Продовольствия республики беларусь уо «белорусская государственная сельскохозяйственная академия» социально-гуманитарное знание в контексте

Несмотря на большой спектр направлений трансграничного сотруд-ничества, опыт стран Европейского Союза позволяет выявить, что в большей степени сотрудничество затрагивает культурную, туристическую, спортивную сферы и обмен молодежью. Что касается сотрудничества в сфере экономики, торговли, охраны окружающей среды и миграции населения, то здесь можно отметить недостаточно высокую активность регионов, что в первую очередь связано с различиями в нормативно-правовой базе стран-участниц такого сотрудничества. Получается, что реализация идей трансграничного сотрудничества позволяет эффективно управлять социальным развитием региона и способствует межкультурному взаимодействию народов.

Органы власти Гомельской, Брянской и Черниговской областей, под-тверждая свою заинтересованность в установлении и развитии долговременного трансграничного сотрудничества, создали на территории приграничных областей Беларуси, России и Украины еврорегион «Днепр». Предпосылки создания еврорегиона «Днепр» складывались на протяжении длительного времени и объективны по своей природе, потому что реализация концепции еврорегиона на территориях Брянской, Черниговской и Гомельской областей:

– во-первых, не сопряжена с отсутствием межгосударственных рамочных документов в связи с чем не требует дополнительных затрат и позволяет значительно продвинуться по пути приграничной интеграции (экономическая, экологическая, культурная) в рамках СНГ;

– во-вторых, участие приграничных регионов в процессах европей-ской интеграции открывает возможности налаживания устойчивых связей по развитию приграничного сотрудничества с Советом Европы его комиссиями и программами, Конгрессом местных и региональных властей Европы, другими европейскими международными организациями.

Целью еврорегиона «Днепр» является содействие социально-эконо-мическому развитию, научному, культурному и экологическому сотрудничеству, обустройству приграничных территорий трех областей.

Среди приоритетных направлений развития еврорегионального сотрудничества на территории Гомельской, Черниговской и Брянской областей можно выделить следующие:

• 
  строительство украино-российско-белорусского транспортного кольца Чернигов-Брянск-Гомель;
  
• 
  создание на базе Гомельского государственного университета имени Франциска Скорины международного института славистики;
  
• 
  создание единого информационного поля Еврорегиона с исполь-зованием последних достижений науки и техники, оптоволоконной и космической связи с подключением к мировым информационным системам, что позволит проводить интернет-конференции между руководителями трех областей;
  
• 
  обеспечение опережающего инновационного развития трех соседних регионов за счет реализации совместных инвестиционно-инновацио-нных проектов, углубления производственной кооперации;
  
• 
  создание совместных предприятий, развитие совместных экономических интересов, организация приграничной торговли;
  
• 
  реализация проектов, связанных с преодолением последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС;
  
• 
  проведение Славянских олимпийских игр с широким привлечением молодежи трех государств, различных фестивалей.
  

С недавнего времени в рамках еврорегиона «Днепр» проводятся такие масштабные мероприятия, как Межгосударственный фестиваль «Славянские театральные встречи», праздник славянской письменности, культуры и народного творчества «На земле Бояна», фестиваль-конкурс юных исполнителей на народных инструментах «Славянские переборы», акция «Колокола Чернобыля». В сфере образования проводится ежегодный международный фестиваль учащихся «Родник славянской дружбы», межрегиональный фестиваль школьных музеев [2, с. 144].

Еврорегион «Днепр» также идеальный полигон для развития туризма. Для этого существуют объективные предпосылки:

• 
  мощный природно-ресурсный и культурно-исторический потенциал;
  
• 
  выгодность географического положения, позволяющая предлагать туристические услуги жителям трех соседних стран;
  
• 
  экономическая эффективность рекреационно-туристической деятельности;
  
• 
  управленческие решения, благоприятствующие развитию этого вида деятельности в данном регионе.
  

Данные виды деятельности предусматривают создание сельскохозяйственных и народных музеев, а также обслуживающих центров с определенным набором услуг.

Сельский зеленый туризм способствует решению нескольких задач:

• 
  расширение перечня индивидуализированных активных видов отдыха;
  
• 
  создание реальной возможности для сельских жителей улучшать свое финансовое положение;
  
• 
  развитие малого и среднего бизнеса в аграрных районах;
  
• 
  приближение городского жителя к народной культуре;
  
• 
  актуализация краеведческо-поисковой работы и способствование разработке новых туристических маршрутов в сельской местности [1, с. 57].
  

Таким образом, расширение трансграничного сотрудничества в Беларуси, России и Украине в первую очередь благоприятно сказывается на взаимодействии регионов в социальной сфере, в сфере культуры, тем самым способствует межкультурному взаимодействию народов.

2. Титоренко, А.М. Расширение трансграничного сотрудничества в Беларуси, России и Украине как рычаг управления социальным развитием / А.М.Титоренко // Проблеми управлiння соцiальним i гуманитарним розвитком : матерiали IV регioн. наук.-практ. конф. за мiжнар. участю, Дніпропетровськ, 26 листопада 2010р./ ДРIДУ НАДУ; за заг. ред. В. Г. Вiкторова. – Дніпропетровськ, 2010. – С. 143–146.

Не углубляясь в детальный анализ сущности, объема и содержания понятия «элита», этому посвящен ряд специальных исследований [10], отметим, что в контексте проблемы политической ответственности элиты как феномена власти и социального механизма ее функционирования не видится принципиальных расхождений между различными определениями элит. Элита – это сложное явление, порождаемое определенными субъектно-объектными отношениями, складывающимися в поле политики, и рассматривается нами как категория достаточно открытая для смыслового позиционирования и теоретического конструирования средствами современной науки.

Поэтому на вопрос: существуют ли элиты? ­– можно вполне определенно ответить, что, да, они есть, но нередко они состоят из профессионалов политического и символического представительства. Более категоричную и небесспорную точку зрения высказывает известный социолог Ю.Л. Качанов: «…именно самоочевидные «присутствия» без референтов («общественное мнение», «элита» …) создают видимость естественности… <…>. У «элиты», например, – пишет далее автор, – нет никакого основания «присутствовать», кроме относительно релевантных «социальных представлений» [8, с. 53].

Можно, конечно, согласиться с автором вышеприведенных утверждений, что «присутствие» не имеет место «быть», но «присутствие» не есть «отсутствие» – оно устанавливает определенную позицию. И если такая позиция установлена, описана и определена, то мы имеем, по определению П. Бурдье, по меньшей мере, элиту как «группу на бумаге».

Подводя итог своим рассуждениям, далее автор, и не без оснований, дает рекомендацию: «Чтобы превратить «элиту» из «присутствия» в «отсутствие», необходимо (однако недостаточно) не использовать этого понятия…» [8, с. 57].

Все сказанное, на наш взгляд, скорее относится к прежним, уже ушедшим с политической авансцены элитам, а не к тем, которые формируются на политическом поле и действуют. Реально же существуют целые отрасли, работающие на «элитность», и колоссальная инфраструктура престижных, привилегированных элитных организаций и учреждений, инкорпорирующая «элитность» во вполне реальных носителей. А если есть, как мы в этом уже убедились, социальные позиции и существуют социальные институции «элитность» постоянно воспроизводящие и транслирующие в общество, то тогда элите в ее существовании, думается, не следует отказывать. Учитывая известное онтологическое ограничение Гегеля, что сам факт существования того или иного явления вовсе не является доказательством правомерности этого явления, мы всё же должны признать, что элита, несомненно, есть. Другое дело, что элиты бывают разные в зависимости от их идеологического наполнения и политического определения их содержания.

Для понимания типов современных элит представляется эвристически плодотворным, наряду с применением понятия социального пространства, введение в политическую теорию категории социального времени [2]. При этом время в «вихревом потоке событий» [4] актуализируется как некая «данность», в которой присутствуют три составляющие ее темпоральности: прошлое, настоящее и будущее, образующие в этом вихревом потоке единый пространственно-временной континуум.

Категория прошлого, на наш взгляд, применима к описанию «элиты прошлого», отличающейся выраженной мировоззренческой установкой «всегда-и-уже». В переломные моменты общественного развития, стратегического политического выбора у нее практически нет, а, значит, её ответственность за него невысока. Она цепляется за прошлое, аргументируя свою позицию тем, что так было, есть и будет всегда. Это, по сути, уже-не-элита, хотя высокостатусную властную позицию в обществе она может какое-то время за собой сохранять. Категория настоящего применима к интерпретации «элиты настоящего» с присущей ей преобладающей ориентацией «здесь-и-теперь». Часто последней оказывается элита власти, причем власти доминирующей. Разумеется, никакая власть не будет действовать против своего «силового поля» с тем, чтобы изменить на нем «правила игры» [3, с. 13]. Поэтому в политическом выборе она сама себя ограничивает, больше занята сохранением равновесия в обществе и удержанием сложившейся расстановки сил в свою пользу. Следовательно, ответственность у неё за политический выбор невысока, но выше, чем у «элиты прошлого». Через категорию будущего возможна экспликация понятия «элита будущего» с преобладающей прожективной установкой на «там-и-тогда». Статусную позицию элиты она пока еще не заняла, ее можно определить как «еще-не-элита». Её роль связана со сделанным выбором и ответственностью за него.

Все три категории политического времени, взятые в их взаимосвязи и взаимозависимости, позволяют осуществить теоретическую реконструкцию понятия элиты как целостного явления, в контурах которого реализуются ее историческая роль и связанная с ней политическая ответственность.

Применяя к описанию политического процесса категорию социального пространства как поля сил с разными потенциалами напряженности, можно говорить о том, что оно состоит из участков с разными степенями свободы и риска [9]. Под риском понимается «целенаправленное поведение социального субъекта, осуществляемое в условиях неопределенности его исходов» [6, с. 65], то есть вероятности наступления как положительных (желательных), так и отрицательных (нежелательных) результатов принятия и реализации решений в ситуации выбора в условиях неопределенности. Думается, следует отличать риски, как условия неопределенности в ситуации выбора, от опасностей и угроз, связанных с возможным наступлением нежелательных для субъекта последствий развития событий и причинением ему ущерба.

Выделенные таким образом три типа элит можно классифициро-вать по зонам риска следующим образом и в соответствующей последовательности: в зоне низкого риска с невысокой степенью свободы, средним объемом полномочий и низкой ответственностью находятся «элиты прошлого»; зону среднего риска с соразмерной ему степенью свободы и ответственности, но с высокими полномочиями занимает «элита настоящего»; зону высокого риска с высокой степенью сво-боды, незначительными полномочиями, но с высокой степенью ответственности занимает «элита будущего».

Представляется возможным выделить основные аспекты ответственности, взяв за основу многоаспектную модель социального пространства-времени, и применив уже реализованный в политологии на основе этой модели подход при определении видов политической власти [5]. Так, можно говорить о власти символической (или идеологической, над смыслами и категориями восприятия, структурирования и оценивания социального мира) [4], структурной (или позиционной, вписанной в структуру поля и занимающей в нем определенную позицию, благодаря которой осуществляется в обществе контроль над ресурсами и полномочиями), инструментальной (или организацион-ной, мобилизованной вокруг общей цели, располагающей средствами и способами коллективного действия) и власти институциональной (легитимированной и представляющей политический институт) [5].

Исходя из вышеизложенного, политическую ответственность элит можно описать по четырем сегментам политического поля – позиционному, организационному, идеологическому и институциональному, каждый из которых подлежит специальному анализу и рассмотрению.

1. 
   Амелин В.Н. Социология политики /Н.А. Амелин. – М., 1992. – 253 с.
   
2. 
   Артемов В.А. Социальное время: Проблемы изучения и использования /В.А. Артемов. – Новосибирск, 1987. – С. 25–29.
   
3. 
   Бурдье П. Социальное пространство и «генезис» классов / П. Бурдье.// Вопросы социологии. – 1992. –Т. 1. –С.11–20.
   
4. 
   Бурдье П. Социальное пространство и символическая власть / П. Бурдье. // Теория и история экономических и социальных институтов и систем. Структуры и институты. М., 1993. – Т.1. – Вып. 2. – С. 137–150.
   
5. 
   Дегтярев А.А. Основы политической теории: Учеб. Пособие /А.А. Дегтярев. - М., 1998. – 236 с.
   
6. 
   Зубков В.И. Социологическая теория риска/ В.И. Зубков. – М., 2003. – С. 65.
   
7. 
   Исторический анализ прошлых, настоящих и будущих элит в контексте политической ответственности дан мною в статье: Политическая ответственность элит как общественно-историческое явление // Беларуская думка. – 2007. – № 11.
   
8. 
   Качанов Ю.Л. Как возможна социальная группа // Социс. – 1996.– №12. –С. 90-105.
   
9. 
   Минкина Н.А. Ответственность и перестройка //Философские науки. – 1989. – №2. – С. 37–48.
   
10. 
    Рассмотрение основных подходов к определению понятия содержится: Гаман-Голутвина О. В. Определение основных понятий элитологии / О. В. Гаман-Голутвина. // Полис. – 2000. – №3. – С. 97–103.
    

Фундаментальной идеей СМК все же является ее ориентация на потребителя и постоянный поиск возможностей улучшения (ISO 9001: 2000, пункт 1.1). Хотя деятельность по выявлению несоответствий «объективным» требованиям по результатам внутренних проверок является непреложной стороной системы непрерывного улучшения, но одного этого недостаточно. Наибольшего успеха достигает органи-зация, которая оптимально сочетает «объективные» и «субъективные» подходы к оценке качества продукции и услуг для проведения улучшений, когда они взаимно дополняют друг друга. Разграничение на «объективные» и «субъективные» подходы в оценке основано на различной интерпретации соответствия «требованиям», в первом случае – установленным нормативными актами, во втором – удовлетворен-ности потребителя.

Важнейшей задачей формирования СМК в любой организации, в том числе в вузе, является выявление требований и запросов потребителей, а также установление степени соответствия продукции и услуг этим требованиям (ISO 9000:2000). Актуальность измерения удовлетворенности потребителей заключается в том, что полученные результаты позволяют не только диагностировать образовательный процесс, но и эффективно управлять им. Поэтому следующим этапом формирования СМК в академии стала организация систематической оценки удовлетворенности потребителей в режиме мониторинга [4; 5; 6]. Под мониторингом удовлетворенности потребителей, или потребительским мониторингом мы понимаем систему регулярного отслеживания удов-летворенности потребителей по определенному набору показателей (индикаторов) удовлетворенности и соотнесение полученных резуль-татов с оценочной шкалой измерения соответствия требованиям и ожиданиям.

C этой целью в марте – апреле 2011 г. сектором менеджмента качества совместно с лабораторией социологических исследований БГСХА проводилась оценка удовлетворенности потребителей образователь-ных услуг. Помимо решения ряда информационных, аналитических и диагностических вопросов, исследование носило, прежде всего, про-бно-поисковый характер (т.е. планировалось как пилотажное) для определения критериев, направлений и принципов организации сис-темы мониторинга, уточнения категорий потребителей, процедуры и объема выборок, апробации инструментария, выбора средств статис-тической обработки результатов и шкалы измерений, разработки методики оценки удовлетворенности потребителей, что особенно важ-но на первоначальном этапе формирования СМК.

Предварительно, до проведения опроса, были определены категории потребителей и механизм выявления их потребностей. Проведенное пилотажное исследование позволило не только апробировать инструментарий (анкеты, опросные листы, переменные, их значения) и процедуру оценки удовлетворенности потребителей, но и выявить ряд ключевых проблем методического, технологического и организацион-ного плана, связанных с проведением такой оценки. Прежде всего, это касается выбора и апробации шкал.

Определение потребителем (респондентом) степени своей удовлет-воренности образовательной услугой производилось в анкете по порядковой шкале измерения от 1 до 5 баллов, где 1 – минимальное, а 5 – максимальное ее значение. Полученные оценки при обработке сумм-мировались, находилось среднее значение в %, характеризующее распределение респондентов по каждой позиции шкалы.

На основе полученных по градациям шкалы распределений респондентов рассчитывалось значение индекса удовлетворенности потребителей (ИУП) как средневзвешенное, где в качестве весовых коэффициентов выступали баллы от 1 до 5. Для удобства значения ИУП в баллах могут переводиться в проценты, показывающие долю набранных баллов от максимального числа возможных.

Полученные средневзвешенные балльные оценки ИУП (ε) соотно-сились со следующей оценочной шкалой (уровни и градации соот-ветствия на данной оценочной шкале приводятся в работах ряда авторов; она также «хорошо зарекомендовала себя» в многолетней практике проведения балльных экспертных оценок автором данной статьи [1; 2; 3]):

– уровень соответствия – от 3 до 5 баллов (от 50 до 100%); подразделяется на зоны: полного (4,5≤ ε ≤4,5), высокого (4,5> ε ≥4,0), среднего (3,5≤ ε <4,0) и неполного соответствия (3,5> ε ≥3,0), или потенциального несоответствия, минимизация которого требует осуществления предупреждающего действия.

– уровень несоответствия – ниже предельно допустимого значения, равного 3 баллам (ниже 50%); подразделяется на зоны: несущес-твенного (3,0> ε ≥ 2,5) и существенного несоответствия (ε< 2,5), устранение которых требует выработки и реализации мер корректирую-щего действия.

Опрос проводился в восьми категориях потребителей, в том числе: студенты 1–4 курсов; студенты-выпускники этого года выпуска; специалисты-выпусники, окончившие в разные годы академию; магистранты; аспиранты; абитуриенты; преподаватели; работодатели (руководители организаций).

Исследование осуществлялось путем выборочного опроса различ-ных категорий потребителей образовательных услуг академии по пред-варительно подготовленным лабораторией социологических исследова-ний УО «БГСХА» анкетам (опросным листам). Формирование выборки осуществлялось двухступенчатым гнездовым (кластерным) пошаговым и серийным способами.

На первой ступени определялись страты потребителей по образо-вательным профилям вуза: биологический, инженерный и социально-экономический. На второй ступени пропорционально через опре-деленный интервал или серийно отбирались респонденты по трем вышеуказанным профилям и на каждом образовательном уровне, например, студенты 1–5-х курсов; всего опрошено – 725 человек. Опрос категорий потребителей «студенты» и «студенты-выпускники» ограничился лишь дневной формой обучения, а в категории «абитуриен-ты» опрашивались лишь слушатели подготовительного отделения. Данное ограничение допустимо при проведении пилотажного исследования.

Следует особо отметить, что в практике социологических исследо-ваний репрезентативными считаются выборочные совокупности, кото-рые, во-первых, воссоздают, структуру генеральной совокупности, а во-вторых, – имеют близкую к ней статистическую характеристику. Качество выборки характеризуется такими показателями, как репрезентативность, ошибка выборки (мера отклонения средних характерис-тик выборочной совокупности от средних характеристик генеральной совокупности – α) и вероятность, с которой распространяются выводы, полученные на выборке на генеральную совокупность, – p. Достаточно репрезентативной обычно считают выборку с α = ± 0,05 и p = 0,95.

Объем выборки в этом случае составляет 500±100 единиц наблю-дения. В каждом конкретном случае необходимо четко определиться на типе выборки и соответствующей технологии ее определения.

Пилотажное исследование показало, что для определения единиц наблюдения катего-рии «студенты» и «выпускники» рекомендуется использовать такой вид случайной выборки как систематический сквозной пошаговый отбор по спискам факультетов, начиная с 1-го курса и по 4-й курс (по 5-й курс для студентов-заочников) и 5-й курс студентов-выпускников (6-ой курс студентов-заочников). Имеющиеся списки групп рассматриваются последовательно как элементы одного списка на 1-ом курсе с последующим переходом на 2-ой курс и т.д. На этой основе формируются два общих списка – для студентов стационара и заочников со сквозной нумерацией для студентов 1–4 (5) курсов и студентов-выпускников. Из списка студентов дневной и заочной форм отбирается каждый 20-й. Из списка выпускников отбирается каждый 10-й. Таким образом, основываясь на сведениях о количестве студентов можно получить n студентов стационара и n студентов-заочников. В нашем случае выборка вполне отвечает установленным требованиям репрезентативности: α = ± 0,05 и p = 0,95. Шаг выборки (интервал в списке) рассчитывается по формуле Ш = N/n, где Ш – шаг, N – объем генеральной совокупности, n – объем выборочной совокупности.

Для определения единиц наблюдения в категории «преподаватели» рекомендуется использовать систематический отбор по сквозному общему списку, составленному из списков ППС всех кафедр каждого факультета, исходя из количества ППС, работающих на момент проведения опроса. Шаг выборки может быть равным 4, т.е. отбирается каждый 4-й. Таким образом, в выборку попадает не менее 150 респондентов. Это отвечает установленным требованиям.

Опрос категорий «работодатели» и «специалисты-выпускники», может проводиться кластерным способом в течении учебного года в период повышения квалификации в системе БГСХА, абитуриентов – случайным образом в период поступления в данный вуз, магистрантов – сплошным опросом, аспирантов – серийно.

Проведенное пилотное исследование показало, что оценка удовлет-воренности потребителей качеством образования в вузе должна стать неотъемлемой частью вузовской системы менеджмента качества и проводиться на регулярной основе, т.е. в режиме потребительского мониторинга, а процесс его реализации должен стать в полной мере технологичным.

Для формирования и функционирования мониторинга удовлетворенности потребителей образовательных услуг в рамках УО «БГСХА» необходимо создать систему его информационно-технологического и технического обеспечения, методического сопровождения, а также решить ряд вопросов организационно-управленческого плана, связанных с нормативным закреплением и актуализацией этой деятельности в документированной процедуре.

2. Дедушкина, Н.Н. Трапянок, Н.Г. Текучесть кадров в строительстве (социологический анализ) / Н.Н. Дедушкина Н.Г. Трапянок.– Мн.: БелНИИТИ,1986. – 87 с.

3. Трапянок, Н.Г. Экспертная оценка. Экспертный опрос / Н.Г. Трапянок // Социологическая энциклопедия / Под общ. ред. А.Н. Данилова. – Мн.: Белорусская Энцыклапедыя, 2003. – С.357–358.

4. Трапянок, Н.Г. Мониторинг социологический / Н.Г. Трапянок // Социологическая энциклопедия / Под общ. ред. А.Н. Данилова. – Мн.: Белорусская Энцыклапедыя, 2003. – С. 210–211.

5. Трапянок Н.Г. Социологический мониторинг как элемент системного отслеживания экстремальных ситуаций //Социология. – 1998.– № 4. – С. 55–62.

6. Трапянок Н.Г. Особенности применения информационных технологий в рамках социологического мониторинга / Н.Г. Трапянок // Наука и образование на пороге III тысячелетия. Материалы Международного конгресса. В 2-х книгах. Кн.1./ Н.Г. Трапянок. Минск. 2000.– С. 354–357.