Одной их основных функций политической философии является

а) Урегулирование политических конфликтов

б) Теоретическое обоснование политических интересов властных элит

в) Формирование теоретических парадигм изучения политики

9. В прикладных политологических исследованиях политико-философское знание обеспечивает:

а) Получение достоверного результата независимо от фактических основ исследования

б) Междицсциплинарность исследования

в) Логическое обоснование выбора исследователем предмета и метода политологического исследования

10. Политическая философия обеспечивает для идеологии:

а) Постановку целей социально-политического развития

б) Формулировку лозунгов для мобилизации единомышленников

в) Теоретические подходы к обоснованию целей и задач политического развития

а) Наличие широкой эмпирической базы для политико-философских обобщений

б) Доминирование в структуре науки междисциплинарных исследований

в) Свойства политической культуры социума в данную историческую эпоху

а) Частными интересами конкретного исследователя

б) Наличием достаточной фактической основы для решения проблемы

в) уровнем философского осмысления прикладного и теоретического значачения результатов их решения

13. Идеология для политической философии является:

а) Препятствием к развитию

б) Стимулом к поиску новых теоретических подходов

в) Одновременно ограничителем и стимулом к развитию

а) Стимулом к совершенствованию политико-философского знания

б) Не влияет на состояние политико-философского знания

в) Объективно ограничивает возможности фундаментального теоретического осмысления политической реальности

15. Современное доминирование либеральных подходов к проблемам политической практики и науки:

а) Содействует расширению предметного поля политико-философских исследований

б) Не влияет на состояние предметного поля политической философии

в) Содействует сужению предметного поля политико-философских исследований

а) О связях политической философии с другими научными дисциплинами

б) Потребности конкуренции различных научных парадигм в философии

в) Об «опыте мировой политики и политической мысли»

а) Выбор тематики политико-философских исследований

в) Конкурентный характер концепций, созданных в их рамках

в) Основное направление концептуализации политико-философского знания

а) Развитием посмодернистской парадигмы в политической философии

б) Ответом на вызовы современной глобализации

в)Попыткой преодолеть недостатки позитивистской научно-теоретической парадигмы

19. На уровне концептуализации политико-философского знания сказываются:

а)Потребность развития прикладных направлений научных политических исследований

б)Современные тенденции глобализации

в)Потребности реализации политической философией функции предвидения и управления политическими процессами

20. Практика прямого заимсвования зарубежных политико-философских концепций:

а) Обеспечивает устойчивый прогресс политико-философского знания

б) Никак не влияет на состояние политико-философского знания

в) Изначально стимулирует развитие политической философии а в дальнейшем начинает его тормозить

а) Объективная политическая реальность

б) То, что сам исследователь считает достоверным

в) Реальность, ставшая объектом научного исследования

2. Что является фактом в структуре политико-философского исследования определяется:

а) Масштабом и значимостью политического явления или процесса

б) Опытными данными

в) Задачами, решаемыми исследователем

3. Показателем прогресса политической науки можно считать

а) Простое расширение фактической базы исследований

б) Использование фактов из других областей научного знания

в) Уровень теоретической интерпретации факта

4. Научный факт

а) Информация, вызывающая доверие

б) Сведения, сообщенные авторитетным специалистом

в)Мнение исследователя, подкрепленное теоретической аргументацией и эмпирическими данными

5. Политический прогноз приобретает значение научного факта тогда, когда:

а) Подтверждается на практике

б) Не вызывает критики со стороны специалистов

в) Подкреплен научной аргументацией, основанной на теоретической интерпретации реальности

6. Политичность состояния общественной жизни определяется:

а) Развитостью государственных институтов

б) Наличием представлений о гражданских свободах

в) Конкуренцией властных интересов индивидов и социальных групп

7. Механизмом обеспечения приоритета политического решения перед обычаями и традициями является:

а) Гражданское общество

б) Политические партии и общественные движения

в) Государство

8. Одной из негосударственных форм политической организации человеческого сообщества в истории были:

а) Родовые структуры

б) Территориальные соседские общины

в) Монашеские рыцарские ордена

9. Одной из важных предпосылок политизации общественных отношений является:

а) Наличие разработанных правовых основ общественной жизни

б) Формирование государственных институтов

в) Разделение социальных функций

а) Усложнение иерархической структуры социума

а) Усиление авторитарных качеств политической власти

в) Достигнутый уровень политической культуры рядовых граждан

а) Расположение элементов реальности в хронологической последовательности

б) Наличие у каждого элемента политической реальности своего специфического определения

в) Наличие понятных нам связей в объекте или между объектами

а) Политические конфликты и их последствия

б) Интересы политических субъектов

в) Те связи внутри объекта или между объектами, которые не выявлены

а) Государственными границами

б)) Численностью действующих политических субъектов

в) Протяженностью взаимных связей политических субъектов

а) Характеристик физического времени

б) Свойств политического режима

в) Интенсивности протекания политических процессов в социально-политической системе

а) Политические партии

б) Принципы организации гражданского общества

в) Реформы и революции

а) Словарь политологических терминов

б) Понятия, позаимствованные из других наук

в) Политический текст в совокупности составляющих его терминов, процедур рассуждения и их смыслов.

а) Обилие специальных терминов

б) Наличие критических оценок политической реальности

в) Построение текста с расчетом на эмоциональные реакции читателя

а) Всю совокупность проявлений жизнедеятельности данной системы

б) Неудачи и просчеты в решении политических проблем

в) Знание о возможном и невозможном в политике

а) К критической самооценке

б) К использованию всего лучшего, что есть в политической теории и практике

в) Дифференцировать знание о прошлом по уровню его значимости для стратегии и тактики развития системы

а) Этнической структурой социума

б) Уровнем развития массовых коммуникаций

в) Потребностью социально-политической системы в воспроизводстве своей политической и культурной идентичности

аспирант ФГБОУ ВПО «Тамбовский государственный технический университет»,

Глава  г. Кирсанова

Shapiro Oleg .R. (translation from English),

Postgraduate student of the Tambov State Technical University, Mayor of Kirsanov

e-mail: post@g37.tambov.gov.ru

УДК 327.7

Ш23

Статья является переводом публикации аналитика Stratfor по Евразии Марко Папича (США), опубликованной 28 июня 2011 года в « Stratfor Global Intelligence» Оригинал статьи: URL: http://www.stratfor.com (дата обращения 112.09.2011).

Европа по-прежнему охвачена экономическим кризисом. Центром международного внимания 28 июня вновь стали Афины, когда греческие парламентарии обсуждали меры жесткой экономии, требуемые от Греции ее партнерами по еврозоне. Если греки проголосуют против этих мер, то в этот раз Афины не получат экономической помощи, что может создать еще более острую кризисную ситуацию в Европе и во всем мире.

Важно понимать, что причина кризиса не в Греции и даже не в задолженности еврозоны. В конце концов, доля Греции во внутреннем валовом продукте (ВВП) еврозоны составляет всего 2,5%, а бюджетные показатели евросоюза не так уж плохи, если рассматривать их в совокупности. Общие долговые показатели и показатели бюджетного дефицита ЕС лучше тех же показателей Соединенных Штатов – дефицит бюджета США находится на отметке 10,6% от ВВП (сравните с 6,4% Евросоюза) – и все же в центре внимания продолжает оставаться Европа.

Это происходит потому, что суть кризиса состоит в более принципиальном вопросе: как должен управляться европейский континент в 21 веке? Европа вышла из состояния подчиненности, в котором находилась в годы «холодной войны», когда регион представлял собой геополитическую шахматную доску для Советского Союза и Соединенных Штатов. Европа завоевала свою независимость по умолчанию, когда сверхдержавы отступили: Россия отказалась от советских сфер влияния, а США после событий 9/11 переключились на Ближний Восток. С 1990-х годов Европа «баловалась» реформами организационной структуры, но оставляла вопрос политической интеграции без внимания, даже при условии экономического сближения. В конечном счете, вот он, источник нынешнего кризиса государственных долгов – недостаток политического контроля над экономической интеграцией, и вот эта интеграция дала сбой.

Экономический кризис еврозоны поместил этот вопрос о политической судьбе Европы в центр обсуждений, но это повторяющаяся проблема. Приблизительно каждые 100 лет Европа сталкивается с данной дилеммой. Континент страдает от перенаселения, но не людьми, а нациями. В Европе показатель независимых национальных государств на квадратный километр выше, чем на любом другом континенте. В то время как Африка больше по площади и по количеству стран, ни на одном континенте нет такого множества богатых и относительно мощных стран, как в Европе. Так случилось потому, что с географической точки зрения континент имеет рельеф, препятствующий формированию единого политического субъекта. Горные цепи, полуострова и острова ограничивают возможность больших стран доминировать или подчинять себе более мелкие государства. Ни одна река не создает единую речную долину, которая может быть главной на континенте. Дунай близок к этому, но он впадает в практически закрытое Черное море, единственный выход из которого – еще одно практически закрытое море – Средиземное море. Это ограничивает возможность Европы создать независимый субъект, способный сосредоточить в себе мировую мощь.

Однако, в Европе все же есть большое количество рек, удобных транспортных маршрутов и хорошо защищенных портов. Это позволяет концентрировать капитал в ряде точек континента, таких как Вена, Париж, Лондон, Франкфурт, Роттердам, Милан, Турин и Гамбург. Поэтому, хотя у больших армий возникают проблемы с физическим продвижением по континенту и собиранием разных наций под единым управлением, у идей, капитала, товаров и услуг таких проблем нет. Это делает Европу богатой (ВВП континента как минимум равен тому же показателю США, и он мог бы быть больше в зависимости от того, как данная величина рассчитывается).

Однако, то, что делает Европу богатой, разделяет ее. Нынешние политические структуры и структуры безопасности Европы – Евросоюз и НАТО – были предложены США в целях объединения континента, чтобы быть в состоянии противопоставить какой-нибудь единый фронт против Советского Союза. Эти структуры не стали органичным продолжением континента. Это проблема, потому что Москва больше не является угрозой для всех европейских государств, Германия и Франция, например, рассматривают Россию как делового партнера, и европейские страны сталкиваются с первым вызовом, брошенным общим основам управления на континенте из-за разделения, в результате чего недоверие вновь обретает силу. Более тесное объединение и создание чего-то наподобие Соединенных Штатов Европы выглядит очевидным решением проблем, поставленных кризисом суверенных долгов в еврозоне, хотя проблемы еврозоны множественны, и их не так просто решить с помощью лишь интеграции, а география и история Европы поощряет раздробленность.

Европейская Конфедерация

Европейский Союз – это конфедерация государств, которая использует аутсорсинг (передача традиционных функций государства внешним исполнителям — аутсорсерам, высококвалифицированным сторонним специалистам или организациям – прим. редакции) изо дня в день, передавая управление политической сферой в руки бюрократии (Еврокомиссии), а управление валютной политикой – европейскому Центробанку. Решение важных политических вопросов, таких как оборона, внешняя политика и налогообложение, остается единственной прерогативой государств. Страны и в настоящее время встречаются на разных уровнях для решения этих проблем. Решения греческой, ирландской и португальской финансовых проблем принимаются всеми государствами еврозоны на специальных собраниях в рамках Евросоюза, равно как и вопрос об участии в ливийской военной кампании. Каждое важное решение требует того, чтобы страны собрались и достигли взаимного соглашения, часто приносящего неоптимальные результаты, являющиеся продуктами компромиссов.

Лучшая аналогия нынешней ситуации в Европейском Союзе найдена не в европейской, а в американской истории. Это период между успешной Революционной войной 1783 года и утверждением Конституции США в 1788 году. В рамках этого пятилетнего периода США управлялись рядом законов, изложенных в Статьях Конфедерации. У страны не было никакого единого руководителя, никакого правительства, никакой реальной армии и никакой внешней политики. Штаты сохранили свои собственные армии, многие имели небольшой прибрежный флот. Они вели внешнюю и торговую политику независимо от пожеланий Континентального конгресса надгосударственного органа, у которого было даже меньше власти, чем имеет нынешний Европарламент (и это несмотря на VI статью в Статьях Конфедерации, где оговорено, что штаты не могут вести внешнюю политику без согласия Конгресса). Конгресс должен был собирать со штатов денежные средства, чтобы финансировать континентальную армию, выплачивать льготы ветеранам Войны за независимость и возвращать займы, которые европейские страны предоставили Америке в ходе борьбы против британцев. Однако штаты отказывались давать Конгрессу деньги, и с этим никто ничего не мог сделать. Конгресс был вынужден печатать деньги, что привело к обесцениванию валюты Конфедерации.

Учитывая такую свободную структуру Конфедерации, потери из-за Революционной войны, в конечном счете, стали непосильны для молодой нации. Реалии международной системы, которые сплотили новую нацию против агрессивных европейских держав, желающих подорвать независимость Америки, вскоре заместились идеалами независимости штатов и ограничили правительство. Оказалось, что бремя проблем безопасности, социальных и политических проблем - слишком тяжелое для отдельных штатов и для не имеющего власти Конгресса.

Экономический кризис, внутренняя нестабильность и постоянный страх британского контрнаступления – Великобритания не демобилизовала свои форты, находившиеся на американской стороне Великих озер – оказали влияние на штаты, поглощенные идеей независимости, и привели к пониманию необходимости «более совершенного Союза». Поэтому, как нам сегодня известно, образовались Соединенные Штаты Америки. Штаты отказались от прав проводить независимую от других штатов внешнюю и торговую политики и отказываться от федеральной помощи. Соединенные Штаты учредили исполнительную власть с полномочиями вести войны и проводить внутреннюю политику, и законодательную власть, которую больше нельзя было игнорировать. В 1794 году, в ответ на так называемую Революцию Виски в западной Пенсильвании, правительство продемонстрировало силу федеративного устройства, что резко контрастировало с подавлением восстания Шейса континентальным Конгрессом. Вашингтон направил армию численностью более 10000 человек, чтобы оказать давление на несколько сотен винокуров, отказывавшихся платить налог на виски для финансирования государственного долга, отчетливо показав, таким образом, невероятную финансовую, политическую и военную мощь нового правительства. Изучая переход от Американской Конфедерации к Соединенным Штатам, можно провести много параллелей с Европейским Союзом, в числе которых слабый центр, независимые государства, экономический кризис и огромное количество долгов. Самое важное отличие США 18 века от Европы 21 века – это уровень внешней угрозы. В 1787 году восстание Шейса показало многим американцам (а особенно Джорджу Вашингтону, который был сильно раздражен кризисом) насколько слабой была страна. Если кучка фермеров могла поставить под угрозу один из самых сильных штатов Конфедерации, тогда на что были способны британские войска, которые все еще находились на американской земле и на севере в Квебеке? Самостоятельно штаты смогли бы кое-как справиться с экономическим кризисом, но они не смогли бы предотвратить контратаку Великобритании или защитить свой торговый флот от берберийских пиратов. Америка не пережила бы еще одного такого инцидента и еще одной такой необоснованной демонстрации военного и политического бессилия.

Преимущество Америки в том, что все штаты объединяет схожая география, равно как и общий язык и культура. И хотя у них разная экономическая политика и разные интересы, все штаты, в конечном счете, зависят от атлантической морской торговли. Угроза того, что эту торговлю задушит мощный военно-морской флот – или даже пираты из Северной Африки – была ясной и непосредственной. Угроза британской контратаки с севера могла и не быть существенной для южных штатов, но они понимали, что, если Нью-Йорк, Массачусетс и Пенсильвания были бы потеряны, Юг мог бы сохранить некоторую номинальную независимость, но вскоре бы вернулся к де-факто колониальному статусу.

В Европе не существует четкого обозначения угрозы. И хотя существует общее ощущение (по крайней мере, в кругах правящей элиты), что европейцы разделяют экономические интересы, предельно ясно, что их интересы в области безопасности не дополняют друг друга.

Нет общего восприятия понятия «внешняя угроза». Для стран Центральной Европы, которые лишь недавно стали членами Евросоюза и НАТО, Россия все еще представляет угрозу. Они просят НАТО (и даже Евросоюз) сфокусироваться на европейском континенте и подтвердить гарантии альянса по безопасности этих стран. Взамен они наблюдали, как Франция продает России передовые вертолетоносцы, а Германия строит передовой Военно-учебный Центр в России.*

Регионализация Европы

Таким образом, кризис еврозоны (которым поглощены члены ЕС, входящие в еврозону, и который важен для всего Евросоюза сугубо в символическом плане) – это кризис доверия. Нашли ли существующие ныне политические и оборонные организации – Евросоюз и НАТО – правильное сочетание интересов национальных государств? Действительно ли государства-члены этих организаций по-настоящему чувствуют, что у них единая судьба? Хотят ли они, подобно американским колониям в 18 веке, отказаться от своей независимости, чтобы создать общий фронт для решения политических, экономических и оборонных задач? И если ответ на этот вопрос отрицательный, то какие существуют альтернативные меры, способные принять во внимание взаимные интересы национальных государств?

Что касается сферы безопасности, у нас уже есть ответ: появление региональных европейских организаций по безопасности. НАТО фактически перестала отвечать интересам национальной безопасности европейских стран. Германия и Франция, к огорчению Прибалтики и Центральной Европы, поддерживают соглашательский подход к России. В ответ на это страны Центральной Европы стали создавать альтернативу. Четыре центрально-европейские страны, образующие Вишеградскую группу, – Польша, Чехия, Словакия и Венгрия – использовали форум как почву для создания Центрально-европейской Боевой Группы. Балтийские государства, которым угрожает общее возрождение России, спешат расширить военное и оборонное сотрудничество со скандинавскими странами, например, Литва начала бороться за вступление в Северную Боевую Группу, членом которой уже является Эстония. В конце 2010 года Франция и Соединенное Королевство решили расширить сотрудничество с помощью открытого военного соглашения, а Лондон также выразил заинтересованность в сближении с развивающимися военными проектами балтийско-скандинавского сотрудничества.

Сейчас регионализация особенно очевидна в вопросах безопасности, но проявление ее в политических и экономических сферах – это лишь вопрос времени. Например, канцлер Ангела Меркель с энтузиазмом восприняла желание Польши и Чехии форсировать усилия, чтобы войти в еврозону. Недавно обе страны продемонстрировали, что они охладели к идее вступления в еврозону. Конечно, решение во многом зависело от того, что евро находится в состоянии кризиса, но мы не можем недооценивать основное ощущение Варшавы, что Берлин не считает своим долгом обеспечивать безопасность Польши. Сейчас Центральная Европа (за исключением Эстонии, Словении и Словакии) может и не быть в еврозоне, но будущее еврозоны тесно связано с ее привлекательностью для остальной Европы, как в качестве экономического, так и политического блока. Согласно договору (Маастрихтский договор 1992 года, прим. редакции), все члены ЕС обязаны войти в еврозону (кроме Дании и Соединенного Королевства, которые по итогам переговоров получили послабления на обязательность вступления в еврозону). С точки зрения Германии, членство Чехии и Польши важнее, чем членство периферийной Европы. Объемы торговли Германии с Польшей и Чехией больше, чем объемы торговли Германии с Испанией, Грецией, Ирландией и Португалией вместе взятых.

Регионализация безопасности – это не очень хороший знак для будущего еврозоны. Валютный союз нельзя «прививать» на дерево оборонной разрозненности, особенно когда путем выхода еврозоны из кризиса является более высокая степень интеграции. Варшава не собирается предоставлять Берлину право вето на затраты бюджета Польши, если обе страны не едины по вопросам, касающимся безопасности. Этот довод может выглядеть простым и достаточно убедительным, потому что так и есть. Налогообложение – это одна из простейших форм государственной независимости, этим не делятся с государствами, которые не разделяют вашу политическую, экономическую и оборонную судьбу.

Это касается любой страны, не только Польши. Если решение проблем еврозоны лежит в интеграции, то интересы сближающихся государств должны пересекаться в чем-то большем, нежели просто экономических вопросах. Пример США конца 18 века в крайней степени поучителен, так как на его основе можно привести убедительный аргумент: в то время у американских штатов экономические интересы были более разрозненными, нежели сейчас в Европе, однако забота о безопасности все же объединила их. Фактически, когда в середине 19 века, благодаря истощению Европы из-за Наполеоновских войн, внешняя угроза для Америки ослабла, страну потрясла Гражданская война. Культурное и экономическое разделение Америки, которое существовало даже во время Революционной войны, разгорелось огромным пожаром в тот момент, когда внешняя угроза исчезла.

Суть в том,, что европейцам придется прийти к соглашению о чем-то большем, нежели просто о 3%-ном дефиците бюджета, что будет служить фундаментом для более тесной интеграции. Контроль над бюджетом задевает независимость за живое, а европейские страны не откажутся от этого контроля, пока они не будут знать, что их безопасность и политические интересы воспринимаются их соседями всерьез.