Зачем живым долина смерти

ВЗГЛЯД ИЗ ВОИНЫ

«Черные копатели». Мародеры. Трофейщики. Много раз я слышал о них. Обычно они первыми в драку не лезут, а угрожать начи­нают только тогда, когда пои­сковики заходят на чужую, по мнению мародеров, террито­рию.

Омоновцам пришлось разделиться. Часть умчалась к «Латузе», а четверо, во главе со стар­шим, влезли в армейский тягач - ГТТ - единственный транспорт на болотистых дорогах Долины.

С лязгом и грохотом тягач тронулся. Мы въехали в лес. ГТТ прыгал на колдобинах, рыл носом ржавую болотную воду и гнал буруны. Сверху было тряско и неуютно. Лес сжимался и сжи­мался вокруг, дышал сыростью. Болотный кулик, завороженный светом фар, вспорхнул и поле­тел перед машиной, время от времени садясь.

Штаб «Долины» координиро­вал действия отрядов, разбросанных по всему Мясному Бору, в Керести, на Глушице, на Копаной дороге, в Замошье. На картах командиров отрядов красным была прочер­чена линия, вдоль которой они должны были работать. По этому месту, по бывшей войне и быв­шим людям пройдет трасса ско­ростной железной дороги Мо­сква - Санкт-Петербург.

Фары сделали плавный полукруг, чиркнув по палаткам. Отовсюду к тягачу бежали люди. Было совершенно темно, и только багровели то там, то тут затухающие костры.

С борта тягача спрыгнули ав­томатчики.

- Где бандиты? - строго спро­сил старший.

Бандитов напоминала вся окружившая их толпа. В солдат­ских гимнастерках, в спецовках, в камуфляже, в каких-то немыс­лимых драных куртках, они пречудно выглядели в свете фар.

- О-го-го, - развеселились пои­сковики. - Какие бандиты? Такие? Посмотрите, а на нас по­хожи? Нет, не пробегали.

Вперед выступил командир отряда Михаил Черепанов - плотно сбитый, круглолицый, с узкими и хитрыми татарскими глазами.

- Они ушли, Люда, - сказал Михаил.

- Сколько их было?

- Двое. С помповыми ружьями. Слава Богу, стреляли над головами.

Тут из тягача полезли еще люди с рюкзаками. Поисковики побежали к вновь­ прибывшим, тормошили их жали руки, обнимали.

- Вот так мы встречаемся только раз в году, - объяснил мне Михаил Черепанов. - Один только раз, в Долине Смерти.

- Откуда они?

- Эти - тобольчане, мы - из Татарстана. Два полных вагона приехали на Вахту Памяти. Весь Казанский университет.

Запищала рация. Из лагеря сообщили, что вторая группа омоновцев захватила четверых подвыпивших трофейщиков с немецким карабином.

- Ну пора и нам, - решила Люд­мила. - Заедем в пару мест, где они могут прятаться. (Следы этих новгородцев омоновцы на­шли много позже, но это уже другая история).

Я попросился остаться в ла­гере. Хотелось поговорить с людьми, посмотреть, как они работают.

- Пошли к костру, - сказал мне Черепанов.

Мы направились к ближай­шему костру. Как огромные ки­тайские фонарики, светились вокруг шатра из парашютного шелка пологи и тенты из полиэ­тилена, сохраняющие тепло. Ре­бята обустроились грамотно. Тут в основном были ветераны Долины - те, кто ездил сюда много лет. Мясной Бор стал местом па­ломничества. «Меккой для поисковиков», - сказал мне Михаил Черепанов.

Михаил был один из тех, кто первым пришел к путевому обходчику Орлову. Сын Орлова Валерий повел их - «Снежный десант» Казанского университета - в лес и показал набитые останками воронки. Тут же был найден первый ме­дальон, копия его послана в военкомат, и вдова солдата, пропавшего без вести в сорок втором, ютившаяся в полуразва­лившемся домике, из которого провожала мужа на войну, получила пенсию и квартиру.

Раз за разом приезжали поисковики в Долину, их становилось все больше. А в 1987 г. Михаил Черепанов выступил по центральному телевидению... Рассказал о том, что здесь, в Мясном Бору лежат десятки тысяч непохороненных солдат 2-й Ударной армии. А спустя десяток лет оказалось, что именно по этим местам планируется построить железную дорогу...

- Здесь вся страна перебывала, в Долине, - сказал мне Михаил Черепанов. – И в сорок втором, и сейчас, в поиске.

...Я вспомнил обелиск павшим воинам 2-й Ударной, общую мо­гилу и несколько маленьких мраморных плит с фотогра­фиями. Родственники найденных солдат при­езжали и оставляли эти плитки с фотографиями. Я впер­вые увидел тогда тех, кого мы находим - не серые и черные кости, пробитые черепа, а лица, глаза... Каждый по-своему глядел с фотогра­фий, но в них во всех было что-то общее. То, ради чего работают поиско­вики. Взгляд из войны.

МИЛЛИОНЫ ПОГИБШИХ НЕ ПОХОРОНЕНЫ

Немцы всегда были пунктуальны

Александр Орлов, один из организаторов поисковой экспедиции «Долина» в Мясном Бору под Новгородом, рас­сказал, что 2-я Ударная потеряла здесь около 100 тысяч человек и примерно столько же - 52-я и 59-я армии. Немецкая армия лишилась 30 тысяч воинов. Знакомое соотношение 7:1. В плен немцами взяты 32759 наших бойцов. Лагеря военнопленных были оборудо­ваны тут же, в зоне боевых действий. Наши «бо­ролись» с этим специфическим способом. А. Орлов нашел в Центральном архиве Минобороны интересный документ: зона лагеря советских военнопленных и немецкий гос­питаль подверг­нуты ударам ракетной артиллерии. Вот ведь для чего предназначены «Катюши»!

Психология у сталинского руководства была простой - сдача в плен есть не что иное, как предательство. Работа на немецком заво­де - предательство. Кто-то посчитал, что лучше - смерть...

«Благодаря» немецкой пунктуальности оказалось, что можно найти имена своих род­ных, если они попали в лагеря военнопленных. На специальных зеленых карточках, как рассказал Михаил Черепанов, зам. главного редактора Книги памяти Татарстана, немцы вели личное дело каждого пленного. В них фи­ксировались имя, год рождения, откуда родом, кто родные и их адреса, где служил, как попал в плен, поведение, наказания, работа... То есть жизнь и смерть человека в плену.

По мере освобождения территорий и лаге­рей эти документы передавались нашим спец­службам, сортировались и рассылались по ме­сту рождения пленных. И осе­дали в архиве компрометирующих документов территориальных отделов КГБ под грифом «Со­вершенно секретно».

Малая часть пленных все же вернулась до­мой. Кто - с ранениями, кто - с орденами и медалями. Но факт того, что ты был в плену, - это будто крест. Наши органы работали «блестяще». Ни один из вернувшихся из плена не миновал кабинетов госбезопасности. В основе проверки лежали те самые сведения из немецких личных дел на пленных. Результат КГБэшного анализа обычно был одинаков: сдался в плен? Значит предатель!

Итог - репрессии разного «мас­штаба». Кто-то вернулся из наших «родных» ла­герей, кто-то нет. Но данные об этом - в тех же КГБэшных архивах.

«А вот карточки погибших в плену оста­лись в архивах КГБ «невостребованными», - Черепанов показывает мне кипу подобных кар­точек из архива Казани. - Родным ничего не сообщалось, а погибшие в плену для них так и оставались без вести пропавшими. Поскольку и для отдела учета потерь Цент­рального архива Министерства обороны ин­формация о плене была тайной. Такая вот нестыковка между ведомствами».

Гриф секретности с этих докумен­тов снят. Из отделов госбезопасности они пе­реданы в областные государственные архивы - бывшие партийные архивы. Там они сейчас и лежат.

Когда составлялась Книга Памяти Татар­стана, оказалось, что каждый шестой из без вести пропавших погиб в плену.