Сборник статей участников IV международной научной конференции 25-26 апреля 2008 года Челябинск Том 3 Челябинск 2008
жүктеу/скачать 4.04 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ КАК СРЕДСТВО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ТЕКСТОВОЙ КОГЕРЕНТНОСТИ (социопрагматический аспект)
- Аксиологические установки субъекта-повествователя.
- Фреймовая модель композиционного развертывания повествования.
- Специфика реалистического направления в литературе как социокультурная дистрибуция описания природы.
- ОСОБЕННОСТИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ЛСГ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ-НАИМЕНОВАНИЙ МИМИКИ, ПОКАЗЫВАЮЩЕЙ РАСПОЛОЖЕНИЕ К СМЕХУ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ М. БУЛГАКОВА
- ТРУДНОСТИ, ВОЗНИКАЮЩИЕ ПРИ ИССЛЕДОВАНИИ ЭМОТИВНОЙ ЛЕКСИКИ РУССКОГО ЯЗЫКА
Список литературы 1. Апресян, Ю. Д. Избранные труды в 2-х томах. Том I: Лексическая семантика. Синонимические средства языка. [Текст] / Ю. Д. Апресян. – М.: Языки русской культуры, 1995. – 472с. 2. Арутюнова, Н. Д. Язык и мир человека. [Текст] / Н. Д. Арутюнова. – М.: Языки русской культуры, 1998. – 895с. 3. Грайс, Г. Логика и речевое общение [Текст] / Г. Грайс // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. – М.: Прогресс, 1985. – С. 217-237. 4. Новиков, Л. А. Антонимия в русском языке. Семантический анализ противоположности в лексике. [Текст] / Л. А. Новиков. – М.: Изд. МГУ, 1973. – 289с. 5. Новиков, Л. А. Русская антонимия и ее лексикографическое описание. Предисловие к словарю [Текст] / Л. А. Новиков // Словарь антонимов русского языка / Под ред. Л.А. Новикова. – М.: Арсис Лингва, 1996. – С. 3-29. А.А. Борисов Ставрополь, Россия ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ КАК СРЕДСТВО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ТЕКСТОВОЙ КОГЕРЕНТНОСТИ (социопрагматический аспект) Антропоцентрическая направленность лингвистических исследований последних лет ставит во главу угла проблемы, связанные с взаимодействием социума и языка. Как представляется, подобное истолкование сущности и специфики современного языковедения позволяет очертить два основных круга вопросов, релевантных с позиции адекватного описания обозначенной проблемной области. Во-первых, это изучение речевого воздействия, нашедшее свое отражение в работах по прагмалингвистике; во-вторых, сюда следует отнести исследования, характеризующие социальный статус говорящего и его репрезентацию в речевой деятельности, а также в тексте, являющемся ее результатом, зафиксированным в письменной форме. Интегративные тенденции, доминирующие в современной лингвистике, делают возможным объединить социо- и прагмалингвистические варианты осмысления сущности, структуры и функций текста, в том числе художественного, в единый социопрагматический подход к его изучению, который предполагает «исследования результатов влияния не только таких факторов, как род, класс, национальность, но и влияние установок, в том числе и идеологических, в определенную эпоху развития. В зависимости от социокультурной ситуации в языке могут возникнуть изменения, меняются способы и средства реализации языкового материала в тексте» [Карасева 2004: 4]. Социопрагматический подход к описанию текста позволяет выделить определенное количество типов текста, обладающих прагматическими, лингвистическими и социокультурными особенностями. Каждый тип текста представлен как модель взаимодействующих уровней: а) социокультурная модель речеповедения, реализующаяся в тексте в виде его формальной и тематической структуры; б) социокультурные ценности говорящего/пишущего и их лингвистическая реализация в структуре и ткани текста [Милостивая 2006: 27]. Описание природы является социопрагматическим типом текста, который включает в себя, опираясь на изложенные выше соображения, три основных параметра: особенности субъекта-повествователя (его аксиологические установки), фреймовую модель композиционного развёртывания (композиционно-речевую форму «Статическое описание» или композиционно-речевую форму «Динамическое описание») и социокультурную дистрибуцию (специфику соответствующего литературного направления). Перечисленные выше факторы способны, с одной стороны, отграничить описание природы от других конституентов структуры и ткани художественного текста (сюжетного нарратива, описания внешности и характера персонажа и т. п.) и тем самым представить его как особый феномен, требующий отдельного рассмотрения и изучения, а, с другой стороны, они детерминируют способность данного социопрагмалингвистического типа текста выступать в качестве одного из маркеров когерентности художественного дискурса. При этом имеется в виду, прежде всего, коммуникативно-прагматический ракурс истолкования когерентных отношений, связанный с сигнификативной сочетаемостью высказываний в рамках макроречевого акта. В данной статье нашей целью является описание когерентообразующего механизма социопрагматического типа текста «Описание природы» в романе Б. Пастернака «Доктор Живаго». Рассмотрим основные компоненты социопрагматической модели типа текста «Описание природы» и их роль в процессе достижения когерентности художественного произведения:
Маленький Юрий, от лица которого ведется повествование в данном фрагменте, достаточно религиозен, отсюда – выделенное жирным шрифтом сравнение. Таким образом, из описаний природы можно почерпнуть определенную информацию об аксиологических предпочтениях субъекта речи. Фреймовая модель композиционного развертывания повествования. Изображение природы в художественном тексте осуществляется в форме статического или динамического описания. Статика при этом, в большинстве случаев, связана с идиллией, любованием пейзажем на фоне положительного душевного настроя персонажа художественного текста: «Здесь была удивительная прелесть! Каждую минуту слышался трехтонный высвист иволг, с промежутками выжидания, чтобы влажный, как из дудки извлеченный звук до конца пропитал окрестность. Стоячий, заблудившийся в воздухе запах цветов пригвожден был зноем непосредственно к клумбам … Над лужайками слуховой галлюцинацией висел призрак маминого голоса, он звучал Юре в мелодических оборотах птиц и жужжании пчел» [Пастернак 1989: 21]. Приведенный фрагмент описания природы рисует картину восприятия пейзажа маленьким Юрием Живаго, во времена его счастливого детства, когда он еще ничего не знал о предстоящих великих потрясениях. Спокойствие и безмятежность отражают в тексте существительные-наименования природных явлений в сочетании с конкретизирующими эпитетами (трехтонный высвист иволг, стоячий, заблудившийся в воздухе запах цветов), а также сочинительная связь компонентов сложного предложения, эксплицирующая пространственное и временное соположение описываемых фактов. Глаголы стерты в своем значении, ослаблены, нередко превращаясь в формальные связки (был). При изображении переломных моментов в судьбе персонажа писатель задействует описание природы в динамике: «Из-под сдвинувшейся снеговой пелены выбежала вода и заголосила. Непроходимые лесные трущобы встрепенулись. Все в них пробудилось. Воде было где разгуляться. Она летела вниз с отвесов, прудила пруды, разливалась вширь. По лесу змеями разливались потоки, увязали и грузли в снегу, теснившем их движение, с шипением текли по ровным местам и, обрываясь вниз, рассыпались водяной пылью» [Пастернак 1989: 181]. Процитированное пейзажное описание локализовано в том пространстве романа, где Юрий Живаго изображен перед началом новой жизни в небольшом уральском городке после отъезда из послереволюционной Москвы. В данный период все в жизни персонажа нестабильно, что выражено в динамическом описании природы, сопровождающем этот эпизод, при помощи кратких предложений, асиндетических соположений однородных членов предложения и экспрессивных глаголов (выбежать, заголосить, пробудиться, разливаться, течь), причем упор делается на развитие действия, его пошаговый характер. Так описание природы обеспечивает связность авторской трактовки образа и окружающей его социокультурной среды, делая текст когерентным. Специфика реалистического направления в литературе как социокультурная дистрибуция описания природы. Когерентность, достигаемая при помощи использования пейзажного описания, вариативна в зависимости от принадлежности анализируемого произведения к определенному литературному направлению, которое определяет акценты, связывающие сюжетное действие и то, на фоне чего оно развертывается. Реалистический характер романа Б.Пастернака «Доктор Живаго» определил выбор явлений природы, попавших в фокус писательского восприятия. Это те элементы пейзажа, которые сопровождают повседневную жизнь в художественном пространстве романа: невзрачный огород, кусты желтой акации, мерзлые лужи проезжей дороги, бисерный дождь, малорослые яблони, рыжелистая рябина, зимние пичужки и т.д. Примечательно, что природные явления могут быть объединены в описанных выше условиях в рамках одного предложения с реалиями быта путем согласования с одним определяющим словом, что способствует приближению изображаемого к жизненным метаморфозам: «Пахло началом городской зимы, топтанным листом клена, талым снегом, паровозной гарью и теплым ржаным хлебом, который выпекали в подвале вокзального буфета и только что вынули из печи» [Пастернак 1989: 32]. Сказанное позволяет сделать вывод о том, что социопрагматические параметры типа текста «Описание природы» способны внести весомый вклад в обеспечение когерентности художественного произведения, понимаемой как коммуникативно-прагматический механизм глобальной связности структуры и семантики текстового целого. Список литературы
Б.А. Булгарова Москва, Россия
Существительные улыбка, усмешка и ухмылка образуют в русском языке синонимический ряд, члены которого различаются по следующим смысловым признакам. Основные различия между синонимами касаются с одной стороны, характера мимики субъекта, а с другой – характера испытываемых им чувств. Улыбка – движение мышц лица (губ, глаз), показывающее расположение к смеху, выражающее привет, удовольствие, насмешку и т.п.: улыбка превратилась в смех. Губы при улыбке обязательно растянуты: раздвинуть губы в улыбке. Отсутствие улыбки тоже маркировано в русском языке: без единой улыбки, без улыбки. «Воланд взял в руки поданный ему экземпляр, повернул его, отложил в сторону и молча, без улыбки уставился на мастера». (Мастер и Маргарита.) «Тот стоял на пьедестале уже без улыбки с обиженным лицом». (Дьяволиада. Орган и кот.) Степень растянутости губ при улыбке может быть различной. Если губы растянуты слишком сильно, то меняется все лицо субъекта, особенно его овал: расплываться в улыбке, расползаться в улыбке: «Манит сюда запах шашлыка москвичей, и белые московские барышни, ребята, мужчины в европейских пиджаках, поджав ноги в остроносых ботинках, с расплывшимися улыбками на лицах, сидят на пестрых толстых тканях». ( Золотистый город.) Усмешка – «улыбка, обычно с оттенком иронии, насмешки, недоверия и т.п.», а существительное ухмылка – « то же, что усмешка». «Но тебе не придется примириться с этим, - возразил Воланд, и усмешка искривила его рот, - не успел ты появиться на крыше, как уже сразу отвесил нелепость, и я тебе скажу, в чем она, - в твоих интонациях». (Мастер и Маргарита.) Существительное улыбка употребляется в сочетании с глаголами, указывающими на ее появление, изменение и исчезновение: улыбка заиграла. «Улыбки заиграли на лицах фельдшера и акушерок». (Записки юного врача. Тьма египетская.) Улыбка искривила: « Я теперь никто, - ответил мастер, и улыбка искривила его рот». (Мастер и Маргарита.) Улыбка тронула: «Шариковский рот тронула едва заметная сатирическая улыбка, и он разлил водку по рюмкам». (Собачье сердце.) Показалась: «Подобие улыбки показалось на щеках ученого». (Роковые яйца.) Обычно улыбка выражает радость или другое подобное приятное для субъекта чувство, что выражается атрибутивными словосочетаниями: радостная, довольная, счастливая, сытая: «Ходя замкнулся в лучезарной и сытой улыбке». (Китайская история.) Однако улыбка может выражать и противоположные чувства, разнообразные эмоциональные состояния, в том числе и очень сложные чувства, что на вербальном уровне также обозначается атрибутивными словосочетаниями: мрачная, жалкая, плохая улыбка. «Та же плохая улыбка исказила лицо Левия, и он сказал…» (Мастер и Маргарита.) Различные эмоциональные состояния могут выражаться сочетаниями существительного улыбка с существительным в Род. падеже: «Но и падая, сохранил на окаймленном небольшими бакенбардами лице улыбку восторга и преданности». (Мастер и Маргарита.) В улыбке может присутствовать большая доля рациональной оценки: презрительная, недоверчивая, снисходительная улыбка: «Не имея возможности защищаться от всегдашних снисходительных и ласковых улыбок при помощи очков, я старался выработать особую, внушающую уважение, повадку». (Записки юного врача. Полотенце с петухом.) Улыбка может выражать непосредственное чувство, естественное состояние человека: счастливая улыбка, беззаботная, нервная, конфузливая («Обладатель брюк был глух и поэтому, на лице всегда сохраняя вежливую конфузливую улыбку, в нужных случаях руку щитком прикладывал к левому уху». (Записки юного врача. Великий провал.) Улыбка выражает и вполне контролируемую эмоцию человека: подавить, спрятать; выразить улыбку: «Пришедший откинул капюшон, обнаружив совершенно мокрую, с прилипшими ко лбу волосами, голову, и, выразив на своем бритом лице вежливую улыбку, стал отказываться переодеться, уверяя, что дождик не может ему ничем повредить». (Мастер и Маргарита.) Изобразить улыбку: «Пилат мертвыми глазами поглядел на первосвященника и, оскалившись, изобразил улыбку». (Мастер и Маргарита.) Повторить улыбку: «Не зная как ответить на это, секретарь счел нужным повторить улыбку Пилата». (Мастер и Маргарита.) Выделяются «этикетные» улыбки. Приветливая: «Его бритое круглое лицо, налитое желтоватым студнем, являло приветливую улыбку». (Роковые яйца.) Вежливая улыбка: «Мужчина, улыбаясь необыкновенно вежливой и гипсовой улыбкой, подошел к Короткову, нежно пожал ему руку и молвил, щелкнув каблуком….» (Дьяволиада. Орган и кот.) Благодушная улыбка: «Троцкий был изображен в пенсне, как полагается, и с достаточно благодушной улыбкой на губах». (Трактат о жилище.) Хозяйская улыбка: «Черт знает откуда взявшаяся рыжая девица в вечернем туалете, всем хорошая девица, кабы не портил ее причудливый шрам на шее, заулыбалась у витрин хозяйской улыбкой». (Мастер и Маргарита.) Заискивающая улыбка: «Набрав воздуху в грудь, он улыбнулся как бы заискивающей улыбкой и тихо молвил…» (Мастер и Маргарита.) Маркированными являются также и «искусственные» улыбки: принужденная улыбка, безжизненная: «Молодые люди, спутники Азазелло, улыбаясь безжизненными, но приветливыми улыбками, уже теснили господина Жака с супругой в сторону, к чашам с шампанским, которые негры держали в руках». (Мастер и Маргарита.) Приготовленная улыбка, напряженная улыбка, неискренняя улыбка, патентованная улыбка: И даже свою вечную патентованную улыбку он убрал с лица. (Белая гвардия.) Фальшивая: «Умерев, Куролесов поднялся, отряхнул пыль с фрачных брюк, поклонился, улыбнувшись фальшивой улыбкой, и удалился при жидких аплодисментах». (Мастер и Маргарита.) Искусственность улыбки у Булгаква может быть маркировано так: «Ходя ответил на первый раскат улыбкой №2 с несколько заговорщицким оттенком и повторением трех слов». (Китайская история.) Улыбка может манифестировать общее состояние человека, часто болезненное, что вербально выражается атрибутивными сочетаниями: растерянная улыбка: «Он все время пытался заглянуть в глаза то одному, то другому из окружающих и все время улыбался какой-то растерянной улыбкой». (Мастер и Маргарита.) Нервная улыбка, бессмысленная, сумасшедшая: «Как легионеры снимают с него веревки, невольно причиняя ему жгучую боль в вывихнутых на допросе руках, как он, морщась и охая, все же улыбается бессмысленной сумасшедшей улыбкой». (Мастер и Маргарита.) Уверенная улыбка: «Тут он зааплодировал, но в совершенном одиночестве, и на лице у него при этом играла уверенная улыбка, но в глазах этой уверенности отнюдь не было, и скорее в них выражалась борьба». (Мастер и Маргарита.) Восприятие улыбки, усмешки и ухмылки самим субъектом или другим человеком выражают различные атрибутивные сочетания. Мудрая улыбка: «Ну, мы-то с вами понимаем, - тут Бенгальский улыбнулся мудрой улыбкой, - что ее вовсе не существует на свете и что она не что иное, как суеверие…» (Мастер и Маргарита.) Дикая усмешка: «Николай Иванович, видный в луне до последней пуговки на серой жилетке, до последнего волоска в светлой бородке клинышком, вдруг усмехнулся дикой усмешкой…» (Мастер и Маргарита.) Поразительная усмешка: «И когда он залез в вагон со своим твердым чемоданом и огляделся, поразительная усмешка исказила его выразительное лицо». (Записки на манежах. Столица в блокноте.) Восприятие улыбки может сопровождаться как положительной оценкой: славная улыбка, так и отрицательной. Недобрая: «Левий с ненавистью поглядел на Пилата и улыбнулся столь недоброй улыбкой, что лицо его обезобразилось совершенно». (Мастер и Маргарита.) Страшная улыбка: «О да, ты не похож на слабоумного, - тихо ответил прокуратор и улыбнулся какой-то страшной улыбкой, - так поклянись, что этого не было». (Мастер и Маргарита.) Уменьшительное к улыбка существительное улыбочка служит, для обозначения отрицательной оценки говорящим и наблюдателем данного мимического жеста, воспринимаемого как искусственный: «Он имел наглость выйти перед фронтом арапов и с заискивающей улыбочкой обратиться к Рики-Тики». (Багровый остров.) Улыбка может быть метафорически представлена как живое существо, способное к движению: улыбка соскользнула с лица, мелькнул: «Все равно мне нужно было топить, - ответила она, и чуть мелькнула у нее в глазах улыбка». (Белая гвардия.) Типичными также являются растительная метафора: лицо расцвело улыбкой, кто-либо расцвел в улыбке: «Те расцвели улыбками, зубы изумительные». (Записки юного врача. Достукался до чеченцев.) «Умильнейшая улыбка расцвела у того на лице». (Роковые яйца.) Улыбка может быть адресована собеседнику, может служить ответом на какие-либо действия или слова, выполняя коммуникативную функцию. Ответить улыбкой на взгляд кого-либо: «Ходя ответил улыбкой, но от каких бы то ни было слов удержался» (Китайская история.) Отзываться улыбкой на чьи-либо слова, обмениваться улыбками с кем-либо, одарить кого-либо улыбкой, послать улыбку: «Однако, послав Петраковой обольстительную улыбку, Арчибальд Арчибальдович направил к ней официанта, а сам не покинул своих дорогих гостей». (Мастер и Маргарита.) Синонимы улыбка, усмешка, ухмылка употребляются с предлогом с: с улыбкой, с усмешкой, с ухмылкой: «Ты будешь засыпать, надевши свой засаленный и вечный колпак, ты будешь засыпать с улыбкой на губах». (Мастер и Маргарита.) «И Ходя, безбольный и спокойный, с примерзшей к лицу улыбкой, не слышал, как юнкера кололи его штыками». (Китайская история.) Анализ единиц лексико-семантической группы существительных-наименований мимики, показывающих расположение к смеху в произведениях Булгакова свидетельствует о высокой частотности их употребления в художественном тексте, подтверждает способность данных единиц образовывать метафорические сочетания. Данное исследование позволило представить эволюцию существительных-наименований мимики в указанных прозаических произведениях, выявить их функциональную природу, обозначить существенные концептуальные и формообразующие основы культуры и литературы прошлого столетия. Лексические единицы, включённые в данную статью, выступают как средство формирования особого мира прозы Булгакова. Б.А. Булгарова Москва, Россия
Для терминологического разграничения лексики, несущей эмоциональный смысл, принято разделять лексику эмоций и эмоциональную лексику. Такое разграничение кроется в различной функциональной природе данных слов. Лексика эмоций выполняет номинативную функцию и служит целям объективации эмоций в языке. Эмоциональная лексика выполняет экспрессивную и прагматическую функции, выражая эмоции и чувства говорящего, а также эмоциональную оценку объекта речи. Совокупность этих двух подразделений называют эмотивной лексикой. Довольно сложно дать точное определение понятию эмоции. Психологические теории происхождения эмоций довольно разнообразны, и лингвистам приходится брать в качестве психологической основы классификации эмоций тот или иной подход. В обыденном понимании эмоции толкуются как душевные переживания, чувства [Ожегов 1987]. В психологии эмоции рассматриваются как психические реакции, оценивающие характер воздействия на человека внешних факторов и тем самым служат одним из главных механизмов регуляции его деятельности, направленной на освоение действительности и удовлетворение актуальных потребностей. Эмоции в смысле целостной эмоциональной реакции личности трактуются как эмоциональные состояния человека, например: страх, гнев, отвращение, тоска, грусть, гордость, радость, смех и т.п. До настоящего времени в психологии остаётся нерешённой проблема разделения эмоций и чувств. Эмоции обычно связываются с удовлетворением физиологических потребностей, а чувства – с интеллектом человека, и их отличие от эмоций определяется степенью участия корковых и особенно второсигнальных процессов. Отсутствие решения данной проблемы, с одной стороны, затрудняет создание единой классификации эмоций и чувств, а с другой стороны, позволяет рассматривать их в лингвистике в целостности в качестве формы отражения отношения человека к предметам и явлениям окружающего мира, способа оценки их личностной значимости для него. Все многообразие эмотивной лексики может быть исследовано с позиций категории эмотивности, которая представляет собой трансформацию эмоций на языковом уровне. Важной проблемой в исследовании эмотивной лексики является проблема ее состава и ее классификации. Состав эмотивной лексики определяется лингвистами по-разному. Главная проблема заключается во включении или невключении слов, называющих эмоции, в разряд эмотивных. Эмоция, как сложное понятие, выражающее модификации внутреннего состояния индивида и его отношение к окружающему, объединяет в себе два рода явлений: эмоциональные состояния и эмоциональные реакции. Эмоциональные состояния – это внутренние, скрытые от посторонних глаз ощущения человека, которые он испытывает, переживая ту или иную эмоцию. Эмоциональные реакции обозначают внешние проявления эмоционального состояния, то есть представляют собой кратковременные реакции на определенный объект, ситуацию или событие. К указанным двум явлениям – эмоциональным состояниям как субъективным переживаниям и эмоциональным реакциям как объективному поведению – исследователями добавляется третье явление – эмоциональные ситуации как социогенное воздействие. В научной литературе к экспрессии эмоций принято относить: «1) психофизиологические симптомы – вегетативные реакции (изменение цвета кожных покровов лица), звуковые симптомы (плач, крик, вздохи), двигательные симптомы (дрожание губ, рук); 2) фонацию – (интонация, высота тона, сила звука, паузы, молчание и т.п.); 3) кинемы – значащие положения и изменения положения человеческого тела и лица: мимика, пантомимика (жесты, движения, позы)» [Баженова 2004: 13]. О.М. Вертинская, опираясь на работы Ю.Д. Апресяна, Л.Г. Бабенко и других исследователей, рассматривает три типа лексики, называющей эмоции: 1) базовая лексика – глагольные синонимические ряды беспокоиться, бояться, удивляться, восхищаться, любить и др.; ряды соответствующих существительных, прилагательных и наречий; 2) слова, не являющиеся обозначением эмоций в собственном смысле, но включающие в свое значение указание на различные эмоциональные состояния субъекта в момент выполнения какого-то действия или нахождения в каком-то состоянии; 3) слова, не называющие эмоции в собственном смысле, но имеющие к их выражению самое непосредственное отношение. Здесь подразумевается метафора, обозначающая определенный физический симптом чувства: блестеть, сверкать; покраснеть, зарумяниться и др. При этом она говорит о шести грамматических классах эмотивной лексики, среди которых субстантивные эмотивы выполняют номинативно-классификационную функцию, и в меньшей степени они отражают ситуативность эмоций, прежде всего связь с субъектом эмоций. Эмотивные глаголы и слова категории состояния функционально предназначены в первую очередь для отражения ситуативной семантики эмоций. Они – основное грамматическое средство текстового развертывания эмотивной семантики в полном объеме. Прилагательные и наречия содержат указания на эмоции в предельно сжатом виде, являются средством текстового эмотивного обогащения различных слов с предметной и событийной семантикой. Как одна, так и комплекс лексем может обозначать эмоции, осуществляя коммуникативную потребность языкового коллектива. Исходя из вышеизложенного, можно утверждать, что вопрос изучения эмотивной лексики остается открытым, так как в связи с межпредметностью вопроса очень сложно четко очертить границы данного пласта лексики и сделать ее предметом изучения только одной науки. жүктеу/скачать 4.04 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|