Учебное пособие для студентов и аспирантов отделений филологии и журналистики Новосибирск 2000
Нарушение лексической сочетаемости
жүктеу/скачать 0.78 Mb.
|
Нарушение лексической сочетаемости. См. статью Комбинаторика. Нарушение нормы. См. статью Норма стилевая. Нарушенное предложение, -я. В синтаксической стилистике: двусоставное предложение с опущенным сказуемым. *Только мы в гостиницу, как вдруг..; Вот я тебе веником! Нарушения коммуникативной нормы. В теориях речевой коммуникации и культуры речи: немотивированные отступления от коммуникативных стандартов и правил общения как в текстообразовании, так и в поведении (например, гипертрофированная книжность разговорной речи, сниженность и фамильярность делового дискурса, отсутствие коммуникативной реакции на приветствие, публичное оскорбление, ложь ради собственной выгоды, вмешательство в разговор других людей без извинения и т. д.). См. также статью Логическая ошибка [2]. Частные прагматические характеристики участников коммуникации чрезвычайно разнообразны и многоаспектны. При кооперативной и дискуссионной коммуникации следует учитывать психологические особенности слушающего: уклоняться от спора с ним; проявлять уважение к его мнению; не говорить прямо, что он не прав, а объяснить, в чем он заблуждается; указывать на ошибки не прямо, а косвенно; сначала поговорить о собственных ошибках, а затем, критиковать слушающего; при необходимости быстро и решительно признавать собственную неправоту; выражать дружелюбно все формулы речевого этикета; давать достаточно времени собеседнику для высказывания; давать ему возможность спасать свой престиж; выражать одобрение по поводу его удач и т. п. В идеале говорящий не должен говорить того, чего не желал бы услышать сам. Игнорирование говорящим этих положений приводит к н. к. н. – трудности и барьеры коммуникации затрудняют достижение конструктивных целей. Часто ошибки в общении связаны с неправильным слушанием одного из коммуникантов. К н. к. н. относятся также неясные по содержанию и форме высказывания, отсутствие внимания у слушающего, восприятие им намеков как конкретных высказываний и дополнение их домыслами, правильное восприятие, но ложная интерпретация, ложное восприятие рационального содержания информации, ложное восприятие эмоционального содержания информации. Причинами н. к. н. могут быть неблагоприятные внешние условия, неготовность коммуникантов искать истинные причины и связи, их нежелание или неспособность понять, неподготовленность, некомпетентность, предвзятость, ассоциативное слушание коммуникантов, равнодушие к партнеру и теме беседы. См. также ст. Коммуникативные помехи. Социально опасно н. к. н. и при создании рекламы [2]. Рекламная продукция предназначается для огромной аудитории, в которой оказываются те, кто по ряду причин болезненно реагируют на любую рекламную коммуникацию, например, дети, люди с больной психикой. Нельзя лишать рекламу динамизма, но при этом она должна быть честной, этичной и добросовестной. Нарушение порядка слов в предложении. В синтаксической стилистике: синтаксическая речевая ошибка. См. статью Порядок слов. Настоящее афористическое (гномическое, расширенное) время. В морфологической стилистике: вневременное значение настоящего времени, – не противоречащее его основному значению, так как оно тоже включает момент речи, – приобретаемое им в паремиях. *Всякий купец свой товар хвалит; Все врут календари; Счастливые часов не наблюдают. Настоящее табеллярное время. В морфологической стилистике: настоящее время, употребляемое при словах (цитате, изложении) известного автора. Цицерон п и ш е т, что свободен только тот, кто находит радость в исполнении своего долга; Мережковский г о в о р и т, что пошлость мещанства можно победить только религиозным благородством. Научный язык, -и. См. статью Язык. Нейтральная норма. См. статью Норма стилевая. Нейтральные средства языка. То же, что и межстилевые средства языка. Нейтральный стиль. См. статью Стиль [2]. Нейтральный стиль произношения. См. статью Разговорная речь. Неославянизм, -ы. См. статьи Библеизм, Дворянский социолект, Славяно-русизм, Церковнославянизм. Неполное предложение, -я стационарное. В синтаксической стилистике: клишированное неполное предложение, регулярно воспроизводимое в привычных ситуациях. *Что с вами? Спокойной ночи. С новым годом! Неправильный выбор лексического эквивалента. См. статью Лексико-стилистическая ошибка. Неправильное построение однородного ряда. Синтаксическая речевая ошибка. См. статью Однородные члены предложения. Неправильное словоупотребление. То же, что и лексико-стилистическая ошибка. Неснятая полисемия, ед. (двусмысленность, ед. лексическая). В лексической и синтаксической стилистике: речевая ошибка, возникающая из-за возможной двойственной интерпретации слова или целого высказывания и приводящая к непониманию, иногда к комическому эффекту. *Археологи заметили, что покойники из северного захоронения перекликаются с покойниками из южного захоронения (вм. ...заметили много общего в северном и южном захоронениях) (пример И. Б. Голуб). Несобственно-прямая речь. То же, что и монолог внутренний. Неудачная метафора, -ы. В лексической стилистике: одна из распространенных ошибок металогической речи, возникающая из-за неоправданного использования метафоры в тексте; н. м. часто приводит к комизму высказывания. *Монтажники пересекли экватор монтажных работ; Доярки увлеченно готовят коров к технической революции на ферме (примеры И. Б. Голуб). Неудачный неологизм, -ы. То же, что и неудачное словообразование. Неудачное словообразование (неудачный неологизм, -ы). В словообразовательной и лексической стилистике: неологизм, в котором нарушены законы благозвучия (*текстоамидискожа, асбоизобутиленпластик), эстетические требования (*халтураж, жонгляж, репрессанс). К случаям н. с. относятся единицы, звуковая форма которых неприемлема или она вызывает нежелательные ассоциации из-за сходства звучания нового слова с уже известным (ср. хулиганские забелдос – ‘защитник Белого дома’, ебелдос – ’Ельцин и Белый дом’, промелькнувшие на страницах газет после провала путча ГКЧП). Отрицательную стилистическую оценку получают неологизмы с канцелярской окраской: недовзнос, недополив, несмотрибельное время для телепередачи, охалатиться). Речь приобретает псевдонаучность в тех случаях, когда ее авторы придумывают неологизмы, претендующие на роль терминов, но реально только затемняющие смысл высказывания: Необходима своевременная работа с детьми по развитию элементов ранней ручной умелости (примеры И. Б. Голуб). Нисходящая градация, и. То же, что и антиклимакс. Нецензурная лексика, ед. (бранная лексика, инвектив, -ы, какофонизм, -ы, матерное слово, -а). В лексической и фразеологической стилистике: чрезвычайно грубые и оскорбительные для слушателя слова и выражения, распространенные среди людей, чаще всего находящихся за гранью носителей литературного языка. По мнению большинства нормализаторов русского языка, этот языковой феномен не должен проникать в литературный язык и, тем более, использоваться в таких его функциональных разновидностях, как письменная публицистическая и художественная речь. Однако единицы н. л. в 90-е гг. ХХ в. регулярно проникают в тексты периодических, особенно молодежных, изданий (см., например, журналы «Птюч», «Ом»), используются некоторыми писателями. Более того, в определенных замкнутых, по преимуществу мужских, микроколлективах, члены которых, выходя за свой круг, показывают себя достаточно компетентными носителями литературного языка, сквернословие и срамословие считаются особым шиком, и, разумеется, никакие запреты Службы языка не способны повлиять на это общение в «узком кругу». В целом же, употребление данной лексики оценивается чаще всего как речевая инфантильность и примитивность, как свидетельство низкой речевой культуры или личного неблагополучия, как отсутствие авторской самоцензуры или языковое хулиганство. Новаторство, ед. Введение новых изобразительных и выразительных средств, изменение (нарушение, ломка) сложившихся традиций художественного речевого творчества как свойство (характеристика, особенность) идиостиля данного писателя. *Новаторство Велимира Хлебникова. Номинативное предложение, -я. То же, что и назывное предложение. Норма акцентологическая. То же, что и норма суперсегментной фонетики. См. статью Норма орфоэпическая. Норма грамматическая. Соответствие речевых реализаций существующим в языке моделям и образцам (парадигмам). См. также статью Варианты грамматических форм. Норма коммуникативная. Адекватность коммуникативного процесса ситуации общения, а также его соответствие ценностям, стандартам и регулятивам, существующим в данной культуре. Н. к. включает в себя нормы более низких уровней – языковые и стилистические. Н. к. манифестируется прежде всего в осуществлении коммуникативной деятельности в соответствии со сложившимися стандартами общения. Эти стандарты могут быть достаточно жесткими (речевой акт соболезнования, дискурс официального документа) или, напротив, обладать широким диапазоном варьирования (дискурс личного письма). Выявление и описание этих стандартов может стать весьма перспективным направлением исследований в области культуры речи, как и создание типологии нарушений стандарта и проведение на этой основе кодификации н. к. Регулирующему воздействию стандарта подвергаются все стороны коммуникативного акта или дискурса, но важнейшими из них считаются 1) уместность/неуместность речевого акта или дискурса в данной ситуации общения; 2) эксплицитное/имплицитное, прямое/косвенное выражение интенций; 3) топики и типы представления содержания; 4) способы выражения модуса и пропозиции; 5) паралингвизмы. Н. к. проявляется также в ориентации на систему ценностей и регулятивы, существующие в данной культуре (или культурной страте, например, в студенческой среде), включая этические нормы и нравственные императивы. См. также статьи Нарушение коммуникативной нормы, Коммуникативный успех, Коммуникативная компетенция. Норма литературного языка. См. статьи Норма литературная, Норма языковая. Норма орфоэпическая. Нормы, связанные со звуковым оформлением значимых единиц: морфем, слов, предложений. Среди н. о. различают произносительные н. (состав фонем, их реализация в разных позициях, фонемный состав отдельных морфем: *в[ие]сна – в[еи]сна, було[ч]ная – було[ш]ная, умыл[са] – умыл[с’]я – на письме такие варианты обычно не обозначаются; однако варьирование фонемного состава корня может отражаться и на письме: *бриллиант – брильянт, калоши – галоши, кринка – крынка, матрас – матрац, ноль – нуль) и н. суперсегментной фонетики (акцентологические н.) (ударение и интонация: ср. варианты *Искристый – искрИстый, творОг– твОрог, вкУсны – вкуснЫ и др.). Норма орфографическая. Строгое соответствие использованных букв системе правил, устанавливающих единообразную передачу звукового языка на письме. Орфография – социальное установление, н. о. являются общеобязательными, поэтому орфографические правила утверждаются не только соответствующими научными, но и государственными органами. Норма суперсегментной фонетики. См. статью Норма орфоэпическая. Норма пунктуационная. Соответствие использованных знаков препинания в определенных синтаксических структурах общим кодифицированным правилам функционирования единиц пунктуационной системы. Пунктуация – автономная часть системы средств письменного языка, генеральное назначение которой – графическая организация (членение) письменного (печатного) текста. Действие системы знаков препинания опирается на такие сущностные признаки, как а) сфера действия знака препинания (предложение или текст), б) объект членения (текст или предложение), в) результат членения (отрезок текста, предложение, элемент или группа элементов предложения), г) грамматическая (синтаксическая) и/или смысловая характеристика объекта и результата членения. На основе этих признаков может быть выявлен ряд классов знаков препинания, их ядро составляют три класса: 1) разделительные конечные (точка, вопросительный и восклицательный знаки, многоточие «обрыва»), 2) разделительные середины предложения (запятая, точка с запятой, тире, двоеточие, многоточие «разрыва»), 3) выделительные середины предложения (парные скобки, тире, запятая, многоточие, кавычки), т. е. классы знаков препинания, которые обеспечивают графическую организацию предложения (класс 1 – обеспечение правой границы текста предложения, классы 2 и 3 – обеспечение его внутреннего членения). Основной принцип организации п. как функциональной системы строится на разграничении трех общих функций пунктуационных средств: 1) отграничение в тексте одной синтаксической структуры (или ее элемента) от другой (или от другого), графическая фиксация правой границы первой и левой – второй (р а з д е л е н и е или о т д е л е н и е); 2) двойное отграничение синтаксической структуры (или ее элемента) от соседствующих – левой и правой, графическая фиксация левой и правой границ структуры в тексте (в ы д е л е н и е); 3) объединение в тексте нескольких синтаксических структур в одно целое, графическая фиксация внешних границ последнего и внутренних его частей (р а с п р е д е л е н и е как функция комплексов пунктуационных знаков). Соотношение общих функций иерархично: выделение включает в себя разделение, обе они включаются в распределение. Центр пунктуационной системы составляет корпус знаков препинания, обеспечивающий графическую организацию текста предложения. Пунктуационная система предоставляет пишущему некоторую свободу в выборе знака. Например, у пишущего нет сомнений в необходимости постановки разделительного знака середины предложения между частями бессоюзного сложного предложения. Но решение вопроса о выборе конкретного знака предоставлено самому пишущему – в зависимости от того, как он понимает семантико-синтаксические отношения между частями бессоюзного сложного: в качестве перечисления, простой последовательности событий (*Колокольчик зазвенел, лошади помчались (Н. Карамзин)) или усиленной (*Татьяна в лес; медведь за нею (А. Пушкин)), пояснения, причины или следствия (ср. возможное и двоеточие и тире в примере Молодежь ушла на вечере стало скучно). Аналогично может складываться выбор знака препинания и в других случаях, например при однородных сказуемых, соединенных неповторяющимися союзами: это может быть тире (при описании противопоставления и неожиданности действия: *Хотел объехать целый свет – и не объехал сотой доли; Скакун мой призадумался – и прыгнул) и даже многоточие в последнем случае (*Бурмин побледнел... и бросился к ее ногам (А. Пушкин)). Свобода выбора связана с характером избыточности пунктуационной системы, с синонимическими рядами знаков препинания. Так часты случаи взаимомен членов градуального синонимического ряда в классе 3 «парные запятые – тире – скобки». Хотя скобки считаются более сильным выключающим знаком, чем тире, для выделения одинаковых по типу вставных конструкций могут на равных основаниях употребляться оба знака (ср. *Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера (Л. Толстой) и Булочники – их было четверо – держались в стороне от нас (М. Горький)). Исследователи отмечают, что чрезвычайно растет популярность знака тире сравнительно с запятыми при выделении обособленных предложений, выраженных именами существительными и непосредственно относящихся к имени существительному, а также при конкуренции «двоеточие – тире». Колебания н. п. связано с выходом за пределы фиксированных правил. Наиболее интересным для культуры письменной речи представляется изучение механизмов экспрессивной пунктуации, например, использования конечных знаков препинания (и их сочетаний) в позиции середины предложения: вопросительного знака и тире (*Карамазовы – характерны. Типичные для русских людей? – да, типичные (Д. Лихачев)), восклицательного знака и тире (*Какое там великое! – скромно жил, втихомолку, в техбюро не наведывался (В. Добровольский)), многоточия и тире (*Всего лишь один из... – может ли быть цель человечнее и практичней, неопробованней и достижимее (50/50. Опыт словаря нового мышления)). Приемам, связанным с употреблением конечного знака в позиции середины предложения, противопоставлен прием антипарцелляции – употребление знака середины предложения в позиции конца предложения (ср. с парцелляцией – представлением одного предложения, благодаря вычленению парцеллята и оформлению последнего с помощью прописной буквы и конечного знака препинания как двух и более). П. а. приводит к представлению в качестве единого пунктуационного целого нескольких предложений, объединяемых в один абзац. Цель п. а. – передача внутренней речи персонажа, ее импульсивности, потока мыслей (ср. *Подпишет, понял Кемп; с этой все в порядке, сработано крепко, привязана на всю жизнь; если рискнет признаться ему во всем, он перестанет ей верить; она понимает, что Роумэн не сможет переступить свою память (Ю. Семенов), случай антипарцелляции с двоеточием вм. точки с запятой *Стало быть – случай совершенно исключительный: не часто заезжают в «Китай» полковники: чину не соответствует: для чиновных специальные имеются «дома свиданий»: без огласки, на манер меблированных комнат, вполне прилично (М. Мстиславский)). Постоянны отступления от пунктуационных канонов при описании чужой речи в художественных текстах (ср. *Раиса Семеновна невозмутимо сказала: – У каждого свои вкусы (А. Безуглов) вм. Раиса Семеновна невозмутимо сказала: – У каждого свои вкусы.). Специфической формой пунктуационной (и орфографической) кодификации являются с п р а в о ч н и к и, в которых постоянно имеют место сочетания формулировок правил с комментариями к ним (см. например, Былинский К. И., Никольский Н. Н. Справочник по орфографии и пунктуации для работников печати. 4-е изд. М., 1970; Былинский К. И., Розенталь Д. Э. Трудные случаи пунктуации. 2-е изд. М., 1961; Валгина Н. С. Принципы русской пунктуации. М., 1972; Валгина Н. С. Трудные вопросы пунктуации. М., 1983. Правила орфографии и пунктуации. М., 1956; Розенталь Д. Э. Справочник по пунктуации: Для работников печати. М., 1984; Розенталь Д. Э., Голуб И.Б. Русская орфография и пунктуация. М., 1990). Однако, во-первых, пунктуационная ситуация сама по себе может быть достаточно сложной (например, стык двух союзов (или союзного слова и союза), который может возникнуть и в сложноподчиненном, и сложносочиненном, и в осложненном простом предложении), как могут быть сложны и сами правила (например, правила постановки знаков препинания при однородных членах предложения, так как однородность определяется скорее семантически, чем грамматически, при употреблении трудно разграничиваемых семантически неоднозначных служебных слов, требующих в одном значении выделения с помощью парной запятой (как = сравнение) или невыделения в другом значении (как = ‘в качестве’), при «смазанности» этой оппозиции случаем как = ‘будучи’); во-вторых, рекомендации постановки знака препинания могут быть не определены до конца – решение вопроса оставляется на волю пишущего (например, нигде не регламентирован случай с парным тире и кавычками (*Когда Алексей вошел и спросил – «Можно?» – Бешелев помахал рукой (Е. Воеводин); И тем не менее вопрос – Кенигсберг или Рига? – оставался пока открытым (Вокруг света, 1990, № 6)). Норма стилевая (стилистическая, функционально-стилевая). Исторически сложившиеся и вместе с тем закономерно развивающиеся общепринятые реализации заложенных в языке стилистических возможностей, обусловленные целями, задачами и содержанием речи определенной сферы общения; это правила наиболее целесообразных в каждой сфере общения реализаций принципов отбора и сочетания языковых средств, создающих определенную стилистико-речевую организацию. Несмотря на различия пяти пониманий термина стиль [1]-[5], в каждом из них присутствует основной общий (инвариантный) признак: стиль всегда характеризуется принципом отбора и комбинации наличных языковых средств и их трансформаций. Говорящий не может использовать все существующие языковые средства, он всегда ВЫБИРАЕТ, и его выбор чаще всего обусловлен традицией: он выбирает что-то одно из длинного ряда синонимов, метафор, синонимичных синтагм и т. д., отклоняя остальные языковые средства. Здесь важна точка отсчета: если общество считает какую-либо социальную группу приоритетной, то ее речевой стандарт будет являться эталоном, нормой, к которой должны стремиться говорящие, при условии, что они признают этот приоритет. Так мещанство и буржуазия Франции старательно следовали речевым стандартам аристократии даже после Французской буржуазной революции. Подражание эталону оказывает большое влияние на язык, и смена эталона всегда болезненна в прямом и переносном смысле (ср., например, «Окаянные дни» И. А. Бунина, писавшего, что в «Совдепии» опасно говорить правильно по-русски, или лекции И. А. Ильина на ту же тему). Речевые стандарты выбранной эталонной группы (например, актеров театра МХАТ, ведущих телепрограммы «Сегодня» (НТВ), точнее ее технических и художественных редакторов, или группы художников андеграунда) считаются нейтральной (межстилевой) нормой, тогда как все остальные тексты, не принадлежащие этой группе, будут характеризоваться степенью отклонения от выбранной нормы. У разных текстов степени отклонения будут разными, но всегда постоянными. Любой стиль всегда характеризуется мерой отклонения от нейтральной нормы (однако нельзя наделять речь носителей диалектов, просторечие нелестными эпитетами «отсталый», «необразованный», как нельзя вообще использовать термин «речь малокультурного населения» – каждая социальная группа принадлежит определенной субкультуре, в рамках которой прекрасно решаются все необходимые именно для этой группы коммуникативные задачи). Не следует забывать, что норма всегда является и собственно-лингвистической и социально-исторической категорией. В некоторой степени это даже аксиологическая категория: мы всегда оцениваем высказывание с точки зрения «правильности/неправильности», «уместности/неуместности». Эти оценки могут включать и эстетический компонент: «красиво/некрасиво». Литературная норма – это мера стабильности литературного языка. Если общество переживает какие-то катаклизмы, катаклизмы переживает и его язык. Таким образом, языковая норма тесно связана с культурой носителей языка. Н. с. относится к общеязыковой как частное к общему. В любом функциональном стиле удельный вес межстилевых средств значительно превосходит долю собственно стилевых средств. Каждый стиль реализует прежде всего общеязыковые, или межстилевые, нормы – орфоэпические, орфографические, лексико-фразеологические, морфологические и синтаксические. В то же время в каждом стиле свое сочетание межстилевых, ограниченно-стилевых и оригинально-стилевых средств, что и определяет индивидуальные стилевые черты. Однако нужно помнить, что критерий соответствия или несоответствия высказывания н. с. должен быть гибким и глубоко функциональным. Для современного речеупотребления строгое соблюдение н. с. имеет весьма относительный характер. Так, нежелательно и даже недопустимо заполнять разговорную речь канцеляризмами, а научную или деловую – разговорными единицами. В употреблении средств и в оценке стиля главным должен быть фактор коммуникативной целесообразности в конкретной сфере общения, речевой ситуации с учетом целей и задач общения, содержания высказывания, его жанра и т. д. Стиль должен быть таким, чтобы использованные в нем языковые средства и их организация приводили к коммуникативному успеху. Норма языковая. Совокупность устойчивых, традиционных реализаций языковой системы в результате социально-исторического отбора языковых элементов из числа сосуществующих, образуемых вновь или извлекаемых из пассивного запаса прошлого и возводимых в процессе общественной коммуникации в ранг правильных, пригодных и общеупотребительных. Н. литературного языка в сознании говорящих обладает качествами особой правильности, общеобязательности, она культивируется в определенных передачах радио и телевидения, в массовой печати, академических театрах и является предметом и целью обучения родному языку. Стиль всегда характеризуется принципом отбора и комбинации наличных языковых средств и их трансформацией, всегда привязан к определенной социально-возрастной группе. Некоторые исследователи, например, В. Елистратов, считают, что весь национальный язык – совокупность арго разных социальных групп, а литературный язык – это интеллигентское арго. Речевое поведение определенной группы является нормативным для нее, а все прочие речевые реализации объявляются ненормативными. Таким образом, норма – явление многослойное и сложное, а каждый вариант языка, каждая форма языка предполагает существование собственной нормы. Можно говорить о диалектной норме, о норме просторечной и, в оппозиции к перечисленным, о нормах литературного языка в его устной и письменной форме. Норма – это шкала переходов от того, что за пределами данной формы, к тому, что допустимо, но нежелательно (не рекомендовано), и далее к тому, что единственно возможно, это показатель формы языка и характеристика говорящего как носителя диалекта, просторечия, жаргона, литературной речи и это системное явление, проявляющееся на всех речевых и языковых уровнях и отраженное в своих графических экспликациях. Соответственно можно говорить об орфоэпической, фонетической, словообразовательной, лексической, морфологической, синтаксической, интонационной и графической, орфографической, пунктуационной норме. Нарушение нормы не всегда показатель неосведомленности носителя (его безграмотности) либо невладения ею. Н. н. может быть стилистическим средством (например, при создании речевого портрета персонажа). Нарушение может свидетельствовать о состоянии говорящего (нервозность, аффектация, невладение собой, утомление, подавленность) или может быть симптомом нервного, психического или соматического расстройства. Важнейшим признаком литературного языка считается его нормативность, которая проявляется как в его письменной, так и в устной форме. Характерными особенностями нормы литературного языка считаются I) относительная у с т о й ч и в о с т ь. Норма подвижна (ср. современное произношение слов офицер, афера, тема со старым петербургским [афыцэр], [афэръ], [тэмъ]), языковые нормы – явление историческое, и их изменение обусловлено постоянным развитием языка. То, что было нормой в прошлом столетии или даже 10 – 15 лет назад, сегодня может стать отклонением от нее: в 30 – 40е гг. ХХ в. дипломник и дипломант обозначали одно и то же, абитуриентами называли всех выпускников, диалектический мотивировалось диалектом и диалектикой. Так сто с лишним лет назад данный текст был бы абсолютно нормативным: Некоторые плЮют на нормы литературной речи. Нам, мол, все позволенО, мы семьЯми так говорим, нас так И похоронЯт. Я вздрогнУла, услышав такое, но не стала выступать протИв. Изменяются не только акцентологические нормы, но и морфологические. Утратой двойственного числа вызваны варианты с ударением: два часА – чАса не прошло, в два рядА – вышел из рЯда. Современные грамматики пишут, что после числительного два используется родительный падеж ед.ч., но исторически это – именительный падеж двойственного числа. После исчезновения двойственного числа у существительных мужского рода в именительном падеже появляется новое окончание -а, а -ы исчезает. Этот процесс наблюдается до сих пор: в XIX в. говорили п[О]езды, сейчас – поезд[А] и по аналогии: договор[А], трактор[А], инженер[А], шофер[А], столяр[А] и т. д. Если старую, первоначальную норму обозначить буквой А, а конкурирующий вариант – В, то соревнование между ними за место в литературном языке проходит в четыре этапа и графически выглядит так: 1 этап 2 этап 3 этап 4 этап А допустимо разг. В В В единственность конкуренция приоритет В единственность и падение А Двойственность нормы (2 и 3 этапы) – параллельное существование двух равновозможных, равнодопустимых вариантов – всегда непрочна. Одному из вариантов оказывается явное предпочтение, он обладает большим весом или большей частотностью, большей распространенностью или нейтральностью, универсальностью и через некоторое время становится единственно возможным. II) Р а с п р о с т р а н е н н о с т ь –данный признак скорее желателен. Известный социолингвист Б. Ларин писал, что «литературные языки генетически связаны с городом». Но в период формирования русского литературного языка большая часть населения России проживала не в городах. III) О б щ е у п о т р е б и т е л ь н о с т ь – этот признак также часто нарушается, сейчас редко говорят п[О]эт, [ж’у]ри, рак[У]рс, ф[О]льга, [И]зыск; норма – часто явление очень условное, принятое на данный момент, не всегда отражающее реальное состояние литературной речи, передающее желательное либо несовременное. Соответствие между нормализацией и реальным состоянием литературной речи не всегда достижимо. IV) О б щ е о б я з а т е л ь н о с т ь, точнее общеобязательность для государственных средств речевой коммуникации, для системы образования, для науки и т. п., поскольку невозможно убедить моряка говорить к[О]мпас, а не комп[А]с, тренера олимпийцев – не пас[О]в, а п[А]сов, трудно научить министра нефтегазовой промышленности говорить нефтепр[О]вод» вместо нефтепров[О]д, а всех сотрудников Института минералогии СО РАН – называть себя минерал[О]гами, а не минер[А]логами: «борьба» профессионализмов и литературных терминов продолжается. V) С о о т в е т с т в и е у п о т р е б л е н и ю, о б ы ч а ю и в о з м о ж н о с т я м я з ы к о в о й с и с т е м ы. Этот признак нарушают сами кодификаторы, поскольку, например, слова «[ж’у]ри» и «пОэт» выбиваются из реестра возможностей русского языка. Норма существует там, где есть выбор, где есть возможность использования таких оценок, как «допустимо-недопустимо», «понятно-непонятно», «общедоступно-недоступно», «достаточно-недостаточно», «коммуникативно-некоммуникативно». Норма – это механизм регулирования выбора, механизм предпочтения. Он тесно связан с культурным архетипом носителя языка. С одной стороны, норма отражает стремление языка к стабильности, с другой, к экспансии, выходу за пределы исходного, включению нового материала, новых возможностей, новых средств. Считается, что н. я. не выдумываются учеными, что они отражают закономерные процессы и явления, происходящие в языке, и всегда поддерживаются речевой практикой. Но это не всегда так. Нельзя отказаться от идеи нормы, поскольку именно нормы помогают литературному языку сохранять свою целостность и общепонятность. Авторы многих учебников пишут, что именно нормы защищают литературный язык от потока диалектной речи, социальных и профессиональных арго, просторечия и это позволяет литературному языку выполнять свою основную функцию – культурную. Возникает вопрос: от кого защищают? Норма только подчеркивает элитарность литературного языка, поэтому на вопрос, нужна нормированная речь или не нужна, ответ следует искать не в описании языковой ситуации. Конечно, литературная норма зависит от условий, в которых осуществляется речь. Языковые средства, уместные в бытовом общении, могут оказаться нелепыми в официально-деловом общении (исключение составляют специальные случаи, так, политическая психология, наоборот, рекомендует политикам при борьбе с оппозицией вызывать кого-нибудь из нижестоящих членов оппозиции к себе для беседы и использовать средства дружеского бытового общения). В целом, норма не делит средства языка на хорошие и плохие, а указывает на их коммуникативную целесообразность. Возможны три кодифицирующих подхода, отражающих три социально-исторических типа отношения к языку: п р е д п и с ы в а т ь – жесткая, регламентирующая позиция, которую занимают технические, художественные и научные редакторы; о т р а ж а т ь – описывающая, фиксирующая позиция (наблюдается в словарях); п р е д с к а з ы в а т ь – эта позиция отражается в лингвистических работах по культуре речи и опирается на внутренние тенденции развития языка. Соответственно норма (как политика в отношении к языку) способна иметь предписывающий (волевой), отражающий (пассивный) и предсказывающий (направляющий) характер. Варианты норм отражаются в словарях современного русского литературного языка. Но разные словари по-разному маркируют варианты: Словарь современного Орфоэпич. словарь русского литературного русского языка, 1983 языка
нормиров[А]ть = норм[И]ровать нормиров[А]ть маркиров[А]ть = марк[И]ровать маркиров[А]ть мышл[Е]ние = м[Ы]шление мышл[Е]ние твор[О]г, догов[О]р твор[О]г, догов[О]р и доп. д[О]говор Сдвиги в нормировании наглядно прослеживаются на примере произношения -чн-:
Показатели различных нормативных словарей дают основание говорить о трех степенях нормативности: норма 1 степени – строгая, жесткая, не допускающая вариантов; норма 2 степени – нейтральная, допускает равнозначные варианты; норма 3 степени – более подвижная, допускает использование разговорных, а также устаревших форм. Вариативность нормы складывается исторически. Примером параллельной двойственности произносительной литературной нормы служило московское и петербургское произношение: московская норма петербургская норма скворе[ШН’]ик скворе[ЧН’]ик було[ШН]ая було[ЧН]ая ти[ХЪЙ] ти[Х’ИЙ] стро[ГЪЙ] стро[Г’ИЙ] старал[СЪ] старал[С’Ь] мою[С] мою[С’]Ь мя[ХК]ий мя[КК’]ий лё[ХК]ий лё[КК’]ий Современная норма объединяет разные варианты. Но надо отметить, что устаревшая норма способна к возвращению: процессы в языке обратимы. Состояние несбалансированности, нечеткости нормы часто создает неразрешимые положения: что рекомендовать? (cр. [ИЗ’]вините или и[З]вините, по[Ж’Ж’]Е или по[ЖЖЭ], [жЫ]леть или [жА]леть). Основным методом выявления н. я. может служить намеченная модель экспертной комиссии с сопутствующими ей службами. Особой методики требует выявление норм устной разговорной и кодифицированной речи. Между н. я. и «ненормой» существует множество переходных явлений, находящихся в своего рода «тамбурной зоне»: «системные» варианты, не вошедшие в образованный узус (*д[О]говор, нефтепр[О]вод, слесар[Я]); элементы социолектов (*тусовка, крутой, по жизни), неологизмы различных типов, устаревшие и устаревающие слова, формы, конструкции (*ф[О]льга, рак[У]рс, зап[А]сный, полячка), устаревшие языковые факты, переживающие реактивацию (*губернатор, дума, давеча, намедни). См. также статьи Норма орфоэпическая, грамматическая, стилевая, Варианты грамматических форм, Лексические варианты, Орфоэпические варианты, Фонетические варианты, Речевая ошибка. Обвинительная речь, ед. См. статью Стиль [3]. Обманутое ожидание, ед. В лексической стилистике: стилистический прием, в основе которого лежит нарушение лексической сочетаемости слов. Как правило, использование этого приема приводит к возникновению комического эффекта. *Гения признали заживо; наши заклятые друзья; пожизненный друг. Обновление фразеологизма, ед. Во фразеологической стилистике: 1. Изменение количества компонентов фразеологизма с целью их актуализации. Видоизменения фразеологизмов могут выражаться в сокращении (редукции, элиминации) состава фразеологизма, обычно связанным с его переосмыслением (*Заставь депутата Богу молиться... - отсечение второй части так он и лоб разобьет), и в расширении состава фразеологизма, усиливающим экспрессивность высказывания (*Не в наших деньгах счастье вм. Не в деньгах счастье; сесть в грязную лужу вм. сесть в лужу). 2. Преобразование состава фразеологизма, замена его словарных компонентов (*Смеется тот, кто стреляет первым вм. Хорошо смеется тот, кто смеется последним). 3. Инверсия во фразеологизме (*Дальше едешь, тише будешь). 4. Нарушение целостности состава фразеологизма, цитируемого по частям (*Я родня ему; кажется, седьмая вода, может быть даже и не на киселе, а на чем-нибудь другом (Ф. Достоевский)). 5. Контаминация фразеологизмов (*Пеший голодному не товарищ пеший конному не товарищ, сытый голодного не разумеет). Контаминация фразеологизмов может сопровождаться их переосмыслением (*Разделяй чужое мнение и властвуй; Не потому ли молчание – золото, что оно – знак согласия?). 6. Разрушение фразеологизма (*Миру по нитке – голая станешь, ивой поникнешь, горкой растаешь (А. Вознесенский, примеры И.Б. Голуб)). Обособление, -я. В синтаксической стилистике: выделение того или иного члена предложения (также вместе с зависящими от него словами) посредством пауз, характерной интонации и более сильного фразового ударения для того, чтобы сделать синтаксическое положение этого члена предложения более заметным, сообщить ему известную синтаксическую самостоятельность. *Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив, закрыл ее и, опять закрыв глаза и оболокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение (Л. Толстой). Обособленный член, -ы предложения. В синтаксической стилистике: член предложения, выделенный посредством обособления. Обратная связь, ед. См. статью Контакт оратора с аудиторией. Обратный порядок слов. См. статью Порядок слов. Общестилевая основа языка. То же, что и стиль [2] нейтральный. Объективная модальность. См. статью Модальность [2]. Ойконим, -ы. См. статью Оним. Окрашенность, ед. То же, что и коннотация. О  ним, -ы. В лексической стилистике: имя собственное, а также словосочетание и предложение, которое служит для выделения именуемого им объекта среди прочих в том же классе. О. разделяются на следующие классы в зависимости от объектов номинации: культонимы – культовые имена, отражающие духовные понятия в монотеистических религиях (*Бог Отец, Бог Сын, Святой Дух, Святая Троица, Богородица/Царица Небесная/Чистейшая Херувим; Будда; Создатель); теонимы – имена богов в политеистических религиях (*Зевс, Афина, Гермес; Юнона, Юпитер; Осирис; Один); антропонимы – собственные именования людей, в том числе имена личные (*Елена – Лена, Ленка, Леночка, Александр – Саша, Шура, Шурик, Шурка, Уильям – Билл, Элизабет – Лиз, Бетси), андронимы – личные имена (фамилии) женщин, произведенные от имен (фамилий) мужей (*Иванова Иванов), патронимы – отчества или иные именования по отцу (*Александровна, Лукич, исландские Оулафссон – ‘сын Оулафа’, Паульсдоуттир – ‘дочь Пауля’), фамилии, исторические родовые имена, прозвища – дополнительные неофициальные имена, данные людям окружающими в соответствии с их характерными чертами, сопутствующими жизни обстоятельствами, происхождением и т. п. (*Федор Американец – граф Ф. Толстой, принимавший участие в кругосветной экспедиции Крузенштерна), псевдонимы – коллективные и индивидуальные (*Козьма Прутков, Еремей Парнов), криптонимы – скрываемые в некоторых культурах имена; топонимы – номинации географических объектов, в том числе оронимы – номинации элементов рельефа местности (*Памир, Эверест, Анды, Мариинская впадина, Ферганская долина), спелеонимы – названия пещер (*Большая Орешная), гидронимы – названия океанов, морей, заливов, рек, ручьев, ключей, озер, прудов, водохранилищ (*Обь, Обская губа, Обское море), дримонимы – наименования леса, бора, рощи и т. п. и их частей (*Беловежская пуща, Шервудский лес), ойконимы – названия населенных пунктов: городов, поселков, деревень, станиц, аулов и т. п., урбанонимы – названия внутригородских объектов: улиц, площадей, переулков, набережных, проспектов, памятников, театров, музеев, гостиниц и т.п., космонимы – наименования зон космического пространства, галактик, созвездий (*Кассиопея, Малая Медведица, Млечный Путь), астронимы – имена отдельных небесных тел (*Луна, Марс, Сириус); зоонимы – клички животных (*кот Пушок, пес Альфик); хрононимы – собственные наименования исторических отрезков времени (*Юрский период, Петровская эпоха, Отечественная война, Новый год); анемонимы – собственные имена стихийных бедствий, в том числе ураганов, циклонов, тайфунов (*ураган Бетси, тайфун Флора); фитонимы – собственные имена растений (*дуб Любомудр, ель Купчиха в Павловском парке, дуб Стелмужский старик в Литве, Мамрийский дуб в Израиле, платан Семь братьев в Туркмении); идеонимы – номинации объектов умственной, идеологической и художественной сферы деятельности человека (*Новый Завет, «Евгений Онегин», «Мертвые души», «Лебединое озеро», «Знамя», «Известия»); прагматонимы – собственные номинации самых разных продуктов практической деятельности человека (*Царь-колокол, пароход «Титаник», фарфоровый сервиз «Кобальтовая сеточка»), в том числе и ойконимы и урбанонимы. Большинство о. вторичны по отношению к апеллятивам. Совокупность всех о. образует онимическую лексику.
Онтологический постулат герменевтики. См. статью Герменевтика. Оппонент, -ы. В теории аргументации: противник в споре, дискуссии. Оптимальный результат общения. То же, что и коммуникативный успех. Опущение, -я. В синтаксической стилистике: то же, что и эллипсис. Ороним, -ы. См. статью Оним. Ортологические словари. Нормативные словари, служащие задачам совершенствования языка и речи, укреплению действующих норм литературного языка. Выделяют три основных типа о. с. 1. О. с., отражающие нормы устной речи, прежде всего, произношения и ударения (*Русское литературное ударение и произношение / Под ред. Р. И. Аванесова и С. И. Ожегова. М., 1955 – ок. 52 тыс. слов; Агеенко Ф. Л., Зарва М. В. Словарь ударений для работников радио и телевидения / По ред Д. Э. Розенталя. М., 1960; Борунова С. Н., Воронцова В. Л., Еськова Н. А. Орфоэпический словарь русского языка. Произношение, ударение, грамматические формы / Под ред Р. И. Аванесова. М., 1983,1989 – 63,5 тыс. слов; Еськова Н. А. Краткий словарь трудностей русского языка. Грамматические формы. Ударение. М., 1994 – 12 тыс. слов). См. также Орфоэпия [1], [2]. 2. О. с., фиксирующие трудности современного лексического словоупотребления, случаи смещения значений, их неоправданное расширение или сужение, тавтологичность сочетаний, контаминацию фразеологизмов и т. п. (*Крысин Л. П., Скворцов Л. И. Правильность русской речи. Трудные случаи современного словоупотребления / Под ред С. И. Ожегова. М., 1962, 1965; Бельчиков Ю. А., Панюшева М. С. Трудные случаи употребления однокоренных слов русского языка. М., 1968 (издание 1994 г. носит название «Словарь паронимов современного русского языка»); Трудности словоупотребления и варианты норм русского литературного языка / Сост. К. С. Горбачевич, Г. А. Качевская, А. М. Невжинская и др. М., 1973, 1986; Трудности русского языка. Словарь-справочник журналиста. М., 1974, 1993 – 94; Розенталь Д. Э., Теленкова М. А. Словарь трудностей русского языка. М., 1976, 1987 – ок. 30 тыс. слов; Лексические трудности русского языка. Словарь-справочник / Сост. А. А. Семенюк, И. Л. Городецкая, М. А. Матюшина и др. М., 1994 – ок. 13 тыс. слов). 3. О. с. грамматического типа, указывающие правильный выбор грамматического варианта, описывающие образование и значения грамматических форм (*Граудина Л. К., Ицкович В. А., Катлинская Л. П. Грамматическая правильность русской речи. Опыт частотно-стилистического словаря вариантов. М., 1976; Ефремова Т. Ф., Костомаров В. Г. Словарь грамматических трудностей русского языка. М., 1986, 1994; Сазонова И. К. Русский глагол и его причастные формы. Толково-грамматический словарь. М, 1989). Ортология, ед. Раздел языкознания, предметом которого является описание теории правильной литературной речи. Понятие «о.» связано с овладением нормами устной и письменной форм литературного языка, т. е. с изучением нормативного компонента культуры речи. Создание грамматик и словарей с ортологическими и функционально-стилистическими предписаниями, которые обеспечивали бы составление правильных фраз во всех случаях жизни и понимание всего говоримого на данном языке, – сейчас, возможно, нереальная задача для лингвистики. В дисциплине «культура речи» в настоящее время складывается теория языка с учетом категорий «значение», «знание», «смысл». Такие разделы лингвистики, как философия языка, психолингвистика, когнитивная лингвистика, теория речевой коммуникации, дали специалистам по культуре речи следующие положения: 1) мышление довербально, акты мышления мгновенны, биологичны по своей сути; 2) логические структуры и языковые конструкции не изоморфны; 3) существуют эксплицитные и имплицитные способы выражения смысла; 4) существуют законы невыражения логических структур мысли; 5) вербально-семантический и авербально-тезаурусный уровни организации языковой личности [1] функционируют в тесной связи. Главная задача о. – выработать приемы и рекомендовать условия для успешного общения – не может быть решена без изучения процессов речи-мысли, т. е. когнитивных процессов, компонентов этих процессов: структур фоновых знаний, типов пресуппозиций, типов пропозиций (способов концептуализации), оценочных знаний, эмоций, модальных [1] отношений. Для о. существенны различные способы концептуализации окружающего мира, запечатленные в языковых категориях и их соотношениях, а также те системы синтаксических, семантических, стилистических помет, которые должны составлять обязательную часть статей в ортологических словарях. См. также статьи Культура речи, Ортологические словари. Орфографическая ошибка, -и. Ошибка, возникающая в результате нарушения орфографической нормы. Орфоэпические варианты. Разновидности одного и того же слова, характеризующиеся, как правило, социально значимыми различиями звукового состава. О. в. могут характеризовать 1) «младшую» и «старшую» нормы (новое произношение постепенно вытесняет старое, но на определенном этапе развития литературного языка обе нормы сосуществуют; например, для некоторых сочетаний согласных традиционно произношение мягкого согласного перед мягким: [з’в’]ерь, е[с’л’]и; по новой норме первый согласный – твердый: [зв’]ерь, е[сл’]и); 2) общенародную и профессиональную сферу употребления (так называемые профессиональные варианты норм: *доб[Ы]ча – д[О]быча, [И]скра – искр[А], минерал[О]г – минер[А]лог); 3) мужскую и женскую речь (например, удлинение согласных в мужской эмоциональной речи и удлинение гласных в женской); 4) территориальные разновидности литературного языка. О. в. могут принадлежать к разным стилям [1]. Так для высокого стиля характерно эканье: б[еи]ру, вз[еи]ла; произношение безударного [o]: н[о]ктюрн, п[о]этический; твердого заднеязычного перед окончанием им. п. ед. ч. имен прилагательных: гром[къ]й, стро[гъ]й, ти[хъ]й. В нейтральном стиле произносится б[иэ]ру, вз[иэ]ла, н[аъ]ктюрн, п[ъ]этический, гром[к’и]й, стро[г’и]й, ти[х’и]й. В разговорной речи наблюдается выпадение гласных и согласных: проволока – прово[лк]а, некоторые – не[кт]орые, вообще – в[аъ]бще, тысяча – ты[ш’]а, пятьдесят – п[ии]сят. В силу своей социальной значимости о. в. могут использоваться в сценической речи для социальной характеристики персонажа. Орфоэпия[1], ед. Совокупность норм литературного языка, связанных со звуковым оформлением значимых единиц (морфем, слов, предложений). Среди таких норм различают произносительные нормы (состав фонем, их реализация в разных позициях, фонемный состав отдельных морфем) и нормы суперсегментной фонетики (ударение, интонация). При более широком понимании о. к ней относят и образование вариантных грамматических форм. Орфоэпия [2], ед. Раздел языкознания, изучающий функционирование произносительных норм, норм суперсегментной фонетики (ударение, интонация) и вариантных грамматических норм. В результате исследований вырабатываются произносительные рекомендации - орфоэпические правила. См. также статьи Норма орфоэпическая, Ортология, Ортологические словари. Основное заблуждение. См. статью Логическая ошибка [1]. Отмирающие явления. В теории культуры речи: языковые явления, встречающиеся в речи старшего поколения или при литературной стилизации, но уже не воспроизводящиеся в речи большинства носителей данного языка. *Павел Петрович, когда сердился, с намерением говорил: «эфтим» и «эфто», хотя очень хорошо знал, что подобных слов грамматика не допускает. В этой причуде сказывался остаток преданий Александровского времени. Тогдашние тузы, в редких случая, когда говорили на родном языке, употребляли одни – эфто, другие – эхто: мы, мол коренные русаки, и в то же время мы вельможи, которым позволяется пренебрегать школьными правилами (И. Тургенев). Официальная речь. См. статью Стиль [3]. Оценка, -и аргументации. В теории речевой коммуникации: дополнительный элемент структуры аргументационной конструкции – высказывание, в котором содержится позитивная или негативная характеристика содержания других высказываний аргументативного взаимодействия. Тот, кто выдвигает тезис, как правило, положительно оценивает высказывание, подтверждающие тезис, и отрицательно – высказывание, вступающее с тезисом в противоречие. Тот, кто возражает против тезиса, поступает наоборот. Ошибка, -и в грамматической координации главных членов предложения (синезис, ед.). В морфологической и синтаксической стилистике: ошибка, возникающая из-за нарушения координации между подлежащим и сказуемым. *Еще одно редкое издание – прекрасная книга о деревянном зодчестве – пополнила нашу библиотеку (ошибку провоцирует форма женского рода приложения, род сказуемого должен определяться родом подлежащего: издание пополнило). Большое количество книг были сданы в библиотеку (вм. Большое количество... было сдано). 31 фолиант умещаются на этой полке (вм. 31 фолиант умещается). Ошибка, -и в согласовании. В морфологической и синтаксической стилистике: речевые ошибки, возникающие из-за сочетания несогласуемых форм определений и приложений (*мой взгляд задержался на заявлении отца, подшитого (вм. подшитом) в деле; в городе Франкфурт вм. в городе Франкфурте). Ошибка, -и в управлении. В морфологической и синтаксической стилистике: речевая ошибка, возникающая из-за неправильного выбора управляемой формы в словосочетании. Следует различать конструкции со словами, близкими по значению или однокоренными, но требующими различного управления: *беспокоиться о ком-л. – тревожиться за кого-л., уверенность в чем-л. – вера во что-л., воплощение во что-л. – претворение в чем-л., идентичный чему-л. – сходный с чем-л., обидеться на что-л. – обижен чем-л., обрадоваться чему-л. – обрадован чем-л., обращать внимание на что-л. – уделять внимание чему-л., опираться на что-л. – базироваться на чем-л., основываться на чем-л. – обосновывать чем-л., отзыв о чем-л. – рецензия на что-л., полный чего-л. – наполненный чем-л., потерпеть от кого-л. – проиграть кому-л., превосходство над чем-л. – преимущество перед чем-л., предостеречь от чего-л. – предупредить о чем-л., препятствовать чему-л. – тормозить что-л., различать что-л. и что-л. – отличать что-л. от чего-л., рассердиться на что-л. – рассержен чем-л., удивляться чему-л. – удивлен чем-л., уплатить за что-л. – оплатить что-л. Важное значение имеет правильный выбор падежа и предлога. Наиболее типичны следующие ошибки: 1) предложное сочетание вместо беспредложного (*разъяснение о смысле высказывания вм. лит. смысла высказывания); 2) беспредложная конструкция вместо предложного сочетания (потребность средств для производства вм. лит. потребность в средствах); 3) неправильный выбор предлога или неуместное его использование (*указал о том вм. лит. указал на то); 4) ошибки, возникающие при использовании синонимических предлогов для обозначения причинно-следственных отношений ввиду, вследствие, благодаря, в силу (*ввиду прошедших дождей; вследствие предстоящего отъезда, благодаря болезни). Универсален для всех случаев обозначения причины предлог по причине; 5) ошибки, возникающие в тех случаях, когда глаголы (отглагольные существительные) могут иметь зависимые слова в разных падежах (или с разными предлогами), что связано с разными смысловыми или стилистическими оттенками, ср.: бросить камень в воду – бросить камнем в собаку, завязать узел на вещах – завязать узлом галстук, заслужить доверие – заслуживать внимания, знать что-л., помнить что-л., сообщать что-л. – знать о чем-л., напомнить о чем-л., сообщить о чем-л., лежать на постели (‘отдыхать’) – лежать в постели (‘быть больным’), наблюдать что-л. – наблюдать за чем-л., поражаться чем-л. (‘восхищаться’) – поражаться чему-л. (‘удивляться’) и т. п. Панегирическое красноречие, ед. См. статью Стиль [3]. Паралингвизм, -ы (пасимология, ед.). Невербальное средство передачи информации, такое как поза, ходьба, жест, выражение лица, мимика, а также выдерживание определенной дистанции при общении. В процессе взаимодействия людей 60 – 80 % коммуникаций осуществляется за счет п. и только 20 – 40 % – за счет вербальных средств. Параллелизм членов. См. статью Библеизм. Паралогизм, -ы. То же, что и логическая ошибка [1]. Парентеза, -ы. То же, что и конструкция синтаксическая вставная. Парехеза, -ы. В лексической стилистике: парономазия со словами, различающимися одной буквой или «переставленными» слогами. *Муж по д р о в а, а жена со д в о р а. Пасимология, ед. Язык жестов – совокупность выразительных жестов, различных телодвижений (за исключением движений речевого аппарата), используемых в качестве средства общения. См. статью Паралингвизм. Патроним, -ы. См. статью Оним. Пауза, -ы. Один из компонентов интонации – перерыв в звучании как важнейшее средство смыслового членения предложения. В зависимости от места расположения п. может изменяться смысл высказывания (ср. Казнить нельзя / помиловать и Казнить / нельзя помиловать). П. нельзя смешивать с молчанием в диалоге [1]. Педантизм, ед. В теории культуры речи: стилистически неоправданная (излишняя) точность и обстоятельность выражения. Ср. *Не по чину берешь, получившее во французском переводе следующий вид: Ты воруешь слишком много для человека твоего чина. См. также статью Речевая избыточность. Переговоры, мн. Вид диалога [1]: процесс целенаправленного и ориентированного на достижение определенных результатов делового общения. П. проводятся по определенному поводу, при определенных обстоятельствах (например, при несовпадении интересов), с определенной целью (например, заключение договора), по определенным вопросам (политического, экономического, социального, культурного характера). Структуру п. можно свести к следующей обобщенной схеме: введение в проблематику, характеристика проблемы и предложения о ходе переговоров, изложение позиций, ведение диалога, решение проблемы, завершение п. Нужно учитывать, что за столом п. могут сойтись люди с разной коммуникативной компетенцией, разным темпераментом (например, холерик и флегматик), разными стилями [4] общения в зависимости от психологического типа личности (например, ригидного или доминантного), разным специальным образованием (например, техническим и гуманитарным). Поэтому п., особенно в конфронтационной ситуации, требуют тщательной подготовки с обеих сторон. В целом же поведение партнеров по п. следует расценивать как позитивное или негативное, если они компетентны в обсуждаемой проблеме или некомпетентны, стоят на конструктивных позициях или занимают пассивную позицию, аргументируют свои положения или просто их голословно утверждают, проявляют или не проявляют гибкость, желают или не желают идти навстречу партнеру и т. п. Перегринизм, -ы. В лексической и фразеологической стилистике: калькированное выражение. *Последний крик моды derniere cri de la mode; плакаться в жилетку pleurer dans le gilet de qn. См. статью Дворянский социолект. Пережитая речь. См. статью Монолог. Перлокутивный эффект. То же, что и коммуникативный успех. Персуазивный эффект. То же, что и коммуникативный успех. жүктеу/скачать 0.78 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|
А В
– непр. А – устар. новая