я чертыхнулся и ускорил шаг, но находился уже слишком близко, чтобы потеряться. Церковь я узнал по большому декоративному кресту, который увенчивал передний фасад здания. Собственно, этим и ограничивались отличительные особенности местного храма Божьего. В остальном это было обычное серое здание с чуть облупленными стенами. Видно было, что оно переживало и лучшие времена. Наверное, наверху была расположена часовня с колоколом, но туман успешно скрывал её от моего взора.

Я поднялся по лестнице. Дверь церкви была приоткрыта. Внутри явно кто-то был... Я не задумывался, кто меня ждёт внутри – всё равно, лишь бы человек.

Я вошёл в церковь и сразу обратил внимание на громадный медный крест, расположенный у противоположной стены. Внушительных размеров скульптура изображала Христа в последние мгновения Его жизни – агонизирующее распятое тело, страдальчески закатившиеся глаза и сжатые кулаки. В таком виде Спаситель мне не нравился, по крайней мере, в тот день. Я был по горло сыт распятыми телами, и вид ещё одного, хоть бы и медного, обрадовал меня не сильно.

Пустые ряды скамеек для прихожан были пусты. По боковым стенам висели непонятные масляные картины, изображающие, судя по всему, деяния святых. Я бывал в церквях не очень часто, но эта меня неприятно поразила. В церкви Тихого Холма не было таинственной возвышенности, атмосферы истинной Веры, присущей всем храмам. Мёртвый храм мёртвой веры в мёртвом городе – вот что он мне напоминал, если хотите.

Женщину, которая стояла у подножия креста, склонив голову, я заметил, только когда она обернулась ко мне – настолько она сливалась с окружающим фоном. Это была старая женщина в длинном тёмном платье. На голову была накинута тяжёлая серая шаль, почти полностью прикрывающая волосы. Лицо морщинистое, изборождённое отметинами прожитых лет... Она сделала странное движение головой – словно бы кивнула мне и одновременно бросила взгляд направо; похоже на какой-то нервный тик. Жест мне не понравился.

Но я был рад. Рад, что наконец не один.

– Это вы звонили в колокол? – спросил я, приближаясь к ней. Женщина внимательно смотрела на моё лицо своими зеленоватыми глазами. Этот сухой взгляд заставил меня встать на месте, как вкопанный.

– Я ждала тебя, – сказала она. – Это было предсказано...

Я ожидал чего угодно, но только не этого. Я бы не удивился, если бы она с рыданиями бросилась ко мне или, наоборот, накричала на меня. Мало ли как могут повести себя люди, очутившиеся в непроглядном кошмаре, которым стал город. Но... «я ждала тебя»?

– О чём вы говорите?

Сказав это, я более внимательно посмотрел на свою собеседницу. Женщина держалась очень прямо и не шевелила ни одной жилой – лицо оставалось абсолютно бесстрастным и отчуждённо-враждебным. На правой щеке я увидел давний рубец. Говорила она медленно и с расстановкой, обкатывая каждое слово на языке.

– Я знала, что ты сюда придёшь.

Вот теперь её губы тронула усмешка. Ядовитая такая усмешечка, от которой мне стало не по себе. Похоже, рано я радовался. Пока я стоял, в замешательстве глядя на неё, она продолжала говорить:

– Ты ищешь девочку, так?

Вот теперь я уже точно очнулся от созерцания её лица. Она что-то сказала о девочке. Я отреагировал мгновенно:

– Девочка? Вы... вы имеете в виду Шерил?

Сердце забилось учащённо. Неужели она что-то знает о моей дочери?.. Мне хотелось в это верить. Очень хотелось. Но она, проклятая, молчала, уставившись на меня своими зелёными глазами. Я едва не набросился на неё, чтобы потрясти за плечи:

– Вы что-то знаете! Скажите...

– Стой, где стоишь! – властно приказала она, и я замер, боясь даже вдохнуть. Ей удалось полностью подчинить меня себе, взять под свой контроль. Я был готов сделать всё, что скажет старуха, хоть даже съесть собственные ботинки. И всё из-за одного волшебного слова...

Увидев, что я стою на месте, она повернулась к кресту и снова посмотрела ввысь, на распятого Спасителя:

– Если будешь идти наугад, как сейчас, то тебе ничего не найти. Ты должен знать, где её искать.

Я жадно вслушивался в каждое слово. Она положила руку на алтарь, обитый красным сукном, и я увидел, что на алтаре что-то лежит – какая-то невзрачная маленькая пирамидка, напоминающая детский кубик Рубика. Женщина бережно взяла его в руку и снова посмотрела на меня.

– Это Фларос, – сказала она в ответ на мой немой вопрос. – Фларос – клетка умиротворения. В его силах прорвать стену тьмы и сопротивляться гневу другого мира. Забери его с собой, и он поможет тебе в твоём пути.

Она протянула пирамидку ко мне повелительным жестом проповедника. Я машинально подставил ладонь, и «Фларос» перекочевал ко мне. Почему-то я ожидал, что пирамидка обожжёт мою руку либо пронизывающим холодом, либо пышущим жаром, но на деле не испытал ни того, ни другого. Это была просто жёлтая пирамидка, и ничего больше. Базарная игрушка.

Впрочем... такая же базарная игрушка, как и пластмассовые телефончики в кабинете географии. Я похолодел.

Пока я изучал пирамидку, женщина незаметно скользнула к маленькой двери, расположенной слева от алтаря. Когда я вновь поднял взгляд, она уже стояла там и смотрела на меня.

– Иди в больницу, пока не стало поздно, – бросила она и прошла через низкий проём. Серая шаль мелькнула и исчезла в коридорчике за дверью.

– Погодите... – успел сказать я, прежде чем дверь закрылась и с той стороны раздался щелчок поворачиваемого ключа.

Я не стал бежать за странной женщиной и биться о запертую дверь. Наоборот, я остался совершенно спокойным. Положив «Фларос» в карман брюк, я ещё раз оглядел пустую церковь – может, я что-то недоглядел, пропустил? Пустые деревянные скамейки, старые иконы, миниатюрный алтарь... Купол надо мной казался затянутым лёгкой дымкой тумана, и на нём я увидел несколько декоративных звёзд.

«Иди в больницу, пока не стало поздно».

Так сказала она. Я понятия не имел, что это за больница и где она находится, но твёрдо уразумел одно: я должен туда дойти. Просто потому, что...

«Ты ищешь девочку, так?»

Кто бы ни была эта старуха, она откуда-то знала о Шерил. И знала, что она сейчас в больнице.

Больница. Слово вызывало боль в зубах, как кость, застрявшая в щели между резцами. Шерил в больнице... Значит, что-то с ней случилось. Я не хотел думать, что. В любом случае, если она в больнице, то с ней ничего не будет. За ней ухаживают врачи, её жизнь вне опасности.

Стоп, опомнился я. Какие врачи?.. Какое «вне опасности»? Это же Тихий Холм – Город Сваливших-Неизвестно– Куда-Жителей. Ничего с Шерил не в порядке. Если кто и защитит её, то только я...

Я выбежал из церкви, сломя голову. Колокол на часовне молчал. Я побежал назад, держа путь к ближайшему перекрёстку, где, как я помнил, висело ещё одно табло с картой города. Действительно, на пересечении Блох-стрит и Бахман-роуд я увидел на обочине зелёную дощечку. Дрожа от волнения и холода, я выискал больницу в скоплении треугольных значков, изображающих муниципальные заведения. Чуть дальше к востоку от Старого Тихого Холма на карте располагался аккуратный красный крест. Надпись курсивом сообщала: «ГОСПИТАЛЬ АЛЧЕМИЛЛА». Других больниц на табло я не увидел – впрочем, не исключено, что они были расположены за пределами участка, изображённого на карте.

Значит, госпиталь Алчемилла, решил я. И сразу же услышал в тумане у себя за спиной громкий протяжный вой.

Выла собака – в этом не было никаких сомнений. Я вспомнил о псине, которая напала на меня у калитки. Когда это было? Час назад? Два часа? День назад? А может, несколько лет?.. Так или иначе, мне не очень улыбалась перспектива иметь дело с очередной бешеной собакой – к тому же у меня боеприпасы ныне были в особой цене. Я немедленно удалился дальше по улице и юркнул в первый попавшийся переулок. Туман безмолвствовал. Собака ушла... а может, кралась за мной следом?

Для верности обогнув квартал, я вновь вернулся на Блох-стрит и пошёл в сторону госпиталя. Мысли были не самые радужные. Встреча с женщиной оставила в голове неприятное тягучее ощущение – будто меня всего медленно засасывает в тину.

Знаки... Чудища... Фларос... Раньше я думал, что в городе стряслось нечто ужасное, но теперь я склонялся к мысли, что оно не только стряслось, но и продолжает происходить. Кто эта женщина? Она явно была в курсе того, что случилось – так почему она не хотела говорить?.. Что, однако, не помешало ей сообщить мне местонахождение Шерил. Странная помощь... Однобокая какая-то.

На карте между церковью и госпиталем было всего несколько сантиметров. Расстояние оказалось не таким уж коротким – мне пришлось отмахать без малого милю и даже протопать через не очень большой разводной мост (который, к счастью, был опущен), прежде чем выйти на Крайтон-стрит – именно на ней находилась моя цель. Это уже не был пригород – Крайтон-стрит был обрамлён с двух сторон красивыми особняками, почти все из которых имели ухоженные палисадники у фасада. Улица была гораздо шире, чем все закоулки Старого Тихого Холма. Рекламные щиты висели через шаг, зазывая туристов заглянуть в местные достопримечательности. Особенно мне запомнился щит с розовым кроликом по имени Робби – кажется, рекламу парка развлечений я уже где-то видел. Другое дело, что на этом щите кролик был нарисован... мягко говоря, неудачно. Морда скорее напоминала волчью, чем кроличью. Интересно, с иронией подумал я, как подобная живопись влияет на популярность парка?