5. СУРАТ ШАБД ЙОГА
Йога Небесного Звукового Потока
В предыдущих разделах этого исследования мы видели, как индийские мудрецы с незапамятных времен учили, что за видимым «я», которое мы осознаем в повседневной жизни, «я», избегающим боли и стремящимся к удовольствию, изменяющимся от мгновения к мгновению и подверженным влиянию времени и пространства, есть неизменное «Я» - Атман. Этот Атман образует основную реальность, конечную субстанцию, суть сущностей, и именно в свете его бытия все остальное приобретает смысл. Мы также видели, как индийские мистики анализировали природу вселенной. Наш мир наблюдаемый с поверхности, кажется странной смесью противоречивых элементов. Встретившись с этими противоречиями, человек вынужден искать Творца, который удерживает в равновесии противоборствующие силы и представляет собой постоянство позади потока существования. Но когда он проникает все глубже и глубже, он обнаруживает, что эти противоречия - лишь кажущиеся, а не реальные: далекие от того, чтобы быть противоположными по своей сути, они являются дифференцированными проявлениями одной и той же Силы, и даже не «проявлениями», собственно говоря, а иллюзиями невежественного разума, которые рассеиваются в свете реализации, когда человек начинает познавать, что океан неизменен, хотя кажется меняющимся.
Оба эти понимания представляют основу индийского миропонимания, и при более тщательном изучении будет видно, что они являются не отдельными, а одним. Признание абсолютной природы внутреннего «Я», Атмана, предполагает признание истинной природы существования Параматмана, Брахмана; тогда как понимание природы Параматмана или Брахмана предполагает понимание Атмана. Если за меняющимся, зависящим от времени «я» есть вечное, неизменное и вневременное «Я» и если за изменчивым потоком творения, каким мы обычно знаем его, есть Абсолютная Неизменная Реальность, тогда оба они должны быть связаны и, фактически, должны быть идентичны. Как может быть два Абсолюта? Как может Атман быть отличен от Брахмана, когда все существующее - лишь проекция Брахмана?
В тот момент, когда мы постигнем эти истины о природе «Я» и «Сверх-Я», или Одну Истину о природе Реальности, неизбежно встанет вопрос: почему в повседневном существовании мы воспринимаем мир в пределах двойственности и множественности, чувствуя себя отделенными друг от друга и от жизни в целом, и каковы могут быть средства, чтобы превзойти это необязательное сужение себя и погрузиться в Океан Сознания, являющийся нашим основным состоянием? Ответ на первую часть вопроса был таков: дух в его нисхождении окутывается в оболочку за оболочкой из ментального и материального аппаратов, которые заставляют его воспринимать жизнь в пределах их ограничений до тех пор, пока, больше не осознавая свою собственную природу, не отождествит себя с их царством времени и пространства - нам-руп-прапанч. Ответом на вторую часть вопроса было то, что душа сама может свидетельствовать о себе при условии, что она может избавиться от своих ограничивающих придатков. Множество форм и вариантов йоги, рассмотренных нами - это не более, чем различные методы, которые развивались для того, чтобы совершенствовать этот процесс высвобождения, или духовной инволюции.
Одной и той же повторяющейся темой в учениях всех великих риши и мистиков было то, что их прозрения основаны не на унаследованной учености, философском размышлении или логическом рассуждении, а на личном внутреннем опыте, или анубхаве - слове, ясность и выразительность которого не поддается переводу. Они объясняют, что видимые различия обусловлены не каким-либо существенным противоречием в том, что они говорят, а тем, что люди во многом отличаются по темпераменту; и то, что возможно для человека развитого и утонченного ума, невозможно для простодушного крестьянина, и наоборот. Различные реки могут течь через разные равнины, но все они достигают моря.
Восьмиричный путь Патанджали является первой большой попыткой связать множество имеющихся путей в одну согласованную систему духовной реинтеграции. Последующие риши и учителя извлекли из него много руководящих указаний из него, но их учения безусловно содержат признание, что его система слишком трудна и ведет к отрицанию духовного достижения для среднего человека. Более того, она так сложна, что для большинства садхаков (ищущих) она может стать лабиринтом, в котором они теряют свой путь и ошибочно принимают промежуточные цели за конечную цель. Итак, в то время как Мантра Йога, Лайя Йога, Хатха Йога и особенно Раджа Йога продолжают традицию Патанджали в модифицированных формах, возникли три другие большие формы, представляющие, в противоположность аштанга маргу, большое упрощение и специализацию. Джнана йогу, Карма йогу и Бхакте больше не нужно удаляться от мира или подвергаться трудным психофизическим дисциплинам. Каждый приближается к цели под особым углом и достигает ее путем одной только целеустремленной концентрации.
Целью всей йоги, как прояснил Шанкара, является поглощенность в Брахмане. Поэтому все пути нацелены на самадхи и в таком состоянии в состоянии может быть достигнут этот опыт. Но если система патанджали и ее производные имеют некоторые серьезные недостатки, возникает вопрос, полностью ли лишены их три другие большие формы. Если для Карма йога свобода заключается в непривязанности и отсутствии желаний, может ли он быть полностью свободен? Не ищет ли он освобождения в том, что следует по своему пути, и не является ли само это формой желания? Кроме того, может ли человеческий разум психологически быть полностью беспристрастным к своему обычному опыту, не закрепившись сначала в чем-то другом и более высоком? Всеобщей характеристикой человека является то, что он ищет сходство с чем-то иным, нежели он сам. Это закон его жизни и источник всех его великих достижений. Ребенок привязан к своим игрушкам, а взрослый - к семье и обществу. Как нельзя без вреда для ребенка лишить его игрушек, пока он не перерастет их психологически, так же нельзя ожидать, что садхак оставит свои социальные и семейные привязанности, пока он не перерос их, найдя что-то большее и великое, это означало бы подрезать корень жизни. Это принесет не прогресс, а регресс, так как человек, принимающий это как вынужденную дисциплину, может лишь подавить свои естественные желания. Результатом будет этого будет не усиление сознания, а его онемение и атрофия, не беспристрастность, а безразличие. Это, как указал м-р Т.С. Элиот, полностью отличается как от «привязанности»,так и от «непривязанности», и похоже на
...других так, как смерть похожа на жизнь,
Пребывая между двумя жизнями - нерасцветших,
Между живой и мертвой крапивой.
Дисциплина в карма йоге является необходимой, но если ее нужно выполнять до конца, то необходимо дополнить ее другой дисциплиной эзотерического типа, без которой она будет сведена себя к бесплодной попытке подняться вверх с помощью шнурков от своих ботинок.
Что касается джнана йога, то джнана может повести его в самом деле очень далеко. Она может вывести его за пределы грубого физического плана в духовные планы. Но может ли джнана повести его за пределы себя? И если джнана, как мы видели, образует одну из кош, окутывающих атман, хотя и очень разреженную, то как может она дать душе абсолютную свободу? Джнана - это помощь, но она может также оказаться и препятствием. Несомненно, она имеет силу освободить душу от всех загромождений, которые грубее, но достигнув этого, она стремится помешать дальнейшему прогрессу. И так как она не представляет сущность души, Абсолюта, она не может быть полностью выше досягаемости Кала, или Времени.
Мистики различают два царства времени - Кала и Махакала: первое из них простирается над физическим миром и менее грубыми сферами непосредственно выше него, а второе простирается на все более высокие планы, которые несостоят из чистого духа. Поэтому достижения джнани могут быть вне пределов того времени, которое мы обычно воспринимаем (Кала), но они не будут полностью за пределами досягаемости более великого времени (Махакала). Едва ли нужно указывать, что то, что верно для джнана йоги, верно и для тех форм йоги, которые зависят от пранических энергий. Они тоже не представляют собой из истинной природы атмана, и, как таковые, не могут вести его к состоянию Абсолютной Чистоты, за пределы царства относительности.
Кроме своей неспособности обеспечить абсолютную свободу, джнана йога является путем, недоступный для среднего человека. Она требует необычайных интеллектуальных сил и выносливости, которыми обладают немногие. Для того, чтобы преодолеть эту трудность, а также трудность, возникающую в карма йоге, когда она выполняется сама по себе, появилась бхакти йога, заняв видное положение. Тот, кто обычно неспособен быть отчужденным от мира и не обладает ментальными силами, чтобы отличить истинное «Я» от неистинного, может силой любви перепрыгнуть через пропасть или построить мост через нее и достичь цели. Но как может человек любить то, что не имеет ни вида, ни формы? Поэтому бхакта укрепляется в любви к некому Ишт-дэве, какой-то определенной манифестации Бога. Но пытаясь преодолеть эту практическую трудность он сталкивается с теми же ограничениями, какие имеются у джнани. Избранный им Ишт-дэва по самой своей природе представляет ограничение, Безымянного и Бесформенного Абсолюта. И даже если бхакта достигает того уровня на котором находится это проявление, то сможет ли это ограниченное существо взять его за пределы себя к Тому, что не имеет ограничений?
Изучение жизни выдающихся представителей этой системы проясняет дело. Рамануджа, хорошо известный мистик средних веков, не смог постигнуть учения своего предшественника, Шанкары. Он следовал тому, что в индийской философии известно как школа васишт адвайта, т.е. что Атман может достичь Ишвара (Бога как проявленного Творца вселенной) и может пропитаться космическим сознанием, но что он никогда не может стать единым с Ним. Что и говорить о достижении Бога как Непроявленного, Безымяннного Брахмана? Опыт Шри Рамакришны в наше время еще раз выявил это ограничение. Он всегда был поклонником Божественной Матери, и она часто благословляла его своими видениями. Но он всегда воспринимал ее как нечто иное, нежели он сам, как силу вне себя, силу, для действий которых он часто мог стать посредником, но с которой он сам не мог слиться. Когда он впоследствии встретил Тотапури, адвайта-саньясина, он понял, что он должен пойти за пределы этой стадии к той, где нет имени или формы, и где «Я» и «Сверх-Я» становятся едины. Когда он попытался войти в такое состояние, он обнаружил, что его прежние достижения стали препятствием, несмотря на все его усилия. Он рассказывает нам:
«Я не мог пересечь царство имени и формы и привести свой разум в необусловленное состояние. У меня не было трудности, чтобы отвести свой разум от всех объектов, кроме одного, и это была слишком хорошо знакомая форма Блаженной Матери - светящаяся и состоящая из эссенции чистого сознания - которая появлялась передо мной, как живая реальность, и не позволяла мне пересечь царство имени и формы. Снова и снова я пытался сконцентрировать свой разум на учениях адвайты, но каждый раз форма Матери стояла на моем пути. В отчаянии я сказал «обнаженному» (его Мастеру Тотапури): «Это безнадежно. Я не могу поднять свой разум до необусловленного состояния и встретиться лицом к лицу с Атманом.» Он возбудился и резко сказал: «Что! Ты не можешь это сделать? Но ты должен.» Он посмотрел вокруг и, найдя кусок стекла, поднял его и придавил им точку между бровями, сказав: «Концентрируй свой разум на этой точке.» Тогда с суровой решимостью я снова сел медитировать и, как только прекрасная форма Божественной Матери появилась передо мной, я использовал свое различение в качестве меча и разрубил им ее пополам! Для моего разума не оставалось больше препятствия, и он сразу же воспарил за пределы относительного плана, и я забылся в самадхи.» (Sayings of Ramakrishna. Mylaporе-Madras, 1954, p.313)
Поэтому ясно, что несмотря на то, что бхакта может духовно пойти очень далеко, может немного повысить свое сознание, приобрести чудодейственные силы и, укрепившись в более высокой любви, подняться над любовью к этому миру, но тем не менее он не может выйти за пределы плана «имени и формы», и следовательно относительности. Он может забыться в созерцании Бога с его изумительными атрибутами, но он не может на опыте познать то же самое в его Ниргуна и Анами, «Необусловленном» и «Безымянном» состоянии. Он может чувствовать что он насыщен космическим сознанием, но оно приходит к нему как что-то вне его, как дар милости, и он не способен потеряться в Нем и стать единым с Океаном Бытия. Если он стремится достигнуть этого состояния, то его достижение как бхакты, вместо дальнейшей помощи ему, будет препятствовать и мешать ему.
Изучение популярных форм йоги, развившихся после Патанджали, позволяет сделать два вывода: первый - душа способна подняться над физическим сознанием, с помощью данных средств она может сфокусировать свои энергии, не прибегая к трудному контролю пран; и второй - полная духовная реализация, или истинное самадхи - это не просто вопрос о преодолении пределов физического (хотя это необходимо в качестве первго шага), но она является концом сложного внутреннего пути со многими промежуточными стадиями, достижение которых при определенных условиях может быть ошибочно принято за конечную цель и тем самым препятствовать дальнейшему прогрессу. В такой ситуации перед истинным искателем возникает проблема - найти средства, иные чем праны, джнана или бхакти ишт-дэва для того, чтобы не только дать возможность духовным потокам освободиться от их теперешнего физического рабства, но также облегчить душе беспрепятственный подъем вверх с одного духовного плана на другой, пока она полностью не поднимется над всеми царствами относительности наам и руп, кала и махакала и не достигнет своей цели: единства с Безымянным и Бесформенным.
Достарыңызбен бөлісу: |
