Сборник статей участников IV международной научной конференции 25-26 апреля 2008 года Челябинск Том 3 Челябинск 2008

высшего профессионального образования

«Челябинский государственный университет»
Общероссийская общественная организация

«Российская ассоциация лингвистов-когнитологов»

Сборник статей участников

IV международной научной конференции

25-26 апреля 2008 года

Челябинск

Том 3

Челябинск

2008

УДК 800(063)

ББК 81

С 48
Редакционная коллегия:

доктор филологических наук, профессор Л.А. Нефедова (отв. ред.)

кандидат филологических наук Е.Е. Аникин

кандидат филологических наук, доцент Г.Р. Власян

кандидат филологических наук, доцент О.Л. Заболотнева

кандидат филологических наук, доцент Е.В. Ньюнэйбер

кандидат филологических наук, доцент Н.С. Олизько

кандидат филологических наук, доцент И.В. Степанова

кандидат педагогических наук, доцент О.Н. Ярошенко
С48 Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах: сб. ст. участников IV междунар. науч. конф., 25-26 апр. 2008 г., Челябинск. Т. 3 / [редкол.: д.филол.н., проф. Л. А. Нефедова (отв. ред.) и др.] – Челябинск: ООО «Издательство РЕКПОЛ», 2008. – 624 с.
ISBN 978-5-87039-203-5

В сборнике представлены статьи российских и зарубежных ученых, принявших участие в IV международной научной конференции, посвященной актуальным проблемам, связанным с взаимоотношением языка, культуры и общества. В трех томах сборника освещаются общетеоретические вопросы фундаментальных и прикладных проблем языкознания, перевода и методики преподавания иностранных языков, рассматриваются способы отражения языковой картины мира в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах.

Издание адресовано специалистам в области лингвистики, аспирантам и студентам лингвистических и филологических факультетов высших учебных заведений.

Печатается по решению редакционно-издательского совета

Челябинского государственного университета.

Сборник издается в авторской редакции

УДК 800(063)

ББК 81

ISBN 978-5-87039-203-5

© ГОУ ВПО «Чел ГУ», 2008

© ООО «Издательство Рекпол», 2008

СЕМАНТИКА И ПРАГМАТИКА ТЕКСТА

И ЯЗЫКОВЫХ ЕДИНИЦ

Л.Р. Абдуллина

Казань, Россия

ОСОБЕННОСТИ СЕМАНТИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ГАЗЕТНОГО ТЕКСТА (НА МАТЕРИАЛЕ ФРАНЦУЗСКОГО И ТАТАРСКОГО ЯЗЫКОВ)
Закономерности функционирования любой языковой единицы в тексте определяются особенностями ее семантики и прежде всего характером денотативно-сигнификативного плана языковой единицы, а также зависят от специфики условий коммуникации [Осветимская 1988: 156]. Задачей данной статьи является рассмотрение особенностей семантической организации газетного текста французского и татарского языков. Объектом исследования послужили глагольные фразеологические единицы (ГФЕ), используемые в текстах редакционных статей газет «Ватаным Татарстан» и «Le Monde».

Согласно учению Кунина А. В., реализация любой фразеологической единицы возможна лишь в составе фразеологической конфигурации – минимальной структуры, в рамках которой осуществляется актуализация значения фразеологической единицы, выявление типов фразеологических контекстов, характерных для ГФЕ [Кунин 1986: 177].

Тип фразеологических конфигураций, непосредственно эксплицирующих основную семантическую информацию, концептуальное ядро фразеологизма, в диссертационном исследовании Осветимской Н. М. получил название базисных. Особенность базисных фразеологических конфигураций заключается в том, что развертывание основной семантической информации ГФЕ не имеет обязательного характера и диктуется коммуникативными потребностями.

Рассмотрим наиболее характерный для газетного текста вид семантического развертывания ГФЕ, который определяется нами как семантическое дублирование.

С целью уточнить информацию, заключенную в ГФЕ, и акцентировать внимание читателя на ее значимости авторы редакционных статей используют семантическое дублирование основной информации ГФЕ, осуществляемое в газетном тексте синонимичными лексическими единицами или словосочетаниями. Причем ГФЕ и ее семантический коррелят указывают на одно и то же явление действительности, но с разной степенью интенсивности, поскольку ГФЕ выступает в качестве экспрессивной единицы языка, тогда как ее коррелят – в качестве нейтрального синонима [Беришвили 1982: 14].

Следует отметить, что в базисных конфигурациях, основанных на семантической дублировании, семантический коррелят всегда представлен глагольной лексемой, так как только при участии глагольной лексемы возможна реализация категориально-семантического признака процессуальности ГФЕ.

Приведем примеры семантического дублирования.

Во французском языке:

Les groupes de rebelles auxquels le gouvernement soudanais et ses milices supplétives arabes, les jajawids, livrent un combat féroce, consistant essentiellement à s’en prendre aux populations civiles, se sont scindés en une multitude de factions qui n’hésitent pas à batailler entre elles pour la rapine et les pillages [Le Monde 16.11.06].

Livrer un combat – engager une batatille.

В татарском языке:

Соңгы вакыттв республиканың күпчелек районнарында әледән-әявып узган яңгырлар урып-җыю эшләренә шактый комачаулык китерә. Әмма, соң булса да уң булсын, дигәндәй, дымның икмәкләргә зыяны тими [Ватаным Татарстан 05.04.06].

Комачаулык китерү - бәла, мәшәкать, зарар китерү.

Основная семантическая информация ГФЕ в обоих языках получает полное семантическое дублирование в тексте во французском языке при помощи синонимичной глагольной единицы batailler, в татарском языке при помощи антонимического глагольного словосочетания зыян тию. Если ГФЕ дает яркую и образную характеристику процесса, то ее дублет характеризует его с меньшей степенью интенсивности. В рамках таких конфигураций наблюдается своеобразная градация семантического развертывания: поскольку семантическое развертывание идет от ГФЕ к ее дублету, происходит ослабление интенсивности признака процессуальности. Возможен и обратный процесс, при котором семантическое развертывание идет от семантического коррелята к ГФЕ. В таком случае происходит усиление признака процессуальности. Проиллюстрируем это положение.

Comme Pasteur, je n’accepterai pas ce mensonge, a lancé Mgr Etsou.

Mettant en garde la « communauté internationale » qui finance les élections, l’archevêque a dit « non à toute tentative d’imposer au peuple congolais un candidat devant juste satisfaire les appétits des prédateurs » [Le Monde 16.11.06].

Dire non – refuser, ne pas accepter.

В татарском языке:

Дөньяда барлыгы 400 меңләп калмык яши икән. Шуларның 150 меңе –Калмыкиянең үзендә яшәсә, тагын 150 меңе Кытайда тормыш алып бара [Ватаным Татарстан 05.04.06].

Тормыш алып бару - яшәү.

В любом случае ГФЕ является экспрессивной единицей языка, а семантический коррелят – ее нейтральным синонимом. Однако нами зарегистрированы случаи дублирования семантики ГФЕ при участии других фразеологизмов.

В татарском языке:

Ләкин шуннан соң берничә эшмәкәр спиртлы сыклыкларны сатудан баш тарткан. Димәк, алар үз ирекләре белән табышны, акчаны кире какканнар [Ватаным Татарстан 09.07.05].

Баш тарту – эшне, бурычны үтәргә теләмәү, кире кагу.

Киру кагу – кабул итмәү, отказ бирү, хупламау, расламау.

В данных базисных конфигурациях семантическое дублирование осуществляется при помощи синонимичной ГФЕ. При этом их характерной чертой является отсутствие градации интенсивности признака процессуальности, так как обе ГФЕ, являясь экспрессивными, характеризуют одно и то же явление действительности с одинаковой степенью интенсивности, что приводит к усилению воздействия на читателя.

Во французском языке случаев дублирования семантики ГФЕ при участии других фразеологизмов не было отмечено.

Нами была предпринята попытка показать и сопоставить в процентном соотношении явление семантического дублирования информации ГФЕ в зависимости от степени интенсивности признака процессуальности в газетном тексте французского и татарского языков. Материал исследования отбирался методом сплошной выборки из редакционных статей газет французского (Le Monde) и татарского (Ватаным Татарстан) языков. Причем для обеспечения сопоставимости результатов был рассмотрен одинаковый объем ГФЕ в каждом языке (200 ГФЕ). В таблице приводятся округленные данные распределения базисных конфигураций в тексте.

Как видно из таблицы, для газет татарского языка свойственно концентрированное экспрессивное выражение мысли, оказывающее сильное влияние на читателя. В газетах французского языка наблюдается отсутствие такого типа семантического дублирования, выраженное нежеланием авторов перегружать текст экспрессивно-оценочной информацией и тяготением к выражению мысли и идеи в ясной и четкой форме с помощью экономных средств, не вызывающих затруднений в понимании текста, и соответственно, не сказывающихся на его декодируемости.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что французские газеты в отличие от татарских газет стараются подчеркнуть не экспрессивно-оценочные возможности понятия, выражаемого членами базисной конфигурации, а его значимость для коммуникации. В этом различии проявляется принадлежность исследуемых языков к разным языковым группам.

Список литературы

1. 
   Беришвили, М. С. Стилистическое использование фразеологических единиц в жанре научной прозы [Текст] : автореф. дис. … канд. филол. наук / М. С. Беришвили. – М., 1982. – 26 с.
   
2. 
   Осветимская, Н. М. Фразеологическая единица и семантическая организация газетного текста [Текст] / Н. М. Осветимская // Текст в функционально-стилистическом аспекте: сб. науч. тр./ МГПИИЯ им. Мориса Тореза. – Москва, 1988. – вып. 309. – С. 156-160.
   
3. 
   Кунин, А. В. Курс фразеологии современного английского языка [Текст] : учеб. для ин-тов и фак-тов иностр. яз. / В. А. Кунин – М., 1986. – 336 с.
   

Н.П. Авдеева

Саратов, Россия

СТРУКТУРНО-ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПРОИЗНЕСЕННОЙ ВНУТРЕННЕЙ РЕЧИ ПЕРСОНАЖЕЙ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ А.П. ЧЕХОВА
Проблема внутренней речи является актуальной в ряде современных областей гуманитарного и естественно-научного знания: теории речевой деятельности, психолингвистике, когнитивной лингвистике, художественной стилистике, нейрофизиологии. Первостепенна роль внутренней речи в изучении соотношения и взаимосвязи языка и мышления, речи и мысли.

Для полного понимания сложного феномена внутренней речи необходимо изучение внутренней речи в ее художественном воплощении. Внутренняя речь в художественном произведении является способом представления речемыслительной деятельности персонажа. Наиболее интересно изучение внутренней речи персонажей в творчестве писателей остро и тонко чувствующих внутреннюю душевную жизнь своих героев, показывающих «диалектику души» персонажей.

В 1930-е годы Л.С. Выготский одним из первых в психологии определил внутреннюю речь как «речь про себя» и «речь для себя» [Выготский 1956: 340]. Таким образом, он выявил основные признаки внутренней речи: беззвучность и Я – направленность. Важно отличать естественную внутреннюю речь от литературно воспроизведенной внутренней речи, так как в художественном произведении внутренняя речь носит условный характер и является результатом творчества автора.

Объектом нашего изучения является произнесенная внутренняя речь персонажей в рассказах А.П. Чехова 1886-1903 гг. Следует отметить, что не все исследователи выделяют произнесенную внутреннюю речь как способ представления внутренней речи в художественном тексте. Главным аргументом противников изучения произнесенной внутренней речи становится несоответствие одному из ключевых ее признаков – беззвучности. Условность внутренней речи в художественном произведении, по нашему мнению, предполагает возможность произнесения внутренней речи персонажами, если она не предполагает адресата, остается «речью для себя».

В рассказе «Тайна» произнесенная внутренняя речь действительного статского советника Навагина и его внешняя речь перемежаются в одном высказывании. Синтаксис произнесенной внутренней и внешней речи – ряд восклицательных предложений. Сигналом, позволяющим выделить во фрагменте произнесенную внутреннюю речь, является необращенность персонажа к слушателю, хотя мысли произносятся вслух: «Удивительно! – изумился Навагин, шагая по кабинету. – Странно и непонятно! Какая-то кабалистика! Позвать сюда швейцара! – крикнул он. – Чертовски странно! Нет, я все-таки узнаю, кто он! Послушай, Григорий, - обратился он к вошедшему швейцару, - опять расписался этот Федюков! Ты видел его?» [Чехов 1985: Т.6. С.63]. Герой находится в эмоционально возбужденном состоянии, он не понимает происходящего, мысли его находят выход в произнесении вслух: Удивительно! Странно и непонятно! Какая-то кабалистика! Чертовски странно! Неполные восклицательные предложения в произнесенной внутренней речи Навагина передают высшую степень удивления, изумления героя. Его мысли не направлены на адресата, а передают непостижимость, необъяснимость сложившейся ситуации. Нет диалогизирует внутреннюю речь, передавая внутреннее желание героя разрешить загадочные обстоятельства. Восклицательное предложение Нет, я все-таки узнаю, кто он! содержит угрозу, которая не направлена Навагиным на присутствующих лиц, а является эмоциональным выходом. Внешняя речь персонажа в высказывании выражается побудительными восклицательными предложениями, содержащими прямое обращение Навагина к швейцару Григорию и другим людям.

В ранних и поздних рассказах А.П. Чехова произнесенная внутренняя речь передает сильное эмоциональное возбуждение персонажа. Как правило, в произнесенной внутренней речи выражаются сильные отрицательные эмоции персонажа, представленные с помощью ряда восклицательных предложений. Такова произнесенная внутренняя речь Мигуева в рассказе «Беззаконие», нашедшего на крыльце своего дома младенца и решившего, что ему подбросили его незаконнорожденного ребенка: «Подкинули-таки! – со злобой процедил он сквозь зубы, сжимая кулаки. – Вот оно лежит… лежит беззаконие! О господи!» [Чехов 1985: Т.6. С.123]. Восклицательные предложения и усеченная конструкция передают ряд негативных эмоций персонажа: злобу, страх и негодование. Или, например, в произнесенной внутренней речи Ольги Михайловны в рассказе «Именины» восклицательные конструкции и повтор предложения передают ее возмущение, негодование, досаду: «Он не имеет права! – бормотала она, стараясь осмыслить свою ревность и свою досаду на мужа. – Он не имеет никакого права. Я ему сейчас все выскажу!» [Чехов 1985: Т.7. С.36].

В ранних рассказах А.П. Чехова при изображении тяжелых переживаний персонажей во время болезни, в бреду, в состоянии полусна внутренняя речь также прорывается наружу. Например, лепет старика в рассказе «Скорая помощь», желавшего утопиться, но вытащенного мужиками из воды: «Святители-угодники… братцы православные… Рязанской губернии, Зарайского уезда… Двух сынов поделил. А сам у Прохора Сергеева… в штукатурах. Таперича, это самое, стало быть, дает мне семь рублев и говорит: ты, говорит, Федя, должен теперича, говорит, почитать меня заместо родителя. Ах, волк те знать!» [Чехов 1985: Т.6. С.118]. Мыслительный поток героя в сложном психическом состоянии, близком к бреду, вырывается наружу неконтролируемым, бессознательным лепетом, организованным усеченными конструкциями, дистантными лексико-позиционными повторами теперича, говорит, придающими внутренней речи недосказанность, сбивчивость, сумбурность, эмоциональную напряженность.

В ранних рассказах внутренняя речь озвучивается для сосредоточения внимания персонажа при напряженном обдумывании мысли, когда ему трудно проделать в уме какие-либо умозаключения, решить задачу, наметить план дальнейших действий. Например, математические подсчеты Льва Ивановича Попова в рассказе «Житейские невзгоды», купившего в банковской конторе выигрышный билет: «Хорошо-с, - продолжал считать Попов. - К 236 прибавить 14 рублей 81 копейку, итого к этому месяцу остается 250 рублей 81 копейка. Теперь, если я в марте уплачу 5 рублей, то, значит, останется 240 рублей 81 копейка. Хорошо-с…» [Чехов 1985: Т.6. С.55].

В поздних рассказах А.П. Чехова, как и в ранних, внутренняя речь персонажа прорывается наружу в состоянии сильного эмоционального возбуждения. Наряду с восклицательными предложениями в поздних рассказах эмоциональное состояние персонажа передают и вопросительные предложения, организуя мнимый диалог или мысленное обращение к себе. Цепочки вопросительных предложений и многократные анафорические дистантные повторы вопросительных слов передают чувства персонажа и стимулируют его мыслительный процесс. Такова произнесенная внутренняя речь Николая Евграфыча в рассказе «Супруга», нашедшего телеграмму для жены с подписью Michel: «Кто этот Мишель? Почему из Монте-Карло? Почему на имя тещи?» [Чехов 1985: Т.8. С.387]. Вопросительные предложения и двукратный анафорический дистантный повтор почему передают чувства недоумения, удивления персонажа и являются толчком к дальнейшим размышлениям героя.

В поздних рассказах произнесенная внутренняя речь, как правило, является не столько толчком к последующим раздумьям персонажей, но чаще становится выводом предшествующих размышлений, представленных внутренней речью воспроизведенной с помощью несобственно-прямой, косвенной и прямой внутренней речи, образуя фрагменты внутренней речи с контаминированными видами представления речемыслительного процесса. Произнесенная внутренняя речь в контаминированных фрагментах является эмоциональным выводом предшествующих размышлений персонажа, выраженным восклицательным предложением или усеченной конструкцией. Таков эмоциональный вывод размышлений Петра Михайловича в рассказе «Соседи»: «Один обольстил сестру, - подумал он, - другой придет и зарежет мать, третий подожжет дом или ограбит… И все это под личиной дружбы, высоких идей, страданий!»

Отличие произнесенной внутренней речи персонажей в ранних и поздних рассказах А.П. Чехова заключается в структурно-синтаксической организации и функционировании. И в ранних, и в поздних рассказах А.П. Чехова произнесенная внутренняя речь передает эмоциональное состояние персонажа. В ранних рассказах при помощи ряда восклицательных предложений, в поздних рассказах – цепочек восклицательных или вопросительных конструкций. В ранних рассказах внутренняя речь произносится при сосредоточенном поиске героем правильного ответа в решении трудной задачи, бесконтрольном проговаривании мыслей в состоянии бреда, полусна. В поздних рассказах произнесенная внутренняя речь чаще является эмоциональным заключением размышлений персонажа, представленных другими способами воспроизведения внутренней речи. Произнесенную внутреннюю речь персонажей организуют восклицательные и вопросительные предложения, усеченные конструкции, лексико-позиционный повтор.

1. 
   Выготский, Л. С. Избранные психологические исследования [Текст] / Л.С. Выготский. – М.: Издательство АПН РСФСР, 1956. – 520с.
   
2. 
   Чехов, А. П. Собрание сочинений в 12 томах [Текст] / А.П. Чехов; сост. и общ. ред. М. Еремина. – М.: Издательство «Правда», 1985. – Т.6-Т.9.