Конспект №1 оглавление тема Вводные понятия. 2 Понятие святости в Ветхом и Новом Завете. Обожени

Тема 4.Русская Церковь.

1. 
   От Крещения Руси до макарьевских соборов 1547-1549 гг. Он характеризуется тем, что причтение к лику святых совершается епархиальным архиереем. За этот период канонизировано около 60 святых.
   

Примером этому может послужить и причтение к лику святых князя Владимира — крестителя Руси. Он более двухсот лет не пользовался общецерковным почитанием, невзирая на свои заслуги перед Церковью, пока в день его кончины 15 июля князь Александр Невский не одержал победу в Невской битве. В этом увидели заступничество князя Владимира и новгородцы стали почитать его как святого.

Нередко поводом к канонизации было обретение мощей при перестройке храма и чудеса от них. Промыслительно открытие мощей, сопровождающееся чудотворением, было достаточным условием канонизации.

Инициаторами канонизации могли быть князь, епископы, народ, частное лицо.

2. 
   Соборы 1547-1549 гг, происходившие при митрополите Макарии. Канонизация в этот период была связана с процессом формирования Московского царства как христианского государства. Одним из аспектов этого процесса было собирание сведений о местных святых, составление житий и служб им. Канонизация святых в этот период имеет отношение к идее «Москва — третий Рим». Москва должна была сравняться с Константинополем сонмом своих святых, просиявших со времени Крещения Руси.
   

На этих соборах было одновременно канонизировано 39 святых. Это итог шестисотлетнего существования христианства на Руси и упорядочение памяти уже почитавшихся святых. Соборы переводили храмовое почитание в епархиальное, епархиальное (местное) в общецерковное (митр. Иона, Александр Невский, Пафнутий Боровский). Основой канонизации были, как и прежде, факты чудотворения.

3. 
   От Макарьевских соборов до учреждения Синода. Порядок канонизации оставался прежним, по решению епархиального архиерея.
   

В то же время в этот период мы видим осуществление древних византийских правил канонизации архиереев в силу сана (в Новгороде) без каких-либо свидетельств о чудотворениях.

Позднее утверждению такого правила способствовало церковной традиции почитать святыми благочестно поживших первосвятителей. В этот период в списках местночтимых святых находились такие благоустроители Церкви и государства, как митр. Макарий (ум.1563), патриарх Иов (1607), Ермоген (1612), Филарет(1633), Никон (1666).

4. 
   Синодальный период. Характеризуется гораздо меньшим числом канонизаций. Это связывают с церковной политикой Петра Первого и последующих императоров, исходящей из рационалистических идеалов и направленной на установление государственного контроля над церковной жизнью. В практике канонизации в связи с этим произошли значительные изменения. Народное почитание неканонизированных подвижников, поклонение их мощам и т.п. стало рассматриваться государственной властью как суеверие (это отразилось в "Духовном Регламенте"), и все народное благочестие в целом воспринималось как идущее вразрез с государственными интересами. Государственное давление в значительной степени определяет и проводившуюся синодом политику.
   

Процедура канонизации в этот период усложнялась и формализовалась. Положение отчасти изменилось лишь при Николае II. В его царствование причислено к лику святых 6 из 10-ти угодников, канонизированных за весь Синодальный период. Известно, что Император не раз проявлял настойчивость в решении вопросе о прославлении святого. Так, возражения Синода вызывало прославление Иоанна Тобольского (потомком которого был владыка Иоанн Максимович), издавна почитавшегося в Сибири и первоначально прославленного решением местного архиерея, в чем Синод усмотрел самочиние. Прославление свт. Иоасафа Белгородского также вызывало противодействие членов Синода.

При обсуждении вопроса о канонизации прп. Серафима Саровского в Синоде вызвало смущение состояние его мощей, которые не сохранились в совершенном нетлении. Это помогло тогда выявить подлинное учение Церкви о почитании святых мощей. В Древней Церкви, в отличие от позднейшей практики канонизации в России, нетленность мощей не была непременным условием канонизации. Этот вывод имел важное значение для последующей практики канонизации, когда Церковь сталкивалась с фактом только частичного нетления мощей или когда мощи вообще не были обретены. ^cccli

5. 
   Современный период начинается Поместным Собором 1917-1918 гг., на котором в числе прочих обсуждались и вопросы канонизации. На этом Соборе были причислены к лику святых святители Софроний Иркутский и Иосиф Астраханский. Выбор этих подвижников не случаен, он связан с тяжелыми обстоятельствами того времени — с революционной смутой и убийством священнослужителей. Святитель Иосиф Астраханский после пыток был сброшен с крыши собора казаками Степана Разина в 1672 г. Мощи святителя Софрония сгорели в апреле 1917 года при пожаре в Богоявленском Соборе Иркутска. В этом событии христиане видели символ революционных событий, и почитание святителя Софрония нисколько не умалилось, но возросло еще больше.
   

В последующий период канонизации надолго прекращаются. Первой канонизаций после Поместного Собора 1917 года было прославление святителя Николая Японского в апреле 1970 года по ходатайству Собора православной Миссии в Японии. Через 7 лет, по ходатайству Православной Церкви Америки был канонизирован просветитель Сибири, Дальнего Востока, Алеутских островов и Аляски митр. Московский Иннокентий Вениаминов.

В Православии канонизация, произведенная одной Поместной Церковью, признается другими Поместными Церквами. На основании этого правила в советский период в святцы были внесены канонизированный Константинопольским патриархатом исповедник Иоанн Русский и прп. Силуан Афонский, прославленный в Американской Церкви просветитель алеутов прп. Герман Аляскинский.

Новая эпоха в истории канонизации в РПЦ началась с празднования 1000-летия Крещения Руси. На Поместном Соборе 1988 г. было прославлено 9 святых, среди которых бл. Ксения Петербургская. Через год были прославлены Патриархи Иов и Тихон.

В конце 1980-х — начале 1990-х годов, со времени обретения Церковью свободы на первый план выдвинулся вопрос прославления новомучеников и исповедников Российских (это название тогда вошло в широкое употребление). Главную сложность здесь представляло то обстоятельство, что вопрос о канонизации, сам по себе внутрицерковный, оказался тесно связанным с идеологией и политикой, с оценкой революции и советской власти. Церковь, находясь вне политики, может давать современным ей событиям только нравственную оценку. Поэтому Священноначалие стремилось избежать использования факта предполагаемой канонизации в политических целях. Тем более, что был пример поспешного и неправомерного прославления новомучеников Зарубежной Церковью, вызвавший разногласия и разделения. Канонизация новомучеников в РПЦ должна была служить единению церковного народа, поэтому и выбор лиц, предлагаемых для церковного прославления, должен был быть бесспорным.

Для правильной оценки новомучеников нужно было осмыслить их подвиг в сопоставлении с подвигом древних мучеников и исповедников.

Как известно, древние мученики почитались как святые уже по самому факту смерти за Христа, и для их прославления не было необходимости в подробном исследовании их житий. Церковь в языческой Римской империи была вне закона, и смертью на юридических основаниях каралась сама принадлежность к ней. Отречение от Христа сохраняло жизнь и возвращало свободу.

В России 20 века христиане не стояли перед таким ясным выбором. Их часто убивали без суда, а если судили, то обвиняли не в принадлежности Церкви, а в политических преступлениях и пр. И в период массовых гонений 30-х годов даже отречение от веры со стороны арестованного едва ли могло избавить его от расправы. Поэтому на основании одного факта гибели от репрессий считать мирянина или даже священнослужителя нельзя было считать новомучеником. Для канонизации нужно было исследовать их богословские и вообще литературные труды (если таковые имелись), а также жития. Этим и занималась комиссия по канонизации новомучеников.

Членам комиссии были доступны архивные материалы репрессивных органов. Протоколы допросов оказывались своего рода мученическими актами. В них были обнаружены не только безукоризненная стойкость арестованных, но и малодушие священнослужителей и мирян, соглашавшихся под пытками на самооговор — признание в совершении фантастических преступлений (терроризма, шпионажа и пр.) или оговор других как соучастников. Естественно, что в лике святых можно было прославить только тех, кто ничем себя не запятнал.

Митр. Ювеналий в своем докладе «Об отношении Церкви к подвигу мученичества» подчеркивает, что, несмотря на кажущуюся безразборность расправ, выбор жертв был не случаен, что для христианского мировоззрения вообще случайностей не бывает. «Мы верим поэтому,— говорит он, что христиане, умиравшие под пытками с именем Христа, молившиеся Ему перед расстрелом в тюремных подвалах, скончавшиеся с благодарением Богу за все от голода и тяжких работ в лагерях, стали не жертвой трагической случайности, а положили жизнь свою за Христа».

Так, знаменательно, что первым убиенным архиереем был митр. Владимир, занимавший все три важнейшие кафедры — Московскую, Петербургскую и Киевскую и называемый поэтому «всероссийским пастырем». Он был казнен 25 января 1918 года, вскоре после восстановления Патриаршества, в городе Киеве — колыбели христианства в нашей стране, и был соименником св. князя Владимира — крестителя Руси. ^ccclii Именно день его гибели стал днем поминовения всех новомучеников и исповедников Российских.

При подготовке к канонизации новомучеников стоял вопрос и о том, в какой мере церковные разделения 1920-40 годов выводили пострадавших за пределы Церкви и тем самым устраняли саму возможность их канонизации. Другими словами — можно ли считать мучениками лиц, которые окончили свою жизнь в лагерях и тюрьмах, пребывая в расколе.

К этому вопросу удалось подойти без упрощений, с пониманием той разницы, которая существует между расколами, граничащими с ересью или возникшими вследствие глубоких заблуждений экклезиологического порядка (беспоповцы в старообрядчестве), расколами, явившимися результатом властолюбия, самоволия и пр. и разделениями из-за разного понимания правильной линии Церкви в ее тогдашнем тяжелейшем положении.

Канонизация обновленцев, ставших жертвами репрессий, была признана недопустимой. Что же касается «правых» оппозиционеров, часто называемых «непоминающими», то здесь было учтено следующее. Их действия были продиктованы по-своему понимаемой заботой благе Церкви. Несогласие с церковно-политической линией, проводимой заместителем Патриаршего Местоблюстителя митр. Сергием заставило их прекратить упоминание его имени за богослужением, то есть прервать каноническое общение с ним. Впоследствии, по кончине в заточении митр. Петра, митр. Сергий не был признан ими главой Церкви, не признали они и законности избрания его Патриархом. Но когда патриархом был избран Алексей I, большинство их оставшихся «непоминающих» (почти все они погибли в 30-е годы) воссоединилось со Священноначалием. С учетом этих соображений было признано возможным поставить вопрос о канонизации тех жертв репрессий, которые, находясь в отделении от митр. Сергия, продолжали считать главой Церкви митр. Петра и не пытались организовать параллельный церковный центр.

Прославление новомучеников началось с восстановления соборного поминовения всех, пострадавших на Руси за веру в 20 веке, что было предусмотрено решением Поместного Собора 1917-1917 гг. На нем 25 января 1918 г. было вынесено Определение установить по всей России ежегодное молитвенное поминовение всех погибших в «лютую годину гонений» исповедников и мучеников 25 января (ст. ст.) или в следующий за ним воскресный день. В докладе митр. Ювеналия «Об отношении Церкви к подвигу мученичества» от 1991 г. предлагалось включить в число поминаемых имена святителя Тихона, митрополитов Владимира Киевского и Вениамина Петроградского и убиенных с ним архимандрита Сергия, мучеников Юрия и Иоанна и всех, кто в бкдкщем будет причисляться к лику святых новомучеников. ^cccliii