В казахской философии

8
9
практического отношения к действительности. Правильность та-
кой оценки убедительно подтверждают памятники материальной и 
духовной культуры, сохранившиеся с тех незапамятных времен.
Именно таким мудрецом, с которого, по существу, начина-
ется тюркская этическая мысль, и был легендарный мыслитель 
и жырау Коркыт-Ата. В истории огузско-кипчакских племен, оби-
тавших в бассейне реки Сыр-Дарьи, он занимает особое место. 
Предания о нем наиболее широкое распространение получили у 
казахов как прямых наследников огузско-кипчакской культуры и 
соседних с ними туркмен. Примечательно, что каждый тюркский 
народ считает его своим, тогда как, вне всяких сомнений, насле-
дие Коркыт-Ата – это общетюркское достояние.
В середине ХIХ столетия казахские сказания о Коркыте стали 
известны в России и Европе благодаря работам Ч.Ч. Валиханова, 
В.В. Радлова, В.В. Вельяминова-Зернова и др. Исследования о 
легендарном сказителе были продолжены востоковедами В.В. 
Бартольдом, А. Диваевым, И. Аничковым, В. Каллур, И. Кастанье. 
В советское время Коркыт-Ата были посвящены работы А.В. 
Затаевича, М.О. Ауэзова, А.К. Жубанова и А.Х. Маргулана.
Особая роль в изучении преданий о знаменитом тюркском мыс-
лителе и философе принадлежит академику В.М. Жирмунскому, 
который осуществил сравнительный анализ казахских, каракал-
пакских и туркменских вариантов легенд о Коркыте.
Большой вклад в коркытоведение внесли турецкие тюркологи 
И. Басгез, П.Н. Боратов, М. Эргин, О. Гоку и др. К когорте иностран-
ных ученых, изучавших жизнь и творчество Коркыта, относятся 
французский ориенталист П. Пелье, итальянец Е. Росси, немецкие 
ученые Н.Ф. Диец, И. Хеин, В. Рувенди и др. 
В результате всех этих исследований значительно проясни-
лась эпоха, в которую жил Коркыт-Ата. VIII век – период жизни 
народного сказителя – был временем перехода от древних ве-
рований тенгрианства, шаманизма и зороастризма к исламу. В 
Коркыте причудливо соединились последователь древних веро-
ваний и приверженец ислама, т.е. с одной стороны он верил в 
Аллаха, признавал пророка Мухаммеда, а с другой стороны в нем 
доминировал последователь древних верований.
Как известно, представления о неизбежности смерти и ее бо-
жественном предопределении являются одной из догм ислама. В 
этом смысле творчество Коркыт-Ата, бросавшего вызов смерти, 
конечно, по существу своему носит домусульманский характер. 
Ч.Ч. Валиханов в своей работе «Следы шаманства у киргизов» 
писал: «Самое бегство от смерти, недопускаемое исламом, со-
ставляет один из постоянных мотивов легенд шаманских народов. 
У киргизских (казахских – Г.Б.) шаманов есть легенда о Хорхуте, 
первом шамане, который научил их играть на кобзе и петь сарн» 
[30, с.65]. Ученый-просветитель отмечал также, что «шаман – че-
ловек, одаренный волшебством и знанием, выше других, он поэт, 
музыкант, прорицатель и вместе с тем врач» [5, с.52].
Следует заметить, что и сегодня Коркыт-Ата – идейный вдох-
новитель, «патрон», по выражению востоковеда И. Кастанье, и 
каракалпакских, и киргизских, и узбекских, и казахских баксы [6, 
с.90]. Кобыз музыканта и мыслителя стал культом, игра на ин-
струменте помогала спастись батыром, попавшим в беду, о чем 
свидетельствуют эпические сказания.
Примечательно, что и турки свой городок Коркытели, рас-
положенный недалеко от средиземноморского курорта Анталия, 
считают родиной легендарного мудреца. Могила же Коркыта на-
ходится в Кызылординской области рядом с одноименной желез-
нодорожной станцией. Казахи убеждены, что Коркыт-Ата жил, 
творил и умер здесь, на берегах Сыр-Дарьи. Данные среднеази-
атских письменных источников подтверждают это. 
Причину притязаний тюркских народов мира, видимо, можно 
искать в их глубокой любви к наследию своего духовного патриар-
ха, который «для них имеет и интегрирующее значение, как уче-
ние Мухаммеда для арабской нации или Иуды для евреев. Нет в 
отдельности ни казахского, ни узбекского, ни хакасского или ту-
рецкого Коркыта. Коркыт-Ата для всех тюрков один и общий, как 
их история, язык и культура», - подчеркивал известный философ 
С.Н. Акатай в статье «Великий Коркыт и его учение» [7, с.686].
Коркыт-Ата остался в памяти потомков как выразитель фун-
даментальных этических ценностей тюркских народов, их ду-
ховных и философских поисков, эволюции их сознания к новым 
вершинам. Эти этические ценности создавались в ранних рели-
гиозных системах, они мучительно долго оттачивались в истори-
ческом процессе, закаливались в горниле бесконечных войн и 
переворотов. Этические идеи Коркыт-Ата дошли до наших дней, 
время само отобрало идеалы добра и справедливости, имеющие 
общечеловеческий характер.
По казахским преданиям, жизнь Коркыт-Ата прошла в борь-
бе с силами, управляющими миром. Согласно философии тюрк-
ского мудреца, смерть есть главное зло и борьба с ней, борьба за 
бессмертие человека – основная цель мыслителя.
В одном из сказаний повествуется о том, как жырау, наме-
реваясь обмануть ангела смерти Азраила, создал сорок своих 
двойников. Азраил оказался в затруднении, но небо шепнуло ему, 
что Коркыт – это тот, кто моргнет первым. Ангел смерти, отыскав 

10
11
Коркыт-Ата, хотел забрать его душу, но сестра сказителя предло-
жила взять свою, чем и спасла брата.
Широко распространена и легенда о смерти Коркыта. В ней 
говорится о том, что где бы ни был Коркыт-Ата, всюду ему снил-
ся один и тот же сон: несколько человек роют могилу для свя-
того Коркыта. Жырау в поиске защиты от смерти направлялся 
на Восток, на Запад, он обошел все возможные и невозможные 
места, но везде ему встречалась вырытая для него могила с ро-
ковым столбом, где начертано: «Ты от смерти бежишь? От нее 
не уйдешь! Здесь могила твоя! Час расплаты настал!». С целью 
убежать от судьбы Коркыт сел на быструю как ветер верблюдицу, 
но на берегу Сыр-Дарьи скончался.
Всю свою жизнь Коркыт искал подлинную ценность чело-
веческого бытия, хотел вырваться из привычных пут самообма-
на, не приемля беспощадную альтернативу жизни – смерть. Он 
тщетно искал противоядие против нее, создавал различные спо-
собы компенсации, формируя в своей психике соответствующую 
символику, которую именуют символикой бессмертия. Символом 
бессмертия Коркыта и стал созданный им кобыз. По этому пово-
ду М.О. Ауэзов и Л.С. Соболев писали: «Коркыт в свих одиноких 
терзаниях выдолбил из дерева ширгай – первый кобыз, натянул 
на него струны и заиграл, изливая свои мучительные мысли и 
чувства. Он вложил всю свою душу в эти мелодии, и чудесные 
звуки его струн прозвучали на весь мир, дошли до людей, захва-
тили и пленили их. С тех пор мелодии Коркыта и созданный им 
кобыз пошли странствовать по земле, а имя Коркыта осталось 
бессмертным в струнах кобыза и в сердцах людей» [8, с.100]. 
Действительно, легендарный отец музыки и создатель песни на 
земле Коркыт нашел бессмертие в служении человечеству впер-
вые созданным им искусством. Убегая от физической смерти, он 
достиг апогея в духовном бессмертии, что позволяет искать и на-
ходить ответы на сложные смысложизненные вопросы.
Когда Коркыт пел и играл на кобызе голос его потрясал зем-
лю, так гласит легенда. От силы голоса Коркыта поднимался ве-
тер, птицы прекращали свой полет, дикие звери замирали. Для 
того, чтобы услышать пение великого музыканта, говорится в 
предании, собрались сорок девушек и тридцать тысяч джигитов. 
Они разнесли по всему миру мелодии знаменитого жырау и с тех 
пор нет народа, который бы не знал имени Коркыта и его музы-
ки. «У Коркыта не только кобыз, но даже смычок поет», - верно 
гласит казахская поговорка. Имя мудреца и музыканта освящено 
народной памятью, а слава его переживет века. Вот фрагмент из 
текста причитаний казахских последователей Коркыт-Ата:
«Өлі десем, өлі емес,
Тірі десем, тірі емес
Күй атасы - Қорқыт» [7, с.687]
Подумаю, что мертв – он не мертв,
Назову его живым – нет, не жив
Отец, святой Коркыт»
Данный фрагмент недвусмысленно обозначает древнего му-
дреца и прорицателя духовным персонажем, ставшим духом, джи-
ном, аруахом. Это отвечает на вопрос о том, почему имя Коркыта 
табуировалось, запрещалось носить живому лицу, не рекомендо-
валось произносить без большой надобности. «Имя Коркыта упо-
минается рядом с мусульманским святым Хызыр. Это уже продукт 
контаминации», - подчеркивал С.Н. Акатай [7, с.688].
По дошедшим до нас казахским сказаниям, в то время, когда 
рождался Коркыт, небо заволокло тяжелыми тучами, от затме-
ния солнца наступил мрак, грохотал гром, лил дождь, сверкали 
молнии. Роды были тяжелыми, продолжались три дня, а люди 
были в страшном испуге и неведении. Эти кошмарные дни в на-
родной памяти были прозваны «Қарааспан» («Черное небо»). 
Потому мальчика нарекли именем Коркыт, что в переводе озна-
чает «пугать, напугать». Малыш сразу заговорил. В тех же пре-
даниях однозначно упоминается и название местности, где ро-
дился маленький Коркыт, которая идентифицируется с отрогами 
Каратауских гор и с речкой Карашык, что вблизи г. Туркестана. В 
этих же краях можно найти и упомянутую в легенде местность с 
древним названием «Қарааспан». Последнее обстоятельство де-
лает вполне реалистичными перипетии события, разразившегося 
более тысячи лет тому назад:
«Қорқыт туар кезінде,
Қара аспанды су алған,
Қара жерді құм алған,
Ол туарда ел қорқып,
Туған соң әбден қуанған...» [7, с.52]
«Когда рождался Коркыт,
Карааспан оказался под водой,
Земля была засыпана песком.
Народ был напуган, когда он рождался.
Но после того как он появился на свет – 
Все были рады безмерно».

12
13
В этой связи исследователь выдвигает интересное суждение 
о том, что здесь можно наблюдать явление, «обратное образу 
Христа: сын бога возносится в небо, а Коркыт спускается на зем-
лю. Однако смысл и там и тут общий – помочь людям, облегчить 
тягости их бытия» [7, с.53]. Правда, Коркыт берет на себя и допол-
нительное бремя – сделать человеческую жизнь бессмертной.
Удивительно, но само имя «Коркыт», которое можно также пе-
реводить и как «благодатная могила», стало синонимом жизнеут-
верждения, нежелания сдаваться на волю судьбы, веры в человека. 
Все хорошее, недосягаемое, духовное и нравственно чистое тюр-
ки, а значит, и казахи, связывают с именем легендарного мудреца 
и мыслителя. Совершенно справедливо отмечал один из самых ав-
торитетных отечественных коркытоведов академик А.Х. Маргулан: 
«Коркытовская философия борьбы со смертью – явление редкое в 
мировой истории, в то же время это один из светлых образов, когда-
либо созданных человечеством. Подобное можно встретить, пожа-
луй, лишь в древней литературе о Прометее и Харте» [9, с.155].
В известном смысле можно утверждать, что история казахско-
го народа начинается с Коркыт-Ата, так как его имя присутствует 
везде: в музыке и литературе, космологии и этнографии, филосо-
фии и истории. Мятежный дух певца и летописца сохраняется в 
легендах, сказках, пословицах и поговорках казахов. Коркытовское 
этическое учение, в центре которого находится человек, философ-
ские размышления мыслителя о смерти и бессмертии, добре и 
зле, дуализме бытия, где борются свет и тьма, вошли в ткань ду-
ховной структуры казахского этноса и стали основополагающими 
темами казахской философии. «Близость к природе, жизнелюбие 
и гордость отражены в духовном наследии Коркыта», - правиль-
но подчеркивал М.С. Орынбеков в своем содержательном труде 
«Духовные основы консолидации казахов» [10, с.97].
По Коркыту, «…домам, куда не приходит гость, лучше об-
рушиться. Горьким травам, которых не ест конь, лучше бы не 
вырасти; горьким водам, которых не пьет человек, лучше бы не 
течь; грубому сыну, от кого нет славы имени отца, лучше бы не 
выйти из спинного хребта отца, не войти в чрево матери, не ро-
диться на свет. Прославляющим имя отца, данным на радость 
сыном хорошо быть. Лживым речам лучше бы на этом свете не 
появляться; правдивым людям лучше бы жить трижды тридцать 
десятилетий» [11, с.358]. В этом фрагменте из «Книги моего деда 
Коркута», прекрасно переведенной В.В. Бартольдом, наиболее 
адекватно, на наш взгляд, представлено коркытовское понима-
ние смысла и цели человеческого существования, невозможного 
для мыслителя вне и без единства добра, красоты и истины.
Идеи и мысли патриарха навсегда остались в исторической па-
мяти казахского народа, повлияли на символы и ориентиры казахов, 
стали духовным истоком казахской философской мысли. Мелодии 
Коркыт-Ата, а также его философские размышления повторяли и 
развивали дальше в ХIII веке Кетбуга, в ХIV веке – Сыпыра-жырау, 
в ХV веке – Асан қайғы, в ХVIII веке – Бухар-жырау и еще многие 
другие знаменитые акыны и жырау казахской Степи.
Интересную перекличку идей и созвучие суждений можно 
наблюдать у Коркыт-Ата и известного казахского поэта и мыс-
лителя конца ХVIII – начала ХIХ века Шал-акына относительно 
понимания роли женщины в семье. По Коркыту, женщина – это 
опора дома, «та, которая, когда из степи в дом приходит гость, 
когда муж ее на охоте, она того гостя накормит, напоит, уважит и 
отпустит. Это порода Айши и Фатимы… Таких пусть тысячи вы-
растут, такая женщина пусть придет к твоему очагу» [11, с.359]. 
Шал-акын утверждал, что умная женщина умеет склонить супруга 
к верным решениям, толково решает хозяйственные вопросы, до-
стойно принимает гостей, способствует распространению доброй 
славы о своем муже [12, с.137-138]. Ясно, что Коркыт-Ата суще-
ственно повлиял на различные стороны общественного сознания 
казахов, формирование их ценностей и форм поведения. В его 
наследии были воплощены традиции богатейшей степной культу-
ры, которая основана на любви к своему народу, семье, женщине, 
на признании права личности на счастье и справедливость.
Коркыт-Ата как философ, прорицатель, музыкант и мудрец 
– это золотая нить, связывающая века в казахской мыслитель-
ной традиции, это вечный источник вдохновения для выдающих-
ся представителей казахской философии. Благодаря этому про-
цессу легендарный тюркский мыслитель начинает толковать нашу 
жизнь, выступает в качестве живого участника диалога, в качестве 
исповедника, а иногда и проницательного психотерапевта, кото-
рый впервые сталкивает современность с ее собственной горькой 
правдой. Так, Шакарим – крупнейший казахский философ, чьи ин-
теллектуальные устремления были направлены на утверждение 
в его собственной жизни и жизни окружавших его людей вечных, 
непреходящих истин добра, милосердия и справедливости, обра-
щаясь к духовному наследию Коркыт-Ата, писал:
«Ашулы, зарлы сарынмен,
Қорқыт – түбі түрік, қалмақ,
Ойы - өмір мен өлім жайын әнге дәл салмақ.
Ол ән аяғын сөзсіз сарынмен,
Шер тарқатыпты, зарлап.

14
15
* * *
Бұл әнге өлең салғаным – 
Бұрыннан ойдағы арманым.
Сарнайтын мұны бақсы жоқ,
Жек көрдім ұмыт қалғанын» [13, с.224-225].
«Коркыт – тюрок по происхождению –
остался в исторической памяти людей 
со своей печальной мелодией и
глубокими размышлениями о жизни и смерти,
которые он выразил в песне.
Эта песня без слов рассеивала
и разгоняла его тоску и горькие слезы.
* * *
Сочинить стихотворение об этой давней истории
было моей сокровенной мечтой, потому что
шаманы-баксы на эту тему не говорят
а я бы не хотел, чтобы наследие Коркыта забывалось».
Безусловно, реконструкция исторической памяти, о которой 
рассуждал Шакарим, оживляет образы прошлого, вызывает опре-
деленные эмоции, придает сознанию людей ощущение более глу-
бокого смысла существования.
Принадлежность к единому тюркоязычному культурному ареа-
лу, а также общность духовных судеб тюркских народов – эти идеи 
глубоко волновали и проходили лейтмотивом сквозь все творче-
ское наследие Магжана Жумабаева – властителя дум казахского 
народа, да и всего тюркского мира, яркого казахского поэта и мыс-
лителя ХХ века.
Во многих его произведениях противоборствовали моти-
вы света и тьмы, добра и зла, жизни и смерти. В представлении 
Магжана жизнь и смерть постянно сопровождают друг друга, без 
одного нет другого. Эта его позиция великолепно раскрыта в поэме 
«Қорқыт», которую поэт посвятил легендарному тюркскому мудре-
цу, музыканту и духовному патриарху:
«Енді менің жолдасым – жалғыз қобыз,
Сарна қобыз, мұң-зарлы шығар лебіз!
Сен жыласаң, жылармын мен де бірге,
Жан жыласа жыламай қала ма көз?!
Өмірде арманым жоқ – Қорқытқа ерсем,
Қорқыттай жанды жаспен жуа білсем.
Жас төгіп, сұм өмірде зарлап-сарнап,
Құшақтап қобызымды көрге кірсем!..» [14, с.230].
«Теперь мой друг – это только кобыз,
Звучи, кобыз, изливая свою тоску и печаль!
Если ты плачешь – то и я плачу вместе с тобой,
Когда плачет душа – разве могут не плакать глаза?!
О, как мечтал бы я, подобно Коркыту,
Уметь, обливаясь слезами, излить свою душу,
О, как желал бы я, рыдая и печалясь от горестей этой проклятой жизни,
Обнять мой верный кобыз и так умереть!..»
Примечательно, что Магжан, осмысливая смерть как неизбеж-
ность, которая подчиняет человека, признавал и подчеркивал, что 
нужно уметь не только достойно жить, но и достойно умереть.
А вот в этих строках из стихотворений «Орал тауы» («Горы 
Урала»), а также «Алыстағы бауырыма» («Далекому брату») 
Магжан Жумабаев выступает выразителем идей тюркизма и об-
щетюркской целостности, которые сегодня, в начале ХХI века, 
получают новые импульсы развития, способствуют обновлению 
мира и расширению горизонтов человечества:
«Анамыз бізді өсірген, қайран Орал,
Мойның бұр тұңғышыңа, бермен орал!
Қосылып батыр түрік балалары,
Таптатпа, жолын кесіп, тізгінге орал» [14, с.38].
* * *
«Бауырым! Сен о жақта, мен бұ жақта,
Қайғыдан қан жұтамыз. Біздің атқа
Лайық па құл боп тұру? Жүр, кетелік
Алтайға, ата мирас алтын таққа» [14, с.55].
«О, родной и великий Урал,
Повернись и стань ближе нам, своим первенцам!
Дети тюркских батыров, у топчущих нас 
Перехватим поводья!»
* * *
Брат мой! Рассеяла нас судьба, ты – на той стороне,
Я – на этой. Скорбь и печаль овладели нами.
Достойно ли нас быть рабами?!
Давай пойдем на Алтай – к золотому трону 
отцовского наследства!»
Хотелось бы особо отметить, что идеи Магжана явились 
крупным вкладом в становление и развитие братских отношений 
между тюркскими народами всего мира.

16
17
Этический мир Коркыта – это связующая нить поколений, 
живая струна нравственных традиций, неисчерпаемый источник 
оптимизма и кладезь мудрости, откуда казахский народ черпал 
любовь к окружающей природе, родному Отечеству и его герои-
ческому прошлому. И стар, и млад, и несчастный обращались к 
мыслителю-прорицателю и находили у него избавление от жиз-
ненных невзгод, мир в душе и успокоение в сердцах. Советы 
Коркыта играли большую роль в общественной жизни степняков, 
они и до сих пор воспринимаются как пословицы и поговорки, в 
которых сконцентрирована народная мудрость. Вот его изрече-
ния, ставшие крылатыми: «Как бы густо ни выпал снег, до весны 
ему не остаться; цветущему зеленому лугу до осени не остать-
ся», «Старый хлопок тканью не станет; старый враг другом не 
станет», «Потухший не вернется, умерший не воскреснет» [15, 
с.487]. В течение долгих веков казахи считали Коркыта своим 
пророком, и это оказывало сильное влияние на культурную ат-
мосферу времени.
В учении Коркыт-Ата тюркский дух неиссякаем и бессмер-
тен. Если мудрец был символом единства тюрков в прошлом, то 
в настоящем он – их надежда на будущее. Этим можно объяснить 
неистребуемую тягу тюркских народов к наследию Коркыта, «без 
которого, - как верно отмечал С.Н. Акатай, - полнокровное воз-
рождение тюркской культуры и духовности вряд ли возможно и в 
ХХI веке. Тут казахский народ не исключение и его возрождение 
сопричастно с общетюркскими формулами прогресса» [7, с.686]. 
Понимание духовных основ существования казахов, их са-
мобытности и специфики предполагает возвращение к этическо-
му наследию Коркыт-Ата, чья философия проникнута ощущени-
ем полноты бытия и поисками смысла и назначения пребывания 
человека в этом мире.

жүктеу/скачать 0.84 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: