Глава VI. ОМСКОЕ ПРИИРТЫШЬЕ В 1725 – 1801 гг

В мае 1768 г. на правом берегу Оми, при ее слиянии с Иртышём была произведена закладка второй (новой) Омской крепости. Грандиозное, по тем временам, строительство, охватившее площадь в 30 гектаров, продолжалось более пяти лет. Первые три года возведения крепости осуществялось под контролем и непосредственным руководством генерала Шпрингера. Высокообразованный человек, он находил время и для организации культурного отдыха своих офицеров. Пока на правом берегу Оми проектировалась, а затем строилась новая крепость, в старой левобережной крепости проводились по праздникам балы, театральные постановки, маскарады, концерты духовой музыки и вольные собрания. В 1771г. генерал-поручик Иван Иванович Шпрингер скончался и был похоронен на юго-западной окраине Иноверческого кладбища Первой Омской крепости. Могила его сохранялась последующие 100 лет, но в дальнейшем была утрачена. В 1771-1774 гг. командиром Сибирского корпуса являлся генерал-майор Сергей Кириллович Станиславский. При нем было завершено строительство основных фортификационных и ряда других ключевых сооружений второй Омской крепости. Уже в первый сезон земляных работ на Иртыше поставили кирпичные заводы, глину для которых добывали на речных крутоярах. Строевой лес сплавляли по Иртышу из под Семипалатинска и по Оми с Тартаса. К возведению крепости были привлечены казаки, солдаты, драгуны, колодники, население предместных слобод и соседних деревень. Для выполнения специфических производительных операций привлекались профессиональные мастера, прежде всего каменщики. С целью освободить территорию для строительства были расселены крестьяне и пахотные казаки Омской и Курганной слобод.

Вторая Омская крепость выросла в результате тяжелейшего, изнурительного физического труда ее созидателей. Согласно проекту только во время земляных работ во рву было вынуто более 6000 кубических метров грунта. Для укрепления валов их покрывали дерном. На что требовалось, по подсчетам специалистов, более 1 миллиона дернин. Их крепили колышками и поливали водой, привозимой бочками с Иртыша и Оми. В итоге дернины приростали к грунту. Кроме того, на покрытие крепостных настроек использовали еще около 90000 крупных дернин. В 1769 г. на строительстве крепости было занято 3500 человек, в т.ч. инженеры, гарнизонные и полковые офицеры, руководившие работами. 150 дрогун, 78 каменщиков, 1691 ссыльный и колодний, а также 1500 человек, подвозивших на лошадях лес и землю. Возведением фортификационных сооружений и разнообразных зданий правобережной крепости руководили военные инженеры Ларс Мальм, Яков Шестинский, Авраам Квашнин, несколько позднее – Тимофей Труфанов. Их подписи стоят на многих чертежах, проектах, планах, связанных с созданием второй Омской крепости.

В 1768-1774 гг. по указу императрицы Екатерины II в Европейской России и Сибири проводилась крупная академическая экспедиция. Маршрут ее участников Петра Симона Палласа (1741-1811), Иоганна Готлиба Георги (1729-1808) и Иоганна Петра Фалька (1725-1774) лежал через Омскую крепость. Свидетельства этих выдающихся европейских ученых XVIII столетия имеют для нас особо важное значение.

Весной 1771 г. академик Санкт-Петербургской Академии Наук П.С. Паллас уже третий год путешествовал по бескрайним просторам России. 9 мая 1771 г., в полдень, Паллас переправился у Абатской слободы через реку Ишим и двинулся к Московско-Сибирскому тракту на юго-восток, в сторону Иртыша. Он ехал в экипаже, запряженном лошадьми, через березовое редколесье, сильно пострадавшее от мощных ветров и пожаров. В день экипаж Палласа преодолевал, в среднем, по 20-25 верст. Ночи путешественник проводил на почтовых станциях. 15 мая Паллас проехал через деревню Замиралово, где тракт спускался в долину Иртыша и к вечеру оказался на берегу великой сибирской реки. Здесь, не доезжая 4-х верст до деревни Воровской (Любиной), он заночевал. 16 мая ученый был в редуте Мельничном. 17 мая Петр Паллас переправился через Иртыш на пароме, устроенном в 500 м южнее устья Оми. Переправа прошла легко и быстро, т.к. река в этом месте была неширокой и имел место отлив. На левом берегу стоял деревянный редут, где несли службу драгуны, охранявшие переправу. Выйдя на правый берег Иртыша, Паллас оказался в районе кирпичных заводов «ради строения новой крепости заведенных». В этот же день ученый прибыл в Омскую крепость, где находился до 22 мая, т.е. 5 дней.

О своем пребывании на берегах Оми П.С. Паллас рассказал во второй книге многотомного произведения «Путешествие по разным местам Российского государства», изданной в 1786 г. в Санкт-Петербурге: « По прибытии моем в Омскую крепость первое мое дело в главном начальстве сибирской линии… было то, что я требовал, дабы мне сообщили или по крайней мере показали частные Сибирской губернии карты, которые в предпринятом мною путешествии … не мало бы мне споспешествовали. Чрез два дни ответствовано мне было, что без именного всевысочайшего указа они хранимых карт ни сообщить, ни показать не могут; а на поданое мною оном письменное представление дали мне на весьма короткое время общие карты… Также и до отъезда моего я ничего более испросить не мог, как одну весьма глухую подорожную для истребования лошадей… Частию ради чего неудачного иску, а частию ради нужных починок и расположений пробыл я в Омске, и выиграл там то, что нашел на пути моем в дом по Иртышу растения в совершенной тем состоянии. Омская крепость заимствует название свое от реки Омь, на устье коея лежит она… Старая крепость построена была выше реки Оми: на Иртыше, а обведена деревянною стеною с бастионами и рвом. В ней находилась одна токмо худенькая деревянная церковь, против ней построены были деревянная гауптвахта с украшенными воротами, а против сих дом для главного всех сибирских линий начальника… Сверх сего находятся около церкви различные офицерские дома: дом комендантский и один старый, в коем ныне находится управительская канцелярия над Чернолуком и Омскою слободою… Число всех дворов старой крепости простирается почти до 200. Ниже реки Оми лежала прежде слобода, которая ныне по большей части на деревни разделилась, а за оною следует лежащее по Иртышу прекрасное над всею окрестностию возвышенное место, кое господин генерал-поручик фон Шпригнер избрал ради важной причины для заложения на оном новой крепости, плелику старая совсем уже почти развалилась.

Сия новая весьма выгодное положение имеющая Омская крепость, укреплена весьма прекрасным образом по новым воинской архитектуры правилам с 1768 году, когда она начата, выстроено оной над смотрением своего основателя весьма много. Она представляет многоугольник о пяти бастионах, который на реке Иртыше сходится, и из крепкого дерном выложенного земляного вала и широкого сухого рва состоит, но на южной стороне не совсем еще оная была отделана. В оной уже выстроены прекрасный Генеральский дом на каменном фундаменте, подле оного провиантская канцелярия, гауптвахта, пред которой выставлены артиллерийские снаряды, протопопский дом и различные изрядними офицерскими домами и казармами застроенные улицы. Строится же еще одна прекрасная каменная церковь…; дом для городской школы, в ней воспитываться будут драгунские и казацкие дети и сие есть одно из достохвальных новейших заведений; дом для приезжающих почетных иностранцев и дом комендантский; оба приходят по сторонам Генеральского дома; дом для протестанского Сибирской дивизии священника и прочими офицерскими домами и казармами застраиваемые улицы, кои план крепости дополняют. На реке Иртыше внутри крепости в особом ретраншементе лежат хлебные амбары, колико токмо хлеба пред последним пожаром в оныя перевезти успеет. На главном месте крепости выкопаны различные изрядные колодези. Словом сказать, все при заложении сей крепости рассмотрено, дабы учинить оную достойную счастливых времен великой монархини и высочайших Ея намерений. Одна часть старня крепости будет сломана, а старую соборную церковь также разломают, и оставятся токмо кладбище, на коем воздвигают ныне монумент над гробом покойного генерал-поручика фон Шпригнера, напротив того старую церковь перенесли на левый Оми берег, и по обеим сея реки сторонам построено небольшое предместье для казаков и отставных с одним только ретраншементом.»

Петр Симон Паллас не только интересовался строительством Омской крепости, но и собирал сведения об эволюции природной среды края. Ученый обследовал огромную кость мамонта, найденную на высоком берегу Иртыша близ Омской крепости. Он определил ее вес и измерял длину. Эта находка была привезена Палласу с южных окрестностей Омска. В своем дорожном дневнике ученый упоминает и о костях мамонта, обнаруженных севернее Омской крепости, близ Чернолуцкой слободы и деревни Красноярской. Кроме того, Паллас имел возможность осмотреть несколько археологических находок. При выемке земли из рва новой крепости было вскрыто древнее захоронение. Палласу были представлены для осмотра два кинжалообразных обоюдоострых ножа, изготовленные из меди и бронзы.

Таким образом, пять дней, проведенных академиком в Омске, были наполнены интересными наблюдениями за ходом возведения новой крепости, описанием состояния старой крепости, а также исследованием памятников древней сибирской фауны и археологии.

В 1771 г. Омскую крепость также посетил шведский доктор медицины и естествоиспытатель Иоганн Петер Фальк. Он обратил внимание здесь на «высокий земляной вал, выложенный дерном, широкий сухой ров; четверо ворот…, каменную церковь, магазины и острог для преступников.»

Выросшая на правом берегу Оми новая Омская крепость имела четыре бастиона и три полубастиона. Земляной вал поднимался на высоту 3,5 метра, а у Иртыша, в связи с крепизной береговых склонов, достигал 12 метров над уровнем реки. С открытых полевых северной и восточной сторон за валом шел сухой ров глубиной около 2,5 метров. На Оми находился омский полубастион. Далее по валу ломаным полукольцом располагались Ильинский полубастион, Подгорный, Степной, Тарский и Форштадский бастионы. На Иртыше стоял Иртышский полубастион. Первые два десятка лет ворота крепости, как и большинство других крепостных строений, были деревянными. Омские ворота выходили в сторону Оми и перекрывались рвом, через который был перекинут подъемный мост. Он соединял крепость с прибрежной Омской слободой. Тарские ворота были устроены в северной куртине крепости. С внешней стороны они тоже очерчивались рвом, имевшим в этом месте подъемный мост. К Тарским воротам подходили гужевые пути, связывавшие Омск с Чернолуцкой слободой и старозаселенными районами Среднего Прииртышья. Тобольские и Иртышские ворота выходили к Иртышу. Великая Сибирская река являлась достаточным препятствием для любого неприятеля. Поэтому здесь не было ни рвов, ни, соответственно, мостов. В тоже врмя, линия вдоль Иртыша, также как и по берегу Оми, была укреплена земляными фортификационными сооружениями – редантами.

Артиллерийский парк Омской крепости состоял из 22 орудий. Они стояли внутри крепости, у цейхгауза. В соответствии с боевым расписанием каждой пушки, мортире или единорогу определялось конкретное место на бастионах, куда их должны были выкатить в случае тревоги.

В 1770-е годы почти все крепостные здания и сооружения строились из дерева. Сразу за бастионами возвели солдатские казармы, конюшни, манеж, кордергардию. Пороховые погреба, провиантские магазины, соляной амбар, цейхгауз. Тюремный острог расположили в степном бастионе. Центральным пунктом крепости являлся форт-плац, находившийся на месте современного выставочного сквера. Это была площадь, где проводились построения омского гарнизона. Территорию вокруг плаца застроили важнейшими административными, штабными и жилыми зданиями. Среди них выделялись генералитетский и комендантский дома, здание пограничного правления, штаб-офицерский дом, госпиталь, дом для именитых гостей. От плаца к Тарским воротам уходили кварталы офицерских и немногочисленных обывательских домов. По старинной христианской традиции одним из первых зданий цитадели стал собор. В 1769 г. в строящейся правобережной Омской крепости был заложен православный храм во имя Воскресения Господня, призванный играть роль военного крепостного собора. В его строительстве принимали участие выдающиеся тобольские зодчие братья Козьма и Иван Черепановы. В 1773 г. справа от собора заложили кирпичное двухэтажное здание гаупвахты. Однако строилось оно довольно долго.

В 1775 г. инженер-капитан Авраам Квашнин составил первый план новой Омской крепости. На нем показаны уже здания и фортификационные сооружения, а также профили крепостных валов. Замысел генерала И.И. Шпрингер был, в основном, осуществлен. В память о нем одна из улиц, проходившая по территории крепости (ныне улица Партизанская), вплоть до наступления советской эпохи именовалась Шпрингеровской. Через несколько лет после возведения на правом берегу Оми второй крепости, старую крепость разрушили, сохранив только кладбище, где покоились основатели Омска. Все ранее заселенное левобережье Оми, включая площадь бывшей крепости и Луговскую слободу, разбили, согласно новому плану, на прямоугольные кварталы. Так в Омске появился Ильинский форштадт, который получил свое название из-за стоявшей здесь Пророко-Ильинской церкви. В 1775 г. Ильинский форштадт укрепили рвом и валом. За внешними рвами правобережной крепости постепенно тоже возникали и росли предместья.

В исторической и краеведческой литературе принято выделять тезис о том, что вторая Омская крепость, также как и первая, не знали ни одного нападения или осады и не сделала по противнику ни одного выстрела, ибо никакие противники здесь никогда и не появлялись. Подобные высказывания носят очень поверхностный характер. Омская крепость не только сыграла ключевую роль в обеспечении безопасности всего лесостепного юга Западной Сибири, но и являлась важнейшим опорным пунктом русских в период присоединения к империи Казахстана и его последующего освоения.

ОСВОЕНИЕ РАЙОНА, ПРИЛЕГАВШЕГО К ОМСКУ. В 1734 г. в Чернолуцкой слободе был переписан 151 пашенный крестьянин. Они засевали 276 десятин ржи и овса. «С той пашни, - говорилось в донесении, - по урожаю хлеба бывает в умолоте хлеборобные годы ржи 700 четвертей, овса 1000 четвертей». Земледелием занимались не только крестьяне, но и отставные солдаты, которые после 25-летней службы в сибирских гарнизонах и полках часто обосновывались в близлежащих к Омской крепости селениях. В середине XVIII в. В Чернолуцкой слободе жили отставные капралы: Емельян Петрович Лапин с супругой Анной Ивановной, дочерьми Прасковьей и Дарьей, а также Никифор Иванович Балашов с семьей. В 1774 г. в слободу вернулся после долгой службы в Омской крепости отставной солдат Алексей Иванович Киргинцев. Он родился в 1725 г. и был старшим сыном одного из основателей Чернолучья – Ивана Киргинцева. Отставные военные Е.П. Лапин, Н.И. Балашов и А.И. Киргинцев распахивали немалые по крестьянским меркам площади. В слободу подселяли и ссыльных. В Сибири их именовали посельщиками. Они освобождались на три года от уплаты налогов, а затем приравнивались в государственным крестьянам. В середине XVIII века в Чернолучье жили посельщики: Артемий Силанчиков, 1710 года рождения, с сыновьями; Иван Максимович Козлов, 1717 года рождения; Михаил Иванович Петров. В ревизских сказках 1782 г., они переписаны как крестьяне.

Основатели слободы выбрали для нее не только удобное, но и живописное место, что отличают все писатели, ученые, краеведы и путешественники, посетившие это селение.

Во второй половине XVIII в. В Чернолуцкой слободе жили крестьяне: Григорий Нестерович Минин, 1714 г. рождения; семьи Ивана Павловича Пашенина, Сергея Филипповича Сажина, Федора Егоровича Лузина, Емельяна Никитича Горлинова и другие.

В 1741 г. в связи с возможным нападением степных кочевников Чернолуцкий гарнизон был увеличен, а на другом берегу Иртыша началось строительство нескольких форпостов. В 1745 г. в слободе была размещена штаб-квартира Ширванского мушкетерского полка, построены казармы, пороховой погреб и полковая походная церковь. В 1744 г. в ведомстве Чернолуцкой слободы находилось 709 мушкетерских душ. Чернолуцких крестьян привлекали к сооружению крепостей, форпостов, редутов, дорог и частей, а затем селили на вновь освоенных землях. Крестьяне жаловались на «разорение и оскуднение». Поэтому к концу XVIII в., численность населения слободы сокращается.

В 1744 г. в ведомстве села Кулачинского значилось 5 деревень, в 1763 г. – 7 деревень. В них насчитывалось 846 мужских душ. В середине XVIII века в с. Кулачинском жили дети, внуки, правнуки его основателей. Среди них были крестьяне Авдей Константинович Маталасов, 1738 г. рождения, с супругой Марфой Егоровной, сыном Прохором, невесткой Марфой Степановной и внуками Ольгой, Марфой и Верой; Михаил Иванович Филиппов, 1732 г. рождения с сыновьями Иваном, Тимофеем, Николаем, Михаилом, Гаврилом и Василием, внуками Иваном, Тимофеем, Деменьтием и Ильей; Артемий Егорович Глебов, 1711 г. рождения, с сыновьями Петром и Осипом, внуками Евсеем, Иваном, Ефимом, Сергеем, Данилом и Степаном. В 1788 г. священник Захарий Лапин переписал в селе Кулачинском 42 двора. В них – 396 человек, в том числе 203 мужчины и 193 женщины. Среди переписанных жителей села были не только крестьяне, но и отставные солдаты. Дмитрий Калинин, 1707 г. рождения, с супругой Ульяной Федоровной, детьми Павлом, Ириной, Авдотьей и Анной; Михаил Пирогов, 1733 г. рождения, с супругой Агафьей Григорьевной, детьми Иваном и Федором; Федор Иванов с супругой Федосьей Андреевной, детьми Афанасием, Анастасией, Марьей, Прасковьей, Палагеей. Церковные метрические книги позволяют определить возраст, в котором бракосочетались основополагатели местых династий.

В молодых деревнях иногда крестьяне запаздывали с созданиеем семьи, но все-таки дети у них рождлись в нормальные, установленные законом природы, возрастые рамки. Солдатские семьи возникали поздно. Это происходило обычно в конце службы или после выхода солдата в отставку. Так, отставной солдат Дмитрий Калинин «сочетался законным браком» с крестьянкой Ульяной Федоровной в Кулачинской церкви Святого Николая в 1762 г., когда ему уже исполнилось 55 лет. Невеста была младше жениха на 27 лет. В семье Калининых первый ребенок родился в 1764, когда отцу шел 58 год, а младший ребенок в 1774, когда отцу было уже 68 лет.

В 80-е гг XVIII в. В селе Кулачинском жили также мещане Павел Михайлович Кривцов с супругой Окинфией Дмитриевой и дочерью Анной, и Харитон Сергеевич Кудейкин с супругой Ефимией Артемьевной с сыновьями Михаилом и Егором, дочерьми Анной и Прасковьей.

Современники свидетельствуют, что условия жизни обитателей села во многом зависели от водяного режима Кулачинского озера. С середины апреля и до середины июля, когда озеро соединялось протокой с Иртышом, вода в нем была пригодной для питья. По этой же протоке из реки в озеро ходила рыба. Летом крестьяне ловили в озере щук, чебаков, карасей. В середине июля протока пересыхала, вода в озере портилась, а кулачинцы предпочитали пользоваться ключом, расположенным в одном из лесов близ села. Речная рыба, попавшая в озеро, к зиме погибала.

В 1788 г. в деревне Малокулачинской насчитывалось 10 дворов, в них жило 95 человек, в том числе 53 мужчины и 52 женщины. Среди малокулачинских крестьян были: Емельян Никифорович Черепанов, 1709 года рождения, с детьми и внуками; Дмитрий Павлович Черепанов, 1718 года рождения, также с детьми и внуками, Дмитрий Фомич Колмогоров, 1741 года рождения, с супругой Анной Власовой, сыновьями Василием, Архипом и дочерьми Агафьей и Ириной. В 1788 г. в деревне Горнокулачинской насчитывалось 9 дворов, в них 124 человека, в том числе 72 мужчины и 52 женщины. В числе крестьян этой деревни были Тимофей Иванович Колмогоров, 1744 г. рождения, с супругой Марьей Федоровной и сыновьями Степаном, Григорием, Иваном, Федосеем; Данил Никитич Колмогоров, 1753 г. рождения, Егор Герасимович Палашников, 1738 г. рождения, Андрей Павлович Оконешников, 1758 г. рождения.

В 1788 г. священник Петр Серебренников переписал в д. Красноярской 32 двора, в них насчитывалось 210 человек, в том числе 104 мужского пола и 106 женского пола. Среди них были Андрей Максимович Чешегоров, 1740 г. рождения, с супругой Евдотьей Алексеевной, сыновьями Варфоломеем, Прохором, дочерями Устиньей, Федосьей и Ксенией; Афанасий Иванович Нагибин, 1732 г. рождения, с супругой Василисой Климентьевной и сыном Порфирием; братья Алексий и Лука Антуфьевы с многодетными семьями, братья Кондратий и Никифор Савельевы с многодетными семьями.

Новый земледельческий район, возникший близ Омской крепости, требовалось связать с уездным городом Тарой. По правому берегу Иртыша крестьяне и казаки прокладывали дорогу. Вскоре на ней создается несколько деревень. Крестьяне Чернолуцкой слободы Григорий и Ефим Киргинцевы, Аврам Нагибин, Никифор Бутаков и Григорий Рогозин переселяются на старицу Иртыша в 16 верстах к северу от д. Красноярской и основывают д. Бетеинскую. Недалеко от нее чернолуцкие крестьяне Федор и Борис Минины основывают деревню Верхняя Бетея. Обе деревни быстро заселяются местными крестьянами, отставными солдатами и ссыльными. Позднее Бетеинское преобразуется в село и выделяется из ведомства Чернолуцкой слободы в самостоятельную волость. В 1788 г. в с. Бетеинском насчитывалось 66 дворов, в них 427 человек, в том числе 211 мужчин и 216 женщин. Во второй половине XVIII в. в селе жили сибирские крестьяне-старожилы Савва Григорьевич и Даниил Ефимович Киргинцевы, Андрей Григорьевич и Иннокентий Григорьевич Рогозины, Иван Никифорович и Максим Никифорович Бутаковы, Иван Семенович и Сергей Семенович Макаровы, Егор Аврамович Нагибин, Петр Андреевич Камнев. Все они были главами больших семей. Вдовец Егор Нагибин, 1719 г. рождения, жил с сыном Степаном и невесткой Марьей Архиповой, а также с внуками Ефимом и Алексеем, правнуками Николаем, Иваном, Аграфеной и Авдотьей. Всего в семье Егора Нагибина было 12 человек. В 70-е годы XVIII в. в селе Бебеинском поселились ссыльные крестьяне из европейской части России: Тимофей и Илья Рязановы, Андрей Шакулов, Филип, Игнат и Сергей Вагановы, Иван и Сергей Лапаревы. В 1781 г. поставил избу отставной драгун Григорий Сухов, 1736 г. рождения. На следующий год он женился на местной крестьянке Матрене Трифовне, 1746 г. рождения. В 1783 г. у них родился сын Иван, в 1785 – дочь Дарья. В те же годы в Бетинском жил отставной солдат Афанасий Горошин с супругой Феклой Ивановной и четырьмя малолетними детьми. В 1788 г. в соседней деревне Верхняя Бетея насчитывалось 28 дворов в них 172 человека, в том числе 86 мужских душ и 86 женских душ. Среди переписанных в 1788 г. верхнебетеинских крестьян были: Тимофей Лукьянович и Дмитрий Лукьянович Минины, Григорий Семенович и Василий Семенович Минины, Сергей Борисович Минин, Василий Федорович Минин, Афанасий Семенович и Иван Семенович Соснины, Андрей Емельянович Соснин, Ермолай Васильевич Начибин, Алексей Алексеевич и Семен Алексеевич Волоховы. В современный период селения Бетеинское и Верхняя Бетея не существуют. Их не следует путать с близкими по названию деревнями Увальная Бития и Нижняя Бития, расположенными на противоположном, левом, берегу Иртыша и входящие в состав Саргатского района. Земли, на которых стояли раньше с. Бетеинское и Верхняя Бетея, относят теперь к Покровскому сельскому округу Омского района.

В 1744 г. близ Омской крепости была основана деревня Захламино. Среди ее первых жителей были крестьяне Степан Колмогоров с сыновьями Иваном, Кириллом, Андреем, и Максимом, внуками Егором, Алексеем и Кузьмой; Иван Белозеров с сыновьями Захаром, Ларионом и Семеном, внуком Лаврентием и племянниками Тимофеем, Иваном и Гарасимом. В 1745 г. на Иртыше, между Омской крепостью и селом Кулачинском, была основана деревня Харина. Её первыми жителями были Артемий Харин с сыном Емельяном, внуками Василием и Дмитрием; Тихон Хромцов с сыном Осипом и внуком Афанасием. В 1768 г. в связи со строительством на северном берегу Оми первой Омской крепости, была ликвилирована Омская слобода. Часть ее жителей расселились по близлежащим деревням, другая часть основала селения Ипотово, Новое, Сыропятское, Куликово, Игнатьево.

В 1768 г. в Захламино переселяются крестьяне расформированной Омской слободы: Степан Макарьев с сыновьями Василием, Петром и Ларионом: Иван и Василий Вяткины с семьями, Кузьма и Степан Жаволотниковы с семьями, мещанин Григорий Ведерников с семьей. Позднее в Захламино ставят избы отставные солдаты: Марк Морозов и Семен Саворовский. В 1788 г. в д. Захламино насчитывалось 20 дворов, в них – 142 человека, в том числе 78 мужских душ и 64 женских душ. В 1768 г. в д. Харина переселяются из той же Омской слободы крестьяне Иван Савельевич и Иван Семенович Дубровины, Петр Юрьевич Пахотин, Агафон Ферапонтович Храпов, Никифор Брюханов; мещане Илья Сергеевич Тугаринов и Андрей Васильевич Драгунов.

В 1788 г. в д. Хариной насчитывалось 34 двора, в них – 295 человек, в том числе 161 мужская душа и 134 женских души.

Села и деревни, основанные в XVIII в. в районе Омской крепости, обносились заплотными укреплениями, и их оборона возлагалась на казаков.

Форпосты, редуты, казачьи станицы. C 20-х годов XVIII века по правому берегу Иртыша, южнее Омска протянулась цепочка форпостов, редутов и станцев, в которых возникли казачьи станицы и посёлки.

Во второй половине XVIII в. ачаирскими казаками командовал пятидесятник Михаил Кайдалов; под его началом служили Алексей Володимерцев, Никита, Иван, Ефим, Ананий и Гавриил Елгины, Максим и Тимофей Путинцевы, Алексей и Никита Губины.

В 1782 г. казачья станица форпоста Ачаирский насчитывала 32 двора, в них – 191 человек, в том числе 95 мужских душ и 96 женских душ. В форпосте селились также ссыльные крестьяне. Основателями Усть-Заостровки были казаки Семен Устюжанин, Алексей Красилин, Максим Батурин, Иван Старцев, Григорий Путинцев, Герасим Черепанов, Степан Шишов.

В конце XVIII в. их дети и внуки продолжали нести неограниченную службу в станице Усть-Заостровском. Среди них были казачий офицер, пятидесятник Семен Иванович Старицын, капралы Степан Елгин и Григорий Власов, казаки Леонтий Семенович Устюжанин с сыновьями Никифором и Прохором, Герасим Алексеевич Красилин, Иван Матвеевич Батурин, Дмитрий Григорьевич Путинцев, Иван Герасимович Черепанов, Александр Шевелев, Яков Темников, Михаил Маслаков, Матвей Бубенцов.

В 1782 г. в станице Усть-Заостровском насчитывалось 18 казачьих дворов, в них – 149 человек; 35 казаков несли неограниченную службу, 8 казаков были отставными, остальные 103 являлись членами их семей (жены и дети). В Усть-Заостровском ставили свои избы и заводили хозяйство так же, как в Ачаире, ссыльные крестьяне.

К середине XVIII в. восточное побережье Иртыша было освоено русскими и защищено ими от нападений кочевников крепостями, а также выстроенными между ними форпостами и станицами, однако лесостепное пространство Ишимо-Иртышского междуречья оставалось открытым для набегов с юга воинственных степняков, и, следовательно, недоступными для русского замледельческого населения.

В 1737-1743 гг. от Чернолуцкой слободы на Иртыше, через Зудиловский форпост на реке Аев к Абацкой слободе на реке Ишим воздвигнута «с великой кривизной» Ишимская укрепленная линия. Она огромным полукольцом обогнула лесостепное междуречье Ишима и Иртыша, вновь оставив его незащищенным.

В 1746 г. по предполагаемой пограничной линии проехал генерал-майор Киндерман. 26 марта 1759 г. Сенат утвердил проект о создании Новой линии. Позднее ее стали называть Новоишимской, Пресногорьковской или просто Горькой. Строительство крепостей и редутов началось в июне 1752 г. и продолжилось несколько лет. К 1760 г. лесостепь междуречья Ишима и Иртыша была надежно прикрыта от нападений киргиз-кайсаков, джунгаров и других кочевников.

Из числа укреплений Новой линии, на территории современного Омского района, находится редут Мельничный. От него ведет свою историю нынешнее село Мельничное. Редут стоял, как и другие оборонительные сооружения Новой линии, на северной кромке древнего Камышловского русла, заполненного цепочкой озер. От Омской крепости его отделяло расстояние в 13 верст, от Чернолуцкой слободы – 15 верст. Редут строили казаки и местные крестьяне. Среди казаков, возводивших редут Мельничный, а затем составивших его первый гарнизон, были: Филип Федорович Карголопов, 1716 г. рождения, Михаил Иванович Балашов, 1724 года рождения, Матвей Петрович Бутаков, 1733 года рождения. После завершения строительства, казаки перевезли на новое жительство свои семьи.

В 1760 г. в семье молодого казака Анисима Санникова и его супруги Марфы Семеновны родился сын Василий. Он был одним из первых детей, появившимся на свет в Мельничном. В конце XVIII в. в списках гарнизона редута значились: капрал Анисим Санников и его сын, казак Василий Санников. В 1783 г. в семье Санниковых рождается сын Иван, в 1784 – дочь Анна. Одним из первых казачьих командиров Мельничный был пятидесятник Андрей Злотов. В 1788 г. многодетная семья Андрея и Окулины Злотовых состояла из семи человек, в том числе из сына Александра, дочерей Пелагеи, Марфы, Анастасии и Дарьи.

Сибирские власти, стремясь увеличить численность русского населения пограничной полосы, направили на жительство в крепость и редуты Новой линии выходивших в отставку солдат. Но далеко не все выдерживали тяготы далеких степных поселений, основанных на границах с кочевниками. Нередко люди покидали отведенные для их жительства места и уходили в поисках лучшей доли. В 1765 г. при редуте Мельничном поселился 70-летний отставной драгун Иван Ладугин. Он прочно обосновался в казачьем поселке с супругой Февронией Филипповной и дочерью Анной, прожил здесь 30 лет, достигнув 100-летнего юбилея.

В 1788 г. в Мельничном насчитывалось 29 дворов, в них 332 человека, в том числе 179 женщин и 153 мужчины. Редут представлял собой четырехгранное деревянное укрепление, предназначенное для ведения круговой обороны. По всему периметру редута стояла деревянная стена, построенная из бревен. Она находилась на земляном валу. Перед ним был выкопан ров. Впереди рва располагались надолбы и рогатки. Внутри редута имелась башня, откуда велось наблюдение за окружающей местностью. Из главных ворот Мельничного выходили две дороги: одна вела на запад – в редут Степной, а другая на восток – в сторону Омской крепости.

Жизнь на границе была опасной. Поэтому все население было вооружено. Казаки и крестьяне, отправляясь на пашню, всегда брали с собой оружие. По степи от редута к редуту, от форпоста к форпосту, курсировали казачьи разъезды, высматривавшие следы нарушителей границы. Обнаружив их, казаки бросались в погоню, чтобы соответственно силам и возможностям догнать, разбить и не позволить ускользнуть врагу, при этом действовали решительно и мужественно. Обычно русская пограничная стража стремилась перехватить кочевников. Но очень часто это не удавалось, ибо степняки на своих быстрых, выносливых лошадях успевали ускользнуть. Заметая следы, они поджигали растительный покров. Казаки или на нарушителями границы и сами совершали ответные налеты на качевья, захватывали заложников, которых держали до тех пор, пока степняки не возвращали награбленное.

В 1759 г. главный командир Сибирского корпуса генерал—майор Киндерман приказал построить тракт, который должен был пройти от редута Мельничного к Абатской слободе через, тогда еще не освоенное лесостепное междуречье Иртыша и Ишима, именовавшиееся Абацкой степью. Для изыскания трассы будущей дороги были направлены поручик Бетенев и прапорщик Уксусников. Их сопровождали казаки, крестьяне и местные татары. Перед офицерами ставились задачи двигаться от «Мельничного редута до Абацкой слободы и всю оную дорогу измерять, какое расстояние верст и где ставить верстовые столбы, описать все речки, озера и леса до 200 сажен от дороги…Когда дорога будет измерена, надлежит определить, сколько построить постовых избушек, чтобы одна от другой не более 26 и не менее 20 верст были…Обратно поворотясь от Абацкой слободы строить же постовые избушки в свободных и уходных местах». Для возведения тракта была выделена команда казаков «с топорами и лопатами и с прочими надлежащими к строению инструментами». Крестьяне Чернолуцкой и Абацкой слобод расчищали отдельные участки дороги от леса, сооружали мосты через речки, прокладывали гати через болота. В августе 1759 г. сибирский губернатор Федор Соймонов издал указ об учреждении Абацкого тракта. Для содержания на нем почтовой связи были назначены 28 конных казаков. Новая дорога спрямила ранее проложенный «с великой кривизной» Сибирский тракт, а также соединила надежным сухопутным путем Омскую крепость и прилегающий к ней район с Тобольском.

13 декабря 1760 г. императрица Елизавета Петровна издала указ, дававший право помещикам ссылать провинившихся крепостных крестьян в Сибирь в счет поставки рекрутов. В указе говорилось «Понеже в Сибирской губернии состоят к поселению и хлебопашеству весьма удобные места, которых к заселению государственный интерес требует ссылать в Сибирь крестьян причиняющих вместо услуг непрестойными предерзостями поступками беспокойства…» Отправлять в зауральскую ссылку разрешалось только пригодных для земледельческих работ здоровых мужчин в возрасте не старше 45 лет. Правительство рекомендовало помещикам ссылать крестьян в Сибирь с семьями. Указ от 13 декабря 1760 г. предлагал детей оставлять «при отцах и матерях…коих сами помещики на то поселение отдать пожелают». Если помещик оставлял детей с родителями, то ему, согласно указу, выплачивалось «за мужской полдо 5 лет – 10 рублей, а от 5 до 15 – по 20 рублей, а за женский пол платить в полы выше означенных». Указом от 15 марта 1761 г. Елизавета Петровна подтвердила право помещиков ссылать своих крепостных, «хотя бы они не были публично наказаны, но только годны оставались к работам».

Сначала партии ссыльных направляли на Нерчинские сереброплавительные заводы. Однако на дальней дороге в Забайкалье гибли тысячи людей, особенно женщины и дети, а на перевалочных пунктах скапливалось такое множество ссыльных, что не хватало помещений и продовольствия. Казна терпела значительные убытки.

6 августа 1762г. императрица Екатерина II, едва заняв престол, издала указ разрешавший селить ссыльных на Иртышской пограничной линии, близ Омской крепости. Сибирские власти немедленно приняли этот указ к исполнению. Материалы ревизии 1763г. показывают, что при форпостах и станицах, а также во вновь основанных селениях вдоль восточного берега Иртыша, от Омской до Усть-Каменогорской крепостей, в короткий срок были размещены 1162 человека, высланных из Европейской России. Ссыльные продолжали прибывать и в последующие годы, особенно после подавления крестьянского восстания 1773-1775 гг. под предводительством Е.И. Пугачева.

В 1788г. при форпосте Ачаирском насчитывалось 66 дворов ссыльных крестьян, в них проживало 519 человек, в том числе 270 мужчин и 249 женщин. Среди них были Никита Андреевич Еремеев, 1711 года рождения, Терентий Афанасьевич Егоров, 1713 года рождения, Осип Игнатьевич Лушников, 1723 года рождения, Иван Федорович Пушкарев, 1734 года рождения, Мирон Иванович Тихонов, 1722 года рождения, Дмитрий Яковлевич Гребенщиков, 1742 года рождения. Все они жили в Ачаире большими семьями.

Так, семья Андрея Гребенщикова состояла из 11 человек. В одной избе, кроме супруги домохозяина Софьи Егоровны и их детей Матвея, Григория, Игнатия, Агрипины и Татьяны, помещался также его брат Иван, 1756 года рождения, со своими женой и детьми. Когда в 1788 г. старший сын домохозяина Леонтий, бракосочетался с 18-летней крестьянкой Софьей Афанасьевной, то первые годы молодые оставались жить под отцовским кровом.

Крестьяне, сосланные в Сибирь в рекруты, получали особый статус посельщиков. Им предоставлялась материальная и денежная помощь для обзаведения хозяйством. Они освобождались на три года от уплаты всех податей и на 20 лет от рекрутской повинности. Каждому посельщику выдавали сельскохозяйственные орудия, пять рублей для покупки лошади, семена для посева, корову и две овцы. Через три года посельшики должны были иметь свое подворье и завести пашню, после чего их зачисляли в государственные крестьяне с условием выполнения всех установленных для этой категории поселения повинностей. Через пять лет с посельшиков начинали взыскивать по 1 рублю в год – за деньги, выданные ему на покупку лошадей. Таким образом, правовое положение крестьян, наказанных помещиками ссылкой в Сибирь, не ухудшалось, а в дальнейшем даже улучшалось. Из крепостных они становились государственными крестьянами, т.е. получали «волю», о которой раньше могли лишь мечтать. Однако для этого было необходимо сначала пройти тяжелый путь из России в Сибирь, а затем в достаточно трудных условиях создать на новом месте хозяйство.

Весной 1763 г. на Иртыше, в 15 верстах южнее Ачаирского форпоста, была определена на поселение небольшая группа ссыльных крестьян. Вскоре на них совершили нападение киргиз-кайсаки. На помощь поселенцам пришли казаки из Ачаира, и кочевники бежали в бескрайнюю степь. Но во время столкновения был убит посельщик Прокопий Соснин. По его фамилии новой деревне дали название Соснино. Летом и осенью 1763 г. в нее определили новые группы ссыльных. Они прибывали в основном с семьями. К концу 1763 г. в д. Соснино начитывалось 317 человек, в том числе 144 взрослых мужчины, 110 женщин, 77 детей.

В 1770 г.в деревне заложили храм во имя Покрова. В 1772 г. эту церковь освятили, деревню Соснино преобразовали в село, которое назвали Покровским. Ныне оно именуется Покрово-Иртышским. В числе его основателей были поселенцы Василий Макеев, Николай Чепрыгин, Федор Шишкин, Николай Неведов, Михаил Павлов, Трофим и Григорий Ивановы, Алексей Еремин, Дмитрий Григорьев, Алексей Шахов.

Вслед за ними в с. Покровском обосновались посельщики Иван Филлипов, Василий Мурашев, Федор Орлов, Григорий Кашин, Матвей Шестаков, Владимир Леванидов, Ефим Лузин, Дмитрий Менщинин, Иван Тырнов, Прохор Акунин…Согласно ревизской сказке 1795 г., оставшиеся в живых посельщики 60-70-х гг. XVIII в., а также их дети и внуки были записаны в государственные крестьяне. Не мало трудностей испытали посельщики на берегах великой сибирской реки. В первые годы смертность превышала рождаемость. Записи в метрических церковных книгах говорили о большой детской смертности. Особенно часто дети умирали от оспы. Бедность сопровождала ссыльных крестьян даже во втором поколении. Они не только платили денежные подати, но и выполняли тяжкие натуральные повинности. Посельщиков привлекали к строительству и ремонту пограничных укрепленй, а также дорог, соединявших форпосты, станицы и редуты. За ссыльными устанавливается контроль военной администрации. Строгий надзор часто преврщался в произвол. Власти ведали государственными денежными средствами, отпускаемыми для обустройства посельщиков, и нередко их разворовывали. Обычной практикой являлись случаи, когда вместо пяти рублей, положенных посельщику на приобретение лошади, выдавали старых лошадей, списанных из казачьих и драгунских команд и непригодных для сельскохозяйственных работ. Несмотря на все тяготы переселения, посельшики пополняли численность сибирского крестьянства и играли важную роль в освоении края.

Резиденцией сибирского губернатора и тобольского вице-губернатора был Тобольск. Там же находились губернские и провинциальные канцелярии. В Таре располагался местный воевода и его канцелярия, ведавшие делами в пределах своего уезда. Приомские крестьянские деревни относились или непосредственно к ведомству Омской крепости или же к Чернолуцкой слободе. В Омске имелись приказные избы, где начальствовали приказчики. Они являлись низшими органами государственной власти, отвечавшие за подведомственные территории. Омская крепость, форпосты, редуты, казачьи станцы подчинялись непосредственно военным властям. Их высшим представителем был главный командир Сибирского корпуса, с середины XVIII в. квартировавший в Омске. При нем действовала военно-походная канцелярия, выполнявшая административные задачи.

Заселение и освоение русскими Среднего Прииртышья и Нижнего Приомья привело к созданию в этом районе самостоятельной административно-территориальной структуры.

В 1782 г. императрица Екатерина II преобразовала управление краем. Было создано Тобольское наместничество, состоявшее из двух областей: Тобольской и Омской. Они делились на округа (уезды), которые включали в себя волости. Причем предполагалось создание новых округов. Определение их границ и подачу сведений о численности населения поручили генерал-губернатору Е.П. Кашкину. Считалось, что население каждого округа должно насчитывать 20-25 тысяч ревизских душ, т.е. мужчин, облагаемых единым государственным налогом – подушной податью. Однако в условиях Сибири этому правилу следовали далеко не всегда.

По императорскому указу от 19 января 1782 г. Омск был преобразован в город и административный центр Омского округа, выделившегося из Тарского уезда. В тоже время, Омск по-прежнему оставался штаб-квартирой главного командира Сибирского корпуса, которым являлся тогда генерал-поручик Николай Гаврилович Огарев. Особым указом от 17 марта 1785 г. Омску был присвоен герб: »В серебрянном поле часть укрепленной из кирпича линии, потому что по Сибирской линии есть оная главная крепость против киргизцев». Согласно генеральдическим правилам XVIII столетия, верхняя часть герба Тобольска, как губернского города, должна была обязательно присутствовать в гербах всех городов региона. Поэтому в Омском гербе над серебрянным полем был изображен « в верхней части щита герб Тобольский» в виде золотой пирамиды с воинской арматурой, со знаменами, барабанами и алебардами, на фоне синего поля. Однако в гербе Омска, также как и в гербе Тары, алебарды повернуты влево от зрителя, а на традиционном гербе Тобольска они направлены в разные стороны.

В 1782 г., одновременно с присвоением Омску статуса города и образования Омского уезда, в Сибири проводилась четвертая ревизия (перепись) населения. Ее материалы были собраны в канцелярии генерал-губернатора и хранятся теперь в виде объемных рукописных книг (ревизских сказок) в Тобольском филиале Государственного архива Тюменской области. Согласно ревизии 1782 г. в Омске насчитывалось 231 человек податного мужского населения, в том числе 5 купцов, 120 мещан, 2 дворовых и 104 государственных крестьянина. Военные составляли здесь, по прежнему, подавляющую часть населения. Они не подлежали налогообложению и поэтому в ревизские сказки не заносились.

В ноябре 1796г. скончалась императрица Екатерина II. К власти пришел Павел I. Он отменил многие преобразования прежнего царствования. Был упразднен и Омский округ, а Омск перевели в низший разряд заштатных городов Тарского уезда. В 1801 г. Павел I погиб в результате дворцового переворота. Новым российским императором стал Александр I, заявивший о намерении вернуться к основным принципам политики Екатерины Великой. Вскоре указом Александра I Омский округ был восстановлен, а Омску был возвращен прежний статус окружного (уездного) города. Так большая политика отразилась на судьбе Омска, в эпоху его становления.

Многие авторы, писавшие о Прииртышье, неоднократно высказывали мысль о том, что на первых порах статус города мало, что изменил в Омске. Едва ли с подобной точкой зрения можно согласиться. Перевод крепости в разряд городов и превращение Омска из чисто военного еще и в гражданский административный центр само по себе явилось значительным преобразованием. Оно было, к тому же, довольно современным. Сибирский генерал-губернатор Е.П.Кашкин, обосновывая необходимость учреждения Омского округа, писал: «на берегах рек Оми и Иртыша расположены селения, которые за дальностью расстояния не могут быть приписаны к другим городам. » Наличие статуса города не придало, конечно, Омску немедленного великолепия и благоустроенности, но зато стало стимулом к движению в этом направлении.

В 1784-1785 гг. проводилось первое описание Тобольского наместничества. Но это не было завершено, а часть собранных сведений погибла при пожаре, произошедшем в Тобольске 27 апреля 1788 г. В 1789 г. новым генерал-губернатором был назначен генерал-поручик Алексей Андреевич Волков. По его инициативе в 1789-1790 гг. произошло еще одно, на этот раз успешное, описание наместничества, в том числе и Омского округа. О нем в «Описании» говорится: « Омский уезд граничит с четырьмя уездами и именно: Тобольского наместничества Ишимским, Тарским и Каинским, Колыванской губернии Семипалатинским. Положение земли степное, ровное… В Омской округе по последней ревизии состоит: государственных крестьян мужеска 6630, женска 6590, посельщиков мужеска 2035, женска 1647. За мелкопоместными владельцами дворовых людей мужеска 12, женска 10, отставных и их детей мужеска 483, женска 491, малороссиан мужеска 5, женска 4, ямщиков мужеска 18, башкир новокрещенных мужеска 7, женска 5, татар мужеска 34, женска 27, бухарцев мужеска 10, женска 8. Всего мужеска 9241, женска 8795, а обоего пола душ 18036.

Пахотной земли, сенных угодий, лесных и болотных мест по неимению мужевания полагается примерно по всей Омской округе на 43452 версты… жители вообще странных обычаев, поверьев, образов жития, обхождения и предания к древним пришествиям не имеют; также отличия в покрое своего платья, в построении домов и в исправлении своего домообзаводства, кроме обыкновенного по крестьянству образа, достойного примечания не имеют же. »

Управление Омским округом (уездом), как и другими административно-территориальными образованиями, строилось на основе «Губернского учреждения» от 1775 г., распространенного на Сибирь в 1781-1783 гг. Согласно «Учреждению», исполнительная власть предоставлялась в округе Нижнему Земскому суду, во главе с капитан-исправником, которому подчинялись выборные крестьянские волостные органы власти. После образования Омского округа в крае впервые появились учреждения, занимавшиеся общественным попечением и решением социальных вопросов. Штаты чиновников формировались из числа армейских офицеров и выслужившихся разночинцев. Создание Омского округа стало важным событием в жизни населения Среднего Прииртышья, а также Нижнего и Среднего Приомья и большим шагом вперед в развитии этого района. На рубеже XVIII-XIX веков, Омск состоял из крепости и семи примыкавших к ней форштадтов. Причем, крепость была не только градообразующей и центральной, но также основной, наиболее населенной и благоустроенной частью города. Омский гарнизон насчитывал, согласно сведениям за 1804 г., 3436 солдата и унтер-офицера, 96 обер-офицеров, 10 штаб-офицеров и 3 генерала. В крепости располагались шесть рот Ширванского мушкетерского полка (584 солдата и унтер-офицера, 18 офецеров, 1 генерал), две роты 9-го офицерского полка (584 солдата и унтер-офицера, 18 офицеров, 1 генерал), артиллерейский гарнизон (150 солдат и унтер-офицеров, 2 офицера), инженерная команда (16 солдат, 5 офицеров, 1 генерал), гарнизонный батальон (817 солдат и унтер-офицеров, 21 офицер), подразделение казачьего линейного войска (160 казаков, 4 офицера), инвалидная команда (817 солдат и унтер-офицеров, 21 офицер), штатная городская команда (32 солдата и унтер-офицера, 1 офицер). В Омской крепости почти всегда что-нибудь строилось, проводится ремонт или усовершенствование фортификационных сооружений. Не мало сделали для Омска квартировавшиеся в разные годы в его крепости командиры сибирских пограничных линий – генералы Огарев, Штрандман, Фролов, Глазенап. В 1780-е – первой половине 90-х гг. непосредственное руководство строительными работами в Омской крепости осуществлял инженер-майор Яков Шестинский (умер в марте 1794 г. в чине подполковника); в начале XIX века – инженер-полковник Степан Булыгин (впоследствии генерал-майор и начальник инженерной службы сибирского корпуса).

Военный инженер Я. Шестинский произвел не только планировку крепости, но и предместных форштадтов, тем самым, оказав ключевое влияние на дальнейшее развитие и застройку города. Выдающийся историк отечественной архитектуры и градостроительства В.И. Кочедамов (1912-1971) установил, что последующее расширение территории Омск «шло путем механического прибавления новых кварталов, по уже заданным, направлениям».

В 1784г. в Омской крепости завершились основные строительные работы и возведение здания гауптвахты. Однако определенные недоделки оставались еще четверть века, т.е. до 1809 г., когда оно впервые было отштукатурено. Двухэтажное кирпичное здание венчала деревянная башня с часами и колоколом. По краям фасадной стороны имелись небольшие выступы, в центре – фронтон. В конце XVIII – первой половине XIX вв. здание гауптвахты являлось в Омске наиболее значительным светским сооружением, о котором считали необходимым сообщить все посещавшие город исследователи и путешественники. В 1929 г. архитектор А.Д. Крячков в первом томе сибирской светской энциклопедии писал: «…Омская гауптвахта с окружающими её зданиями и крепостными воротами подкупает богатством художественной фантазии, своеобразной пышностью форм и тщательностью работы». Гауптвахта строилась для размещения правления комендатуры, гарнизонного караула и офицеров, дисциплинарные наказания. С 1789 г. эти службы занимали только первый этаж. Второй этаж был отведен гарнизонной школе, а затем училищу азиатских языков, где готовили переводчиков («толмачей») для организации взаимоотношений со сторонами Востока и кочевой киргиз-кайсакской степью. В училище зачисляли детей сибирских казаков, солдат и мелких чиновников-мусульман, служивших в пограничных учреждениях. Штат училища составлял 3 преподавателя и 25 учеников. На их содержание ежегодно выделялось 243 рубля, 24 копейки. В училище изучалась русская грамматика, начала математики, а также арабский, турецкий и персидский языки.

Здание гауптвахты сохранилось до наших дней, за исключением башни, разобранной в 1938 г., и теперь, в начале XXI века, признан старейшим памятником архитектуры исторического центра Омска. В современный период в здании размещается военный комиссариат Омской области.

В Омском гарнизоне всегда служило большое количество офицеров немецкого происхождения, исповедовавших лютеранство – особую разновидность протестантского христианства. В 1790-1792 гг. на восточной стороне крепостного плаца была построена лютеранская церковь – кирха. Её воздвиг из кирпича в виде одноэтажного, не отличающегося особой монументальностью, но добротно выполненного архитектурного сооружения. Средства на строительство кирхи были выделены местным лютеранским обществом.

В 1791-1794 гг. деревянные Тобольские, Тарские, Иртышские и Омские ворота крепости были заменены кирпичными. Это придало цитадели, расположенной в центре Омска, более значительный, европеизированный вид и усилило её обороноспособность. Ныне Иртышские и Омские ворота утрачены. Тобольские ворота сохранились, но имеют, по сравнению с первоначальными, облик несколько видоизмененных форм. Тарские ворота были разобраны в 1959 г., но по сохранившимся подробным чертежам конца XVIII века их удалось восстановить, и теперь они украшают собой улицу Тарскую – уникальную часть исторического центра города. Возведение новых крепостных ворот стало последним строительством военного инженера Якова Шестинского, умершего 5 марта 1794 года, сразу после окончания этих грандиозных, по тем временам, работ. В Российском военно-историческом архиве сохранились чертежи Тарских ворот за 1793 г., подписанные Я. Шестинским и копировальщиком Гаврилом Кокаревым. На чертеже «Фасад воротам» изображен арочный проем, доходящий до середины общей высоты Тарских ворот, широкие боковые стены, вверху широкий фронтон, двухскатная крыша, напоминающий мансарду. Ворота имели богатый декор. По сторонам от арки выполнен крупный горизонтальный руст, оформленный спаренными пилястрами. Над ними – архитрав из трех обломов. У овального завершения арки помещен четвертый вал и полочка. Выше центра арки был установлен замковый камень от которого шли выступы. С внешней стороны над арочным проемом имелась сланцевая плита с надписью «Тарская, 1792 годъ». На ней герб Омска ядрами под ним и штандартами по бокам. На крыше ворот был установлен шар, а на нем – флаг. С обеих сторон к Тарским воротам примыкал вал, поднимавшийся на уровень более чем половины высоты ворот.

Тобольские ворота близки по конструкции к планировке Тарским, но имеют более удлиненную форму, а их боковые стены поддерживаются парными контрофорсами. Наиболее ранний чертеж этих ворот, сохранившийся до наших дней, был выполнен в 1811 г. тремя инженерами обер-офицерами, но подпись одного из них не поддается прочтению. В феврале 1811 г. инженер-подпоручики Артынов и Буранов и их оставшийся неизвестным товарищ показали на чертеже все четверо ворот. Тарские ворота они изобразили наиболее высокими и двухэтажными. Другие трое ворот показаны в виде одноэтажных, т.е. не имеющих помещений над арками. На ночь все крепостные ворота надежно запирались и пройти в цитадель было невозможно до утра.

Во второй половине 90-х годов XVIII века в Омской крепости были построены из кирпича, вместо прежних деревянных, комендантские и генералитетские дома, а также возведено здание денежной кладовой. Впервые казначейство было изображено на плане в декабре 1797г. Чертеж подписан как «План казначейству разных сумм хранящихся новому покрытому тесом». Длина здания достигала 12 саженей, ширина – 4, высота превышала 2 сажени.

В начале XIX века Омская крепость являлась лучшей в Сибири и одной из 25 лучших крепостей Российской империи. Цитадель в устье Оми имела статус крепости второго класса и стояла в одном ряду с европейскими крепостями Измаил, Нарва, Фридрихсгольм. Кроме крепости крупнейшими частями старого Омска были Ильинский и Казачий форштадты. В 1789 г. на левобережье Оми была освящена каменная Пророко-Ильинская церковь, строившаяся более 10 лет. Этот храм играл роль центрального сооружения Ильинского форштадта, вокруг которого долго стояли только одноэтажные деревянные дома. В 1793 г. на валу этого форштадта были возведены Ямышевские и Ильинские ворота. Однако, в отличии от крепостных ворот форштадтские ворота всегда были деревянными. В Ильинском форштадте находились здания ратуши, гостиного двора и полевого госпиталя.

Казачий форштадт возник на берегу Иртыша и уже к концу XIX века состоял их 19 больших кварталов. Эта часть Омска располагалась к югу от Ильинского форштадта и впервые была обозначена на плане города за 1795 г. в качестве слободы, удаленной от основной территории города на довольно значительное расстояние. Даже на плане 1819 г. просматривается заметный разрыв между старозаселенным Ильинским форштадтом и более молодым Казачьим. Само название последнего говорит о составе его жителей. Крайний южный форштадт старого Омска был образован и населен представителями военно-служилого казачьего сословия, прежде всего офицерами и чиновниками из среды пограничного казачества, реорганизованного в 1808 г. в Сибирское линейное казачье войско.

На правобережье Оми, между крепостью и рекой, находился Подгорный форштадт, именовавшийся также Воскресенским. Постройка этого форштадта шла от крепостных Омских ворот к мосту через Омь. Исторически он являлся наследником старинных Омской и Губиной слобод эпохи первой крепости. В 1790 г. Подгорный форштадт был обнесен с восточной напольной стороны валом и рвом. В соответствии с правилами военного искусства и фортификации пространства, прилегавшие к Омской крепости с открытых северной и восточной сторон, сохранилось незастроенным на расстоянии 300 метров от внешних рвов. Это было сделано с целью усиления обороноспособности цитадели. Далее, к северу от крепости, на берегу Иртыша образовался Кадышевский форштадт. Он состоял из 10 кварталов, которые шли от реки на восток до кладбища, напоминавшего по форме пятигранную геометрическую фигуру. За кладбищем были выстроены в направлении с северо-запада на юго-восток 12 кварталов Бутырского форштадта. Позднее между этими двумя форштадтами прошла Тобольская улица, разделившая Кадышево и Бутырки. Население Бутырок составляли мещане, мелкие торговцы и лавочники. Бутырские домовладельцы сдавали жилье служащим. Здесь же жили извозчики, мастеровые, кузнецы. Бутырки заканчивались еще одним городским кладбищем, за ним находился небольшой форштадт, получивший название Выползки. Застраивался он очень медленно и считался самым бедным предместьем Омска. Полукольцо левобережных омских предместий замыкались на реке Оми Мокринским форштадтом, который славился многочисленными кабаками. Жилища бедняков, ютившихся на окраинах форштадтов, не заслуживших, по свидетельству современников, «наименования домов». В то же время значительная часть гражданских районов Омска обустраивалась в соответствии с архитектурными требованиями, разработанными в 1789 г. сибирским инженером-градостроителем И. Леймом и изданные в 1798 г. в Атласе Тобольской губернии. Деревянные дома ставили на каменные фундаменты или погреба, крыли тесом, гонтом, дранью или хворостом. Солома в качестве кровельного покрытия запрещалась, в связи с её высокой пожароопасностью. Кирпичные строения рекомендовалось крыть черепицей и железом, а за неимением этих материалов, - тесом и гонтом. Расстояние между домами должно было составлять 5 саженей.

В XVIII-начале XIX вв. сложился определенный уклад и образ жизни различных слоев населения Омска. Экономическая и деловая активность его жителей, в основном действительных и отставных военных, была не велика. Немногие из них держали несколько кожевенных заводов, мясных боен, салотопен и пивоварен. Но уже тогда омичи беспокоились об экологии своего города. Все промышленные заведения были устроены за пределами жилых кварталов, ниже по Иртышу. Таким же образом были отведены места для кирпичных заводов, удовлетворявших потребность горожан и военного ведомства в строительных материалах. С Середины 60-х годов XVIII века на левом берегу Иртыша, у Елизаветинского маяка, стоявшего напротив крепости, собирались ежегодно, каждое лето, крупные меновые торги с азиатскими кочевниками. В них участвовали не только Омичи, но и купцы из Тюмени, Тары, Тобольска. Главным предметом торговли здесь был «киргизский» скот. Особенно славились степные «киргизские» лошади, отличавшиеся быстротой, легкостью бега и неприхотливостью. Их нередко обменивали на шерстяные и бумажные ткани, железные и чугунные изделия. До 1825 г. Омск являлся центром азиатско-сибирской работорговли, во многих семьях состоятельных омичей находились в услужении невольники-азиаты, купленные у кочевников. Местом торговли людьми служил остров на Иртыше, близ крепости, который обычно называли «островом пленников», а позже переименовали в Затонский.

В первой половине XVIII века преобретать «живой товар» могли только купцы, вывозившие невольников для перепродажи в Европейскую Россию. В дальнейшем это право получили офицеры сибирских полков и чиновники, с условием обращения купленных «азиатов» в христианство. В 1808 г. лицам свободных сословий, разрешили покупать киргиз-ойратских детей и прочих азиатских пленников с обязательством отпускать их на волю по достижению ими 25-летнего возраста. Это решение центральных властей вызывало недовольства среди омичей, использовавших труд невольников. Владельцы «живым товаром» считали, что они понесут крупные убытки, воспитывая и содержа малолетних «киргизов», если по достижению последними установленного правительством возраста их придется освободить. Однако правительственное решение об ограничении прав на владение азиатскими невольниками осталось неизменным. В 1825 г. был издан указ о запрете на покупку азиатов, но сразу же последовала оговорка, разрешавшая частым лицам, проживающим в Западной Сибири, выменивать у кочевников-работорговцев девочек-киргизок. Это примечание объяснялось необходимостью увеличения численности женского населения в восточных областях империи.

В описании Омского округа (уезда) за 1790 год говорилось о ежегодном проведении в Омске двух ярморок. Каждая из них длилась в течение недели. Одна ярмарка начиналась 15 августа, в день Успения Богоматери, другая – 6 декабря, в день Св. Николая Чудотворца. Еще два торжества ежегодно действовали в пригородной Чернолуцкой слободе. 14 сентября торжок собирался сразу после завершения полевых работ; другой торжок проводился в июне, на Девятую пятницу после православной Пасхи. Этот торжок, получивший особую известность и значение, совпадал с празднованием «местночтимой» святой Параскевы и длился три дня. На омские ярмарки и на чернолуцкие торжки крестьяне везли, по данным статистов XIX века, «сало, кожи, мясо, масло коровье, холст и разные сельские произведения». Крестьяне продавали свою продукцию как в розницу, так и оптом. На местных торгах успешно действовали скупщики товаров сельскохозяйственного производства. В последней трети XVIII столетия и почти весь XIX век зимняя Никольская ярмарка в Ишиме, проводившаяся ежегодно 4-19 декабря, считалась одной из крупнейших в Западной Сибири. Омские купцы, зажиточные горожане и крестьяне пригородных селений постоянно ездили в Ишим, где участвовали в различных видах торговых и денежных операций Никольской ярмарки.

Основная масса обитателей омских форштадтов жила очень бедно. В 1805 г. автор «Словаря Географического Российского государства» Афанасий Щепотов писал в четвертом томе своего произведения о населении Омска: «Жители здешние, коих большая часть отставных солдат и разночинцев также и служивых вообще суть бедна и едва снискивают себе пропитание, потому что здесь нет никаких рукоделий». Многие из них проводили редкие часы выпадавшего на их долю досуга в питейных заведениях Мокрого форштадта. В этих же кабаках развлекались местные купцы, торговцы, выбравшиеся «по случаю» из казарм солдаты крепостного гарнизона, мушкетеры Ширванского полка, а также разнообразные уголовные элементы.

Носителями более высокой культуры, неразрывно связанной с Европейским просвещением и традициями, заложенными в России Петром I, являлись офицеры Сибирского корпуса, служившие в Омске. Со времен генерала Шпрингера в крепости проводились театральные представления, балы, маскарады, концерты духовой музыки. Некоторые офицеры выступали в роли педагогов гарнизонной школы. Глубоким знатоком латыни прослыл протопоп Омского крепостного Воскресенского собора Петр Федоров.

Блестящие страницы культурной жизни Омска второй половины XVIII столетия связаны с именем капитана Ивана Григорьевича Андреева. Это был известный военный инженер и топограф, создатель первого омского театра и один из составителей проекта второй Омской крепости. Но, пожалуй, наиболее значимый вклад в историко-культурное наследие Омского Прииртышья этот незаурядный офицер внёс своей Домовой летописью «по роду их писанной капитаном Андреевым в 1789 году». Задуманная как дневник-жизнеописание, летопись Андреева содержит не только факты биографии её автора, но и любопытные сведения по истории Омской, Ямышевской, Железинской и Семипалатинской крепости. Литературное творчество И.Г. Андреева стало теперь незаменимым источником в деле изучения быта и нравов, царивших в Прииртышских крепостях. Так, к летописи приложен дневник автора, где он рассказывает о проведении в Омске сырной недели 1785 года: «В воскресенье у генерал-поручика бал и ужин; во вторник у полковника Мирилловского бал, ужин и опера, в четверг у Деплоца в школе наверху бал, ужин и опера «Лиза»; в субботу тут же опера «Разнощик»; в прощенный день вольное собрание по билетам, маскарад, бал и ужин на общественный кошт, а кушанья готовили из господских домов разного, у кого, что случалось. В маскараде было угощение: чашка кофе, две рюмки пунша, одна водки и 2 стакана лимонаду». В 1790 г. И.Г. Андреев описал состояние хлебопашества при Омской крепости. Сам факт обращения омского офицера к осмыслению собственной биографии, событий в которых ему довелось участвовать, стремление оставить в себе память в форме письменного исторического свидетельства является неоспоримым доказательством достаточно высокого уровня культурного развития, характерного для офицерской среды Омска.