Учебное пособие для студентов филологических факультетов, университетов и пединститутов 3-е издание Москва · 2002
жүктеу/скачать 5.31 Mb. Pdf көрінісі
|
| Глава V. Язык и языки
В романе Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» (гл. 2), дей- ствие которого происходит в 1927 г. в захолустном городке, при- водится такой диалог между Воробьяниновым и гробовщиком Безенчуком: «— Умерла Клавдия Ивановна, — сообщил заказчик. — Ну, царство небесное, — согласился Безенчук. — Пред- ставилась, значит, старушка... Старушки они всегда представ- ляются... или богу душу отдают. Это смотря какая старушка... Которая покрупнее да похудее — та, считается, богу душу отдает. — То есть как это считается? У кого считается? — У нас и считается. У мастеров. Вот вы, например, мужчи- на видный, возвышенного роста, хотя и худой. Вы, считается, ежели помрете... что в ящик сыграли. А который человек торго- вый... тот, значит, приказал долго жить. А если кто чином по- меньше... про того говорят перекинулся или ноги протянул. Но самые могучие когда помирают... то считается, что дуба дают». Вот с этой же целью речевой характеристики персонажей арготические слова проникают в язык художественной литера- туры. В европейской литературе одним из первых, кто широко стал пользоваться арготическими словами, был французский поэт XV столетия Ф. Вийон (1431–1489). С помощью подобных слов писатели обычно усиливают речевую характеристику некото- рых своих персонажей. Таковы, например, элементы воровско- го арго в байроновском «Дон-Жуане» (портрет лондонского бан- дита). Этой же цели служит арго в «Отверженных» В. Гюго и в «Оливере Твисте» Ч. Диккенса и в других произведениях. Но арго в целом — явление, очень своеобразно окрашенное. Уже многие великие писатели прошлого понимали это. В. Гюго, на- пример, прежде чем прибегнуть к арготическим словам в своих «Отверженных», должен был включить в роман целую главу о происхождении и особенностях воровского арго, как арго «ни- щеты и горя» (т. III, кн. 7). Сходным образом поступил и А. Бар- бюс в своем романе «Огонь»: здесь дано специальное обоснова- ние (гл. XIII) «грубых слов» солдатского жаргона. Несколько иного происхождения факты так называемого «се- мейного осмысления слов». Л. Толстой в «Юности» так характеризует их сущность: «Меж- ду людьми одного кружка или семейства устанавливается свой язык, свои обороты речи, даже слова, определяющие те оттенки понятий, которые для других не существуют. В нашем семей- 469 стве, между пап á и нами, братьями, понимание это было разви- то в высшей степени... Но ни с кем, как с Володей, с которым мы развивались в одинаковых условиях, не довели мы этой спо- собности до такой тонкости... Например, у нас с Володей уста- новились, бог знает как, следующие слова с соответствующими понятиями: изюм означало тщеславное желание показать, что у меня есть деньги, шишка (причем надо было соединить пальцы и сделать особенное ударение на оба ш) означало что-то свежее, здоровое, изящное, но не щегольское; существительное, упот- ребленное во множественном числе, означало несправедливое пристрастие к предмету и т.д. Но, впрочем, значение зависело больше от выражения лица, от общего смысла разговора, так что, какое бы новое выражение для нового оттенка ни приду- мывал один из нас, другой по одному намеку уже понимал его точно так же» (гл. 29). Случаи такого «семейного осмысления» отдельных слов лиш- ний раз свидетельствуют, насколько обычные знания слов яв- ляются устойчивыми. В самом деле, слову изюм можно искусст- венно придать значение богатства лишь в очень узком кругу людей. При этом нужно призвать на помощь выражение лица, общую ситуацию разговора и всевозможные другие, «вспомога- тельные средства», чтобы своеобразно «перевернуть» значение слова, приписать несвойственный ему смысл. Слово изюм в этом необычном значении было понятно, по словам Толстого, толь- ко двум братьям. Следовательно, если принять во внимание, что такое необычное значение слова чаще всего не выходит за пределы циркуляции среди очень небольшой группы людей, да к тому же даже среди этой группы необычное значение слова раскрывается только при особом употреблении. Конечно, сами по себе явления «семейного осмысления» слов встречаются нередко (о них сообщают, в частности, различные писатели), однако следует иметь в виду, что количество таких слов в каждом отдельном случае обычно бывает незначитель- ным. К тому же подобные слова часто приобретают лишь шут- ливый характер и как бы сосуществуют с этими же словами в их обычном и общем значении. Но если и не сделать всех этих оговорок, то и тогда явления «семейного осмысления» слов, как и явления арго, не только не расшатывают принципа общей понятности языка, но даже по-своему своеобразно подкрепля- ют его. Язык являтеся языком лишь в той мере, в какой он ока- зывается понятным для всех членов данного общества, говорящих 4. Литературные языки и жаргоны |