М. Б. Кетенчиев синтаксис карачаево-балкарского языка (лекции)



бет5/18
Дата19.06.2016
өлшемі1.8 Mb.
#147028
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   18
Выводы по первой главе

1. В последние десятилетия заметно возросло количество работ, посвященных синтаксической семантике. Благодаря этому, рядом с лексической семантикой, которая до недавнего времени отождествлялась с семантикой в целом, в последнее время формируется перспективная по своим идеям и возможностям семантика синтаксическая. Направление исследований семантики синтаксических единиц представляет собой одно из проявлений активизации в изучении соотношения формы и содержания в языке, и, в частности, в синтаксисе. Особенность этого соотношения определяется спецификой включения синтаксиса как одного из уровней языковой системы в общую проблему “действительность – мышление – язык”.

2. Формально-семантический подход к описанию предложений позволяет установить инвентарь структуктурно-семантических типов простого именного предложения в карачаево-балкарском языке, являющегося в каждом языке уникальным, а также дает возможность показать взаимодействие между грамматической и семантической структурой указанных типов конструкций.



  1. Установленный лингвистами асимметричный дуализм языкового знака создает в предложении такое же принципиальное соотношение между формой и содержанием, как в языке вообще: “одно означающее – несколько означаемых”, “одно означаемое – несколько означающих”.

  2. Проблема синтаксической парадигматики, разработанная отечественными и зарубежными лингвистами, не потеряла актуальности в современном языкознании и представляет значительный интерес не только в теоретическом, но и в практическом отношении. Между тем эта проблема не нашла еще полного решения в карачаево-балкарском языкознании, тогда как в карачаево-балкарском языке наблюдается значительное количество форм и парадигм простого предложения. Однако наиболее полную и ситемную реализацию в языке получают парадигмы глагольного предложения, чем именного.

5. Для понимания природы именного предложения значительный интерес представляет обращение к проблемам коммуникативно-синтаксической организации простого предложения. Так, материал карачаево-балкарского языка показывает, что при смещении силы ударения в глагольном предложении образуется его номинализованная параллель, в которой актуализируется совсем другой смысл. С другой стороны, актуализация семантических конкретизаторов глагольных синтаксических единиц приводит к образованию именных предложений со сказуемыми в косвенных падежах, а также с предикатами, выраженными наречиями и послеложно-именными сочетаниями.

6. Семантику предложения, как и семантику других языковых единиц, невозможно отделить от познания, поскольку она является связующим элементом между теорией языка и теориями других когнитивных способностей, включающих в себя зрительные и слуховые перцепции, управление мышечной системой и др. Когнитивный подход к анализу языковых фактов позволяет показать, что говорящий (пишущий) в зависимости от своего мировосприятия, социального опыта и целеустановки использует всю совокупность когнитивных моделей относительно темпоральных, пространственных и иных отношений, имеющих в своей основе различные реалии, отражающиеся в системе именного предложения. При этом появляется возможность по-новому истолковать значения компонентов, входящих в семантическую структуру предложения.



ГЛАВА 2. ДВУСОСТАВНЫЕ ИМЕННЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ
Известно, что синтаксис способствует возникновению и формированию вербальной речи. При этом он неразрывно взаимодействует с семантикой языковых единиц. Как грамматическая, так и семантическая стороны конструкций неразрывны в синтаксическом строе языка. Передавая тот или иной смысл, синтаксис не подвергается отторжению от семантики. Стремление отделить их друг от друга приводит к обедненному, неправильному представлению синтаксических построений.

Функциональная сторона также является одним из существенных элементов предложения. Функция в лингвистике понимается как предназначенность какого-либо элемента к определенному способу существования в системе языка и к определенному служению в ней (Золотова и др. 1998:45). Это имеет непосредственное отношение к грамматике любого языка.

В научных грамматиках и других работах, посвященных синтаксису тюркских языков, наблюдается чрезмерное преувеличение зависимости именных форм от глагольных. Это определяется тем, что связи слов рассматривались в основном несколько однонаправленно, т.е. исследователи за точку отсчета берут непосредственно глагол, недостаточно учитывая особенности именных синтаксем. Однако имена обнаруживают в структуре предложения весьма разнообразные синтаксические свойства.

Исходя из конструктивных, семантических и функциональных особенностей именных предложений, мы в этой главе предприняли попытку проанализировать субстантивные, адъективные и наречные конструкции, а также предложения со сказуемыми, выраженными числительными и предикативами.



2.1. Предложения с предикатами, выраженными

именами существительными
Предложения со сказуемыми, выраженными именами существительными, в подавляющем большинстве случаев имеют подлежащно-сказуемостную, или субъектно-предикатную, структуру. Позицию второго компонента таких конструкций могут занимать имена существительные в различных падежных формах. Способность основного падежа выражать функцию сказуемого ни у кого не вызывает сомнений. Однако сказуемостные функции косвенных падежей не всегда принимаются безоговорочно.

В ряде работ подчеркивается, что употребление именной части сказуемого в косвенных падежах не типично для тюркских языков (см., например: Игамбердыев 1965). Другие же авторы такое утверждение считают неправильным. Так, Т.Акрамов на основе своих наблюдений приходит к выводу, что употребление именных словоформ в косвенных падежах в роли сказуемого характерно для узбекского языка и представляет собой “развивающийся фактор” (Акрамов 1965:5-6). Такой подход заметен и у других исследователей (Сибагатов 1983; Саитбаева 1984). По мнению Х.Г.Нигматова, падежи функционируют в позиции сказуемого независимо от фактора управления и значения их в этой позиции являются их досинтаксическими значениями (Нигматов 1975:24).

А.М.Щербак отмечает, что для всех падежных форм, кроме винительного и родительного падежей, характерно употребление в функции сказуемого: “Форма винительного падежа практически лишена этой функции, а форма родительного падежа в большинстве тюркских языков выполняет ее довольно редко” (Щербак 1972:5). Это положение в целом подтверждается и фактами карачаево-балкарского языка (Ахматов 1968:120-125, 1998:64-71; Кетенчиев 1993:25-35). Но в карачаево-балкарском языке родительный падеж достаточно часто употребляется в функции сказуемого. Винительный же падеж имеет незначительный синтаксический потенциал в качестве выразителя обозначенной функции. У.Б.Алиев пишет: “В редких случаях предикативный аффикс присоединяется и к существительному в винительном падеже. Редкость этого явления объясняется тем, что винительный падеж требует сказуемого, выраженного переходным глаголом. Такое сказуемое встречается только в том случае, если подлежащее выражено причастием от переходного глагола, а сказуемое - именем существительным (бывшим прямым дополнением) в винительном падеже” (Алиев 1973:140). К сожалению, это положение он не подтверждает языковым материалом. Конечно, возможны предложения типа Мени ашагъаным этдиТо, что я кушаю, есть мясо”. Но вряд ли возможно при этом наличие у сказуемого аффикса =ны, характерного для определенного винительного, поэтому в данном предложении сказуемое воспринимается нами как имя в основном падеже.

Другое дело, когда в позиции сказуемого мы имеем словоформы, обозначающие трассу движения: Аны баргъаны таунудуЕго путь лежит по горам”. Здесь подлежащее выражено причастным оборотом с глаголом движения. Но носитель языка при этом обычно выбирает для передачи своей мысли предложение другой структуры: Ол тауну барлыкъды (М.Т.) “Он пойдет по горам”, что диктуется самой системой языка. Из этих соображений мы не останавливаемся на анализе подобных построений.

Ниже мы попробуем дать детальную структурно-семантическую характеристику предложениям со сказуемыми, выраженными именами существительными и послеложно-именными сочетаниями.

2.1.1. Предложения с предикатами, выраженными именами

существительными в основном падеже
Основной падеж имени в карачаево-балкарском языке имеет достаточно большой потенциал функционирования в качестве предиката именного предложения. Такие предикаты обычно ориентированы в основном на субъект, поэтому предложения с ними имеют формулу: подлежащее + сказуемое. Позицию сказуемого при этом занимают имена различных лексико-семантических групп, что не может не отражаться на семантике предложений.

Принято считать, что конструкции, состоящие из подлежащего и сказуемого в основном падеже, выражают “отношение между субъектом и его предметно представленным предикативным признаком” (Русская грамматика, т.2:279). Они представляют собой квалификативно-оценочные модели, сообщают классификационную информацию, передают признаки предмета или лица (Золотова и др. 1998:107-108).

В основе структурно-семантического анализа предложения лежит семантическая классификация предикатных слов. Подробную семантическую классификацию имени существительного содержит целый ряд исследований (Арнольд 1966 и др.). На материале лексики современного английского языка А.А.Уфимцева преподносит интересный материал для примерной структурации микросистемы антропонимов, что применимо и при анализе тюркского предложения. Для характеристики лица она предлагает опираться на биолого-физиологические и антропологические свойства человека, социально-трудовые и родственные отношения, а также на сферу его психической деятельности и эмотивных оценок (Уфимцева 1988:127). Такой подход принят и другими языковедами (Белоусова 1989).

В карачаево-балкарском языке предложения со сказуемыми, выраженными именами существительными в основном падеже, имея одинаковую формальную структуру, отличаются многообразием семантики, что подтверждается фактологическим материалом.

1.Очень часто человек характеризуется по его трудовой деятельности, а также как специалист в определенной области знаний или практической деятельности. Для этого в карачаево-балкарском языке используются слова типа ишчирабочий”, малчыскотник”, къойчу чабан”, устазучитель”, чалгъычыкосарь”, отунчудровосек”, чабакъчырыболов” и т.п. Этот класс слов, как и в других тюркских языках, расширился за счет заимствований инженер, зоотехник, агроном, врач и др. Примеры: l) Haнa чурукъчуду (О.Э.) “Нана - сапожник”; 2) Николай агъач устады (О.Э.) Николай - столяр”; 3) Мухарбий агрономду (К.ж.) “Мухарбий - агроном”; 4) Ол уста багъырчыды (Б.Г.) “Он искусный жестянщик”; 5) Махамет чекчи эди (И.Г.) “Магомед был пограничником”; 6) Зекерия бегеуюлдю (С.Ш.) “Зекерия - стражник”; 7) Мен жылкъычыма (Х.Кац.) “Я табунщик”. В них позицию субъекта занимают имена лиц и их местоименные субституты.

2.В предложениях рассматриваемой структуры позицию сказуемого занимают и имена существительные типа оруслурусский”, къабартылыкабардинец”, малкъарлыбалкарец”, къарачайлыкарачаевец”, татарлытатарин”, къыргъызлыкиргиз”. Они входят в лексико-семантическую группу существительных со значением национальной принадлежности. Предложения с такими предикатами характеризуют лицо по национальному признаку. Например: 1) Мен черкесме (О.Э.) Я черкес”; 2) Мен малкъарлыма (Х.Кац.) Я балкарец”; 3) Эльхлепп немецлиди (И.Г.) Эльхлепп - немец”; 4) Бухарачыла асламына таджиклиледиле (К.ж.) Жители Бухары в основном таджики; 5) Джамбул Джабаев къазахлыды (И.Г.) “Джамбул Джабаев - казах”. В данных предложениях и позиция субъекта, и позиция предиката занята лексемами, обозначающими лицо. Как формальная, так и семантическая структура этих конструкций двукомпонентна. Они состоят из субъекта национальной принадлежности и предиката национальной принадлежности. Имеют типовое значение - выражение признака субъекта как определение его национальной принадлежности. Примыкают к ним и пропозиции, в которых лицо характеризуется по расовому признаку: Ол негрлидиОн негр”.

3.В языке нередки предложения с предикатами, которые называют место жительства лица. Круг таких предикатов ограничен словами с пространственными значениями, которые называют какой-либо континент, населенный пункт, страну или ее область, часть. Примеры: 1) Биз чегемлилебиз (Къ.К.) “Мы чегемцы”; 2) Николай саратовчуду (И.Г.) Николай - саратовчанин”; 3) Ала шыкъычыла эдиле (Б.Г) “Они были шикинцами”; 4) Сен шахарчыса (О.Х.) “Ты горожанин”. В них субъект характеризуется по месту жительства.

4.В отдельную группу можно выделить предложения, характеризующие лицо по отношению к той или иной конфессии, или по вероисповеданию. Ср.: l) Myxтap муслийманды (Х.К.) Мухтар - мусульманин”; 2) Петр христианлыды (К.ж.) “Петр - христианин”.

5.Сравните предложения: 1) Мен къартма (И.Б.) “Я старый (старик)”; 2) Асият сабийди (Н.) Асият - ребенок”. Они характеризуют лицо по возрасту. Однако первое предложение по способу выражения сказуемого можно отнести как к субстантивным, так и к адъективным конструкциям. Дело в том, что в языке слово къарт квалифицируется как “старик” и “старый”, т.е. имеет место омонимия. Однако в позиции одиночного сказуемого указанная лексема тяготеет к классу прилагательных возраста. Для того чтобы она воспринималась как существительное, необходимо изменить структуру сказуемого введением в предложение другого имени: Ол огъурлу къартдыОн добрый старик”. Общая семантика рассматриваемых предложений заключается в характеристике лица по возрасту.

6.Некоторые построения в языке характеризуют лицо по половой принадлежности: 1) Сен эр кишисе (Б.Гул.) “Ты мужчина”; 2) Жамилят тиширыуду (Х.Кац.) “Жамилят - женщина”. Субстантивных предикатов со значением половой принадлежности относительно немного: жашпарень, къыздевушка, къатынженщина”, эр кишимужчина”, тиширыу женщина”. Они могут содержать в своем значении и другие семы, о чем свидетельствуют следующие примеры: 1) Афуажан къыз тюйюлдю (Х.Кац.) “Афуажан не девушка”; 2) Сен уллу жашса (Къ.К.) Tы большой парень”; 3) Аланы сабийлери бары да жашчыкъла эдиле (Ф.) “Их дети все были мальчиками.

7.Биноминативные предложения передают и отношения тождества: Мен Жантемирме (Б.Г.) “Я Жантемир”; Ол Барисбийди (И.Г.) “Он Барасби”. Они квалифицируются как предложения идентификации. При этом исходят из того факта, что в них и субъект, и предикат обозначают одно и то же лицо. Их семантика не изменяется и при замене местами компонентов: Жантемир менмеЖантемиром являюсь я”. Правда, они различаются по актуальному членению. Это предложения сигнификативного тождества, так как в них констатируется равнообъемность понятий (Коваленко 1984:11).

Конструкции данной разновидности в лингвистике относят и к другому типу. Так, Т.Д.Мокрышева считает, что они являются именующими, так как в них есть субъект и его наименование, т.е. “именуется объект окружающей действительности” (Мокрышева 1985:88).

Значение отношения идентификации гораздо глубже того значения, которое передается предложениями указанного типа. В лингвистической литературе подчеркивается, что идентификация устанавливает тождество объекта самому себе на основе “сопоставления свойств, признаков, фактов и т.п., данных в непосредственном наблюдении или поступающих по каналам информации сo сведениями или впечатлениями, вытекающими из прошлого опыта” (Арутюнова l976:284). В зависимости от характера сопоставляемого опыта Н.Д.Арутюнова выделяет несколько ситуаций идентификации: 1) ситуация детективного поиска, 2) ситуация перехода от знания к знакомству, 3) ситуация “воплощенной мечты”, 4) ситуация узнавания, 5) ситуация идентификации личности (Арутюнова 1976:291-300). В карачаево-балкарском языке для них мы имеем фреймы следующего типа: l) Сени ёлтюрген Ижаланы Муссады (Ф.) Убивший тебя является Ижаевым Муссой”; 2) Иш мен суннганча болмады, сени сюйген къарындашынг бу кёреме (М.Т.) В действительности оказалось не так, как я думал, оказывается, это любимый твой брат”; 3) Узакъда бир къарелди кёрюндю. Биз сакълагъан да ол болду (Ш.) Вдалеке показался один силует. Тот, кого мы ждали, оказался им”; 4) Мен аны олсагъатдан таныдым. Ол мени къоншум эди (К.ж.) “Я его узнал сразу. Это был мой сосед”; 5) Ол бизни аллыбыз бла ётген жаш болурму? (Ж.З.) Может, это прошедший здесь парень?”.

В качестве предикатов рассматриваемых предложений нередко выступают фразеологизмы, соотносимые с точки зрения грамматической структуры с именами существительными: l) Бy акъ алтынды (М.Т.) Это платина”; 2) Бу уа гара сууду (Ш.) А это является минеральной водой”; 3) Ала акъ гвардиячыла болгъандыла (К.ж.) Они были белогвардейцами”; 4) Бу бёрю от ушайды да (М.Т.) Это же яд”. Указанные и другие фразеологизмы входят в различные лексико-семантические группы: названия болезней (тели ауруутиф”, къара ёлетчума”, къара ёлюмхолера”), наименования природных ископаемых (акъ алтынплатина, къара алтыннефть”, гара сууминеральная вода”) и т.п.

Некоторые предложения с фразеологическими предикатами соотносятся с глагольными предложениями в прямом значении: Ол башына бёрк кийгенди (Ш.). Данное предложение можно квалифицировать двояко: “Он надел на голову шапку” и “Он тот, кто носит на голове шапку (мужчина)”. Для устранения подобного противоречия необходимо оформление последнего компонента предложения аффиксом исходного падежа =ден: Ол башына бёрк кийгенледенди (М.Т.) “Он из тех, кто носит на голове шапку (из мужчин)”. То же касается и предложения Ол башына жаулукъ къысханды (Н.) “Это человек, который носит на голове платок (женщина)”.

В предложениях идентификации позицию предиката нередко занимают личные, лично-возвратные, указательные и другие местоимения (меня, сенты”, олон, бизмы”, сизвы”, алаони”, кесимя сам”, кесингты сам”, кеслери они сами”, кеси он сам”, кесибизмы сами, кесигизвы сами”, буэтот”, олтот” и др.). Они группируются в зоне исходных местоимений кимкто”, нечто”, которые противопоставляются друг другу обозначением человека и иных живых существ и неживых предметов. Эти местоименные лексемы, указывая на обращенность к основополагающим понятиям физического и ментального мира, обозначают “определенность указуемого, знание о нем и, следовательно, его существование” (Шведова, Белоусова 1996:9). Примеры: 1) Хатаны этген кесигизсиз (Ж.Т.) “Вы сами испортили все”; 2) Манга тюнене тюбегенле быладыла (И.Г.) “Вчера мне повстречались они”.

На первый взгляд кажется, что местоимения 3-го лица выражают неопределенное значение. Но это не совсем так. Во-первых, участники ситуации известны собеседнику из контекста. Во-вторых, если даже они не известны, то лицо, предмет, обозначаемый указанными местоимениями, сразу же конкретизируется: Бизни малларыбызны кютгенле да ала болгъандыла - Азиз бла Хасан (М.Т.) “Наш скот пасли они - Азиз и Хасан”. Совершенно права Н.Ю.Шведова, которая считает, что в смысловое пространство вершинного местоимения кимкто” и его сегментов входят языковые средства разного уровня: именования человека, личные имена, морфемика, идиоматика и грамматика (Шведова 1998:56).

8.Ср. предложения: 1) Бёрю жыртхыч жаныуарды (М.Т.) “Волк - хищник”; 2) Ийнек юй хайыуанды (Н.) Корова - домашнее животное”; 3) Нарат ийнели терекди (З.) “Сосна - хвойное дерево”; 4) Булбул чыпчыкъды (С.Ш.) Соловей - птица”; 5) Биттиркоч кёкде учхан чычхандыЛетучая мышь - мышь, которая летает”. Они являются чисто классифицирующими конструкциями, или конструкциями отношения включения (Категория отношения ... 1997:42). Компоненты таких пропозиций представляют собой привативные оппозиции, имеющие родо-видовой характер. В них слова, выражающие субъект, являются гипонимами, так как обозначают видовое понятие. Предикаты же - гиперонимы, ибо обозначают родовое понятие (Кузнецова 1989:45). Иначе говоря, классификационный признак, переданный предикатом, показывает, что объект, обозначенный подлежащим, принадлежит более широкому классу предметов.

А.В.Супрун указывает, что в высказываниях классификационного значения “слова, стоящие в позиции подлежащего, обозначают конкретные предметы реальных ситуаций” (Супрун 1977:154). Этим они отличаются от имен, употребленных в позиции сказуемого. Здесь складываются отношения включения: подлежащее является включаемым именем, а сказуемое - именем включающим. Хотя при инверсии может быть и наоборот. Семантическая структура рассматриваемых предложений также состоит из двух компонентов: субъекта классификации и предиката классификации. Конструкции эти имеют в карачаево-балкарском языке тенденцию к росту, что обусловлено как внутрилингвистическими, так и экстралингвистическими факторами. Следует отметить, что в ряде исследований круг классифицирующих предложений расширяется за счет предложений с семантикой рода деятельности, родственных отношений и др. (Супрун 1977:152-174; Золотова 1982:137).

9.Для значительной части именных (субстантивных) предикатов характерна оценочность. Оценочная семантика наличествует в каждом языке, ибо объективный мир членится говорящим с точки зрения его ценностного характера - добра и зла, пользы и вреда и т.д.

Оценочность традиционно изучается в связи с эмотивной лексикой. Взаимосвязь оценочности и эмоциональности не вызывает сомнения. Однако при обращении к характеру их связи наблюдаются различные подходы. Одни лингвисты считают, что оценочность и эмоциональность являются нерасторжимым единством, другие рассматривают их как часть и целое, третьи же полагают, что они, хотя и предполагают друг друга, являются различными категориями (см.: Бабенко 1989:8-10).

Семантическая структура конструкций с субстантивными предикатами оценочного значения, характеризующими лицо, состоит из четырех компонентов: 1) субъекта оценки (говорящего), 2) объекта оценки (лица), 3) основания оценки, 4) собственно оценки (Кононенко, Емельяненко 1986:71). В реальных высказываниях обычно субъект предложения соответствует объекту оценки, а предикат выражает собственно оценку. Правда, субъект предложения и субъект опенки, если они выражены местоимениями 1-го лица, могут совпадать. Ср.: 1) Мен сатхыч тюйюлме (М.Т.) “Я не предатель”; 2) Ол сатхычды (Х.Кац.) “Он предатель”.

В языкознании уделяется большое внимание различным средствам выражения оценки - лексическим и синтаксическим. Принято считать, что имеется значительный пласт специальных оценочных слов. Наряду с этим слова получают оценочное значение и в контексте, что универсально для всех языков (см., например: Маркелова 1995, 1996 и др.).

Имена существительные в карачаево-балкарском языке имеют значительный потенциал для выражения семы оценки. Им присуща большая экспрессивность. Как пишет А.Вежбицкая, “охарактеризовать действие некоторого лица как подлое, или сказать, что кто-то поступил подло, это означает дать этому человеку вполне негативную оценку, однако значительно хуже, конечно, назвать человека подлецом” (Вежбицкая 1996:79). Н.Д.Арутюнова также отмечает, что в русском языке отрицательная характеристика лица тяготеет к выражению существительными, в то время как одобрительность предпочтительно передается прилагательными. “Существительное ставит клеймо, запечатлевает человека. Это приговор. Назвать значит обозвать. Прилагательное же - характеристика, и она может отрицаться” (Арутюнова 1999:62).

В карачаево-балкарском языке предложения с предикатами оценочного значения, выраженными именами существительными, нами делятся на несколько подгрупп:

а) предложения с предикатами, выражающими оценку лица по чертам характера: 1)



Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   18




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет