Книга вторая Грозный гуп «Книжное издательство»

Я увидел, как крушились горы.

Я услышал, как рыдал Старик.

Заглушив пустые разговоры,

Совести раздался тихий крик.

Тот февраль, жестокий и холодный,

Вышибить его слезу не смог.

В сердце том, железном, кто сегодня

Растопил слезящийся комок?

Молится седой Старик и плачет,

К мудрости взывая тех и тех:

– Помните Аллаха, а иначе

Гнев его обрушится на всех!

Пусть исчезнут ложь, обман, притворство,

Славословье, раболепство, лесть!

Пусть всегда горят в душе у горца

Имя Бога, родины и честь!

Дай нам вырваться из волчьей пасти!

Остуди холодною струей

Тех, кто вверх карабкается к власти,

Тех, кто уже катится с нее!

В августовском небе тучи тают,

Открывая нам мерцанье звезд.

Кто не слышал, как Земля рыдает?

Кто не видел стариковских слез?

Это плачет не старик-чеченец –

Сердце начинает понимать –

Плачет неродившийся младенец,

Сына не дождавшаяся Мать.

Обо всем Аллах предупреждает:

В темноте предгрозовой Ночи

Для глухого Молния сверкает,

Для слепого в небе Гром гремит.

Я увидел, как крушились горы.

Я услышал, как рыдал Старик.

Заглушив пустые разговоры,

Совести раздался тихий крик.
Лесоповал

Вгрызаясь в могучее тело

Почти что столетней сосны,

Натужно пила заревела –

И не было сотой весны.

Качнулось бескрайнее небо.

Куда-то земля поплыла.

Быль в прошлом. А в будущем – небыль.

И дышит спокойно пила.

Подмяв молодые побеги,

Березок верхушки сломав,

Закрывши незримые веки,

Ствол древа на землю упал.

И соки земли, что с любовью,

Она отдавала Сосне,

Как слезы, как капельки крови,

Застыли на правильном пне.

* * *

В бескрайних просторах судьбы.

Прислушайся: лебедь в тумане

Подруге призывно трубит...

На свете немало скитальцев,

Таких же несчастных, как я,

Охваченных песенным танцем.

Ты их берегись, как огня!

Ту нить, что мы из паутины мыслей

Тянули так любовно, так давно,

За гранью лет и позабытых чисел

В клубки смотало дней веретено.

Клубки разлуки. Сколько их блуждает

По свету, в ожиданье наших встреч?

Их, кроме нас, никто не размотает.

Их не разбить, не выбросить, не сжечь…
Осенние голоса

...Мы у Бога мирной жизни просим

Вот уже который год подряд...

...Но швыряет листопадом осень...

Сквозь туманы приползает осень...

...Где-то совершается теракт...

...Блок-посты, фугасы и зачистки...

...В Грозный не заедешь без прописки...

...Даже птицы жить здесь не хотят...

...Птицы улетают от войны...

...Беженцы и мокрые палатки...

...Молчаливый жёлтый диск луны,

Равнодушный созерцатель схватки...

...Кто не жаждал счастья на Земле,

Может быть, и не поверит в это,

Но в осенней сумеречной мгле

Виден луч весеннего рассвета…

...О, моя несчастная земля,

Ты сегодня сира и убога...

Верю, оживут твои поля!

Мирной жизни просим мы у Бога…

Гапур Алиев

(1949)
Сперва я услышал его голос – чисто народный – хрипловатый, надтреснутый – и его песни. Было это до и в дни первой чеченской кампании, и после. Пел он о тревожном времени, о войне, о предателях, трусах и героях народа, об эпохе молодцов (къонахий), о дружбе. Слушали его с замиранием сердца: песни звучали всюду – по радио, телевидению, в музыкальных киосках. Особенно нравилась всем песня «Время героев», в которой были такие слова (перевод – мой):

Со скоростью ветра, воспетой в сказаньях,

Ты мчишься, вперед уводя за собою.

По следу бегу я, срывая дыханье, –

Постой, не спеши так ты, время героев.

Во имя согласья, что ты закалило,

И дней, когда честь вознесла над землею,

Пока осторожности не научило

Постой, не спеши так, ты, время героев.

Помню, как в один из вечеров 1997 года журналист Абдулла Дибиров (мы жили в одном дворе и каждый вечер проводили время тут же в мужской компании или за домино, или за разговорами) принес мне для редактуры очерк на чеченском языке о народном, очень популярном в последнее время певце. Но ни имя, ни фамилия его тогда мне ничего не говорили. И вспомнил я о нем уже несколько лет спустя – после второй чеченской кампании, когда, наконец-то, меня познакомили с ним.

Этим певцом оказался Гапур Алиев – поэт, драматург и переводчик, человек сложной и трудной судьбы. Он не был сломлен испытаниями, потому что (в моей редакции):

Я дарил себя часто и многим,

Меня было так много всего…

Но на этой бескрайней дороге

Не всего я себя растерял,

Хотя был и рабом в жизни строгой,

И порой на коленях стоял.

Родился Гапур Алиев 2 января 1949 года в с. Мутнак Атбасарского района Акмолинской (сейчас – Астана) области Казахской ССР. в школу пошел там же, но закончил ее уже дома в с. Мартанчу, куда семья его вернулась в 1957 году из тринадцатилетней ссылки. Затем закончил Грозненский нефтяной техникум и много лет спустя заочное отделение филологического факультета Чечен­ского гос­университета.

Трудиться Гапур Алиев начал давно, в девятнадцать лет, в 1968 году в первом цехе объединения «Грознефть» (сейчас «Грознефтегаз»). Затем работал на заводах – нефтепереработчиком на Грозненском нефтеперерабатывающем имени В.И. Ленина, приборостроительном «Нефтехимзапчасть» и др. В 1980 году был принят на должность заведующего литературной частью Чечено-Ингушского государственного драматического театра им. Героя Совет­ского Союза Х. Нурадилова. И работал там до начала двухтысячного года, когда он пришел в журналистику: трудился в журналах «Орга», «Вайнах», «СтелаIад». Сейчас – первый заместитель главного редактора журнала «Нана».

Путь в литературу у Гапура Алиева начался в годы учебы, а в настоящее творчество – в семидесятые годы прошлого столетия, когда в республиканской периодике были опубликованы первые его стихи на чеченском языке. Особенно активно стихотворения поэта, главным жанром которых, как заметили литературоведы и читатели, является сонет, печатаются с 2000 года и в газетах, и в журналах «Орга», «Вайнах», «нана».

Поэзия Г. Алиева очень философична и лирична. Темы ее – Родина, героика, любовь. Стихи – мелодичны и музыкальны. Многие из них изначально написаны как песни, которые сам автор мастерски и исполняет под мелодии дечиг-пондура. Я помню, как во время первой чечен­ской кампании, когда жил беженцем в селе у родственников, все взрослые собирались в одной комнате, которая отапливалась и в которой спали (в других стоял зимний холод – не было ни света, ни газа), и по радио слушали песни Г. Алиева, которые дарили нам веру и надежду.

Плодотворно трудится Г. Алиев и в драматургии: видимо, сказывается работа в театре и изучение сцениче­ской жизни изнутри. В последнее время увидели свет две его пьесы-трагикомедии: «Жуккарш» («Трутни») и «Да воцу доьзал» («Семья без отца»). Обе они опубликованы в журнале «Нана» за 2005 и 2007 годы. Готовятся к публикации и другие пьесы.

О пьесе «Трутни» литературовед, кандидат филологических наук Г. Индербаев пишет в книге «Отражение времени» (Грозный, 2007), что она «обличает общественное устройство, при котором люди, в главной сути своей мизерные и невежественные, могут пристраиваться к происходящим событиям, использовать эти события в своих низменным целях».

О главной же идее пьесы «Семья без отца» Г. Индербаев верно замечает там же: «Размышляя над действиями главных героев трагикомедии, читатель приходит к выводу, что (братья) Хадада и Мадада – не «сумасшедшие», как их называет разгневанный (их действиями. – А.К.) Зие-Солта (отец. – А.К.), не злоумышленники, преследующие корыстные цели. Главные герои Г. Алиева – жертвы социальной и политической жизни республики (Ичкерии. – А.К.). Их поступки спровоцированы нелепым общественным устройством».

К сожалению, Г. Алиев не издал еще своих книг. нет спонсоров, а на мизерные зарплаты журналистов капитала не накопишь. Это проблема – общая для литераторов республики. И все же будем надеяться, что выпуск книг поэта и драматурга – дело ближайшего будущего.

Стихи Г. Алиева публикуются в моей редакции:

Ну, догони, догони меня, молодость!

Зачем ты так бесстыдно отстаешь?

И днем, и ночью тихо мои годы красть

Ты, молодость моя, не устаешь.

Мы близкими друзьями были столько лет.

И стоит ли нам ссориться с тобой?

Не страшно, что уже и черной челки нет

Я не всю жизнь ведь был такой седой.

Побудь со мной – мне эти дни – святые.

Дай мне запомнить все твои черты.

Давай уйдем в тот мир, где были ты и я,

И вспомним наши дерзкие мечты.

Ну, догони, догони меня, молодость!

И перестань, глупышка, мои годы красть.
* * *

Ничего не случилось –

Дни по жизни прошлись.

Только мир почему-то стал холодней.

Веры меньше осталось,

Годы в беды впряглись,

И бежать они стали быстрей.

Ничего не случилось,

Это было всегда,

Не заметил и ты из-за светлых теней.

Тебе просто мечталось –

Скопом мчались года

Избавляя тебя от цепей.

Ничего не случилось,

Все как было и есть.

Только мир почему-то нам стал неродной.

Значит, все. Отмечталось.

Пробуди в себе честь

И готовься ты к жизни иной.
* * *

Вот опять,

Уж в который раз,

Бег по кругу –

И седая прядь.

Если б знать,

Что я прибуду в час,

Если б знать,

Что себя найду!
* * *

Последний миг,

Последняя минута –

А там расплата

За твои грехи.

И жизнь твоя –

Как козни плута,

И боль твоя –

Кусочек чепухи!
* * *

Где-то одинокая судьба

Мечется как белка в колесе.

Где-то одинокая душа

Молится неистово судьбе.

Просит одинокая душа

У судьбы хоть чуточку тепла.

Без ответа бедная душа

Все стучится тихо в небеса.

Хасан Гапураев

(1950)
С этим человеком я впервые познакомился в годы перестройки, которая началась в 1985–1987 годах с баламутной, прямо скажем, книжечки М.С. Горбачева «Новое мышление для нашей страны и для всего мира», переведенной на все языки мира и положившей начало развалу СССР и других многонациональных республик Европы, Азии, Америки, Африки. Тогда стали возможными для печати и исследований темы, ранее запрещенные, начался пересмотр истории, национальных героев и т. д. и т. п. Люди, считавшиеся раньше преступниками, в действительности оказывались славными сынами народа и – наоборот.

Тогда-то журналист и издатель М. Заурбеков, сын преданнейшего мюрида великого Баматгирея-Хаджи и знаменитого шейха Али Митаева, решил исследовать подлинную историю этих неординарных личностей. Баматгирей-Хаджи (в народе его звали Овдой) вместе с девятью другими известными духовными лидерами Чечни и Ингушетии начала ХХ века (Кана-шейх, Элах-молла, Юсуп-шейх, Батал-Хаджи и др.) был сослан в ссылку в г. Калуга, якобы за покровительство знаменитому абреку Зелимхану Харачоевскому. А шейх Али Митаев, который немало сделал для установления, защиты и упрочнения советской власти в Чечне, был обвъявлен злейшим врагом социалистического строя, предательски арестован, заключен во внутреннюю тюрьму Управления НКВД по Рос­товской области – в те годы центр Северо-Кавказского края – и после изощренных допросов расстрелян.

Имена их только в годы перестройки и гласности начали возвращаться к народу. Об этом написано стихотворение Х. Гапураева «Родина зовет», в котором сказано (перевод – мой):

Всегда возвращаемся мы из забвенья –

Нам свят, непреложен природы закон:

Чеченец привязан к горам от рожденья,

Поэтому к ним отовсюду влеком.

Не раз собирал он пожитки в путь – было,

Страдал не однажды в нужде и беде.

Но все ж на чужбине не сыщешь могилы

Чеченцев – их кладбищ не будет нигде.

Для изучения этих дел в города Калуга и Ростов-на-Дону М. Заурбеков и направил сотрудников своей газеты «Зори Ислама» Хасана Гапураева и Аднана Тимирханова. Они собрали огромный документальный материал в архивах тех городов и по возвращении их я с ними подготовил цикл телевизионных передач об этих удивительной судьбы людях. Здесь-то я и познакомился впервые с журналистом (а оказалось – и писателем, переводчиком) Хасаном Гапураевым и узнал о нем, можно сказать, все: человек он разговорчивый, общительный, дружелюбный, открытый.

Родился Хасан Гапураев 17 ноября 1950 года в г. Аральск Казахской ССР в семье спецпереселенца. Ему было четыре года, когда родители переехали в с. Карабалта Фрунзенской области Киргизии поближе к родственникам. Оттуда в 1957 году семья вернулась в родное село Автуры.

В том же году Х. Гапураев начал учиться в Автурин­ской восьмилетней школе. Среднюю школу закончил в 1968 году уже в райцентре – с. Шали. Сразу поступить в высшее учебное заведение не удалось. И только в 1987 году ему улыбнулось счастье – он стал студентом филологического факультета Чечено-Ингушского государственного университета.

Трудовая деятельность Х. Гапураева началась еще в школе. Он, учась в восьмом классе, летом выращивал табак, а в девятом и десятом классах, занимаясь в первую смену, во вторую – работал и весовщиком, и центрофуговщиком на Аргунском сахарном заводе. Так что к окончанию школы он уже имел некоторый жизненный опыт.

В 1969 году по протекции редактора альманаха «Орга» великого Магомета Мамакаева, который стал его литературным опекуном, Х. Гапураев был принят на работу в Урус-Мартановскую районную газету «Ленинская правда» (сейчас – «Маршо»), откуда через месяц перевелся в Шалинскую «районку» «Знамя коммунизма» (сейчас – «Зама»). С тех пор вся жизнь и все творчество писателя, публициста, переводчика Х. Гапураева связаны с журналистикой. он работал в различных изданиях Чечни и России: в республиканских газетах «Ленинский путь», «Грозненский рабочий», «Комсомольское племя», в которых писатель и журналист печатался довольно-таки часто; он был специальным и собственным корреспондентом региональных газет «Северный Кавказ» (Нальчик), «Новое дело» (Дагестан), «Даймохк» (Чечня), первым заместителем главного редактора «Вестей республики», главным редактором газеты «Чеченский парламент». Сейчас он – главный редактор газеты «Чечня: народ и власть» органа Общероссийской Общественной Комиссии по борьбе с коррупцией в Чеченской Республике. За успехи в творчест­ве уже в 1974 году он стал членом Союза журналистов СССР, с 1991 года – России.

Писать Хасан Гапураев начал, как все одаренные люди, еще в школе, когда был назначен редактором стенгазеты. Первый рассказ «Не плачь, Хадижат» был опубликован в районной газете в 1970 году, а в 1973 году по рекомендации редактора М. Мамакаева в альманахе «Орга» напечатан детский рассказ «Патроны».

Вдохновленный таким вниманием и признанием Х. Гапураев еще серьезнее и активнее стал заниматься творчест­вом. «В семидесятые-девяностые годы ХХ века, – вспоминает писатель, – мною были сданы в разные издательства свои произведения: «Пятая дверь» о шариатском суде во главе с Сугаип-муллой, который работал в с. Шали еще на заре Советской власти; повести: «Встречная отара», «Огонь в очаге», «Волчонок» и др. Были подготовлены в печать два сборника стихотворений, три романа, которые я хранил до лучших времен. Плодотворностью своей и в литературе, и в журналистике я удивлял всех».

«Война нанесла мне невосполнимый, казалось бы, урон, – рассказывает писатель далее. – Все мои произведения были уничтожены. Но, благодаря хорошей памяти я их, в основном, восстановил. Более того – я перевел на чеченский язык Святой Коран и Тафсир».

Надо добавить к сказанному: Х. Гапураев не только восстановил старые сочинения, но и новые написал. Об этом говорит хотя бы такой факт: за последние три-четыре года (2004–2008) он издал 8 книг, такие, как «Мухаммад» (с.I.в.), «Дорога в рай», «Талисман», «Время без мести», «Без мандата», «Сила любви», «Миссия мира» (совместно с Д. Аб­дурахмановым) и др. Сейчас трудится над романом «Эвлияаш» и «Летучий отряд мюридов» (о жизни и деятельности Али Митаева). Собрал ряд книг наших шейхов и богословов, известных в свое время, продолжает поиски в архивах Калуги, Ростова, Владикавказа, Твери, Новгорода и Соловецких островов, где был известный лагерь смерти. В 2009 году дагестанское книжное издательство выпус­тило в свет его роман «Слово острее кинжала», а в г. Рос­тов-на-Дону подготовлены к выпуску в свет книги: «Спрут», «Счастья кажется мало», «Рейды в тыл врага», «Войной встревоженный Кавказ» и др.

Высоко оценив вклад в чеченскую литературу Х. Гапураева, в 2006 году он принят в Союз писателей России и Чечни.

Как видим, сделано Х. Гапураевым немало, и он еще полон сил, энергии, задумок и жажды творчества. Мы верим, что он не раз порадует читателя новыми книгами, потому что, как он пишет в стихотворении «Джигиты» (перевод – мой):

Долголетьем поражают горы,

Тени исчезают – день прошел…

Кто сказал, что встречу смерть я скоро,

Что на время в бренный мир пришел?

Я помчу к вершинам, с ветром споря,

На своем строптивом скакуне,

Чтобы утром родники и горы

Сны свои порассказали мне.

Поистерлось пусть седло с годами,

Помним мы былые времена:

Принято у горца так веками –

Не жалеть для друга скакуна.

Пусть он худ – соседи скажут – или

Ростом он высок… То ничего…

Даже на красавца говорили –

Что длинна, мол, шея у него…

Нет, не говорите вы мне, к слову,

Что обычай некому хранить…

«Мерседес» сменил коня лихого,

Некому мне друга заменить!

Вода уходит – не вернешь потока,

Речные камни накаляет зной.

Так и душе печально, одиноко,

Когда в разлуке милая со мной.

В пустыне путник золотые слитки

Отдаст, пожалуй, за глоток воды.

Так я любые понесу убытки,

Лишь только бы со мной осталась ты!

Не суждено сидеть с тобою рядом?

Боль в сердце нестерпимо тяжела,

Как будто сердце сплошь избито градом…

Втройне труднее знать, что ты была.

Тебя мольба моя не удержала –

Ушла ты невозвратно, как вода.

Но пусть тебя не тронет злобы жало

На жизненных дорогах никогда.

Осилить месть в себе найду я силы,

Прощать грехи готовый вновь и вновь:

И мертвого, уверен, из могилы

Поднимут благородство и любовь!

Нурди Пашаев

(1950)
«Мужчина в двух случаях обязательно должен преклонить колени: перед Богом и родной матерью, – пишет Народный поэт Чеченской республики А. Хатуев в преди­словии к книге Нурдина Пашаева «Веяния времени». – Но разве можно не поклониться и родной земле? Поэт преклоняется также перед всем прекрасным на земле. Сердце поэта бьется в груди своей Родины и своего народа. А Нурдин Пашаев из тех поэтов, чье сердце открыто для хорошего, кто гордиться очагом предков, родным языком, национальными героями, терпением и воспитанностью людей труда».

Ярким подтверждением сказанному служат строки из стихотворения Нурдина Пашаева «Герой родины» (перевод – мой):

Когда друзья сказали парню: «стой!

Ты не спеши идти с врагом сражаться.

Один ведь ты у матери родной

И надо б дома с ней тебе остаться»,

Ответил он: «И Родина одна,

И мне святее матери она!»

Родился Нурдин Пашаев 15 июля 1950 года в с. Талды-Булак Чуйского района Фрунзенской области Киргизской ССР в семье спецпереселенца. Ему было ровно семь лет, когда он вернулся в родное село отца – Цацан-Юрт, что в Курчалойском районе, где и окончил среднюю школу в 1967 году. Затем, уже работая, в 1981 году закончил курсы повышения квалификации при украинском институте инженеров водного хозяйства, а в 1987 году – национальное отделение филологического факультета Чечено-Ингушского государственного университета.

Рабочий путь Нурдина Пашаева начался сразу же после окончания школы в совхозе «Автуринский». В 1969–1971 годах служил в рядах Советской Армии. После демобилизации он в 1971-м году пришел рабочим на Аргунский комбинат строительных материалов и строительной индустрии (АКСМ и СИ), или как его называли еще – «Аргунводпром». Воздвигнут он был в конце семидесятых годов прошлого столетия, когда в Аргуне начался бум строительства промышленных, машиностроительных, пищевых, сельскохозяйственных предприятий и жилья, который превратил бывшее с. Устрада-Эвла в город. Там он вырос до начальника цеха, проработав более двадцати семи лет, пока комбинат не был полностью разрушен в ходе первой чеченской войны. В 1997 году Нурдина Пашаева, как знатока языка, пригласили преподавать родной язык и литературу в среднюю школу №1 с. Цацан-Юрт, где он работает и сейчас.

Писать стихи Н. Пашаев начал рано, еще в школе. Поэтического мастерства набирался в творческом объединении «Прометей» молодых писателей Чечни. Впервые его произведения были опубликованы в 1975 году. И с тех пор они регулярно печатались (и печатаются) в республиканской периодике. Входили они и в коллективные сборники молодых литераторов Чечни: «Рассвет» (1988), «Все – тебе», «Огонь негасимый» и др.

Своеобразным итогом более чем тридцатилетней поэтической деятельности Н. Пашаева стала изданная в 2008 году книга «Веяния времени» на чеченском языке. В нее вошли лучшие стихи поэта, баллады «Свет молнии», «Светящиеся души» и большая поэма «Дни, превратившиеся в песни» (о героической защите с. Цацан-юрт от деникинских полчищ в 1919 году, когда погибло более четырехсот сельчан и более трехсот ополченцев из соседних сел).

Стихи Н. Пашаева никогда не переводились на русский язык. «Песенный сад» я специально перевел для этой книги.
Песенный сад

Пашню в сердце проведу

И, подумав пред посевом,

Сад из песен разведу,

Чтобы счастья стал напевом.

Я с мотыгой выйду в сад,

Сорняки уничтожая,

Каждый будет плоду рад

И щедротам урожая.

Что посеяно весной,

Соберу осенней ранью,

Гордый взятой высотой,

Я певцом-поэтом стану:

Пробуждая сад со сна,

Родину преображая,

Верю – вновь придет весна,

Солнцем целый день сияя!

Песен урожай взрастить

Торопясь, сердца пашите,

И людей всех угостить

Теми фруктами спешите.

Зайнап Сулейманова

(1950)
С именитым чеченским поэтом, фольклористом, этнографом, педагогом Ахмадом Сулеймановым я познакомился как только стал работать редактором чечено-ингушского радио. Было это в 1967 году. Несмотря на большую разницу в возрасте, мы быстро и крепко подружились с ним. Я часто и с радостью ездил в г. Урус-Мартан, где Ахмад Сулейманов много лет работал директором во второй средней школе. записывал с ним передачи, писал о нем и о школе в газеты, нередко ночевал у него. И каждый раз он устраивал мне тогда встречи с учениками, среди которых было много литературно одаренных девочек и мальчиков. Школа была образцово-показательной по изучению чеченского языка и родной литературы, там даже выходила литературная стенгазета «Шовда», где печатались произведения только учащихся.

На одной из таких встреч А. Сулейманов еле уговорил прочитать свои стихи одну из девочек: она была такой тихой, скованной и застенчивой, что подруга вывела ее вперед чуть ли не за руку. Услышав фамилию юной поэтессы, я спросил у Ахмада Сулеймановича:

– Не твоя ли это дочь?

– Да, моя дочь, – с гордостью ответил он. – Но стихи пишет сама, я ее даже не редактирую, чтобы сама доходила до всего.

Так я впервые узнал и услышал стихи Зайнап Сулеймановой. В тот год она была десятиклассницей, а сейчас стала известной чеченской поэтессой, прозаиком и фольклористкой-сказочницей. И с первых же шагов в литературу основными темами ее произведений были: Родина, героизм ее сыновей, созидательный труд, природа и лю­бовь. Как, например, в стихотворении «Ты, душа моя, Чечня» (перевод – мой):
Как солнце золотое,

Отчизна для меня.

Его ярчайший лучик

Чечня, моя Чечня.

Приволен, словно море,

Моей Отчизны вид.

И родником светлейшим

Моя Чечня шумит.

Или:

Осень серая являет

Осень, кто же заставляет

Все рыдать тебя?

Зайнап Сулейманова родилась в выселении в 1950 году в с. Аксаковка Урджарского района Семипалатинской области Казахской ССР. Ей было семь лет, когда с отцом вернулась в его родное село Алхазурово Урус-Мартановского района. Там она и пошла в первый класс, но закончила учебу в Урус-Мартановской средней школе №2 в 1966 году. Одновременно окончила и музыкальную школу по классу пианино. В том же году поступила на национальное отделение филологического факультета Чечено-Ингушского госпединститута.

Закончив его, Зайнап Сулейманова несколько лет преподавала в школе, затем более двадцати лет (до развала СССР и начала суверенизации бывших братских стран) проработала в Чечено-Ингушском республиканском книжном издательстве, где выросла из корректора до редактора отдела художественной литературы. С девяностых годов ХХ века З. Сулейманова дома, занимается литературным трудом.

Благо ей не привыкать – ведь начала она писать первые стихи еще в школе. О том, как в ней развился талант литератора, она так рассказывала в интервью газете «Молодежная смена» (10 марта 2004):

– Свое первое стихотворение я написала в 13 лет, а публиковаться начала в четырнадцать в газетах – урус-мартановской районной «Ленинская правда», республиканской «Ленинский путь», альманахе «Аргун».

– Сыграло ли в этом роль то, что Вы дочь известного поэта?

– Многим из того, что я сегодня могу, умею и люблю заниматься, я обязана, в первую очередь, Всевышнему, во вторую – своему отцу. Это он хотел, чтобы я стала продолжателем его дела. Меня же больше привлекала журналистика.

В доме отца всегда собирались его друзья: писатели, поэты, как молодые, так и более опытные, уже известные в народе. Они приходили к нему, чтобы слушать его, общаться друг с другом. Ведь это был очень мудрый и интересный человек. Богатство его внутреннего мира притягивало к себе все больше и больше людей. И, естественно, это общество, все эти творческие вечера не могли не сказаться на выборе моей будущей профессии.

Помогали мне в этом и советы, и поддержка старших наставников и учителей, уже признанных и почитаемых чеченских писателей.

Помнится, как-то в 7 классе на республиканской олимпиаде среди школьников я читала свое собственное стихотворение «Ласточка». И вдруг то ли от волнения, то ли от застенчивости, прервав чтение, я начала плакать прямо на сцене. Тем временем Халид Ошаев, который был одним из членов жюри, подошел ко мне, погладил по голове и успокоил: «Все волнуются, деточка. С кем не бывает? Ты продолжай».

В школе я училась хорошо, и кое-что писала в старших классах для газеты. С десятого класса много печаталась в газетах».

Все это в результате вылилось в то, что стихи и поэмы Зайнап Сулеймановой были опубликованы во многих кол­лективных сборниках молодых литераторов Чечни: «Час рассвета» («Сатасаран сахьт») (1977), «Утренние голоса» (1986), «Напевы Родины» (1985), «От подножья лет» и др. Гордится поэтесса и тем, что ее стихи вошли и в коллективный сборник «Антология чеченской поэзии», изданный в Стамбуле нашим соотечественником Рафиком Оздамиром.

Вышли в свет и три собственные книги стихов и поэм Зайнап Сулеймановой: «Надежда» (1980), «Мое завтра» (1983) и «Пять поэм» (1992), куда вошли лучшие поэмы поэтессы: «Ханпаша Нурадилов», «Подвиг Хаваджи» (о Герое Советского Союза Х. Магомед-Мирзоеве), «К солн­цу тянущиеся сердца» (о героях Гражданской войны в Чечне), «Легенда» (о любви) и «Старый рассказ» (о ней же).

Поэзия Зайнап Сулеймановой всегда получала хорошие отзывы читателей и коллег. Так, доктор филологических наук ученый-языковед Кати Чокаев писал: «В росте мастерства стихотворного творчества З. Сулеймановой большое место занимает хорошее знание русской поэзии. Служит этому и хорошее знание ею и чеченского устного народного творчества. И то, что, как и другие известные поэты, она своим мастерством исправляет и улучшает его. А это большое творческое достижение» (Газета «Ленинский путь». 12 сентября 1980).

Народный писатель Чеченской Республики М. Ахмадов пишет: «Зайнап Сулейманова удивила нас чистыми, светлыми образами своей любовной лирики. Было опасение, что ее поэзия останется в этих рамках, но, к радости нашей, ей под силу и другие грани творчества. Доказательством тому является героическая тематика ее поэм о подвигах героев Великой Отечественной и Граждан­ской войн».

Писатель Сайд-Селим Саидов так сказал о ее творчест­ве: «В поэзии Зайнап Сулеймановой всегда присутствует солнце. Стихи ее изнутри излучают свет, весеннее тепло, они согреты душевным теплом».

И еще две грани ее таланта: Зайнап Сулейманова много писала для детей – стихи, рассказы, сказки и чеченские народные сатирические рассказы и юмористические прит­чи, мечтая издать отдельную книгу «Чеченский юмор» (материал накоплен большой – более пятисот страниц машинописного текста).

Вернемся еще раз к интервью газете «Молодежная смена»:

– Когда написана первая сказка для детей? Как Вы пришли к этому?

– Опять же с легкой руки отца. Было это в 1987 году (уже второй год выхода в свет детского журнала «Стела­Iад»).

У отца жили две живые белочки, подаренные ему лесником. Они были очень забавными, мы постоянно наб­людали за ними, как за детьми. И отцу как-то пришла такая мысль: «Почему бы тебе не написать о них рассказ для журнала «СтелаIад»?». И я написала все, как есть, не добавляя, не искажая ничего, о жизни, о поведении этих двух прекрасных существ. Получился интересный рассказ, который понравился многим: и детям, и редактору журнала, и главному моему рецензенту – отцу. Назывался он «Две белки» («Ши тарсал»).

Вот так было положено начало детскому жанру.

– С тех пор и сотрудничаете со «СтелаIад»?

– Да, с тех самых пор я пишу в этот журнал, и у них накопилось достаточно много моих произведений. Многие из них были потеряны во время войны, и мне пришлось их восстанавливать заново. Редактор этого журнала доволен моими произведениями и желает, чтобы я писала чаще. Редакцией мне присуждена детская премия за сказку для детей «Волк-Али и мул-Солта» («Борз-Iелий, Вир-Солтий»), опубликованную в №7 за 2002 год. Она получила широкий отклик у читателя. Ведь дети – это самый искренний, самый благородный читатель.

– Сюжеты ваших произведений (сказок, рассказов) Вы придумываете или берете из жизни?

– Конечно же, жизнь подсказывает мне сюжеты. Например, в рассказе «Чип» (Чип – имя черепашки) в лице главных героев выступили мои племянники. Мы были беженцами и жили в Баку. А черепашку подарил им русский мальчишка, живший по соседству. Так что это было событие, действительно имевшее место. И так всегда: с каждым рассказом, сказкой связана какая-то история, увиденная мною воочию или рассказанная кем-то.

– Какова тематика, кто персонажи Ваших сказок?

– Я сама очень люблю животных, птиц, природу. Они и есть персонажи моих сказок: обезьяна, осленок, лесные птицы, черепашка. Их взаимоотношения и судьбы – вот тематика моих произведений, которые направлены на то, чтобы развить у ребенка самые лучшие, самые добрые качества (10 марта 2004).

«Поэты приходят на смену друг другу, сказочники сплетают радугу из мечтаний всех людей, живших и живущих на земле», – говорила Раиса Ахматова. Так пусть же этот праздник всегда озаряет небо над нашей головой, вселяя в наши страждущие души надежду, веру и любовь строками стихов, рассказов и сказок Зайнап Сулеймановой. Да будет так.

Произведения поэтессы редко переводили на русский язык. Поэтому я перевел несколько стихотворений, чтобы все могли судить о поэзии Зайнап Сулеймановой, дочери великого Ахмада Сулейманова.