Глава 27
Deesse de la lune.
Тихий шепот в моей голове. Я уже слышала эти слова. На этот раз их произнес как будто голос Адама.
Я пыталась выбраться из вязкой пелены сна и увидеть говорившего. Что именно он сказал и зачем?
Резко очнувшись, словно вынырнув из глубин неспокойного океана в тишину ночи, я обнаружила, что осталась одна. Посмотрела в окно, но за ним никого не было.
— Сон, — прошептала я.
Как я устала от снов!
В комнате было темно. Луна уже зашла, а солнце еще не выглянуло. Загадочный, одинокий час: ни ночь, ни день и даже ни рассвет.
Входная дверь была закрыта. Еще толком не проснувшись, я выпрыгнула из кровати и натянула свою одежду. Вернее, ее остатки. Топ был порван, так что я воспользовалась одной из маек Адама, но грудь сразу вывалилась из пройм, поскольку бюстгальтер тоже пал жертвой страсти.
То, что казалось невероятно сексуальным ночью, теперь раздражало. Бормоча под нос ругательства, я отыскала футболку — некогда белую, а сейчас сероватую — и натянула ее через голову.
Быстро выглянув в окно, я увидела, как Адам скользнул сквозь сумрак в высокую траву.
Его жилище здесь. Куда он пошел?
Пришло время выяснить. Промчавшись через дом, я выскочила за дверь.
Верила ли я, что способна следовать за Адамом по этой болотистой местности, не привлекая внимания? Он провел тут всю жизнь, а я, хотя частенько обреталась в какой-нибудь глухомани, все же не была невидимкой. Однако попытаться стоило.
Понурив голову, он брел почти не разбирая пути, пробираясь через заросли сорняков и стоячую воду. Думал ли он обо мне? Или о том, что у нас нет будущего? Или есть? Осмелюсь ли я намекнуть, что хотела бы попытать с ним счастья, или этот намек отпугнет его окончательно?
Учитывая, что по утрам, какой бы бурной ни была наша ночь накануне, Адам всегда просыпался первым и уходил, отпугнуть его очень легко. Зачем беспокоиться об этом сейчас?
Рассвет омыл землю неярким солнечным светом. На смену утренней прохладе скоро придет жара. Впереди за деревьями рычали машины, раздавались гудки. Я огляделась, не до конца понимая, где оказалась.
Адам взобрался на насыпь и пересек незнакомое мне шоссе, на другой стороне которого располагался лагерь домов на колесах.
Хмуря брови, я прокралась вперед и успела заметить, как он открыл дверь и вошел в один из трейлеров.
Что за чертовщина? Это здесь он скрывается днем? Не в гробу, не в могиле, не в логове, а в трейлерном парке? Такого я точно не ожидала.
Покинув тенистую прохладу болота, я поднялась на насыпь, пропустила грузовик и быстро пересекла двухполосное шоссе.
Казалось бы, трейлерный парк должен выглядеть неприглядно, по-походному, но я очень удивилась, увидев аккуратные газончики и цветы, росшие вокруг большинства домиков, каждый из которых был ухоженным и даже начищенным до блеска. Почти на каждой подъездной дорожке стояли трехколесные велосипеды, самокаты и детские машинки. Возле трейлера, в котором скрылся Адам, был представлен весь такой автопарк.
Я прищурилась. Кто же там живет? Возникло нехорошее предчувствие, что ответ мне не понравится.
Соблазн был велик, но я не стала барабанить в дверь в начале седьмого утра — не хотела быть невежливой. Так что, крадучись, обогнула дом и заглянула в окно —небольшое правонарушение меня не смущало.
На экране телевизора мелькали мультики. Мальчик лет четырех-пяти жадно смотрел на квадратное желтое существо, чье лицо, ноги и руки были словно подернуты водной рябью.
Я вытянула шею. Темнокожая девушка лет восемнадцати-двадцати стояла на кухне, насыпая в миску кукурузные хлопья. Ее хорошенькое личико обрамляла короткая, плотная, симпатичная афроприческа.
Я снова переключила внимание на мальчика — обладателя длинных взлохмаченных темных волос и поцелованной солнцем кожи. Это мог быть ее ребенок. Ее и...
Незнакомка подняла голову, когда появился Адам — на шее висит полотенце, волосы гладко зачесаны назад, торс обнажен, вместо слаксов надеты джинсы.
— Папа! — завопил мальчик и, позабыв о мультфильмах, бросился к Адаму.
Я не осознавала, что перестала дышать, пока перед глазами не замелькали черные точки. Втянув в себя воздух, я медленно выдохнула. Надо было сесть, опустить голову между ног или, может быть, просто постучать ею о стену. Но я не могла оторвать взгляд от Адама и его сына.
Ребенок висел на нем, точно обезьянка, крепко обхватив руками за шею и ногами за талию, а Адам терся щекой о волосы сына с таким счастливым выражением лица, что я невольно всхлипнула.
Адам поднял взгляд, и я так резко нырнула вниз, что опять потемнело в глазах. Присев под окном и затаив дыхание, насколько это было возможно, я ждала, что вот-вот скрипнет дверь, но ничего не случилось.
Шлепнувшись на землю, я опустила голову между коленей. Надо убираться отсюда. Не Адам с его красоткой, так кто-нибудь другой мог меня обнаружить и заинтересоваться, что за психопатка прохлаждается на газоне под окном трейлера.
Я горько усмехнулась. Он пришел в бешенство, когда подумал, что я переспала с ним, будучи замужем. Интересно, как он объяснит вот это все?
— Может быть, они не женаты, — пробормотала я.
Но это его не оправдывало.
Он всю дорогу мне лгал. И хотя я не интересовалась семейным положением Адама, разве правила вежливости не предписывали упомянуть о спутнице жизни? И уж тем более о ребенке.
Конечно, Адам знал, что я отправлюсь домой, ясно дал понять, что не любит меня и никогда не полюбит. Видимо, он считал, что я уеду задолго до того, как выяснится, что у него есть сын и сожительница. Может быть, ее не заботило, что он ходит на сторону. А вот меня — очень даже.
На краю сознания неотвязно крутилась какая-то мысль. Если бы я только могла заставить голову работать после всего, что увидела. Как этот малыш улыбнулся! Как он крикнул «папа»!
Но я не могла. Я так тяжело дышала и ощущала такую боль в груди, как будто застала любовь всей своей жизни в постели с другой женщиной.
Чертыхнувшись, я кое-как поднялась и глубоко вдохнула. Вернусь в особняк, соберу пожитки и перееду к Кассандре. Потом найму другого проводника, найду этого дурацкого лу-гару, надену ему на шею поводок и доставлю к Фрэнку. И больше никогда не увижу Адама Рюэлля.
Я развернулась и прямо в него и уперлась.
Адам перевел взгляд от меня к окну и обратно. Мы оба хранили молчание.
Вздернув подбородок, я попыталась отступить. Адам шагнул в сторону, преградив мне дорогу.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
— Отвали.
— Ты следила за мной.
— Угу, — пробормотала я. Не ахти что, но лучшего не придумалось.
— Не стоило этого делать.
Мне ужасно хотелось снова сказать «угу», но я сдержалась и промолчала.
Он схватил меня за руку и потащил прочь от трейлера, то и дело оглядываясь через плечо, словно боялся, что нас кто-нибудь увидит. Я упиралась как могла.
— Тебе надо уйти.
— Чертовски верно подмечено.
— Я приду вечером в особняк и все объясню.
— Не утруждайся, — сказала я, вырвавшись.
— Ты не понимаешь, cher.
— Не называй меня так! — крикнула я, но голос, к моему ужасу, сорвался.
Адам потянулся ко мне, и я так резко отпрянула, что споткнулась. Глаза жгло. Я была готова расплакаться и не могла позволить ему видеть мои слезы. Не могла, и все тут!
— Диана, — прошептал он. — Это не то, о чем ты подумала.
— Это не твой сын?
Адам поджал губы и ничего не ответил.
— Вот о чем я подумала.
Внезапно я вспомнила, как нагло он врал.
— Ты говорил... — произнесла я, глядя на него широко распахнутыми глазами. — Говорил, что не можешь иметь детей.
Меня так и тянуло дотронуться до живота, где в это мгновенье мог расти его ребенок. С какой стати я вообще доверилась этому типу?
— Не могу, — сказал он, запустив пятерню в волосы. — Теперь уже не могу.
— И я должна тебе верить?
— С чего бы мне стремиться, чтобы ты забеременела? Я ведь даже не хочу... — он замолк.
Я могла бы закончить эту фразу. Он даже не хотел длительной связи. Не хотел серьезных отношений.
Я заблуждалась, причисляя себя к тому типу женщин, что приемлют секс без обязательств. Нет, я не такая. Стоило мне заняться сексом, как тут же возникли и обязательства. Возможно, они не были явными, но от этого не менее реальными.
Наверное, я сделала движение в сторону дороги, как будто собиралась ринуться прочь, как будто отчаянно хотела удрать от Адама, но он схватил меня за запястье.
— Ты не должна была его видеть, — сказал он.
— Ну еще бы.
— Диана, — вздохнул он. — Что мне с тобой делать?
— Ничего. С этого дня.
Адам опять сжал губы. Он был чертовски зол. «Вливайся в компанию», — с издевкой подумала я.
Пострадавшая сторона здесь я, так почему же он заставлял меня чувствовать себя так, словно я в чем-то провинилась?
— Кто она? — прошептала я.
Ребенка я смогла бы простить, но жену... никогда.
Адам удивленно и слегка ошарашенно воззрился на меня, словно понятия не имел, о ком идет речь, и тут уж я сорвалась. Сжав свободную руку в кулак, я замахнулась на него, целясь в голову.
Он молниеносно пригнулся, я промазала и чуть не упала, больно вывернув руку, поскольку Адам так и не выпустил моего запястья. Я едва не рухнула на колени. Вернее, рухнула бы, не подхвати он меня и не прижми к себе.
Несмотря ни на что, мое тело снова обожгло огнем. Мы с Адамом по-прежнему прекрасно подходили друг другу. Почему же так вышло, что все пошло наперекосяк?
— Папа?
Ах да. Вот поэтому.
Адам напрягся, но, надо отдать ему должное, не оттолкнул меня, а выпустил медленно, почти нежно, затем сделал шаг назад и встал между мной и сыном, словно хотел спрятать нас друг от друга.
— Зачем ты вышел? — спросил Адам.
Ничего не ответив, малыш наклонился и посмотрел на меня из-за отца. Мне невольно захотелось закрыть лицо руками, словно так я могла стать невидимой.
Он широко улыбнулся, продемонстрировав смешную дыру на месте передних зубов. Эта картина сразила меня наповал, а взгляд ярко-голубых глаз парнишки добил окончательно.
— Я Люк, — представился он. — Люк Рюэлль.
У него не было каджунского выговора отца, но южный акцент все равно присутствовал.
— Иди в дом, — велел сыну Адам.
Но тот не подчинился, чем вызвал мое восхищение, ведь Адам совсем не из тех, кого можно ослушаться.
— Ты будешь моей мамой?
Я поперхнулась.
— Люк! — зарычал Адам.
— Ой-ой! — Люк перевел взгляд на отца, потом снова на меня. — Теперь мне влетит.
Однако он не казался испуганным, и вместо того, чтобы уйти, двинулся вперед. Адам снова вклинился между нами, и у меня так и чесались руки отпихнуть его прочь. Честное слово, неужели он думал, что я наброшусь на ребенка, как какой-нибудь... людоед?
— Моя настоящая мама умерла. А мне достались няни. Их было много. — Люк посмотрел на Адама. — Сэди говорит, что уходит.
Адам застонал, а Люк, издав многострадальный вздох, добавил:
— Знаю, еще одна спеклась.
Я засмеялась, и Люк снова расплылся в улыбке, хотя Адам метнул на меня грозный взгляд. Парнишка такой милый и забавный, и чего он куксится? И чего шпыняет сына, словно тот какое-то проклятье, а не дар небес?
Я вскинула голову. Проклятье? Не может же Люк быть?..
Не-а.
— Иди в дом, — повторил Адам. — Я должен проводить... — Он запнулся и снова наградил меня хмурым взглядом: — Её.
— Кого её? — отважно спросил Люк. — Как тебя зовут?
— Диана.
— Deesse de la lune.
У меня сразу отпало желание смеяться. Я опять услышала шелестящий зов на болоте, шепот Адама в моей голове, голос Люка при свете солнца.
— Что это означает?
Люк уставился на Адама, озадаченно нахмурив лоб.
— Она что, не знает французского?
— Не все знают французский.
Люк уставился на меня так, словно я только что пукнула в церкви. Не знает французского — вот ведь дубина!
— Богиня луны, — выпалил он. — Диана.
— А-а, — бестолково промямлила я.
Интересно, что ребенку столько известно о силе имен.
— Папа любит луну.
Я перевела взгляд на Адама, который глядел на меня с отсутствующим выражением лица.
— Правда?
— Особенно улыбающуюся луну, — продолжил Люк. — Каждый раз, когда она появляется на небе, он уходит на всю ночь.
Глава 28
— Люк! — Из двери дома выскочила няня и застыла, увидев нашу троицу. — Простите, мистер Адам, он опять улизнул на улицу. Это не ребенок, а просто уж какой-то.
Она поспешила к младшему Рюэллю и взяла его на руки.
— Пока, — сказал Люк, когда она повернулась и понесла его обратно в трейлер. Всю дорогу мальчик бросал на меня любопытные взгляды.
— Тебе здесь не место, — заявил Адам.
Обидно слышать такие слова, но я решила не подавать виду.
— Знаю.
— Я отвезу тебя домой.
— В Бостон?
— А ты поедешь?
— Нет.
— Лу-гару не существует, Диана. Ты зря тратишь время. Если останешься, кто-нибудь пострадает.
— Люди погибают. Кто их убивает, Адам? Ты?
— Если и я, то что?
— Я... Что? — спросила я, хлопая глазами.
— Что, если людей убиваю я?
— Ты сказал, нет никакого волка.
— Вот именно. Значит, это человеческих рук дело.
— Но полиция нашла доказательство того, что людей убивает зверь.
— Зверь так зверь — значит, я непричастен.
— Только в том случае, если ты не лу-гару.
— Я не волк.
— Тем не менее ты исчезаешь каждую ущербную луну.
— Я не исчезаю, а перебираюсь на болото.
— Зачем?
— Под этой луной происходят разные вещи. — Адам тяжело вздохнул. — Вернее, происходили. Когда я был в армии. Я пытаюсь не вспоминать, но...
Он выдохнул и опустил плечи. Мне хотелось прикоснуться к его волосам, подержать за руку, но я понимала, что он не позволит.
— Люк ошибается. Я не люблю ущербную луну. Она мне противна.
— Так что же происходило?
Вместо ответа он взял меня за руку и наполовину повел, наполовину потащил к древнему «шевроле», припаркованному на подъездной дорожке. Тачке было лет сорок, не меньше. Ее бы подлатать немного, и была бы картинка, как и особняк. Сейчас же она выглядела убого: ржавая, пятнистая, непонятного цвета. Адам открыл пассажирскую дверь, но я заартачилась.
— Полезай, — процедил он сквозь зубы, — или я помогу.
Я посмотрела на трейлер. Люк махал мне из окна. Я забралась в машину и поморщилась, когда в зад впилась сломанная пружина. Обшивка сиденья была порвана, как будто ее драли когтями.
Этот старый драндулет не был оснащен кондиционером, и мы с Адамом почти синхронно опустили окна. На улице уже припекало, так что ветерок приятно развевал волосы.
— Я не расскажу, что происходило, — тихо произнес Адам. — Не могу.
Его «не могу» удержало меня от расспросов. Ясно ведь: военные тайны не разглашают.
— Так что же случилось с твоей женой?
— Ее больше нет, — сказал Адам, крепче сжав руль.
— Как так вышло?
В голове моей возникли страшные образы — образы, из-за которых в глазах Адама, должно быть, и залегли эти мрачные тени. Поэтому он не мог меня полюбить? Что-что, а смерть была для меня разумным объяснением.
— Собрала свои вещи, опустошила наши банковские счета и сбежала. Стерва.
— Что? — изумилась я. — Она же умерла!
— Надеюсь.
— Люк сказал, его мама умерла.
— Умерла для меня. И для него тоже. — Адам посмотрел на меня и снова перевел взгляд на дорогу. — Она не вернется, если тебе интересно.
— Мне интересно, все ли в порядке у тебя с головой. Зачем ты сказал сыну, что его мать умерла, если она...
— Слиняла. Бросила его. Уехала от годовалого малыша да так и не вернулась. Она его не хотела. Ненавидела почти так же сильно, как ненавидела...
Адам крепко сжал рот на последнем слове. Но я поняла. Жена его ненавидела. И я сомневалась, что он озвучит причину.
— Ты ее больше не видел?
— Нет.
— И ничего о ней не слышал?
— Вот еще!
— Значит, вы все еще женаты.
— Не для меня.
— Потрясающе! — буркнула я.
— Если я не знаю, где она, куда прикажешь отправлять документы на развод?
Тут не поспоришь, и все же...
— Этот брак никогда не был настоящим, — запальчиво произнес Адам.
— А свидетельство о браке есть?
— Есть.
— Значит, был.
— Я никогда не любил ее, она никогда не любила меня. Мы поженились из-за... — Он пожал плечами, и я поняла.
— Из-за того, что ты не мог удержать своего друга в штанах. Ничего удивительного.
В салоне машины стало тихо. Но я была не в состоянии долго молчать.
— Зачем ты сказал, что не можешь иметь детей?
— Не могу. Уже нет. После Люка я... — Адам запнулся, словно исчерпал весь словарный запас.
Я же не испытывала таких затруднений.
— Ты попал в аварию? Подхватил свинку? Что?
— Сделал вазэктомию.
У меня отвисла челюсть. Кажется, я слишком часто ее роняла в последнее время.
— Зачем?
— Не хотел наступать дважды на одни грабли.
— Но... Вдруг ты встретишь кого-нибудь? Захочешь еще детей?
— Нет.
Сердце заныло, словно кто-то стучал по груди свинцовой трубой, пытаясь его разбить.
— Ты не можешь этого знать, — упрямо заметила я.
— Я больше никогда не женюсь. Не заведу другого ребенка. Таков расклад.
Я тоже не планировала снова выходить замуж и была абсолютно уверена в том, что больше не полюблю никого так, как любила Саймона. Я не хотела родить ребенка от любимого мужа, и уж точно не захочу его от кого-то еще. Тогда почему же меня так задели эти слова?
Потому что я чувствовала: где-то здесь кроется ложь, только не знала, где именно. Возможно, Адам просто о чем-то умалчивал. У него были другая жизнь и семья, о которых я даже не подозревала. И если он обманул меня в этом, то мог обмануть и в другом.
— Почему ты не рассказал мне о Люке?
— Моя жизнь на болоте отличается от жизни с сыном.
— И я часть твоей жизни на болоте? — фыркнула я. — Какая честь!
— Диана, ты не понимаешь...
— Думаю, понимаю. Ты не хочешь, чтобы твой драгоценный сын общался с какой-то непутевой дамочкой, с которой ты трахаешься.
— Я такого не говорил, — процедил Адам, сжав челюсти.
— Тебе и не надо. — Я скрестила руки и уставилась в окно.
— Я сделаю все что угодно, лишь бы оградить Люка от боли.
— Считаешь, я причиню ему боль? — спросила я, грозно сверкнув глазами.
— Не специально. Но... — Адам поднял руку и снова опустил ее на руль. — Ему хочется, чтобы у него была мама. А я с этим ничем помочь не могу.
— Мог бы.
— Нет, — холодно отрезал он. — Ты собираешься остаться, cher? Обзавестись готовой семьей? Поселиться в маленькой хижине на болоте? Ездить на развалюхе? Складывать школьные завтраки? Следить за футбольными матчами и детской лигой?
Когда я замялась, Адам кивнул.
— Так и знал. Потому и держу Люка в сторонке. Зачем давать ложные надежды? Ему и без того в жизни несладко придется.
— С чего ты взял?
— Просто знаю.
— Ты умеешь заглядывать в будущее?
— Порой мне кажется, что умею.
Я удивленно глазела на него, а он смотрел на дорогу.
— Ты несешь какую-то чушь.
— Не рассказывай никому о Люке.
— Кому я могу рассказать? — осведомилась я, широко разведя руками.
— Никто не знает, что он мой сын. Пусть так и продолжается. Люди здесь считают меня чокнутым.
— Интересно, почему? — сухо буркнула я.
Адам никак на это не ответил.
— У Люка должна быть нормальная жизнь, насколько это возможно.
— В чем же помеха?
— Во мне и моей ненормальной жизни.
— Она могла бы войти в норму.
— Нет. У меня есть обязанности. Дела, которые я вынужден делать...
Сквозь хаос в моей голове пробилась одна разумная мысль.
— Ты еще не ушел со службы? Ты что-то типа супер-пупер-секретного агента?
— Нет, — коротко сказал он.
— Чем именно ты занимаешься?
Адам не потрудился ответить, чем вызвал у меня еще большие подозрения. Но он так задел меня следующей фразой, что я о них позабыла.
— Я не хочу, чтобы ты снова виделась с Люком.
— Отлично, — рявкнула я.
Все равно я больше не собиралась встречаться с Адамом. Да, я не хотела ребенка, но это вовсе не означало, что мне так уж нравится запрет приближаться к малышу. Адам меня расстраивал, и с меня было достаточно.
Он свернул с дороги и сбросил скорость, увидев припаркованный возле особняка автомобиль. На крыльце сидела Кассандра. Когда мы подъехали, она встала и приложила руку к глазам, защищая их от яркого утреннего солнца.
Я посмотрела на часы. Без пятнадцати восемь. Проклятье, я же обещала позвонить ей в семь утра и сообщить, что у меня все в порядке. Странно, что вместе с ней не заявился детектив Салливан.
— Кто это? — тихо спросил Адам.
— Кассандра.
— Не похожа на жрицу вуду.
— А как должна выглядеть жрица вуду?
— Откуда мне знать?
Лицо Кассандры просветлело, когда она увидела меня. Затем она перевела взгляд на Адама и резко вскинула брови. Уверена, так на него реагировали все женщины.
Я вышла из машины.
— Прости. Забыла тебе позвонить.
— Могу понять, почему.
Я повернулась, чтобы представить Адама, а он уже был таков. Мне осталось только удивленно моргать на задние фонари его «шевроле». Я, конечно, хотела отшить его, но он даже не дал мне такой возможности.
— Слишком замкнутый? — прошептала Кассандра.
— Не представляешь, насколько.
— Что случилось ночью?
— Он не лу-гару! — выпалила я.
Кассандра в ответ лишь слегка повела темными бровями.
— Откуда ты знаешь?
— Я дотронулась до него твоим ножом, и он не вспыхнул.
— Во всяком случае, не пламенем.
— О чем это ты?
— У вас был секс, — усмехнулась Кассандра.
— Увидела в своем хрустальном шаре?
— Не потребовалось. Поняла по тому, каким взглядом ты его провожала.
— Черт, — проворчала я.
— Скажешь, не угадала? Так где ты была?
Я открыла было рот, чтобы все рассказать, но вспомнила предупреждение Адама насчет Люка. Не то чтобы я давала какие-то обещания. Не то чтобы я была чем-то обязана Адаму. Не то чтобы Кассандра походила на сплетницу.
Но все же я понятия не имела, кому можно доверять, а кому нельзя. Я думала, у нас с Адамом что-то было — если не любовь, то хотя бы страсть и сильнейшее притяжение. Весть о том, что у Адама есть сын и пусть формальная, но жена, пошатнула мою уверенность. Поди разберись, что к чему. Он обидел меня, сказав, что не хочет, чтобы я приближалась к его ребенку. Но я не собиралась залечивать душевную рану, вводя Кассандру в курс дела.
— Диана? — не отступала она. — Где ты была?
— У него дома.
— На болоте?
Я кивнула. Большую часть времени мы провели именно там.
Я вспомнила еще кое-что о Люке: его как бы не существовало. Я не нашла ни одной записи о его рождении. Или я что-то упустила? Записи потеряны, украдены, спрятаны? Голова шла кругом.
Шум сворачивающих с дороги автомобилей заставил нас с Кассандрой встрепенуться. Грузовик службы доставки и полицейская машина без опознавательных знаков, тарахтя, подкатили к особняку.
— Салливан, — недовольно проворчала Кассандра.
— Мисс Мэлоун. — Салливан кивнул мне, а затем и Кассандре: — Жрица.
Он произнес этот титул с язвительной усмешкой, и Кассандра прищурила глаза.
— Лучше глядите в оба, иначе она превратит вас в жабу, — предупредила я.
— Хотелось бы, — буркнула Кассандра.
Однако Салливан не выказал беспокойства.
— Был бы рад обращаться к вам с приставкой мисс или миссис, знай я вашу фамилию.
— Хотите сказать, что вы со своими блестящими детективными навыками не способны выяснить эту информацию? — съязвила Кассандра.
— Я был слегка занят.
— А правда, какая у тебя фамилия? — полюбопытствовала я.
— Мне фамилия не нужна. «Жрица Кассандра» делает меня единственной в своем роде. Едва ли в этом городе найдется вторая такая.
Я наклонила голову. Кассандра не хотела говорить. Никогда бы не подумала, что у нее есть какие-то тайны. Может быть, они есть у всех.
— Кто из вас Мэлоун? — спросил курьер.
— Я, — сообщила я, взяла протянутый планшет и расписалась напротив своего имени.
Прибыла посылка от Фрэнка. Слава богу. До восхода ущербной луны осталось меньше недели, и теперь я была готова.
— Что это? — спросил Салливан, пока курьер разгружал тележку с длинной тонкой коробкой, лежащей поверх двух других: покороче и потолще.
— Клетка, охотничьи лабазы, ружье-транквилизатор.
— А разрешение у вас есть?
Я замерла, успев наполовину распаковать верхнюю коробку.
— Мне говорили, что законы об оружии в Луизиане... достаточно мягкие.
— Тут вы правы, — нахмурился Салливан. — Но отлов животных и транспортировка их через границы штатов — другое дело.
Чтоб его! Об этом-то я не подумала.
К счастью, подумал Фрэнк. Поверх ружья лежали документы; все они были четко и правильно оформлены и заверены печатями, подписаны губернатором и давали мне право везти что угодно и куда угодно. Фрэнк мог быть занозой в заднице, но при этом он был организованной, предусмотрительной и богатой занозой с обширными связями.
Я протянула бумаги Салливану. Скорчив разочарованную мину, детектив вернул их обратно и угрюмо спросил:
— Вы вообще говорили Адаму Рюэллю о том, что я хотел с ним побеседовать?
— Мы уже обсуждали эту тему.
— Он до сих пор со мной не связался.
Я пожала плечами. Адам не собирался звонить детективу. Не в этой жизни.
— Зачем вы тогда звонили мне, если не по поводу Рюэлля? — потребовал он объяснений.
Я и забыла, что звонила и оставляла сообщение, но вспомнила, о чем хотела спросить.
— Вы опознали того человека, которого задушили на болоте?
— Нет.
— Разве это не странно? — пробормотала Кассандра. — Неужели его никто не хватился?
— Со временем хватятся. Может быть, — пожал плечами Салливан. — Вы удивитесь, сколько безымянных трупов находят по всему миру. Особенно в этих краях. Кстати говоря, мы так и не нашли тело Чарли Вагнера.
Мне стоило большого труда удержаться и не взглянуть на Кассандру, а она, вероятно, с тем же усердием пыталась не смотреть на меня. Детектив наблюдал за нами, переводя прищуренные глаза с одной на другую.
Чтобы опередить нежелательные вопросы с его стороны, я спросила сама:
— Полиция Сент-Тэмэни считает, что на болоте проблема с вирусом бешенства?
— Что-то вроде того. Мой шеф вызвал специалиста.
— Какого специалиста?
— В нескольких штатах возникла вспышка нового штамма.
— Правда? — тихо сказала Кассандра. — Странно, что мы ничего об этом не слышали.
— Эту информацию стараются не афишировать. Люди паникуют.
— Ума не приложу, почему, — заметила я.
— Парень будет здесь через пару дней. Он выполнит свою работу, и мы сможем сосредоточиться на других текущих вопросах.
— Каких именно?
— Кто задушил незнакомца и кто крадет трупы.
Салливан сопроводил конец фразы косым взглядом на Кассандру. Она лишь закатила глаза и отвернулась.
— Возможно, вам стоит повременить с охотой, пока эксперт тут не закончит, — сказал детектив.
— А вдруг мой волк из тех, кто болен?
И я предпочитала думать, что так оно и было — если деликатно называть бешенством проклятие ущербной луны.
— Тогда, безусловно, лучше подождать. Уверяю, вам не хочется заболеть бешенством, мисс Мэлоун. В этом мало хорошего, даже с современными лекарствами.
Мне и не хотелось тратить время попусту. Я не собиралась полагаться на волю случая.
— Так вы дождетесь моей отмашки перед тем, как продолжите свое?.. — Салливан неопределенно махнул рукой в сторону клетки и ружья.
— Разумеется.
— Отлично. Буду на связи.
Детектив сел в машину и покатил к дороге.
Кассандра кашлянула. Когда я поглядела на нее, она вскинула черную бровь и спросила:
— Ты правда собираешься ждать?
— Черта с два!
Достарыңызбен бөлісу: |