Концепции фольклористики проверялись и кор

299
Б
УРХАН
И
БУРХАНЫ
спускаться под гору, то, боясь, будут призывать тебя: 
«Ай, Бурхан!» А когда будут подыматься на гору, то, бу-
дут упоминать меня, говоря: «Шитхырова высокая гора!» 
Таким обра зом обоих нас постоянно будут упоминать»
26
.
Эта дуалическая модель является источником мно-
гочисленных новообразований (например: «Куритель-
ные принадлежности и курительный табак создал 
чутгур, а нюхательный табак — бурхан» [Цэнд, 20–
21.08.2006]
27
), далее на этой основе «бурхан» и «чутгур» 
в монгольской обыденной картине мира начинают рас-
сматриваться как две неразделимые сущности, наподо-
бие полюсов магнита.
В м е с т а х с б у р х а н о м о б и т а ю т ч у т г у -
р ы, говорят <…> Говорят: в этом месте есть чутгуры, 
в месте, г д е е с т ь б у р х а н, з а в е л и с ь ч у т -
г у р ы (Намжил, 24–27.08.2006).
В конечном счете наличие этой взаимообусловлен-
ности получает не только и даже не столько религиозно-
мифологическое, сколько нравственно-этическое 
звучание.
Н а о д н о м п л е ч е у ч е л о в е к а с и д и т 
б у р х а н, н а д р у г о м — ч у т г у р. Когда че-
ловеку не везет, чутгур радуется, когда у человека все 
получается, бурхан радуется. Когда человек заходит в 
юрту и его приглашают сесть выше, а тот говорит: «Ни-
чего, ничего», — и садится ниже, то бурхан огорчается. 
26 
Хангалов М.Н. Мифы космогонические и этиологические // 
Ханг., III. С. 9–10.
27 
Ср.: «…старшие, наиболее почитаемые ламы виденных 
мною монастырей кобдоских дэрбэтов воздерживаются от 
куренья табака, так же как и некоторые члены княжеской фа-
милии, что поднимает их престиж в глазах народа; на нюханье 
же табака не смотрят так строго...» (Владимирцов Б.Я. Этногра-
фические мелочи из жизни монголов // Владимирцов Б.Я. Ра-
боты по истории и этнографии монгольских народов. М.: Вост. 
лит., 2002. С. 67).

300
II. 
МИФОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ И ТЕКСТЫ
Поэтому в юрте надо садиться на почетное место, на ко-
торое приглашают. Бурхан тогда радуется. Старики го-
ворили, что не сесть на место, куда тебя приглашают, 
а усесться на непочетное место — плохо (Шагдарсурэн, 
Батсух, 03.08.2008).
Остается неясным, в какой мере подобные мотивы 
удерживаются традицией, так сказать, в порядке пря-
мого наследования дописьменной архаики, а в какой 
являются вторичным продуктом, порожденным житей-
ской логикой и книжной дидактикой, хотя и с исполь-
зованием символических потенций мифологического 
образа. В последнем случае оппозиция б у р х а н –
ч у т г у р должна пониматься просто как д о б р о и 
з л о, х о р о ш е е и п л о х о е и т. п.
Другую группу космогонических мифов составляют 
тексты, в которых «бурхан» точно поименован и тем са-
мым вполне конкретизирован.
На земле было 8 солнц. Эрхий-мэргэн выстрелами из 
лука поубивал 7 солнц. Бурхан-багши чашкой накрыл 
одно солнце… 
Рах-мангас, говорят, проглатывает солнце и луну <…> 
Бурхан-багши, чтобы подавить мангаса Раха, расспра-
шивал о нем, искал повсюду (Бат-Очир, 23.08.2007). 
Помимо Бурхан-багши (Будды Шакьямуни) в не-
большую группу фольклорных «бурханов-демиур-
гов», творцов мира и человека, входят Майдар (Май-
трея), Манзшир / Манджушир (Манджушри), Арья-Бало 
(Авалокитешвара), вместе с Очирвани (Ваджрапани) от-
носящиеся к числу наиболее популярных в Монголии 
буддийских божеств. Это согласуется с традицией вад-
жраяны, в которой главными бодхисатвами являют-
ся: Манджушри, олицетворяющий высшую мудрость, 
разум и волю; Авалокитешвара, символ бесконечно-
го сострадания; Ваджрапани (санскр. Vajrapāṇi, ти-
бет. Phyag na rdo rje), один из трёх охранителей Будды, 
причисляемый к категории «четырех гневных» (монг. 
догшид; о них см. дальше, с. 311–313), воплощение мо-
гущества и защиты; бодхисатва и «будда будущего» 

301
Б
УРХАН
И
БУРХАНЫ
Майтрея, пришествие которого ожидается в конце на-
шей космической эпохи (кальпы). Обычно именно эти 
персонажи являются главными действующими лица-
ми в фольклорных космогонических и антропогониче-
ских преданиях (к буддизму в собственном смысле сло-
ва никакого отношения не имеющих), причем творят 
они мир совместно, во время своих странствий
28
, ино-
гда — странствуя по воде
29
, как, например, три бурха-
на-демиурга в бурятском (булагатском) предании.
Прежде была одна вода, а земли не было. Три бур хана — 
Шибэгэни-бурхан, Мадари-бурхан и Эсэгэ-бурхан, все 
трое хотели сотворить землю. Они ходили по воде и уви-
дали птицу ангата, которая с 12 детьми плыла по воде. 
Все эти три бурхана сказали птице ангата: «Ты нырни 
в воду и со дна воды достань нам земли: черную землю, 
красную глину и песок (хара-шоро, улан-шоро, илхэ)». <...> 
Эти три бурхана принесенную черную землю, красную 
глину и песок разбросали по воде и сотворили землю, на 
которой выросли травы и деревья. После этого создали 
человека. Тело создали из красной глины, кости из кам-
ня и кровь из воды. Таким образом эти три бурхана сде-
лали двух человек: мужчи ну и женщину. Потом эти три 
бурхана <...> между собою порешили, кто из них оживит 
этих сделанных двух человек, тот и будет им покрови-
тельствовать. После этого <...> три бурхана постави ли 
перед собою по свечке и горшку и легли спать. На дру-
гое утро прежде всех проснулся Шибэгэни-бур хан. По-
смотрел — свечка перед Мадари-бурханом горит, а из 
горшка его вырос цветок. Тогда Шибэгэни-бурхан зажег 
28 
Мотив сам по себе вполне архаический. Странствуют то-
темные первопредки в мифах австралийских аборигенов, 
странствует палеоазиатский Ворон-демиург, Кутх у ительме-
нов, странствуют демиурги-асы в эддической мифологии и др. 
(Мелетинский Е.М. Миф и историческая поэтика: Избранные 
статьи. Воспоминания. 3-е изд., доп. / Отв. ред. Е.С. Новик; 
вступ. ст. С.Ю. Неклюдова; сост. библиографии Н.Ю. Костенко. 
М.: РГГУ, 2018. С. 33, 56, 86, 88–89, 97–99, 186, 195).
29 
Ср.: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, 
и Дух Божий носился над водою» (Быт., 1: 2).

302
II. 
МИФОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ И ТЕКСТЫ
свою свечку, а свечку Мадари-бурхана угасил; цветок 
выдернул и посадил в свой горшок и потом снова лег 
спать. <...> Но Мадари-бурхан узнал, что Шибэгэни-бур-
хан украл у него цветок и огонь, а потому он сказал 
Шибэгэни-бурхану: «Ты украл у меня цветок и огонь; 
вследствие этого оживленные тобою люди будут друг у 
друга красть и ссориться!» Вот почему нынешние люди 
крадут друг у друга и ссорятся (Ханг., III. С. 8–9).
Кроме Эсэгэ-бурхана (‘Батюшка-бурхан, Бог-отец’
30
), 
образ которого, целиком принадлежащий «шаман-
ской» мифологии (= Эсэгэ Малан тэнгэри бурятского 
фольклора, = Maliyan / Miliyan tngri монгольских ша-
манских призываний), по-видимому, лишь дополняет 
группу «бурханов-демиургов» до канонической трои-
цы
31
, в партнеры демиургу Бурхан-багши, дан Мада-
ри-бурхан, т.е. Майтрея, нисхождение которого с небес 
из райской страны Тушита знаменует установление на 
земле царства блаженства и процветания. Сюжет г а -
д а н и е д е м и у р г о в о в л а с т и н а д м и р о м 
и о б м а н п о б е д и т е л я (Березк., B1C) имеет чрез-
вычайно ограниченный и компактный ареал распро-
странения (монголы, буряты, тувинцы и алтайцы)
32
, что 
30 
Хотя, согласно бурятской версии Гесериады, этот «небесный 
отец» посылает на землю сына для спасения людей, здесь едва 
ли можно усматривать христианское влияние — даже несмотря 
на то, что западные буряты формально числились православ-
ными. Тут мы имеем дело с ярким примером конвергентных 
совпадений на основе общей текстопорождающей мифологи-
ческой модели. Специально о «гесерологической» проблемати-
ке см.: Неклюдов С.Ю. Фольклорный ландшафт Монголии. Эпос 
книжный и устный. М.: Индрик, 2019. Гл. III.
31 
Ср.: «Бурхын-бакши жил в небесных высотах <...> спустился 
и стал х о д и т ь с д в у м я ш а б и [монахами-послуш-
никами] <...> в т р о е м с о с в о м и т о в а р и щ а м и 
обошел всю землю»; «Бурхын-бакши в древности х о д и л с 
д в у м я ш а б и под видом батырчи [бадарчина, бродяче-
го монаха] с хабчиком [какой-то узкий, сплюснутый сосуд] за 
спиной» (Пот. Оч. IV. С. 209, 271).
32 
Исключением является наличие того же сюжета у юньнань-
ских лису, народа тибето-бирманской группы, не имеющего 

303
Б
УРХАН
И
БУРХАНЫ
свидетельствует о весьма узком (книжном?) источни-
ке, связанном с традицией народного буддизма
33
. Этот 
сюжет текстуализует ожидания рая на земле, по-своему 
интерпретируя мифологическое амплуа Майтрейи как 
будды следующей кальпы.
По другому, халхаскому, варианту (Пот., Оч. IV. 
С. 220–223), основным демиургом является Очурманы 
(т.е. Очирвани / Ваджрапани), которому из-за отсут-
ствия земли оказалось невозможно спуститься вниз 
(«присесть было негде»), а его партнером — некто Ча-
ган Шукуты / Чукуты
34
. Наконец, центральным персо-
отношения к буддизму и проживающего на значительном 
удалении от места бытования указанных тюрко-монгольских 
традиций.
33 
Ср. его «сниженный» монгольский вариант, персонажами 
которого являются не боги, а буддийские иерархи, спор же 
идет не о власти над миром, а о праве на строительство мона-
стыря на «прекрасной горе».
Два главных ученика Ундур-гэгэна — Заяийн гэгэн и Ла-
мын гэгээн — решили построить монастырь. Стали искать 
место и нашли прекрасную гору Булган. Стали спорить, 
кто из них здесь построит свой монастырь. Решили лечь 
спать и выставить свои чашки, в которой из них расцве-
тет цветок, тот и будет строить. Цветочек расцвел в чаш-
ке Ламын гэгээна. Но Заяийн гэгээн проснулся раньше и 
переставил цветок в свою чашу. Ламын гэгээн сказал: «Ну 
ладно, строй. Но все твои потомки будут вороваты». Зая-
ийн гэгээн построил монастырь, сейчас это монастырь — 
в Цэцэрлэге, столице Архангайского аймака. А про архан-
гайцев говорят, что они вороваты (со слов Р. Отгонбаатара 
[из письма А.Д. Цендиной, 24.08.2018]).
34 
Возможно, искаженное Чагаан Шүхэрт (Ča

жүктеу/скачать 6.74 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: