О чем, почему, как и для кого написана эта книга

ми других социальных субъектов. Снятие конфликта возможно дву-

мя способами: либо человек адаптирует свою нормативно-ценност-

ную систему к иным системам, либо, напротив, стремится их пере-

делать. Этот конфликт является одной из детерминант не только

создания новой идеологии, но и трансформации самой социальной

системы [Op.Cit., р. 103].

логией, этикой, философией и другими науками. В чем их социально-

психологический аспект? Так же как в свое время это сделали Томас

и Знанецкий.Г. Тэджфел определяет его через понятие социальной

установки. По его мнению, общая психология изучает общую динами-

ку формирования, фиксации и изменения установки, социального же

психолога интересует ее предметное содержание, формирующееся в

нормативно-ценностной системе.

Тэджфелу, в том, что социолог, изучая, социальную группу как основ-

ную социальную единицу, стремится к выявлению типичного предста-

вителя данной группы; для него индивид - это тип, а социальные

установки его интересуют в той степени, в какой они обеспечивают

типичные реакции. Однако, как справедливо отмечает Тэджфел, ре-

ально <объективные аспекты социальных ситуаций функционируют

не в психологическом вакууме, равно как общие психологические

закономерности функционируют не в социальной пустоте>

[Introducing social psychology / Ed. H. Tajfel, et al., 1978, p. 34]. От-

сюда можно сделать вывод, что применительно к социальной установ-

ке как реальному регулятору социального действия обо всех этих

различиях можно говорить лишь на уровне научной абстракции.
Надо сказать, что социальная установка в обоих подходах (тради-

ционном и культурологическом) остается неизменным и краеуголь-

ным объектом исследования. Любой другой объект социальной пси-
208 Опыт Западной Европы: парадигма понимания
хологии - групповые процессы, общение, социальное влияние и т.

д. - исследуется через социальную установку. Не менее характерно

и то, что независимо от теоретической ориентации социальная уста-

новка в западноевропейской социальной психологии (как и в амери-

канской) исследуется как изолированное отношение к какому-либо

объекту, выхваченному из системы социальных связей. И этот опыт

показывает, что еще до начала эмпирического исследования необхо-

димо четко представлять себе теоретически функции социальной ус-

тановки в более широкой надындивидуальной системе отношений.
Признает это и Г. Тэджфел, указывая, что социальная психология

должна изучать, как установки и ценности опосредствуют взаимодей-

ствие между широкомасштабными социальными процессами и массо-

выми социальными действиями. Однако в своих эмпирических иссле-

дованиях он тяготеет скорее к методологическому индивидуализму. Эта

тенденция значительно усилилась в его последних работах. В одной из

них он определяет социальную психологию уже в более традиционном

духе - как <дисциплину, интегрирующую данные о психологических

закономерностях функционирования индивидов с данными о социаль-

ной среде разного масштаба, в которой оно происходит> [Op.Cit., р. 21].

Он считает, что предмет социальной психологии не может быть точно

определен. Единственный аспект, который, по его мнению, может быть

достоверно выделен, состоит в получении данных о том, <как различ-

ные социальные структуры, социальные системы или группы влияют

на способы восприятия индивидом мира, в котором он живет и действу-

ет>, и о том, как <природа> индивида (т. е. мотивы, эмоции, перцепции

и интерпретации) оказывает обратное влияние на его жизнь в группе и

отношения между группами.

ственных отступлений. Во-первых, несколько уходит на задний план

тема межгрупповых отношений; во-вторых, больший акцент делает-

ся на перцептивную, когнитивную сторону взаимодействия индиви-

да и общества, а меньший - на процесс коллективного изменения со-

циальной действительности, которому придавалось большое значение

при решении проблемы предмета социальной психологии. На наш

взгляд, эта эволюция объясняется главным образом практикой эмпи-

рических исследований межгрупповых отношений, проведенных са-

мим Г. Тэджфелом. Таким образом, если С. Московичи склоняется к

холистской интерпретации социальных отношений, то Г. Тэджфел

отступает к методологическому индивидуализму. Как же решить

проблему предмета социальной психологии, оставаясь на позициях

системного анализа? Иллюстрацией в этом плане может служить об-

зорная работа западногерманских авторов В. Мертенса и Г. Фукса
Новые решения проблем теории и методологии. Этт.еника ... 209
<Кризис социальной психологии?> [Mertens W., 1978], опубликован-

ная семь лет спустя после выхода в свет <Контекста...>. В ней подво-

дятся итоги осуществления той программы, которую наметили авторы

<Контекста...>. Опорой для оценки современного состояния социаль-

ной психологии Мертенс и Фукс избрали схему отношений <инди-

вид - группа - общество>. Развивая логику Г. Тэджфела, они заклю-

чают в северу социально-психологического исследования, помимо

отношений <индивид - индивид>, <индивид - группа>, <группа -

группа>, еще и отношения <группа - общество> и <индивид - обще-

ство>. По их мнению, в этой системе возможны пять уровней анали-

за; 1) взаимодействие <Я-Другой>; 2) влияние социальных условий

(в том числе групп) на поведение индивида; 3) влияние индивида на

эти условия; 4) взаимное влияние групп; 5) взаимодействие <Я-Дру-

гой>, опосредованное социальным контекстом [Op.Cit., р. 19-23]. К

числу основных исследовательских вопросов Мертенс и Фукс относят

следующие.
1. Как влияет поведение одного участника взаимодействия на по-

ведение другого, каковы а) условия социального влияния и б) послед-

ствия этого влияния?
2. Как опосредуется поведение индивида социальными условиями

(группами)?

условия, т. е. как индивид может влиять на группу?

взаимодействии с <Другим> (первый уровень анализа), чье поведение

также социально обусловлено?
6. Каковы отношения между нормативными, политическими, эко-

номическими факторами общества и различными его подсистемами?

ется главным в современной социальной психологии, исследующей

исключительно межличностные отношения. Основной целью этого

анализа выступает выявление тех условий, которые могут привести

к изменению поведения одного из участников взаимодействия. Ста-

вятся вопросы от первого лица: <Что я должен сделать, чтобы мой

партнер по взаимодействию согласился со мной, изменил свою уста-

новку, слушался меня, идентифицировал себя со мной, считал меня

привлекательным и т. и.> [Op.Cit., р. 20]. Главная особенность данно-

го уровня анализа - абстрагирование от социальных условий, кото-

рыми опосредуются восприятие, познание, установки и поведение. От-

правной пункт анализа - индивид, поведение которого есть функция

социальные объекты, т. е. как средство или препятствие для удовлет-

ворения каких-либо потребностей индивида.
Второй уровень анализа предполагает изучение не просто взаимо-

действия <Я-Другой>, а воздействий, которые организации, инсти-

туты, ценности, нормы, религиозные, культурные, политические и

экономические факторы оказывают на индивида через различные

социальные группы, какими, например, в процессе социализации

выступают семья и школа. При этом учитывается влияние таких

служить различные исследования социализации, а в области тео-

рии - концепции социальной категоризации.
На третьем уровне анализа индивид рассматривается уже не как

объект, а как субъект своей истории, способный оказывать обратное

влияние на окружающие его условия. В подавляющем большинстве

случаев экспериментальная социальная психология на этот уровень

не поднимается. Исключение составляют исследования в русле роле-

вых теорий и теорий символического взаимодействия.

диционном виде - это, в сущности, распространение закономернос-

тей, обнаруженных на первом уровне (<индивид-индивид>), на меж-

групповые отношения. По мнению авторов, на сегодняшний день

данный уровень представлен лишь микросоциологическим анализом,

поскольку социально-психологическое содержание этого уровня пока

не определено.
И, наконец, пятый уровень - взаимодействие <Я-Другой>, опос-

редованное социальным контекстом. Несмотря на то что многие соци-

альные психологи называют именно этот уровень подлинным предме-

том социальной психологии, дальше деклараций дело не двигается.

европейской социальной психологии в общем справедлива, за исклю-

чением оценки исследований межгрупповых отношений, которые в

последние годы развиваются особенно динамично. Добавим также, что

по-прежнему острыми остаются такие проблемы, как построение об-

щей теории социальной психологии, создание адекватных методов,

обеспечение социальной релевантности социально-психологических

исследований. На наш взгляд, их решение находится в прямой зави-

симости от того: как будут анализироваться социальные отношения,

являющиеся, по общему мнению, именно тем объектом, который при-

звана изучать социальная психология; какие эмпирические референ-

ты будут для этого избраны.

9.2. Этогеника: общая теория социальной психологии

риканской и западноевропейской социальной психологией. В амери-

канской науке развитие теории оказалось блокированным последова-

тельным проведением принципов позитивизма, согласно которым те-

ория - это необязательный интеллектуальный инструмент, произволь-

ное гипотетическое построение, изобретаемое всего лишь для система-

тизации эмпирических данных. Надо отметить, что к началу 80-х годов

миф о второстепенной роли теории в науке изрядно поблек, и в самих

США все чаще раздаются голоса в пользу создания метатеории, кото-

рая позволила бы интегрировать фрагменты социально-психологичес-

кого знания, наметить перспективу развития науки в целом [Gergen,

1982].
В этом сдвиге не последнюю роль сыграла западноевропейская

критика. Осознание острой, если не сказать отчаянной, потребнос-

ти социально-психологической науки в теоретическом каркасе ярко

выразилось в словах С. Московичи: <Лучше теория флогистона, чем

никакой теории>. С его точки зрения, в ситуации, когда нет ничего,

кроме донаучных концептуализаций, любая теория могла бы послу-

жить точкой отсчета, стать импульсом для создания других теорий,

опровергающих ее, и тем самым способствовать теоретическому раз-

витию науки. Ссылаясь на слова Новалиса (<если бы теория долж-

на была ждать, что скажет эксперимент, она никогда не появилась

бы на свет>), Московичи призывает приступить к поиску новых

понятий и объяснительных схем, не дожидаясь эмпирического обо-

снования каждого теоретического шага [Moscovici, 1972, р. 47]. Кон-

фронтация теорий с фактами, их подтверждающими или опроверга-

ющими, таков, по его мнению, подлинный путь прогресса науки

[Op.Cit., р. 45]. Однако тут и возникает ряд проблем, не решив кото-

рые, вряд ли можно надеяться построить даже подобие теории фло-

гистона. Это прежде всего определение предмета, выявление специ-

фики социального для социальной психологии, наконец, нахожде-

ние объективаций системных связей между социальными (индиви-

дуальными и коллективными) субъектами. Как было показано

выше, в решении этих вопросов западноевропейская социальная

психология прошла далеко не весь путь.

ями, которые современная наука предъявляет к развитой теории, сво-

дящей в единую систему знания, накопленные в некоторой области.

Согласно этим требованиям такая теория должна быть 1) информатив-

на, т. е. устанавливать связь между различными эмпирическими зако-
212 Опыт Западной Европы: парадигма понимания
нами; 2) прогностична, т. е. точно предсказывать ход событий; 3) эко-

номична, т. е. так систематизировать знание, чтобы максимальное чис-

ло фактов можно было вывести из минимального числа основных по-

нятий и принципов; 4) регулятивна, т. е. служить основой дальнейшего

научного поиска; 5) практически эффективна, т. е. быть инструментом

решения практических задач [Рузавин, 1978].

блемы, то они охватывают широкий спектр точек зрения. Одна из

них - позиция Г. Тэджфела, который <почти убежден, что общая те-

ория социального поведения невозможна> [Tajfel, 1972 р. 115]. С.

Московичи предлагает снизить требования, предъявляемые к теории

в социальной психологии, в частности к прогностической силе тео-

рии. Он же предлагает в качестве одной из мер вообще прекратить

накапливать экспериментальные данные, пока не будет создана те-

оретическая платформа [Moscovici, 1972, р. 46-48, 65]. Сама же плат-

форма, по мнению С. Московичи, может быть сформирована не

столько с помощью систематизации существующих знаний, сколь-

ко путем изменения объекта в опоре на социальные эксперименты и

в процессе активного формирования новых социальных отношений.

Исследование этих новых реальностей одновременно с участием в их

создании и позволит выдвигать совершенно новые теоретические

понятия [Op.Cit., р. 65].

ем через познание, социальная психология не сможет стать наукой в

строгом смысле слова, пока она не станет опасной> [Op.Cit., р. 66].
Это высказывание Московичи весьма характерно для того поворота

в решении проблемы теории, который совершают социальные психо-

логи в Западной Европе. Он состоит, коротко говоря, в отказе от по-

пытки решить ее путем чисто теоретической работы. Вместо этого

предполагается формировать теорию в практике.
На этом фоне выделяется своим замыслом попытка Р. Харре со-

здать не что иное, как общую теорию для социальной психологии.

социальной психологии>, представляющая единственную на сегод-

няшний день попытку (как в Западной Европе, так и в США) создать

общую социально-психологическую теорию. Сам автор, как бы желая

снять всякие сомнения в грандиозности своей концепции, говорит о

ней не иначе, как о революции в социальной психологии, называет ее

чертежом новой науки [Нагге, 1974], концептуальной матрицей напо-

добие эволюционной теории Дарвина [Нагге, 1979, р. 4]. Весьма вы-

соко работу Р. Харре оценивают и такие видные социальные психоло-
Новые решения проблем теории и методологии. Этогеичка ... 213
ги, как К. Герген, Б. Шленкер (США), В. Мертенс, Г. Фукс, Н. Арми-

стед (Западная Европа).

вития теоретической социальной психологии в Западной Европе, вклю-

чая обращение к идеям Маркса. Поэтому представляет интерес, как

преодолевает Р. Харре препятствия на пути построения общей социаль-

но-психологической теории, каковы конкретные позитивные основа-

ния, на которых он строит свою концепцию, а именно: модели челове-

ка, общества и их отношения, представление о предмете социальной

психологии, система понятий, в которых он анализируется, и метод^

его эмпирического исследования.
Особое внимание Харре уделяет модели человека, поскольку, по его

мнению, она лежит в основе любой социальной теории [Op.cit., р. 5]. Со-

гласно Харре, стержнем человеческой природы, главным мотивом че-

ловека является уважение других людей. Вся его жизнь - это борьба

за место на континууме <уважение -презрение>, а его психологичес-

кая биография (<моральная карьера>, по выражению Харре) - не что

иное, как траектория движения между этими двумя полюсами [Op.Cit.,

р. 2, 33-34, 312-313]. Как считает Харре, даже язык и мышление, ко-

торые, по мнению многих представителей социальных наук, являют-

ся базисными характеристиками человека, порождены потребностью

индивида сформировать у окружающих уважительное к себе отноше-

ние. Символическая активность с этой точки зрения выступает преж-

де всего как инструмент для завоевания уважения. Это достигается с

помощью самовыражения (экспрессии), которое производит определен-

ное впечатление (импрессию) на других людей [Op.Cit., р. 5]. Экспрес-

сия и импрессия представляют две стороны функционирования так на-

зываемой экспрессивной системы, продуктом которой являются репу-

тация индивида в том пли ином сообществе и воздаваемые ему почес-

ти. Функционируя в этой системе, человек выступает в двух основных

ролях: потребителя уважения и его производителя, т.е. того, кому

выражается уважение, и того, кто его выражает. И в том и в другом

случае он должен уметь <читать текст> социального взаимодействия,

знать его правила и принципы интерпретации, уметь понять, как его

оценивают, и выразить свою оценку. Таким образом, второй существен-

ной характеристикой человека является способность к интерпретации,

пониманию своего социального окружения [Op.Cit., р. 5]. Поскольку

люди в повседневной жизни достаточно успешно справляются с зада-

чей такой интерпретации, Харре призывает относиться с уважением к

их опыту и сравнивает их с учеными, решающими научные проблемы

[Нагге, 1974, р. 243].

начительной степени автономный субъект деятельности, <хозяин

социального мира> [Op.Cit., р. 243]. Важной характеристикой чело-

века является также способность к неограниченному придумыванию

новых форм (в том числе форм социального взаимодействия) и стрем-

ление к их предметному воплощению [Op.Cit., р. 5].

ся не столько практической деятельностью людей, сколько развитием

символической активности, побуждаемой экспрессивной мотивацией,

то и само общество, по его мнению, изобретено, придумано, <воображе-

но> людьми в бесконечном процессе самовыражения [Op.Cit., р. 6]. Это

не означает, что экспрессивная система для Харре отождествляется с

обществом. Он не отрицает огромного значения в жизни человека ма-

териальных потребностей и благ, практической деятельности и пола-

гает, что социальный процесс надо рассматривать как результат взаи-

модействия двух систем, которые лишь в теоретическом анализе могут

быть разведены и абстрагированы: практической, в которой произво-

дятся средства существования, и экспрессивной, в которой производят-

ся почести и репутации [Op.Cit., р. 4].
Говоря об источниках своих представлений, Харре отмечает, что

модель человека - творца новых форм он заимствует у мыслителей

эпохи Возрождения; в понимании закономерностей развития и фун-

кционирования практической системы как материальной основы со-

циального процесса он опирается на К. Маркса^ , экспрессивную си-

стему выделяет вслед за американским, социологом Т. Вебленом. От-

метим, однако, что для Веблена существо <природы человека>, его

центральный мотив - это стремление к самоуважению. Уважение

других - это лишь еще один источник самоуважения. Для Харре

главная цель и благо - уважение других. Поэтому подлинным источ-

ником его представлений об экспрессивной системе следовало бы на-

звать взгляды Аристотеля, который в <Никомаховой этике> писал:

ибо в них почти исключительно лежит цель политической жизни

[Александров, 1940, с. 215].
Согласно Харре, в истории человечества экспрессивная система

обычно доминирует над практической как в масштабе общества, так

в жизнедеятельности отдельных индивидов [Нагге, 1979, р. 5, 19-22].

Счастье человека, считает Харре, определяется его положением не в

практической, а в экспрессивной системе. Например, человек, обла-

дающий экономической и политической властью, может быть лишен

уважения, т. е. занимать гораздо более низкое место в системе эксп-

рессивной. Поэтому субъективно он будет несчастлив, несмотря на

ности возникают и удовлетворяются в рамках общественных форм

жизни, а значит, впосредуются системой ритуалов, интерпретаций по-

требностей и способов их удовлетворения, в большей степени детер-

минирующей поведение человека, нежели материальные потребнос-

ти. Именно поэтому экспрессивные цели в большинстве случаев пред-

почитаются практическим. В итоге в ходе развития того или иного со-

циального института экспрессивная система закономерно заслоняет

и вытесняет те практические цели, ради осуществления которых

институт был создан.

модель их отношения. Рассматривая это отношение, Харре выделяет

два типа структур: людей (people structures) и действий (action

structures). Структура первого типа - это система социальных инсти-

тутов, в которую люди входят как ее элементы.
Структуру второго типа образуют действия и поступки людей, на-

правленные на решение практических проблем, а также вербальные

объяснения этих действий и поступков, имеющие целью показать, что

они совершены разумным и, следовательно, достойным уважения

субъектом.
Степень автономности индивида (основной параметр модели отно-

шения <индивид-общество>) различна в этих структурах. В системе

социальных институтов индивид выступает как детерминируемая,

ведомая сторона отношения. Напротив, в системе действий человек

является стороной ведущей, поскольку это он дает объяснения, кон-

струирует представление о себе, производит новые символические

формы социального взаимодействия. Если же учесть, что вербальные

объяснения составляют основу экспрессивной системы, а последняя

в целом является ведущей в обществе, то можно сделать вывод: инди-