Луи-фердинанд

192

— Оп!.. оп!.. сюда!

Французы... понятно... они нас заметили... и наши ко­телки... им тоже хочется... я говорю: «ладно! так и быть! дер­жите! каждому по одному!» а парочку мы оставим себе на вечер... я рассказываю им, что у нас украли наши карточки, эта Кретцерша, Крахт и остальные... шайка бандитов!

— Ничего удивительного, все они одинаковые!., а как русские распоряжаются жратвой!., продают котелки бошским женщинам! вот почему нам никогда ничего не достается!

Именно в тот момент очень высоко, под самыми облака­ми, появляется что-то вроде стайки уклеек... мы все подни­маем головы вверх...

— Их все больше и больше!

Это говорит Жозеф... а второй, Леонар, у которого вид гораздо более скрытный и менее приветливый, замечает:

— Они что-то там затевают! Я реагирую почти сразу!..

— Когда мы были в Берлине, он уже был в жутком состо­янии, сейчас они, наверное, уже с ним покончили!., не так ли, Ля Вига?

7 Селин Л -Ф

193

Ля Вига со мной согласен...

— В воронках могут прятаться боши!.. и они не скоро остановятся, будут продолжать там все жечь!., разнесут все!

Таково мнение Жозефа...

Жозеф, наверняка, считает, что мы тоже должны были бы находиться там, в этом огромном костре, ибо там и толь­ко там самое место таким продажным сволочам, как мы!., ничего удивительного... такого же точно мнения придержи­ваются практически все, а не только свинопас Жозеф и на­возник Леонар, да тот же Кокто из Академии... о, им просто нет числа, это и жители Холма, и приговоренный к смерти Кусто, и Гонкуровский лауреат Вайян... такова уж совер­шенно необъяснимая магия моей скромной личности, что все и вся меня всегда обвиняли, обвиняют и будут обвинять, свои и чужие, во всех смертных грехах... будто я получал жалованье во всех окошечках... нелегальных и официальных... проползал под всеми железными занавесами, как слегка при­поднятыми, так и плотно закрытыми, залезал во все писсуа­ры и мышиные норы, и все ради очередной жалкой подач­ки!., вот что значит быть зеркалом человеческих душ! шлюхи хотят всюду видеть только шлюх!., вы, вероятно, думаете, что уж с этими двумя вольнонаемными пленными мы могли бы вообще не дискутировать! однако они придерживались совсем другого мнения!., и раз уж мы оказались в хлеву, и рядом не было ни одного фрица, Леонар решил высказаться без обиняков...

— Вы, наверное, на эту тему и не думаете, да?., а вот мы мечтаем только об одном, чтобы всех нацистов изжарили на фосфоре!., и остальных тоже!., всю эту бошию!.. их баб и сопляков!., всех!., хотя вы их, наверное, любите!..

— Нет!., я бы не сказал... а вот они нас вообще не пере­носят! это точно!

— Тогда почему вы здесь?

— Потому что в Париже еще хуже!

— Ну и чем же там хуже?

— Да наши головы там слишком ценятся!

— А, ну тогда понятно!

Они так и думали!., мы сами признались!.. Леонар и Жо­зеф набивают свои трубки... чем-то вроде табака...

— Это сено!., у нас есть только это!., а что еще можно получить?., на наши карточки!..

Нам тоже все понятно... мы нюхаем то, что они курят... это не одно сено... чувствуется небольшая примесь табака... табак?., табак?., вдруг меня озаряет... они тоже об этом дума­ют!., черт побери, они ведь тоже должны знать!., про шкаф!., и про мой ключ... не думаю, чтобы они видели... пока нет... но им наверняка сказали... ведь Харрас привозил из Лисса­бона коробки за коробками... в Цорнхофе невозможно было сохранить что-либо в тайне!., любой секрет сразу становился всеобщим достоянием!., пленные, матроны, бакалейщица... тут все совали свой нос в чужие дела!., все что-то без оста­новки вынюхивали, высматривали, всюду рыскали... и пере­шептывались... очень таинственно!., ну а мы для них были просто пугалами, с нами можно было и вовсе не считаться... сами же они уже привыкли тащить все, что попадется... пред­приимчивые злобные грязные куницы... в Цорнхофе всюду были тайники, так что мой шкаф не был исключением... не только у меня были «Лаки», «Нэви» и рийеты!.. а эти двое, Леонар и Жозеф, даже не выходя из'своего хлева, знали все!., и то, что происходит наверху у калеки, и по ту сторону дво­ра... были в курсе всех забав старпера, как он сегодня застав­лял себя наказывать, сколько раз объезжал свою большую гостиную и свою комнату на четвереньках с девочонками на спине... йоп! лошадка!., с совершенно красной голой задни­цей... чтобы все это узнать, им совсем не нужно было поки­дать свой хлев... они знали все и про Dienstelle, какая секре­тарша залетела там на этот раз, и обо всех происшествиях в деревне, включая то, что один беглый пленный притащил булочнику гуся, и они вдвоем его сожрали... запекли с каш­танами... и то, что об этом узнал ландрат Зиммер, а так так именно он отвечает за имущество, то он теперь должен их расстрелять! и то, когда и где это произойдет, у какой стены на дороге Моорсбург—Берлин... ландрат ведь всегда лично присутствовал при казнях... особенно за последние шесть месяцев... вот уже шесть месяцев он лично вершил правосу­дие, возглавляя полицию и две прокуратуры, военную и граж­данскую... писал для них инструкции... он мог гордиться сво­ей популярностью, Леонар и Жозеф прекрасно его знали... он часто приходил на ферму завтракать и возил Изис в Бер­лин к ее маникюрше и за покупками... все окрестные владе­лицы поместий каждую неделю ездили в Берлин... и конеч­но же, ландрат трахал Изис!.. сперва обжираловка, вина, ликеры, два, три мясных блюда, индюшка, а потом — йоп-ля-ля, мадам! и еще настоящий кофе!., ах уж эти «предписа­

195

ния» Рейха!., нам — всевозможные ограничения! а им — все, что они только пожелают, жратва от пуза!.. Леонару все это казалось крайне омерзительным, он даже весь скривился от отвращения... а вот Жозеф бы с удовольствием оприходовал Изис, он, кажется, был к ней неравнодушен... раз уж они опять напомнили мне об этой женщине, то я вынужден при­знать, что после того ее прыжка, невольным свидетелем ко­торого я стал, она значительно выросла в моих глазах... ах, настоящая тигрица!., я это для себя отметил... 4! 5!.. нет!., я дал бы ей гораздо больше!.. 8 из 20!.. а вот Леонара и Жозефа мало волнует моя эстетическая шкала... их интересуют толь­ко карточки... они недовольны маргарином и фальшивым табаком...

— Да уж, конечно! еще бы!

По всему видно, они бы не прочь... Со временем, лет этак через двадцать, изготовят семьде­сят пять тысяч атомных бомб, так что все, кто их так жа­ждет, получат по одной... они это заслужили! Боже мой, да пусть они их сбросят, пусть они побыстрее взорвутся! все получат свою порцию радиоактивного излучения! по одному большому космическому плевку!..

А тогда, двадцатью годами раньше, ландрат Зиммер, Изис, ее калека, старый риттмайстер со своим хлыстом, Мария-Тереза в башне, носильщик-геркулес Николя и наш вечно отсутствующий Харрас — все были из одного теста, отврати­тельное ворье... так же, как и эта слезливая Кретцерша со своими двумя сыновьями, погибшими на войне, и Крахт, этот аптекарь в сапогах, прирожденный лягавый!., да и ба­рышни-секретарши, и даже наша маленькая горбунья со сво­им отцом, ловцом уклеек, чемпионом Шпрее, — все они были одним миром мазаны!., тьфу! одна компания! все заодно!

В результате, Леонар и Жозеф, кажется, окончательно примолкли... я всем дал такие меткие определения, что луч­ше просто невозможно было придумать... они бы сами до такого никогда не додумались... вот для чего вам может при­годиться начитанность: распространять сплетни, изобретать убийственные эпитеты... народные комиссары, цензура, вся эта закулисная политическая возня... нет, партийная интел­лигенция все же необходима, если бы не она, Просперо бы действовал слишком беспорядочно, и все его приступы зло­бы кончались бы отвратительным ревом и звуками поноса...

а сидящий в углу чиновник все эти ужасы незаметно кор ректирует, спасает положение, убирает грубое кваканье...

Однако нам тоже нужно было кое-что спасать, я имею н виду наши котелки... пока мы болтали, они остыли... можно, конечно, их подогреть... но где?

— Пока, Жозеф! пока, Леонар! мы скоро вернемся!., у нас есть все, что вам нужно!

В результате, мы почти подружились... во всяком случае, они стали нас меньше ненавидеть... во времена, когда нена­висть и злоба начинают переливаться через край, когда все готовы изрубить друг друга на куски, по-настоящему разум­ный человек все-таки может найти себе пару-тройку пала­чей, которые не будут так спешить, как остальные, ибо он сможет их расположить к себе своими.хорошими манерами, парой пригоршней табака и половиной котелка! можете на­зывать это чудом или как-нибудь иначе! у Лизье90 это никог­да не получалось, а вот Бернадетта из Лурда91 устроилась неплохо!., грот стоимостью в два миллиарда и две тысячи дополнительных поездов!

Бернадотт92 из По, маршал'— это уже нечто в другом роде, из тех, что в нужный момент меняют свои взгляды, потом становятся королями, и вперед! восседают на троне по сей день!., я знаю сорок миллионов французов, которые поступили точно так же: побросали подштанники, пушки и все остальное!., правда, королями они не стали!., урвали не­большую долю добычи, вот и все... а теперь еще вопят про какие-то сто тысяч трупов!., орут! стараются друг друга пере­кричать!., истина всегда выясняется много позже!., но когда откроют архивы, это уже никому не будет интересно... а мо­жет, и того хуже! какие-нибудь три выжившие из ума стар-бени перепутают 39-й с 70-м!.. Де Голля — с Дрейфусом... Лаваля — с аббатисой Монмартрской93... Петэна — с мэром Дворца...

Я шучу!., я снова забыл про наши котелки!., а их ведь шуточками не разогреешь!., хватит разглагольствовать!..

Проходя мимо bibelforscher'oB, я замечаю еще одну избу... черт! эти угрюмые типы вкалывают очень быстро и хорошо!., совсем не бездельники, без работы не сидят! и не какие-ни­будь там маленькие хибарки, а здоровенные дома для пят-надцати-двадцати семей... вот, чего нам не хватает во Фран­ции, не возвышенных брызг слюной, и не фотогеничных кюре... а вот таких «отказников»! с таким умением и скорос­тью они бы перестроили нам всю Францию, причем даже не

197

за тридцать пять дней, а гораздо, гораздо быстрее, от Бреды* до Пиренеи... и я знаю, что говорю!., можете мне поверить!., «нам известно абсолютно все, даже любое, только что нео­жиданно случившееся событие!», а для нас главным событи­ем был ужин!., нам нужно было всего лишь пройти через парк... вот перистиль... и наша башня... я слышу голоса... чета Кретцеров... мы толкаем дверь... о, все в порядке!., так, болтовня... разговоры... ничего особенного... Кретцеры и по меньшей мере десять барышень-секретарш столпились во­круг одной цыганки... цыганка... этого еще нам только не хватало... откуда взялась эта цыганка?., разве в Нюрнберге нам не сообщили, что все цыгане должны быть уничтоже­ны?., они же грязные!., криптоазиаты!.. а эта цыганка на сво­боде и еще что-то там безмятежно болтает? можно подумать, что эта война совершенно бесполезна!., и все-таки, тем не менее, Гитлер опирался на расовую теорию точно в такой же степени, как негры из Мали или китайцы из Ханкеу... долж­ны же были быть хоть какие-то результаты, в конце кон­цов!., увы, никаких результатов мы так и не дождались!., раз­ве что Трахтибидох стал королем Франции... и галлы были изгнаны сапогом под зад из собственной империи!., вот вам и весь расизм!

* Бреда — город в Нидерландах.

чтобы осуществить все, что было намечено! главным пре­имуществом IV Рейха94, которое сейчас уже вполне можно оценить, ведь вопли уже стихли и все это стало историей, было то, что они продумывали все до малейших деталей... возьмите хотя бы евреев, сколько их было на службе в Кан­целярии?., сколько их работало вместе с Адольфом?., несчет­ное множество!., когда-нибудь о них напишут книгу... как и о тех евреях-нацистах, что угодливо сотрудничали с немца­ми, а потом, во время «чистки», были приговорены к рас­стрелу... Закс95 — далеко не исключение... отнюдь!., я встре­чал в Зигмарингене примеры куда более впечатляющие!., ужасная ошибка гоев заключается в том, что эти блеющие картезианцы так отупели, что уже вовсе не способны этого понять, осмыслить, систематизировать... они этого просто не замечают!., да и вообще, какое это имеет значение!., «сим­патяга Лойола — это одно!., а гнусные наемники Гиммле­ра — это совсем, совсем другое!..» что же вам нужно еще? какие еще нужны примеры?., да вы и сами видите, как все кругом постепенно дичают, теряют человеческий облик, одур­манивают себя алкоголем... обезумевшие и растерянные от обилия рекламы, черт бы ее побрал!., вокруг одни убийцы, и еще похлеще, чем в кино, похотливые скоты, как в «Почте сердца», какая-то жуткая смесь Майоля96 и театра марионе­ток! и вы все это вполне заслужили!..

Ну а что касается нас, то не знаю даже, утратили мы человеческий облик или нет, но со своими котелками мы выглядели довольно смешно... прямо на соломе я замечаю большие тарелки с butterbrot'aMH!.. кучи тартинок и птифу­ров... и нелепый же был у нас вид с нашими остывшими котелками!., уж лучше бы мы отнесли их Яго... он, должно быть, уже закончил свою спартанскую прогулку, во время которой тащил на себе старика и демонстрировал свою ху­добу... я шепчу это Ле Вигану на ухо... черт!., цыганка меня все-таки услышала...

— А ну, пошли!., пошли отсюда!

Она кричит... выгоняет нас... ей уже хорошо известно, кто мы такие... эти люди очень быстро все узнают... ведь их фургон прибыл только сегодня утром!., она кричит нам по-французски!., «убирайтесь!»... нужно видеть ее харю, что за агрессия!., света немного, две свечи... что еще усиливает эф­фект, пока глаза не привыкают... теперь я ее наконец-то рас­смотрел, она сидит на корточках, тасует карты... это уже при­няло размах настоящей эпидемии, все и вся гадают на картах,

199

солдатня, штатские, все!., куда бы вы ни пришли, всюду га­дают о будущем, просто болезнь!.. Харрас рыщет по свету в поисках «Апокалипсиса»! а тут уже вовсю свирепствует жут­кая эпидемия!

— Gehen sie, doch!

С этими картами все так серьезно, что можно подумать, будто здесь замешана полиция!..

А Харрас в Португалии встречается с местными толстя­ками, и может, тоже карты раскладывают, меня бы это не удивило... но как нетерпелива эта цыганка!..

— Los!., los!..

Голос хриплый... почти мужской... вся размалевана... мне в глаза бросается голубой цвет ее ресниц и бровей... на голо­ве, кажется, не волосы, а парик... к тому же еще и светлый!., судя по всему, ей не нравится, что ее рассматривают... о, конечно же, я не собираюсь ничего усложнять... мы, при­хватив котелки, незаметно удаляемся... пусть дамы занима­ются будущим!., а тут еще эти «крепости» летают... причем не в будущем, а прямо здесь и сейчас! над нами!., эскадра за эскадрой... и гадать не надо, самые что ни на есть настоя­щие!., не стесняются, летают уже прямо под облаками... на высоте в триста метров... не больше!., и еще мигают всеми своими «огнями», дабы никто не сомневался, что они тут, как у себя дома, и им принадлежит все немецкое небо, а не только столица с окрестностями... так что они могут и тут все разнести к чертям!., останутся лишь воронки от фосфорных бомб! все перелопатят, все руины, Шпрее, Адольфа с его Канцелярией, его Obersturm'oB, и Bunker... даже кладбища!

Ну а что там с нашими карточками?., интересно, все-таки!., уверен, наш ландрат лично этим занимался и уже на­резал из них пригоршни конфетти!., ну и хорошо!

— Держись за перила!

Теперь по коридору в подвал... Яго, наверное, уже там... старик же вернулся, я заметил внизу его велосипед, руль — у колонны... только бы Яго нас не укусил... Ля Вига обращает­ся ко мне: «Он тебя знает, иди вперед!»... я ставлю котелок на пол... и зову: «Яго!»... вот и он... лизнул три раза!., гото­во!., все проглотил!., я ставлю ему другой... еще три раза лиз­нул!., о свирепый Яго!., вот мы и друзья! заметано!., ничего, сходим к ЫЬеГям еще... у них там этого добра навалом! при­

200

Нельзя сказать, что Яго был ненасытным, но если его испугать или застать врасплох, то он мог вас запросто со­жрать... однако мы вели себя спокойно, не делали лишних движений... и прекрасно поняли друг друга... а ведь эта тварь вовсе не была жадной, нет! просто он больше не мог тер­петь... вот ему и пришлось с нами познакомиться... а раз уж я все-таки залез в этот шкаф, то хотя бы добудем себе жратву в обмен на эти сигареты! когда Харрас вернется... он все поймет!., он-то там в Португалии жрал до отвала... а мы что, должны слепо следовать «Инструкциям»?., стойко перено­сить все лишения вместе с Великим Рейхом?.. Яго и мы!., а этот Харрас возьмет и вообще не вернется!..

Теперь можно пройти к Ля Виге, Яго нас пропускает, и спокойно обсудить наши планы... но сперва, естественно, наши впечатления!., до этого нам приходилось помалкивать, так как вокруг все время ошивались какие-то люди, способ­ные настучать и разболтать все ваши секреты... как только вас кто-то начинает преследовать, вы у всех вызываете подо­зрения, и вокруг вас сразу же начинают крутиться подобные личности... они размножаются, как грибы после дождя... че­ловеческие существа уже по природе своей доносчики и сту­качи, такими они появляются на свет, и с этим ничего не поделаешь... как только один из них с вами прощается и уходит, можете даже не спрашивать, куда он идет... он идет звонить в Дежурную часть, чтобы сообщить, что он только что с вами встречался... вот так...

Я вам уже рассказывал про келью Ля Виги, что распола­галась в самом конце коридора, между кухней коменданта фон Лейдена и погребом... утрамбованная земля с кирпича­ми — вместо пола... старик посылал туда своих девчонок за поленьями... они были ему нужны для печки, напоминав­шей фаянсовый монумент и занимавшей половину гости­ной... весьма громоздкая отопительная система, но здесь, на этом просторном чердаке, она была весьма кстати, а если еще учесть здешний климат и все эти многочисленные вы­ходившие на равнину окна... окна кельи Ле Вигана тоже выходили туда же, только снизу и, кроме того, были зареше­чены!., о, я бывал и в гораздо худших местах... но все же и комнату Ле Вигана веселой назвать было нельзя... раньше, должно быть, она служила спальней для кухонных девчонок, но теперь девчонки переселились в другое место... ко всему прочему, его окно выходило на большую лужу, за которой сразу начиналось болото, заполненное желтой грязью со стру­ящимися оттуда небольшими ручейками воды... я описываю вам все эти подробности только потому, что чуть позже, бук­вально через пару недель, нам пришлось довольно много заниматься и этими ручейками, и этими длинными водорос­лями, я вам еще об этом расскажу... а тогда, в этом подземе­лье, мы говорили обо всем, что узнали за прошедшие два дня... по правде говоря, мы так до конца и не поняли... что же с нами произошло?., иногда все слишком усложняется... сколько опрометчивых поступков! неужели вы окончательно перестали что-либо соображать?., нет, Боже мой, да такое просто невозможно!., ан нет, возможно!., возможно!., про­сить кого-либо о чем-либо бесполезно, все от вас полностью отворачиваются! читатели, зрители и все вокруг требуют толь­ко одного, чтобы вас повесили! и немедленно! на самом вы­соком столбе! все желают видеть, как вы будете там наверху болтаться! даже Писание больше не нуждается в модерниза­ции! гениальность нашей Цивилизации заключается в том, что она научилась оправдывать самые жуткие безумные по­боища... объяснять смысл Истории!., социально застрахован­ные бездельники-садисты... у всех собственные машины, руки по локоть крови, с разбухшей печенью и раздолбанными моз­гами... довольные восседают перед телевизорами!., вот вам и весь new look... кривляйся себе... еще... сколько хочешь!., а теперь пропустим по стаканчику! затем еще по одному!..

Жаль мне дни веселые! Губки мои полные, Волосы, как шелк!.. Все, как дым, прошло!..

Согласен, эта песня весьма потрепана... ну а нам-то было каково? далеко за сорок, да еще в прусской глуши... мы по­лучили передышку!., но передышку в ожидании чего?., во­круг все были к нам крайне враждебны, как эсэсовцы, так и анти!.. точно такое же окружение было у нас и на Холме, и в Сартрувиле, и в Курбвуа... и что же нас ожидало? Зубовра­чебный институт?.. Вилла Сайд?., уверен, распоряжения на наш счет уже были отданы... и само собой, здесь нельзя было доверять абсолютно никому... не только «вольнонаемным ра­ботникам»... но и Кретцерам... и Крахту... и этой столь рас­положенной к нам наследнице Марии-Терезе с ее печень­ем... и этим личностям с фермы напротив, озлобленным на весь мир... а зачем калека схватил ружье: чтобы нас насме­шить или, наоборот, напугать?., снова вспоминая все это с мельчайшими деталями, я постепенно начинал думать, что эта сцена была специально разыграна... отрепетирована... и все произошедшее, включая прыжок тигрицы, было всего лишь сценой из «остросюжетного» фильма... они же могли заранее договориться, что она вырвет у него ружье... однако вот зачем?., непонятно...