Першя народы средней азии в составе арабского ха. Шфата

Джалал ад-Дин Руми — один из крупнейш-их поэтов суфизма. Наиболее известными его произведениями являются диван, сбор­ник стихотворений и поэма «Маснавии маънави» {«Назидатель­ные двустишья»), состоящая из 36 тыс. двустиший, в которых изложены основы суфийской философии. В этой поэме Руми развивает жанр суфийско-философского маснави (поэмы с пар­ными рифмами).

Стиль произведений Руми очень простой, с использованием форм таджикской народной поэзии: лирической песни в газелях и притч в маснави ²⁵

Муслих ад-Дин Саади Шираза (род. ок. 1219 г. — ум. в 1292 г.) начал свое образование в Ширазе, затем переехал в Багдад и там закончил курс обучения.

С одной стороны, его страсть к путешествиям, а с другой стороны :— полная тревог обстановка, создавшаяся на родине Саади во время монгольского нашествия, заставили поэта долго скитаться по разным странам Востока. Во время своих много­численных путешествий, продолжавшихся 30 — 40 лет, Саади посетил Хиджаз, Багдад и Северную Африку.

В 1256 г. он вернулся в Шираз и занялся обработкой своих произведений.

Ширазский поэт, творивший вне территории Средней Азии, Саади органически вошел в историю не только персидской, но и таджикской поэзии. .Творчество его сформировалось под воздействием раннесредневековой таджикской поэзии и нераз­рывно с ней связано.

Кроме широко известных произведений ..«Гулистан» ³¹⁾ и «Бус-тан» ^а7 Саади написал множество стихов, в частности несколько циклов газелей.

Саади был также большим мастером в области прозы. Он совершенствовал и дидактический жанр. В дидактических произ­ведениях поэт красноречиво выразил свои гуманистические взгляды, проповеловал любовь к родной земле.

Саади осуждал тиранию, произвол сильных мира сего, призы­вал правителей уважать и ценить простых людей. Он призывал довольствоваться малым и порицал стяжательство и стремление к роскоши. В то же время творчество Саади несет печать исторической' и классовой ограниченности. Так, он пишет о необходимости покоряться сильному, проповедуя свой вариант непротивления злу. • Вот некоторые образцы афоризмов «Гулистана»:

«Когда враг исчерпает все хитрости, он начинает потрясать цепью дружбы. Следовательно, он старается стать другом, когда не может стать враном».

«Для невежды нет ничего лучше молчания; но если бы он знал, что для него лучше всего— не был бы невеждой».

«Мускус — то, что обладает ароматом, а не то, о чем мас-кателыцик утверждает, что это мускус. Мудрец подобен лотку москательщика: молчаливо показывает он свои совершенства; а глупец как походный барабан — обладает громким голосом, внутри пуст и ничтожен».

«Хотя одежды султана почетны, но свое поношенное платье почетнее; хотя стол богачей и сладок, еда из собственной сумы слаш,е».

«Как известно, Кротость верблюда столь велика, что ребенок может взять его за повод и повести за сто фарсангов, и он не будет стараться высвободить свою шею. Но если верблюд придет к опасному месту, которое могло стать причиною погибили его, а ребенок по незнанию захочет пойти туда,— вырвет верблюд у него из рук повод и в другой раз уже не будет елуотться; там, где нужна суровость,— мягкость неуместна.

Говорят, что мягкостью не сделаешь врага другом, а только увеличишь его притязания».

«Высшее из творений, очевидно, человек, низшее—собака. Но мудрецы единодушно утверждают, что благодарная собака лучше неблагодарного человека».

Амир Хусрау' Дехлеви (1253—1325 гг.). Отец поэта был родом из Кеша, но во время монгольского нашествия бежал из Мавераннахра в Индию. Поэт родился в одном из городов Северной Индии. Окончив учение. Амир Хусрау избрал местом своего жительства город Дели, где и продолжал свою творчес­кую деятельность при дворе султана.

Кроме дивана стихов, состоящего из пяти частей, Амир Хусрау, следуя гениальному сыну азербайджанского народа Низами, цаписал «Пятерицу». Хотя поэт и сохранил старую тематику, он изменил сюжет поэм, а также дал оригинальную характеристику героев.

Смелее, чем другие поэты, Амир Хисрау разрабатывал местную тематику. Его эпические произведения «Киран ас-саадайн» (о примирении царевича Кей-Кубада с его отцом

209

Богра-ханом), «Мифтах ал-футух» («Ключ побед») и «Нух сипихр» («Девять небесных сфер») написаны на местные темы. Эти произведения, помимо большой литературной ценности, имеют также огромное историческое значение. Интересна сказоч­но-романтическая поэма Амира Хусрау об индийском принце и его возлюбленной — «Хизр-хан ва Дувалрани».

Амир Хусрау занимался также разными науками, поэтикой и музыкой.

В 1221 — 1222 гг. была составлена первая дошедшая до нас антология таджикской поэзии «Лубаб ал-албаб» («Сердце­вина сердцевин», т. е. «лучшая из лучших»). Ее автор.Мухаммад Ауфи, родом из Мерва, воспитывался и учился в Бухаре. Спа­саясь от монгольского нашествия, бежал в Индию. Здесь, кроме антологии, он доставил также сборник прозаических произве­дений «Джавами ал-хикайат ва лавами ар-ривайат» («Собрания рассказов и лучи повествований»), состоящий из новелл, легенд и т. д.

Другой автор, Мухаммад ибн Кейс Рази, служивший при дворе хорезмшаха Мухаммада, спасался от монгольских захват­чиков в южных районах нынешнего Ирана и здесь в 1223 г. составил руководство по поэтике («Оценщик проб стихов Аджа-ма», т. е. стихов на фарси), содержащее образцы творчества таджикских поэтов, начиная с ранних и кончая современниками автора.

Большое развитие в XIII в. получила историческая литерату-. ра. Из произведений этого рода литературы необходимо назвать «Табакати Насири», написанное в 1260 г. выходцем из Гура Абу Омаром Минхадж ад-Дином Джузджани. Кроме истории царей Индии, в «Табакати Насири» дается подробное описание некоторых событий газневидского периода, монгольского влады­чества и особенно перипетий борьбы с исмаилизмом. Это сочи­нение является также лучшим источником по истории средневе­кового Гура.

Из исторических трудов, особенно ценных для изучения монгольского периода, должны быть упомянуты составленные в Иране сочинения Ала ад-Дина Ата Малика Джувейни (ум. в 1283 г.) «Тарихи Джахан-гушай» («История завоевателя мира») и произведение Фазлаллаха Рашид ад-Дина (убит в 1318 г.) «Джами ат-таварих» («Собрание историй»). Произведение после­днего В. В. Бартольд расценивает как первую серьезную попытку составления средневековой «Всемирной истории».

210

Глава пятая

ТАДЖИКСКИЙ НАРОД В ГОСУДАРСТВЕ ТИМУРА И ТИМУРИДОВ

1. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ. НАРОДНЫЕ ДВИЖЕНИЯ

Монгольские ханы, принимая ислам, постепенно концентриро­вали вокруг себя представителей духовенства и купцов и прово­дили полигику централизации ханской власти.

Их централизаторские стремления вызывали недовольство со стороны вождей монгольских и тюркских родов. В первой половине XIV в. в чагатаидском улусе борьба между ханами и родовой, преимущественно тюркской и отюреченной, аристократией чрезвы­чайно усилилась. В результате этой борьбы родовые вожди приобретали большое влияние, а власть ханов ослабевала.

В середине XIV в. в Мавераннахре на политическую арену выступает сын барл веского* бека Тимур. Вначале Тимур «возвы­сился как начальник кондотьеров на службе у разных князей» ', а затем стал создателем огромного государства.

Тимур родился в 1336 г. в селении Ходжа Илгар около города Кеш. Это селение существует до сих пор и расположено в 13 км от современного Шахрисабза. Его отец Тарагай был одним из знатных представителей монгольского племени барласов, которое в начале XIV в. обосновалось в долине Кашкадарьи. Ведя кочевой образ жизни, но уже начиная переходить к осед­лости, этат род, подобно многим другим монгольским родам в Мавераннахре, смешался с тюрками, постепенно утратив свой язык и обычаи.

:Архив Маркса и Энгельса», т. VI, стр. 184.

В 1361 г. хан Моголистана Туглук-Тимур захватил Самарканд и город Кеш. Тимур, перейдя на сторону захватчиков, поступил на службу к Туглук-Тимуру, который помог ему стать правите­лем Кеша. Однако на службе у Туглук-Тимура он находился не­долго, Войдя в сношения с правителем Балха эмиром Хусейном, находившимся во враждебных отношениях с Туглук-Тимуро.м, Тимур изменил своему первому покровителю.

Эмир Хусейн и Тимур подняли против Туглук-Тимура восста­ние, но потерпели поражение и были вынуждены оставить Сред­нюю Азию и бежать в Систан. В Систане Тимур во время одной из своих военных авантюр был ранен в правую руку и правую ногу и до конца жизни остался хромым. Отсюда его прозвище «Тимури-ланг» (хромой Тимур).

В 1364 г. эмиру Хусейну и Тимуру удалось отвоевать у хана Моголистана Мавераннахр. Народ ненавидел обоих эмиров, осо­бенно Хусейна, прославившегося своей жестокостью. Он выслуши­вал просьбы или жалобы самаркандцев, держа в руках желез­ную палицу. Часто вместо ответа он бросался на заявителя и безжалостно избивал его железной палицей ².

Сын и преемник Туглук-Тимура Ильяс-Ходжа выступил против Хусейна и Тимура с целью вновь захватить Мавераннахр. В 1365 г. эмир Хусейн и Тимур, собрав войско, встретились на берегу Чирчика с воеными силами врага. Это сражение известно в исто­рии под названием «Грязевой битвы»: происходило оно во время сильного ливня, так что лошади скользили и падали. Тимур и Хусейн потерпели поражение, бросили Самарканд и Шахрисябз на произвол судьбы, а сами переправились на противоположный берег Амударьи и бежали в Балх. Войска могольского хана Ильяс-Ходжи направились прямо к Самарканду. Население города оказалось в очень тяжелом положении, ибо гарнизон Самарканда бежал вместе с эмиром Хусейном и Тимуром.

Движение сарбедаров

В этот тяжелый момент на защиту города стали простые люди ³. Когда население Самарканда собралось в соборной мечети, один из студентов, Маулана-заде, поднялся на кафедру, окруженный

группой людей с обнаженными мечами, и заявил: «Бесчисленные полчища неверных (моголов. — Б. Г.), вторгшиеся в страну с целью грабежа, приближаются к городу. Правитель, который взи­мал с каждого жителя б ольшие суммы в виде налогов и податей и тратил их по своему усмотрению, при появлении врага бросил нас, мусульман, убежал от неверных. Теперь, какой бы выкуп ни давали за свою жизнь жители Самарканда, они не спасутся от врага. В день Страшного суда призовут к ответственности вас, вельможи. Кто же теперь возьмет на себя обязанность защищать население города и быть ответственным за это перед знатными и простыми? Мы склоним перед таким человеком головы и при­мемся за исполнение своих обязанностей» ⁴.

На призыв Маулана-заде знать Самарканда отвечала гробо­вым молчанием.

Тогда с согласия всех присутствующих Маулана-заде принял на себя обязанности руководителя обороны. Тут же ему принесли присягу 10 тыс. хорошо вооруженных юношей. Вместе с Маулана-заде обороной руководили также Маулана Хурдак Бухараи и трепальщик хлопка Абу-Бакр Келеви (или Кулай — «старшина»).

Трое суток вождь восставших Маулана-заде не сомкнул глаз: нужно было организовать оборону, а для этого распределить силы и укрепить город. Все это надо было делать спешно, ибо враг приближался к городу.

Защита города была организована очень умело. Восставшие действовали быстро и в высшей степени дисциплинированно. Горо­жанам был дан приказ не ложиться спать и оставаться на отведенных мм участках.

Могольский хан, зная о бегстве эмира Хусейна и Тимура, решил, что город остался беззащитным. Поэтому его пере­довые отряды вступили: на главную улицу Самарканда без всяких предосторожностей. Когда они достигли того места, где скрывался в засаде Маулана-заде со своими лучниками, раздался си гнал ко всеобщему нападению. Могольские войска были атакованы с трех сторон. Защитники города, стоя за заграж­дениями, осыпали их камнями и стрелами. Моголы были вынужде­ны повернуть назад, понеся большие потери.

На следующий день могольские войска возобновили атаку на Самарканд. Но какие бы тактические военные приемы кочев­ников они ни применяли (притворное бегство и неожиданый пе­реход в наступление) , не могли добиться успеха. Тогда моголы ре­шили расположиться вокруг города для длительной осады. Но и это не дало никаких результатов. К тому же через некоторое вре­мя в войсках кочевников вспыхнула эпидемия конской чумы, и

моголы вынуждены были- снять осаду и уйти, ограничившись ограблением города.

В Самарканде же развернулась борьба бедных против бо­гатых. Трудящиеся массы расправлялись с ненавистными ростов­щиками и другими угнетателями. Это движение жителей Самар­канда известно в исторической литературе под названием «движе­ния сарбедаров». Выражение «сарбедар» появилось в 1336— 1337 гг. в связи с восстанием в местности Себзевар в Хорасане, аспыхнувщим против могольских ханов и местных крупных земле­владельцев. Повстанцы выдвинули лозунг: «Лучше видеть нам свои головы на виселице, чем умереть от страха». «Сарбедар»— сложное слово, образованное из двух слов: «сар» («голова») и «дар» («виселица») с прибавлением предлога «бе» («на»).

Феодальные историки эпохи Тимура, истолковывая термин «сарбедар» как «дарбоб» («продходящий для виселицы»), называ­ли так руководителей самаркандского движения 1365 ., считая их мятежниками — противниками «законных» властей. Так, Мир-хонд, автор «Раузат ассафа», говорит: «Одна группа из них (жителей Самарканда. — Б. Г.), выдающаяся по силе и мощи и одаренная в смутьянстве и злодействе осмелилась выйти за предел им дозволенного, захватила власть и приступила к насилию». Несколько ниже он добавляет: «Сарбедары стали совершать разного рода* гнусные поступки».

Мирхонд ничего не говорит о том, в чем заключались эти «гнусные поступки», и лишь сочувственно отмечает, что Хусейн и Тимур «укрощение и покорение их (сарбедаров — Б. Г.) сочли богоугодным делом».

Историк Хондемир (племянник Мирхонда и продолжатель его труда) также дает сарбедарам негативную оценку, хотя и вынужден признать их заслуги в отражении нападения моголов: «Когда самаркандские сарбедары успешно справились с этим огромной важности делом (с отражением моголов. — Б. Г.), они вступили на путь злодейства и смутьянства и протянули руку захвата к имуществу подданных» ⁵.

Другой историк, Шараф ад-Дин Йезди, пишет о сарбедарах Самарканда следующее: «В мысли той группы, которая имела большую силу и власть, проник ветер тщеславия, они осмели­лись подняться выше положенного им и протянули к кровопро­литию и возбуждению бунта руку захвата власти и насилия»: Эту оценку он подкрепляет стихом: «О боже, да не будет того, чтобы нищий стал почтенным человеком!» .

⁵ Мирхонд, т. VI, стр. 12—13; Хондемир, т. III, ч. 3, стр. 9.

⁶ Шараф ад-Дин Йезди, 1887, р. ПО.

214

Сарбедары защищали интересы ремесленников и низших слоев городского населения, поэтому-то проводившиеся ими мероприя­тия шли вразрез с интересами знати Самарканда.

Когда весть об отступлении могольского отряда от Самарканда дошла до Тимура, он тут же послал к эмиру Хусейну своего гонца, а спустя некоторое время и сам встретился с ним. Обсудив создавшееся положение, они решили не спешить с занятием Самарканда, так как боялись, по-видимому, натолкнуться на ожесточенное сопротивление его защитников. Не осмеливаясь на открытую борьбу с самаркандцами, они решили взять их хит­ростью.

Чтобы ввести загцитнлков Самарканда в заблуждение, они написали руководителю обороны города письмо, в котором со­общали, что поручают ему управление городом и что никто из жителей города не будет наказан. Они клятвенно подтвердили это обещание, присовокупив к письму почетные одежды и другие подарки. Вместе с красноречивыми посланцами они направили в Самарканд также специальных эмиссаров, которые должны были проникнуть в город и, пользуясь неоднородностью состава сарбе-даров, подготовить почву для захвата Самарканда.

Деятельность эмиссаров эмира Хусейна и Тимура, старавшихся привлечь колеблющиеся слои городского населения, нерешитель­ная линия зажиточной части сарбедаров, а также готовность некоторых влиятельных лиц в их среде заключить с эмиром Ху­сейном и Тимуром соглашение вносили рознь в среду сарбедаров. В начале весны 1366 г. эмир Хусейн и Тимур подошли с войском к Самарканду и, остановившись здесь лагерем, написали сарбедарам письмо, в котором, между прочим, сообщали: «Мы вам полностью доверяем л мы считаем вас лучшими, чем другие правители». П оверив обещаниям, руководители сарбедаров отпра­вились в лагерь эмира Хусейна, но когда они прибыли туда, то были схвачены и казгнены. По желанию Тимура получил пощаду только один Маулана-заде. Таким образом, движение самарканд­ских сарбедаров было обезглавлено и жестоко подавлено, а эмир Хусейн и Тимур вновь стали властителями Самарканда. Движение 1365—1366 гг. охватывало, по-видимому, не только Самарканд, но и окружающие его селения, однако в истори­ческих источниках об этом: говорится очень мало. Впрочем, Хонде-мир сообщает: «После того, как эмир Хусейн занял Самарканд, и другие области тоже прекратили самовольство и неповиновение». Сведения письменных источников об этом движении, сохра­нившиеся в трудах представителей феодальной историографии, и предельно отрывочны, и крайне тенденциозны. Очень мало извест­но о социальной программе и политике руководителей восстания — всего лишь несколько упоминаний. Нам остается неизвестным

215

большинство из тех мероприятий, которые они осуществили за время восстания.

Обычно в исторических работах общего плана, да и в специ­альных исследованиях самаркандское движение сарбедаров трак­туется лишь как реакция городского населения на опасность захвата города моголами. Представляется, однако, что в таком случае горожане едва ли смогли бы организовать — всего за несколько дней! — превосходную оборону против многочисленного и искусного в военном деле врага. Скорее всего, в городе накануне, а может быть, задолго до этих событий существовала сильная сарбедарская организация, имелись силы, готовые выступить с сарбедарскими целями и лозунгами.

Как известно, в Западном Хорасане в 1337—138Ч гг., т. е. на протяжении почти полустолетия, существовало государство сарбедаров, а в Мазандеране в 1350—1392 гг. и в Гиляне с 1370 г. возникли так называемые сейидские государства. Сарбе-дарское движение в Самарканде (1365—1366 гг.) и в Кермине (1373 г.), конечно же следует рассматривать не изолированно, а в контексте всех этих движений, идеи которых и, вероятно, какие-то определенные, но подпольные формы организации в середине и в третьей четверти XIV в. проникли и в Среднюю Азию.

Государства сарбедарского типа, так же как и другие соседние государства, строились по монархическому принципу. Однако имелось принципиальное отличие в социальной базе. В сарбе-дарских государствах власть была в руках мелких феодалов, причем существовать эти государства могли лишь при поддержке крестьянства и ремесленников. Военные силы состояли из ополче­ния, рекрутировавшегося из мелких землевладельцев и из сво­бодных крестьян, а не из феодалов с их военными дружинами. Было демократизировано не только войско, но и управление; хотя во главе государства стояла сарбедарская знать, его внешние формы были совсем иными. Даже правители носили простые одежды, было установлено равенство при делении военной добы­чи, правители устраивали общие трапезы для всех приходящих. Раз в год дом правителя отдавался «на разграбление» толпе. Все это явилось результатом приспособления знати к уравнитель­ным тенденциям радикального крыла сарбедарства и осуществля­лось под нажимом народных масс.

Как правильно отмечает И. П. Петрушевский, «сарбедарское государство не было крестьянской демократией, это оыло го­сударство мелких землевладельцев, которое, однако, могло су­ществовать лишь благодаря значительным уступкам, сделанным крестьянству». И эти уступки касались не только внешних форм. Достаточно сказать, что все налоги и повинности, не осноёан-ные на шариате, были вообще отменены. У крупных феодалов земли были конфискованы — они-то в значительной мере и попали в руки той прослойки, которая образовала сарбедарскую знать.

По-видимому, б>ыло облегчено положение и городского населения. В результате мер, осуществленных под натиском народных масс, городское население завоевало более сносные условия для су­ществования. Области, входившие в состав сарбедарского хорасанского гсвсударства и города, и сельские районы, буквально расцвели ⁷.

Даже из этой краткой характеристики хорасанских сарбеда-ров, их программы и политики становится ясно, какой притя­гательной силой это движение должно было обладать для народ­ных масс Мавераннахра. По-видимому, в Самарканде сарбедар-ское движение имело глубокие корни. Поэтому Тимур, спасая Маулана-заде, проявляя столь несвойственную ему «гуманность», просто как хитрый и д-альновидный политик стремился завоевать симпатии городского населения. Однако его лавирование успеха не имело, и в дальнейш ем народные массы непрерывно восставали против него.

О сильных традици ях сарбедарского движения в Самарканде свидетельствует тот фа кт, что после установления власти Тимура, каждый раз, когда он оказывался далеко, самаркандское населе­ние поднимало восстан ие. За 18 лет (1370—1388 гг.) было девять таких восстаний ⁸; нес мотря на все жестокости Тимура, самар-кандцы мужественно боролись за свободу.

Захват Тшмуром власти в Мавераннахре и егю дальнейшие завоевания

После захвата Самарканда отношения между эмиром Хусей­ном и Тимуром обострились. Во время правления эмира Хусейна Тимур был правителем Шахрисябза и Карши и тайно действовал против своего «эывшепо союзника. В 1370 г. он произвел в Самарканде пер еворот, в результате которого эмир Хусейн был убит, а Тимур стал эмнром всего Мавераннахра.

Не будучи п отомко м Чингиз-хана, Тимур не принял титула хана. Он объявил себя* эмиром с прибавлением слова «Гурган» (т. е. «зять»), так как женился на вдове эмира Хусейна — дочери чингизид.а Казаи-хана. Правил Тимур с помощью подстав­ных ханов Суюргатмыгна (1370—1388 гг.) и его сына Султан-Махмуда < 1388—1402 лт.) ⁹.

Тимур создал! надежную гвардию из близких ему чагатаидских племен, главным образом из барласов. Он дал им и вообще чага-

таидским племенам различные привилегии. Созданные из этих племен воинские части превратились в основную опору его власти.

Испанский посол Гонзалес де Клавихо, посетивший в 1404 г. столицу государства Тимура Самарканд, в мемуарах отмечает: «Эти чакатаи имеют особые льготы от царя; они могут ходить везде, где хотят, со своими стадами, пасти их, сеять и жить, где хотят, и зимою и летом; они свободны и не платят податей царю,потому что служат ему на войне, когда он их при­зовет» ^|0.

Подавив восстания народных масс, и в том числе_|наиболее крупное — сарбедаров в Самарканде, Тимур начал борьбу с мест­ными феодалами, которые стремились к самостоятельности. Централизаторскую деятельность Тимура поддерживала влия­тельная часть городского населения — богатые ремесленники и купцы, заинтересованные в ликвидации могущества феодальных владетелей и бесконечных междоусобиц. Тимур привлек на свою сторону и духовенство предоставлением ему разных экономических привилегий. Организацией грабительских походов в соседние стра­ны и возможностью легкой наживы он сумел разжечь аппетиты мелких феодальных владетелей, которые признали его верхо­венство.

Приступая к захватническим войнам, продолжавшимся в течение 35 лет, Тимур прежде всего утвердил свою власть в низовьях Сырдарьи, где в то время находилось ханство Белая Орда. Вмешавшись во внутридинастические раздо­ры Белой Орды, Тимур поддержал одного из претендентов на ханский престол Белой Орды — Тохтамыш-хана, и последний с его помощью сделался также ханом Золотой Орды.

В 1372 г. эмир Тимур впервые захватил Хорезм. После этого он пять раз выступал в поход против восставших хорезмийцев и в последний раз напал на них в 1388 г. Во время этого последнего похода столица Хорезма город Ургенч (Гургандж) — один из центров торговли между Восточной Европой и Средней Азией — по приказанию Тимура был сравнен с землей. Городское население было уведено, в Самарканд, а на месте разрушенного города посеяли ячмень. Лишь в 1391 г. Тимур разрешил восста­новить Ургенч.

С 1388 г. Тимур начал ожесточенную и продолжительную борь­бу с отложившимся от него Тохтамышем. В 1392 г. Тимур вторгся в пределы Кавказа, разграбил и покорил Армению и Грузию. В 1395 г. он разбил воинские силы Тохтамыша и, преследуя остатки его войск, вторгся в русские пределы (дошел до Ельца). Вскоре Тимур захватил и разрушил столицу Золотой Орды — город Сарай Берке, расположенный на берегу Волги, и тем самым нанес Золотой Орде окончательное поражение".

¹⁰ Клавихо, 1881, стр. 220.

¹¹ Греков Б. Д., Якубовский А. Ю. 1950, стр. 316—373.

218

Все это, по слова м А. Ю. Якубовского, нанесло Золотой Орде «непоправимый удар». Хребет государства, причинившего столько зла Древней Руси, был переломлен. Золотая Орда после 1395 г. явно стала клонитьс я к упадку. Разгром Мамая в 1380 г. на Куликовом поле был первым и главным клином, вбитым в Золотую Орду; поражение наш Тереке в 1395 г. и разгром Сарая был вторым ударом. Тимур вел борьбу с Золотой Ордой ради средне­азиатских интересов и 5ез контакта с московским князем, о котором не имел ясного пр едставления, однако он объективно сде­лал полезное дело не только для Средней Азии, но и для Руси» ^|2 (хотя в том же 1395 г. он ограбил несколько южноруссих городов).

Ьорясь с Золотой Ордой, Тимур в то же время вел военные действия протигв Иран а, в результате которых Иран был включен в состав его империи. Тимур совершил также три грабительских набега на Индию. В 1398 г. он захватил Дели, овладел там огромными сокровищами и в 1399 г. возвратился в Самарканд. В следующем году Тимур нанес на территории Сирии пораже­ние египетскому султану, а в 1402 г., в битве при Анкаре, наголову разбил войска турецкого султана Баязида. Вернувшись в 1 404 г. в свою столи цу Самарканд, Тимур развернул энергичную военную подготовку к завоеванию Китая и в начале 1405 г. двинул войска на восток. Однако ему не удалось выполнить свои намерения, так как в пути (в Отраре) он скоропостижно скончался.

В результате многочисленных походов и завоеваний Тимуру удалось образовать огромную империю, в которую входили не только Мавераннахр, Хорезм, прикаспийские области, территория современного Афганистана , но и Иран, часть Индии, Ирак, частич­но Южный Кавказ и ряд стран Западной Азии.

Походы Тигмура н осили откровенно грабительский характер. Так, например, в период борьбы с Тохтамышем он настолько опустошил Поволжье, что там начался голод. Цветущая Северная Индия была им так>ке варварски разорена. Разбойничьи орды Тимура вывезли оттуда огромные богатства, оставив после себя разрушенные города н селения, эпидемии и голод. Многолюдную Армению, как п ишет очевидец, «голодом, мечом, пленением, неимо-вер ными терзаниями иш бесчеловечным своим обращением» Тимур «превратил в п устыню» ¹³.

Захватнические по»ходы Тимура сопровождались страшными зверствами. В 1387 г. при взятии Исфагана он приказал своим воинам обезглавить 70 тыс. мирного населения и возвести пира­миды из их голов. В Индии в 1398 г. по его приказу было умерщвлено 1010 тыс. пленных. В 1401 г. в Дамаске он дал приказание, чтобы каждый воин принес отрубленную челове­ческую голову. Из этих голов затем были сооружены пирамиды.

Трагические события в Хорасане (Себзеваре), пожалуй, пре­взошли по своей жестокости даже эти зверства. Население Сабзевара восстало против кровавого владычества Тимура. В 1383 г., подавив это восстание, Тимур приказал закладывать битым кирпичом и заливать известью живых людей, возведя таким образом целые стены. Бывали случаи, когда воины Тимура заживо хоронили попавших к ним в плен противников. Однажды по приказанию Тимура этой ужасной казни было подвергнуто сразу 4 тысячи человек. «. . . Политика Тимура,— пишет К- Маркс,— заключалась в том, чтобы тысячами истязать, вырезать, ис­треблять женщин, детей, мужчин, юношей и таким образом всюду наводить ужас . . .» ^|4. Таким путем Тимур пытался держать в повиновении зверски эксплуатировавшееся им население.

Исторические источники приписывают ему изречение: «Все пространство населенной части мира не заслуживает того, чтобы иметь больше одного царя» ^|5. Действительно, помимо ограбления и эксплуатации населения завоеванных стран, Тимур стремился к установлению мирового господства. Он ставил себе целью вос­создать распавшуюся монгольскую империю. Тимура можно на­звать собирателем распавшейся империи Чингиз-хана. Однако следует отметить, что ему не удалось осуществить эту задачу. Он не сумел организовать в покоренных им странах сколь­ко-нибудь единообразного управления.

Опустошая культурные страны, Тимур в. то же время ста­рался благоустроить центральные среднеазиатские области, со­ставляющие основу его могущества. По его приказанию были осуществлены большие ирригационные и дорожные работы. Для этого Тимур сгонял в Мавераннахр группы пленных мастеров, людей науки и искусства из Месопотамии, Сирии, Ирана и Ин­дии, Особенно много ремесленников и деятелей науки и искус­ства было собрано в столице Тимура Самарканде. Вот почему в этот период Самарканд чрезвычайно вырос.

В интересах купечества и феодальной верхушки, связанной с торговлей, Тимур принимал также меры к превращению Самар-

¹⁴ «Архив Маркса и Энгельса», т. VI, стр. 85, ¹⁶ Шараф ад-Дин Йезди, 1887, т. I, стр. 306.

220

канда в крупнейший торговый центр. Гонзалес де Клавихо пишет об этом так: «Так как в нем (в Самарканде. ~ Б. Г.) не было большого места, где бы можно было продавать все в порядке, царь приказал провести через город улицу, в которой по обеим сторонам были бы лавки и палатки для продажи товаров»¹⁶.

Эта работа была выполнена характерным для Тимура методом. По приказу его чинов никое дома и другие строения, которые были расположены на месте намечаемой к постройке улицы, были снесены, а их владельцы во избежание неприятностей разбежались кто куда. «Улицу провели очень широкую, и по обеим сторонам поставили пал атки . . . сверху вся¹ улица была покрыта сводом с окошками,в которые проходил свет. Как только оканчивалась работа в палатках, тотчас же в них помещали торговцев, которые продавали в них разные вещи» ^|7.

Тимур стремился направить торговые пути вновь через Маве-раннахр и разрушить торговлю, шедшую между Европой и Восто­ком через Золотую Орду. Он разгромил и разрушил Сарай и Ургенч, чтобы эти города потеряли торговое значение.

После завоевания Ирана Тимур частично восстановил прохо­дивший через Мавераннахр мировой торговый путь ¹⁸. Купцы ехали теперь из Ирана в Султанию, а оттуда, через Герат и Балх, в Самарканд, после чего через Тараз следовали в Монголию.