171
Нетрудно заметить, что в переводе вместо слова
«канина» значится
«ковыль-трава». На каком осно-
вании переводчик решил, что
«канина» – это
«ковыль-
трава»? Уж не потому ли, что оба слова начинаются
на букву «к»? И, кроме того, с каких это пор погре-
бальный покров окрашивали на Руси в зелёный цвет?
Вспомните-ка сон Святослава:
«одевахуть мя – рече –
чёрною паполомою…». Чёрною, а не зелёною,
госпо-
дин переводчик!
По всему видно, что в переводе на современный
русский язык слова
«ковыль» и
«зелёная» появились
в результате ошибочного понимания древнерусских
слов-тюркизмов. Таковыми в исходном тексте были
«канина» и ещё одно, пока точно не известное слово,
переиначенное в
«зелёну».
Проще всего обстоит дело с первым словом –
«канина», так как в его основе легко узнаётся тюрк-
ское слово
кан –
кровь. Следовательно,
«канина па-
полома» – это
окровавленный погребальный покров.
Но в тексте сказано, что он был ещё и зелёный!
Можно, конечно, сделав некоторое усилие, пред-
ставить себе и зелёный погребальный покров, но луч-
ше всего будет, если мы попробуем реконструировать
то тюркское слово, которое
интерпретаторы и толко-
ватели поэмы приняли за русское
«зелёная». На эту
роль
подходят такие тюркские слова, как
зiл (пе-
чаль),
зiлдi (зловещий
, зловещая),
зауал (гибель,
мука)
.
Эти слова не только фонетически сходны с рус-
ским прилагательным «зелёная», но и по смыслу го-
раздо
лучше сочетаются с паполомой – зловещим ок-
ровавленным погребальным покровом.