От составителя

что повествовательное высказывание есть преимущественная модальная форма речи. Повествование может быть отвлечено в своем содержании от ситуации речи, поскольку содержит возможность нулевого ответа и пересказа, т.е. возможность таких типов ответа, смысл которых лежит за пределами конкретного момента речевой ситуации.

Смысл репродукции поддерживается только духовным интересом собеседников, а не конкретной ситуацией, в которой осуществляется речь. Поэтому продуктом повествовательной речи всегда является развитие социального фактора в языке. Переход к практической деятельности может осуществляться при всех трех типах ответа, но всякий раз он означает не дальнейшую жизнь речи-мысли, а ее прекращение.

Можно думать, что проблема "смены реплик", управляемой речевым этикетом, близко стоит к проблеме Минобразования, т.е. к проблеме появления у слов и высказываний номинативной функции. Номинативная функция предполагает способность изобразить в слове природу вещи, указанной словом, и тем дать правила обращения с этой вещью.

Помимо общих правил следования реплик в диалоге существует много частных правил, определяющих построение каждой реплики. Эти правила задают конкретное содержание реплик, их правильность по отношению к конкретному содержанию предшествующей реплики или реплик. Эти частные правила построения диалога и монолога подробно представлены в паремиях о речевых отношениях.

1.5. ПАРЕМИИ О ДИАЛОГЕ

Пословицы о речевых отношениях удобно изложить, группируя их так, чтобы, с одной стороны, они отражали временную последовательность действий, а с другой,— степень важности действий в становлении и ведении беседы. С этой точки зрения правила, регулирующие речевые отношения, данные пословицами, распадаются на три основные подгруппы.

Первая подгруппа паремий предполагает, что речевые отношения собеседников должны быть построены на основании формул вежливости. Сюда относятся пословицы, оценивающие человека по его знанию форм речевого этикета: "Лошадь узнают в езде, человека — в общении", "Вежливость познается среди хамства", "Учись вежливости у невоспитанного". Сюда также относятся пословицы, содержащие рекомендации вежливой речи и запрещения невежливой речи: "Одно хорошее слово лучше тысячи слов ругани", "От приятных слов язык не отсохнет", "Из дурного рта выходит только скверное слово". Эта подгруппа пословиц, говорящая о необходи-

51

мости вежливой манеры ведения речи, фактически предполагает не только знание этикетных форм, но и запрет на оскорбление словом собеседника (о чем особо говорится в разделе "Правила для говорящего").

а) Высказывания о предпочтении слова перед бессловесным действием: "Умный языком, глупый руками".

б) Высказывания о предпочтении слушанья перед говорением: "Прожуй, прежде чем проглотить; послушай, прежде чем говорить", "Язык — один, уха — два, раз скажи, два раза послушай ", "Умный не говорит, невежда не дает говорить".

в) Высказывания о возможной значимости молчания на фоне всей беседы: "Молчанье — тоже ответ ".

1. "Отвечает тогда, когда его не спрашивают" — указание на ошибку в порядке ведения беседы.

2. "Дед говорит про курицу, а бабка — про утку" — указание на ошибку в теме беседы.

3. "Вы слушайте, а мы будем молчать" — указание на ошибку в ответах умолчанием.

Указанные ошибки могут привести к прекращению беседы.

Соблюдение всех трех групп правил делает человека искусным в беседе, "удобным" собеседником: "Умей обойтись с глупым, а умный сам с тобой обойдется ".

Все три разряда правил установления речевых отношений дают следующую картину. Формулы вежливости, на соблюдении которых настаивают паремии, обеспечивают возможность становления диалога, так как представляют собой систему своеобразных "парольных слов", создающих уверенность в возможности начала и продолжения беседы.

В беседе нужно вести себя в соответствии с правилами вежливости, отдавая предпочтение беседе перед неречевым занятием, отдавая предпочтение выслушиванию собеседника перед своей речью и, наконец, "умея промолчать", не нарушая этикета беседы. Эти три основных правила позволяют бесконечно продолжать речь, так как отсутствие неречевого действия предполагает переход к речи, выслушивание вызывает речь, а достойное умолчание не прерывает речи.

Все, что может прервать речь или сделать ее неплодотворной, считается ошибочным. Такими ошибками может быть избрание не того собеседника, нарушение темы беседы и порядка ее ведения. Эти ошибочные действия запрещаются пословицами.

1.6. ПАРЕМИИ О МОНОЛОГЕ

Монолог, как уже отмечалось, является частью диалога и представляет собой сообщение, сделанное одним лицом другому лицу (или другим лицам) в ходе диалога. Особенности монолога определяются этикетными правилами построения монологического сообщения и его принятия, иначе — правилами для говорящего и правилами для слушающего.

Паремии о монологе настолько тесно сплетены с паремиями о диалоге, что в самих фольклорных текстах их разделение может выглядеть несколько искусственным. Однако выделение паремий о монологе все-таки необходимо, если учесть последующее развитие устной речи в жанре монолога и важность деления текстов на монологические и диалогические в последующем развитии языка.

Паремии о монологе достаточно четко различают правила для говорящего и правила для слушающего. При этом правила для слушающего семантически предшествуют правилам для говорящего.

Правила для слушающего

Правила для слушающего представлены многими смысловыми разновидностями паремий. Назовем важнейшие семантические группировки этих паремий:

Смысл этой группы паремий состоит в предписании выслушать и отдельно изучить каждое полученное сообщение, так как в нем изначально следует предположить возможность нового знания: "Рты у всех одинаковые, головы у всех разные ".

В устной речи, где содержание слито с индивидуальностью говорящего, истинность и пригодность высказывания должны быть определены сами по себе, независимо от того, кем высказывание произнесено.

53

3. "Слону снится одно, погонщику — другое", "Один любит редьку, другой — дыни", "Одному нравится попадья, другому — попова дочка ".

В то же время само содержание высказывания должно пониматься как независящее от характера говорящего.

4. "Иногда и дурак умное слово молвит ", "И глупая речь бывает к месту ".

5. "Слишком умный подчас не очень отличается от дурака", "Чрезмерная мудрость хуже глупости ".

В противопоставлении "умный" — "глупый" различается истинность и полезность содержания высказывания самого по себе, независимо от характера говорящего.

Таким образом, в состав паремий группы "В" входят правила, рекомендующие слушающему отличать содержание высказывания в его истинности и полезности от собственных свойств лица говорящего.

Г. Паремии, предлагающие в содержании высказывания и в самой речевой ситуации распознавать намерения и интересы говорящего.

1. "Человек спрятан за своими словами, хочешь узнать человека, вслушайся в его речь ".

Эта группа паремий предлагает соотносить содержание высказывания с характером говорящего и объяснять хотя бы часть содержания, исходя из намерений и интересов говорящего.

Д. Паремии, предупреждающие о возможной "неискренности" говорящего, способного иметь цель такого воздействия на слушающего, которое идет в ущерб слушающему.

1. "Если бы неискренность горела, дрова были бы вполовину дешевле ".

2. "Встретит человека — говорит как человек, встретит черта — говорит как черт", "С волком ест курдюк, с пастухом плачет", "Зайцу говорит "беги", борзой говорит "лови"", "Как двуручная пила ходит: то к одному, то к другому ".

3. "Не доверяй человеку, хвалящему тебя ", "Кто не сплетничает о других, тот не сплетничает и о тебе", "Кто передает тебе о других, тот передает другим о тебе".

Способ обезопасить себя от "неискренности", т.е. от воздействия говорящего, способного нанести ущерб слушающему, состоит в соотнесении высказываний говорящего, сделанных им в разное время разным лицам. При нахождении в содержании высказываний

54

противоречия, обнаруживающего лесть или осуждение третьих лиц, служащих косвенным способом льстивого завоевания расположения слушающего, следует отвергать мнение и побуждение к действию, содержащиеся в высказывании говорящего.

Е. Паремии, представляющие способы оценки общих особенностей содержания высказывания самого по себе, независимо от характера говорящего, его намерений и интересов.

1. Нелогичность вывода: "Начал с кувшина, кончил о бочке", "Начал за здравие, кончил за упокой".

2. Непонимание ситуации: "Ничего, что дом сгорел, зато клопы подохли ".

3. Хвастовство и нереальность (вымышленность описания): "Родился раньше отца и пас дедовский табун ".

4. Неопределенность суждения: "Женили "если" и "разве" и родилось у них "если бы, да кабы"", "Немного слов — много оговорок ".

5. Несовпадение формы выражения и содержания: "Буквы кривые, да смысл прямой ".

6. Наличие иносказания: "Плоха та шутка, в которой нет половины правды ".

Эта группа паремий представляет собой способы "выбраковки" содержания получаемых сообщений, уже отделенного от характера и намерений говорящего.

Ж. Паремии, указывающие на типичные ошибки в построении высказывания.

1. Бессмысленное подражание другим: "Раз модно — пусть хоть трахома ".

2. Безосновательные мечтания: "Мыслями на троне, задницей в грязи ".

3. Безосновательное самооправдание: "Танцевать не умеет, а говорит, что пол кривой".

4. Неуместная щепетильность: "Балка нужника упрекает мельничную сваю за грязь ".

5. Приписывание себе чужих заслуг: "Конь скачет, а всадник похваляется ".

6. Непонимание своего истинного положения: "Его из деревни гонят, а он просится в старосты".

7. Непонимание сути событий: "Вода всю мельницу унесла, а ты спрашиваешь, где желоб".

8. Некомпетентность критики: "Каждый может ругать выстроенный дом, но не каждый может его построить ".

9. Некомпетентные советы: "Кто сам ничего не делает, тот любит поучать других ".

10. Лицемерие: "Нет, нет взять не могу, положите мне в карман". ...

55

11. Искажение истины в гневе: "Гнев шагает впереди, ум сзади".

13. Неосновательность суждения: "Причину и пластырь можно приклеить куда угодно ".

14. Невежество: "Люди не любят того, чего не знают ".

Эти и подобные правила, с точки зрения речеведения, служат для опознания типичных случаев "неправильной речи", поэтому они нередко ироничны, как бы пародируют неверную речь.

Паремии, моделирующие ошибочное поведение человека, весьма разнообразны и многочисленны, так что может возникнуть представление о наличии своеобразной фольклорной классификации ошибочных человеческих поступков. Однако такое утверждение было бы, как кажется, определенной "модернизацией" фольклора, поскольку в сфере фольклора, как самостоятельной области знания, еще не образуется, по-видимому, целостного понятия о психологической и социальной систематизации неправильного поведения.

Паремии, обнаруживающие ошибки в суждениях, по общему закону паре-миологии противопоставлены похвале "точной", "дельной" речи: "Рот мой — щит мой", "Хорошее слово — половина счастья" и т.п. Сюда же можно отнести паремии, указывающие на возможную двойственность содержания речи: "Язык без костей — как повернешь, так и повернется", "Мокрый язык чего только не скажет" и т.п. Хотя эта подгруппа паремий уже как бы входит в правила для говорящего.

В целом фольклорные правила для слушающего могут быть сведены в своеобразную программу, где полученное сообщение проходит серию осмыслений и проверок:

а) внимательно отнестись ко всем полученным сообщениям;

б) предположить возможность опасности и/или ошибочности, содержащихся в принятых сообщениях;

в) в целях правильной оценки принятых сообщений разделить содержание сообщения и характер говорящего;

г) распознать намерения и интересы говорящего, стоящие за его речью, в зависимости от характера его личности и прежних высказываний;

д) отклонить высказывания, имеющие цель побудить слушающего совершить недолжный поступок;

е) установить позитивный смысл полученного сообщения.

Правила для говорящего

Правила для говорящего строятся в целом, как уже отмечалось, на предостережениях об опасности слова. При этом паремии распадаются на ряд групп в зависимости от того, какую именно опасность слово в себе содержит.

А. Как уже отмечалось, говорящий, прежде всего, должен обеспечить ненанесение ущерба, который слово может причинить слушающему ("Ножом убивают в безлюдном месте, словом — на людях"), и предупреждение возможных дурных последствий от

56

высказывания при его передаче ("Все беды человека от его языка"), а также предусмотреть прямой ущерб самому себе от ошибочного высказывания. Поэтому первая группа паремий рекомендует осторожно обращаться со словом. Например,

3. "Сердце глупца — в его языке, язык умного — в его сердце", "Лучше захромать на ногу, чем на язык ".

Смысл правил, содержащихся в данной группе пословиц, состоит в том, что предписывается осторожность со словом, коль скоро: а) сказанное может обернуться против говорящего; б) сказанное — одноактный акт, недопускающий переделок; в) сказанное — признак "ума" или "глупости" говорящего, в зависимости от содержания сказанного.

Б. Следующая группа правил касается характера внутренних действий со словом. Например,

1. "Сначала свари слово, потом вытащи его изо рта", "Прежде чем говорить, подумай о смысле слов".

2. "Не говори всего, что знаешь, но знай все, что говоришь", "Лучше хорошо молчать, чем плохо говорить ".

3. "Если боишься, не говори, если сказал — не бойся ".

Эта группа правил предписывает: а) всестороннее обдумывание будущего высказывания; б) обязательную "фильтрацию" высказываний во внутренней речи путем отбора годных к произнесению высказываний внутренней речи; в) точное и отчетливое произнесение отобранных высказываний внутренней речи.

В. Третья группа паремий дает своеобразную классификацию типичных неправильностей в произносимых высказываниях. Например,

1. Противоречие содержания речи и ситуации общения: "Лучше плакать кстати, чем смеяться не вовремя", "Править бритву и давать советы нужно вовремя ".

2. Тривиальность содержания высказывания для слушающего: "Учитрыбу плавать", "Яйцо курицу уму-разуму учило".

3. Многословие: "Слова — жемчуг, но когда их много, они теряют цену", "Веревка хороша, когда длинна, а речь, когда коротка".

К этому ряду пословиц можно еще отнести предупреждения о том, что многословие способно повредить самому говорящему, приводя к ошибкам при "фильтрации" высказываний и их оценки во внутренней речи: "Кто много говорит, много ошибается ".

57

4. Повторение одного и того же содержания в данной ситуации общения: "И хорошее слово хорошо один раз ".

6. Снижение ценности высказывания по причине неверного выбора слушающего: "Мечет бисер перед свиньями", "Услаждает на лютне слух буйвола".

Г. Четвертая группа паремий содержит рекомендации стили-стико-риторического характера. Такие паремии весьма разнообразны по содержанию. Приведем некоторые примеры:

"Смысл слова зависит от того, каким тоном оно сказано"; "Если хочешь возвысить человека — возвысь, хочешь унизить — тоже возвысь"; "Стреляет криво — попадает прямо" ( об иносказании ); "Умный винит себя, глупый — товарища" и т.п.

Правила речевого поведения для говорящего построены как программа действий, имеющих определенную последовательность:

а) Предписывается произвести тщательную умственную работу над словом, поскольку произнесение есть однократный акт, не допускающий переделок, а сказанное может обернуться против говорящего.

б) Предписывается обдумывать высказывания во внутренней речи, отбирая годные к произнесению.

в) Рекомендуется обдумывать отобранные к произнесению высказывания на основе отсутствия в них следующих признаков: противоречие ситуации общения, тривиальность содержания, многословие, повтор уже сказанного в той же ситуации, намеренное несоответствие речи и действительности, возможное обесценивание содержания в зависимости от характера и опыта слушателя.

Итак, правила речевого поведения для говорящего и правила речевого поведения для слушающего представляют собой две противопоставленных друг другу программы речевых действий [см. блок-схему "Правила ведения речи"]. Сравнение обеих программ показывает, что данное противопоставление носит целостный характер. Ни одна отдельная операция в программе для слушающего не соотносится с какой-либо отдельной операцией в программе для говорящего, но обе программы в целом построены так, что программа слушающего определяет программу говорящего. Анализ высказываний, совершаемый слушающим, определяет действия и характер оценок говорящего. Таким образом, реализуется общее правило — действия слушающего имплицируют действия говорящего.

Правила ведения речи (блок-схема)

59

Исследователи отмечают различный характер соотнесения внутренней речи у говорящего и слушающего с их внешней речью; внутренняя речь говорящего как бы синтезирует внутреннюю речь слушающего, в то время как внутренняя речь слушающего, напротив, анализирует внутреннюю речь говорящего [150, 30]. Эти наблюдения находят обоснование в свете фольклорных данных.

Фольклорное осмысление "слова" раскрывается в особом разряде паремий о "слове и деле". Слово понимается здесь как минимальное высказывание, в силу чего наделено модальностью и подчиняется, как монологическая часть диалога, общим правилам ведения диалога, правилам для слушающего и говорящего. Слово представляет собой предмет творчества. Создание слов есть, по сути дела, создание языка.

Осмысление природы слова в народном сознании получили в научном языкознании название "народной этимологии" (в противовес научному исследованию истории значения слова). Но, помимо осмысления слов, народной этимологии свойственна также и конструктивная роль. Конструктивную роль народной этимологии подробно исследовал А.А.Потебня [91]. Он показал, что народная этимология включает в себя не только правила осмысления, но и правила создания новых слов. Народная этимология, определяя свойства слова, как бы интегрирует правила для говорящего и слушающего, правила ведения диалога в целом и построения отдельных монологических частей диалога. Эта интеграция возникает в пределах слова-имени. Народная этимология, таким образом, дает общие правила словотворчества, обеспечивающие становление языка.

60

Знания, относимые к области народной этимологии, представлены в большом тематическом разряде паремий о "слове и деле", который разбивается на три содержательно соотносимые группы: а) паремии об отношении мысли, слова и дела; б) паремии об оценке слова через дело и в) паремии о знании вообще (в том числе и о знании, заключенном в слове), определяющие, с одной стороны, правила мыслительного поведения, а с другой — личную ответственность действующего.

Другая подгруппа паремий касается уже не слова как мысли, а слова как определенной разновидности действия и поступка. Смысл этих паремий в том, чтобы заставить человека действовать в соответствии со словом: "Кто сказал и сделал — человек, кто не сказал и сделал — лев, кто сказал и не сделал — осел ", "Взялся за гуж:, не говори, что не дюж". Эти и многие другие паремии предписывают обязательное исполнение на деле сказанного слова. Если человек не действует в соответствии со словом, особенно со словом, которое он дал сам, то он подвергается осуждению: "Языком мастер, а делом левша", "Пустой орех — звонок", "Мяукающий кот мышей не ловит", "Работать маленький, говорить большой" и т.п. Поскольку слово есть объективация мысли для других, то такие паремии предписывают породить дело из слова и запретить "пустословие" в смысле неисполнения дел, намеченных в словах.

Отсюда следует вторая группа паремий об оценке слова, которая, с точки зрения народной этимологии, проявляется в тех делах, которые должны следовать за словом: "Что завязано ртом, рукой не развязать". Таким образом, оценка слова производится по наступающему вслед за словом делу с позиций способности слова изменить ситуацию. q

61

Оценка слова через последующее дело заставляет предполагать парадоксальные случаи. Например: "Сказал, что нсбосноО низок, так и хоОи нагнувшись", "Утро наступает не потому, что ноют петухи" и т.п. Сравнение этих двух пословиц по содержанию, взятому в аспекте правила речевого поведения, показывает, что сказавший неверные, неразумные слова должен все равно вести себя в соответствии со сказанным, хотя сказанное может быть бессмысленным или неверным. Оценка слова делом позволяет как бы поправить смысл слова хорошо сделанным делом: "Не бойся, что плохо сказал; бойся, что плохо сОелал ".

Если правильные отношения слова и дела соблюдались человеком всю его жизнь достойным образом, то "Человек умирает, а доброе слово остается", "От хорошего человека остается имя, от плохого — грязь ". "Сохранение имени", т. е. доброй славы о человеке, зависит именно от отношений слова и дела, соблюдавшихся им всю жизнь. Это подтверждается таким параллелизмом: "Скот гибнет—кости остаются, человек умирает — дело остается", "Лошадь гибнет — поле остается, человек умрет — дело останется ".

Тематический разряд пословиц о "слове и деле" дает систему правил, которую можно описать как последовательность действий:

1. Всякому делу должна предшествовать мысль. За правильность мысли человек несет личную ответственность.

2. Перед действием мысль может быть высказана в слове и стать замыслом, о котором извещены другие.

3. Действовать надо в соответствии с мыслью. Если мысль высказана в слове, то запрещается не действовать в соответствии со словом.

4. Соблюдение своего слова в действии предписывается даже в том случае, если слово было сказано неправильно, но исправить неверное слово можно делом.

5. Главная оценка жизни человека состоит в соблюдении правильных отношений между словом и делом (данных в пп. 1—4).

Таким образом, в соответствии с тем, чему учат пословицы, "слово": а) предшествует по времени "делу", б) определяет содержание и способ действия, в) оценивается по действию, как по своему результату.

При становлении письменной речи и образовании литературного языка эти же отношения мысли, слова и действия являются исходной точкой формирования философии имени (Логоса), лежащей в основании донационального письменного языка.

Античные теории именования представляют собой варианты развитых систем народных этимологии. При этом следует отметить, что в любой культурной традиции (китайской, индийской или греко-латинской) теория именования в принципе одна и та же как по-своему назначению, так и по своим результатам.

Общий смысл теории именований — "орудность" слова-имени: слово, именуя вещь, является орудием, с помощью которого

62

в деятельности людей возникает именованная словом вещь. Древнекитайский мыслитель Конфуций кратко формулирует этот принцип так: "Если имя дано неверно, то речь не повинуется, если речь не повинуется, то дело не образуется. Если же имя дано верно, то и речь повинуется, если речь повинуется, то и дело образуется" [54]. Эта краткая формула является основой развернутой теории именования, содержание которой удобнее всего изложить, раскрыв предварительно следующие три понятия: "имя", "речь", "дело". Смысл этих слов в современном русском языке (как и в других современных языках) часто бывает отличен от того, что было свойственно древности.

Примером такого понимания свойств имени может служить в современных языках употребление прозвищ (ср., например, гоголевское "заплатанный" в применении к Плюшкину; в этом слове даны одновременно как свойства его внешности и характера, так и отношение к нему и обращение с ним его крестьян).

Слово "речь" в современных языках, как правило, обозначает процесс говорения, но в античности процесс говорения был связан прямой ассоциацией, во-первых, с процессом абстрактного суждения, во-вторых, с фактом поведения, и, что самое главное, речь обнаруживала намерение совершить действие или указывала прямо на переход к действию. "Речь" всегда есть что-то, что имеет несколько принудительный для слушающего и абстрактно-мыслительный для говорящего смысл.

Вот почему слова "имя" и "речь" не могут произноситься произвольно, так как они всегда вызывают к жизни то или иное действие или отношение одних вещей к другим, одних людей к другим или вещей к людям. "Словесная магия", свойственная мифологическому мышлению, наделяет эти слова смыслом активного действующего начала.

На фоне сказанного, "дело", означая прежде всего действова-ние с реальным или воображаемым предметом, всегда предполагает тот или иной результат, обеспечивает становление чего-то сущего. Это ставшее сущее может относиться к любой области: ремеслам, сакральной, юридической и административной деятельности, дея-

63

тельности познавательной, отношениям людей к природе и людей между собой и т.д.

Эти познания лежат в основе деятельности людей, образующей человеческое общество, т.е. коллектив людей, связанных между собой определенными отношениями родства и социальной иерархии, с одной стороны, и производственными процессами, с другой.

Вот почему слово, будучи объединяющим началом, требует к себе особенно внимательного отношения. Слово нужно правильно создавать и применять, так как, в противном случае, нарушается порядок в обществе.

Проблема теории именований и правильности имен была одной из ведущих в античной и средневековой философии, где она занимает промежуточное положение между гносеологией и грамматикой. Практическим центром теории именований было умение дать правильное имя. С этой точки зрения наиболее представителен диалог Платона "Кратил"[6^>6"].