ТЕМА 12 ВЕЛИКИЕ ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ ОТКРЫТИЯ

2. Направления и задачи экспедиций Колумба.

3. Методы колониального подчинения испанцами новых зе­мель.

4. Открытие Васко да Гамой морского пути в Индию.

5. Складывание колониальных империй и начало колониаль­ного соперничества европейских стран.
Источники

1. 
   Записки солдата Берналя Диаса / Публ. и пер. Д. Н. Егоро­ва. Л., 1924. Ч. 1; Л., 1925. Ч. 2.
   
2. 
   История средних веков: Хрестоматия / Сост. В. Е. Степанова, А. Я. Шевеленко. М., 1988. Ч. 2 (XV-XVII века).
   
3. 
   Лас-Касас Бартоломе де. История Индий. Л., 1968.
   
4. 
   Путешествия Христофора Колумба. Дневники, письма, доку­менты. М., 1961.
   
5. 
   Хрестоматия по истории средних веков / Под ред. Н. П. Грацианского и С. Д. Сказкина. М., 1950. Т. III.
   
6. 
   Хроника открытия Америки. 500 лет. Антология. М., 1998.
   

1. 
   Григулевич И. Р. Крест и меч. М., 1977.
   
2. 
   Гуляев В. И. По следам конкистадоров. М., 1976.
   
3. 
   Джеймс П., Мартин Дж. Все возможные миры. История географических идей. М., 1988.
   
4. 
   Ланге П. В. Великий скиталец. Жизнь Христофора Ко­лумба. М., 1984.
   
5. 
   Магидович И. П., Магидович В. И. Очерки по истории географических открытий: В 5 т. 3-е изд. М., 1983. Т. 2: Великие географические открытия (конец XV — середина XVII в.).
   
6. 
   Свет Я. М. Колумб. М., 1973.
   
7. 
   Тарле Е. В. Очерки истории колониальной политики за­падноевропейских государств (конец XV — начало XIX в.). М.; Л., 1965.
   
8. 
   Три каравеллы на горизонте. К 500-летию открытия Америки. М., 1991.
   
9. 
   Xарт Г. Морской путь в Индию. Рассказ о плаваниях и под­вигах португальских мореходов... М., 1959.
   
10. 
    Яброва М. М. Очерки колониальной экспансии Англии в эпоху первоначального накопления. Саратов, 1966.
    

Сведения Тосканелли об этом можно сравнить с перечнем тех товаров, которые обещал доставить из своего первого пу­тешествия Христофор Колумб. Указанный перечень можно найти в соглашении, заключенном между испанскими королями Фердинандом и Изабеллой и Христофором Колумбом в апре­ле 1492 г. — Капитуляция в Сайта Фе (документ 2). Документ знакомит с основными принципами и целями испанской коло­ниальной политики.

Необычайно важным в изучаемой теме является Тордесильясский договор 1494 г. (документ 3). Документ официально закреплял за Испанией и Португалией монопольное право на захват и ограбление всех земель, лежащих вне европейского континента. Необходимо отметить, что колониальная борьба началась еще до заключения Тордесильясского договора, а его заключение явилось официальным началом колониальных за­хватов европейских стран и колониального раздела мира.

Анализируя документ 4 — об экспедиции Васко да Гамы, важно помнить, что объектом покорения португальцами стал густонаселенный и высокоразвитый регион Азии.

Вопрос о том, знал ли Колумб, что он открыл новый ма­терик, до сих пор остается спорным. Некоторую информацию по этому вопросу можно получить из завещания Колумба, со­ставленного в мае 1506 г. (документ 5).

Ряд материалов, приведенных в практикуме, характеризует поведение европейцев во вновь открытых землях. Начать рас­смотрение этого вопроса можно с анализа Рекеремьенто — до­кумента о "добровольном" признании индейцами власти ис­панского короля, составленного испанскими юристами около 1508 г. (документ 6). При комментировании текста источника нужно отметить, что документ зачитывался индейцам на испаннском языке, поэтому они не понимали содержания тех требо-у ваний, которые обязаны были исполнять.

Обычно капитуляции предоставляли первооткрывателям и завоевателям (конкистадорам) титулы королевских наместников ("аделантадо", "генерал-капитан", "губернатор") во вновь при­соединенных к Кастилии территориях и известные фискальные прима. Однако корона сохраняла за собой верховную юрисдикцию на землях, которыми правили ее аделантадо или губернаторы. За королем и его чиновниками оставались судебные функции, король посылал специальных агентов для сбора податей, руко­водил деятельностью ревизоров, казначеев, аудиторов, стро­го следивших за тем, чтобы правитель данной области не пре­высил полномочий, зафиксированных в капитуляции.

В XVI столетии, когда в заокеанских колониях была создана коронная администрация, характер капитуляций меняется: пре­доставляемые ими права суживаются, а в конце века капиту­ляции заключаются уже весьма редко.

Капитуляция, подписанная Изабеллой и Фердинандом с Колумбом, — документ огромной исторической значимости. Он интересен не только потому, что содержит в себе условия, ко­торых великий мореплаватель добился накануне своего первого путешествия. В этой капитуляции уже ясно намечаются основные тенденции испанской колониальной политики: стремление к приобретению новых источников дохода и желание утвердить за короной неотъемлемое право эксплуатации всех новооткры­тых земель. Короли декларируют, что они и только они явля­ются сеньорами и владыками еще не открытых земель. Спустя год, их претензии на господство над всеми морями и землями западного полушария утвердит в своей булле папа Александр VI. Но уже в 1492 г., до того как Колумб пристал к берегам ост­ровов Антильского архипелага, Изабелла и Фердинанд провоз­гласили свои суверенные права на заморские территории.

Предоставляя Колумбу титулы адмирала, вице-короля и гу­бернатора, королева и король, как это видно по их примеча­нию к п. 4 капитуляции, крайне неохотно соглашаются на то, чтобы Колумбу принадлежало право суда при осуществлении торговых сделок. В дальнейшем, когда Колумб обосновался на о-ве Эспаньола, он вскоре убедился, что и все пункты капи­туляции, касающиеся его фискальных прав, остаются мертвой буквой. Корона в конце 90-х гг. XV в. установила новый по­рядок доходных отчислений в пользу Колумба, для него край­не невыгодный, а затем вообще избавилась от "адмирала и вице-короля", посадив на Эспаньоле своих чиновников. Титул адмирала, правда, сохранился за потомками Колумба, а сын его Диего одно время даже управлял "Индиями", но основные условия капитуляции короной были нарушены.
Условия, просимые и которые их высочества предоста­вили дону Христобалю Колону [Колумбу] в воздаяние того, что будет открыто в морях-океанах, в плаванье, которое предстоит ему, с помощью Божьей, совершить на службе их высочеств.

Во-первых, ваши высочества, как сеньоры и вла­дыки упомянутых морей-океанов, жалуют отныне назван­ного дона Христобаля Колона своим адмиралом на всех островах и материках, которые он лично и благодаря ис­кусству своему откроет и приобретет в этих морях: на срок его жизни и его наследникам и потомкам навечно со все­ми преимуществами и прерогативами этого титула, кото­рые были даны Алонсо Энрикесу, покойному адмиралу Кастилии, и другим предшественникам его в названной дол­жности, и пределах их округ.

В этих буллах демаркационная линия, разделяющая испан­ские и португальские владения, намечена была в 100 лигах (лига — 5,55 км) к западу от островов Зеленого Мыса. Таким образом Португалия добилась в Тордесильяссе переноса границы еще на 270 лиг к западу. Отныне португальская зона включа­ла почти всю Атлантику и значительную часть (до 50° з. д. от Гринвича) Бразилии (которая была шесть лет спустя открыта португальским мореплавателем Кабралем).

В момент заключении договора Колумб совершал свое вто­рое плавание и находился у берегов Кубы и Ямайки. Кастиль­ские представители предполагали, что во время этого путешествия могут быть открыты новые земли в восточной части Атлантического океана, и добились включения в текст соглаше­нии специальной статьи об открытиях, которые могут быть сделаны до 20 июня 1494 г.

Пункт договора об отправке специальной экспедиции для демаркации линии раздела не был выполнен, и эксперты не покинули пределов полуострова, хотя в мае 1495 г. десятиме­сячный срок отправки кораблей был продлен на неопределен­ное время.

В Тордесильясском договоре было дано половинчатое реше­ние проблемы раздела мира. Демаркационная линия была про­ведена лишь через Атлантику. Иначе и не могло быть, так как моря и земли Дальнего Востока и Дальнего Запада стали извест­ны европейцам лишь 2 десятилетия спустя.

Неминуемое и непредусмотренное в Тордесильяссе столкно­вение испанских и португальских интересов в Тихом океане последовало в период знаменитого путешествия Магеллана (1519—1522). Вопрос о второй демаркационной линии был ре­шен лишь после 6-летних переговоров Сарагосским договором 1529 г.

Тордесильясский договор, подобно буллам Александра VI, является дипломатическим документом большого историческо­го значения. Договором были заложены основы колониальной политики пиренейских держав и отчетливо сформулированы принципы доктрины "закрытого моря" и исключительных прав Испании и Португалии на владение всем внеевропейским ми­ром.

Статьи Тордесильясского договора сохраняли реальную силу до тех пор, пока преобладание Испании и Португалии в Но­вом Свете, Азии и Африке оставалось бесспорным.

Уже в XVII столетии, когда инициатива колониальной экспансии переходит к Англии, Франции и Голландии, а Испа­ния и Португалия теряют в непосильной борьбе значительную часть своих вест-индских и ост-индских владений, пункты дого­вора в Тордесильяссе звучат как анахронизм. Однако до кон­ца XVIII в. Тордесильясский договор сохранял юридическую силу при разрешении пограничных споров в южноамериканс­ких владениях Испании и Португалии.
...Высокие договаривающиеся стороны через выше­ поименованных представителей условились и согласились во избежание сомнений и споров относительно островов и земель, уже открытых или тех, которые будут открыты в море-океане, чтобы была проведена прямая линия от по­люса до полюса, т. е. от полюса арктического до полюса антарктического с севера на юг, в 370 лигах* к западу от островов Зеленого Мыса, на расстоянии, определенном в градусах или иными способами, каковые будут признаны наиболее удобными, и измеренном без излишка или недо­статка, и чтобы все, что уже открыто или будет открыто королем Португалии или его кораблями, буде то острова или материки, к востоку от этой линии и внутри ее на севере и на юге, принадлежало названному сеньору коро­лю Португалии и его преемникам на веки вечные и что все острова и материки, как открытые, так и те, что будут открыты королем и королевой Кастилии и Арагона или их кораблями к западу от названной линии, на севере и на юге принадлежало означенным сеньорам королю и королеве и их преемникам на веки вечные.

Далее: для того, чтобы названная разделительная ли­ния была проведена правильно и в возможно более корот­кий срок в 370 лигах к западу от островов Зеленого Мыса, высокие договаривающиеся стороны прикажут в течение 10 месяцев, следующих за подписанием этого договора и соглашения, снарядить 2 или 4 каравеллы по одной или по две от каждой из сторон, каковые каравеллы по истечении указанного срока должны прибыть на остров Гран Канария с пилотами³⁹⁹, астрологами и иными лицами, назначенными в равном числе португальским королем на корабли порту­гальские и кастильским королем на корабли кастильские; псе каравеллы должны выйти затем в море и установить румбы, ветры и градусы юга и севера и наметить назван­ные 370 лиг, следуя от островов Зеленого Мыса на запад вплоть до пересечения с искомой линией, и все время отсчитывать лиги, измеряя оные согласно способу, который означенные лица установят без ущерба для высоких договаривающихся сторон, и прибыв к тому месту, где назван­ная линия должна проходить, оные лица отметят пункты, через которые проходит линия, либо в градусах юга и севера, либо безградусно, в лигах, в зависимости от того, как будет лучше, и составят обо всем акт и скрепят его своими подписями.

Если же, по счастью, таковая линия пересечет остров или материк, да будет установлен столб или знак, и да бу­дет он разделять ту часть, что принадлежит Португалии, от той, что отведена Кастилии.

Далее: высокие договаривающиеся стороны заверя­ют через своих представителей, что отныне и впредь не будут они отправлять никаких кораблей — названные ко­роль и королева Кастилии и Арагона — в моря, что нахо­дятся к востоку от названной линии и принадлежащие ко­ролю Португалии, а король Португалии в моря по другую сторону линии к западу от нее, которые считаются при­надлежащими королю и королеве Кастилии.

Так же ни одна из сторон не будет совершать открытий и завоеваний и не будут вести торговлю за разделительной линией, намеченной согласно вышесказанному. И если случайно корабли короля Португалии окажутся в порту, принадлежащем королю Кастилии, то таковые корабли должны быть немедленно переданы королю Португалии, и так же да будет поступлено последними по отношению к королю Кастилии.

Далее: поскольку корабли короля Кастилии, что следуют в земли, лежащие за названной линией, по необхо­димости должны проходить через моря, находящиеся по сю сторону линии и принадлежащие Португалии, договорились оба государя, что названные корабли могут плавать свобод­но и без помех в этих морях в течение всего времени, ко­торое потребно для перехода, и могут следовать они для открытий и завоеваний в места, принадлежащие Кастилии, но если при этом открытая земля окажется в части, от­веденной для Португалии, будет она считаться владением короля Португалии.

И так как может случиться, что корабли короля и ко­ролевы Кастилии и Арагона откроют до 20-го числа теку­щего месяца острова и материки по сю сторону названной линии, что должна быть проведена в 370 лигах к западу от островов Зеленого Мыса, условились высокие договарива­ющиеся стороны через своих представителей, чтобы во из­бежание сомнений, все, что будет открыто к 20 июня ко­раблями и людьми кастильскими в пространстве, лежащем на 250 лиг к западу от островов Зеленого Мыса, будет принадлежать королю Португалии, а земли, что находят­ся далее к западу внутри полосы, простирающейся на 120 лиг к востоку от названной разделительной линии, бу­дут принадлежать королю и королеве Кастилии, хотя оные 120 лиг и составляют часть дистанции в 370 лиг, в пре­делах коей все моря и земли являются владениями короля Португалии.

Если же до 20 июня ничего не будет открыто корабля­ми короля и королевы Кастилии внутри оных 120 лиг, все, что откроют кастильские корабли, впредь в этих ме­стах да считается владениями короля Португалии.

Тем не менее рассказ очевидца по сравнению с другими сооб­щениями, в том числе и позднейших историков, является наиболее достоверным описанием первого морского путешествия Васко да Гамы.

Экспедиция Васко да Гамы разрешила, наконец, давниш­нюю проблему поиска морского пути в Индию.
1. В 1497 г. король Мануил португальский послал че­тыре корабля для открытий и нахождения пряностей. Ко­мандором сих кораблей был Васко да Гама...

В воскресенье 8 июля 1497 г. мы снялись с якоря в Растелло⁴⁰⁰.

... 1 марта [1498 г.] к вечеру мы увидали острова и ма­терик⁴⁰¹, но отложили обследование до следующего дня...

37. Во вторник, 24 апреля, двинулись мы отсюда в го­род Каликут⁴⁰², о котором наш король имел сведения. Шли мы на восток, наперерез того большого залива, куда... вливается и Красное море, при котором святой дом Мек­ки.

...В пятницу, 17 мая, после 23 дней безбрежного моря, мы увидели землю... а затем подошли и к городу Каликуту... Послал наш командор одного человека в город, а там его принесли к двум маврам из Туниса, которые говорили по-кастильски и по-генуэзски. И первым их приветом было: "Кой черт вас занес сюда?" Но затем они спроси­ли, что мы ищем в такой дали. А он ответил: "Христиан и пряности". "Странно, — сказали те, — почему же ко­роль кастильский не послал сюда людей, или король фран­цузский, или синьория венецианская⁴⁰³?". А он ответил: "Потому, что король португальский этого не стерпел бы", — на что они заметили: "Он не так-то неправ". Затем они его угостили пшеничными лепешками с медом, а потом проводили на корабль. Как только один из этих мавров взошел на корабль, он воскликнул: "Добро пожаловать! Добро пожаловать! Много рубинов, много смарагдов! Бла­годарите Бога на коленях, что он привел вас в страну столь великих богатств!". Мы все страшно поразились, так как никак не предполагали, что в таком отдалении от Португалии мог быть человек, знающий наш язык.

[28 мая Васко да Гама в сопровождении 13 человек, сре­ди которых был и автор приведенного здесь документа, от­правился на аудиенцию к местному царю.]

42. ...Царь принял командора, лежа на роскошном ложе с множеством чудеснейших подушек...

43. ...И спросил царь командора, что ему надо. И от­ветил тот, что он послан королем португальским, госуда­рем многих стран, самым богатым из тамошних королей. И что король наш и его предшественник вот уже 60 лет подряд посылали корабли ежегодно, чтоб найти в этих странах живущих здесь, как им известно, христиан, а что касается золота и серебра, то им этого не нужно, так как сего добра у них и без того в изобилии, но все эти послан­ные возвращались через год или два, истощив все припа­сы, в Португалию. И что теперешний король Мануил по­строил три корабля и послал его, командора, со строгим наказом — не возвращаться, пока не найдет царя христиан, а найдя, передать ему два письма и уверить в брат­ской дружбе. А письма эти он передаст на следующий день. На это царь отвечал, что он приветствует посла,_; тоже считает короля другом и братом, со своей стороны' готов послать послов в Португалию... Было уже поздно ночью, и командор наш откланялся...

44. Во вторник командор приготовил подарки для царя: 12 кусков полосатой бумажной ткани, 4 накидки сукна, 6 шляп, 4 нити кораллов, ящик с 6 металлическими кот­лами, ящик сахара, 2 бочонка с оливковым маслом и 2 бо­чонка меда. Но домоуправитель царя, которому, по обычаю, нужно предварительно показывать все, что приносит­ся царю, расхохотался над этими подарками — самый последний-де купец из Мекки дал бы больше — и что царю нужно золото, много золота. Рассердился Гама и ответил, что золота у него не припасено и что он не торгаш, а по­сол, что сейчас-де он дарит из своих средств, а не от ко­роля и что король португальский, конечно, пришлет и луч­шие, и более многочисленные подарки...

45. ...А в среду рано утром пришли опять мавры, чтоб нести командора во дворец... Целых четыре часа ждал он там, пока царь велел его привести... И спросил, между прочим, царь: как же он говорил, что прибыл из богатой страны, а сам ничего не привез в подарок? Командор от-HCI ил: царю-де он ничего не привез, так как на сей раз его послали только, чтоб смотреть и открывать, а вот придут еще другие корабли, вот тогда и будут подарки, да еще ка­кие.

46. Царь перебил его: "Кого же это ты вздумал откры­вать — людей или камни? Ежели людей, то нельзя ниче­го не давать [в подарок]". ...Затем Гама передал письма, и царь остался ими доволен, спросив еще, какие товары имеются в португальской стране. Командор ответил — много хлеба, сукна, железа, меди и пр. Царь опять спро­сил, привез ли он какие-либо товары с собой. Да, всего понемногу, в виде образцов, и что он просит разрешения их выгрузить...

51. ...Царь вновь послал семь или восемь купцов⁴⁰⁴, но те и не думали покупать, а лишь играли на понижение цен.

52. ...Иначе отнеслись местные люди. Если кто из ко­манды сходил на берег, его охотно кормили и поили, да­вали ему приют и пр., да и к нам они приходили десят­ками, иногда всей семьей, с ребятами, и командор всех их велел кормить. А все это делалось, чтоб расположить их к нам, чтоб они про нас не думали худо. Часто нам даже становилось невмоготу: слишком уж их много, и слишком они у нас засиживались, до самой теми. А все потому, что в стране народу видимо-невидимо, а припа­сов маловато.

... И покупали наши моряки за бесценок: и гвоздику, и корицу, и украшения... Видя столь великую простоту на­рода, командор наш порешил оставить здесь для обмена фактора⁴⁰⁵, писца и нескольких людей при амбарах...

58. ...И согласился, наконец, царь отпустить нас до­мой, и прислал письмо нашему королю, писанное на пальмовом листе. А гласило оно: "Прибыл к нам Васко да Гама, дворянин вашей страны, чему мы не мало порадо­вались. А в нашей стране много корицы, и гвоздики, и имбиря, и перца, и драгоценных камней, а от вас я хочу золота и серебра, кораллов и добротного сукна..."...

60. В среду, 29 августа, имея в виду, что все, что нам надлежало открыть, мы открыли, командор наш решил пуститься в обратный путь. Все мы с великой радостью приветствовали это: ведь удалось нам открыть многое и ве­ликое...

61. [А именно]. Из страны Каликут, Индии то ж, идут все пряности, какие вкушаются и на западе, и на восто­ке, и в Португалии и во всех странах... Впрочем, не все пряности произрастают в самом Каликуте, кроме имбиря, перца, корицы. Да и корица эта далеко не так высокосорт­на, как корица с острова Циланьо⁴⁰⁶, отстоящего от Каликута на 8 дней пути...

68. И пробыли мы в море три месяца без трех дней, по причине частого безветрия и ветров противных. Весь эки­паж наш заболел тяжко: десны распухли так сильно, что покрыли все зубы⁴⁰⁷, и мы не могли есть; распухли также и ноги, а на теле появились большие нарывы, настолько истощавшие здоровенных мужчин, что они умирали, хотя никакой другой болезни и не было у них. Так умерло за это время тридцать человек [да столько же умерло и раньше], и, в конце концов, на каждом корабле оставалось лишь 7—8 человек, годных к службе, но далеко не здоро­вых. Да, если бы такие обстоятельства продолжались еще недели две, мы либо умерли все, либо пришлось бы воз­вращаться назад, в Индию. Ведь дошли мы до того, что прекратилась всякая дисциплина... Но вот Бог, наконец, послал нам попутный ветер, и на шестой, кажется, день увидели мы землю, которой обрадовались, точно Порту­галии, ибо надеялись мы все там выздороветь. И было это 2 января 1499г. ...Оказалось, что перед нами большой го­род, с многоэтажными домами, с большим дворцом по­середине и четырьмя высокими башнями. Жители там мав­ры, и называется он Мадоксо⁴⁰⁸.

И было угодно всемогущему Господу, чтобы я в 1492 г. открыл Индийский материк и великое множество остро­вов, в том числе Испаньолу, называемый индейцами Га­ити, а мониконгосами — Чипанго. После этого я возвра­тился в Кастилию, к их величествам, которые повелели мне, согласно моим представлениям, предпринять вторич­ное путешествие для новых открытий и устройства поселе­ний в найденных мною землях. И даровал мне Господь победу на острове Испаньоле, который простирается на 600 миль протяжением, и покорил я его, а жителей сде­лал данниками. И в 700 милях от этого острова к западу

И избрал из всех сущих Бог, наш господин, одного, достойнейшего, имя коего было св. Петр, и над всеми людьми, что были, есть и будут во вселенной, сделал его, святого Петра, владыкой и повелителем, и обязал Бог, наш господин, всех подчиняться ему, св. Петру, безро­потно, и повелел Бог, чтобы навеки вечные был он гла­вой рода человеческого и чтобы веления его исполняли все люди, где бы они ни проживали и к какой бы секте или вере они ни относились бы, и дал Бог св. Петру весь мир, дабы вся земля была царством и владением его.

И повелел ему Бог, чтобы в Риме воздвиг он престол свой, ибо не было места, столь удобного для того, что­бы править миром, чем этот город; но дозволил ему Гос­подь, если явилась на то необходимость, переносить пре­стол свой в любое место и оттуда управлять всеми людь­ми — христианами, маврами, иудеями, язычниками и иными, какую бы веру они бы ни исповедовали и к ка­кой бы секте они ни принадлежали.

И назвали св. Петра папой, что означает "хранитель высочайший и могущественный", ибо есть он отец и хра­нитель истинный всех людей.

И св. Петру подчинились и признали его господином и царем и владыкой вселенной все, что в те времена жили на земле, и также подчинились и признали царями и вла­дыками всех пап, что после св. Петра избирались, и так было и велось доныне, и так ведется теперь, и так будет до скончания мира.

Один из бывших понтификов, что занимал престол св. Петра, как господин мира, дал в дар эти острова и ма­терики моря-океана со всем тем, что на них есть, назван­ным королям и их преемникам, нашим нынешним влады­кам, и дар сей засвидетельствован в должной форме осо­быми грамотами, каковые вы можете увидеть, если того пожелаете. И так как их высочества суть короли и госпо­да этих островов и материков в силу указанного дара, и так как почти все живущие на оных островах и материках при­знали, что их высочества действительно являются короля­ми и господами здешних земель, и стали служить их вы­сочествам и служат и ныне покорно и без сопротивления, то необходимо, чтобы вы, без промедления, будучи озна­комленными со всем, что выше сказано для наставления вас в святой вере, по своей доброй и свободной воле, без возражений и упрямства стали бы христианами, дабы их высочества могли принять вас радостно и благосклонно под свое покровительство и чтобы могли они вас и прочих сво­их подданных и вассалов обложить податями.

И в силу изложенного я прошу вас и я требую от вас, чтобы, поразмыслив должным образом над тем, что было вам сказано, и взяв в толк вышесказанное, — а на это вам дан будет срок, нужный и справедливый, — признали бы вы церковь госпожой и владычицей вселенной, а верхов­ного понтифика, называемого папой, и короля и короле­ву, наших владык, вы также признали бы господами и ко­ролями этих островов и материков, в силу упомянутого дара, и допустили бы и дали бы возможность присутствую­щим здесь пастырям объявить и проповедать вышесказан­ное.

Если поступите вы так, то сотворите благо, и их вы­сочества и я от их имени примем вас с любовью и лаской, и оставят вам жен ваших, сыновей ваших и достояние ваше, и будете вы свободными, и не обратят вас в рабство, и дано будет вам поступать так, как вы желаете, и так, как считаете нужным, и не принудят вас креститься (хотя, подобно всем жителям этих островов, вы, вероят­но, сами изъявите желание обратиться в нашу святую веру, как скоро поведают вам правду о ней), и даст вам их высочество много привилегий и льгот и окажет вам мно­гие милости.

Если же не сделаете требуемого или хитростью попыта­етесь затянуть решение свое, заверяю вас, что с помощью Божьей я пойду во всеоружии на вас и объявлю вам вой­ну и буду вести ее повсеместно и любыми способами, ка­кие только возможны, и вас подчиню деснице их высо­честв и церкви, и вас и ваших жен и детей велю схватить и сделать рабами, и как таковыми буду владеть и распо­ряжаться, в зависимости от велений их высочеств, и вам причиню наивозможнейшее зло и ущерб, как то и следу­ет делать с вассалами, которые не желают признавать сво­его сеньора и сопротивляются и противоречат ему.

И предваряю вас, что смертоносные бедствия, что от этого произойдут, лягут на вашу совесть, и вы будете в них виновными, а не их высочества, и ни я, и не эти ры­цари, что пришли со мной.

И прошу здесь присутствующего писаря засвидетельство­вать все то, что я прошу и требую, а всех, кто со мной явились, быть истинными свидетелями.
7. Бартоломе де Лас Касас. "История Индий" (после 1551 года)
а) Испанцы на о. Гаити
Кн. вторая, гл. 6. Обратимся к событиям, которые произошли после прибытия на этот остров [испанцев]...

[Индейцы] ... работали в те времена непрерывно, и на всех важных работах [над ними ставили] жестоких надсмот­рщиков-испанцев — и над теми, кто отправлялся на ра­боты в рудники, и над теми, кто работал в имениях или на фермах. И эти надсмотрщики обращались с ними так сурово, жестоко и бесчеловечно, не давая им ни минуты покоя ни днем, ни ночью, что напоминали служителей ада.

Они избивали индейцев палками и дубинками, давали им оплеухи, хлестали плетьми, пинали ногами, и те ни­когда не слышали от них более ласкового слова, чем "со­бака"; и тогда, измученные непрерывными издевательства­ми и грубым обращением со стороны надсмотрщиков на рудниках и фермах и невыносимым, изнурительным тру­дом безо всякого отдыха и сознавая, что у них нет ника­кого иного будущего, кроме неминуемой смерти, уносив­шей одного за другим их соплеменников и товарищей, т. е. испытывая адские муки обреченных на гибель людей, они стали убегать в леса и горы, пытаясь укрыться там, но в ответ на это испанцы учредили особую полицию, кото­рая охотилась за беглыми и возвращала их обратно. А в городах и селениях, где жили испанцы, была учреждена должность, названная виситадор. Эти виситадоры были ...самыми главными палачами и, будучи самыми знатны­ми, отличались от остальных еще большей жестокостью. Им-то и доставляли альгвасилы [полицейские] несчастных беглых индейцев, выловленных ими в лесах и горах... Ви­ситадор отдавал приказ привязать их к столбу и по праву знатнейшего брал в руки твердую, как железный прут, просмоленную морскую нагайку... и с чудовищной жесто­костью самолично наносил удары по обнаженному, худо­му, костлявому, изможденному голодом телу индейца до тех пор, пока... не начинала сочиться кровь, сопровождая избиение угрозами, что в случае, если он попытается сбе­жать еще раз, то будет забит насмерть, и оставлял индейца полумертвым. Мы собственными глазами неоднократно наблюдали подобные бесчеловечные расправы, и, Бог свидетель, что число преступлений, совершенных по отноше­нию к этим кротким агнцам, было столь велико, что сколько бы о них ни рассказывать, все равно невозможно поведать даже о ничтожной их части.

Гл. 15... Настало время... рассказать о войне, которую [испанцы] повели против индейцев провинции Хигей (о. Эспаньола] ... Поселения жителей [этой] провинции находились в горах, поднимавшихся ярусами ровных плос­когорий... а подниматься с одного яруса на другой было очень трудно. Каждое из плоскогорий имеет в длину и ширину по 10—15 лиг* и усеяно разноцветными шерохо­ватыми камнями, блестящими, как бриллианты, так что создается впечатление, будто они искусственно вкраплены в почву чьей-то рукой...

Гл. 40. ...Так как испанцы в то время старались как можно скорее добыть побольше золота и очень торопились провести все необходимые для этого работы (а добыча зо­лота была неизменно их главной целью и заботой), то это влекло за собой истощение и гибель индейцев, которые привыкли работать мало, ибо плодородная земля не тре­бовала почти никакой обработки и давала им продукты питания, да к тому же индейцы имели обыкновение до­вольствоваться только самым необходимым, а теперь эти люди хрупкого здоровья были поставлены на невероятно тяжелые, изнурительные работы и трудились от зари до зари, причем их не приучали к такому труду постепенно, а установили этот непосильный режим сразу, и понятно, что индейцы оказались не в состоянии в течение длитель­ного времени выдержать подобную нагрузку и... за шесть — восемь месяцев, когда группа индейцев добывала золо­то в рудниках до тех пор, пока все не шло на переплав­ку, умирала четверть, а то и треть работавших. Кто по­ведает всю правду о голоде, притеснениях, отвратитель­ном, жестоком обращении, от которых страдали несчаст­ные индейцы не только в рудниках, но и... повсюду, где им приходилось работать? Тем, кто заболевал... не вери­ли, называли их притворщиками и лентяями, не желаю­щими работать; когда же лихорадка и болезнь выступали наружу, так что их нельзя было отрицать, больным выда­вали немножко маниокового хлеба и несколько головок чеснока или каких-нибудь клубней и отправляли их до­мой... чтобы они там лечились, а точнее говоря, — не заботились об их лечении, а лишь о том, чтобы они уби­рались, куда хотят, только бы не лечить их...

Гл. 43. Убедившись, что дело идет к гибели всех ин­дейцев — как добывавших золото в рудниках, так и занятых на фермах и других работах, которые их убивали, и что число индейцев с каждым днем сокращается за счет; умирающих, и не заботясь при этом ни о чем другом, кро­ме своей наживы, которая могла бы быть еще большей, испанцы сочли, что было бы недурно, дабы их доходы от рудников и других занятий не уменьшались, привезти сюда на смену умершим обитателям этого острова как можно больше рабов из других мест...

Гл. 44. ...Испанцы применяли много различных способов и хитростей... чтобы извлечь индейцев с их островов и из их домов, где они жили поистине как люди Золото­го века, столь ярко воспетого поэтами и историками; вна­чале, пользуясь тем, что беззаботные индейцы ничего не подозревали и встречали их как ангелов, испанцы прибе­гали к уговорам и обещаниям, а в дальнейшем либо нападали на индейцев по ночам, либо действовали... в от­крытую, расправляясь мечами и кинжалами с теми, кто, убедившись на опыте, на что способны испанцы, и, зная, что те хотят их увезти, пытались защищаться с помощью своих луков и стрел, которые они обычно использовали не для того, чтобы вести против кого-либо войну, а для охо­ты на рыб — их жители этих островов всегда имели в изо­билии...

И вот... кто-то из испанцев... неожиданно извлек меч, а за ним повытаскивали свои мечи и все остальные, и при­нялись они потрошить, резать и убивать этих... мужчин и женщин, детей и стариков, сидевших беззаботно и с удив­лением рассматривавших испанцев и их кобыл. Не успел никто и дважды прочесть молитву, как уже ни одного ин­дейца на площади не было в живых. Испанцы ворвались в большое жилище, у дверей которого происходила вся эта бойня, и принялись ножами и мечами разить всех, кто по­падал под руку, так что кровь текла ручьями... Всему, что здесь рассказано, я сам был свидетелем и видел все сво­ими глазами...

Гл. 47. ...Когда несчастные индейцы увидели огонь и услышали грохот, они решили, что это гром и молнии и •что испанцы могут управлять молниями и убивать с их по­мощью; после этого все, кто способен был бежать, тот­час же в великом страхе пустились наутек в твердой уве­ренности, что сражались с самими дьяволами. Испанцы; спустив свору собак, принялись преследовать индейцев… одним ударом ножа они наносили раны в ноги; другим от­рубали руки, третьим, догнав, вонзали ножи в спину* четвертых пронзали мечом насквозь или вспарывали животы, а псы довершали дело, разрывая в клочья тело..; Пленных, взятых в селении... отдали на растерзание псам, которые мгновенно растерзали их в клочья на глазах у ис­панцев, любовавшихся этим зрелищем, точно интересной псовой охотой...
8. Берналь Диас дель Кастильо. "Правдивая история завоевания Новой Испании"
...Четыре дня уже мы были в Мексике, но никто из нас, не исключая и самого Кортеса, не выходил за пределы нашего расквартирования. Но вот Кортесу захотелось поближе взглянуть на главный рынок и главный храм, и он послал к Мотекусуме Агуилара, донью Марину и мо­лодого пажа, Ортегилью, который уже немного научился мексиканскому языку и мог спросить у него разрешение.

Мотекусума не отказал, но, очевидно, опасался, как бы мы чем-либо не оскорбили их божеств, а посему решил сам отправиться в храм, чтоб там нас встретить. Отбыл он с громадной блестящей свитой, а на полпути покинул носилки, чтоб приблизиться к богам своим пешком, как все люди. Самые знатные вели его под руки, а двое дру­гих несли перед ним два чудесных жезла, вроде скипетров. Перед храмом его встретило множество жрецов, и он с ними взошел, стал окуривать идолов и совершать иные разные церемонии.

Мы же с Кортесом, все больше верхом, отправились сперва на Тлателулко, т. е. главный рынок, сопровожда­емые множеством касиков⁴¹⁰. Сильно мы удивились и гро­мадной массе народа, и неслыханным грудам всякого то­вара, и удивительному порядку всюду и во всем. Касики давали нам очень точные объяснения.

Прежде всего, нужно сказать, каждый товар имеет свое особое место. И вот в первую очередь мы попали к юве­лирам, золотых дел мастерам, продавцам дорогих тканей, а также рабов и рабынь; рабский рынок бьш нисколько не меньше португальского рынка гвинейских негров; неволь­ники имели на себе ошейники, которые прикреплены были к длинным гибким шестам; очень немногие лишь могли двигаться свободно.

Затем следовали ряды более грубого товара: бумажной пряжи и материи, ниток, какао, плетеной обуви, слад­ких местных корешков, всяких шкур и кож, сырых и дуб­леных, и т. д., и т. д., точно на ярмарке в Медина-дель-Кампо, моем родном городе. А там, смотришь, теснят­ся лари со съестными припасами — овощами, салатами, разной живностью, фруктами, колбасами, сладкими пи­рожками, медом. Совсем близко стояли горшечники, раз­ный щепной товар, затем столы, скамьи, колыбели. А дальше шел, говорят, дровяной и угольный рынок... Но глаза наши уже устали, да и немыслимо было все обозреть без остатка. Ведь достаточно сказать, что в Мексике ничто не пропадало и все считалось товаром, даже человеческие отбросы собирались и перевозились куда нужно, ибо упот­реблялись в производстве, например, кожевенном. Вижу,
что читатель улыбается, но это именно так, как я говорю: недаром в Мексике везде были уборные, особо для этого построенные, укромные. Да, ничто в этом городе не про­падало даром...

Впрочем, всего не перечтешь, что было на этом вели-, чайшем в мире рынке. Достаточно указать еще, что в осо­бом месте продавался "аматл", т. е. здешняя бумага, в другом — искусные изделия для особого куренья, табаки, далее — благовония разные, пахучие мази и притирания, далее — великое множество семян, отдельное место для продажи соли, отдельный ряд для изготовителей кремне­вых инструментов, для инструментов музыкальных и т. д.,. и т. д. — без конца. Все битком набито народом, но вез­де порядок, да и на самом рынке был суд с тремя судьями и многими подсудками; суд этот наблюдал за качеством товара, а также решал все распри.

Наконец, чтобы не забыть, еще одно: уже близко к большому храму, на краю рыночной площади, помещалось множество продавцов золотого песка, который хранился в костяных, весьма тонких, почти прозрачных трубках. Трубка определенной величины и являлась здешней едини­цей обмена...

Наконец, мы покинули рынок и вошли в громадные дворы, окружавшие главный храм. Каждый из них, мно­го больше рынка в Саламанке, окружен двойной стеной, выложен большими гладкими плитами. Всюду величайшая чистота, нигде ни соринки, ни травки.

У начала лестницы Кортеса встретили шесть жрецов и два высоких сановника, посланные Мотекусумой. Они хотели подхватить Кортеса под мышки, чтобы облегчить ему восхождение — всего ведь было 114 ступеней, — но Кортес отказался от их помощи.

Взобравшись на самый верх, мы увидели площадку с несколькими крупными камнями, на которые кладутся жертвы. Подле стоял громадный истукан, вроде дракона, окруженный столь же отвратительными изваяниями, и весь пол кругом был забрызган свежей еще кровью. Сам Мотекусума, в сопровождении двух жрецов, вышел из какой-то часовенки, где также стояли проклятые идолы, и при­нял нас весьма милостиво. "Восхождение, конечно, уто­мило тебя, Малинче"¹. Но Кортес ответил, что ничто на свете не может нас утомить. Затем Мотекусума взял Кор­теса за руку и стал ему показывать раскрывающуюся кру­гом картину: не только столицу и многие другие города на озере, но и самый рынок, по которому мы только что проходили.

Действительно, это дьявольское капище господствова­ло над всей округой. Ясно видны были три дамбы, веду­щие в Мексику, с их перерывами и мостами — через Ис-тапалапан, по которой мы четыре дня тому назад вступи­ли в столицу, через Тлакупу, по которой нам суждено было через целых шесть месяцев спасаться ночной порой, и через Тепеакилу. Ясно виден был и водопровод чапуль-тепекский, снабжавший весь город питьевой водой. Все озеро было как на ладони; множество лодок сновало туда и сюда, доставляя людей и продукты в любой дом; а над домами повсюду высились, точно крепости, пирамиды храмов с часовнями и башенками на вершине. Внизу под ними кишел рынок с его многочисленной толпой, и шум его был слышен на далекую округу. Некоторые из нас, побывавшие в Константинополе и даже исходившие всю Италию, уверяли, что нигде они не встречали столь большого и добро устроенного рынка.

Такое имя Кортесу дали мексиканцы.

Картина была поистине величественная, и мы на нее загляделись...

...[После взятия Мексики] первое требование Кортеса к Гуатемосину⁴¹¹ было — восстановить водопровод из Чапультепека, очистить и прибрать улицы, затем исправить дам­бы, мосты, дома и дворцы. Срок полагался двухмесяч­ный, после чего жители должны были вернуться, да и мы должны были поселиться в особо отведенных для нас квар­талах.

Много было приказов на этот счет, но всех их я теперь не упомню. Во всяком случае, очень быстро устроена была прекрасная гавань для наших бригантин, подле построен крепкий форт, затем введены суды и служба безопаснос­ти. Все ценности, какие находили в городе, сносили в одно место; количество их было невелико, и ходила мол­ва, что мексиканская казна была брошена в озеро по при­казу Гуатемосина; впрочем, о многих ценностях мог бы рассказать экипаж бригантин, и немалое количество ушло вместе с нашими союзниками. Но королевские казначеи громко заявляли, что произошла утайка, что Гуатемосина
и князя Тлакупы нужно пытать, чтоб они открыли место клада. Кортес не соглашался; когда же стали поговаривать, что он поступает так из собственных интересов, чтоб за­хватить сокровища самому, он перестал, к сожалению, противиться. Князей пытали, и они заявили, что все цен­ности, равно как и добыча в Ночь Печали, были потоплены за четыре дня до бегства. Но как ни ныряли, ниче­го не нашли. Что касается меня, то я не думаю, чтоб цен­ностей осталось много: большинство мы получили еще от Мотекусумы для нашего государя...

...Отсутствие добычи угнетало нас вдвойне, так как все залезли в неоплатные долги ввиду неслыханной дороговиз­ны. О покупке коня или оружия нельзя было мечтать; хи­рург и аптекарь заламывали несуразные цены; всюду тес­нили нас надувательство и обман. Кортес составил особую комиссию из двух заведомо почтенных людей, и она должна была проверить все претензии... Но общее поло­жение улучшилось мало, а посему Кортес решил новые средства извлечь из провинций, учредив там ряд колоний... ...Во всех этих провинциях завоевание Мексики счита­ли делом немыслимым. Когда же всякие сомнения на этот счет исчезли, местные касики перепугались и слали послов за послами с изъявлением покорности и богатыми подар­ками. Брали они с собой и своих сыновей и показывали им поверженную Мексику, как в древности смотрели раз­рушенную Трою.

Что касается меня, то я решил отправиться с Сандовалем, хотя Кортес и хотел меня удержать при себе... Еже­ли, наконец, читатель спросит, почему мы, настоящие конкистадоры, не остались в Мексике или подле нее, а пошли столь далеко, в условия необеспеченные, то я от­вечу: в податных списках Мотекусумы мы нашли указания, сколько и откуда идет золота, какао, материй. Разумеет­ся, все эти доходы должны были пойти нам... Но, конеч­но, дело было трудное, и не напрасно Кортес отпускал нас столь неохотно... .*
9. Л. Сарате. "История открытия и завоевания Перу"
Антор "Истории..." Августин Сарате (умер 1560) был одним из участников конкисты, впоследствии написал ряд исторических сочинений.
...Атагуальпа шел к месту нового лагеря очень медлен­но, покрывая расстояние в одну малую лигу за 4 часа. Он прибыл в паланкине, который несли на своих плечах вож­ди. Впереди его шли 300 индейцев, которые расчищали дорогу, убирая с нее не только камни, но даже мелкие со­ломинки... Все они считали, что христиан так мало, что легко их будет взять голыми руками. И так думали они потому, что один индейский губернатор сообщил, что ис­панцы немногочисленны и так слабы и неповоротливы, что не могут ходить на собственных ногах, и поэтому ездят они верхом на больших овцах и овец этих называют конями. И увидел [Атагуальпа], что испанцев мало и что все они пе­шие (всадники были спрятаны в засаде), и решил, что не осмеливаются они появиться перед ним и что не ожидали они его прибытия. И, приподнявшись на носилках, ска­зал он своим людям: "Они будут нашими пленниками". И ответили те утвердительно. А затем подошел к нему епис­коп с молитвенником в руках и рассказал ему, как Бог.., сотворил небо и землю...

[Далее говорится, что Бог после вознесения на небо ос­тавил вместо себя в мире св. Петра и его преемников, именуемых наместниками Христа — папами римскими. Эти папы якобы разделили все земли во всем мире между государями и королями христианскими, и что одна из про­винций, где теперь они находятся, была вручена его ве­личеству императору испанскому].

...Его величество направил в эти места губернатором дона Франциско Писарро, дабы поставить его, Атагуаль-пу, в известность обо всем том, что выше говорилось, и что если пожелает он, Атагуальпа, принять святую веру крещением и подчиниться губернатору, т. е. поступить так, как делают все христиане, то дон Франциско Писарро защитит его и, владея в мире и справедливости здешней землей и оберегая ее свободу, [поступит так], как обыч­но поступает губернатор с королями, подчинившимися ему без сопротивления. Если же поступит Атагуальпа против сказанного, пойдет на него губернатор войной жестокой, сметая огнем и мечом все живое с копьём в руке...

И выслушав это, сказал Атагуальпа, что земли здешние и все, что на них имеется, приобрели его отец и его деды, которые оставили их его брату инке Гуаскару, но так как он победил Гуаскара и заточил его в темницу, то ныне владеет ими сам и считает своими. И сказал он далее, что не знает, как это св. Петр мог кому бы то ни было его земли дать, и что если даже и дал бы их св. Петр, то он, Атагуальпа, о том и ведать не ведал и ведать не желает. А что Иисуса Христа, сотворившего небо и людей и все сущее, он не знает, а известно ему, что все сотворено солнцем, и солнце почитают здесь как Бога, а землю — как мать... О Кастилии же он не знает ничего и не видел ее никогда. И спросил он епископа, каким образом смо­жет он убедиться в том, что все, что ему говорилось, ис­тинно. Тогда епископ сказал, что в книге, которую он держит в руках, заключена истина эта... И Атагуальпа по­просил у него эту книгу, повертел ее, перелистал страни­цы и сказал, что эта книга не говорит и не произносит ни­каких слов, и швырнул ее прочь.

И повернулся епископ к испанцам и воскликнул: "На них, на них!". Губернатор... кинулся вперед и приказал Эрнандо Писарро исполнить то, что заранее было условлено, и затем велел артиллерии дать залп, и в этот момент устремились в лагерь с трех сторон всадники, а губерна­тор с пехотой ринулся к тому месту, где находился Ата­гуальпа. Но сгрудились индейцы вокруг носилок и оказа­ли жестокое сопротивление, и их было так много, что на место одного павшего сразу вставало несколько воинов. И губернатор, видя, что малейшее промедление будет гибель­ным, ибо хотя и убивали испанцы многих индейцев, но редели их собственные ряды, в яростном порыве устремил­ся к носилкам, схватил Атагуальпу за волосы... рванул его к себе и вытащил вон из носилок... Губернатор свалил Атагуальпу на землю и связал его. Индейцы узрели свое­го сеньора поверженным и связанным как раз тогда, ког­да с разных сторон набросились на них всадники, которых они так боялись, и повернулись они вспять и бросились, бежать, не используя своего оружия... И всадники пресле­довали бегущих, покуда ночная тьма не вынудила их воз­вратиться...