МИР, ТЫ МОЖЕШЬ БЫТЬ СПАСЕННЫМ

МИР, ТЫ МОЖЕШЬ БЫТЬ СПАСЕННЫМ

Телевизионщикам, сделавшим этот сюжет, отдал должное. Они молодцы. Но теперь, когда стою и смотрю в окно, речь о другом.

Ребята! Миша Черепанов, Шамиль Фаттахов, Володя Ерхов! Нет слов, чтобы выразить вам благодарность за то, что вы делаете. Если и есть на свете нынешнем молодые люди, достойные уважения, так это вы.

Мне мама рассказывала, как ее брата в 41-м призвали в армию и как он на следующий день в 10 км от своего украинского села бежал в атаку в той одежде, в которой в последний раз вышел из хаты, даже без карабина, и упал немецкий снаряд, и не осталось ни моего дяди, ни его праздничной вышитой сорочки, ни будущей скромной могилы, только - воронка. Да если бы одна... Не разо­браться, которая из них впитала с гарью взрыва твою родную кровь: на том поле не единственный он такой новобранец «ура» кричал и не в него одного прямиком вражеская мина попала. После подобных рассказов ни повести о разухабисто куролесящем «потерянном поколении», ни красивые последние известия про прах, развеянный по завещанию над безбрежным океаном, не впечатляют.

Впечатляет то, что вы делаете. 2-я Ударная армия встает из небытия, в которое ее повергло предательство генерала Власова.

Это просто какая-то фантастика - способность мира, нашего земного мира, к самовозрождению. Доброта жизни потрясает. Гадость, какой бы чудовищной она ни была, - нет, а доброта, даже не очень заметная, потрясает. Надо же жизни быть такой... Смиренно относиться к каждому существующему на земле, позволять каждому делать что угодно, позволить накопиться таким фактам, которые в сумме своей превращаются в явления - подлость, предательство, в конечном итоге - зло... Но... Все до поры, до времени. До черты, за которой злу не существовать. Позволить довести себя до предела - однако не позволить себе этот предел переступить... Она просто удивительна - живучесть жизни. Она, оказывается, удивительно предсказуема. По доброте своей позволяя жить на земле всем и каждому, жизнь добротой же убивает зло. Может быть, жизнь и допустила рождение фашизма потому, что наперед знала: он, фашизм, обречен. Потому, что знала: будете вы. Как бы там ни было, но вы будете. Вы та сила, в сравнении с которой фашизм - ничто.

Подлость, предательство, фашизм, война, трусость, низменный расчет, бюрократия и т. д. - все, что стоит в длинном ряду пороков, по сути своей - конечно. Предельно. Вы, ребята, вечны. Вы - бесконечны. Вы - это способность жизни к самоочищению. Вы - это лучшее, что есть на земле. Если, допустим, фашизм можно приводить как наглядный, материальный пример зла, то вы являетесь олицетворением добра.

Я многим людям благодарен за то, что они были, есть и будут. Рокуэлл Кент, Балыбердин, Ален Бомбар и Лев Толстой, Томас Хадсон и Маргарита... Я с ними вырос. Это мои близкие. Как и дядя, которого я никогда не видел и только знаю, как его убили. Вот ведь какая штука. Рядом с этими именами не меркнет имя простой девушки, которую я люблю и буду любить вечно. Не тускнеет мое собственное имя, не гаснет обычное имя моей дочери. Они не унижают - эти великие имена. Они не принижают любое другое имя, наоборот, заставляют другого человека гордиться своим именем. Вот это и есть способность жизни продлевать самое себя и, являясь конечной в каждой конкретной субстанции, быть бесконечной вообще.

Возможно, найдется человек, который о вас умно напишет. История имеет прецеденты - та же «Молодая гвардия». Дай бог. Потом этот человек умрет. И вас не станет. Годы, как сдача в магазине, легко считаются по пальцам. Что же останется? Останется та доброта, которая держит мир на своих плечах.

Все очень просто. Жизнь проста. Бесхитростна. И вне сомнений, есть слова, которые способны выразить чувства, заставившие меня написать это письмо. Слова просты. Спасибо. Благодарен. Солидарен. Что еще? А все остальное, что есть у меня за душой хорошего. Я к вам непосредственно не присоединяюсь. Не буду с вами ходить по новгородским болотам вокруг Мясного Бора. Уже не те обстоятельства, когда мог, сломя голову...

Но и в окружении обстоятельств, которые составляют мое бытие, жить не представляется возможным дальше, не считаясь с вашим существованием.
АРМИЯ НЕ СДАЕТСЯ

Даже если ее командующий стал предателем.
История 2-й Ударной, воссозданная следопытами, убеждает: ее полки и батальоны честно сражались за Родину.

Комсомольская правда, 27.9.1987 г.
Новгородчина... Вслушайтесь, как по-русски звучат названия речушек и деревень: Кересть, Спасская Полисть, Подберезье, Любань. Так их назвали наши дальние предки. И никто не знал, что в наш век у этих мест появится еще одно название.

«Долиной смерти» назвали это место солдаты в 1942-м. «Долиной мужества» - ветераны Великой Отечественной в послевоенное время. «Долиной забвения» - мы, внуки солдат...

Каждый раз, когда мы отправляемся в очередной поход по волховским болотам и лесам, нас спрашивают: «Зачем вам эта Долина? Стоит ли ехать за тысячу километров за свой счет лишь для того, чтобы днями топать в непролазной грязи? Ради чего? Да и небезопасно это...» Есть и такое мнение, что захоронение с опозданием на 45 лет - дело ненужное. Стоит ли копаться в прошлом? Кому нужны извещения о гибели мужа или отца, не вернувшегося с фронта, ведь прошло столько лет?

О том, нужны ли поиски, лучше спросить у вдовы В.В. Михайлова из украинского города Золотоноша, которая искала мужа до 70-х годов, у сына М.Мещеркина из марийского села Шимшурга, который наконец смог посетить могилу отца, у племянниц Ф.Мухаметдьянова из Башкирии, которые помнят, как бабушка каждую весну проветривала костюм «пропавшего» сына, надеясь, что он все же вернется. Найти останки солдат нам удалось благодаря тем «смертным» медальонам, что все послевоенные годы лежали в окопах и воронках, на полянах и берегах лесных речушек. Возможность вернуть из небытия хотя бы несколько солдатских имен и зовут нас в Долину смерти. Но не только это.

Еще в 1981 г., впервые приехав на Новгородчину, разыскивать следы поэта-героя М. Джалиля, мы, бойцы поискового отряда «Снежный десант» Казанского университета впервые услышали поражающую воображение фразу «Армия, которую сдал Власов». Повторялось это буднично, как аксиома, не вызывающая сомнения. С поразительной легкостью здесь говорили о предательстве не одного генерал Власова, а целой армии - тысячи советских людей!

Узнав, что мы приехали, чтобы больше узнать о 2-й Ударной армии, пожилой новгородец усмехнулся:

- Так ведь они ушли с Власовым. Все говорят.

- И что вы возитесь с этими власовцами? - отрубил молодой шофер, когда мы рассказали ему о своих находках в лесу под Мясным Бором.

Местные жители ходят сюда за грибами и ягодами. Здесь действительно много ягод. Кочки буквально усыпаны брусникой и клюквой. Лес как лес, только сквозь молодой осинник можно заметить то там, то здесь остров полуторки, разбитый блиндаж или бруствер окопа. А если присмотреться внимательнее - увидишь в траве пробитые каски, проржавевшие стволы винтовок. Как правило тут же, под слоем листвы, и останки самого солдата. Такие находки стали для местных грибников столь привычными, что на них никто не обращает внимание. Почему? Ответ у всех один: «Они же из той самой, из власовской».

Как же получилось, что предателями до сих пор считаются даже те, кто лежит с винтовкой на передовой, там, где сразила их вражеская пуля в 1942-м?

Ни в одном историческом источнике вы ничего не прочтете о том, что некий командующий армией Власов сдал свою армию врагу. Но фактически нет и опровержения этого. Все, что связано с действиями 2-й Ударной армии, долгое время усиленно замалчивалось, стыдливо скрывалось. Зато то там, то здесь в печати и литературе нет-нет, да и всплывают до сих пор упоминания о «той самой армии, которую Власов сдал врагу». А в одном из известных литературных произведений вообще говорится о том, что никакой 2-й Ударной армии в 1942-м и не было, она якобы создана годом позже для прорыва блокады Ленинграда.

Откуда же все-таки пошла версия о сдаче? 28 июня 1942 г., после завершения Любанской операции ставка Гитлера сообщила об уничтожении трех армий Волховского фронта, сражавшихся в окружении под Мясным Бором- 2-й Ударной, 52-й и 59-й. Эту ложь на следующий день опровергло Совинформбюро, сообщив: ни о каком уничтожении не может быть речи. Наша 2-я Ударная глубоко вклинилась в немецкую оборону, отвлекла на себя большие силы немецко-фашистских войск и в течении зимы и весны вела упорные бои с противником нанесла ему крупные потери... 52-я и 59-я армии в клин, вбитый в немецкую оборону, не вводились... Они обеспечивали отвод частей 2-й Ударной на новый рубеж.

Казалось бы, все предельно ясно. Но вот осенью 1942 г. появляется известие о сдаче в плен бывшего командующего 2-й Ударной армии - Власова. Фашистская пропаганда заголосила о создании РАО - «русской освободительной армии».

И слухи, порожденные недомолвками и замалчиванием, уже потянулись из уст в уста. До сих пор, встречая ветерана, сражавшегося в рядах 2-й Ударной армии, какой-нибудь «знаток» считает своим долгом уточнить: «Из той самой, из власовской«. Лишь спустя 40 мучительных лет молчания появилась книга, объективно описывающая событие под Мясным Бором, - сборник воспоминаний и документов «Вторая Ударная в битве за Ленинград». Ее авторы и составители - те, кому посчастливилось вырваться из огненного кольца. Те, кто сам пережил тяжесть клеветы.

«Уже давно досконально выяснены обстоятельства сдачи в плен предателя Власова, - пишет ветеран армии, писатель Г.Геродник. - Не увел он за собой ни армии, ни дивизию, ни батальон, ни даже роту. В момент пленения Власова примеру предателя последовала крохотная кучка его единомышленников, которая свободно размещалась в крестьянской избе. А все части соединения 2-й Ударной героически сражались от начала до конца Любанской операции... Фашисткой пропаганде было выгодно изображать дело так, будто на сторону Власова переходят целые полки и дивизии...»

В конце 40-х годов новгородский путевой обходчик Н.И. Орлов нашел в Долине смерти сотни солдатских медальонов, стал инициатором захоронения тысяч бойцов, привлек к поиску писателя С.Смирнов и создал поисковый клуб «Сокол» на объединении «Азот». Годами кочуя по этим болотам, Николай Иванович тяжело заболел астмой и скончался, так и не успев сказать правду во всеуслышание. Не успел, да и не смог этого сделать и С.Смирнов. Но дело Орлова продолжают его брат, сын, ребята из «Сокола», а теперь и мы, бойцы «Снежного десанта» из Казани.

Долгие годы почти невозможно было сказать правду о 2-й Ударной в печати. Надо было приоткрывать трагическую страницу действий Красной Армии на фронте, преодолевать стремление изображения войны только как победоносного шествия наших войск. Да, мы много знаем о трагедии, случившейся в концлагерях, о Хатыни, но до сих пор не представляем себе масштабов тех потерь, которые понесла наша армия в начале войны.

Стоит ли перечислять высказывания оппонентов, смакующих все те же расхожие версии( Суть не в этом. Главное, что мы наконец получили настоящую научную базу для продолжения поисков в Долине смерти. Хроника Любанской операции создана.

В ее скупых строках - мужество, кровь и страдания многих тысяч воинов Волховского фронта. Они знали цель операции - если не прорвать окружение Ленинграда, то хотя бы отвлечь на себя более десятка вражеских дивизий, направленных на штурм обессилевшего города. Ценой жизни многих тысячи солдат Волховского фронта эта задача была выполнена, наступление фашистов на Ленинград отложено и уже не возобновлялось.

...Они погибли, и поэтому никогда не узнают, что черная тень предательства Власова пала на всю армию, что выжившие однополчане вынуждены были скрывать что сражались под Мясным Бором...

Результатом многолетнего молчания стал свежий след пуль на обелисках, поставленных ветеранами армии в районе Мясного Бора на братских могилах, образовавшихся уже после войны. Стреляли наши, советские молодцы из пулемета, найденного здесь же, в лесу. Тактика недомолвок сделала свое дело - Память попытались убить.

Мы приходим сюда каждый год. С каждым разом число поисковых групп растет. К новгородцам из «Сокола» присоединились бойцы «Снежный десант» Казанского университета, студенты других вузов Казани, рабочие КамАЗа. Растет и число солдат, останки которых мы находим в воронках и окопчиках. Только за последние три года найдено и захоронено более 500 погибших воинов Волховского фронта, той самой, героической 2-й Ударной армии.

...У свежих могил стоят не только убеленные сединой ветераны и женщины, до сих пор ищущих имя мужа или отца на мраморных плитах. Рядом с ними - только что вышедшие из Долины смерти, как-то сразу повзрослевшие юноши и девушки.

ЗАБЫТАЯ ПАМЯТЬ?
Комсомольская правда, 29.4.1989 г.
В «Комсомольской правде» был опубликован материал «Армия не сдается» (27.9.1987 г.) - о трагиче­ской судьбе 2-й Ударной армии Волховского фронта. Сот­ни писем, приходящие в штаб «Снежного десанта» Казанского университета, говорят о том, что тема эта не закры­та...

...Все эти письма объединяет чувство боли за тех, кто после героической смерти на поле сражения оказался оклеветанным и до сих пор лежит непогребенным в волховских лесах и болотах. И лишь одно письмо резко отличается от всех.

…Сегодня таких сотня писак, топчущих прекрасные 30-е и 40-е годы, историческое имя гиганта-руководителя нашей эпохи Иосифа Виссарионовича Сталина, благо все сегодня разрешено. Роете в окопах медальончики. Останки, конечно, должны быть захоронены. Предатели так драпали, что им на остан­ки своих бойцов было наплевать.

Такое вот письмо. Но отве­чать надо.

Текст сообщения Совинформбюро опубли­кован не только во всех цент­ральных и фронтовых газетах 30 июня 1942 г., но и в «Советской России» за 12 августа 1987 г.

Власовцев в августе 1941 г. быть не могло уже потому, что сам Власов в это время ко­мандовал советским корпусом под Киевом, а позднее 20-й армией под Москвой.

Но вот о чем хочется сказать особо.

Для рассерженного автора нет никакой разницы между 2-й Ударной и армиями вермахта. «Те же сдавались, по­чему бы и нашим не поступить также?» И даже погибших бойцов, чьи останки мы находим до сих пор в волховских болотах, она называет не иначе, как предателями. Выходит, те три тысячи бойцов, останки которых поисковики нашли и захоронили под Мясным Бором, - власовцы? Почему же они лежат в пилотках со звездочками, с красноармей­скими книжками, с советскими наградами? И кто - эти власовцы? - перемолол десяток вражеских дивизий, оставшихся лежать здесь же, под березовыми крестами? Кто принял на себя удар, приготовленный блоки­рованному Ленинграду?

Можно не верить нам, два­дцатилетним членам экспеди­ции «Долина», организован­ной Новгородским обкомом комсомола действительно лишь много лет после войны. Но есть же очевидцы боев. С ними, с сотнями ветеранов, в подобном тоне не имеет права говорить никто. Каждое письмо ветеранов 2-й Ударной Вол­ховского фронта - историче­ское свидетельство.

«Я пережил все ужасы и тяготы этих боев, - пишет С. Сковородни из Омска, - я выстрадал всю подлость и дрязги, ложь и неправду. Мы были в самом пекле «Доли­ны смерти»: замерзали, голо­дали, умирали на снегу. Сражались полгода в кольце, а когда получили приказ - пошли на прорыл через огненный коридор. Позднее даже на встречах ветеранов нашей 46-й стрелковой дивизии нахо­дились врали, которые доказывали, что до Победы в 1945 г. дошла с боями не та дивизия и не та 2-я Ударная, что воевали под Мясным Бором. Тогда откуда у них были наши знамена, обагренные кровью в январе-июне 1942 г.? Если все сдались, кто вынес эти знамена из кольца?»

«Передайте бойцам вашего отряда благодарность от мое­го имени, случайно уцелевше­го и не оказавшегося на глу­бине леденящих новгородских болот», - обращается П. Бержанский из г.Грозного. - Ваша газета напомнила мне моих боевых друзей Свинина, Борисова, Ильина, Никифорова, подвиг командира 641-го стрел­кового полка 165-й стрелковой дивизии Кузьмы Устиновича Господурова, вызвавшего в критическую минуту боя в Долине смерти огонь «катюш» на себя...»

Своими воспоминаниями, своей болью поделились вете­раны армии И. Беликов из Ставрополья, М. Коротков из Москвы, 3. Сеитов из Алма-Аты, А. Зенин из Ростова-на-Дону и многие дру­гие.

Сегодня положение измени­лось коренным образом. Правда о 2-й Ударной армии ста­ла объектом пристального внимания не только истори­ков, но и центральных орга­нов печати, телевидения, ра­дио. Любительский фильм о наших первых походах, о том, как мы нелегально хорони­ли останки советских солдат 45 лет спустя после их гибели, стал сенсацией междуна­родного фестиваля УНИКА-88 в Загребе. Экспедиции «Доли­на» стали постоянными, не­плохо оснащенными, много­численными. При ЦК ВЛКСМ создан Координационный со­вет, который помогает вести поиск и захоронение останков советских воинов не только в Новгородской, но и в других областях.

Да-да, в том-то и заключа­ется суть проблемы, что по­добных «Долин смерти» в стра­не десятки. Читатели «Комсо­молки» назвали нам их в сво­их письмах.

Ветеран войны, москвич П. Белоусов расска­зал о тяжелых боях, которые вели в окружении воины 173-й стрелковой дивизии на ка­лужской земле. Многие из них, как пишет ветеран, оста­лись лежать непогребенными в районе ст. Чипляево.

Т. Слободянюк из Магнито­горска вспоминает, как много безымянных солдат просто прикапывали на обочине до­роги у станции Хутор-Михайловский Сумской области.

А житель Южно-Курилъска В. Евдокимов с болью сообщает о том, что на месте братской могилы 149 совет­ских воинов в поселке Парти­заны в Крыму он недавно уви­дел свиноферму. Спрашивал у жителей - как такое могло случиться, оказывается, что никто и не помнит уже про ту братскую могилу.

Стоит ли удивляться, что таких забытых могил в стра­не сотни? Все эти годы нас больше интересовало созда­ние грандиозных мемориалов, а не содержание солдатских захоронений. Эти факты лишний раз сви­детельствуют о том, что у нас по-настоящему контролем за содержанием могил, а тем бо­лее за поиском и захоронением останков солдат не занимается ни одна общественная или государственная органи­зация. (Хотя формально их несколько.)

В наши дни многое меняет­ся, а том числе наше пред­ставление о войне, о памяти, о долге. Но даже сегодня не­многие знают о таком факте. В бундестаге ФРГ до сих пор существует специальная ко­миссия, которая наблюдает за состоянием могил немецких солдат, в том числе и захват­чиков, имеющихся в других странах. Мы сократили даже специальные отделы по захо­ронениям в военкоматах. Ог­ромную, кропотливую работу по установлению имен погиб­ших, содержанию могил пере­ложили на отделы культуры райисполкомов. Казалось бы, ничего зазорного, но именно это решение практически лик­видировало единый ответственный орган, к которому можно было бы обратиться за помощью, с которого можно было бы спросить.

А если бы в те же волховские болота не приезжали со всех концов страны студенты, учащиеся, молодые рабочие - десятки тысяч солдат так и остались бы не погребенными? Когда такие же экспедиции будут организованы в других областях страны? Не отдельные единичные, а комплексные, такие, как в Калужской и Мурманской областях, где наконец начали выполнять свой прямой долг военкома­ты, общество охраны памятников истории и культуры, представители местных органов власти.

И еще одна больная тема, которую поднимают многие авторы писем. До каких пор у нас будет существовать дву­смысленная формулировка «пропал без вести». Много об этом написано, приходилось высказываться по этому пово­ду и мне. В обществе давно сформировалось четкое мне­ние: не пропавшие, а павшие. Но архивы Министерства обороны упорно не желают вни­мать убедительным доводам.

«В статье 256 Гражданско­го процессуального кодекса четко сказано, что объявле­ние человека умершим - это не только моральная, но и юридическая норма. Без этого вдовы не могут считаться вдо­вами, родственники - не мо­гут получить пенсии и льго­ты, - напоминает ветеран из г.Ленинск А. Семикин. - Известно: если в месте постоянного жительства граж­данина не имеется сведении о месте его пребывания в те­чение трех лет, он может быть объявлен умершим. Тем более это касается тех, кто ушел на фронт. И возбуждать вопрос об этом перед судом - святой долг военных комис­сариатов, военно-учетных сто­лов и местных органов вла­сти. Надо ли говорить, как это важно? Почему же и 44 года спустя после Победы у нас тысячи «пропавших бес вести»? Объявление ушедших на фронт граждан погибши­ми, а не пропавшими - это не только моральная, но и юридическая обязанность на­званных официальных учреждений».

Так не пора ли от многочисленных выступлений и за­явлений о долге перед павши­ми перейти к реальному делу? Не пора ли сбор и захоронение останков солдат объ­явить задачей государственной важности и добиться наконец, чтобы павшие не счи­тались «пропавшими»? Какие еще нужны доказательства?

Вспомнить об этом помог музей «Снежных десантов», созданный в КГУ. Наконец-то была представлена возможность всем факультетским «десантам» рассказать о себе, о своем поиске, подвести итог своей работы. И все мы с удивлением осознали, что по сути знаем друг о друге очень мало. Оказывается, у нас очень много общего и сотрудничая мы можем сделать гораздо больше, чем по одиночке. И все же, нужны были огромные усилия, терпение, чтобы всех нас «десантников» разных факультетов и разных студенческих поколений объединить в единую семью. Все мы благодарны за это заведующему музеем С.А. Лабенской, студентам, участвовавшим в его оформлении. Именно на базе музея стало возможно создание oбъединенного «десантского» отряда, который стал совершать походы по местам боев 2-й Ударной армии...

Продолжая развивать темы собственного поиска, десантники мехмата и истфака решили подключиться к деятельности объединенного отряда, совершающего внеочередной летний поход. Кроме студентов университета, в состав экспедиции вошли журналисты республиканской печати, кинооператор из г.Набережные Челны С.Пестрецов, руководитель турклуба КАМАЗА Е.Бурнашев.

Над этот раз поход проходил под эгидой Казанского филиала Центрального музея В.И. Ленина. Почему студентам университета приходится совершать экспедиции под именем поисковой группы музея? Ответ на этот вопрос мы искали несколько лет.

Поисковую работу, проводимую студентами по собственной инициативе, на средства, заработанные в стройотрядах, во время каникул, почему-то не просто оставляли без поддержки в самом университете, но зачастую даже осуждали. Доводы приводились порой самые невероятные. Между тем о поиске в Долине смерти уже писали центральные газеты, письма благодарности приходили со всех уголков страны.

Встречу «десантников» из Казани с родными одного из погибших воинов армии Н.Ф. Яковлевой зафиксировали кинооператоры Ленинградской кинохроники и Центрального телевидения. Но возвратившись из похода, ребята вновь слышали упреки в свой адрес, прежде всего на филологическом факультете. Патриотическое начинание ставилось под сомнение теми, кто по логике должен был возглавить его - наставниками молодежи.

Можно ли поставить под сомнение важность поиска, в ходе которого найдено и захоронено тысячи останков советских воинов, погибших в боях за Родину? Об этом спрашивают ветераны, родственники солдат, не вернувшихся с фронта, все, кому дорога память в ее изначальном смысле.

ВОСПИТАНИЕ ПАМЯТЬЮ

Сбор уже прибли­жался к финишно­му отрезку, но соз­давалось впечатление, будто впереди еще много дней работы. Звучали страстные монологи, сти­хийно возникали дискус­сии, у «свободного» мик­рофона велась оживленная полемика. А ведь сов­сем недавно казалось, что все уже выговорились и больше желания высту­пить у участников сбора не будет.

Но эти люди просто не могут молчать! Поискови­ки - народ неравнодуш­ный. Кому-то даже пока­жется, что фанатичный. И все эти споры, дебаты, расхождения во мнени­ях - а без этого не может существовать ни од­но большое дело - были направлены на про­грамму совместных дей­ствий. Ибо много еще пре­пятствий на пути следо­пытов. Но в тысячи раз больше неизвестных имен и безымянных могил, до которых необходимо дой­ти.

И они идут дорогой по­иска. Хотим рассказать об одном из отрядов, став­шем широко известным в нашей стране. Речь идет о «Снежном десанте» Казанского государствен­ного университета. С на­чальником штаба этого следопытского объедине­ния - журналистом Ми­хаилом Черепановым - мы побеседовали во вре­мя одного из перерывов.

- Здесь, в Калуге, нам, наконец удалось встретиться с теми отря­дами, о работе которых слышали раньше, - рас­сказывал Михаил. - Но чем мы отличаемся от других поисковиков? «Снежный десант» - это единственное на се­годняшний день объединение, собравшее в свои ряды поисковые отряды всех вузов Казани (только в университете таких отрядов 9), а также КамАЗа, Нижнекамска, Новгорода, Ленинграда. Штаб «десантников» дей­ствует при Новгородском обкоме ВЛКСМ, руково­дит поисковой экспедицией А. Орлов. Его брат, Н. Орлов, был одним из первых следопытов в стране, собирающих материа­лы о боях в Мясном Бо­ру под Новгородом, где воевала 2-я Ударная армия.

...За последние два года «десантники» захоронили в Мясном Бору останки 800 воинов, имена 15 удалось вос­становить. Ребята нашли свидетельства о примене­нии фашистами в тех местах химического оружия против советских солдат, обнаружены капсулы химснарядов. Это во мно­гом объясняет потери 2-й Ударной.

- Уверен, что нужно как можно больше людей провести через Долину смерти, где развивались главные события, - убеж­денно говорит Черепа­нов. - Ребята смогут там увидеть, что пред­ставляет собой война на самом деле. А это пред­ставление очень сильно отличается от книг и фильмов о войне.

В последнем лет­нем походе «Снеж­ного десанта» в Долину смерти приняло участие 150 че­ловек - студенты, рабо­чие, журналисты.

2-я Ударная - не единственная тема для по­исков «Снежного десан­та». Еще одно направле­ние в работе - изучение бо­евого пути воинских под­разделений, сформирован­ных в годы Великой Оте­чественной на территории Татарии. Еще в 1968 г. студенты совершили пер­вый поход в Калужскую область, в Спас-Деменскии район, где воевало одно из таких подразде­лений. А потом были по­ходы в Юхнов­ский, Мосальский районы... Пос­ледний раз в Мосальске студенты побывали зи­мой этого года.

«Снежный десант» - массовая организация. По­исковой работой занима­ются журналисты - это благодатная почва для поисков материала (на филфаке и были органи­зованы первые походы на Новгородчину), художники - есть возможность проявить свои способно­сти, участники художест­венной самодеятельно­сти, фотографы, меди­ки - словом, каждому найдется занятие.

Громоздкая только на первый взгляд структура «Снежного десанта» поз­воляет избежать дубли­рование в маршрутах по­ходов, с объединением ис­чезла и факультетская конкуренция. Приоритет в поисках общий. Вся ин­формация поступает те­перь в действующий банк данных.

Вот как прокомменти­ровал итоги сбора Юлий Михайлович Иконников, избранный председателем Всесоюзного координа­ционного совета поиско­вых отрядов:

- Сама жизнь заста­вила прийти к этому сбо­ру. Мы не гнались за ко­личеством, мы собрали людей, которые работают на самом сложном и важ­ном поисковом направле­нии по обнаружению ос­танков воинов, оставших­ся незахороненными на местах боев. Здесь были и представители других следопытских направле­ний. Но в основном были поисковики-практики, работающие над тем, чтобы списки пропавших без вести стали короче.

...Не только ветераны должны возглавлять советы, зани­мающиеся исследованием истории Великой Отечественной. Мы передаем эстафету в руки молодых.

В том-то и дело, что речь идет не о тех туристических группах, в составе которых школьники и студенты обычно ездят по местам боевой славы. На сей раз впервые собрались те, кто многие годы по своей инициативе занимался поиском забытых братских могил, возвращая имена тем, кто считался «пропавшим без вести», кто спустя 4 десятилетия после войны собирал на полях сражений останки погибших советских воинов, чтобы предать их земле.

Слишком долго мы боялись об этом сказать, признаться самим себе в том, что такое кощунство существует в нашей стране. Не потому ли первый сбор состоялся лишь 43 года спустя после Победы? Слишком привыкли мы к дежурным лозунгам о памяти и долге! А между тем, даже ветераны той страшной войны не знают, что немало еще мест, где их однополчане лежат на полях сражений, лежат там, где сразила их пуля или осколок. И что самое страшное, среди них - не только забытые, но и оклеветанные. Это, прежде всего, воины 2-й Ударной армии Волховского фронта. А сколько их еще, таких армий, «пропавших без вести» в те тяжелые для нас первые годы Великой Отечественной!

Но разве слава только там, где войска наступают победным маршем? Разве героическая гибель в окружении не подвиг? Ведь там каждый знал, что навечно останется «пропавшим». И все-таки шли на подвиг. Шли, не думая, о признании потомков.

Наверное, не случайно именно в тех местах, где это происходило, начинали свой поиск первые отряды следопытов - не по предписанию, а по зову сердца.

Первый сбор. Наконец-то к нашей не столь уж многочисленной семье стали относиться не как к неформалам-туристам, а как к формированию, занимающемуся важным государственным делом. Разве это не дело чести Отечества - воздать, наконец, дань погибшим почти полстолетия назад. Что может быть дороже возвращенных из небытия имен?

Почему-то мы слишком долго не задумывались над тем, что сотни тысяч воинов числятся «пропавшими без вести». Приняли это как объективную реальность. А ведь «пропавшие» они лишь потому, что по-настоящему их никто не искал. Почему у нас в стране до сих пор, по сути дела, нет организации, которая помогла бы родственникам «пропавших без вести» найти хотя бы тоненькую ниточку для поиска. Сколько их, семей, получивших из разных архивов равнодушную отписку: «Пропал без вести. Других сведений не имеем». Не по силам это работникам архивов? Пусть займется кто-то другой!

Надо ли рассказывать, какой социальный эффект имеет работа поисковиков-непрофессионалов. Да, они порой переступают так называемые «границы компетентности», опережают официальную историческую науку. Пример? Писатель С. Смирнов, «открывший» для людей Брестскую крепость, рабочий Н. Орлов из Новгород­ской области, начавший не менее сложную работу по реабилитации 2-й Ударной армии. Да сколько их было и есть - всех не перечислишь. И вряд ли оправданно возмущение профессионалов, выискивающих те или иные погрешности в собранном по крупицам каким-то краеведом или поисковой группой описании полузабытой битвы или биографии, вычеркнутой из списков войсковой части. Слишком часто факты свидетельствуют: официальная версия исторического события - это еще не истина.

И еще. Нам долго пытались внушить: вся наша работа на местах, боев - необдуманный риск. Стоит ли даже самое святое дело каких бы то ни было человеческих жертв?

Вот здесь нужно разобраться. Во-первых, кто до сих пор гибнет, находя старые боеприпасы? В подавляющем большинстве мальчишки, туристы или грибники. Ни одного случая гибели или травмы в составе поисковых групп никто привести не смог. Значит, организованная поисковая работа ничего общего не имеет с собирательством боеприпасов, которое, к сожалению, получило широкое распространение и становится причиной многочисленных ЧП. Проблема в другом - принять меры к полной безопасности поисковых работ. Выделить саперов, нужное количество миноискателей. А время не ждет еще и потому, что с каждым годом остается все меньше сохранившихся документов: «гаснет» бумага в сейфах, тайниках, солдатских медальонах.

Мне не пришлось видеть смерть на поле боя, в отличие от многих моих ровесников, воинов-интернационалистов. И потому считаю работу в Долине смерти, что под Новгородом, своим долгом. Вместе со своими товарищами буду приезжать сюда десять, двадцать лет - до тех пор, пока не будет найден и захоронен последний погибший советский солдат. Не хочу мириться с надписью: «Имя твое неизвестно», буду делать все для того, чтобы новые имена героев появлялись на обелисках. Пусть посчастливится опознать лишь одного из ста найденных на полях сражений.
ПОИСК ДЛИТСЯ ДЕСЯТИЛЕТИЯ
О. Александров, директор музея «Снежного десанта» КГУ.

М. Черепанов, начальник штаба экспедиции «Долина».

Советская Татария, 7.3.1989 г.
...С годами в деятельности «десантников» произошло немало перемен, патриотическое движение ширится, совершенствуется: сейчас каждый поход – настоящая поисковая экспедиция. В зимние каникулы студенты собирают сведения о дивизиях, сформированных в Татарии, встречаются с ветеранами, записывают их воспоминания, в том числе о Любанской операции, боях на Северном Кавказе. Ведется активный поиск бывших сотрудников фронтовых, армейских и дивизионных газет, политработников и агитаторов, мобилизованных на фронт из нашей республики. Начата большая работа по восстановлению доброго имени репрессированных в довоенные и военные годы, тех, кто сражался с врагом в штрафных батальонах.

Занимается «Снежный десант» поиском и захоронением останков советских воинов в Новгородской, Смоленской и Калинин­ской областях. За 8 лет найдены останки около 3000 солдат, погибших в 1941-1942 годах, и захоронены в братских могилах.

Ребята разыскивают пропавших без вести, ведь многие еще не знают ни места захоронения родного человека, ушедшего на фронт, ни даже даты гибели.

К сожалению, собранные во время поисковой работы материалы и экспонаты пока не используются в полной мере, ведь до сих пор у «Снежного десанта» нет своего музея. Его планируется открыть в новом корпусе КГУ, в строительстве которого участвуют студенты. Началось формирование фондов будущего музея. Надеемся, что в этом примут участие ветераны и поисковые группы. Совместными усилиями мы сможем создать на базе нашего музея методический центр по подготовке поисковых отрядов.

ЭКСПОНАТЫ С ПОЛЯ БОЯ

- Не первый раз студенты КГУ передают нам экспонаты для разделов, посвященных Великой Отечественной войне, - рассказывает младший научный сотрудник филиала Татьяна Константиновна Десяткова. - Тронутые временем части оружия, личные вещи воинов, солдатский медальон, корпуса обезвреженных мин и снарядов - займут свое место на витринах и стендах, рассказывающих о борьбе советского народа с фашистскими захватчиками.

Вот уже второй год принимает посетителей музей «Снежного десанта» университета, созданный их активными участниками под руководством общественного директора музея С. Лабенской и руководителем поискового движения в вузе, сотрудником журнала «Коммунист Татарии» М. Черепановым.
ПАМЯТЬ - ПОНЯТИЕ КОНКРЕТНОЕ
Слово агитатора, №4, 1989 г.
В последние годы это слово так часто произносят, что начал за­бываться главный его смысл. Теперь все чаще при слове «па­мять» вспоминаются либо помпез­ные музеи, либо дорогостоящие обелиски и мемориалы. Дошло до того, что стараниями кучки анти­семитов это святое слово стало символизировать самые реакцион­ные силы современного общества. Стали подозрительно относиться даже к поисковым группам с тем же названием - не та ли самая «Память»?

Подобная участь постигла и крик души Ольги Берггольц «Никто не забыт», ставший расхожим лозунгом. Чего стоит этот повторяемый на всех митингах у Вечного огня лозунг, если нам до сих пор не из­вестны миллионы имен погибших на полях сражений и в концлагерях, большинство из которых до сих пор не имеет даже своей могилы. Что значит «не забыт», если преданы забвению судьбы дивизий, армий, фронтов, сражавшихся в окружении, и нам до сих пор ничего не из­вестно даже о целых боевых операциях Великой Отечественной войны?

Вернуть слову «память» первоначальный, смысл - главная задача, которую вот уже более 20 лет выполняют поколения бойцов «Снежного десанта» Казанского университета...

Будни «десантников» - это не только и не столько экспедиции в Новгородскую обл., которые совершаются два раза в год. По­добную работу казанские студенты ведут в Калининской и Смоленской областях. Средства на походы за­рабатывают в стройотрядах.

В по­следнее время все шире ведется поиск захоронений земляков, по­гибших на фронтах Великой Оте­чественной. Выписывая в военко­матах европейской части страны данные о воинах из Татарии, де­сантники закладывают основу буду­щей республиканской книги «Па­мять». Заветная мечта - свести в одну книгу адреса захоронений всех солдат, мобилизованных из Татарии.

Но это - в недалеком будущем. А сейчас все мысли бойцов «Снеж­ного десанта» - о создании методи­ческого центра по подготовке по­исковых групп, по развитию этой нужной работы не только в республике, но и за ее пределами. На­сколько это важно - свидетельствуют сотни писем, приходящих в штаб «десанта» со всех уголков страны. Пишут не только родные, разыскиваю­щие пропавших без вести солдат, обращаются за помощью новые поисковые группы, музеи и даже Советы ветеранов.

Можно сказать, что работу свою методический центр уже начал. Недавно стал принимать первых посетителей видеосалон, показывающий всем желающим программы о поиске в Долине смерти, о трагической судьбе 2-й Ударной армии, об обороне Ленинграда. Организован салон с помощью Молодежного инициативного центра при Казан­ском горкоме ВЛКСМ. Его цель - не только пропагандировать поисковую работу, но и финансировать новые экспедиции. На походы, экипировку, работу в музеях и архивах студенческих стипендий не хватает. Взять на себя расходы на продолжение поисковой работы в нескольких областях страны по захоронению останков солдат, восстановлению фамилий погибших не в силах даже ЦК ВЛКСМ. Приходится обходиться минимумом.

Вся надежда у ребят только на себя. Ну да к этому им не привыкать. В таком положении были многие бойцы «Снежного десанта» университета. Так уж повелось в России, что святое дело - восстановление Памяти - всегда было бескорыстным. Эта кропотливая работа - удел единомышленников, не помышляющих о материальных или даже моральных дивидендах. Между тем, тре­бует она немало времени и сил. Ведь речь идет не о кампаниях по случаю очередной даты, а восстановлении многочисленных имен, фактов, событий. Понятие «Память» становится кон­кретным.