3. Евреи в годы коллективизации и индустриализации (1928-1934)

Много это или мало. Учитывая, что весь экспорт, по прикидкам Наркомторга, должен был дать за год 746,5 миллионов золотых рублей, это чуть превышает 1%. Так стоило ли ради 1% про­давать мировые шедевры. Сомневаюсь. В этой связи Ю.Жуков предлагает такое объяснение: В декабре 1927г. был отправлен в ссылку Л.Д.Троцкий. Вместе с ним поехала и его жена, искусство­вед, выпускница Сорбоны Н.И.Седова-Троцкая, которая с 1918г была заведующей Главмузеем СССР, и которая очень гордилась тем, что в столь труд­ные для страны годы сумела сохранить му­зейные ценности, и считала это подлинным достижением Ок­тября. Теперь вся ее работа была пущена под откос. Вероятно, для Троцкого это был большой психологический удар.

Теперь руководству Эрмитажа и других музеев было предложено представить список произ­ведений для экспорта. Несогласных с этим решением правительства просто убирали с до­роги. Так в 1930г. ста­рый директор Эрмитажа О.Ф.Вальдгауер был смещен и заменен на чинов­ника Г.В.Лазариса, ранее служившего в Наркомате иностранных дел. Началась распродажа худо­жест­венных и истори­ческих ценностей. Вот как вспоминал эти времена Б.Пиотровский, который в 1931г. после окончания ЛГУ поступил в Эрмитаж на работу: “Изыскивая валюту для социалистиче­ской реконструкции СССР, правительство в начале 1930 г. распорядилось пустить на продажу часть экспонатов музея. Отобрано было 250 картин, стоимо­стью в среднем не ниже 5 тысяч руб­лей золотом каждая, а также оружие из арсенала на 500 тысяч рублей, скифское золото из Особой кладовой. На эту же тему поступило письмо Главнауки об изъ­ятии для распродажи предметов ан­тичного искусства, Ренессанса, Готики, в основном изделий из золота, драгоценных металлов, слоновой кости и т.п. Письмо подписал заместитель заведующего Глав­наукой товарищ А.А.Вольтер. Сперва секретно, а потом в открытую помещения музея обследовались спецбрига­дами по отбору ценно­стей экспортного значения” (Л.185). Правда, справедливости ради, надо при­знать, что «Антиквариат» за все годы своего существования ни разу не выполнил своих планов.

Что касается персональной ответственности, то первенствующую роль в этой распродаже играли особо уполномоченный Наркомторга и директор-распорядитель „Антиквариата“ А.М. Гинз­бург, уполномоченные по Ленинграду - Про­стак и по Москве - Н.С.Ангарский, а также Начальник Управления заграничных операций (структурной части Наркомторга, занимавшейся экспортом) И.О.Шлейфер и его заместитель Л.Ф.Печерский. А руководили всей работой по распродаже худо­жественных ценно­стей наркомы внешней торговли СССР А.И.Микоян (1926-1930) и А.П.Розен­гольц (1930-1934). Именно при них на миро­вых аукционах были распроданы многие со­кро­вища го­сударственных музеев (Эрмитажа, Пушкин­ского музея и прочих). Как видно из этого перечня, без евреев здесь тоже не обошлось. А денег в казну это принесло совсем не много.

Учитывая изложенное, искали и другие источники поступлений. И в качестве одного из та­ких поступ­лений для обеспечения великих сталинских строек социализма было решено использо­вать деше­вую рабочую си­лу за­клю­ченных. Так по инициативе Заместителя Председа­теля ГПУ Г.Ягоды в 1929г. были упразд­нены все тюрьмы, за исключением следственных и пе­ресыльных, и все заключенные были пере­ведены в концентрационные лагеря (ГУЛАГ), где все осужденные на срок от трех лет и выше использовались как бесплатные рабочие. Так в СССР осваивались север­ные окраины страны и разрабатывались имеющиеся там при­родные богатства. Кстати, Г.Ягода был не только соавтором идеи использо­вания труда заключенных на стройках, он также перевел всех заключен­ных на самообслуживание и од­новременно снизил затраты на их питание и обмун­дирование. Так началось использование заклю­чен­ных на великих строй­ках социализма, и суды получили госзаказ на их поставку туда.

К сожа­лению, ев­реи принимали в этом активное участие, поскольку в системе ГУЛАГов, особенно в их руководстве, в те годы евреев было очень много. Достаточно назвать только та­кие известные имена, как заместители пред­седателя ОГПУ Ягода и Мессинг, заместитель началь­ника управления лагерей ОГПУ М.Берман, началь­ники лагерей Фирин, Коган, Френкель, Бер­ман, Мез­нер и т.п., чтобы понять, что евреи в эти годы в большом количестве были представлены по обе стороны колю­чей проволоки, ограждавшей лагеря. И, конечно, прощать евреям их присутствие в руководстве НКВД и концлагерей их жертвы не хотели. И, хотя среди заключенных тоже было не­мало евреев, антисемитизм эти евреи-НКВД-шники усиливали довольно сильно.
Однако все вышеперечисленные меры не могли решить задачу обеспечения великих ста­линских строек социализма достаточным количеством материальных средств. И тогда было при­нято принципи­альное решение - осуще­ствить субсидирование промышленности в основном за счет перераспре­деления национального дохода через гос­бюджет в ее пользу. Кстати, об этом всего 2 года назад говорил все тот же Троцкий. Однако тогда Сталин вместе с Бухариным именно за это его и раскритиковал. Теперь в 1927г. Троцкий находился в ссылке, его имя было под запре­том, и вспоминать о нем можно было только в негативном контексте. Поэтому когда в 1927г. эту идею выдвинул Сталин, то это стало его пред­ложением, и теперь партия приняла это предложе­ние товарища Сталина “на ура“. Против этого предложения выступили Бухарин, Рыков и Томский, предлагавшие всемерное развитие коопера­ции и стратегию регулируемого рынка с обязательным использованием товарно-денежных отно­шений и преодолением диспропорций экономическими методами. Они предупреждали, что созда­ние плана вопреки рынку приведут к замене торговли за деньги распределением по нарядам, кар­точкам. Однако Сталина поддержали остальные члены ЦК, бухаринцы были обвинены в правом уклоне и впоследствии репрессированы. А в стране нача­лась “пе­рекачка“ средств из аграрного сектора экономики в индустриальный.

В 1927г. в СССР проживало примерно 154 млн. человек, из которых не менее 130 млн. со­ставляли крестьяне. Новый курс партии озна­чал, что все эти 130 млн. человек должны были затя­нуть пояса и начать финансировать ускорен­ную индустриализацию. Для этого все они были обло­жены увеличенными налогами, одновременно сразу же были значи­тельно подняты цены на все промыш­ленные товары, особенно на товары сельскохозяйственного назначения, и снижены заку­почные цены на хлеб. Естественно все это возбуждало недовольство крестьян, следствием чего стало резкое сокращение поставок зерна государству. Это вызвало осложне­ния с хлебозаготов­ками и глубокий хлебный кризис конца 1927г.

Совершенно очевидно, что причиной этого кризиса была непродуманная и элементарно не просчитанная политика фор­сированной пе­рекачки средств из деревни в новое городское строи­тельство. Но, как это всегда де­лали больше­вики, ответственными за их просчеты были назначены совсем другие, как правило, пострадавшие от их политики люди. В данном случае ими стало кре­стьянство. Для борьбы с хлебозаготови­тельным кризи­сом была запрещена сво­бодная рыночная торговля зерном. При отказе продавать хлеб по твер­дым ценам крестьяне под­лежали уголовной ответственности, а местные Советы по­лучили право конфисковывать в пользу государства часть их имущества. "Хлеб нельзя рассматривать как простой товар... Хлеб есть валюта валют"- заявил товарищ Сталин. На первом этапе перекачки средств из деревни в город наркомом земледелия РСФСР годах были А.П.Смирнов (1923-1928) и Н.А.Кубяк (1928-1931), а директором “Зернотреста” в эти же годы был М.И.Калманович. Однако в 1929 г был создан наркомат земледелия СССР. И первым наркомом земледелия СССР и его руководителем в тече­ние всей первой пятилетки был Я.А. Яков­лев (Эп­штейн), а его заместителем – все тот же М.И.Калманович, который в 1930г стал Председателем Госбанка СССР. Опять без евреев не обошлось.

Ну, и, конечно, неграмот­ные в вопро­сах сельского хозяйства осо­бые “оперуполномочен­ные“ и “рабочие отряды“, но зато очень опытные в деле выбивания из простых людей их собствен­ности в пользу государства, пользова­лись своими правами в полной мере. По­добно тому, как это было при военном коммунизме, они изымали у крестьян не только излишки зерна, но и саженцы, необ­ходимые для будущей посевной кампании и хлеб, не­обходимый для того, чтобы дожить до нее. Оказы­вав­ших сопротивление арестовывали‚ отправляли на лесоповал и строительство кана­лов; их землю, имущество‚ скот и инвентарь забирали; протестовавших против незаконных мер сажали в тюрьму за "контрреволюционную агитацию". Об активном участии евреев в этой конкрет­ной деятельности по изъятию излишков зерна у населения и осуществлению репрессий нигде в литературе не написано, и мы будем считать, что их в этих отрядах было совсем не много. Иначе этот факт не забыли бы упомянуть ни Солженицын, ни другие обвинители евреев.

Чтобы привлечь на свою сторону неимущих крестьян‚ им стали выделять часть конфиско­ванного зерна за участие в его изъятии. Это подтолкнуло бед­ноту на активную помощь сотрудни­кам милиции и ГПУ и внесло раскол в крестьянскую массу. В резуль­тате крепкие крестьянские се­мьи превраща­лись в бедных, а бедные ли­шались всякого сти­мула к тому, чтобы стремиться к ка­кому бы то ни было росту. Однако все эти действия не приносили ожидаемых результатов, а недо­вольство было большим.
В 1927г. для координального решения вопроса и обеспечения возможности управ­ления крестьянскими хозяйствами XV съезд ВКП(б) принял специальную резолюцию по вопросу о работе в деревне, в которой речь шла о развитии на селе всех форм кооперации и в качестве пер­спектив­ной задачи намечался переход к коллективной обработке земли. А уже в марте 1928г. ЦК партии в циркулярном письме в местные парторгани­зации потребовал укрепления действующих и созда­ния новых колхозов и совхозов. Для реализации этой политики в деревню были посланы так назы­вае­мые двадцатипятитысячники – двадцать пять тысяч рядовых городских коммунистов, как пра­вило, из рабочих, которые должны были возглавить это движение на местах. Колхозам предостав­лялись льготы в области кредита, налогообложения, снабжения сельхозтехникой, и одновременно при­нимались меры по ограничению развития кулац­ких хо­зяйств. По существу к их ликвидации.

Комментируя отказ от НЭПа, начавшуюся войну с частно-собственническими хозяйствами в деревне и сложившуюся в стране политическую и экономическую обстановку в эти годы, ста­рейший коммунист, член партии с 1898 г. М.И.Фрумкин в 1928г. писал: "Мы требуем расширения посевной площади, крестьяне расширяют ее, а мы за это мы записываем их в кулаки! Мы требуем увеличе­ния товарооборта, торговцы открывают ларьки, мы за это записываем их в спекулянты! Мы тре­буем развития промышленности‚ люди открывают мастерские, мы записываем их в нэп­маны! Мы выступаем за советскую демократию‚ люди указывают нам на нашу недемократичность, мы са­жаем их в ГПУ". Однако его призыв не был услышан, а сам М.И.Фрумкин был обвинен в пра­вом уклоне.

Официально всеобщая коллективизация в СССР началась в 1929г. Именно 1929 год И.В. Сталин провозгласил годом "великого перелома". Началось "наступление социализма по всему фронту". При этом коллективизация повсеместно сопровождалась стихий­ными крестьянскими вос­станиями, раскулачиванием большого количества наиболее энергичных и хозяйственных крестьян, которые не хотели расставаться со своим добром и страшным массовым голодом в 1931-33 годах.

Уже в 1929 г. в стра­не было зарегистрировано более 1300 мятежей^. В январе 1930 г. было зарегистриро­вано 346 массовых выступлений, в которых при­няли участие 125 тыс. крестьян, в феврале — 736 вы­ступлений (220 тыс. человек), в марте 1930 г. - 1642 массовых крестьян­ских вы­ступления, в кото­рых приняли участие 750-800 тыс. человек и т.д. Всего в этих высту­пле­ниях только в РСФСР и Бел.ССР приняли участие приняли более 2 млн. человек. На Укра­ине вол­не­ния охватили еще более полумиллиона че­ловек. Таким образом, раскулачивание и последую­щая кол­лективизация происходили посредст­вом насильственного подавления крестьянских восстаний, расстрелов их лидеров и арестов участников восстаний. После этого происходило изъятие у них их собствен­ности и вы­сылка их вместе с семь­ями в неприспособленные для жизни рай­оны страны, а остав­шиеся крестьянские хозяйства “доб­ровольно“ или с помощью отрядов ГПУ объеди­нялись в кол­хозы. У советской власти еще со вре­мен Гражданской войны был большой опыт борьбы со своими непокорными гражданами.

Раскулаченных под ох­раной в товарных вагонах, в которых размещалось по пятьдесят - пятьдесят пять человек с ве­щами, окна были переплетены колючей проволокой‚ а двери заперты, отправляли на новые места жизни. На пересыльных пунктах их размещали под открытым небом или в церквях‚ где были ско­лочены восьмиэтажные нары‚ а затем вывозили на пустое место в тайге или в степи (Л.22). Более половины тру­доспособных переселенцев использовалось на лесо­заготовках, прочие – в промыс­лах, на золото­добыче, в апатито­вых рудниках, в рыболовном хозяй­стве, на раскорчёвке леса, строительстве до­рог, колодцев и т.п. В результате такой политики мил­лионы крестьян и членов их семей – с крохотными детьми и немощными стариками – оказались в отдаленных и малопри­годных для земледелия и жизни районах Урала и Сибири‚ в Средней Азии и на северных окраинах России. Так партия получала еще один источник практически дармо­вой ра­бочей силы.

Суточная норма продуктов в Сибири на одного спецпереселенца составляла: муки – 200 гр., крупы – 20 гр., сахара – 6 гр., чая – 3 гр., рыбы – 75 гр. Примитивное санитарное обеспечение, тяжелейшие бытовые условия, мизерные пайки приводили к массовой смертности. В первую оче­редь умирали старики и дети. По ныне опубликованным данным ФСБ РФ, за период 1930-1940гг. в советских спецпоселках погибло 1,8 - 2,1 млн. раскулачен­ных и депортированных туда крестьян (Л.48). Однако некоторые историки называют эти числа заниженными.  

В то же время В.М. Моло­тов, кото­рый в эти годы возглавлял спе­циальную комиссию ЦК партии для подготовки плана окон­чатель­ного уничтожения "кулацкого эле­мента" в деревне, и ко­торый знал эти числа, на старости лет с удовлетворением вспоминал: "Кол­лективизацию мы не­плохо провели... Я сам лично разме­чал районы выселения кулаков" (Л.7).
3.2. Голодомор 1932-33 годов.
Следствием этой политики, как и в 1921г после продразверстки, стал страшный голод, по­разивший страну в 1932-1933 годах, и унесший миллионы человеческих жизней (Голодомор). Дей­ствительно, в такой большой стране, как СССР, где всегда есть регионы с хорошей и плохой пого­дой и потому, если где-то неурожай, то в другом месте обязательно будет отличный урожай, такой ситуации в принципе не должно быть. Однако случилось, поскольку политика партии по раскула­чиванию крестьянства привела к тому, что излишков зерна не было ни у кого и изымать зерно было не у кого.

Вообще еще в 1927г., когда стали ликвиди­ровать кулачество, ухудшилось снабжение горо­жан продук­тами питания. У магазинов вставали многочасовые очереди за хлебом; население рас­купало спички‚ соль‚ керосин. В начале 1929 года в стране ввели карточки на продовольственные товары. “Отовсюду поступали жалобы: "без голода сделали голод... нет спичек‚ нет мыла‚ не с чем в баню пойти" (Л.7). Но это были еще цветочки. Настоящий голод начался в 1932г. Повторилась ситуация 1921-22 годов.

И все-таки рабочим и служащим в городах выдавали карточки‚ по которым они получали минимум продуктов питания, позволяющий не умереть от голода, крестьянам же карточки вообще не полагались‚ и они таки стали вымирать. Поэтому голодающие крестьяне начали искать любые способы‚ чтобы добыть пропитание для семьи. Но в 1932 году, в самый разгар голода, был принят закон об охране социалистической собственности (знаменитый закон о трех колосках); он устанав­ливал наказание до десяти лет заключения за кражу зерна‚ даже за собирание колосьев‚ остав­шихся на полях после уборки урожая. В 1933 году по этому закону в РСФСР осудили более ста ты­сяч человек. Беженцы из голодных районов разбредались по всей стране‚ чтобы спастись от смерти; крестьянские дети бродили возле лагерей заключенных‚ выпрашивали у арестантов кусо­чек хлеба и съедобные отбросы. "В лагере теперь лучше‚ чем на воле: хлеб дают‚ кашу дают" – мечтали голодающие (Л.7). И снова Запад и различные благотворительное организации предла­гали Советскому Союзу помощь продуктами питания и прочими товарами. Однако Сталин от запад­ной помощи отказался, заявив, что в стране нет никакого голода, и советские люди в запад­ной по­мощи не нуждаются.

Более того, несмотря на страшный голод‚ экспорт зерна за границу из года в год только возрастал, а из колхозных амбаров изымали все‚ что крестьянам удавалось вырастить на полях. Одновременно с мест докладывали о со­кращении поголовья скота до пятидесяти‚ даже до семи­десяти процентов из-за отсутствия зерна и завышенных пла­нов поставок мяса. И в тоже время че­ловека, создавшего в стране этот голод, люди боготворили и за него голосовали.

Особенно сильно голод поразил сельские районы Украины, Поволжья и Казахстана. Точ­ное число жертв голода 1932–1933 не установлено и вряд ли когда-либо будет установлено. Но порядок этих страшных цифр известен. Статистика утверждает, что это свыше 8,7 миллионов че­ловек. Ориентировочная раскладка жертв коллективизации по тому, кто умер непосредственно от голода (в том числе искусственно созданного), кто погиб в восста­ниях против коллективизации, а кто был расстрелян по обвинению в контрреволюции, как враг со­ветской власти, представлена в таблице 3.1 (Л.48).
Таблица 3.1. Прямые жертвы советской власти

в результате коллективизации и голодомора (1930–1933).

Как видно из этой таблицы, общее число прямых жертв голодомора 1932–1933 может быть оценено примерно в 8,6 млн. человек⁹, что составляло примерно 6,6 % от общего числа совет­ского крестьян­ства, а крестьянская вооруженная борьба против коллективизации унесла еще свыше 135 тыс. человек. При этом максимальное число жертв голодомора постигло Украину, как наиболее богатый и хлебный регион страны, от которого требовались максимальные поставки зерна. На Ук­раине погибло свыше 4 млн. че­ловек. Если же к этим жертвам добавить еще и спец­переселенцев, то число жертв превысит 10 млн. человек. По данным комиссии Политбюро ЦК КПСС (1989 год): "Органами ОГПУ было осуществлено выселение из европейской части СССР в северные районы и Сибирь в 1930-1931 годах 356‚5 тысяч крестьянских семейств общей числен­ностью 1,680 млн. че­ловек. Часть их была направлена в места заключения‚ другая – в спецпосе­ления" (Л.7). Кошмар!

В результате таких жестоких действий к 1932г. большевики загнали в коллективные хозяй­ства, став­шие практически государственными предприятиями по принудительной обработке земли и произ­водству сель­скохозяйственной продукции, 61,5% крестьянских дворов с населением при­мерно 67 млн. человек, а к 1937 - 93% дворов с населением около 100 млн. человек (Л.48).

К сожалению, надо при­знать, и выше я уже писал об этом, что на руководя­щих должностях в ГПУ СССР евреев в те годы было очень много. А что касается Укр. ССР, где от Голодомора по­гибло наибольшее число людей, то здесь евреи в ГПУ в те годы составляли примерно 38% от их общего количества, а среди руководите­лей кара­тельных органов евреи - 66,6% (Л.47). И хотя Го­лодомор был прямым результатом сталинской политики, и свирепствовал не только на Ук­раине, однако широкое участие евреев-чекистов в сопровождавших этот голод репрессиях, среди многих украинцев вызвало подозрение в том, что украинский голод был делом рук евреев. Хотя мне трудно представить, как евреи смогли повлиять на засуху и неурожай. Тем ни менее такое истол­кова­ние причин Голодомора быто­вало на Украине очень долго, а в украинско-эмигрантской прессе оно поддер­живалось вплоть до 80-х годов XX века и объяснялось местью евреев за погромы Гра­жданской войны и Хмельнит­чину. Кто пустил эту “утку“ я не знаю, но знаю, что в Отечественную войну евреям эта “утка” аукнулась евреям очень сильно. А не­которые украинцы даже сегодня убе­ждены, что евреи сыграли особую роль в создании голода на Украине. Поразительно!

Комменти­руя ситуацию с голодомором 1932-33 годов и подавлением крестьянского сопро­тивления коллек­тивизации, Н.И. Бухарин был вынужден признать: “Даже 1919 год несравним с тем, что случи­лось между 1930 и 1932 годами. В 1919 году мы сражались за нашу жизнь. Мы каз­нили людей, но в это время мы рисковали и своими жизнями. В последующие периоды, однако, мы проводили мас­совое уничтожение абсолютно беззащитных людей вместе с их женами и детьми“. Добавим к этому, что коллекти­визация сопровождалась массовым закрытием церквей, репрес­сиями по отношению к священнослужителям и глум­ле­нием над ре­лигиозными чувствами кре­стьян, что еще боль­ше накаляло обста­новку в деревне.

Однако вскоре такая насильственная коллективизация принесла первые плоды. Еврейские колхозники не сразу смогли привыкнуть к обобществленной собственности. Свезен­ный в одно ме­сто колхозный инвентарь оставался там без присмотра всю зиму. Никто его не сма­зывал и не го­товил к зиме, он стоял под дождем и ржавел. Кормов для живот­ных тоже не было. А весной на­чали искать виновных в массовой гибели лошадей и коров, и неугодных рас­стреливать. Кроме того, это отразилось и на дисциплине труда. Люди относились к своим обязанностям инертно, без инициа­тивы. Производительность колхозного труда была ниже индивидуальной. Резуль­татом такой ра­боты был ничтожно малый урожай. Но на нормы обязательных поставок это не влияло. Советская власть отбирала почти все, за трудо­дни колхозникам оставались только "па­лочки" в ведомостях. А это было не очень сытно.