Сцена вновь ярко освещается.
На подиуме – и.о.
И.о.: Этих и подобных им парадоксов мы в дальнейшем касаться не будем, джентльмены... леди и джентльмены! Мы будем думать и говорить о другом. Показ мод, который вы имели возможность видеть, неизменно завершал огонь.
Занавес падает, на него насвечивается надпись:
Все есть огонь, – шепчет Гераклит, и его слышат тысячи лет, потому что он прав.
АКТ 2. И.о. стоит перед занавесом.
И.о.: Да, да, разумеется. Но небольшое уточнение: все кончается огнем? А Фалес и Аниксимен? Воздух и вода!
Звеня шпорами входит гвардеец в шляпе со страусовым пером. Рука – на эфесе шпаги.
Тени гвардейцев на стене.
Девица: Кто это?
Гвардеец: Это гвардейцы-гасконцы
Карбон де Кастель Жалу,
Лгуны, хвастуны и пропойцы,
Которые даже на солнце
Наводят кромешную мглу...
Девица: И вы такой же?
Гвардеец: Такой же? Нет, не совсем...
Девица разочарована.
Гвардеец, видя это: И такой тоже. Зависит от времени суток. Вот сейчас ночь.
И входит прямо в горло Сены
Кривой клинок трагической луны...
Девица: Красиво. Вы поэт?
Гвардеец: Поэт.
Девица: Но сейчас не ночь еще.
Гвардеец: Разве? А там темно... и фонари.
Девица: Это в зале свет выключают, пока вы на сцене.
Гвардеец: Я любил ходить в театр. Читать стихи, делиться мыслями – не с авансцены, конечно, а с друзьями и актрисами.
Девица: Ну поделитесь.
Гвардеец: Вам не понравится. Видите ли, я пришел к выводу, что змей, соблазнивший Еву, скрыт внутри каждого из нас... в животе.
Девица: Чушь какая.
Гвардеец: И иногда головка его высовывается... кусает невинных дев и страстных жен, и у них появляются опухоли, которые спадают только через девять месяцев и десять дней.
Девица: И в это верили?
Гвардеец: Нет. Это шутка.
Девица: Да кто вы такой, собственно?
Гвардеец: Барон де Бержерак. Сирано де Бержерак.
Девица (рассматривает его): Тот самый?
Сирано: Наверное.
Девица: А нос?
Сирано: Опять! Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?
Девица: Третье.
Сирано: Чем прославился. Сотни лет прошло, а всё помнят, что я носатый был.
Девица: Это вообще почему-то запоминают. Даже конунг какой-то этим знаменит.
Сирано: Это не столько обо мне, сколько о людях говорит.
Девица: Что именно?
Сирано: То, что им помнится. Хотя я сюда пришел не затем.
Девица: А зачем?
Сирано: Чтобы напомнить, о чем я писал в «Ином свете»: вода и воздух взаимно посылают друг другу туман, проникающий в самую их сущность. И сквозь него просвечивает огонь. (Помолчав): Я не знаю, где я, но я в городе, каком-то городе.
И над городом – туман!
ТЬМА.
Голос: Акт 2 окончен.
АКТ 3.
Поднимается занавес. Входит Робот. Совершенно бесшумно.
Робот (здороваясь с изумленной девицей, которая продолжает стоять в углу – со свернутым в трубку плакатом в руке): Здравствуйте. Вы – знак?
Девица (растеряна): Чего?
Робот: Извините, пожалуйста. Видите ли, самопорождение человека...
Девица: Ничего не понимаю. Какой вы человек? Вы – механизм.
Робот (обиделся): Будто бы вы – не механизм. Только материал другой.
Девица: Ладно, не будем спорить. Вы про какое-то порождение начали?
Робот: Про самопорождение человека, с Вашего разрешения. Вот вы порождены естественным, так сказать, способом.
Девица: Надо думать. А вы – техническим?
Робот: Можно сказать. Но я пришел сюда в поисках знаков. Это продукты третьего способа.
Девица: И кто это, например?
Робот: Евгений Онегин, если угодно.
Девица: То есть он и не робот, и не... естественно возникший человек?
Робот: Согласны?
Девица: Но он же совсем как натуральный человек?!
Входят Евгении Онегины. Один долговязый, другой – среднего роста, третий – плотный. Все с пистолетами. Смотрят за кулисы – оттуда выходит Ленин.
Ленин: Это я натуральный человек – Николай Ленин. И то – nome de guerre. Вообще-то я Ульянов.
Девица: Да почему вы Николай?
Ленин: Я же объясняю: это псевдоним такой.
Девица: Нет, вы – Владимир Ильич.
Ленин: Это уже Ульянов. Но Онегин, Печорин, Ленин – это по названию великих сибирских рек. Масштабные личности.
Онегин №1 (длинный): Это я масштабная личность!
Онегин №3 (плотный): Мы все глядим в Наполеоны...
Онегин №2 (задумчиво): А я был с честью и умом.
Девица: Довольно! Почему вас трое?
Робот: Их не трое. Их бесконечно много.
Ленин: Не бесконечно, тут вы хватили, но – много. Равно числу читателей.
Девица: Да пусть прочтут – и увидят, какой он.
Ленин: Поймут, но не увидят.
Девица: Гегельянство! Ничего не поймешь.
В это время из-за кулис выходит офицер в фуражке николаевских времен.
Офицер (Ленину): Николай, ты не представишь меня даме?
Ленин: Разумеется. (Девице) Поручик Печорин Григорий.
Девица: Меня зовут (шепчет Печорину на ухо. Тот целует ей руку). Так вы мне объясните.
Печорин: Зачем? Я им объясню, а то они, я вижу, ссориться намерены. (Онегиным) В романе Пушкина у вас лиц нет. Нет фигур. Есть душа. Эксперимент ему удался. Никто не замечает, что ни слова о том, как выглядели Таня и Евгений, у Пушкина нет.
Онегины (хором): Но я существую!
Робот: Вот вы-то знаки и есть.
Достарыңызбен бөлісу: |