ПОИСКОВАЯ РАБОТА - ЛУЧШАЯ ШКОЛА ЖИЗНИ

ПОИСКОВАЯ РАБОТА -

ЛУЧШАЯ ШКОЛА ЖИЗНИ

- Виктор Александрович, сейчас поисковики все чаще слышат от ветеранов, людей военного поколения упрек: зачем трогать останки погибших солдат, оставшихся лежать на полях сражений? Говорят, что их похоронила природа. Пусть все так и остается. Как Вы считаете, может ли природа похоронить человека? Согласны ли Вы с тем, что патриотизм воспитывается не разговорами о памяти на митингах и не установкой обелисков, а уважением, прежде всего, к конкретным погибшим людям, как говорил Пушкин - «любовью к отеческим гробам?» Если не похоронены миллионы защитников Отечества, как можно воспитывать будущее поколение?

Башня Мира пользуется огромной популярностью, уважением всех, кто приезжает в Канаду. Ее любят посещать туристы. Посетителям рассказывают историю книги, боевых действий, в которых участвовала Канада, рассказывают о подвигах воинов, которые записаны в книгу.

Разве это не святое дело, разве можно что-нибудь сказать против такого уважительного отношения к памяти павших за свободу своей Родины?

- Могут сказать так: Книги Памяти изданы, вот и все, увековечены все погибшие.

- Но ведь и у нас так же...

- Вы согласны, что солдаты не похоронены?

Кого-то, конечно, хоронили сами солдаты после боев. Хоронили как могли. Но в тех условиях могилу вырыть было невозможно. Делалось все наспех, особенно когда выходили из окружения.

- Это тогда. А после войны почему этим никто не занялся? Мало того, некоторые ветераны говорят - не трогайте останки наших товарищей, их уже листьями закидало...

- Не согласен с ними. Ведь это те самые воины, о судьбе которых нам ничего неизвестно. Они не получили последнее «прости» от друзей и близких, которые обязаны были хоть что-то сделать.

- Значит, есть смысл их искать, чтобы хоронить.

У нас на Руси считается величайшим долгом отдать почести погибшему, предать его земле с соблюдением традиций. Независимо от того, верующий он или нет. Соблюдать эти традиции народа – нравственная обязанность каждого гражданина. Обычаи существуют с древнейших времен. Уже на заре человеческой цивилизации стало законом уважительное отношение к павшим в бою. И нельзя мириться с тем, что погибших солдат оставляют на полях сражений. Дело, которое делают поисковики, заслуживают не упреков, а глубокой благодарности.

- С тем, что дело святое, многие соглашаются. Но возникает иной вопрос: кто имеет право вести эту работу. Как ее можно осуществлять – по приказу или за деньги? Кто может сделать ее по-человечески, добросовестно?

- Пока кроме добровольцев-поисковиков не вижу, кто бы еще серьезно занимался этой проблемой, болел бы за дело. Более того, все претензии в адрес поисковиков, безразличие со стороны властных структур свидетельствуют о том, что работа ведется «не благодаря, а вопреки».

Между тем считаю, что в этой работе должны принимать активное участие воинские подразделения. Они располагают определенной техникой, могут обеспечить безопасность при уничтожении найденных боеприпасов.

- Под этим соусом в Белоруссии министр обороны запретил поисковую работу. Издал указ: ни одного гражданского поисковика в лес не «пущать». Даже если ты офицер или солдат запаса. По его мнению, перезахоронение останков солдат должны делать по приказу солдаты срочной службы.

- А профессионально подготовленные люди к этому привлекаются?

- Из местных поисковых отрядов не допускают никого. Между тем там есть достаточно опытные поисковики, например в Витебске. Им приходится работать только на территории России. В Белоруссии же работают только поисковые подразделения, созданные в армейских частях по приказу. Вы верите, что солдаты из-под палки» будут добросовестно делать это дело?

- Нет, конечно, напротив, просим у армии помощи.

- Значит, Вы, как полковник, подтверждаете, что поисковая работа - сродни армейской службе, более того - настоящая подготовка к армии?

Убежден, что каждый человек, имеющий отношение к поисковой работе, начинает понимать, что такое жизнь. Особенно это важно для юношей и девушек. Одно дело накачивать мускулы, другое - возвращать доброе имя дедам и прадедам. Ребята взрослеют от самого сознания своей работы. Мне кажется, что среди поисковиков никогда не вырастает подлеца и негодяя.

- Латинская пословица гласит: «Помни о смерти». Прежде мы не понимали истинного значения этих слов...

- Да, молодым не вредно помнить, что жизнь скоротечна. Ведь в местах боев вы находите останки тех, кому в большинстве своем было чуть больше 20 лет. Они выполнили Долг перед Родиной.

Опираясь на свой затянувшийся срок пребывания на земле - мне уже 84 года - я думаю о том, как я неразумно тратил уйму своего времени. Даже если срок жизни увеличился бы до 150 лет - это все равно короткий срок. Понимать ценность человеческой жизни - великое дело. Чем раньше человек начинает сознавать свою роль в жизни, свое место в обществе - тем лучше.

- Значит ли это, что курс начальной военной подготовки в школе, военизированные игры не могут заменить по духовному уровню участия школьников в поисковой работе?

- Нам возражают: вы водите ребят туда, показываете, как плохо в армии, потом они не захотят служить, защищать Родину. Возможен такой вариант?

- Вы помните то время, когда о 2-й Ударной армии говорить было тяжело?

- Я не раз сам сталкивался с этим. Когда мы делали первый сборник воспоминаний ветеранов 2 Ударной армии, приходилось с трудом пробивать эту стену в не­сколько инстанций. В нашей книжке «Вторая Ударная в битве за Ленинград» упоминания о Власове так и не разрешили. Лишь в рассказе Клыкова есть фраза: «Я заболел, мне пришлось покинуть армию, на мое место был назначен новый командующий...»

- Сложности были только с упоминанием Власова? Или это связано с потерями?

Сейчас нет желающих возвратиться к тем страницам истории: новые заботы, новые тревоги одолевают людей. Война уже для многих представляется давно миновавшим собы­тием.

- Но даже у нас в Татарстане все чаще стали вспоминать о Хане Батые, Золотой Орде. Подсчитывают, сколько было убито защитников Казани при штурме города Иваном Грозным.

- Этим занимаются лишь определенные идейные круги, пользуясь по­следними событиями. Сейчас многие оценки получают иные акценты, искаженные иной идеологией, чем была прежде. Охаивается то, что свершалось в целях укрепления всей Рос­сийской Империи. Идет идейная борьба.

- Способствует ли сокрытие истинных событий, потерь в войне повыше­нию авторитета народа?

- А ведь это тоже часть увековечения памяти погибших...

- Несомненно. Да, жертвы были гигантские, погибло огромное количе­ство людей. Но нельзя не считаться с тем, что именно эта гибель спасла Россию, Советский Союз. Не только привела к победе в Великой Отечественной войне. Мощная инерция ге­роического порыва позволила восстановить все порушенное во время войны. Трудовой подвиг народа по значимости не меньше, чем победа в войне. Оба подвига обошлись гигантскими жертвами для страны, и все-таки эти жертвы были не напрасны. Они спасли госу­дарство, Родину. Возвеличили ее, превратили во вторую мировую державу. Мы были на од­ном уровне с США, которые никогда не воевали на своей территории. Это единственная страна, которая не разорялась и не беднела, а наоборот богатела в годы войны. Та же Америка долгие годы требовала от нас миллиарды, полученные нами от нее в виде помощи в годы войны.

- Согласны ли Вы с точкой зрения, что именно поисковики, пытаясь до» копаться до истины, рассказать людям об истинной цене войны, прежде всего заботятся о чести Родины. Заботятся больше, чем официальные историки, которые занизили цифры потерь и запрещают говорить об этом новому поколению?

- Т.е. разговор об истинном количестве жертв - это не основание для охаивания всего прошлого, а свидетельство того, какой огромной ценой завое­вана свобода народа. Что война - не парадный марш от Москвы до Берлина.

Кроме того, и в архивах большинство погибших числится пропавшими без вести, хо­тя сведения об их гибели можно установить. Оказывается, данные есть, но их никто не пытался систематизировать, обнародовать, опубликовать, наконец. Полвека не было такой организации, которая бы собирала данные обо всех погибших на войне, обра­батывала их. При современном уровне кибернетики это, наверное, не такая уж неразреши­мая проблема.

Вместо того, чтобы объявить эту задачу государственной, наоборот, ставятся все но­вые и новые рогатки на пути молодых патриотов, делающих святое дело.

- Вы поддерживаете предложение, что сейчас нужно уже организовы­вать не только захоронение останков солдат, но и высококвалифицированную работу по справочно-информационному обслуживанию каждой семьи пропав­ших без вести? Нужна государственная поисковая служба...

- Удивляет не то, что этой системы нет, а то, что при желании, в предвыборном угаре наши государственные чиновники могут дойти до каждого ветерана, до каждой вдовы. Могут написать и разослать поздравления с личной подписью. Находятся огромные миллиарды рублей на установление новых памятников и даже их передвижение с места на место, как это было нынче на Поклонной Горе. Но не находится за 50 лет мизерных сумм, а главное - жела­ния властей - финансировать рассылку извещений о смерти защитников Оте­чества семьям. Саму работу - архивную ли, археологическую ли - по розыску без вести пропавших.

В день официального юбилея хочется все же вспомнить, как все начиналось. Вспомнить о тех, кто стоял у истоков экспедиции и о ком почему-то сейчас либо говорится кратко, либо умалчивается.

Итак, вспомним предысторию.

Бесспорный факт, что находить и хоронить останки погибших солдат начали сами жители Новгородской области еще в годы войны. Одно из первых писем с сообщением о найденном в шинели погибшего солдата медальоне хранится в Тетюшском РВК Татарстана. Жительница д. Быково Молвотицкого (ныне Маревского) района уже сообщала, что ее отец 15 августа 1941 г. нашел в поле убитого бойца и захоронил его там же. Имя прочиталось в медальоне: Томков Архип Ефимович. Сообщить об этом сразу было невозможно – с августа 41-го в деревне целый год простояли немцы. Но как только их выбили, девушка 8.8.1942 г. написала письмо. Уже 5 сентября того же года, судя по отметке на письме, вдове солдата, жившей в Татарии, д. Пролей Каша выдали извещение.

С 1946 г. начал работать на ст. Мясной Бор путевым обходчиком Николай Иванович Орлов. На его счету не только десятки найденных солдат, но и организация на НПО «Азот» широко известного в Новгороде поискового отряда «Сокол». Именно этот отряд начал еще в 70-е годы ежегодно хоронить бойцов, опознанных по медальонам. Остальных хоронить не разрешалось. Официальная причина – все они из «власовской» армии, т.е. предатели.

Племянник Н.И. Орлова – Валерий – житель ст. Подберезье стал в 1981 г. первым проводником студентов Казанского университета, бойцов отряда «Снежный десант» в «Долину смерти». Правда, было их тогда лишь 10 и нашли они лишь один медальон – Михайлова В.В. из г.Золотоноша. С 1985 г. сталкером «татарского отряда» стал младший брат Н.И. Орлова – Александр Иванович – новгородский журналист. Его-то и избрали единогласно в 1988 г. первым президентом поисковой экспедиции «Долина». Но это позже, а до этого…

До сих пор лежат в нашем архиве сотни писем после нашего рассказа в 1987 г. по центральному телевидению о трагедии в Мясном Бору. Пошла мощная волна общественного мнения, появилось много публикаций в центральных газетах, в Долину стали приезжать телевизионщики.

Если считать, что дата рождения новгородской «Долины» - 1988 год, можно вспомнить и то время.

В мае того года мы работали под Мостками и было нас уже более 500 человек. Половина - посланцы Татарстана. Вторую половину составляли, к сожалению, опять не новгородцы.

Захоронили мы тогда около тысячи солдат 2-й Ударной и 59-й армий, прочитано сразу 28 фамилий погибших.

До сих пор у меня сохранился список всех участников сентябрьской экспедиции 1988 г., которую, видимо, можно считать официально датой рождения «Долины».

Всего участников - около 370 чел. Из них: Казахстан - 30 чел., Архангельск - 17 чел., Воскресенск - 20 чел., Москва («Дозор») - 20 чел., Новгород (в основном - спортавиаклуб), Чудово и Маловишерский р-н - более 100 чел., Татария - 181 чел. (Половина общего количества).

Можно взять отчет о любой мясноборской экспедиции (кроме печально известной Вахты в мае 1989 г.) - соотношение по количеству и качеству работников будет примерно тоже. Но дело, конечно, не в цифрах.

Почти каждый отряд Новгородской области имеет сегодня автомобиль, все необходимое для работы. Это правильно. Имеют многое от «Долины» и другие отряды. Так должно быть.

Непонятно только отношение к ребятам из Казани и Татарстана. Когда нужно сделать дело - нас зовут первыми. Нашими результатами с удовольствием отчитываются на всех уровнях. В результате Новгородская экспедиция «Долина» получает львиную часть того, что правительство выделяет всему Союзу Поисковых Отрядов России. А что получает сводный отряд Татарстана? Сухой паек и «благодарное» забвение.

Да разве только мы? Где сегодня тот, кто вместе с нами стоял у истоков «Долины» - Александр Иванович Орлов? Он не просто забыт, а начальственным окриком буквально выгнан из штаба экспедиции. Где многие другие чистые душой новгородские поисковики? Не сошлись характерами с новым руководством? Возможно, но скорее всего дело не в этом.

Помнишь, как в песне: «Если цель одна – и в радости, и в горе...». Да, главное - цель, ради которой все осуществляется. Одна ли она у нас у всех?

В Долину до сих пор ездит много ребят, сами новгородцы находят много останков солдат и медальонов. Но изменилось ли у ребят отношение к тем, кого они находят в лесах? Не остались ли поездки сюда для кого-то лишь специфической «шабашкой» или турпоездкой на халяву? Каковы вообще принципы, критерии, по которым тот или иной отряд обеспечивается финансами и матчастью? Как зависит материальное положение отряда от его эффективности в экспедиции?

На всех собраниях командиров отрядов, работающих под Мясным Бором, я задаю один и тот же вопрос - что, кроме денег и техники дает вам экспедиция «Долина», как помогает совершенствовать саму работу? Стали ли ваши ребята лучше работать, получив паек, бесплатный билет и металлоискатель?

Да, без всего этого трудно, но этого недостаточно, чтобы быть поисковиком. За деньги и модные пятнистые шмотки можно перелопатить десяток воронок, вспахать квадратные километры лесов, но так и не понять главного - цели этой работы.

Цель, как мне кажется - найти и собрать именно останки солдат, а не только их личные вещи. Делать это только чистыми руками и с чистой душой, не прикрывая свои меркантильные интересы высокими фразами о Долге. И не менее важно быть честными между собой: и в радости, и в горе. На всех уровнях честно говорить - кто чего стоит, кто чего заслуживает не по постам, а по труду. Не пытаться урвать побольше, а в братском кругу обсуждать важнейшие проблемы - как улучшить эффективность поиска, как установить максимальное количество имен найденных солдат. Именно это хотелось бы пожелать вновь избранному совету командиров объединения «Северо-Запад», всем, кто работает в Долине.

Очень важно не допустить такого порядка, когда поисковиков начнут делить по принципу – «свой-не свой». Одним - сулить «златые горы» за верноподданость, других - даже не пускать в привычные места работы за неумение кривить душой и лебезить. Важно, чтобы знали и награждали не чиновников от поиска, которых на раскопах никогда не видели, а тех, кто действительно «пашет» в экспедициях и архивах, чтобы вернуть доброе имя погибшим дедам. (Говорю не о себе. Мне хватает и славы, и наград).

Будем надеяться, что нас не смогут разделить ни окрики чиновников, ни их подачки, ни тем более собственные амбиции. Пусть каждый раз при прощании в конце экспедиции звучит утвердившееся с легкой руки Леши Сухановского пожелание: «До Долины!» И пусть сама Долина, а не те, кто присвоил себе ее имя, судит и оценивает каждого из нас.

Как прежде, с уважением, Михаил ЧЕРЕПАНОВ из Казани.

Я ПОМНЮ, КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ

Как выяснилось, наш Союз Поисковых Отрядов существует формально и юридического статуса Российского не имеет. Благодаря кипучей деятельности ее председателя, за полтора года не удосужившегося собрать пакет документов для регистрации, СПО имеет статус региональный. Вот почему Ю.А. Смирнов, вновь избранный сопредседатель, так нервничал, когда создавался «Северо-Запад». Ну да мы не об этом, а том, как все начиналось.

Не сочти за навязчивость, но поскольку твой друг на Северо-Западе, а наши отношения всегда были дружескими, письмо твое позволю принять на свой счет. Тем более, что я помню, как все начиналось. Более того, помню то время, когда еще ничего не начиналось. Когда мы, лесная братва, понятия не имели о казанцах, выкраивали десятки, чтобы купить консервов, пузырь и на выходные дни пойти в лес, т.е. в «Долину смерти». Тогда это название существовало только в повести С.С. Смирнова о Человеке, чье имя с начала существования носила Новгородская поисковая экспедиция, о Николае Ивановиче Орлове. Так что если мы и присвоили это название, то не у казанцев... Хочу напомнить слова Сергея Флюгова, которые он не устает повторять: «Долина - это не только новгородцы, это и все, кто приезжает и работает вместе с нами».

Мечтали мы тогда только о том, чтобы развязать язык парой стаканов какому-нибудь побольше знающему ветерану, и узнать - почему все так? О ЦАМО или других архивах понятия не имели. И было нас много, только организованных, в группы или отряды действовало мало. Потому, что они недолго существовали. В скором времени в отряде заводился стукач. Мы постоянно чувствовали дыхание чекиста. Это наивные казанцы поперли сюда вагонами, не подозревая, во что это может вылиться. А новгородцы прекрасно отдавали себе отчет, что любому почти из тех, кто ходит в лес, запросто могут повесить статью за хранение огнестрельного оружия. В случае прокола у поисковика был всегда выбор - стать стукачом или зеком. А проколоться мог практически любой. Сколько тогда валялось стволов! Разве просто молодому человеку удержаться от соблазна почистить ствол, да пострелять по банкам или каскам? А если ствол неплохой, то и выбрасывать его, естественно, жалко. Ты сюда обязательно придешь, если до того за тобой не придут из милиции или КГБ. Спроси у любого из парней в тельняшках, о которых вспоминаешь, имел ли он беседу с «общим другом». Ты, Миша, этого знать не можешь, потому мы тебе прощаем, укор, что нас было мало, когда все начиналось.

Кроме укора, твое письмо насыщено обидой на конкретных людей, имена которых ты не упоминаешь, и вопросами к ним. Вероятно, часть вопросов адресовано и ко мне, поскольку я имею отношение к руководству «Долины» как ведущий специалист по историко-архивной работе. Постараюсь ответить на них, но и тебе задам немало. Вопросы мои будут что называется «в лоб».

Совершенно согласен: в 1985 г. мы фантазировать себе не позволяли о том материально-техническом обеспечении, какое имеем сегодня. Уверяю тебя, если бы нам не повезло, и «Долину» не возглавил бы такой организатор, как Сергей Флюгов, многого сегодня просто не существовало бы. Большинство поисковиков просто «варилось бы в собственном соку», было бы сделано меньше и бестолковее. Трудно представить, на каком уровне существовала бы сегодня «Долина», если бы вообще существовала.

Соответственно и многие приезжающие из других регионов и областей (в том числе и казанские) поисковики, не были бы так преданы Новгородской земле. А потому как ни крути, нашему движению нужны «чиновники от поиска». И совсем не обязательно видеть их на раскопах, если они успешно создают благоприятные условия для тех, кто действительно «пашет» в экспедициях и архивах. Сама жизнь показала, что «чиновники от поиска» работают более эффективно, чем чиновники от лопаты, которые сидя в раскопах не могут обеспечить своих людей самым необходимым. Мало быть «в тельняшке в прямом и переносном смысле» для того, чтобы «вернуть доброе имя дедам и прадедам». Надо, чтобы кто-то был еще и в «шляпе с портфелем».

Согласен, что награждать надо поисковиков «от лопаты». Знаю достойных немало. Но никогда не соглашусь в том, что «чиновники от поиска» не должны награждаться, если они того достойны. Как-то ты противоречиво воспринял награждение Сергея Николаевича. Сначала говоришь: «Достоин», а потом - надо других награждать. Это не последовательно. И исповедь твоя, Миша, в этом случае о чести, искренности и достоинстве звучит не искренне.

Ты сетуешь, что в отчетах «Долины» не упоминается о сводном отряде Казани и Татарстана. Позволь, когда это уместно, в общем итоге упоминаются регионы и все отряды, работавшие в составе «Долины». В связи с этим вопрос к тебе, как к бывшему фюреру всего поискового Татарстана: где твои отчеты? Почему не звучали результаты работы поверивших тебе людей? Если и звучали, то не там, где надо для материально-технического обеспечения.

Действительно, иногда в штабе «Долины» забывают, что отряд Татарстана насчитывает более 200 чел. (последний раз было 4 вагона и редко бывало меньше), и что за 15 лет они приняли участие в 27 экспедициях в Долине смерти. Происходит это от того, что татарские поисковики настолько древние наши помощники и друзья, что мы уже путаем - то ли вас было 200, то ли знакомы мы 200 лет, то ли вы приезжали 200 раз.

А если серьезно, то нам нет необходимости считать - кто сколько раз приезжал. А хронология численности участников в штабе ведется. Кроме того, ведется учет проделанной работы, и кто чего стоит, мы, безусловно, знаем. Знаем и помним о том, что казан­ские, особенно челнинские поисковики - самая дотошная и добросовестная братия. И если есть необходимость что-то сделать для общей пользы дела, всегда можно рассчитывать на «татар».

Ну, а что касается качества работы, имея ввиду профессионализм, то с этим дела оставляют желать лучшего у большинства нашего брата. Тому есть как объективные, так и субъективные причины. Главную вижу в том, что мы делаем то, что до нас никто никогда не делал. Нам приходится методом проб и ошибок изобретать науку поиска. Кроме того, мы все просто добровольцы, общественники.

Между тем запас опыта и навыков уже есть солидный, только каждый держит его при себе. Несмотря на отдельные попытки обобщить опыт, единой науки поиска так и нет.

В связи с этим вопрос к тебе, как к недавнему члену координационного совета всех времен: чем вы там все эти годы занимались? О чем держали советы, что и кого координировали? Почему не обобщали опыт отдельных поисковиков, почему нет единой системы и науки поиска? Отговорки, что ты не был председателем, не принимаются. Почему сегодня из уст поисковиков звучит вопрос: «Сколько накопал?» Почему они не понимают, что вопрос звучит кощунственно? Почему вы ждете, пока поисковик догадается сам, что медальон не панацея для восстановления имени солдата, что есть другие способы. Что без использования всех способов теряется смысл наших благородных порывов? О каком увековечении памяти погибших мы говорим, выкапывая их с одного места и закапывая в другое? Даже если над тем местом, куда мы перезакопаем погибших, пройдет поп с кадилом и зарыдают все поисковики, защитники Отечества не будут увековечены!

Когда мы сделаем все, чтобы восстановить их имена, а безымянных останется столько, сколько установить невозможно - только тогда можно будет говорить о качестве работы. А до того испытывать чувство выполненного долга и кичиться стажем и количеством участия в полевых работах, да и заслугами, думаю, не скромно.

Но хочу сказать, что сделал ты, Миша, для становления поискового движения немало, соответственно и почестей получил достаточно. А сейчас испытываешь горечь и обиду от того, что молодое поколение оттирает тебя в сторону. Так устроена жизнь, что молодые всегда уходят вперед. А старики не улавливают момент, что пора уступить. Особенно трудно сказать себе это. Пойми, можно быть отменным журналистом, но скверным организатором. Жизнь идет вперед, растут и умнеют твои ученики. И плох тот учитель, которому обидно, что ученик стал умнее или способнее учителя. Этим надо гордиться.

Расскажу о тех, кого ты упоминаешь.

Александр Иванович Орлов не был «начальственным окриком выгнан из штаба экспедиции». Очевидец его отношений со штабом я, а не ты. Потому твою фразу называю извращением фактов.

Валера Губанов - первый штатный работник штаба, душевный человек, прекрасный шофер, поисковик «от лопаты». Но увы, как организатор, не состоялся. Вернулся к любимому парашютному делу, прекрасно ладит с подростками, создал поисковый отряд.

Владимир Симбирский руководит Новгородским аэроспортклубом.

Андрей Суворов погиб в начале 90-х. Он был человеком, каких всегда не хватает.

Добряку Жене Гордюшенкову, фотографу высокого класса, не позволяют жить в лесу загруженность и здоровье.

Павел Терциев по сей день остается «парнем в тельняшке». Те времена, когда считалось классной шуткой высыпать ведро патронов в костер, для него остались святыми...

Ты недоумеваешь по поводу технического обеспечения новгородских отрядов. «Львиную долю» средств получает «Долина». Позволь, когда делился этот пирог, ты был официальным и полномочным представителем поискового Татарстана, членом Правления СПО. Где были твои аргументы? Почему ты не отстоял интересы своих людей, не убедил Правление в необходимости большего внимания к твоим людям? Разве для тебя секрет, что кроме «сухого пайка и благородного забвения» в прошлом году Татарстан получил инвентарь и туристическое снаряжение: мотопомпы, миноискатели, палатки, спальники, коврики и т.п. Или тебе не досталось? Если так, то вовсе ты и не лидер, значит тебя просто не уважают.

Что касается «шабашки» или турпоездки «на халяву», такая тенденция наблюдается среди отдельных людей, в том числе из Татарстана. Бороться с этим не так просто, как кажется. Прежде всего, это зависит от командиров отрядов, набирающих в свой состав людей и принимающих «ничьих» в свой лагерь. Хуже, когда сам командир «халявщик». Но у него есть добросовестные бойцы. Если кто-то даст универсальный рецепт, как поступать в таких ситуациях, будем признательны.

А жирно выделенный по тексту письма вопрос: «Каковы вообще принципы, критерии, по которым тот или иной отряд обеспечивается финансами и матчастью?» меня совсем обескуражил. Это спрашивает бывший лидер и полномочный представитель Татарстана! Задавая этот вопрос, ты даешь понять, почему поисковики Татарстана довольствуются «сухим пайком и благородным забвением». Я перечислил эти критерии. Установил их не кто-то из чиновников от поиска, а сама жизнь.

Благодарю за добрые пожелания в адрес штаба «Долины». Желаю поразмыслить, оценить сделанное и не сделанное. Соразмерь это со временем и реши, что ты можешь сделать еще. Каждый должен определить свое место в этой жизни, соразмерно с возможностями. Истинно сказано: «Каждому свое». Твои знания и опыт нужны поисковому движению.

Кстати, мне очень понравился номер газеты в плане подбора материалов. Если такая газета будет выходить при хорошей полиграфии, осуществится то, о чем мечтали многие годы мы все.

Как прежде, с уважением, Сергей КОТИЛЕВСКИЙ из Новгорода.

Примечание от редакции.

Спасибо за ответ и дружескую критику, но она, к сожалению, не объективна и связана с незнанием многих фактов.

Часть моего ответа содержится в материалах этого номера газеты (особенно что касается того, чем мы там в Правлении занимались все эти годы). А пока предлагаю вниманию официальный ответ редакции по поводу критики в адрес СПО как организации.

СПО - межрегиональное общественное объединение, состоящее из республиканских и областных поисковых объединений, в большинстве своем уполномоченных на проведение поисковых работ. Организация признана всеми соответствующими правительственными органами. Иначе мы не получили бы из бюджета те деньги, на которые неплохо живет экспедиция «Долина». (Для справки: из 25 миллиардов федеральных рублей, перечисленных на ВСЮ поисковую работу в России, 4 миллиарда получила Новгородская «Долина»). Если бы СПО существовал лишь формально, без юридического статуса, денег бы не было ни в 1995, ни в 1996.

Без финансирования и координации из центра не было бы материально-технического обеспечения, но что самое важное - не было бы постоянной связи с правительственными учреждениями и администрациями на местах. Это может отрицать только тот, кто не знает положения вещей или не хочет их знать.

Отвечать подробно от себя лично пока нет места в номере. Постараюсь это сделать в следующий раз. Пока лишь намекну.

Критерии материально-технического снабжения установила не сама жизнь, как пишет Сергей, а именно чиновники, совершенно не знающие специфику поисковой работы. Именно они предписали выделять средства и технику НЕ КОНКРЕТНЫМ ОТРЯДАМ за качественную и эффективную работу, а ТЕРРИТОРИЯМ, на которых шли бои. Не зависимо от того, есть ли там вообще поисковые организации.

Изменить такой порядок финансирования я не смог - он устраивал почти ВСЕХ членов Правления - представителей фронтовых областей. Да, урывать я никогда не умел, мог только ЗАРАБАТЫВАТЬ. И в поиске я не общественник - не без моего участия выпущены 16 томов Книги Памяти Татарстана...

Среди наиболее важных критериев нашей работы - отчетность, составление банка данных. Неудобно даже напоминать Сергею о том, что ВСЯ картотека найденных в экспедиции «Долина» солдат (более 1000 чел.) занесена в ЭВМ казанцами. И имеют ее практически все желающие. Более того, программу ЭВМ для дополнения этой основы я передавал новгородцам еще 3 года назад. Результат - нулевой.

Методика поиска на местности и в архивах давно разработана и издана ЦК ВЛКСМ, Архангельским, московским отрядом «Судьба». Надо использовать то, что есть и совершенствовать. Тезисы научных конференций поисковиков (во всяком случае мои) издавались по крайней мере четырежды.

И самое главное - казанцы преданы были Долине задолго до того, как инструктор ОК ВЛКСМ С.Флюгов попал в штаб «Долины». Лично от него мы НИЧЕГО не имели и вряд ли получим. Всегда ездили на свои кровные, которые нужно было выкраивать не столько на «пузырь», сколько на билеты...

ЕСЛИ ЦЕЛЬ ОДНА И В РАДОСТИ, И В ГОРЕ

Но главное, чего я не понял в ответе - почему разговор о несправедливом отношении к честно работающим поисковикам из Татарстана, об отношении «чиновников от поиска» к нашему делу как средству построить карьеру и состояние, свелся к принципу «сам дурак»? Это известный метод ведения дебатов между политиками. Но ведь мы не депутаты Думы. Разборка моих личных недостатков ни при чем, потому отвечаю не лично Сергею, а всем читателям, как свидетелям разговора.

Люблю критику за то, что она дает возможность задуматься и взглянуть на свою работу со стороны, подвести итоги, сделать выводы. Спасибо за такую возможность. Отвечать на «прямые в лоб» вопросы Сергея мне не сложно, потому что вопросы не столь уж убийственны.

По поводу статуса СПО дан ответ сразу. Добавлю важную деталь. Некто Христос сказал: «Не судите, да не судимы будете». Литературный герой добавил: «А судьи кто?»

Говоря о юридических тонкостях, Сергей видимо не знал, так же как и большинство членов последней поисковой конференции, что ни новгородская экспедиция «Долина», ни ее председатель С.Флюгов формально не являются даже членами СПО. Правление СПО, сопредседателем которого избран последний, получило соответствующие документы из Новгорода лишь в феврале с.г. (См. решение Правления от 29.1.97 г.).

Я не сторонник таких подходов, потому повторяю: дело не в формальном статусе, а в эффективности работы, отношении к ней. Измеряются они, к сожалению, не полученными суммами и материальными ценностями.

Вспоминая то время, когда казанцев не было в Мясном Бору, Котилевский рассказывает как трудно было новгородцам «выкроить десятки, чтобы купить консервов и на выходные дни пойти в лес». Думается, этот довод несерьезен: у каждого есть желание отдыхать на природе, ездить в лес за грибами. Это проще, чем решиться на поездку через всю страну, имея конкретную цель - хоронить останки солдат. «Наивные казанцы поперли сюда вагонами» не для того, чтобы «почистить малость ствол, да пострелять по банкам». Поэтому даже когда нас были сотни и нас не нужно было вылавливать по лесам, особисты Новгорода и Казани просто не имели повода «повесить статью за хранение оружия».

И встречи с «общим другом» мне знакомы не потому, что я прятал стволы, а потому что одним из первых попытался сказать правду о трагедии 2-й Ударной армии и проблеме незахороненных солдат не только в татарских газетах, но и в «Комсомольской правде» и по ЦТ. (Это был 1987 год.) Поверь и ты мне, разговор был не менее серьезным. Одно дело стволы, совсем другое - «попытка реабилитировать власовцев во главе с их генералом предателем». (Кстати, это только в первые годы перестройки можно было все собственные неудачи сваливать на «страшилку-КГБ». Сейчас это уже набило оскомину и вызывает лишь улыбку.)

Я смог убедить своего «друга» не делать из меня стукача. Более того, он принял мои доводы и стал нашим союзником: помогает реабилитации не только погибших солдат, но и вернувшихся из плена земляков. С его легкой руки мы получили доступ к десяткам тысяч «совершенно секретных» дел из фонда военнопленных архива КГБ РТ.

Общие цели и честные взаимоотношения помогают любого соперника сделать союзником. Но если это обоюдная честность.

Обвинение в неискренности по отношению к С.Флюгову не принимаю. Уважаю его как способного организатора, но НИКОГДА не говорил, что Сергей ДОСТОИН какой либо награды за поисковую работу, кроме тех немалых дивидендов, которые он и без того имеет. Хорошо зная его как чиновника, голосовал против избрания его в Правление СПО. И не потому, что кто-то меня обидел и не дал спальник (выдавали все, что полагалось, именно за счет государства, а не экспедиции «Долина») или кто-то меня перестал уважать (вот уж чего никогда не боялся). Просто у нас с ним разные представления о работе в поиске. Говорил на всех конференциях и повторю: наше дело - не бизнес, в котором каждый пытается прежде всего получить собственную выгоду. Считаю так: сначала честно заработай, помоги людям бескорыстно, а потом требуй то, что тебе положено по закону.

«Мы все просто общественники» - пишет Сергей, и тут же критикует меня и все Правление СПО в отсутствии науки поиска. Стоит ли спорить о том, что наша наука не менее сложна, чем любая другая. На общественных началах ее действительно не создашь. Об этом надо говорить отдельно. Я упомянул эту проблему лишь в связи с тем, что большинство наших средств ушли не на поиск, и даже не на поездки ребят через всю страну, а на махинации чиновников, примазавшихся к поиску, укрепление их благосостояния. Какая уж там наука!

Что же касается учеников, которые стали способнее учителя, не удержусь и не прикинусь слишком скромным. Извините, задела меня фраза о том, что кичусь дармовыми заслугами.

Пусть кто-нибудь из тех, кто считает меня учителем, (хотя, честно говоря, всегда к людям любого возраста относился только как к соратникам) - положит на весы свои достижения. Я свои дела перечислю не для того, чтобы выпросить у кого-то побольше авторитета или очередной «цацки» на пиджак (у меня их хватает). Просто если даже мой друг Котилевский не имеет представления о том, чем я занимаюсь, видимо, стоит рассказать читателям газеты поподробнее, кто стал ее редактором.

Достаточно для начала перечислить лишь крупные дела, организатором которых мне довелось быть при свидетелях:

- первая многочисленная и квалифицированная поисковая экспедиция в стране (Мясной Бор, 1987 год);

- участие за 15 лет не на последних ролях еще в 27 таких же экспедициях, организация работы отрядов Татарстана не только в Долине, но и в самой республике круглый год;

- создание наиболее полного банка данных о жителях Татарстана, не вернувшихся с фронта (свыше 300 000 записей),

- создание банка данных в ЭВМ о тех, кто погиб в плену или был репрессирован после возвращения из плена (более 60 000 записей);

- создание банка данных из 15 комплектов книг Памяти других областей (более 30 000 записей);

- организация работы по запросам на поиск пропавших без вести (в том числе и по секретным архивам КГБ) - как в Татарстане, так и в СПО. (Доказательство см. в томе Большой Российской энциклопедии, вышедшем к 50-летию Победы под названием «Памяти павших»);

- издание 20 томов Книги Памяти Республики Татарстан, руководителем рабочей группы которой являюсь (впереди выпуск еще пяти томов);

- публикация в прессе и передача телевидения Германии о поисковой работе в Мясном Бору. (Смею напомнить фразу немецкого режиссера о некоем «Тараканове из Казани», который их привел в Новгород);

- создание банка данных о 3000 иностранных военнопленных, захороненных на территории Татарстана;

- воплощение идеи о региональных поисковых объединениях, (Вспомните, как все смеялись два года назад над предложением создать регион «Восток». Серьезно эту идею восприняла тогда лишь Б.Скуратова из Екатеринбурга);

- идея сверки запросов, собранных Красногорским «Искателем» с Книгами Памяти и Госархивами областей приносит пользу не только жителям Татарстана. (См. Итоги сезона-96 по Московской обл. К сожалению, поисковики других отрядов слабо откликаются на призыв);

- обсуждение в прессе вопроса о госпитальных захоронениях (материалы в центральных газетах и по ЦТ об уничтожении могил на Арском кладбище Казани), о незахороненных останках репрессированных;

- решение проблемы реабилитации десятков тысяч военнопленных, оказавшихся в национальных легионах Вермахта и перешедших на сторону Сопротивления в Европе;

- изучение проблемы репрессий против красноармейцев в годы войны в учебном лагере ст.Суслонгер (Марий-Эл);

- наконец, ежемесячный выпуск практически в одиночку газеты «Эхо войны»...

Пожалуй, хватит. Замечу, что большинство дел - «не заслуги прошлого». По всем направлениям работа продолжается, а порой только начата. Обещаю по каждому из них систематически информировать читателей.

Надеюсь, что вы не заподозрите меня в трусости, если я оставлю за кадром остальные «вопросы в лоб» Сергея Котилевского. Буду рад, если в наш разговор вклинится кто-то третий и «раздаст по серьгам» нам обоим с Серегой. (Простите за каламбур).

По секрету скажу: никакие письма с критикой не смогут изменить мое отношение к друзьям-поисковикам, которые действительно болеют за дело. «Если цель одна и в радости, и в горе» - это видно сразу. Особенно не скроешь разности интересов в поисковой экспедиции или во время черновой нудной работы в архиве. Тут все как на рентгене равны, не прикрывают ни должности, ни прошлые заслуги. Не чиновники, а простые люди решают - кто из нас чего стоит.

Вот почему при любых обстоятельствах останусь в Союзе Поисковых отрядов и буду делать все, чтобы повысить его авторитет в глазах россиян, и не только их.

Напоследок повторю просьбу: друзья, давайте не допустим, чтобы нас разделяли никчемные амбиции. А те, кто в наших рядах с другими целями - сами себя разоблачат рано или поздно.

На снимке: Командиры сводного поискового отряда Татарстана и наших братьев из Самары на расчистке печально известной скоростной трассы Москва - Санкт-Петербург. (Май 1996 г.). Учителя, ученики, соперники? Нет, друзья и соратники.