Гунтхард Вебер кризисы любви

а) Когда двое не могут расстаться

Если расставание не удается, то зачастую ведется поиск виновного, а искать в таких ситуациях вину — значит уклоняться от тяжести судьбы.

Если, к примеру, распадается брак, в котором были рождены дети, то это катастрофа и для мужа, и для жены. Сейчас я беру только их двоих. Тогда это глубокая боль, ведь в брак они вступали в любом случае с совершенно другими надеждами. И вдруг все кончилось. В большинстве случаев отношения заканчиваются не потому, что кто-то виноват, а потому, что каждый оказался по-своему израсходован, или потому, что кто-то пошел по другому пути или его ведут на другой путь.

Но стоит мне только найти какую-нибудь вину, как у меня возникает представление или иллюзия, что я мог бы что-то сделать, что другому или мне нужно только по-другому себя вести, и все было бы спасено. В этом случае не осознается величина и глубина ситуации, и все направляется на поиски вины и взаимные упреки. Решение в том, чтобы оба предались своему горю, этой глубочайшей боли, своему трауру по тому, что это осталось в прошлом. Эта печаль длится не очень долго, но уходит очень глубоко и причиняет очень сильную боль. Потом вдруг происходит отделение, друг от друга, и тогда они могут нормально друг с другом разговаривать, могут разумно и с обоюдным уважением решить все, что еще нужно урегулировать. При расставании ярость зачастую является подменой боли и печали.

Когда двое не могут расстаться, им часто недостает принятия. Тогда один должен сказать другому: «Я принимаю то, что ты мне подарил. Этого было много, я буду уважать это и возьму с собой. То, что я дал тебе, я давал тебе с удовольствием, и ты можешь оставить это себе. Я беру на себя мою часть ответственности за то, что между нами не сложилось, и оставляю тебе твою часть, а теперь я оставляю тебя в покое». Тогда они могут разойтись.

В таких ситуациях я иногда рассказываю одну простую историю.
Конец

Двое с набитыми под завязку рюкзаками отправляются в путь. Дорога тянется через цветущие сады и лужайки, они идут и радуются. Затем дорога поднимается в гору. Тогда они начинают уничтожать кое-что из припасов, которые взяли с собой. В конце концов, у одного из них припасы заканчиваются, и он садится. Но другой проходит вперед и еще немного выше. Дорога становится все более каменистой, и он тоже расходует Свои последние запасы. Он садится и смотрит назад в долину и на цветущие сады — и начинает плакать.

Я уже говорил, что некоторые обходятся с отношениями и привязанностями так, как будто они зашли в клуб, куда в любой момент можно вступить и откуда в любой момент можно выйти. Но так нельзя. Тот, кто состоял в серьезных партнерских отношениях, связан обязательствами и уже не может выйти из них без боли и вины. Плохие последствия такая ситуация имеет и тогда, когда один из партнеров, не долго думая, расторгает отношения с обоснованием вроде: «Теперь я сделаю кое-что для себя, для своей реализации, а что будет с вами, это дело ваше». В этих случаях часто умирает или совершает самоубийство ребенок. Такой разрыв переживается как преступление, за которое кто-то должен искупать вину.

Пример:

Одна женщина рассталась с мужем, и после этого смертельно заболела дочь. Мы сделали расстановку, и мать была поставлена снаружи, а дети из старой семьи поставлены в новую отцовскую семью с его новой женой. Когда дочь смогла сказать матери: «Ты должна отвечать за последствия», она стала свободна, и все чувствовали себя в порядке.

Вместе с нашими родителями, братьями и сестрами мы образуем семейное сообщество, в которое соединила нас сама судьба. Но будучи семьей, мы принадлежим еще и к роду, в котором оба родительских клана соединяются в большую систему людей, среди которых мы, возможно, не всех знаем, но которые, несмотря на это, имеют для нас значение.

К членам одного рода, независимо от того, живы они или уже умерли, как правило, относятся:

• 
  ребенок и его братья и сестры;
  
• 
  родители и их братья и сестры;
  
• 
  бабушки и дедушки;
  
• 
  иногда еще кто-то из прабабушек и прадедушек;
  
• 
  все, кто дал в системе место другим, например, первый муж или первая жена родителей или бабушек и дедушек (это могут быть и схожие с браком отношения, в том числе и тогда, когда все закончилось расставанием или разводом), или прежняя невеста, или женщина, или мужчина, с которыми у кого-то из членов рода есть общий ребенок, а также все, чье несчастье, уход или смерть принесли каким-то образом пользу другим членам рода.
  

Была здесь как-то клиентка, чьи родители сначала арендовали, а затем и купили продовольственный магазин у пожилой супружеской четы. Позже выяснилось, что супруги эти собирались отдать этот магазин своему сыну, но он погиб на войне. И хотя родители вообще не состоят с ним в родстве, он тоже сюда относится, потому что освободил место к их выгоде.

В то время как для того, чтобы удачно сложились личные отношения, должны быть выполнены три условия: привязанность, баланс между «давать» и «брать» и порядок, на уровне рода действуют еще и другие законы:

а) Право на принадлежность

Все, принадлежащие к одному роду, обладают равным правом на принадлежность, и никто не может и не имеет права отказать им в этом. Как только в системе появляется кто-то, кто говорит: «У меня больше прав принадлежать к этой системе, чем у тебя», он нарушает порядок и вносит в систему разлад. Если, к примеру, кто-то забывает рано умершую сестру или мертворожденного брата, а кто-то, как бы само собой, занимает место прежнего супруга и наивно исходит из того, что теперь у него больше прав на принадлежность, чем у того, кто освободил место, то он грешит против порядка. Потом это часто сказывается таким образом, что в одном из следующих поколений кто-то, сам того не замечая, повторяет судьбу того человека, которого лишили права на принадлежность.

Основная вина любой системы состоит в том, что она кого-то из системы исключает, хотя он имеет право к системе принадлежать, а правом на принадлежность обладают все указанные в предыдущей главе.

б) Закон целого числа

Любой отдельно взятый член системы чувствует себя целым и полным, если у всех тех, кто относится к его системе, к его роду, есть хорошее и почетное место в его душе и сердце, если там они сохраняют все свое достоинство. Здесь должны быть все. Тот, кто заботится лишь о своем «я» и своем узком индивидуальном счастье, чувствует себя неполным.

Я хочу пояснить это на примере:

У каждого из нас в нашей жизни есть одно базовое чувство или базовое настроение, к которому он привык. Терапевты, у которых я был в Чикаго, называли это hme-base. Это то место, где человек может чувствовать себя уверенно. Выражение это пришло из бейсбола. В это базовое чувство человек постоянно возвращается, стресс там минимален. Каждый может определить, где оно находится, если представить себе шкалу от -100 до +100, и на эту шкалу нанести то место, где локализовано его базовое чувство. Базовое чувство неизменно. Во всяком случае, так они мне сказали. Но я обнаружил, как это можно изменить. (Общее веселье.) Если удается принять того из родителей, кто раньше был исключен, то базовое чувство поднимается на 75 делений вверх. Здесь можно увидеть и почувствовать, что происходит, если человек принимает в себя и берет с собой то важное для него лицо, которое было исключено из системы, «тогда внутренний образ становится более полным.

в) Закон приоритета более раннего

Бытие определяется временем. С помощью времени оно получает ранг и структуру. Кто появился в системе раньше, имеет преимущество перед тем, кто приходит позже. В развитых отношениях господствует ранговый порядок, ориентированный в первую очередь на раньше и позже, то есть тот, кто приходит раньше, стоит выше, а пришедший позже — ниже. Такой принцип порядка я называю изначальным порядком. Поэтому родители идут перед детьми, а рожденный первым — перед рожденным вторым.

Если нижестоящий вмешивается в область стоящего выше, к примеру, сын пытается искупить вину отца или быть лучшим мужем для мамы, то он считает себя вправе делать то, на что права не имеет, и на подобную самонадеянность этот человек часто неосознанно реагирует потребностью в крушении или гибели. Поскольку это происходит в основном из любви, это не осознаётся нами как вина. Подобные взаимосвязи всегда играют некую роль там, где есть плохой конец, когда кто-то, например, сходит с ума, совершает самоубийство или становится преступником.

Для порядка не имеет значения, как я себя веду. Предположим, что мужчина и женщина потеряли своих первых партнеров и у обоих есть дети, а теперь они женятся, и дети остаются с ними в новом браке. Тогда любовь мужа к его детям не может идти через новую жену, а любовь жены к ее детям не может идти через этого мужа. В этом случае любовь к собственному ребенку от предыдущих отношений обладает приоритетом перед любовью к партнеру. Это очень важный принцип. Нельзя привязываться к этому как к догме, но многие нарушения в отношениях, когда родители живут с детьми от предыдущих браков, происходят оттого, что партнер начинает к детям ревновать, а это неоправданно. Приоритет у детей. Если этот порядок признаётся, то всё в большинстве случаев складывается удачно.

Правильный порядок почти неосязаем, и его нельзя провозгласить. Это нечто иное, чем правило игры, которое можно изменить. Порядки все-таки неизменны. Для порядка не имеет никакого значения, как я себя веду. Он всегда остается на месте. Я не могу его сломать, сломать я могу только себя. Он устанавливается на долгий или недолгий срок, и подчиняться порядку — это очень смиренное исполнение, и в таком подчинении себя порядку есть нечто живое. Это не ограничение. Это похоже на то, как будто вы входите в реку и она несет вас. В этом случае всегда есть еще определенная свобода действий. Это нечто другое, чем когда порядок провозглашается.

Только когда мы признаем, что все в группе преходяще, то где для всех условий мы найдем границы и масштаб.

Решения, особенно в случаях системных переплетений, всегда как-то связаны с признанием непостоянства, невечности. В системах часто сохраняется живым то, что на самом деле уже осталось в прошлом. Поэтому оно продолжает оказывать влияние.

В книгах Кастанеды есть указание, что человеку нужно забыть свою историю. И я с этим согласен. Но нужна очень большая дисциплина, чтобы удалить из себя это, чтобы все забыть. Тогда это может действительно остаться позади, не будучи воскрешенным еще раз. И в этом есть нечто спиритуалистическое, когда человек достигает того, чтобы позволить прошлому остаться в прошлом.

Эти законы неуловимы. Когда мы рассматриваем дерево и листья, мы видим, что хотя все они построены по одному и тому же закону, но все же все они разные. Вот тайна этих законов: можно о них догадываться, но результат каждый раз иной. Так возникает живость в противоположность правилам искусственным. Эти базовые порядки не являются абсолютно непоколебимыми, они допускают много различных результатов. Так они остаются гибкими и живыми.

Приговор

Умер один богач, и когда он подошел к небесным вратам, то постучал и попросил, чтобы его впустили. Апостол Петр ему открыл и спросил, чего он хочет. Богач ответил: «Я хотел бы комнату по первому классу, с прекрасным видом на землю, а еще ежедневно мои любимые блюда и свежую газету».

Петр поначалу воспротивился, но когда богач стал проявлять нетерпение, он отвел его в комнату по первому классу, принес ему любимые кушанья и свежую газету, обернулся еще раз и сказал: «Через тысячу лет я вернусь!» — и закрыл за собой дверь. Через тысячу лет он вернулся и заглянул в комнату через отверстие в двери. «Ну наконец-то ты пришел! — воскликнул богач. — Этот рай просто ужасен!» Петр покачал головой. «Ошибаешься, — сказал он. — Здесь ад».
3. Иерархия семейных систем

Для систем субординация противоположна иерархическому порядку в развитых отношениях. Новая система обладает приоритетом перед старой. Когда человек создает семью, то его новая семья имеет приоритет перед родными семьями супругов. Я не знаю, почему это так, об этом говорит только опыт.

Вопрос: Я кое-чего не понимаю. Если кто-то вступает в брак во второй раз, то образуется новая система, у которой должно быть преимущество?

Б.Х.: Она обладает преимуществом с одной стороны. Если у мужа или жены в то время, как они состоят в браке, рождается ребенок от другого партнера, то он илиона должны покинуть этот брак и съехаться с новым партнером, как бы тяжело для всех это ни было. Но это же событие можно рассматривать и как расширение существующей системы. Тогда хотя новая система и появляется последней и партнеры должны оставаться в ней, по рангу эта система стоит ниже, чем прежняя. Тогда, Например, у прежней жены приоритет перед новой. Тем не менее новая сменяет прежнюю.

Как личная совесть следит за соблюдением условий привязанности, сбалансированности и порядка, так существует и родовая или групповая совесть, та инстанция, которая охраняет систему, стоит на службе у рода в целом, следит за тем, чтобы система оставалась в порядке или приходила в порядок, и мстит за нарушения порядка в системе. Действует она совершенно по-иному. В то время как индивидуальная совесть проявляется через чувства комфорта и дискомфорта, удовольствия и неудовольствия, родовая совесть не чувствуется. Поэтому и найти решение здесь помогают не чувства, а только узнавание через постижение. Родовая совесть не осознается нами, так же как порядок, которому она служит, остается нам, по сути, недоступным. Мы обнаруживаем его по тем страданиям, которые навлекает на нас и других, прежде всего на детей, его несоблюдение.

Родовая совесть — это совесть сопричастности. Я сравниваю ее с полетом птичьей стаи. Это не отдельная птица, которая может меняться, а вся стая. В стае действует нечто общее. Они летят в одном и том же потоке. Так что каждый отдельно взятый вплетен в целое, и над всем целым есть нечто общее, что действует как принцип порядка. В нем принимает участие каждый, и это накладывает на него определенные обязательства. Внутри рода тоже существует закон, что старшие зачастую перекладывают дурное на младших, а те берут это на себя.

Эта родовая совесть заботится о тех людях, которых мы исключили из своей души и своего сознания, либо потому, что мы их боимся или проклинаем, либо потому, что хотим воспротивиться их судьбе, либо потому, что другие члены семьи или рода провинились перед ними, а вина не была названа и уж подавно не принята и не искуплена, а может быть, потому, что им пришлось платить за то, что мы взяли и получили, не поблагодарив их за это или не отдав им за это должное.

Родовая совесть привязывает нас к группе настолько роковым образом, что мы как право и обязанность ощущаем то, что в ней претерпели или задолжали другие, и таким образом мы слепо втягиваемся в чужую вину и чужую невиновность, в чужие мысли, заботы, ощущения, в чужой спор и чужие последствия, в чужие цели и чужой конец.
Разница между личной и родовой совестью

Личная совесть — ее еще можно назвать лежащей на переднем плане, то есть то, что мы чувствуем, относится к личностям, с которыми мы непосредственно связаны, то есть к родителям, братьям-сестрам или к друзьям, партнерам, детям. Она как бы дает им место и голос в нашей собственной душе.

Родовая или скрытая совесть действует как орган порядка и равновесия для всех членов рода, который компенсирует каждую несправедливость, причиненную в свое время вышестоящим, и наказывает за нее Потом нижестоящих, даже если они ничего об этих вышестоящих не знают и никакой вины на них нет. Она заботится о тех людях, которых мы исключили из своей души и своего сознания, и не дает нам покоя до тех пор, пока и они не обретут в нашем сердце свое место и свой голос. Тот, кого этот орган все еще учитывает и на кого он все еще продолжает оказывать воздействие, тоже относится к роду. Поэтому по радиусу его воздействия можно определить, кто относится к членам рода.

Перед лицом личной совести мы узнаём себя действующими и свободными. В отношении же совести скрытой мы несвободны, так как она распоряжается нашими радостями и горестями в интересах рода, так же как целое распоряжается частью.

Когда рожденный позже нарушает порядок любви, он берет на себя смелость отказаться от чего-то, что уже имеет, делать что-то, чего не может, и брать что-то, на что не имеет права. Но поскольку ребенок грешит против порядка в большинстве случаев из-за любви, он не замечает своей самонадеянности и дерзости и считает, что это хорошо. Но порядка не одолеть любовью, ибо прежде всякой любви в душе действует этот самый орган равновесия, который помогает порядку восстановить свои права даже ценой счастья и жизни. Борьба любви против порядка — это начало и конец всякой трагедии. И есть только один путь этого избежать: постичь порядок и затем с любовью ему следовать. Постижение, проникновение в порядок — это мудрость, а следовать ему потом с любовью — это смирение, и это значит, что каждый возвращается на свое собственное, принадлежащее ему место, оставляя более раннему его место выше и.вместе с тем его приоритет.

а) Воскрешение чужой судьбы

Родовая совесть заботится о тех, кто был исключен из системы, о непонятых и забытых, о тех, кому не отдали должное, и о тех, кто мертв. Если кто-то, кто принадлежит системе, или кто-то, кто должен ей принадлежать, по каким бы то ни было причинам исключен из нее, если ему отказано в праве на принадлежность, так как другие его презирают или не хотят признавать, что он дал место появившимся позже, или что они ему еще чем-то обязаны, то родовая совесть выбирает себе кого-то невиновного из рожденных позже, который под ее нажимом путем идентификации этому человеку подражает, причем подражает добросовестно. Он не выбирал себе это, он не замечает этого и он не может сопротивляться. Он реанимирует таким образом чужую судьбу, судьбу того, кто был исключен, и еще раз проигрывает эту судьбу со всей ее виной, невиновностью и несчастьем, со всеми чувствами и всем, что сюда относится.

Пример:

Это нечто жуткое, и это основа многих трагических ситуаций. Идентифицированному вообще не обязательно знать того, кто был исключен. Родовая совесть берет на себя защиту прав исключенных среди более ранних и ей нет дела до прав более позднего. Это справедливо по отношению к первому и несправедливо по отношению к последующему.

Второй пример:

Некая молодая женщина испытывала незатихающую тоску, которую не могла себе объяснить. Потом ей вдруг стало ясно, что чувствовала она не свою собственную тоску, а тоску своей сестры — дочери ее отца от первого брака. Потому что когда ее отец женился во второй раз, та не должна была никогда его больше видеть и не имела права посещать свою сводную сестру. Между тем она переехала жить в Австралию, и казалось, что все пути отрезаны. Но молодая женщина все же восстановила с ней связь, пригласила ее к себе в Германию и даже послала ей билет. Но изменить судьбу уже было нельзя. По пути в аэропорт она пропала без вести.

Идентификация — это нечто похожее на принудительное повторение в системе, когда еще раз инсценируется и повторяется, но не решается, то, что было раньше, это попытка еще раз восстановить в правах ранее исключенного. Более поздний вмешивается в дела более раннего, и даже если он из любви хочет его спасти, это является в то же время самонадеянностью и дерзостью. Невозможно нижестоящему привести задним числом что-то в порядок для вышестоящего. Но это не может длиться бесконечно, ибо иначе под давлением слепого органа компенсации злу не будет конца.

Пример:

Чужое негативное не дает человеку силы, потому что сделать это может только свое собственное, и кроме того, это ослабляет того человека, у которого это перенимают. Если чужое негативное все же должно еще развернуть свою силу, то его должно вернуть тому и возложить на того, кому оно принадлежит. Но сделать это я могу только в том случае, если я сам в мире со всей совокупностью, такой, какова она на самом деле, в том числе и с ее негативными сторонами. Но часто бывает так, что человек полагает, что может отбросить свое собственное негативное, если возьмет на себя что-то чужое негативное, так как с чужим негативным зачастую справиться легче, чем со своим собственным.

Таким образом, в человеческих системах исключенное неизбежно всплывает снова, причем в большинстве случаев у тех, кто менее всего способен себя защитить, потому что больше всего любит. В семье это Дети и внуки. Внутри идентификации существует еще и динамика двойного смещения. Первое смещение — это смещение на другой субъект, например, рожденный позже принимает на себя чувства кого-то исключенного. Но эти чувства демонстрируются теперь не по отношению к виновному, а через второе смещение направляются на другой объект.

Пример:

Пожилые супруги, давно уже женатые и имеющие много детей, приходят на курс самопознания. Он очень милый человек, всем в группе он нравится. Это хороший знак, когда вся группа к кому-то расположена. Он не может быть плохим человеком. А она в первый же вечер исчезла на машине и снова появилась только на следующее утро к началу сессии, встала эдак во всю ширь перед мужем и, провоцируя его, сказала: «А я прямо от моего друга».

Потому что последствия это имеет самые скверные. Мать была слииь ком хорошей, чтобы злиться. Если бы она злилась на мужа, то у этой ситуации было бы решение — расставание или примирение. Так она ифала всвое превосходство, а необходимый аффект, который был бы спасением, был яростью жены на мужа и означал быть злой. И у нее было на это право.

Но поскольку она этого не сделала и подавила эти аффекты, сейчас имеет место смещение аффекта в этой системе с матери на дочь. Обнаруживается он теперь у слабейшего. Она берет теперь на себя подавленную ярость матери. Это смещение в субъекте. Но тут есть еще и смещение в объекте. Дочь проявляет ярость не по отношению к отцу, где ей место, а по отношению к своему мужу, который на это напрашивается, потому что не может сопротивляться. Потому что он ее любит. Это, так сказать, дешевое решение. Решением здесь было бы, если бы она склонилась перед родителями и сказала: «Как вы это делаете, так для меня и правильно».

Это динамика двойного смещения. Такой механизм действует в случае очень многих проблем, встречающихся в отношениях. Двойное смещение мы иногда находим и там, где жертва после совершённого деяния была вынуждена оставаться настолько бессильной, что никакое действие было невозможно.

Еще один пример на эту тему:

Мужчина приблизительно сорока лет во время психотерапии замечает, что боится возможности совершить над кем-нибудь насилие, кого-нибудь задушить или быть задушенным. Ни его характер, ни его поведение никак на это не указывают. Тогда я задаю ему вопрос: «Есть ли в твоей семье убийца?»

Выяснилось, что дядя, брат его матери, был убийцей. На работе у него была одна сотрудница, которая одновременно была и его любовницей. Однажды он показал этой женщине фотографию другой женщины и попросил ее сходить к парикмахеру, чтобы он сделал прическу такую же, как носила та женщина. И когда ее уже достаточно долго видели с новой прической, он уехал с ней за границу и там ее убил. Затем с другой женщиной, чью фотографию он показывал до этого жертве, он вернулся на родину. Теперь она была его сотрудницей и любовницей. Но все это вышло наружу, и теперь он находится в пожизненном заключении.

Терапевт хотел еще больше знать о родственниках, прежде всего о бабушке и дедушке, родителях убийцы. Он спрашивал себя, где следует искать движущую силу такого деяния. Но мужчина смог дать ему совсем немного информации. О дедушке он не знал вообще ничего, а бабушка была набожной и уважаемой женщиной. Тогда он стал наводить справки дальше и выяснил следующее: во времена нацизма эта благочестивая женщина при помощи своего брата заявила на мужа как на гомосексуалиста. После этого он был арестован, отправлен в концентрационный лагерь и там убит.

Здесь мы снова имеем возможность наблюдать механизм двойного смещения: настоящим убийцей в семье, от которого, бесспорно, взяла свое начало разрушительная энергия, была набожная бабушка. Сын же, напротив, выступал как второй Гамлет в качестве мстителя за отца, но также, как и Гамлет, с двойным смещением. Собственную мать он пощадил, вместо нее поразив любимую женщину. Можно представить себе, какие чувства испытывал дед, находясь в концлагере. Эти страшные чувства, которые он должен был испытывать к жене, перенимает сын и дает им волю по отношению к своей любовнице. И всю ответственность за последствия он берет на себя, но отвечает не только за собственное деяние, а еще и искупает вину вместо матери. Этим он стал похож на обоих родителей — на мать через поступок, на отца через лишение свободы.

Тогда мы не нашли никакого решения, потому что я еще не умел работать системно. Сегодня я поставил бы его рядом с дедом, тогда он обрел бы покой.

На одном из курсов присутствовали муж и жена. У них было трое детей — младшей дочери три года, — и муж испытывал очень глубокое чувство к своей младшей дочери, совсем не как отец к ребенку, а нечто такое глубокое и интимное, это чувствовалось сразу, стоило только на них посмотреть. Что-то здесь было не так. Это не могло быть чувством отца к дочери. Потом мы обнаружили, что у его отца была сестра-близнец, которая рано умерла. И сразу стало ясно: к младшей дочери он испытывал те же чувства, что и его отец к сестре-близняшке. Он их просто перенял. Сестра тоже была забыта. Потом после курса они поехали домой, и спустя четыре недели он пишет мне письмо: дома они были совершенно счастливы, он был хорошим отцом для своей маленькой дочери, и тут вдруг им кое-что открылось. Маленькую дочь звали Клаудиа. С ее рождения они всегда называли ее Клауделинхен и думали, что это уменьшительное от Клаудиа. Но вдруг их осенило, что сестренку отца звали Линхен. Никто этого не замечал. Так что это тоже было переплетением, хотя и не таким плохим, было здесь и решение.