Книга написана не спортсменом-альпинистом, а профессиональным журналистом Василием Сенаторовым, который в этой экспедиции оку­нулся во все перипетии альпинизма



бет4/12
Дата18.07.2016
өлшемі7.34 Mb.
#208310
түріКнига
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   12

Стараясь заполнить паузу, медленно, с расстановкой объясняю, какие серьезные цели ставит перед собой экс­педиция. В ответ слышу лишь нейтральное хмыканье. На­конец прибывает местный начальник. Он успел переодеться в яркий малиновый пиджак с вышитой на кармане надписью «Полиция Бихара — легкая атлетика». Грузно усевшись в заботливо подставленное кресло, долго что-то объясняет в трубку, потом кладет ее и торжественно объявляет, что решить проблему не удастся, поскольку мы не дипломаты. А раз так, нам надлежит немедленно отправиться в другой пограничный пункт, в штате Западная Бенгалия, под названием Какарбитар и перейти границу там.

Правда, как туда доехать, никто не знает, дорог на единственной имеющейся карте издания пятидесятых го­дов нет, но все сходятся во мнении, что переезд займет часа четыре.

Шиваиты поклоняются лингуму – символу мужского начала в природе


Тем временем на тропики падает густая прохладная ночь, напряжение отпускает, и начинает давать себя знать двухдневная бессонница. Мы предлагаем дать ребятам выспаться. Правда, единственная гостиница — в Биратнагаре, на непальской территории, но мы готовы отдать в залог паспорта.

Офицер в ответ лишь отрицательно качает головой и старательно ковыряет в носу. Мы начинаем блефовать. Говорим, что, хотя мы — альпинисты, а не дипломаты, многие участники национальной сборной популярны во всем мире и что завтра о недружественном акте на границе станет известно из сообщений информационных агентств.

Начальник в ответ только энергичнее работает пальцем — отступать ему некуда, поскольку с начальством он ссориться не будет. Выбираем другую тактику — говорим о дружбе советского и индийского народов. Эффект нуле­вой — местный чиновник слишком далек от глобальных пропагандистских истин. Пускаемся на последний шаг и спрашиваем: а что будут делать индийские друзья, если спортсмены пойдут через границу без разрешения? Стре­лять? Сергей Ефимов получает задание тайно подготовить команду к «прорыву».

С буддистских ступ на посетителей пристально смотрят три глаза Будды – два обычных, как у всех людей, и один особый – внутреннего видения


Тут пограничник наконец отрывает руку от носа, торже­ственно воздевает рабочий перст вверх и объясняет, что следует уважать законы. Ему грустно поддакивает Рай и тихонько шепчет мне на ухо, что не следует принимать скоропалительных решений: у непальских пограничников могут возникнуть серьезные неприятности. Мы, естествен­но, не хотим начинать экспедицию с конфликта и подчиня­емся.

Теперь упрямится водитель — он наотрез отказывается ехать по незнакомой дороге ночью. Не теряя времени, он навел справки, из которых следует, что нападения воору­женных банд — дело весьма частое в данной местности. После этого мы объявляем, что ребята переночуют еще ночь в автобусе, а сами начинаем ощущать холодок насто­ящего приключения, в котором очутились...

Только к вечеру следующего дня, 12 февраля, II Совет­ская Гималайская экспедиция покинула территорию дру­жественной Индии и, перейдя через пограничный пункт Какарбитар, оказалась в Непале.

***


Спустя два дня удалось выручить и груз. Оказалось, что нарочный из Калькутты попал в автомобильную катастрофу, был доставлен в больницу и... потерялся со всеми докумен­тами. Его поиски и задержали экспедицию на двое суток. А потом почти целый день 10-тонный багаж проходил очистку в таможне Биратнагара. Не надо думать, что кто-то его испачкал в дороге. Термин «очистка» означает, что груз был вскрыт (проверено его соответствие зарегистрирован­ным в министерстве торговли спискам), обложен пошлиной и пропущен на территорию Непала. Но и здесь не все вышло гладко. По предварительной заявке, согласованной с непальским министерством за полгода до самой экс­педиции, мы предполагали ввезти провианта и снаряжения на сумму примерно 100 тысяч долларов. Цифра эта была взята с запасом. Фактически же стоимость багажа, отправленного из Москвы, составила лишь 70 тысяч. Но калькут­тская таможня, не досматривавшая груз, поставила свой штамп на старых документах. В результате сложилась пара­доксальная ситуация — из Москвы в Калькутту груза прибыло якобы на 100 тысяч долларов, в дороге опломбированный груз никто не вскрывал, а из Джагбани в Биратнагар проследовало ценностей лишь на 70 тысяч.

— Где еще 30 тысяч? — резонно спрашивали не­пальские таможенники. Мы объясняли, причем процесс этот шел с двойным переводом: я растолковывал ситуацию по-английски Раю, а он уже трансформировал мои доводы на непали. Таможенники кивали головами из стороны в сторону — так у непальцев выражается знак одобрения и понимания, а потом настойчиво задавали тот же вопрос вновь: все, мол, понятно, спасибо за объяснение, и все же, куда исчезли вещи на 30 тысяч долларов?

После пятого или шестого прогона Мысловский уже не мог этого вынести. Он ревел: «Да не было их, не было, ошибка в Калькутте вышла!» Черный улыбался, фило­софски пожимал плечами, закатывая при этом глаза, ну и дела! Даже неизменно уверенный в себе мистер Рай начал выходить из себя.

Предлагались два варианта: ехать в Катманду и решать оттуда вопрос с калькуттской таможней, и здесь речь шла фактически о том, что те должны признать свою невнима­тельность и служебную оплошность, либо выплатить залог за несуществующее оборудование на сумму 30 тысяч дол­ларов. Причем было понятно, что значительного по разме­рам залога нам не видать в таком случае как своих ушей — ведь при возвращении надо будет предъявить несущест­вующее снаряжение.

Лишних денег в экспедиции не было. И начали поджимать сроки — мы и так задержались на три дня, а график, разработанный в Москве, диктовал: «Вперед, толь­ко вперед, задержка может поставить под угрозу срыва всю экспедицию».

Не помню, кто подсказал тогда соломоново решение — объявить мифический груз расходуемыми материалами и провиантом и заплатить за него пошлину в размере всего 12 процентов. Ударили по рукам, и писарь таможни начал выправлять огромные листы деклараций на непали. Этот процесс занял у него более часа и облегчил наши карманы на несколько сотен рупий — плата за сверхурочный труд. Потом Мысловский заплатил в кассу несколько сотен тысяч рупий в качестве налогов и залога за реально существую­щее оборудование и стал обладателем этих ценных документов. Значимость их возросла вдвое, уже когда мы вер­нулись после горы в Катманду — даже там ни один из непальцев не мог понять, что написано суперубористым почерком на необъятных бумажных простынях.

А пока мы сражались за народное добро, отоспавшиеся участники экспедиции знакомились с местной обстанов­кой. Ребята прочесывали одно-, двухэтажный, лишенный даже намека на какие-либо архитектурные достопримеча­тельности Биратнагар и удивлялись крайней бедности жителей, с одной стороны, и изобилию продуктов и товаров легкой промышленности в лавках — с другой.

Любимым объектом для фотографирования стала статуя короля Бирендры, установленная на центральной площади города. Особенно поражала приверженность неизвестного художника принципам социалистического реализма, рож­денного, как известно, совсем не в Непале. Мало того, что на мундире гипсового короля красовались все когда-либо вру­ченные ему ордена, нос монарха украшали массивные рого­вые очки. Постамент статуи окружала невысокая железная решетка, вокруг которой прогуливался полицейский в голу­бой рубашечке и ботинках со скрипом.



Статуи Будды у подножия Сваямбунатха – «Обезьяньего храма»


А потом большинство членов экспедиции заболело «яшиковой» болезнью. Вирус подобной болезни обычно поражает наших соотечественников за рубежом и выража­ется в навязчивом желании приобрести какую-нибудь одну и ту же вещь, которая вдруг оказывается крайне необ­ходима всем. В данном случае возбудителем недуга явилась автоматическая японская фотокамера «Я шика». Изящная, легкая, она поражала простотой эксплуатации — сама определяла чувствительность заряжаемой пленки, сама наводила на резкость, устанавливала выдержку и диафрагму, перекручивая отснятый кадр. И всем, конечно, захотелось сделать как можно больше качественных фотог­рафий в экспедиции. Тяжелые «Зениты», «Киевы» и «ФЭДы» тащить наверх и в самом деле тяжело. Поэтому народ, что называется, «упал» на японскую фототехнику. Подобного бума биратнагарские купцы не знали за всю свою историю.

Буддистские монахи радушно угощают посетителей чаем с ячьим жиром


Надо сказать, что советские альпинисты моментально усвоили святое правило Востока, что сделка без торговли не доставляет удовольствия. Владельцы лавок, думаю, по­лучили это удовольствие на несколько лет вперед.

Корова – священное животное в Непале

Горы в Непале возникают вдруг. Только что ехали по плоским, как сковорода, тераям — и на тебе! Сразу же высоченные холмы. На границе двух столь несхожих релье­фов и стоит город Дхаранбазар. Шоссе втягивается в него плоской лентой, а выпадает уже серпантином. На главной площади города—базар: шумный, яркий, изобильный. Коман­да, вооруженная новенькой фототехникой, разбредается в поисках сюжетов. Воскобой никоя с нанятыми поварами и ку­хонными рабочими идет докупать всякую снедь, а руковод­ству экспедиции надлежит разрешить очередную неожиданную проблему.

В 1988 году в этой части Восточного Непала произошло сильное землетрясение. Рубцы его все еще не зажили на древнем теле Дхаранбазара. Тогда в страшный авгу­стовский день погибло более 500 человек. Оползни, вы­званные землетрясением, разрушили участок единственной дороги, ведущей в глубь холмов, и теперь там идут восстановительные работы. Возглавляет их английский инженер, не пропускающий, по словам Рая, никакой автотранспорт по узенькой ниточке восстановлен­ного пути. Единственный выход — получить разрешение от местного полицейского начальства, где опять-таки, по сло­вам нашего офицера связи, у него масса друзей. Еще бы, отец Ганеша, тоже полицейский офицер, живет и служит в Дхаранбазаре. Кстати, и его дом не обошла беда — он рассыпался под ударом стихии.

Едем в полицейский участок и долго объясняем приятелю Рая, кто мы и откуда. Комната моментально набивается любопытными, активно начинающими обсуж­дать способ решения проблемы, хотя совершенно очевидно, что девять десятых присутствующих никакого отношения ни к полиции, ни к выдаче разрешения не име­ют. Наконец выясняется, что нужный документ может вы­дать лишь полицейский суперинтендент джона*. После этих слов Рай куда-то пропадает и возвращается очень серьезный, с тикой на лбу, — очевидно, сходил помолиться за успех предстоящей операции.

Избирательная кампания. Средства пропаганды и агитации

передвигаются на волах

Меняла на нейтральной полосе между Индией и Непалом


Подъезжаем к воротам какого-то обнесенного крепким забором учреждения на окраине города. После короткой беседы часовой пропускает нас внутрь. А там все как в военном городке: плац, стадион, одноэтажные здания, между которыми снуют люди в военной форме. Непальская форма, кстати, необычайно хороша — крепкие высокие ботинки, брюки и вязаный свитер защитного цвета, на который на плечах и локтях нашиты куски материи. На голове берет. К свитеру приколота Надраенная медная бляшка с выбитым порядковым номером. У рядовых — шести-, сержантов — пяти-, младших офицеров — четырехзначным. У нашего офицера связи, несмотря на молодость — 23 года, бляха с тремя цифрами. Сопоставляя звания, мы приходим к выводу, что это соответствует нашему майору. То-то перед ним так вытягиваются полицейские чины!

К тому же здесь с Раем произошла еще одна метамор­фоза. Сходив в одно из зданий, наш доблестный сопро­вождающий вернулся в топи — национальной, похожей на пилотку шапочке из ткани с ярким красно-бело-желтым орнаментом. Патриотические атрибуты на голове, правда, не очень вяжутся с джинсами-варенкой и вылинявшим рыжим свитером.

Даже по обычно невозмутимому лицу Ганеша видно, как волнуется молодой офицер. Садимся на машину и продвигаемся в глубь территории, чем дальше, тем больше напоминающей укрепрайон. Останавливаемся у домика, похожего на подмосковную дачку, и заходим на веранду, затянутую противомоскитной сеткой. Рай рассаживает нас по ранжиру: сначала Мысловского — в центре дивана, а нас с Калимулиным по краям. Затем что-то передумывает: официальный вид Ильдара Азисовича внушает, очевидно, больше почтения — и он меняет Калимулина с Мысловским местами. Мы тоже внутренне подобрались и ждем появ­ления по крайней мере вице-короля Индии в короне с павлиньими перьями.

Но дверь распахивается, и в комнату входит небольшого роста мужчина с всклокоченной шевелюрой, в тренировоч­ном костюме и резиновых шлепанцах на босу ногу. В Непа­ле, где партии были запрещены, полиция играет роль проводника государственной политики. Суперинтендант джона, по сути дела. — неограниченный хозяин вверенной ему области.

Величавым жестом хозяин приглашает нас садиться. Рай, представивший нас, остается стоять навытяжку — к нему приглашение словно и не относится. Бой вносит под­нос с прохладительными напитками. Через несколько ми нут обмена любезностями суперинтендант замечает нако­нец присутствие нашего офицера связи и небрежно кивает ему. Рай козыряет и садится, после чего извлекает из папки заранее подготовленное письмо и дает на подпись начальнику. Тот величавым жестом подмахивает его и вста­ет, давая понять, что аудиенция закончена.

В Биратнагаре жарко


В машине Рай вытирает капельки пота со лба, а я изучаю письмо. Вот те раз — это, оказывается, не разрешение на проезд, а лишь просьба к англичанам содействовать нам в преодолении опасного участка.

Непал, согласно статистическим данным, — одна из наиболее бедных стран мира. Годовой доход на душу на­селения эквивалентен примерно 140 долларам. Это позво­ляет стране получать значительную материальную помощь от развитых государств. Иногда она чисто денежная, а в ряде случаев овеществленная, как, например, строитель­ство дороги на английские деньги.

...Надо сказать, что и Советский Союз заботится об экономике Непала. Наши специалисты помогли построить здесь, в частности, электростанцию, табачную фабрику, ликероводочный и сахарный заводы, а также участок шоссе, пересекающего страну с юго-востока на северо-за­пад. Нам из всех этих объектов довелось увидеть своими глазами лишь дорогу. Увы, по количеству колдобин она мало отличалась от московских улиц после того, как с них сходит снег. Впрочем, подобные издержки не мешают непальцам относиться к СССР и советским людям с искрен­ней любовью, в чем мы могли не раз убедиться за время нашего путешествия.

На улицах города жизнь начинается с восходом солнца и

не затихает до полуночи

Оползни снесли часть дороги выше Дхаранбазара.

Восстановление ее займет несколько лет
Строящиеся на иностранные деньги объекты пользуют­ся, особенно в момент сооружения, определенной экс­территориальностью, Вот и на этот раз огороженная проволочным сетчатым забором территория являла собой оазис английского порядка и чистоты. Вход не охранялся вооруженным часовым, однако попасть внутрь оказалось сложнее, нежели к суперинтенданту.

Подробно выспросив о цели нашего визита, привратник впустил на территорию лишь Калимулина, меня и Рая. Пройдя по безукоризненно строго распланированному са­ду, миновав площадки для бадминтона и перейдя по мостику через бетонированные стоки для воды, мы ока­зались у офиса инженера, где выяснилось, что его нет на месте.

Розовощекого седого джентльмена мы встретили на полпути от разрушенного участка. Он сказал, что искренне рад встретить европейцев и постарается сделать для нас все, что в его силах. Я потихоньку засунул приготовленное было письмо обратно в рюкзак.

Зрелище разрушенной дороги действительно впечатля­ло. Словно гигантский дракон слизнул участок серпантина длиной около двух километров. За полгода работы, объяснил нам мистер Уэбб, удалось нарастить к склону узкую, шириной всего метра три, полоску. Достаточно одного лишь тяжелого грузовика, чтобы этот зыбкий результат титанического ручного труда пропал. Сверху бы­ло хорошо видно, как мужчины, женщины и подростки вручную дробят камни в щебенку, засыпают ее в огромные плетенные из проволоки короба, призванные лечь в осно­вание дороги.


Караван экспедиции. Небольшая задержка в пути,

и мигом нас обступают любопытные

Англичанин предоставил в наше распоряжение два лендровера, которые челноком стали переправлять грузы че­рез опасный участок. Когда экспедиционные «Фаты» опустели, инженер посчитал что-то в уме и пропустил их на другую сторону. Вся операция заняла около четырех часов. Но, главное, она дала возможность подбросить грузы ав­тотранспортом еще километров на восемьдесят ближе к Канченджанге.

***

К тому моменту, когда мы трогаемся в путь, нас окуты­вает вязкая черная ночь. Дорога моментально сбрасывает с себя полировку асфальта, и лендровер передовой группы начинает трясти на колдобинах. Высоко над нами и в сто­роне светят какие-то светлячки: то ли звезды, то ли яркие керосиновые лампы в раскиданных по склонам холмов хижинах. Где-то рядом грозно шумит река, которую не в состоянии заглушить даже натужный рев дизеля, увлекаю­щего нас все выше и выше. Наконец, через полтора часа подъема первая остановка — деревня Хилле. Главная улица вплотную заставлена домами и при свете нечастых электрических фонарей напоминает альпийскую деревушку. Пьем чай в отеле под громким названием «Як и Йети», где хозяйка, застигнутая нами в тот момент, когда она подметала пол, стряхивает на пол крошки со стола тем же веником.



Дорога кончилась. Далее пешком

Решаю размять ноги и, пройдя несколько десятков мет­ров, утыкаюсь в буддийский храм. Вышедший навстречу монах в буро-оранжевой хламиде, с фонариком в руках долго изучающе вглядывается в лицо и наконец ласково спрашивает: «Джапан?»* Отвечаю, что русский, чем привожу монаха в явное замешательство. Таких здесь еще не видали, И тогда я наконец осознаю, в какую заповедную часть Непала мы попали.

Дорога кончилась. Далее пешком


Только в полночь добираемся мы до конечной цели путешествия — деревни Басантапур. Все, дальше дороги нет. Огромная круглая луна заливает безжизненным светом рифленые железные крыши деревянных домов.

В одном из них, отеле с тем же распространенным в этой местности названием «Як», мы и находим ночлег. Через ресторанчик с цементным полом проходим внутрь и по шаткой деревянной лесенке поднимаемся на третий этаж. Там десяток клетушек без окон, в каждой из которых два сколо­ченных из досок топчана и стул. Электричества нет, хозяин зажигает свечу в глиняной плошке и гостеприимно поводит рукой: мол, располагайтесь.


На карте отмечена первая часть пешеходного маршрута к Канченджанге: от Басантапура к Добхану

Мы засиделись в Басантапуре. Больше недели шла здесь сортировка грузов и формировался караван. Еще в Москве организация его планировалась так: после того как проезжая дорога оборвется, вперед должна уйти мобильная передовая группа — шесть альпинистов и не­сколько сильных носильщиков. Они подождут к леднику Ялунг на несколько дней раньше основного каравана, оты­щут и маркируют проход по глетчеру, установят базовый лагерь.

Основная же масса грузов будет двигаться четырьмя отрядами с интервалами в один-два дня, что должно пре­дотвратить пробки на тропе. К тому же места ночевок чем ближе к леднику, тем меньше по площади — несколько сот человек одновременно на них разместить невозможно. По­этому мы и договорились с «Аннапурна треккинг», что носильщики в Басантапур тоже будут подходить в опреде­ленные дни, чтобы не создавать толкучки.

Задержка на границе спутала все карты.

***


На террасах восточного склока холма, прямо у въезда в деревню, мы ставим временный палаточный городок. Оранжевые польские «Кемпинги» выстраиваются в ряд, словно по линейке, на нижней площадке разворачивает кухню Воскобойников, а на специально отведенной поляне идет безостановочный круговорот грузов. Иванов, на кото­рого возложено руководство авангардом, пытается ско­лотить передовую группу. Но даже строгий взор и стальные нотки в голосе старшего тренера не могут внести порядок в расположение экспедиционных грузов. Так что выйти в путь ему сегодня не судьба.

Зато сколько здесь любопытных! Это и жители Басантапура, в котором не каждый день бесплатно дается подоб­ное шоу, и носильщики, собравшиеся, как выясняется, уже неделю назад и ждущие по окрестным деревням сигнала приниматься за дело. Чтобы предотвратить еще больший хаос, огораживаем наш лагерь веревкой. Теперь все доволь­ны: участники экспедиции тем, что им не мешают разбираться, а непальцы, занявшие места «в партере», то есть по периметру веревочной ограды, тем, что для них четко обоз­начили главную арену представления.

В центре полянки Николай Черный ставит треногу, к которой подвешивает сверкающий латунный безмен — фамильную ценность Василия Елагина. В отличие от неж­ных, постоянно сбивающихся напольных весов безмен, сотворенный еще в 1867 году, точен. И хотя цена деления у него в фунтах, взвешивать баулы и бочки на нем легко. А взвешивать необходимо, потому что полноценным грузом в Гималаях считается 30-килограммовая поклажа. Ставка за ее дневную транспортировку и является единицей счета. Взялся, например, нести 45 килограммов — получи полу­торный гонорар. Дело работодателя — следить за тем, чтобы не допустить недогруза. Поэтому каждая предназ­наченная к транспортировке поклажа тщательно взвешива­ется и доупаковывается продуктами.

Палаточный городок экспедиции у въезда в Басантапур



Груз необходимо тщательно взвесить, прежде чем передать его носильщику


Латунное чудо из Санкт-Петербурга произвело насто­ящий фурор в практичных умах нашего наемного персона­ла. Начиная с этого момента и до самого конца экспедиции группами и поодиночке шерпы обхаживали Елагина в на­дежде выменять или купить у него надежный и нужный в хозяйстве прибор. И только твердостью характера Василия можно объяснить тот факт, что семейная реликвия не переко­чевала на родину шерпов в Соло Кхумбу.

Надо сказать, что гости и хозяева вызывали друг у друга обоюдный интерес. Внезапные взрывы хохота по внешнюю сторону перил мы вполне естественно относили на свой счет, хотя и не понимали, какие комментарии в наш адрес отпускал деревенский острослов. Ясно было, что хохот безобидный и вызван, скорее всего, желанием собравшихся снять психологическое напряжение, обратить на себя внимание, нежели насмешливым отношением. Но и нам, разглядывавшим непальцев, было о чем посудачить.

Не знаю, на кого в такой ситуации обратила бы внимание женская лыжная команда «Метелица», но мы, сознаюсь честно, в первую очередь примечали дам.



Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   12




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет