Х ceu р. Н. Дандекар от вед к индшю эволюционирующая мифология

Таким образом, более чем ясно, что Савитар — это всего лишь аспект Варуны, одна из его ипостасей. Он воплощает верховного владыку Варуну, рассматриваемого с определенной точки зрения и при совершенно определенном подходе. Что же это за аспект Варуны, так часто воспеваемый ведийскими поэтами в гимнах, обращенных к Са-витару?

Анализ ведийских гимнов, обращенных к Савитару, очень выразительно обнаруживает одну уникальную особенность этого бога и его действий. Описывая Савитара, ведийские поэты особое внимание уделяли движению его рук и пальцев. Ни у одного из ведийских богов эта особенность не выписана столь приметно. Савитар воздевает свои могучие золотые руки, достигающие краев всего мира (Н.38.2; IV. 14.2; 53.4; VI.71.5; VII.45.2). У него золотые (1.35.9-10), широкие (П.38.2) и прекрасные (Ш.33.6) руки. Своими простертыми руками Савитар благословляет и оживляет все живое и направляет все процессы в мире. Воздевание рук столь характерно для Савитара, что с ним начинают сравнивать аналогичные действия других богов. Агни поднимает руки, как Савитар (1.95.7); Ушас простирает свет, как Савитар простирает свои руки (VII.79.2); к Брихаспати обращаются с хвалебными гимнами, которые возносятся, как руки Савитара (1.190.3). Савитар — супани 'с прекрасными ладонями' (Ш.33.7), притхупани 'с широкими ладонями' (Н.38.2), хираньяпани 'с золотыми ладонями' (IV.54.4) и т.п. В ТС IV. 1.6.3 тоже говорится: devastva savito 'd vapatu supanih svangurih subahur uta saktya 'пусть бог Савитар тебя извлечет — с прекрасными ладонями, прекрасными пальцами и прекрасными руками— [своим] могуществом'. Этот характерный для Савитара жест огромных золотых рук настолько укоренился в сознании ведийского поэта, что даже в более поздней литературе брахман созвездие хаста (букв, «рука») считалось священным созвездием Савитара, по-видимому в согласии с идеологическим принципом «связанности» (bandhuta)^[23]. Бергень справедливо замечает, что воздевание рук Сави-таром символизирует не просто распространение солнечных лучей . Этот столь часто и выпукло выписываемый жест должен иметь особый, более глубокий смысл. Простирая руки вширь, Савитар собирает воедино все существа, а затем освобождает их. Он наделяет все существа жизнью и движением. Великий владыка вселенной каждое утро и каждый вечер простирает свои гигантские руки и тем самым приводит в движение весь миропорядок. Эта особая жестикуляция Савитара характерна, с одной стороны, для отдающего распоряжения повелителя вселенной, а с другой — для великого мирового мага, вершащего свое магическое действо. Ведийских поэтов столь впечатляла державная и магическая сила миродержца Варуны, что они прославляли ее,

63

используя этот глубочайший образ. Ведийские поэты верили, что каждое утро и каждый вечер они могут видеть невидимого и неощущае-мого в другое время мирового мага, когда он действует, отдавая распоряжения и осуществляя свою магию с помощью простертых величественных рук. Каждый день, когда свет и мрак сменяют друг друга, можно увидеть огромные руки повелителя вселенной, простертые до самых краев неба и совершающие движения, присущие верховному магу-правителю. По велению Савитара утром приходит в движение солнце, начинают свой путь Ашвины, пробуждаются и приступают к своим делам люди. Вечером же, когда правитель-маг отдает повеление — и тогда на западе видны характерные движения его протянутых рук, — солнце завершает свою обычную работу, ночь сплетает вместе нити темноты и накрывает ими, как покрывалом, землю, ночным стражем появляется на небе луна, а на востоке звезды спешат повиноваться Савитару^[25]. Про Савитара также говорится, что он возвышает голос, чтобы строго утвердить свой закон, — и это тоже черта, подтверждающая ту сущность данного бога, о которой шла речь:

apra rajamsi divyani parthiva slokam devah krnute svaya dharmane / pra bahu asrak savita savlmani nivesayan prasuvannaktubhir jagat //

Он заполнил просторы небесные [и] земные. Бог испускает крик по своему закону. Савитар простер руки, чтобы привести в действие, Успокаивая живой мир по ночам [и снова] приводя

в действие (IV.53.3).

(Перевод Т.Я.ЕлизаренковоЙ.)

Видим всему миру и в то же время таинственным движением своих величественных рук маг и верховный владыка Савитар, таким образом, вызывает смену самых контрастных состояний в природе — дня и ночи, света и тьмы, деятельности и покоя, движения и неподвижности (11.38.1 и ел.). Владыка мира Варуна по своей природе совершенно непознаваем. В одном из присущих ему аспектов он описывается, однако, как «отдающий повеления» и «вершитель магии». Это — Савитар РВ, ипостась Варуны, совершающего особый жест как повелитель и маг мира, жест, который, бесспорно, и впечатляет больше всего, и лучше всего выражает сущность и природу этого бога^[1*].

(Представление о владыке мира с гигантскими руками, достигающими до краев неба, вознесенными в жесте повеления и магического действа, характерно не только для ведийской мифологии. Согласно

Гюнтерту, ее можно обнаружить и в других древних мифологиях. В доказательство он приводит скандинавские наскальные рисунки^[26]. На них, например, изображена мужская фигура с воздетыми руками, с топором в правой руке (наскальные рисунки из Баки около Брастада). Похожую фигуру можно встретить на наскальных рисунках из Кинне-куле. Сбоку от этой фигуры изображены «колеса солнца» и «след ноги». На этом рисунке правая рука намного больше левой, и это наводит на мысль о том, что перед нами какой-то мифологический персонаж. Две огромные вознесенные руки с четко различимыми пятью пальцами на каждой можно увидеть на древнем изображении бога среди рисунков в Бреке около Брастада. На рисунке из Танума видим бога с поднятыми огромными руками, причем в правой руке — копье. Копье, вероятно, является символом силы и власти. Бесспорно, это изображение бога, отдающего распоряжения именно в такой характерной позе. Похожие фигуры бога «с величественными руками» были обнаружены на юге России и на Кавказе. На наскальных рисунках из Баки около Брастада в Богуслане бог держит в руках веревку. Это ясно указывает на тот факт, что бог с огромными величественными руками — Савитар с широкими ладонями — тождествен богу с длинной веревкой, т.е. Варуне с его узами. Все это дает основания предположить, что мифологическое представление, соответствующее ведийскому Савитару, графически воплощено в наскальных рисунках Скандинавии, датируемых эпохой ранней бронзы^[27])^[2*].

(Впервые опубликовано: ABORI, 1940, vol. 20, с. 293-316.

Переработанный вариант статьи опубликован: Rsikalpanyasa (Rejeshara Sastri Dravid. Fel. Vol.). Allahabad, 1971, English Section, с 1-21.)

" Там же, с. 33.

3 - 5526

Одна из самых интересных загадок индийской мифологии связана с возвышением Вишну до положения верховного божества классической индуистской мифологии из того в целом второстепенного положения, которое было отведено ему в ведийской мифологии. В ведийской религии Вишну вообще не считался сколько-нибудь значительным божеством. Правда, в РВ есть упоминания Вишну (II. 1.3; 22.1; 34.11), как будто бы свидетельствующие о его величии, но все они носят довольно общий, безликий характер и ни в коем случае не указывают на то, что Вишну когда-либо был в центре внимания ведийской мысли и религии, как, например, Варуна или Индра. Гимнов, прославляющих Вишну, действительно очень мало; ему посвящено только пять гимнов полностью и еще несколько частично, а его имя встречается в РВ всего лишь около ста раз. Но даже в этих разрозненных отрывках Вишну упоминается мимоходом, среди сонма других божеств. Из этого следует, что он занимал относительно подчиненное положение в пантеоне ведийских богов, потом он, можно сказать, внезапно достигает высшего статуса в индуистской мифологии. Изо всех ведийских богов Вишну, пожалуй, единственный, чье имя сохраняет высокое положение в составе индуистской триады.

Можно ли объяснить столь необычное для мифологии явление на основе свидетельств вед? С утверждениями некоторых ученых, в частности Райачаудхари^[1], о том, что Вишну был великим богом уже в древнейшую ведийскую эпоху, трудно согласиться. По статистике упоминаний в ведах Вишну, принадлежит к божествам четвертой группы. В то же время предположить, что заурядный ведийский бог, которого в гимнах воспевали довольно мало, обретает всевозрастающее значение только в более позднюю эпоху, было бы неубедительным. Как считает Макникол^[2], в брахманах есть намеки на продвижение Вишну к тому положению, которое он занял в более позднее время. Однако сам по себе факт, что в брахманах Вишну отождествляется с жертвоприношением и его просят исправить все допущенные в ритуале ошибки, еще не доказывает роста значимости Вишну . Более того, такое предположение не помогает в решении проблемы Вишну. В этой связи в качестве рабочей гипотезы можно допустить, что в

67

изначальной природе и облике Вишну были черты, которые в свое время позволили ему занять положение наиважнейшего божества, но именно эти черты замалчивали, возможно сознательно, ведийские поэты и жрецы. Вишну, вероятно, был очень почитаемым богом даже в глубокой древности, но затем он был оттеснен на задний план ведийской религии из-за каких-то глубинных особенностей своей природы, противоречащих ведийской религиозной идеологии. В какой мере подтверждают имеющиеся в ведах данные эту гипотезу?

Облик Вишну, представленный в РВ, не богат мифологическими подробностями. В ведах мифы о Вишну повествуют о двух его важнейших деяниях: это, во-первых, три шага, которыми он пересек всю вселенную, часто восхваляемые как самое великое из его деяний, и, во-вторых, помощь Индре в поединке с Вритрой. Эти события в карьере Вишну иногда изображаются как два независимых подвига (1.154.2-3; 155.4-5; VII. 100.3-5; VIII.29.7), а иногда— как взаимосвязанные (IV.18.11; VIII.100.12). Вишну также приписывают некоторые космические черты (1.154.1-2; VI.69.5; VII.99.2-3), но они таковы, что могут быть приписаны любому ведийскому богу в результате действия так называемой генотеистической тенденции ведийской религии и поэтому не могут считаться отличительными чертами Вишну. Исходя из этого, проанализируем два указанных выше подвига Вишну и посмотрим, не помогут ли они понять его изначальную природу.

Первое, что бросается в глаза при анализе ведийских мифов, — то, что связь между Вишну и Индрой в РВ явно поверхностная. Без помощи, которую Вишну оказал богу войны ведийских ариев, когда тот совершил свой прославленный подвиг, убив Вритру и «освободив воды», вполне можно было обойтись. В гимнах, обращенных одновременно к Индре и Вишну, нет позитивной информации на этот счет. Упоминания в поздней ведийской литературе (ТС VI.5.1.1; П.4.12) также свидетельствуют о том, что Индра едва ли нуждался в помощи Вишну, когда убивал Вритру. Даже совершенные Вишну шаги, его самая отличительная черта, и те иногда (РВ VI.69.5) приписываются Индре, что делает Вишну совершенно лишним. Естественно заключить, что явно надуманное пособничество Вишну Индре в поединке с Вритрой может быть только позднейшим домыслом. Даже с точки зрения на-турической интерпретации ведийской мифологии соединение Вишну и Индры, как указывает ее убежденный сторонник Хиллебрандт , совершенно бессмысленно. Что же тогда кроется за искусственным объединением двух божеств, в действительности не имеющих никакого отношения друг к другу? Общеизвестно обыкновение ведийских поэтов связывать всякую сколько-нибудь значимую деятельность любого бога с Индрой и его подвигами. Индра стоит неизменно выше

всех остальных богов ведийских индийцев. Как было в свое время показано , меняющиеся условия жизни племен ведийских ариев, завоевателей и победителей, привели к тому, что вместо повелителя мира Асуры после Варуны они стали поклоняться племенному богу войны Индре. Но даже после этого отдельные ярые сторонники культа Варуны, например род Васиштхов, пытались сохранить былое величие Варуны. Для достижения этой цели был, в частности, избран метод компромисса между религией Варуны и новой религией Индры. Ва-руна поэтому связывался с Индрой как помощник в общем деле, причем довольно искусственно:

vrtrany anyah samithesu jighnate vratany anyo abhi raksate sada 'один [из вас] сокрушает в битвах препятствия, другой постоянно охраняет заветы' (РВ VII.83.9).

Если требовалось, чтобы тот или иной бог приобрел религиозную значимость и признание, обычным приемом ведийских поэтов было провозглашение его связи с Индрой и причастности к поединку Индры и Вритры, что и делало его «законным» членом ведийского пантеона. Очевидно, именно с этой целью мифы о Вишну и привязываются, искусственно и поверхностно, к мифам об Индре.

В ведийских гимнах мы видим три различных типа отношений между Вишну и Индрой. Во-первых, Индра и Вишну сводятся вместе как равные партнеры в общем славном подвиге (IV.18.11; VIII.52.3); во-вторых, почитатели Вишну явно пытаются в ряде случаев (VIII.31.10) поставить Вишну выше Индры, называя последнего visnoh sacabhuvah 'помощник (или спутник) Вишну'; наконец, говорится, что Вишну — вассал Индры, получивший от него силу для совершения своих трех шагов, а также, что он воспевает величие Индры (VIII.15.9)^[6]. Все это указывает на то, что у ведийских поэтов не было единой точки зрения относительно взаимосвязи Индры и Вишну. Эта взаимосвязь сама была еще только в процессе становления. Поэтому можно предположить, что Вишну почитался в кругах, не принадлежавших к иератическим родам ведийских поэтов. Искусственное сближение Вишну и Индры можно в таком случае считать результатом попыток примирить на мифологическом уровне поклонников этих двух богов. Это объяснило бы ту очевидную неловкость, которую при этом испытывали ведийские поэты. Поклонники культа Вишну стремились придать своему богу желаемую религиозную значимость, связав его с «официальным» народным богом Индрой. Более того, делались попытки поставить Вишну выше Индры. Конечно, неприемлема гипотеза, что сближение культов Вишну и Индры явилось отражением сближения брахманов с кшатриями . Можно предположить два дру-

69

гих, более убедительных объяснения. Либо Вишну был очень важным богом коренных племен, населявших Индию, и поэтому не сразу был принят ведийскими ариями в процессе слияния двух культур , либо — что, конечно, более вероятно — Вишну был главнейшим богом масс самих арийских кочевников, не пользовавшимся симпатиями у ортодоксальных родов ведийских поэтов, возможно из-за отталкивающих черт в изначальной природе этого бога. Во всяком случае, проведенный анализ связи между Вишну и Индрой дает нам исходную позицию для решения вопроса об истинном образе Вишну.

Самая неотъемлемая черта Вишну в мифах — три его шага. Что же означают эти шаги? Яска (Нирукта XII. 19) приводит мнение об этом своих предшественников:

yad idam kim ca tad vikramate visnuh/tridha nidhatte padam tredhabhavaya prthlvyam antarikse divi iti sakapunih/samarohane visnupade gayasirasi iti aurnavabhah/ 'Вишну перешагивает через это и все, что [существует]. Трижды он ставит ногу для троякого бытия: «На земле, в воздушном пространстве, на небе» — так [считает] Шакапуни; «[Там], где восходит солнце; в зените; на [горе] Гаяширас, [где заходит солнце]» — так [считает] Аурнавабха'.

Это мнение нашло поддержку у таких индологов, как Уитни, Рот, Макс Мюллер и Кэги, которые считали, что три шага Вишну означают солнце на восходе, в зените и на закате^[9]. Солярная природа Вишну, несомненно, основная в ведах, так как на нее ясно указывают и многие другие второстепенные его черты, о которых там говорится. Вишну упоминается как шатарчас 'тот, у кого сто лучей' (РВ VII.100.3), свардрши 'тот, кто выглядит как солнце' (1.155.5), вибхутадъюмна 'обладающий ярким блеском' (1.56.1) и т.п., и это со всей очевидностью определяет его как бога света и сияния^[10]. Обычные эпитеты Вишну в РВ — уругая 'широко шагающий', эшаяван или эваяван 'полный движения', дхармани дхараян 'поддерживающий законы', ритасья гарбха 'отпрыск закона', ведха 'устроитель обряда', пурвъя 'древний' и навья 'новый'. Солнечный бог виделся пересекающим своими широкими шагами все небо от края и до края; весь огромный путь он проходит за один день, он никогда не отклоняется от своего пути и никогда не опаздывает; он древний, ибо его видят с незапамятных времен, и в то же время он юн, поскольку заново появляется на небосклоне каждое утро. Таким образом, четыре главные черты, на которые указывают приведенные выше эпитеты Вишну, а именно: широко шагающий, быстро двигающийся, не отклоняющийся от сво-

70

его пути, одновременно и древний и юный — могут все вместе принадлежать только богу солнца. Солярная природа Вишну в ведах поэтому несомненна. В ШБр (XIX. 1.1.10) говорится, что Вишну отрубили голову, которая потом стала солнцем. Но самым убедительным свидетельством является то место в РВ, где говорится, что Вишну поклоняются как приводящему в движение, подобно вращающемуся колесу, всех своих девяносто коней, у каждого из которых четыре имени (1.155.6). Этот отрывок вместе с отдельными строфами гимна 1.164 не оставляет никаких сомнений, что кони олицетворяют дни, а их имена — времена года. Таким образом, это — описание бога солнца, творящего солнечный год с 360 днями. Далее, вполне вероятно, что эпитет Вишну гирикшит 'живущий в горах' указывает на обитель солнца, находящуюся на высшем небе. В этой связи уместно упомянуть о параллелизме фрагмента РВ visnoh pade parame madhva utsah 'в высшем следе Вишну — источник меда' (1.154.5) и строк:

Усиньш варит пиво В следе конском..."

Шредер считает, что это сходство говорит в пользу существования общеиндоевропейского мифа о Вишну. В латышской мифологии Усиньш — бог солнца, поэтому ведийский Вишну тоже должен был быть богом солнца'^[2]. Согласно Шредеру, Вишну определенно был богом, связанным с природой^{[1 3]}.

Даже в послеведийском изображении Вишну сохраняются определенные черты, указывающие на его изначальную солярную природу в РВ. Это сударшана чакра 'прекрасный диск', символ солнечного диска; падма 'лотос', символ жизнетворной энергии небесного света; питамбара 'желтые одеяния', указание на пучок ярких лучей, — все эти атрибуты Вишну в более поздней мифологии явно указывают на его тождественность богу солнца. Образы, связанные с «волосами», которые обычно символизировали солнечные лучи, присутствуют в пуранических именах Вишну: Кешава 'длинноволосый', Хришикеша 'со вздыбленными волосами, кудрявый'^[14]. В именах Вишну — Хаяши-рас 'с лошадиной головой', Хаямукха 'с лошадиным ликом' — сохранилась образность, связанная с «солнечным конем». Этот бог также называется равилочана 'солнцеокий', сахасрарчис 'испускающий тысячу лучей' и т.п.^[15]. Даже Гаруда, любимая всосана Вишну в поздней пуранической мифологии, ведет свое происхождение от ведийской солнечной птицы Супарны. Вражда Гаруды и змей символизирует конфликт между светом и демонами мрака.

Можно ясно видеть, что и РВ, и более поздняя литература содержат достаточно убедительные свидетельства того, что в основе ведий-

ских описаний Вишну преимущественно лежит идея солнечного божества. Без сомнения, в ведийских гимнах и ведийском ритуале встречаются и другие, более туманные характеристики этого бога, но это, видимо, только следы все того же аспекта личности Вишну, о котором ведийские поэты намеренно умалчивали. Они будут рассмотрены позднее. Ортодоксальные ведийские поэты, вероятно, приняли Вишну после того, как он был навязан им главным образом в качестве солнечного бога, каким он и изображен в РВ. Они связывали Вишну как бога могучей энергии со своим богом войны Индрой, правда отводя Вишну всего лишь роль подчиненного Индре союзника.

Нужно сказать, что солярной природы Вишну не признавал Оль-денберг^[16]. Он довольно осторожно замечает, что трансформация первоначального бога солнца через какое-то не совсем ясное представление в Вишну возможна, но маловероятна. Более того, он не находит ни одного определенного следа солярной природы Вишну. По Оль-денбергу, само представление о трех шагах, от которого отталкивается «солнечная» теория, недостаточно ясно. Число «три» может быть просто мистическим, благоприятным числом и не иметь ничего общего с конкретным природным явлением^[17]. Ольденберг считает, что основным мотивом ведийских мифов о Вишну является пространственность. Такие выражения связи с Вишну, как урукшити 'широкая обитель', вигаман 'шаг', уругая 'широко шагающий', урушу викраманешу 'в широких шагах', ясно указывают на то, что он прежде всего просто бог пространства. Особенно подчеркивается, что Вишну— измеритель огромного пространства. Даже в ШБр (1.2.5.1) выделяется образ Вишну как «преодолителя пространства». Вишну — бог, пересекающий пространство, делающий его упорядоченным и природным для обитания людей. Ольденберг объясняет имя Вишну как «Странник», обозначение широты пространства.

Против этой теории, выдвинутой «антисолярником» Ольденбер-гом, прежде всего говорит то, что его концепция трех шагов как простого указания на огромность пространства текстуально не подтверждена. Более того, несправедливо его возражение, что характерные три шага Вишну не могут иметь отношения к движению солнца, потому что их описания не подходят к утру, полудню и вечеру. Упомянутая Ольденбергом интерпретация трех шагов Вишну, бесспорно, ошибочна. Однако описания трех шагов в ведах явно соотносят их, как это будет показано ниже, с другой, совершенно особой деятельностью солнца. Далее, Ольденберг, судя по всему, переводит слово уругая как «владыка широких пространств», а не как «широко шагающий», хотя последнее более правильно. Подчеркивание идеи широкого пространства основывается не на подлинных ведийских описаниях,