В мае здесь проводились плановые операции в райо­нах Чахи-Аб и Рустак, а также в районе стыка трех госу­дарств (против участка 68-го погранотряда

Эти операции в целом прошли успешно. В районе южнее Рустак наши подразделения высаживались десан­тами вслед за ударами вертолетов, блокируя здесь круп­ную базу мятежников. В последующем проводилось про­чесывание местности и поиски по участкам. В итоге мя­тежники были разгромлены, взяты большие трофеи (в том числе минометы, несколько ДШК, ПЗРК «Стрела» и дру­гое оружие). У нас потерь не было, но был подбит (и сго­рел) вертолет «Ми-24».

В ходе операции в районе стыка границ трех государств засадой одной из погранзастав была перехвачена колонна мятежников на автомобилях, следовавшая из Ирана. При этом было уничтожено более 20 мятежников, около 100 че­ловек захвачено, изъято большое количество оружия и бо­еприпасов. Кстати, по завершении операции в районе Ру­стак и ликвидации основной базы формирования в числе многих трофеев были захвачены и штабные документы. Их изучение показало, что главарь (был убит в ходе опе­рации) и его окружение постоянно поддерживали радио­связь с центром в Пешаваре (Пакистан), а само формиро­вание именовалось «полком» с тремя «батальонами».

Представляла интерес и организация «батальонов»: в них имелись группы войсковой разведки, совершения терактов и диверсий, минирования дорог и др. В штабе фор­мирования имелась группа, занимавшаяся сбором информации и поддерживавшая связь с осведомителями из чис­ла местных жителей. Так что мятежники тоже совершен­ствовали свою структуру.

Однако были неудачи и потери. В начале мая в райо­не Рустак при ведении огня минометной батареей по по­зициям мятежников произошел разрыв мины в стволе миномета. Погиб командир батареи, было ранено около 15 пограничников. В середине мая погиб советник коман­дира афганского погранполка (в Ургуне) майор А.П. Бог­данов. При проведении операции на участке этого полка сложилась критическая обстановка: под натиском мятеж­ников одно из подразделений полка стало беспорядочно отходить. Майор Богданов с небольшой группой афган­ских пограничников прикрыл отход этого подразделения. Группа была окружена мятежниками, сражались отчаян­но, но все погибли.

Офицер А.П. Богданов проявил большое мужество (он был представлен - посмертно к званию Героя Советского Союза), но невольно возникал вопрос: почему это случи­лось? Помнится, с получением донесения мы обсуждали его с генералом И.Г. Карповым, который хорошо знал и ценил этого офицера. Иван Григорьевич считал (и я был согласен с ним), что в данном случае не обеспечивалась безопасность советника (хотя рекомендации на этот счет имелись довольно конкретные), а это, прежде всего, забо­та и ответственность аппарата нашего представительства в Кабуле и, конечно, командира полка, с кем наш советник работал. К сожалению, в дальнейшем эта проблема оста­нется головной болью наших представителей, поскольку сама специфика работы советников в пограничных час­тях ДРА была постоянно сопряжена с опасностью.

В июне коллегией КГБ начальником оперативной группы САПО (в ранге заместителя начальника войск округа) был утвержден полковник В. Н. Смирнов. Влади­мир Николаевич - опытный командир и штабист, закончил Академию Генштаба, работал в оперативном управ­лении штаба ПВ, и мы долго с ним беседовали о его предстоящих делах, возвращаясь к происходящим там событи­ям - и успешным и неудачным.

На границе ДРА с Пакистаном и Ираном события в июне развивались в целом благоприятно для правительственных сил. В провинциях Кунар и Пактия афганские пограничные части при поддержке подразделений 40-й армии и авиации провели ряд успешных поисков и опера­тивно-боевых действий, в том числе и в районе Ургуна.

На афгано-иранской границе (провинция Фарах) была проведена крупная операция с участием двух погра­ничных и армейской бригад под руководством генерал-майора И.Д. Яркова. Были очищены от мятежников не­сколько приграничных районов (значительная их часть укрылась в Иране), а на одном из важных участков раз­вернут пограничный батальон.

Между тем реализация разработанных нами после встречи Б. Кармаля с В. Чебриковым предложений о не­котором усилении погранвойск ДРА принимала все более затяжной, неопределенный характер. Предложения эти, как уже говорилось, были предельно ограниченными: по­полнить ослабленные, маломощные пограничные части личным составом (5-6 тыс. человек для 1-го этапа) и не­большим количеством боевой техники. При том, что в ар­мии и царандое ДРА имелось не менее 200 тыс. человек, больших проблем это, на наш взгляд, не составляло.

Во избежание всяких проволочек Вадим Александро­вич тогда же убедил Чебрикова направить об этом запис­ку в ЦК КПСС, и такая записка была отправлена.

В середине июня с возвращением из Кабула марша­лов Соколова и Ахромеева с ними встретился генерал Матросов, рассказал о поручении председателя КГБ и получил их согласие с подготовленным вариантом предложений. Однако спустя несколько дней мне позвонил маршал Ахромеев и уточнил, что документ по поводу уси­ления афганских погранвойск следует разработать со­вместно с Генштабом (думаю, это была реакция на нашу записку в ЦК).

Я ответил Сергею Федоровичу, что мы готовы к тако­му участию, но наш вариант предложений уже рассматривался председателем КГБ, им одобрен (В.М. Чебриков вместе с В.А. Матросовым находились в это время в Вос­точном погранокруге), и мы хотели бы основные из них сохранить. Сергей Федорович с этим согласился, и вскоре совместный вариант предложений был подготовлен, но недоставало предложений аппарата главного военного советника в Кабуле. Они вскоре поступили, но касались в основном дальнейшего укрепления афганской армии. По­граничные же части предлагалось усилить оружием -ДШК (а их было достаточно) и ввести в штаты погранба-тальонов санитарные взводы. Мои товарищи в Генштабе согласились, что ситуация с решением этой проблемы выг­лядит нелепо (особенно на фоне предложений ГВС), но рекомендовали обсудить ее по завершении стратегическо­го КШУ «Запад-84», где находились руководители Ми­нобороны и генерал В. А. Матросов. Однако в конце июня из Кабула поступил утвержденный ГВС план развития вооруженных сил ДРА на 1984-1985 гг., и в нем все усиле­ние погранвойск ограничивалось формированием ремонтно-восстановительного батальона, роты СН (при ГУПВ в Кабуле), резервных, инженерных и учебных рот в погранбригадах.

Словом, основные предложения, согласованные в Ген­штабе, и на этот раз были проигнорированы. Что, к сожалению, становилось правилом.

Летом 1984 г. мятежники в Афганистане, изрядно по­трепанные в боевых столкновениях с правительственны­ми силами и частями ОКСВ, наверстывали упущенное, что называется, в информационной войне.

В ней главную скрипку играли западные службы и специалисты, а информация подавалась в основном из так называемых «освобожденных моджахедами районов». В тот период английская газета «Гардиан» публиковала статьи своей журналистки, которая якобы в течение вось­ми недель в составе одной из групп мятежников прошла сотни километров «с фотоаппаратом и автоматом Калаш­никова». «Радио Свобода» было более изобретательным. Один из его сотрудников регулярно вел передачи в форме интервью с главарями мятежников, будто бы совершивших рейды на советскую территорию. В одной из передач (весной 1984 г.) руководитель «отряда» рассказывал, как они совершали якобы переход советско-афганской грани­цы, атаковали и разгромили советский пограничный пост, уничтожили более десяти пограничников и с богатыми трофеями вернулись обратно. Все чаще, чтобы привлечь внимание мировой общественности, сообщалось о приме­нении советскими частями будто бы ядовитых газов и т. п.

В северных провинциях ДРА наша разведка наиболь­ший интерес проявляла к районам провинций Тахар и Бадахшан, примыкающим к Панджшерскому ущелью. Поступала информация о вероятном нахождении там Ахмад-Шаха, бежавшего из Панджшера, но не оставившего надежды вернуться. Было известно, что ему удалось под­чинить себе разрозненные отряды мятежников Фархадской и Джармской зон, а это означало, что борьба за конт­роль в Панджшере только разворачивается.

В июне погранвойска ДРА выставили дополнительно по одному батальону на границе с Пакистаном и Ираном. Этому предшествовали крупные операции с участием по­граничных бригад и армейских частей по очистке от мятежников предстоящего района базирования этих бата­льонов и основных коммуникаций к ним. Однако не было гарантии, что с уходом основных сил, участвовавших в опе­рации, эти батальоны не окажутся в изоляции, поскольку мятежники были лишь вытеснены и имели возможность возвратится.

В июле убывал к новому месту службы (на Кавказ) генерал-майор Г.А. Згерский. Конечно, это перемещение было оправдано: с 1980 г. он находился в воюющем, по сути, округе, да и на Кавказе (он там вступал в командование округом) граница была не из спокойных. Геннадий Анато­льевич за эти годы в САПО, что называется, врос в обстановку, прочно освоился не только с пограничными дела­ми, но и с местной спецификой, был уважаем и авторите­тен среди руководства республик Средней Азии, а также властей приграничных провинций ДРА. А это многое зна­чило. Но для нас в штабе и оперативной группе ГУПВ авторитет генерала Згерского определялся еще одним кри­терием - он был удачлив в операциях, которые возглав­лял, удачлив потому, что был хорошим организатором, профессионалом. Словом, он был тут нужен. Но решение состоялось, и тогда же в командование Среднеазиатским погранокругом вступил генерал-майор В.И. Шляхтин. Потомственный пограничник, прошедший на Кавказе и в Средней Азии все основные командно-штабные должно­сти, он после окончания Академии Генштаба был началь­ником оперативного управления штаба погранвойск и принимал самое непосредственное участие в разработке многих мероприятий по Афганистану. Владимир Ивано­вич знал специфику Центрально-азиатского региона, был человеком долга, большой ответственности, и это внуша­ло уверенность в том, что действия наших подразделений в ДРА, как и дела с охраной границы в округе, будут ус­пешными.

К этому времени наши подразделения размещались в Афганистане в 37 постоянных и временных пунктах дислокации. Участвуя в совместных с армией и самостоятель­ных операциях, рейдах, засадах и других оперативно-бое­вых действиях, они довольно плотно контролировали зону своей ответственности на севере (из 47 уездов и волостей в 45 надежно функционировали местные органы власти).

И в этом, думается, серьезная роль принадлежала погра­ничной разведке. Понимание этой роли пришло к нашим командирам (особенно молодым) и руководителям штабов в Афганистане после первых же серьезных столкновений с мятежниками. Многим стало ясно, что пограничная раз­ведка в охране границы (в обычных условиях) и в опера­тивно-боевых действиях в ДРА — далеко не одно и то же.

При втором варианте роль войсковой разведки, осо­бенно в операциях, резко возрастала. Проблема же оптимального применения традиционных разведывательных средств — воздушных, технических, агентурных - не ог­раничивалась лишь анализом добытой информации о со­стоянии и замыслах мятежников. Важной стороной дея­тельности разведки становилось изучение взаимоотноше­ний в среде главарей мятежников, уровня враждебности между их формированиями различной ориентации (уме­лая реализация своевременной и объективной информа­ции об этом, как правило, приводила к прекращению бое­вых действий некоторыми формированиями). Так что пе­реучиваться приходилось на ходу не только командирам и штабам, но и самим разведчикам.

Не побоюсь сказать здесь, что пограничной разведке тогда повезло с руководителем. Владимир Иванович Шишлов — заместитель начальника погранвойск КГБ по разведке (он же начальник Разведывательного управле­ния ГУПВ) очень много и полезно занимался в ту пору афганскими делами. Опытный руководитель-профессио­нал, хороший аналитик, он объективно оценивал ситуа­цию, непосредственно участвуя в разработке наиболее се­рьезных мероприятий по Афганистану. Хорошей опорой в этих делах был и его заместители, генерал-майоры Г.А. Ло­пухов и Ю.А. Усенко. Умелыми организаторами развед­ки в Среднеазиатском и Восточном погранокругах в разное время той афганской кампании были генералы А.А. Артыкбаев, А.X. Халиков, Б.Н. Агапов, В.В. Рожков, В.А. Саидгареев, Е.С. Давыдов. Их опыт (особенно при действи­ях в зонах военных конфликтов), уверен, и сегодня пред­ставляет большую ценность для молодого поколения раз­ведчиков.

Но вернемся к делам афганским.

События показывали, что мятежникам удается в сжа­тые сроки восстанавливать боеспособность разгромлен­ных или понесших потери формирований и даже свою «партизанскую» инфраструктуру. В августе их формиро­вания (пока еще мелкие) опять появились в Панджшерском ущелье, завязывая боевые действия с местными гар­низонами. Наибольшая активность мятежников отмеча­лась в приграничных провинциях Кунар, Нангархар и Пактия, а также в районах, примыкавших к Панджшерскому ущелью. Сосредоточение их групп в Куфабском уще­лье вновь заставило наше командование начать там опе­рацию тремя мангруппами. Частные операции в это же время проводились в районе Агча (зона газопровода) и на окраинах Ташкургана.

У командования САПО имелась информация о наме­рении одного из бандформирований обстрелять реактив­ными снарядами советскую территорию на участке Мос­ковского погранотряда (снаряд запускался с небольшого станка, при малой точности имел довольно высокую, бо­лее 10 км, дальность стрельбы). В первой декаде августа такими снарядами (они в основном доставлялись из Па­кистана) был обстрелян волостной центр Чахи-Аб (неда­леко от нашей границы). В целях срыва готовящегося мя­тежниками обстрела по двум выявленным их базам был нанесен ракетно-бомбовый удар вертолетами. Одновре­менно начата подготовка к операции, где, как и всегда, боль­шая роль отводилась авиации (воздушная разведка, вы­садка десантов, нанесение огневых ударов и др.).

По докладам наших представителей из Кабула, там тоже резко обострилась обстановка: мятежники обстреля­ли в городе ряд объектов, провели несколько терактов, в том числе взрыв в аэропорту, в результате чего погибли и были ранены несколько десятков человек (в основном пас­сажиры).

Активность мятежников, получавших широкую под­держку из-за рубежа, побудила руководство КГБ (Чебриков), а на этот раз и Минобороны (Устинов), вновь вер­нуться к вопросам укрепления охраны границы ДРА (май­ская инициатива Б. Кармаля и В. Чебрикова, как выше уже говорилось, практически не реализовывалась).

Вскоре в соответствии с указаниями министра оборо­ны (Генштабу) и председателя КГБ (ГУПВ и ПГУ) такой план был совместно разработан (разумеется, с учетом пре­дыдущего) и утвержден (кстати, впервые!) маршалом Д.Ф. Устиновым и генералом В.М. Чебриковым.

План (на 1984-1985 гг.) содержал некоторые меры по усилению возможностей 40-й армии по прикрытию отдельных участков афганской границы (оснащение частей приборами ночного наблюдения, РЛ средствами, сигналь­ными линиями, средствами разведки и др.). Непосред­ственное же укрепление афганских погранвойск преду­сматривалось довольно скромным (такова была позиция Генштаба). В частности, имелось в виду: к лету 1985 г. до­вести их численность (к штатам) до уровня афганских армейских частей; не допускать дискриминации при их комплектовании личным составом (за счет отсева непри­годных в армии); усилить пограничные части бронетехникой (по усмотрению главного военного советника на месте); в 1985 году дополнительно развернуть две погранбригады; создать закрытую связь в звене погранбригада - Минобороны ДРА; осуществить меры по укреплению ор­ганов пограничной разведки, усилению работы с племе­нами и некоторые другие меры.

При всей ограниченности этого плана, его реализа­ция все-таки укрепила бы афганские пограничные час­ти, и руководство КГБ и ГУ ПВ было с ним согласно. Вско­ре с содержанием этого плана в Кабул (в адрес главного военного советника) ушла директива Генерального шта­ба, туда же для решения этих вопросов вылетел и генерал В.А. Матросов.

Накануне его вылета поступили предложения (из ап­парата ГВС) о выделении некоторых подразделений 40-й армии (три батальона и несколько подразделений для выхода по обстановке) и афганских сил (одно подразделе­ние от каждой дивизии) для прикрытия важнейших учас­тков границы ДРА (главным образом на границе с Пакистаном). Мои товарищи в Генштабе считали эти меры чуть ли не прорывом в решении проблем защиты границ Аф­ганистана. Но у меня на этот счет было иное мнение. Эти меры (в той ситуации), безусловно, какую-то часть про­блемы решали, в том числе и в психологическом плане: афганские пограничники почувствовали бы реальную поддержку армии. Но эти меры были частичными и вре­менными (а тогда мало кто из нас сомневался, что Афга­нистан — это всерьез и надолго), и реализовывались они с участием не подготовленных профессионально сил. При этом большинство привлекаемых подразделений остава­лись в пунктах прежней дислокации, далеко от границы (не развернешь же советские роты и батальоны на грани­це, к примеру, с Пакистаном), поэтому часть проходов и большинство участков на границе оставались открыты­ми. Не проще ли было выделить из афганской армии не­сколько частей и перевести их на пограничную основу?

До убытия В.А. Матросова в Кабул эти вопросы с ним обсуждались. Вадим Александрович был такого же мне­ния об эффективности данных предложений, но считал, что сейчас вряд ли можно рассчитывать на большее. Вско­ре в Кабуле состоялась его встреча с Б. Кармалем (с участием нашего посла, главного военного советника и Наджиба — руководителя СГИ). Как и предполагалось, аф­ганский лидер вновь начал с проблем охраны и защиты границы ДРА, считая, что они приобрели общегосудар­ственный характер. Он негативно оценил ситуацию на границе с Пакистаном и Ираном и роль министерства обо­роны ДРА в этом. По его мнению, несмотря на ряд указа­ний руководства, так и не достигнуто настоящее взаимо­действие в этом между Минобороны, МВД и СГИ ДРА. Он подчеркнул при этом, что эта проблема вскоре будет рассматриваться на политбюро и ЦК НД ПА. Вадим Алек­сандрович кратко проинформировал Б. Кармаля о нашей оценке состояния охраны границы ДРА и оказываемой нами помощи (действия наших подразделений на севере ДРА, помощь советническая и материально-техническая, в подготовке офицеров-пограничников и др.). Кармаль высказал благодарность за эту помощь и, в заключение, сообщил о намерениях руководства ДРА приступить к формированию территориальных войск (в основном из племен, населяющих приграничные провинции).

Действительно, спустя некоторое время и на полит­бюро, и в ЦК НДПА пограничные вопросы были рассмот­рены и принято решение о разработке общего (единого) плана прикрытия и защиты государственной границы ДРА. Словом, планов было громадье, а до реальных, эф­фективных мер дело не доходило. И это несмотря на то, что инициаторами этих мер, были, кроме Кармаля, и наши руководители КГБ и Минобороны. И все-таки причаст­ность к нашим инициативам председателя КГБ Чебрикова давала нам повод надеяться на какое-то (пусть даже частичное) решение проблем.

Виктор Михайлович Чебриков - во многом последо­ватель Ю.В. Андропова - на мой взгляд, в решении аф­ганских вопросов был менее политизирован, не навязы­вал своих взглядов, был доступен и демократичен в обсуждении наиболее острых проблем. Он много внимания уде­лял состоянию пограничных и оперативных подразделе­ний КГБ, действовавших в Афганистане, неоднократно посещая их.

В начале осени произошла смена руководства Геншта­ба - вместо маршала Н.В. Огаркова - был назначен мар­шал С.Ф. Ахромеев. Сергей Федорович очень много зани­мался Афганистаном, хорошо знал ситуацию там и с но­вым назначением, естественно, возрастала его роль в ре­шении этой проблемы.

Серьезные потери, понесенные мятежниками летом, не ослабили их активности осенью. И прежде всего, благода­ря широкой политической и чисто военной помощи из-за рубежа. Основным ее плацдармом по-прежнему оставал­ся Пакистан. Западные и пакистанские источники особо подчеркивали, что «вторжение советских войск в Афганистан повысило для Запада геополитическое значение Па­кистана» (намек на то, что мирное урегулирование вряд ли выгодно США).

Имея всестороннюю поддержку, пакистанские власти активно наращивали группировку войск в районах афга­но-пакистанской границы. С приближением к ней неко­торых афганских частей начались инциденты: нарушения границы авиацией, «случайные» удары артиллерии по сопредельной территории и пр. Наши советники имели строгое указание — не допускать с территории ДРА какихлибо неправомерных действий, и эта позиция в основном соблюдалась.

Напряженная обстановка возникла в приграничной провинции Нангархар, где мятежники блокировали ряд уездных центров и основные коммуникации. Имея тяже­лое оружие, минометы, реактивные снаряды, они предприняли осенью 1984 г. массированные обстрелы мест про­живания советских специалистов в городах Газни, Джелалабад, Баграм и др. Но особенно интенсивным обстрелам подвергались многие объекты в Кабуле, конечно, с боль­шими жертвами среди мирного населения.

Вновь напомнил о себе Ахмад-Шах, не просто уцелев­ший в последней Панджшерской операции, но и сохранивший значительные силы. К тому же он сумел подчинить себе несколько десятков мелких, разрозненных формиро­ваний в районах, примыкающих к Панджшеру, поэтому, снова встал вопрос о проведении там операции.

Осенью 1984 г. советские и афганские части провели довольно успешные операции против мятежников в приграничных провинциях Герат и Балх, при этом мятежни­ки понесли тяжелые потери, и обстановка здесь несколько стабилизировалась. Наиболее масштабной (и результа­тивной, по оценке наших представителей) была операция частей 1-го армейского корпуса ДРА, царандоя и органов СГИ в Кабуле и его окрестностях. Здесь было ликвидиро­вано более десятка различных бандформирований, раз­громлены и захвачены их базы и склады, изъято большое количество оружия и боеприпасов.

Пограничные части ДРА основные силы привлекали для прикрытия караванных маршрутов через границу, частично участвуя в армейских операциях в пригранич­ных провинциях (в районах Кандагара, Заболя, Ургуна и др.). В середине сентября засадой от роты «СН» 40-й ар­мии и афганских пограничников в провинции Кандагар была перехвачена небольшая группа мятежников на автомобилях, следовавших из Пакистана. В ходе короткого боя и поиска в числе пленных оказался француз А. Жак (так он себя назвал), якобы кинооператор и журналист. Разумеется, ему сложно было объяснить свое присутствие в такой «компании» (мятежники, оружие, боеприпасы и пр.).

Тем не менее, во Франции поднялся такой гвалт (даже французская компартия выразила свое возмущение), что спустя пару месяцев француза отпустили. А позже стало известно, что этот А. Жак играл важную роль в анализе информации по Афганистану и координации действий моджахедов.

В северных провинция ДРА в этом периоде наиболее масштабной и результативной была операция наших мо-томангрупп Пянджского и Московского погранотрядов по ликвидации крупного формирования известного главаря Башира на направлении Чахи-Аб - Рустак. Операция завершилась полным разгромом банд формирования (око­ло 100 человек убито, более 140 взято в плен, изъято более 100 автоматов и винтовок, почти два десятка пулеметов, минометы, реактивные снаряды и пр.). Но главарю и на этот раз удалось скрыться, и не было гарантии, что он тут вскоре не появится во главе новой банды.

Эти и другие операции были предметом обсуждения (конец сентября) на совещании у генерала В.А. Матросова. Анализ показывал, что в ходе этих и других оператив­но-боевых действий наших мотомангрупп (иногда совме­стно с афганскими подразделениями) части мятежников, особенно главарям, удавалось уклоняться от ударов и зах­вата. Мятежники неплохо изучили нашу тактику, приспо­собились к ней (не говоря уже о довольно активной раз­ведке). Однако наши действия почти не менялись, более того, часто носили прямолинейный характер, без элемен­тов скрытности и внезапности действий. Отдельные ко­мандиры пытались ограничиться участием своих подразделений в так называемых плановых операциях. И порой, даже получая достоверную информацию о появлении в зоне и ответственности мятежников, не применяли дерз­ких, неожиданных для них оперативно-боевых действий, а предпочитали пребывать в пунктах постоянной дисло­кации под усиленной охраной. На совещании рассматривались и другие вопросы совершенствования форм и спо­собов наших действий в ДРА. Было решено внести некото­рые коррективы в планы работы штаба, оперативной группы ГУ ПВ и командирской подготовки офицеров под­разделений и оперативных групп, действовавших в ДРА.

В середине октября была проведена операция (южнее Меймене) мотомангрупп Тахта-Базарского погранотряда и подразделений 18-й афганской дивизии против круп­ного формирования мятежников. Операция прошла ус­пешно.

В это же время на Памире случилась неприятность - на участке Хоргского погранотряда, на окраине одного из поселков взорвался полевой склад боеприпасов, несколь­ко человек было ранено. Виновниками взрыва оказались сами часовые, неосторожно обращавшиеся с огнем. Собы­тие было неординарным и туда направили для разбира­тельства группу офицеров ГУПВ.

При всей сложности ситуации в ДРА и наших действий там, прогнозы на осенне-зимний период 1984-1985 гг. наших представителей в Кабуле и офицеров ГУПВ, зани­мавшихся Афганистаном, были более-менее оптимистичны. Основания к тому имелись. Активные действия пра­вительственных сил ДРА, частей ОКСВ и пограничных подразделений в северных провинциях летом и осенью нанесли серьезный урон мятежникам.

Инициирование руководством ДРА укрепления охра­ны и защиты афганских границ порождали надежду все-таки поправить пограничные дела. Об этом, кстати, вновь (и в довольно категоричной форме) заявил Б. Кармаль в своем выступлении на ноябрьской научно-практической конференции Минобороны ДРА в Кабуле.

Неудовлетворенный работой руководства Миноборо­ны (в том числе и его отношением к делам границы), он настоял на замене министра А. Кадыра (министром стал начальник Генштаба Н. Мухаммад) и более активно продвигал идею создания так называемых «территориальных сил» и специальных формирований (отрядов) СГИ. Но в этом «перетягивании каната» между руководящими ли­цами ДРА многое зависело не от них.

Наши пограничные представители в Кабуле считали, что погранвойска ДРА при восполнении их до штатной численности и некотором усилении (в том числе авиацией и бронетехникой) могли бы более надежно прикрыть прак­тически все основные караванные маршруты и иные пере­правы на границе. А пока граница с Пакистаном охраня­лась четырьмя погранбригадами и двумя полками. Из дей­ствующих здесь 42 караванных маршрутов через границу прикрывались лишь 31 (многие из них лишь на какое-то время).

Граница с Ираном охранялась тремя погранбригада­ми, которые контролировали менее половины участка и 16 основных маршрутов и дорог через границу (из 19).

К осени немного выросла численность погранвойск (16,3 тыс. человек - 43% к штатам), улучшилось снабже­ние боеприпасами и продовольствием. Более результатив­ной становилась деятельность пограничной разведки. Сло­вом, силы погранвойск понемногу наращивались, но их явно не хватало для надежной охраны и защиты границ ДРА. К тому же некоторые погранбригады изначально были размещены далеко от границы, обросли за это время хо­зяйственными, техническими и другими объектами, отвле­кая при этом значительные силы на различные охранные функции в провинциальных, уездных и прочих центрах (при наличии там царандоя и армейских подразделений).

Выдвинуть их ближе к границе было крайне необходи­мо, но на это требовались и время и деньги. Это относилось и к некоторым афганским армейским частям, привлекае­мым (по замыслу руководства Минобороны) к прикрытию границы, но далеко от нее дислоцированным. Очень серь­езной проблемой оставалось комплектование афганских пограничных подразделений. При общей укомплектован­ности чуть более 40% к штату (более низкой, по-прежнему, нежели в армии) их подразделения непосредственно на гра­нице не имели и этого (обычно 25-30%). Из-за низкого качества призывников, тяжелых служебных и бытовых ус­ловий (частые перебои в снабжении самым необходимым) в этих подразделениях угрожающие размеры принимало дезертирство (в 1984 г. было призвано около 5,5 тыс. при­зывников, за это же время дезертировало более 2 тыс. человек). И это надо было поправлять в первую очередь.

Все мы в ГУПВ, кто занимался Афганистаном, пони­мали, что при возрастающей военной помощи мятежни­кам из-за рубежа (США выделяли в новом финансовом году 280 млн. долларов, почти столько же Саудовская Ара­вия и другие страны) отставание в развитии сил безопас­ности, включая погранвойска ДРА, чревато катастрофи­ческими последствиями. Это подтверждалось реальной обстановкой на границе ДРА. Особенно сложной она ос­тавалась в юго-восточных приграничных районах (Ургун, Хост и др). На ряде направлений возросли переброс­ки из Пакистана караванов с оружием и боеприпасами. Имелись данные и о доставке к мятежникам американс­ких переносных зенитно-ракетных комплексов «Стингер». Обстановка обострялась действиями пакистанских частей, выдвинутых к границе с ДРА. Кстати, этими действиями режим Зия-Уль-Хака убивал двух зайцев: оказывал давление на Афганистан и брал под военный контроль пуш­тунские племена, расселенные в своих приграничных рай­онах, используя их в борьбе против Кабула.

Идея объединения сил мятежников усиливалась дав­лением американцев. В декабре намечалось провести в Пешаваре с этой целью «джиргу» главарей их формиро­ваний. Росла активность мятежников на коммуникациях. В конце ноября им удалось разгромить автоколонну (бо­лее 20 машин) с грузом на трассе Кабул—Кандагар.

Ситуация эта требовала изменения подходов к обеспе­чению безопасности Д РА и ведения борьбы с мятежника­ми. В частности, была необходима более продуманная и четкая координация действий всех силовых структур (на­ших и афганских) по прикрытию и защите наиболее ак­тивных участков границы и ведению операций в пригра­ничных провинциях ДРА.

Это понимал и Б. Кармаль, высказавший нашим пред­ставителям мысль о возможной передаче этих функций (в зонах) нашим советникам, объясняя это слабой подготов­кой афганского командования. К афганскому руководству, видимо, пришло понимание того, что с незащищенными границами Афганистан практически обречен.

Между тем реализация плана охраны и прикрытия границы ДРА с Пакистаном и Ираном, утвержденного в Москве Д. Ф. Устиновым и В. М. Чебриковым, продвига­лась вяло, без ощутимых результатов. Об этом с трево­гой сообщил генерал И. П. Вертелко, прибывший нака­нуне в Кабул в составе группы маршала инженерных войск С. А. Оганова.

Вскоре (во второй декаде декабря) в Кабул вместе с генералом В.И. Варенниковым (первый заместитель начальника Генштаба) вылетел и генерал В.А. Матросов - тоже для ознакомления с ходом реализации этого плана и оказания помощи на месте. Спустя некоторое время от них поступило сообщение с выводами и предложениями по реализации плана. Сообщалось, в частности, о возраста­ющей оснащенности и тактике действий мятежников в ответ на наши попытки закрыть проходы на границе. Подчеркивалось, что лишь присутствие в ДРА наших войск и их участие в боевых действиях не позволяет мятежникам завладеть инициативой.

Было названо количество соединений и частей 40-й армии и армии ДРА (включая ее пограничные части), участвовавших в прикрытии границы (при том, что многие из них, располагаясь далеко от границы, участвовали в ее прикрытии чисто символически).

Главной причиной невыполнения плана усиления ох­раны границы и низкой результативности действий си­ловых структур, по мнению авторов, является - отсут­ствие элементарной организаторской работы со сторо­ны руководства ДРА по претворению в жизнь рекомен­даций нашего советнического аппарата. Рекомендовалось усилить влияние на афганское руководство с тем, чтобы оно... и т. д.

Далее предлагалось, как и ранее, прикрытие границы с Пакистаном и Ираном организовать в 3 эшелона: в 1-м эшелоне - афганские пограничники; во 2-м эшелоне - ча­сти афганской армии; в 3-м эшелоне - некоторые части 40-й армии.

Предусматривалось также назначить в оперативных зонах компетентных афганских военных руководителей для координации действий всех дислоцированных там сил. Намечалось улучшить систему призыва, в первом кварта­ле 1985 г. укомплектовать вооруженные силы ДРА (следо­вательно, и погранвойска) до 70% к штатам, ускорить техническое оснащение погранвойск.

При всех достоинствах этих предложений (они гото­вились аппаратом ГВС) все-таки возникали некоторые вопросы. О том, что афганское руководство не всегда реа­лизует свои (и предлагаемые ему) замыслы настойчиво и профессионально, знали многие, кто бывал в ДРА и об­щался с его руководством. Но решение этой специфичес­кой проблемы зависело в первую очередь от военного руководства и наших советников при нем. Или другое. Повысится ли надежность охраны и защиты границы от того, что мы назовем ее трех эшелонной, не производя соответ­ствующей перегруппировки? Ведь реально никаких пере­мещений к границе (кроме некоторых афганских погранбатальонов) не предусматривалось. Не проще ли было сформировать несколько новых, боеспособных погранич­ных частей (разумеется, на базе и с помощью афганской армии) и развернуть их на неприкрытых и наиболее опас­ных участках границы? Эти вопросы мы обсуждали с Ва­димом Александровичем по его возвращению из Кабула. Как опытный профессионал-пограничник, он понимал сомнительную целесообразность некоторых утвержден­ных предложений. Но будучи человеком дипломатичным и не желая ввязываться в дискуссии с их авторами, не воз­ражал, полагая, что время и события заставят внести еще не одну коррективу в подобные планы.

Более полугода в Москве и Кабуле обсуждались, пред­лагались, менялись и корректировались различные пла­ны и предложения по решению этой острой для ДРА про­блемы с участием министров (МО и КГБ), их замов, Генш­таба, аппарата ГВС и пограничных представителей при нем. Итоги же всех этих усилий (вскоре реальные события это покажут) оказались более чем скромными. В этом были, видимо, и наши ошибки, включая пограничных пред­ставителей. Нам не всегда хватало смелости и напористо­сти в отстаивании целесообразных для дела замыслов и планов. Однако было и другое афганское направление, требовавший внимания — Среднеазиатский и Восточный погранокруга, группировка их подразделений в северных районах ДРА.

В декабре в районе стыка трех границ государств (СССР, Иран, ДРА) проводилась крупная операция на­ших мотомангрупп вместе с афганскими пограничника­ми. Операция намечалась давно. В этом районе при активном участии спецслужб Ирана (и КСИР) было подго­товлено несколько формирований мятежников общей численностью более 500 человек. Связь с ними и обеспечение всем необходимым осуществлялись через иранские жан­дармские посты, расположенные недалеко от афгано-иран­ской границы. Вылазки отсюда мятежников к Герату при­нимали угрожающий характер. Операция продолжалась более недели и закончилась ликвидацией основных банд­формирований (части мятежников удалось скрыться в Иране), очисткой района и выставлением афганской погранкомендатуры.

Накануне этой операции я с небольшой группой офи­церов штаба находился в Среднеазиатском пограничном округе. Здесь, на Военном совете округа, обсуждались итоги года и отдельно результаты оперативно-боевых действий подразделений (мангрупп) округа в Афганистане.

Командование округа, руководители оперативной группы (В.И. Шляхтин, Р.В. Данилов, Б.X. Халиков, В.Н. Смирнов, И.М. Коробейников) реально оценивали ситуацию в афганском приграничье и свои возможности. Но были вопросы для Центра, в том числе и штаба ПВ. Так, серьезной проблемой для маневренных групп в ДРА оставалось своевременное пополнение подготовленным личным составом при образовании некомплекта (ранения, болезни, отпуска и пр.), а округу было сложно со всем этим управляться (требовалось границу охранять).

На эффективности действий мангрупп по-прежнему отрицательно сказывалась слабая профессиональная подготовка части офицеров подразделений и оперативных групп, особенно прибывавших из других округов. Эту про­блему усугубляли, как уже говорилось, попытки засекре­тить, ограничить доступ в эти подразделения офицеров штаба, боевой подготовки и других служб. Были упуще­ния и в некоторых видах боевого обеспечения, особенно в инженерном, связанные с противоминной безопасностью.

В мангруппах округа в 1984 г. было обезврежено (в основ­ном на дорогах) около 1200 душманских мин (в том числе иностранного производства), но в 70 случаях произошли подрывы на минах нашей техники, имелись и пострадав­шие среди личного состава. Было очевидно, что меры по формированию для мангрупп инженерно-саперных взво­дов, подготовке инструкторов-кинологов и служебных со­бак пока недостаточны. Все это требовало дальнейшей проработки и принятия новых решений.

Завершался 1984 г., очередной год пребывания наших войск в Афганистане. Подводя итоги, советское и афган­ское военно-политическое руководство уже не называли его годом «окончательного» («решительного» и пр.) пере­лома в борьбе с мятежниками, как декларировалось ранее. Оценки были более сдержанными и серьезными. Прихо­дило, видимо, понимание того, что наполеоновский прин­цип: «Главное ввязаться в бой», тут не срабатывает. К то­му же ушли из жизни Ю. А. Андропов и Д. Ф. Устинов — главные вдохновители афганской кампании (и, естествен­но, уделявшие ей большое внимание).

В лагере противника оценки были разные. Штаб-квар­тиры мятежников и обслуживавшие их западные идеологические центры (различные «голоса», «союзы» и пр.), повышая свой рейтинг перед зарубежными «спонсорами», раздували мнимые победы над советскими и афганскими частями, предрекали скорый развал афганской армии и тяжелые потери для советских частей ОКСВ. В заявлени­ях некоторых главарей мятежников звучали идеи перене­сти военные действия на территорию среднеазиатских республик с обоснованием, что «на самом деле эта грани­ца Советами охраняется не так сильно...» и т. п.

Более сдержанная и, пожалуй, объективная оценка давалась американскими и некоторыми западными цент­рами и службами. В отчете Госдепартамента США «Аф­ганистан: 5 лет оккупации» подчеркивалось, что обе стороны не добились своих основных целей, однако значи­тельно изменили тактику действий (особенно части 40-й армии). Указывалось на достижение стабильности на се­вере ДРА и некоторую стабилизацию обстановки в цент­ральных провинциях ДРА, чему способствовали якобы распри среди мятежников.

Считалось, что главным препятствием в достижении целей правительства ДРА по-прежнему будут противо­речия в НДПА между халькистами и парчамистами. Пред­полагалось, что из-за непримиримости позиций сторон (ДРА и Пакистана) переговоры под эгидой ООН вряд ли в ближайшее время дадут какой-то положительный итог. Таким образом, делался вывод, что с учетом этих и неко­торых других факторов ни правительственные силы (без значительного их укрепления), ни силы «сопротивления» пока не могут рассчитывать на достижение крупных успехов.

Уже традиционно конец года завершался новым эко­номическим соглашением между СССР и ДРА о реконструкции и строительстве ряда объектов в Афганистане, поставке различной техники и, как всегда, на основе кре­дита и безвозмездного оказания помощи.