Никколо Макиавелли. Государь: сочинения ocr: Ихтик

193

которая пышность, скорее излишняя, чем величавая, однако не содержится

ничего жестокого или мужественного. В обрядах древних не было недостатка ни

в пышности, ни в величавости, но они к тому же сопровождались кровавыми и

жестокими жертвоприношениями, при которых убивалось множество животных. Это

были страшные зрелища, и они делали людей столь же страшными. Кроме того,

античная религия причисляла к лику блаженных только людей, преисполненных

мирской славы - полководцев и правителей республик. Наша же религия

прославляет людей скорее смиренных и созерцательных, нежели деятельных. Она

почитает высшее благо в смирении, в самоуничижении и в презрении к делам

человеческим; тогда как религия античная почитала высшее благо в величии

духа, в силе тела и во всем том, что делает людей чрезвычайно сильными. А

если наша религия и требует от нас силы, то лишь для того, чтобы мы были в

состоянии терпеть, а не для того, чтобы мы совершали мужественные деяния.

Такой образ жизни сделал, по-моему, мир слабым и отдал его во власть

негодяям: они могут безбоязненно распоряжаться в нем как угодно, видя, что

все люди, желая попасть в рай, больше помышляют о том, как бы стерпеть

побои, нежели о том, как бы за них расплатиться. И если теперь кажется, что

весь мир обабился, а небо разоружилось, то причина этому, несомненно, подлая

трусость тех, кто истолковывал нашу религию, имея в виду праздность, а не

доблесть. Если бы они приняли во внимание то, что религия наша допускает

прославление и защиту отечества, то увидели бы, что она требует от нас,

чтобы мы любили и почитали родину и готовили себя к тому, чтобы быть

способными встать на ее защиту. Именно из-за такого рода воспитания и столь

ложного истолкования нашей религии на свете не осталось такого же количества

республик, какое было в древности, и следствием сего является то, что в

народе не заметно теперь такой же любви к свободе, какая была в то время. Я

полагаю также, что в огромной мере причиной тому было также и то, что

Римская Империя, опираясь на свои войска и могущество, задушила все

республики и всякую свободную общественную жизнь. И хотя Империя эта

распалась, города, находящиеся на ее территории, за очень редким

исключением, так и не сумели ни вместе встать на ноги, ни опять наладить у

себя гражданский общественный строй.

194

Как бы там ни было, римляне в каждой, даже самой отдаленной части света

встречали вооруженное сопротивление со стороны отдельных республик, которые,

объединившись вместе, яростно отстаивали свою свободу. Если бы римский народ

не обладал редкой и исключительной доблестью, ему никогда не удалось бы их

покорить. В качестве примера достаточно, по-моему, сослаться на самнитов.

Они были поразительным народом, и Тит Ливий это признает. Они были столь

могущественны и обладали такой хорошей армией, что могли оказывать

сопротивление римлянам вплоть до консульства Папирия Курсора, сына первого

Папирия (иными словами, на протяжении сорока шести лет), и это после многих

поражений, после того, как их земли не раз опустошались, а страна отдавалась

на поток и разграбление. Теперь эта страна, где некогда было множество

городов и жило много народа, являет вид чуть ли не пустыни; тогда же она

была столь благоустроена и столь сильна, что ее не одолел бы никто, если бы

не обрушившаяся на нее римская доблесть. Нетрудно уразуметь, откуда

проистекала ее тогдашняя благоустроенность и что породило ее нынешнюю

неблагоустроенность: тогда все в ней имело своим началом свободную жизнь,

теперь же - жизнь рабскую. А все земли и страны, которые полностью свободны,

как о том уже было говорено, весьма и весьма преуспевают. Население в них

многочисленнее, ибо браки в них свободнее и поэтому заключаются более

охотно; ведь всякий человек охотнее рождает детей, зная, что сумеет их

прокормить, и не опасаясь того, что наследство у них будет отнято, а также

если он уверен не только в том, что дети его вырастут свободными людьми, а

не рабами, но и в том, что благодаря своей доблести они смогут сделаться

когда-нибудь первыми людьми в государстве. В таких странах богатства все

время увеличиваются - и те, источником которых является земледелие, и те,

которые создаются ремеслами. Ибо каждый человек в этих странах не

задумываясь приумножает и приобретает блага, которыми рассчитывает

195

затем свободно пользоваться. Следствием этого оказывается то, что все

граждане, соревнуясь друг с другом, заботятся как о частных, так и об

общественных интересах и что общее их благосостояние на диво растет.

меньше самых скромных благ, чем больше и тягостнее рабство. Из всех же видов

рабства самым тягостным является то, в которое тебя обращает республика.

Во-первых, потому, что оно самое продолжительное и не дает тебе надежды на

освобождение. Во-вторых, потому, что ради собственного усиления республика

стремится всех других измотать и обессилить. Никакой государь не сможет

подчинить тебя себе в такой же мере, если только он не является государем -

варваром, разорителем стран и разрушителем человеческих цивилизаций,

наподобие восточных деспотов. Однако если государь человечен и не обладает

противоестественными пороками, то в большинстве случаев он любит, как свои

собственные, покорившиеся ему города и сохраняет в них все цехи и почти все

старые порядки. Так что, если города эти и не могут расти и развиваться так

же хорошо, как свободные, то по крайней мере они не гибнут, подобно городам,

обращенным в рабство. Говоря здесь о рабстве, я имею в виду города,

порабощенные чужеземцем, ибо о городах, порабощенных своим собственным

гражданином, мною было говорено выше.

тому могуществу, каким обладали самниты, будучи свободными, и их слабости в

ту пору, когда они были уже порабощены. Тит Ливий свидетельствует об этом во

многих местах, особенно повествуя о войне с Ганнибалом. Там он рассказывает,

как притесняемые стоявшим в Ноле легионом самниты отправили к Ганнибалу

послов просить его о помощи. В своей речи послы сказали, что самниты около

ста лет сражались с римлянами силою собственных солдат и собственных

полководцев, что некогда они не однажды давали отпор сразу двум консульским

армиям и двум Консулам, но что теперь они впали в такое ничтожество, что

лишь с огромным трудом могут защитить себя от маленького римского легиона,

находящегося в Ноле.

История Флоренции

СВЯТЕЙШЕМУ И БЛАЖЕННЕЙШЕМУ ОТЦУ, ГОСПОДИНУ НАШЕМУ КЛИМЕНТУ VII

Покорнейший слуга Никколо Макьявелли
Поскольку, блаженнейший и святейший отец, еще до достижения нынешнего

своего исключительного положения Ваше святейшество поручили мне изложить

деяния флорентийского народа, я со всем прилежанием и уменьем, коими

наделили меня природа и жизненный опыт, постарался удовлетворить Ваше

желание. В писаниях своих дошел я до времени, когда со смертью Лоренцо

Медичи Великолепного самый лик Италии изменился, и так как последовавшие

затем события по величию своему и знаменательности требуют и изложения в

духе возвышенном, рассудил, что правильно будет все мною до этого времени

написанное объединить в одну книгу и поднести Вашему святейшему блаженству,

дабы могли вы начать пользоваться плодами моего труда, плодами, полученными

от вами посеянного зерна. Читая эту книгу, вы, Ваше святейшее блаженство,

прежде всего увидите, сколь многими бедствиями и под властью сколь многих

государей сопровождались после упадка Римской империи на Западе изменения в

судьбах итальянских государств; увидите, как римский первосвященник,

венецианцы, королевство Неаполитанское и герцогство Миланское первыми

достигли державности и могущества в нашей стране; увидите, как отечество

ваше, именно благодаря разделению своему избавившись от императорской

власти, оставалось разделенным до той поры, когда наконец обрело управление

под сенью вашего дома.
Ваше святейшее блаженство особо повелели мне излагать великие деяния

ваших предков таким образом, чтобы видно было, насколько я далек от какой бы

то ни было лести. Ибо если вам любо слышать из уст людских иск-