Л, И. Брежне в Отчет Центрального Комитета кпсс и очередные задачи партии в области внутренней и внешней политики

Функция "архитектор-эксперт" определена в еще меньшей степени. Достаточно частая практика "перекрестной экспертизы", когда те или иные персонажи-носители номинальной функции "архитектор-эксперт" поочередно выступают в роли экспертов по отношению к продукту творческой деятельности друг друга, великолепно проявляет неопределенность функции. В самом деле, значение приобретает позиция "эксперт" (рецензент), но не содержание деятельности персонажа, помещенного в эту позицию. Акт или заключение экспертизы отчуждается от персонифицированости оценки, по установке приобретая внешне объективный характер. Когда функция приобретает организованное, институциональное выражение (градостроительный совет, комиссия экспертов, назначаемая для оценки конкретного проекта особой ответственности и т.п.), то само это выражение отождествляется с содержанием процедур деятельности: эксперт потому, что входит в группу экспертов, может быть заменен другим персонажем без потерь для шаблонной практики оценки. Когда функция имеет внеинституциональный характер (литературная критика, например), содержание и логика взаимосвязи отдельных процедур оценки проектного решения скрыта за авторским стилем изложения и носит субъективный характер необязательного мнения.

Важнейшая экспертная процедура посредничества между А/п с одной стороны, (С) – с другой, и (У), выражающим интересы потребителя, с – третьей, носит точно так же неупорядоченный характер изолированных действий по образцу и по обстоятельствам. Так, в заурядной практике обращение застройщика за типовой проектной документацией в информационно-экспертные отделы или управления может в равной степени быть встречено формальной отсылкой к каталогу, попыткой ориентировочного отбора из ряда доступных образцов или вдумчивым анализом действительных потребностей застройщика, которые не обязательно совпадают с имеющейся у него картиной потребностей. Нет методического обеспечения, нормирующего контакт названного типа по содержанию, нет полного на каждый момент времени "банка" информации и оперативных средств безошибочного определения характера нужной информации и отделения ее от избыточной. Таким образом, функция "архитектор-эксперт" лишь скрытым образом присутствует в практической деятельности персонажей, призванных ее осуществлять, и с теоретической точки зрения является лишь потенциальной функцией.
Отступление 8
Следует вкратце коснуться основных профессиональных "комплексов" архитектора, составляющих неотъемлемую часть нынешней профессиональной практики. Несовпадение реальной и номинальной функций влияет не только на ход реализации проектного замысла, но и на сознание персонажей, включенных в процесс обеспечения "жизни" проекта. Упрощенно все многообразие персонифицированных конфликтов в профессиональном сознании при выполнении профессиональных же функций можно свести к двум базисным компонентам: "комплекс неполноценности" и "комплекс исключительности". При этом не столь уж важно, неудовлетворенный ли комплекс исключительности вызвал появление комплекса неполноценности или напротив – развившийся комплекс неполноценности породил комплекс исключительности в качестве успокоительного лекарственного средства.

Профессиональный "комплекс неполноценности" имеет собственную многоуровневую структуру и множество внешних симптомов. Общий его уровень – это ощущение вторичности профессионального занятия в ряду творческих (наука, искусство), вторичности и механической подчиненности его по отношению к системе (С). Это и сознание неспособности решать социально-культурные задачи все возрастающей сложности традиционными профессиональными средствами, и реальная угроза ограничения поля профессиональной деятельности за счет расширения дизайна и развития автоматических систем проектирования.

Наряду с общим, следует выделить локальный уровень — это несоответствие практической деятельности внутри организации ожиданиям, сформированным под влиянием архитектурной школы. Это разрыв между профессиональной (при установке на творчество) шкалой ценностей и организацией системы поощрения—наказания, о которой мы специально говорили в главе 1. Это несоответствие между идеальными представлениями об организации деятельности, почерпнутыми из общекультурной подготовки, и действительностью заурядного проектного процесса и т.п.

Наконец, под влиянием локальной ситуации, персональных взаимоотношений внутри проектного коллектива и в зависимости от личной психологической устойчивости персонажа, возникает индивидуальный уровень развития "комплекса неполноценности".

"Комплекс исключительности" носит почти зеркальный характер по отношению к "комплексу неполноценности". В самом деле, за счет отбора наивысших профессиональных достижений в многовековой истории архитектуры система профессионального образования воспроизводит стереотип деятельности "главного строителя", воспроизводит преувеличенное представление о роли "матери искусств" в ситуации, которая этому представлению отнюдь не соответствует. Традиционное балансирование между искусством и техникой при отсутствии теоретического знания о проектировании как особом виде деятельности, преломляясь через "комплекс исключительности", постоянно поддерживает по сути своей еще витрувианскую формулу "и искусство, и наука, и техника".

В действительности разностороннее, хотя и крайне бессистемное, профессиональное образование влияет на формирование устойчивого чувства превосходства по отношению к "узким специалистам". Сфера профессионального "клуба", объединенного традицией, профессиональным жаргоном, относительной малочисленностью архитекторов по отношению к массовым профессиональным занятиям, реально большая, чем в других занятиях, семейная преемственность в архитектуре – все это как бы снимает реальную на сегодня раздробленность профессионального занятия, и его самотождественность внешне выражается принадлежностью к Союзу архитекторов.

Конечно, для строгих выводов необходимы специальные исследования, но уже непосредственное наблюдение дает любопытные свидетельства действенности обоих комплексов. С одной стороны, это наблюдаемый факт заимствования группового жаргона архитекторов представителями всех "смежных" занятий внутри А/п – .четкое подтверждение жизненности "комплекса исключительности". С другой – это массовость перехода архитекторов по образованию к вне-проектным занятиям и развитость всех форм любительской деятельности среди архитекторов внутри А/п – четкое подтверждение необходимости творческой компенсации нетворческого типа деятельности, связанной с "комплексом неполноценности".

Столкновение действительных свойств продукта взаимодействия проектирования и строительства с требованиями потребителя к этим свойствам вызывает еще одну форму комплекса. Свойства здания, сооружения или города по традиции отождествляются с работой архитектора. Также по традиции архитектор соглашается с этим. Поскольку несовпадение потребностей и свойств конечного продукта приобрело характер устойчивого правила, взаимодействие комплексов "исключительности" и "неполноценности" на конкретном объекте приобретает характер скрытого или открытого "комплекса вины".

Взаимодействие комплексов носит всеобщий для профессии характер и отнюдь не может быть сведено к произвольному обобщению множества изолированных частных случаев. Соответственно, устранение названных комплексов, остро необходимое для полной самореализации профессионального занятия, должно быть осуществлено через реконструкцию машины А/п и механизма ее взаимодействия с (С) и (У) таким образом, чтобы устранить объективный источник профессиональной закомплексованности.
х
Задача построения целостной модели организации (ХП) так, чтобы она максимально соответствовала ранее намеченной модели А/п в целом, носит фактически двойственный характер. Нам нужно построить конструкцию, удовлетворяющую ранее выдвинутым требованиям к А/п, и наметить варианты ее функционирования. Решать задачу подобной конструктивной схематизации можно различными средствами. Для достижения наибольшей наглядности воспользуемся некоторыми понятиями техники информации (отнюдь не теории информации), доказавшими свою практическую полезность в решении разнообразных конструктивных задач – на всех уровнях А/п происходит выработка, перекодирование и передача информации.

Инициирующим сигналом или триггером для всей системы А/п является задание на проектирование. На этой стадии рассуждения уже безразличен ранее обсуждавшийся вопрос о том, что или кто подает этот сигнал. Поскольку речь идет о блоке (ХП), то нас интересует только приемник сигнала, адресат и каналы его связи с внешними блоками. Вопрос о том, какой функциональный блок является приемником, носит принципиальный характер, независимо от того, как оформляется задание: клуб на 800 мест, микрорайон в Вильнюсе или Ленинграде, автономный жилой и производственных организм для экстремальных природных условий Севера и т.п. В любом случае выраженное в обыденно-техническом диалекте задание носит еще формальный характер, и для того чтобы преобразовать его в содержательное задание на Деятельность, необходима специальная работа.

Эта работа заключается в том, чтобы принятый сигнал был подвергнут анализу, а затем перекодировке, "переводу" в материал языков тех видов деятельности, которые вместе – последовательно или параллельно – подключаются к решению задач. Условный функциональный блок такого типа может получить, разумеется, любое наименование: наиболее четко его содержание выражается словом анализатор. Его Роль практически может играть индивидуальное мышление проектировщика, групповая работа интеллекта или в отдельных случаях машинные операции анализа по типовой программе.

Далее сигнал, подвергшийся анализу и перекодированию, поступает на вход блока, в котором на основании полученного импульса формируется новый сигнал. По "приведенному" к материалу деятельности заданию здесь выдвигается генеральное решение задачи. Ясно, что между первым и вторым сигналом есть качественное различие по содержанию (задача — решение) и по материалу (обыденно-технический диалект – изобразительная модель и выраженная в рабочих понятиях деятельности ее интерпретация).

Воспользуемся элементарной аналогией из электротехники (индукционное наведение тока во вторичной обмотке трансформатора). Для использования эффекта индукции достаточно определить функцию второго блока: "индуктор".

Правильность перекодировки сигнала, точность приема перекодированного сигнала, полнота вспомогательной информации настолько существенны для дальнейшего продвижения сигнала, что контроль за этими операциями целесообразно возложить на специальный технический блок. Назовем его "индикатором" и, пользуясь той же технической аналогией, сделаем себе пометку, что "индикатор", фиксирующий отклонение от нормы, может быть соединен с "реле" самонастройки или, если самонастройка невозможна при резкой раз балансировке содержания сигнала или техники передачи его по каналу связи, с реле автоблокировки процесса.

Вторичный сигнал, содержащий новую информацию, должен быть передан далее как импульс или команда к действию, к цепи действий. Для того чтобы это могло произойти, инициирующий эти действия вторичный сигнал должен быть усилен и "отстроен" от шумов канала связи. Появляется еще один функциональный блок – "усилитель", а так как в процессе передачи усиленного сигнала мы обязательно сталкиваемся с рядом перекодировок, определяемых спецификой отдельных "приемников", осуществляющих затем серию самостоятельных действий, то и здесь блок "индикатор-реле" оказывается технической необходимостью.

Разросшийся в цепь сигналов третьего уровня вторичный сигнал должен быть передан новым приемникам, внутри которых инициирует цепь автономных преобразований. Следовательно, сигнал вновь должен быть преобразован в соответствии с конструкцией приемного устройства. Отсюда необходимость еще одного функционального блока, приставки на входе приемного устройства – "преобразователя".

Наконец, поскольку всякая конструкция приемо-передающего устройства несовершенна, поскольку несовершенен всякий канал связи, и возникновение "шумов" является естественным свойством транслирующей информацию системы, нам необходим особый функциональный блок для коррекций в соответствии с нормой. Назовем этот блок, используя ту же условную аналогию, "стабилизатором".

Мы задали несложную схему (рис. 32) соединения блоков таким образом, чтобы обеспечить последовательную передачу сигналов линейно связанным адресатам. Это универсальная схема, никак прямо не характеризующая архитектурно-проектную деятельность по содержанию. Но именно эта отчужденность от содержания необходима для того, чтобы сосредоточить внимание на способе соединения отдельных блоков в системе. Мы уже заметили, что "индикатор" может быть соединен с "реле" как блокирующего, так и саморегулирующего типа, что такой же характер носит соединение "индикатора" со "стабилизатором". Предложенная схема еще не предопределяет внутреннюю конструкцию отдельных блоков, что тем самым обеспечивает ей высокую конструктивную гибкость.

Казалось бы, изображение элементарной технической схемы не имеет содержательной связи с нашей задачей, однако достаточно сопоставить схему с ранее намеченной последовательностью операций между функциями, составляющими внутреннее строение (ХП), чтобы соотносимость обеих схем стала наглядной.

В самом деле, первичный сигнал совпадает с заданием, прямо или косвенно исходящим от системы (У), являющегося представителем потребностей будущего потребителя продукта А/п – (С).

Функция "архитектор-эксперт", очевидно, совместима с техническим блоком "анализатор", где исходное задание подвергается анализу и перекодированию для определения типа задачи, типа организации А/п (см. по материалу главы 1 – А/п 1, А/п 2, А/п З, А/п 4), типа необходимого конечного продукта: проект, программа, методический образец, готовый образец и т.п.

Блок "индикатор-реле" столь же естественно соотносится с функцией "архитектор-методист", где ход преобразований задания в задание "для себя" в языке деятельности, ход формирования генерального решения и техника его трансляции дальше могут быть подвергнуты квалифицированному методическому контролю. В случае отклонения от методологически фиксированной нормы, "индикатор", имеющий собственный аналитический блок, обязан определить, является ли отклонение простой ошибкой или радикальным творческим преодолением прежней нормы.

Функция "архитектор-мастер" со всей очевидностью сопоставима с блоком "индуктор" на нашей схеме. Именно этой функции соответствует генерирование принципиального решения на основе задания, хранящегося в памяти фонда образцов, всей массы привлекаемой дополнительной (к заданию) информации. Вторичное включение блока "индикатор-реле" вслед за "индуктором" уже оговорено, но столь же очевидно, что функция "архитектор-разработчик" может быть непосредственно соотнесена с выявленным на схеме блоком "усилитель". Здесь сигнал – генеральное решение задачи -не только многократно усиливается в процессе развертывания и перекодирования (достаточно сопоставить эскиз-идею в архитектурном рисунке и документацию "форпроекта"), но за счет отбрасывания вариантов отстраивается от "шумов".

Функция "архитектор-техник" совмещается с блоком "преобразователь" в нашей схеме. Конечно, в "преобразователе" сигнал еще раз усиливается и отстраивается. Кроме того, в движении по блокам "анализатор" – "индуктор" – "усилитель" проектное движение остается в пределах профессиональных диалектов архитектурного мышления. Здесь нет операций "перевода", а промежуточное перекодирование носит вспомогательный рабочий характер. Блок "преобразователь" отсылает сигнал за пределы архитектурной деятельности – блокам А/п, где осуществляется техническое конструирование, административное управление, научно-расчетные операции и т.п. Блок "преобразователь" выступает, таким образом, в роли специфического посредника в передаче содержания проектного решения внутри целостной системы А/п.

Наконец, легко увидеть, что блок, который мы назвали "стабилизатором", точно соответствует функции "архитектор-инспектор", где при передаче проекта сфере строительства не обязательно осуществляется буквальное воплощение проектной модели в материал и конструкции, но обязательно обеспечивается воплощение содержания проектного решения в материально-пространственных формах, удовлетворяющих потребителя.

Смысл проведенной операции соотнесения двух систем – расслоение (ХП) по функциям обеспечения проекта и расслоение передачи информации, связанной с проектом, на функциональные блоки, – может быть выражен ясно и недвусмысленно. Мы можем повторить, что базисное содержание, метод мышления и интеллектуальные средства архитектурно-проектной деятельности (частная форма проявления художественно-проектной деятельности) остаются самотождественными при осуществлении всех перечисленных ранее функций по всем вычлененным техническим блокам». Однако в зависимости от конкретной функции архитектора, в зависимости от того, в каком техническом блоке передачи жизненно важной для проекта информации осуществляется эта функция, над базисным содержанием деятельности должны надстраиваться специфические, частные методы и средства постановки и решения задач.

На материале сугубо формального построения мы получаем возможность сделать вывод принципиального методического содержания: по каждой функции необходимо выявить специфические, необходимые для ее правильного выполнения профессиональные методы и средства архитектурно-проектной деятельности: "архитектор-эксперт… мастер... разработчик... техник ... инспектор". Более того, в данном случае важно не только содержание специфической функции, но и ее местоположение в виде блоха информационной цели, ибо это местоположение должно приводить к формированию дополнительных, но необходимых методов, средств, знаний.

В процессе эскизного описания схемы функциональных блоков, связанных передачей сигнала, мы заметили, что блок "индикатор-реле" должен стабилизировать процесс передачи информации, отмечая его отклонения от "нормы" и возвращая его к "норме".

Перед наукой настойчиво возникает вопрос о содержании и форме подобной "нормы". До настоящего времени нам известны или формализованные нормы СНиП, или трудно формулируемые, но от этого не менее реальные, нормы профессионального поведения в решении проектной задачи: самовыражение, творческий характер задачи, стремление к удовлетворению перспективных потребностей и пр. Ни внутри формальных (чаще всего представленных опредмеченно в форме нормативов: площади, проемы, разрывы между сооружениями, освещенность, аварийные пути эвакуации и т.п.), ни внутри неформальных норм нет в настоящее время дифференциации между нормой правильности действия и образцом, с которым сопоставляется продукт профессионального действия. Различие крайне существенное: нормы-образцы подвижны и неустойчивы, развитие практики постоянно их опережает, делает устаревшими, в них – по определению – не могут содержаться нормы санкционирования новых, нетривиальных, качественно иных решений, чем уже имевшиеся ранее. Нормы действий, напротив, устойчивы и постоянны, ибо при их нарушении деятельность утрачивает самотождественность и, например, при фактическом отказе от установки на творческое (т.е. ломающее, нарушающее нормы-образцы) решение архитектурно-проектная деятельность утрачивает качественное отличие от технического конструирования.

Между этими полюсами – нормы-образцы и нормы действия – ощущается отсутствие важного промежуточного звена – методических норм логической безупречности шагов и операций. Есть основания предположить, что именно об этих нормах идет речь, когда возникает в профессиональных обсуждениях тема критериев оценки.

Формальная работа со схемами позволяет предположить, что длительная неразрешимость вопроса о критериях зависит от недифференцированного рассмотрения деятельности внутри А/п в целом и внутри (ХП) в особенности. Только расслоив систему профессиональных действий по функциям и блокам (так, как это сделано выше или несколько иначе), мы можем грамотно обсуждать проблему норм-критериев. Для одни нормы, для блока "индикатор-реле" (архитектор-методист) – другие, для блока "усилитель" (архитектор—разработчик) – третьи.

Однако утверждение отправной точки для новых исследований не единственное следствие из проведенной формальной работы.

Рассечем нашу схему по горизонталям, обозначив специфику сигналов-продуктов и рассматривая тем самым промежуточные по отношению к целостной схеме—модели трансляции как автономные действия (рис. 33). При этом мы получаем возможность свободно оперировать образовавшимися блоками: поскольку на общей схеме связь между блоками – передача сигнала осуществляется непременно через блок "индикатор-реле", то их можно свободно раздвинуть.

Теперь упростим схему так же, как делали это в главе 2, отбросив выполнившую свою роль техническую аналогию и "убрав в скобки" методическую коррекцию передачи сигнала. После этого несложного преобразования (рис. 34) можно сравнить упрощенную схему с ранее (см. главу 1) полученной завершающей формой базисной модели д. Сопоставление показывает несомненное подобие конструкций взаимодействия внутри А/п по блокам подвидов: А/п 1, А/п 2, А/п З, А/п 4 и внутри схемы.

Общее (взаимодействие подвидов) и частное взаимодействие функциональных блоков внутри (ХП) в схеме конструктивно подобны. Что, казалось бы, может сообщить нам подобие конструкций сугубо формальных схем? Несомненно, за ней скрыта идентичность авторского подхода к проблематике на различных уровнях исследовательской задачи. И все же этого мало, подобные схемы были получены при движении в качественно разнящихся слоях рассуждения: с одной стороны, – базисная модель, опиравшаяся на внешние взаимодействия А/п – (У) и (С) при игнорировании внутреннего строения А/п, и с другой – схема организованности (ХП), опирающаяся на потребности деятельности по созданию проекта. Подобие формальных конструкций позволяет предположить, что свойства самой конструкции универсальны при различии ее содержательного заполнения. Вследствие подобия конструкции можно совместить материал, относящийся к функциям деятельности – в одном горизонте, к функциям составляющих ее действий – в другом. Без искусственного формального построения совместить эти разные содержания нельзя – мы только догадываемся о том, что они связаны. Если воспользоваться образной аналогией, то мы затрудняемся установить связь между звучанием скрипичного концерта и формой скрипки, хотя и догадываемся о связи до тех пор, пока на специальных графиках не совместим колебания струны, дерева и воздушного объема в скрипичной коробке.

Сравнивая схематические изображения, можно во всяком случае допустить, что действительно функция "архитектор-эксперт" является ведущей в том подвиде А/п, где решаются открытые задачи – А/п1, функция "архитектор-мастер" – в подвиде А/п2, функция "архитектор-техник" – в А/п1, а функция "архитектор-методист" – в А/п4. Сделав это допущение, мы получаем четко определенное поле для специальных ориентированных исследований. Принятое в качестве рабочей гипотезы допущение поддается экспериментальной проверке.

Полученная схематизация недостаточна. Дополним "конструктор" еще двумя элементами, необходимыми для нормального функционирования рассмотренной цепи передачи "сигнала" – проекта: это (Н) — информационная связь подключения к научно-технической культуре и (И) – подобная связь с художественно-проектной культурой, взятыми как целое, т.е. значительно шире чисто архитектурных задач. Это дополнение нельзя считать простым достижением графической законченности схемы, хотя было бы ошибкой недоучитывать конструктивные смысловые возможности, заложенные в графических преобразованиях формальной схемы.

Имея, таким образом, восемь конструктивных элементов: (Н), (И), "эксперт", "мастер", "разработчик", "методист", "техник", "инспектор", мы получаем свободу преобразований (рис. 35).

На этой стадии работы символы, ранее обозначавшие только функциональные "места" для видов и подвидов деятельности, приобретают новый смысл. Теперь это уже обозначение персонажей (индивидов или групп), которые на уровне схематизации не могут иметь действительной индивидуальности (это не персонажи, а схемы), но обладают правом на способность быть индивидуальными – правом, подтвержденным организованностью взаимодействий.