Книгу можно купить в : Biblion. Ru 31р. Оцените этот текст

ревности и блуде. Жаль командиру, что не успели его солдаты к такой

заманчивой цели. Знает командир наверняка, что группа лейтенанта Злого уж

точно ко времени поспела. Наверное, и старший сержант Акл своих молодцов

вовремя успел привести. Акл - это Акула значит. У старшего сержанта зубы

острые, крепкие, но неровные, вроде как в два ряда. За то его Акулой

величают. А может, не только за это. Скрипит командир зубами. Ясно, он

сегодня группе расслабляться не позволит. Держитесь, желудки!

Спим. Идет одиннадцатый день после выброски. Днями поднять головы

невозможно. Вертолеты в небе. На всех дорогах кордоны. На опушке каждого

леса - засада. Появилось много ложных объектов: ракетные батареи, узлы

связи, командные пункты. Диверсионные группы выходят на них, но попадают в

ловушку. Батальон уже потерял десятки своих диверсионных групп. Мы не знаем

сколько. Нам бросают посылки с неба каждую ночь: боеприпасы, взрывчатку,

продовольствие, иногда спирт. Такое внимание означает только одно: нас мало

осталось. За эти дни наша группа нашла линию радиорелейной связи, не

известную нашему штабу раньше. По ориентировке приемных и передающих антенн

группа нашла мощный узел связи и тыловой командный пункт. Тогда на пятый

день операции группа впервые вышла в эфир, сообщив о своем открытии. Группа

получила благодарность лично от командующего 13-й Армии и приказ из этого

района уходить. Наверное, его обработали ракетами или авиацией. На седьмой

день группа объединилась с четырьмя другими, образовав диверсионный отряд

капитана по кличке Четвертый Лишний. Отряд в полном составе успешно атаковал

аэродром прямо днем, прямо во время проведения взлета истребительного

авиаполка. Отряд без потерь ушел от преследования и рассыпался на мелкие

группы. Наша 43-я временно не существовала, превратившись в две-431-ю и

432-ю. Теперь они вновь объединились. Но работать активно пока - не удается:

вертолеты в небе, кордоны на дорогах, засады в лесах, ловушки у объектов. А

все же мы свое дело делаем: 8-я гвардейская танковая Армия парализована

почти полностью, и, вместо того чтобы воевать, она ловит нас по своим тылам.

День угасает. Никто нас днем не тревожил. Отдохнули. Нашу группу пока

не накрыли, ибо командир хитер, как змей. Змеем его, оказывается, и зовут.

Он нашел склад боеприпасов наших врагов, у этого склада мы проводим дни. Тут

у нас и база, все тяжелое снаряжение тут свалено. А по ночам часть группы

налегке уходит далеко от базы и там проводит дерзкие нападения, а потом на

базу возвращается. Все группы, которые по лесам непроходимым прятались,

давно уже уничтожены. А мы пока нет. Трудно нашим противникам поверить и

понять, что наша база прямо под самым носом спрятана, и потому вертолеты нам

не докучают. А с засадами и кордонами надо быть просто осторожным.

- Готовы, желудки?

Группа готова. Лыжи подогнаны, ремни проверены.

- Попрыгали.

Перед выходом на месте прыгать положено, убедиться, не гремит ли что,

не звенит ли.

- Время. Пошли.

- Слушай, Шопен, представь себе, что мы на настоящей войне. Заместитель

командира убит, а у командира прострелена нога. Тащить с собой - всех

погубишь, бросить его - тоже смерть группе. Враги из командира печень

вырежут, а говорить заставят. Эвакуации у нас в Спецназе нет. Представь

себе, Шопен, что ты руководство группой принял, что ты с раненым командиром

делать будешь?

Шопен достает из маленького карманчика на рукаве куртки шприц-тюбик

одноразового действия. Это "блаженная смерть"..

- Правильно, Шопен, правильно. На войне у нас единственный способ

выжить: убивать своих раненых самим. - В контрольной тетрадке я рисую еще

один плюс.

Идет семнадцатый день после выброски. Активно действуют только

пять-шесть диверсионных групп, и наша в их числе. Группа Акулы, как и группа

Злого, давно поймана. Командир 43-й знает это каким-то особым чутьем. И Злой

и Акула - его друзья и соперники. Наверное, лейтенант Змей думает о них

сейчас и слабо сам себе улыбается.

- Готовы? Попрыгали. Время. Пошли, ребята.

Своих солдат он больше не называет желудками.
* ГЛАВА IV *

1.

Я иду по красному ковру. Тут я не был двадцать три дня. Отвык от

животный мир легко и свободно, без затруднений.

В коридорах штаба спокойно и уютно. Тут сытые чистые люди, тут бритые

лица. Тут нет простуженного командирского хрипа и нетерпеливого повизгивания

собак, которых вот-вот спустят с поводков.

Нашу 43-ю диверсионную группу захватили в числе последних. Обложили,

загнали в овраг. Все, как на войне настоящей. И собаки настоящие были. А

они, четвероногие друзья человека, разницы совсем не понимают: настоящая

травля, учебная... Им один черт.

Тонкий, гибкий солдат Плетка вывернулся и из этого переплета. Его

первого от группы отбили и погнали к реке, на которой уже тронулся лед.

Думали к берегу прижать. Но он сбросил куртку, бросил автомат и поплыл между

льдин. Вертолет за одним не послали, а собаки в воду не пошли: не дурные.

Через четыре дня он пришел в казармы своего батальона, вконец отощавший, в

темно-синей милицейской шинели. Украл.

За это Плетке было пожаловано сержантское звание и пятнадцать суток

отпуска. Вообще таких ребят в батальоне немало. По одному они возвращаются в

батальон на сломанных лыжах, в изорванных куртках, иногда с кровавыми

ранами.

Нашу группу захватили в глубоком овраге, отрезав все пути.

Выпарили в бане, накормили, дали сутки отоспаться. Для захваченных групп

была заранее освобождена одна казарма, и санитарная часть полка работала

только на нас.

В бане солдаты МВД на нас с уважением и таким испугом смотрят: скелеты.

- Тяжкая вам, братишки, служба выпала.

Не спорим. Тяжкая. Да только каждый год в Спецназе за полтора года

службы учитается. Прослужи десять лет - пятнадцать запишут. Соответственно с

этим и по полторы получки платят, и за прыжки платят, да за каждый рейдовый

день особо добавляют. А жиру мы скоро нового нагуляем. Не зря нас желудками

зовут.

Отоспался я. Отдохнул. И вот вновь по мягкому ковру иду. Штаб меня

- Расскажи, Витя, как ты вес сбрасываешь?

- Эй, разведчик, ты откуда такой загорелый?

Лицо мое обожжено морозом, ветром и безжалостным зимним солнцем. Губы

черные, растрескались. Нос облупился.

- Давай, Витя, в воскресенье на лыжах покатаемся!

Это жестокая шутка. Такие шутки я переношу с трудом. И вообще после

Спецназа я больше всего в мире ненавижу людей, которые добровольно надевают

лыжи просто из-за того, что им нечего делать.

Мой путь - к начальнику разведки.

- Разрешите войти? Товарищ подполковник... Извините...

На новеньких погонах Кравцова не по две, по тpи звезды...

- Товарищ полковник, старший лейтенант Суворов с выполнения

учебно-боевого задания прибыл!

- Здравствуй.

- Здравия желаю, товарищ полковник! Поздравляю вас.

- Спасибо. Садись. - Он смотрит на мои обтянутые скулы. - Эко тебя

обтесало. Отоспался?

- Да.

- Работы много. За время твоего отсутствия мир изменился. В кратчайший

- Старался все, что знаю, повторять в уме...

- Тебя проверить?

- Да.

- Шпангдалем - авиабаза ВВС США в Западной Германии. 25 километров

севернее города Трир. Постоянно базируется 52-е тактическое истребительное

крыло. Семьдесят два истребителя "F-4". Взлетная полоса одна. Длина - 3050

метров. Ширина 45 метров. В состав крыла входят...

- Хорошо. Иди.

Мир стремительно меняется. Двадцать три дня я не имел доступа к

информации, и вот теперь передо мной толстые папки с разведывательными

сводками, приказами, шифровками. За двадцать три дня мир изменился

неузнаваемо. Я понимаю, что начальник разведки пощадил мое самолюбие и задал

легкий вопрос о неподвижном объекте, об авиабазе. Если бы он спросил о 6-й

мотопехотной дивизии Бундесвера, например, то я непременно попал бы в

неловкое положение. За обстановкой нужно следить постоянно, иначе

превратишься в носителя устаревшей информации. Итак... Совершенно

секретно... Агентурной разведкой Белорусского военного округа обнаружено

усиление охраны стартовых батарей ракет "Першинг" на территории Западной

Германии... Совершенно секретно... 5-й отдел разведывательного управления

Балтийского флота зарегистрировал полную смену системы кодирования в

правительственных и военных каналах связи Дании... Совершенно секретно..

Агентурной разведкой Генерального штаба вскрыты... Совершенно

секретно... Агентурной разведкой 11-й гвардейской Армии Прибалтийского

военного округа на территории Западной Германии зарегистрированы работы по

строительству колодцев для ядерных фугасов. Приказываю начальнику Второго

главного управления Генерального штаба, начальникам разведки ГСВГ, СГВ, ЦГВ,

Прибалтийского, Белорусского и Прикарпатского военных округов обратить

особое внимание на сбор информации о системе ядерных фугасов на территории

ФРГ. Начальник Генерального штаба генерал армии Куликов.

Двадцать три дня назад никто не слышал ничего о ядерных фугасах... А

теперь колоссальные силы агентурной разведки брошены на вскрытие этой

таинственной системы самозащиты Запада... Меняется лицо и нашей армии...

Секретно... О результатах экспериментальных учений 8-й воздушно-штурмовой

бригады Забайкальского военного округа. Не было таких бригад еще двадцать

три дня назад... Совершенно секретно... Приказываю принять на вооружение

истребительно-противотанковой артиллерии изделие "Малютка-М" с системой

наведения по двум точкам... Министр обороны маршал Советского Союза А.

Гречко... Совершенно секретно... Только для офицеров Спецназа...

Расследование обстоятельств гибели иностранных курсантов Одесского особого

центра подготовки в ходе учебных боев с "куклами"... Приказываю усилить

контроль и охрану... Особое внимание обратить...

Этот приказ я перечитываю три раза. Ясно, как нужно обходиться с

"куклой", как ее содержать и охранять. Только не ясно, что такое "кукла".

Нелегко готовить иностранных бойцов и агентуру Спецназа. Мы, советские

бойцы Спецназа, будем действовать во время войны, а эти ребята действуют уже

сейчас и по всему миру. Они бесстрашно умирают за свои светлые идеалы, не

подозревая, что и они бойцы Спецназа.

Удивительные люди! Мы их готовим, мы тратим миллионы на их содержание,

мы рискуем репутацией нашего государства, а они наивно считают себя

независимыми. Тяжело иметь дело с этой публикой. Приходя к нам на

подготовку, они приносят с собой дух удивительной беззаботности Запада. Они

наивны, как дети, и великодушны, как герои романов. Их сердца пылают; а

головы забиты предрассудками. Говорят, что некоторме из них считают, что

нельзя убивать людей во время свадьбы, другие думают, что нельзя убивать во

время похорон. Чудаки. Кладбище на то и придумано, чтобы там мертвые были.

Особый центр подготовки эту романтику и дурь быстро вышибает. Их тоже

рвут собаками, их тоже по огню бегать заставляют. Их учат не бояться высоты,

крови, скорости, не бояться смерти чужой и собственной, когда молниеносным

налетом они захватывают самолет или посольство. Особый центр их учит

убивать. Убивать умело, спокойно, с наслаждением. Но что же в этой

подготовке может скрываться под термином "кукла"?

Наша система сохранения тайн отработана, отточена, отшлифована. Мы

храним свои секреты путем истребления тех, кто способен сказать лишнее,

путем тотального скрытия колоссального количества фактов, часто и не очень

секретных. Мы храним тайны особой системой отбора людей, системой допусков,

системой вертикального и горизонтального ограничения доступа к секретам. Мы

охраняем свои тайны собаками, караулами, сигнальными системами, сейфами,

печатями, стальными дверями, тотальной цензурой. А еще мы охраняем их особым

языком, особым жаргоном. Если кто-то и проникнет в наши сейфы, то и там не

многое поймет.

Когда мы говоримо врагах, то употребляем нормальные, всем понятные

слова: ракета, ядерная боеголовка, химическое оружие, диверсант, шпион. Те

же самые советские средства именуются: изделие ГЧ, специальное оружие.

Спецназ, особый источник. Многие термины имеют разное значение. "Чистка" в

одном случае - исключение из партии, в другом - массовое истребление людей.

Одно нормальное слово может иметь множество синонимов на жаргоне.

Советских диверсантов можно назвать общим термином Спецназ, а кроме того -

глубинной разведкой, туристами, любознательными, рейдовиками. Что же в нашем

языке кроется под именем "кукла"? Используют ли "кукол" и для тренировки

советских бойцов или это привилегия для иностранных курсантов? Существовали

ли "куклы" раньше или это нововведение, наподобие воздушно-штурмовых бригад?

Я закрываю папку с твердым намерением узнать значение этого странного

термина. Для этого есть только один путь: сделать вид, что я понимаю, о чем

идет речь, и тогда в случайном разговоре кто-либо действительно знаающий

может сказать чуть больше положенного. А одной крупицы иногда достаточно,

чтобы догадаться.

296-й отдельный разведывательный батальон Спецназ спрятан со знанием

дела, со вкусом. Есть в 13-й Армии полк связи. Полк обеспечивает штаб и

командные пункты. Через полк проходят секреты государственной важности, и

потому он особо охраняется. А на территории полка отгорожена особая

территория, на которой и живет наш батальон. Все диверсанты носят форму

войск связи. Все машины в батальоне - закрытые фургоны, точно как у

связистов. Так что со стороны виден только полк связи и ничего больше. Мало

того, и внутри полка большинство солдат и офицеров считают, что есть три

обычных батальона связи, а один необычный, особо секретный, наверное,

правительственная связь.

Но и внутри батальона Спецназ немало тайн. Многие диверсанты считают,

что в их батальоне три парашютные роты, укомплектованные обычными, но только

сильными и выносливыми солдатами. Только сейчас я узнал, что это не все.

Кроме трех рот существует еще - особый взвод, укомплектованный

профессионалами. Этот взвод содержится в другом месте, вдали от батальона.

Он предназначен для выполнения особо сложных заданий. Узнал я о его

существовании только потому, что мне как офицеру информации предстоит

обучать этих людей вопросам моего ремесла: правильному и быстрому

обнаружению важных объектов на территории противника. Я еду в особый взвод

впервые и немного волнуюсь.

Везет меня туда полковник Кравцов лично. Он представит меня.

- Догадайся, какую маскировку мы для этого взвода придумали?

- Это выше всех моих способностей, товарищ полковник. У меня нет

никаких фактов для анализа.

- Все же попытайся это сделать. Это тебе экзамен на сообразительность.

Представь их, на то у тебя воображение, и попытайся их спрятать, вообразив

себя начальником разведки 13-й Армии.

- Они должны четко представлять местность, на которой им предстоит

действовать, поэтому они должны часто выезжать за рубеж. Они должны быть

отлично натренированы... Я бы их, товарищ полковник, объединил в спортивную

команду. И маскировка, и возможность за рубеж ездить...

- Правильно, - смеется он. - Все просто. Они - спортивная команда

общества ЦСКА: парашютисты, бегуны, стрелки, боксеры, борцы. Каждая армия и

флотилия имеет такую команду. Каждый военный округ, флот, группа войск имеют

еще более мощные и еще лучше подготовленные спортивные команды. На спорт мы

денег не жалеем. А где бы ты этим своим спортсменам учебный центр спрятал?

- В Дубровице.

Он разведчик. Он владеет собой. Только зубы слегка заскрипели да

желваки на щеках заиграли.

- Отчего же в Дубровице?

- В составе нашей любимой 13-й только один штрафной батальон для

непокорных солдат, и он в Дубровице. Военная тюрьма. Из нашей дивизии часто

туда солдатиков загребали. Заборы там высокие, собаки злые, колючей

проволоки много рядов. Отгородил себе сектор, да и размещай любой особо

секретный объект. Людей нужных туда в арестантских машинах возить можно

никто не дознается...

- Мало ли в нашей 13-й объектов, хорошо охраняемых. АПРТБ', к

примеру...

- В АПРТБ, товарищ полковник, "куклу" негде содержать...

Он только подарил мне долгий тяжелый взгляд, но ничего не сказал.
----------

АПРТБ - Армейская подвижная ракетно-техническая база - подразделение в

составе общевойсковых и танковых армий, занимается транспортировкой,

хранением и техническим обслуживанием ракет для ракетной бригады армии и

ракетных подразделений дивизий, входящих в состав данной армии. (Прим.

автора.)
5.

Только осенней ночью так много звезд. Только холодной сентябрьской

ночью их можно видеть так отчетливо, словно серебряные гвоздики в черном

бархате.

Сколько их смотрит на нас из холодной черной пустоты! Если смотреть на

Большую Медведицу, то рядом с яркой звездой, той, что на переломе ручки

ковша, можно разглядеть совсем маленькую звездочку. Она, может быть, совсем

и не маленькая, просто она очень далеко. Может быть, это громадное светило с

десятками огромных планет вокруг. А может быть - это галактика с миллиардами

светил...

Во Вселенной мы, конечно, не одни. В космосе миллиарды планет, очень

похожих на нашу. На каком основании мы должны считать себя исключением? Мы

не исключение. Мы такие же, как и все. Разве только форма и цвет глаз у нас

могут быть разные. У жителей одних планет глаза голубые, как у полковника

Кравцова, а у кого-то - зеленые, треугольные, с изумрудным отливом. Но на

этом, видимо, и кончаются все различия. Во всем остальном мы одинаковы - все

мы звери. Звери, конечно, разные бывают: мыслящие, цивилизованные, и

немыслящие. Первые отличаются от вторых тем, что свою звериную натуру

маскировать стараются. Когда у нас много пищи, тепла и самок, мы можем

позволить себе доброту и сострадание. Но как только природа и судьба ставят

вопрос ребром: "Одному выжить, другому сдохнуть", мы немедленно вонзаем свои

желтые клыки в горло соседа, брата, матери.

Все мы звери. Я - точно, и не стараюсь этого скрывать. И обитатель

двенадцатой планеты оранжевого светила, затерянного в недрах галактики, не

имеющей названия, - он тоже зверюга, только старается добрым казаться. И

начальник разведки 13-й Армии полковник Кравцов - зверь. Он зверюга, каких

редко встретишь. Роста небольшого, подтянут, лицо красивое, молодое, чуть

надменное. Улыбка широкая, подкупающая, но уголки рта всегда чуть вниз -

признак сдержанности и точного расчета. Взгляд сокрушающий, цепкий. Взгляд

его заставляет собеседника моргать и отводить глаза. Руки точеные, не

пролетарские. Полковничьи погоны ему очень к лицу. Люди такого типа иногда

имеют совершенно странные наклонности. Некоторые из них, я слышал, копейки

ржавые собирают. Интересно, чем наш Полковник увлекается? Для меня и всех

нас он - загадка. Мы знаем о нем удивительно мало, он знает о каждом из нас

все. Он зверь. Маленький, кровожадный, смертельно опасный. Он знает свою

цель и идет к ней, не сворачивая. Я знаю его путеводную звезду. Зовется она:

власть. Он сидит у костра, и красные тени мечутся по скуластому волевому

лицу. Черный правильный профиль. Красные тени. Ничего более. Никаких

переходов. Никаких компромиссов. Если я совершу одну ошибку, то он сомнет

меня, сокрушит. Если я обману его, он поймет это по моим глазам - интеллект

у него могучий.

- Суворов, ты что-то хочешь спросить?

Мы одни у костра в небольшом овражке, в бескрайней степи. Наша машина

спрятана во-о-он там, в кустах, и водителю спать разрешено. У нас впереди

длинная осенняя ночь.

- Да, товарищ полковник, я давно хочу спросить вас... В вашем

подчинении сотни молодых, толковых, перспективных офицеров с великолепной

подготовкой, утонченными манерами... А я крестьянин, я не читал многих книг,

о которых вы говорите, мне трудно в вашем кругу... Мне не интересны писатели

и художники, которыми восхищаетесь вы... Почему вы выбрали меня?

Он долго возится с чайником, видимо, соображая - сказать мне что-то

обычное о моем трудолюбии и моей сообразительности или сказать правду. В

чайнике он варит варварский напиток: смесь кофе с коньяком. Выпьешь - сутки

спать не будешь.

- Я тебе, Виктор, правду скажу, потому что ты ее понимаешь сам, потому

что тебя трудно обмануть, потому что ты ее знать должен. Наш мир жесток.

Выжить в нем можно, только карабкаясь вверх. Если остановишься, то скатишься

вниз и тебя затопчут те, кто по твоим костям вверх идет. Наш мир - это

кровавая бескомпромиссная борьба систем; одновременно с этим - это борьба

личностей. В этой борьбе каждый нуждается в помощи и поддержке. Мне нужны

помощники, готовые на любое дело, готовые на смертельный риск ради победы.

Но мои помощники не должны предать меня в самый тяжелый момент. Для этого

существует только один путь: набирать помощников с самого низа. Ты всем

обязан мне, и если выгонят меня, то выгонят и тебя. Если я потеряю все - ты

тоже потеряешь все. Я тебя поднял, я тебя нашел в толпе не за твои таланты,

а из-за того, что ты - человек толпы. Ты никому не нужен. Что-то случится со

мной, и ты снова очутишься в толпе, потеряв власть и привилегии. Этот способ

выбора помощников и телохранителей - стар как мир. Так делали все правители.

Предашь меня - потеряешь все. Меня точно так же в пыли подобрали. Мой

покровитель идет вверх и тянет меня за собой, рассчитывая на мою поддержку в

любой ситуации. Если погибнет он, кому я нужен?

- Ваш покровитель генерал-лейтенант Обатуров?

- Да. Он выбрал меня в свою группу, когда он был майором, а я

лейтенантом... не очень успешным.

- Но и он кому-то служит. Его тоже кто-то вверх тянет?

- Конечно. Только не твоего это ума дело. Будь уверен, что ты в

правильной группе, что и у генерал-лейтенанта Обатурова могущественные

покровители в Генеральном штабе. Но тебя, Суворов, я знаю уже хорошо. У меня

такое чувство, что это не тот вопрос который тебя мучает. Что у тебя?

- Расскажите мне про Аквариум.

- Ты и это знаешь? Услышать это слово ты не мог. Значит, ты его где-то

увидел. Дай подумать, и я тебе скажу, где ты его мог увидеть.

- На обратной стороне портрета.

- Ах вот где! Слушай, Суворов, про это никогда никого не спрашивай.

Аквариум слишком серьезно относится к своим тайнам. Ты вопрос просто задашь,