Много языков – один мир

MIDDAY

Hey ME. Look at your friend. It has been quiet for a long while now. We gotta make sure it is still alive. Why don’t you go ahead and talk to it—I am afraid to get close to it as I am too dry already.

(getting closer to the candle) Dear fellow. May I disturb your solitude? It is getting a little too hot and dry; the midday heat can be unbearable, and surely is harmful for you. We’d be pleased to have your company with us. I am sure we’ll do our best to entertain you through the heat of the day.

(to himself) What a drag?! …

(after being silent for some time) I admire your kindness. Still I’d rather be left alone. Feelings I have are too dumb as if I have lost something very important. I guess I didn’t expect the desert to be like that.

…and the last thing you want in this “like-that” desert is to be left alone. Dude, there is no reason to act like a tough and mysterious guy in here. You got things heavy on heart and we know that—spill them out! Secrets and feelings left unshared are a burden too heavy to carry on your own in the desert.

(looking at ME and TB now) You know, it is strange. Just before the dawn I had been full of ambition to perform great deeds on Earth. I considered myself strong and was delighted by the dance of shadows things created because of my light. (motioning to TB) I even thought my light was strong enough to make living things grow leaves. Then came the stunning dawn telling me that all my dreams and visions were found in the Sun. And the Sun truly was beautiful, bright and powerful. I admire it to a great extent. When it came up completely, I suddenly realized that my own light was gone and my flame was almost invisible. Source of my admiration instantly became my most vicious enemy. I envied the Sun. No matter how horrible it sounds, I still do envy it. (laughing) In agony, I started to burn myself up… Why? Just to be better and light stronger than the Sun! Ha-ha! How silly that was?!...

You know…

… and look at me now. Because I gave too much light and burned faster, there is only half of me that is left. I spent half of what I am for nothing—for a mere urge of being the first, the best and the strongest. All of that was just to understand that I am nothing compared to the Sun; all that I am proud of turned out to be just a little weak sparkle of flame which is unnoticeable in the day!

What’s your biggest dream, buddy?

Dream?
ME:

Yeah. The dream so strong that you don’t even care if it is real or not; the dream so good that you are ready to do anything for its worth;. You don’t even care if it can be achieved. The only thing you know is that it is your dream and you are going to make it.
CANDLE:

I had one in the morning. To be the Sun for someone. To be crucial for the well being of that someone in this world. I wanted to turn the deserts into gardens. I wanted to be remembered with honor and awe by every child of the desert. For making their lives better… How could I know that I was nothing but a mere candle? Just a… just a little candle.

Now I wonder what dreams should, and can, candles have. How can one have any dreams being invalid to make them come true, huh? Tell me, ME. Of what kind of dreams are we talking in the middle of a desert? … I don’t have any dreams anymore. None! One must have the means to make one’s dreams come true.
THORN BUSH:

(calling ME to the side) I think it is going to rain heavily. Do You think our new friend is going to survive on its own, ME?

(Thinking a little while) I think it will need your protection.

My protection?! You are kidding right? I need to be protected from it. How am I supposed to get by with its flame—it is going to burn me to my roots in seconds.

Why You gotta care fore it? Your water is its biggest enemy just as well as its flame is bad for you. Just like the Sun! (stares at ME for a moment and then gives up) All right, all right! All right…

Майли, оқсин дарёда сувлар.

Майли, дўстлар унутсин бизни,

Унутмайлик бир-биримизни.

Доим ўйнаб, кулиб юрайлик.

Ўқувчилик - бокира даврим,

Дўстлар ҳолин сўраб турайлик.

Устозларни хурсанд қилайлик.

Қалби осмон устозларнинг биз,

Шон - қадрига бугун етайлик.

Сабр қилиб, кутайлик дўстлар!

Юлдуз бўлиб порлаб турайлик,

Ватанимиз эъзозлаб, дўстлар.

Вдоволь налюбовавшись на цветы, Слав углубился в лес. Возможность побродить в одиночестве выпадала мальчику нечасто. Обычно во время прогулок его кто-нибудь сопровождал. Но иногда, особенно наслушавшись сказок о храбрых рыцарях и могущественных волшебниках, которые с большой охотой рассказывал ему Якуб, Слав тихонько выскальзывал из замка в поисках приключений и подвигов. Однако за все время он, к своему огорчению, ни разу не встретил ни одного дракона, чтобы вызвать его на бой. Только раз на приличном расстоянии от дома, он наткнулся на небольшой деревянный домик. Тяжелые бревна, из которых он был сложен, потемнели от времени и заросли мхом. Когда Слав осторожно заглянул в единственное окно, то никого не увидел и решил, что здесь живет лесная ведьма. Он спрятался в кустах и некоторое время ждал, но хозяйка так и не появилась.

Сегодня мальчик снова решил навестить ведьмину избушку. Он долго бродил среди деревьев и даже решил, что ведьма заколдовала ее и сделала невидимой, когда деревья расступились и открыли жилище лесной обитательницы. Слав замер, с восторгом глядя на избушку: из ее обычно темного окошка пробивался свет. Не успел мальчик по-настоящему удивиться, как дверь со скрипом отворилась и на пороге возникла… Нет на ведьму незнакомка не была похожа. Скорее на маленькую принцессу, о которой он читал как раз накануне. Девочка его тоже заметила.

- Здравствуйте! – важно сказала она.

- Доброй ночи, пани, - вежливо ответил Слав, разглядывая ее. Все-таки, это была первая девочка, которую он видел. Появление незнакомого мальчика не показалось ей странным, казалось, она даже обрадовалась.

- А как вас зовут?

- Я – Слав.

- Очень рада, - серьезно, как взрослая, сказала девочка, - а я – Анна.

- Рад знакомству с вами.

- Хотите войти? – видя, что мальчик колеблется, она быстро добавила, - Дедушка задержался, и мне страшно одной.

Рыцарская честь возобладала над здравым смыслом, и Слав вошел за маленькой хозяйкой в избушку. Внутри было очень уютно. В очаге играл огонь. Он колебался и прыгал на поленьях как живой, а на стенах вырастали замысловатые тени. На деревянном, грубо сколоченном столе стояла свечка, лежали краски и листы бумаги, смотревшиеся необычно в этом жилище.

- Мы недавно приехали сюда из Дечина, и дедушка показывает мне лес, - начала Анна, но, вспомнив обязанности хозяйки дома, спросила:

- Хотите, я соберу на стол?

Слав отрицательно покачал головой, с любопытством разглядывая рисунки.

- Это вы рисовали?

- Да, – оживилась Анна. – Это мы с дедушкой, а это наш домик. Видите?

Сам домик и вправду вышел как настоящий, но цвета, которые выбрала Анна, были столь необычны.

- А это что такое? – спросил Слав, показав чуть выше крыши дома.

- Солнце, а что, непохоже?

Вообще-то мальчик слышал про это таинственное солнце и даже читал, что есть люди, которые предпочитают его мягкому свету луны.

- Хм. Похоже. Наверное. Вы любите… Когда солнце?

- Да. Тогда тепло-тепло и светло. Вам понравился рисунок?

- Да. Очень красиво.

- Тогда я дарю его вам, – девочка взяла рисунок и протянула его Славу.

- Но у меня нет ничего взамен, - смутился тот.

- Вы тоже что-нибудь нарисуете и подарите мне в следующий раз.

Слав нерешительно взял рисунок, но, взглянув на улыбающуюся девочку, благодарно улыбнулся в ответ.

- Спасибо. Я постараюсь.

Где-то вдали раздался собачий лай.

- Дедушка идет, - обрадовалась Анна, выбегая на порог.

Слав быстро поднялся и вышел за ней.

- Ну вот, теперь вам нечего бояться. А мне пора.

- Но, может быть, дождетесь деда? Да и куда вы пойдете в такое время? - Спохватилась девочка.

- За меня не беспокойтесь. До свидания, Анна, – он легко поклонился и растаял в темноте.

Вернувшись домой, Слав первым делом раздобыл бумагу, краски и закрылся в своей комнате. Некоторое время он, раздумывал над тем, что лучше нарисовать. А потом под легкими мазками его кисти проступил лес, озаренный лунным светом, избушка и девочка на ее пороге.

Когда луна приблизилась к горизонту, мама зашла пожелать ему спокойного сна. Слав сидел на краю постели, задумчиво глядя в окно. Хотя мама никогда не говорила об этом, Якуб как-то проговорился, что раньше, с наступлением дня, она не ложилась спать, а гуляла.

- Мама, а ты видела солнце?

Она растерянно посмотрела на него.

- Почему ты спрашиваешь, Слав?

- На что оно похоже? Оно теплое, - вспомнил он слова Анны, - как камин?

- Солнце - не тепло, а жар. Нестерпимый жар. Солнце может убить. - Она порывисто обняла его, - Сынок, дети ночи, как ты или папа не могут гулять днем. Просто поверь мне, Слав, и пообещай, что ты не будешь искать возможности увидеть солнце.

Мальчик тихонько вздохнул. Несколько мгновений любопытство в нем боролось с раскаянием оттого, что он расстроил маму. Потом он закрыл глаза, крепко обхватил ее руками и произнес:

- Обещаю, мама.

Позже, когда Слав уже уснул, а она все еще сидела рядом, в комнату вошел высокий мужчина. Огонек свечи колыхнулся и отразился в его золотистых, почти янтарных глазах. Он осторожно коснулся ее руки и, улыбаясь, взглянул на мальчика.

- Уснул? – прошептал он.

- Да.

- Дорогая, что такое?

Мужчина склонился, заглянул в ее глаза и понял все без слов. Он протянул ей руку, помогая подняться, затем притянул к себе и прошептал, взглянув поверх ее головы на мальчика.

- С ним ничего дурного не случится. Адела, дорогая, мы всегда рядом. Стены этого замка десятилетиями защищали нас. Он в безопасности.

- Да. Я просто… глупые страхи. И спасибо, Золтан.

Она замерла на мгновение, затем, отстранившись, еще раз взглянула на сына. Чуть позже, осторожно ступая, они вышли из комнаты, притворив за собой дверь.

- Доброй ночи!

- Доброй ночи, Якуб.

Старик подошел к столику и опустился на стул рядом.

- А кто это у нас тут? – спросил он, разглядывая рисунок.

- Это Анна. Я встретил ее, когда гулял в лесу.

- Слав, разве ты не знаешь, что разговаривать с людьми опасно?

- Это вышло случайно. И что в ней опасного? Она такая маленькая и слабая, гораздо меньше меня. Ей нужна была помощь. Ты ведь тоже человек.

- Не просто человек, мальчик мой. Я - друг ночи. А это большая разница. Запомни, Слав, ни один посторонний человек не должен знать о нас. Мы - тайна ночи.

Мальчик серьезно взглянул на него и кивнул в знак того, что понимает.

- Ну, вот и хорошо. Ты не забыл, что вы с отцом идете на охоту?

- Конечно, нет! А где он?

- У себя в лаборатории. Беги, собирайся, – добродушно проворчал Якуб, а Слав быстро вскочил и скрылся за дверью.

Следующие дни мальчик был занят тем, что рисовал картинки из жизни ночного леса, замок и свои фантазии. Свой первый рисунок с избушкой он вставил в позолоченную рамочку и не знал, что делать с ним дальше. Ведь он пообещал его Анне, но после разговора с Якубом открыто подойти и подарить ей рисунок он тоже не мог. Наконец, Слав придумал, как ему поступить. Мальчик решил оставить рисунок на пороге. Он помнил, что у хозяина избушки была собака, но, быть может, ему повезет и тот снова уйдет охотиться с собакой.

- Попался!

- Осторожнее, цапнет еще.

- Давайте его сюда.

Сопротивляющегося мальчика втолкнули в клетку, предварительно сняв сеть. Он беззвучно снес удары. Но от последнего сильного толчка упал на колени, однако тут же поднялся и постарался выпрямиться, насколько позволяла клетка. За несколько прошедших секунд он успел оправиться и теперь готов был вынести все, как и подобает мужчине. Исподлобья мальчик взглянул на своих мучителей: троих рослых мужчин. Один из них – плотный и широкоплечий, судя по всему, главарь. Второй выше, стройнее, но тоже крепкий, с широкой окладистой бородой. Третий – невысокий толстяк. Все трое настороженно разглядывали его. Злодеями они не выглядели. Были просто людьми, которые столкнулись с непонятным им явлением, и оттого были испуганны и обозлены. И опасны.

- Я же говорил, что он еще вернется. Внучке Милоша повезло, что жива осталась, – сквозь зубы процедил главарь.

- Уходить нужно, Имрих. Как бы чего не вышло.

- А с этим, что делать? – Бородач настороженно взглянул на Слава. Ты уверен, Имрих, что…

- А ты на него глянь, – вмешался толстяк. - Глаза у него не людские, а клыки, небось, прячет.

- До рассвета всего пара часов. Переждем здесь. Так вернее будет, чем ночью в лес соваться, – приказал, подумав Имрих. - Держите ружья наготове. И эти штучки, что доктор дал, тоже. Мало ли что. Петр, останешься здесь, охранять его. Я сменю тебя через час.

Бородач коротко кивнул и закурил, прислонившись к дереву, а двое других вошли в избушку.

Слав сел в углу клетки. Нервное напряжение постепенно спадало, и мальчик вновь обретал возможность чувствовать. Сильно болело плечо и правая нога; ныли разбитые руки. И дух перехватывало от боли за родителей. Что будет теперь с ними? Как же он мог так подвести их? Слав не помнил, сколько просидел вот так, замерев в углу. Очнулся он только тогда, когда странно порозовели верхушки деревьев, вокруг поляны. Мальчик сжал руки в кулаки и внутренне собрался. Воздух вокруг становился все более прозрачным, звезды куда-то исчезли, а само небо стремительно теряло завораживающую глубину и меняло привычный черный с золотом цвет на какой-то непонятный. Вскоре небо пронзили яркие пучки света, затем показался кусочек светящегося диска, а спустя несколько мгновений - и весь диск. Как завороженный, мальчик наблюдал за ним, ощущая, как лучи, которые становились все более горячими, скользят по коже. Он не мог понять своих чувств: то, что он ощущал было непонятно и пугающе, но в глубине души Слав чувствовал, что это и прекрасно тоже, несмотря ни на что. Так вот оно какое, это Солнце.

Чем выше поднимался светящийся диск, тем более жгучим становилось прикосновение его лучей. Мальчик зажмурился: лучи до слез резали глаза. Он резко дернул рубашку за ворот, натягивая ее на голову. Даже сквозь закрытые веки и ткань, он видел свечение. Кожа, особенно там, где ее не прикрывала одежда, уже горела огнем. Впрочем, от легкой одежды тоже было мало проку. Не в силах сидеть, мальчик повалился на бок. С каждой минутой становилось все труднее дышать. Он до боли стиснул зубы: гордость не позволяла ему кричать. Почти теряя сознание, Слав услышал, как хлопнула дверь и на тропинке раздались шаги. Последним усилием воли мальчик попытался подняться, тут совсем недалеко раздался пронзительный вой, который тут же был подхвачен пятеркой других голосов. Мальчик различил отдельные знакомые интонации и слабо улыбнулся.

Со стороны избушки раздалась брань и беспорядочная пальба. Несколько минут спустя мальчик почувствовал, как его аккуратно подняли на руки. Раздались взволнованные голоса:

- Слав! Как ты?

- Как он? Он жив?

- Дышит! В замок его нужно и побыстрее.

- Слав, все будет хорошо! Ты слышишь? Держи его, Якуб.

На мальчика набросили плащ из плотной ткани и передали сидевшему верхом Якубу, и тот сразу же послал коня в галоп. Все это произошло в считанные мгновения. Со стороны избушки раздался очередной выстрел, а затем низкое угрожающее рычание, перешедшее в хриплый вой и испуганные крики.

Слав, провалившийся в беспамятство, пришел в себя почти у самого замка. Сдернув плащ с лица, он разглядел бледного Якуба, который крепко сжимал его.

- Тише, Слав, - Якуб опять укрыл его, - Все позади. Мне нужно будет уехать сегодня, мальчик мой. Надолго. Знай, я был рад сражаться рядом с детьми ночи. И еще, ты очень хороший, Слав, верь мне и не слушай тех, кто скажет иначе. Я всегда буду любить тебя. Вспоминай мои сказки.

Старик вздохнул, не зная, услышал ли его мальчик, но из свертка, который он бережно прижимал к груди, раздался слабый голос, почти шепот:

- И я люблю тебя, Якуб.

Уже в замке старик передал мальчика подбежавшей в сопровождении слуг Аделе. А потом с глубоким вздохом сполз с седла на руки подхвативших его друзей. На спине его расплывалось темно-красное пятно.

Почти сразу же в замок вбежали Золтан и его побратим Далибор, остальных еще не было видно. На обоих было страшно взглянуть: обожженная кожа, местами ставшая коричневатой, потрескалась и висела лохмотьями; глаза покраснели и слезились. Несмотря на это Далибор первым делом склонился над Якубом, потом подняв глаза, он увидел направленные на него вопросительные взгляды других побратимов, и бессильно покачал головой.

- Вам нужна помощь, Золтан.

- Сначала Слав, - бескомпромиссно ответил тот, склоняясь над сыном. – Готовьте инструменты.

Прошло около часа с тех пор, как врачи закрылись в лаборатории. Что чувствовала в эти минуты Адела, трудно описать. Ее жизнь находилась там, за дверями, в руках Золтана. Да и сам он только усилием воли держался на ногах. Она знала, что ее муж – великолепный хирург, быть может, самый искусный в мире, но сердце все равно сжималось от безумной тревоги. Когда, наконец, двери окрылись, и вышел Золтан, ею овладела такая слабость, что она смогла только пролепетать осипшим голосом:

- Слав, он…?

- Он поправится, Адела. Простите меня, дорогая. Я должен был уберечь его.

Она судорожно вздохнула, поднялась и осторожно обняла его, стараясь не коснуться обожженных участков тела, чтобы не причинить боль:

- Золтан, о чем вы? Здесь нет вашей вины, любовь моя, – она осторожно коснулась губами его губ. – Нужно обработать ваши раны.

Из лаборатории выглянул Эструс, смущенно улыбнувшийся им.

- Далибор уже в порядке. А вот вам нужна помощь.

Адела вопросительно взглянула на мужа:

- Можно мне к Славу?

- Да. Я скоро подойду.

Когда она вошла в комнату, Слав, должно быть, спал. Адела не могла знать наверняка, так как на глазах мальчика была повязка, а лицо покрыто густой белой кашицей. Руки его, видневшиеся из-под покрывала, были также перевязаны. Она присела рядом и осторожно взяла его руку в свои.

- Ты, поправишься, сыночек, родной, – прошептала она, едва сдерживая слезы, - ты обязательно поправишься.
Стояла лунная ночь. Золтан сидел в совещательной комнате. Он был еще слаб, но по спокойному лицу и уверенной осанке этого нельзя было заметить. Справа от него сидел Далибор, а напротив седовласый мужчина.

- Я не желал этой стычки, но у меня не было другого выхода.

- Да, знаю. Поэтому я здесь. Городок шумит как растревоженный улей. Будь осторожен. Мы тоже будем начеку, – гость поднялся и протянул руку, которую Золтан крепко пожал.

- Спасибо, Дорег.

- Я слышал о том, что стало с Якубом. Мне жаль.

Золтан только кивнул.

- Доброй ночи, Золтан! Доброй ночи, Далибор!

- Доброй ночи!

- Доброй ночи!

Гость откланялся, вслед за ним вышел и Далибор. Золтан подошел к окну, затем обернулся на негромкий стук в дверь, и тут же одной рукой подхватил еще прихрамывающего Слава, а другой сжал ладонь Аделы, которая встала рядом с ним у окна.

- Как ты, сынок?

- Отлично! – Он обхватил отца за шею.

- Серебрянки отцвели, – задумчиво произнес мужчина, взглянув на жену. - Якуб их вырастил для того, чтобы хоть в эти дни вы не так скучали по свету.

Адела внимательно посмотрела на него, перевела взгляд на сына и серьезно сказала:

- Вы мой свет. Мне другого не надо!


Бахтиёр қизи Хуршида
ДЎСТ БЎЛАЙЛИК
Асли барчамизнинг бир қуёшимиз,

Бизлар дўстмиз, синфдош, иноқ тенгдошмиз.

Биз сен билан азал-азал қондошмиз,

Дўст бўлайлик, кел, дўстим.

Кўриб турган осмонимиз ягона,

Бошқарувчи султонимиз ягона,

Дўст бўлайлик, кел, дўстим.

Ҳар дам қўлларимиз маҳкамроқ тутиб,

Қайғу – аламларни буткул унутиб,

Дўст бўлайлик, кел, дўстим.

Кўзни қувонтирган макон бизники,

Қирғизистон номли Ватан бизники,

Дўст бўлайлик, кел, дўстим.

У албатта умри боқий бўлажак!

Бизни кутмоқдадир нурли келажак,

Дўст бўлайлик, кел, дўстим.