Али Вячеслав Полосин Евангелие глазами мусульманина Два взгляда на одну историю

В целом. В противоречии первым трем Евангелиям, в Еванге­лии от Иоанна тайная вечеря происходит за день до пасхи и явля­ется обычной, а не пасхальной трапезой.

Описание этой вечери с прощальной беседой Иисуса и завер­шившей ее молитвой занимает 5 глав последнего Евангелия, с 13-й по 17-ю. Первые три Евангелия ничего не знают ни об этой бесе­де, ни об этой молитве.

При анализе текста 13-й и 14-й глав сравнительно с 15 — 16-й главами мы видим множество повторов: и об «уходе к Отцу», и о «пребывании в учениках», и о будущем «утешителе». Причем некоторые фразы просто повторяют ту же мысль, но с определен­ными неточностями. Например, в гл. 14: 19: «Еще немного, и мир уже не увидит меня; а вы увидите меня, ибо я живу, и вы будете жить».

А вот из 16 главы: 16 - 17: «Вскоре вы не увидите меня, и опять вскоре увидите меня, ибо я иду к Отцу. " Тут некоторые из учеников его сказали один другому: что это он говорит нам: вскоре не увидите меня, и опять вскоре увидите меня, и: я иду к Отцу?».

Некоторые комментаторы считают, что Иисус решил успокоить отчаявшихся перед расставанием учеников и потому по нескольку раз повторял одно и то же. Не слишком убедительный аргумент - ведь составитель Евангелия через 60 - 70 лет после описанного события не нуждался в таких повторах. Наоборот, он говорил о необходимости сокращения описаний деяний Иисуса ввиду их

многочисленности: «Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы пи­сать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написан­ных книг» (Ин. 21: 25). Зачем же было ему оставлять эти повторы, да еще с неточностями, когда он, редактируя текст, сокращал даже великие чудеса?

Допустим, что составитель Евангелия решил скрупулезно, как в стенограмме, записать живую речь Иисуса, как она была, со все­ми эмоциональными повторами, ибо она важнее множества чудес посланника Бога. Однако как быть тогда с небольшой, но харак­терной деталью - 14-я глава заканчивается резким повелением Ии­суса: «Встаньте, пойдем отсюда» (14: 31)?

Это означает, что ученики встали и пошли ночью по гористой местности, очевидно, по узкой тропе среди разбросанных камней - кто-то впереди с факелом, а остальные цепочкой в затылок друг за другом. Каким образом в таком положении Иисус продолжал утешительную беседу о последнем посланнике Бога, занявшую три следующие главы Евангелия?

Этим комментаторам ничего не остается, как заявить, что уче­ники просто не выполнили приказ учителя и остались сидеть, а Иисус как ни в чем не бывало, не дав новых повелений, продолжил беседу с ними. - Это совсем не убедительное объяснение, бросаю­щее тень на Иисуса! Ведь он только что сказал им: «Кто любит меня, тот соблюдет слово мое; и Отец мой возлюбит его [...]. Нелюбящий меня не соблюдает слов моих; слово же, которое вы слышите, не есть мое, но пославшего меня Отца» (14: 23 - 25). И вдруг через несколько ми­нут после этих слов -демонстративное непослушание словам Бога всемогущего, и никакой реакции!

Допустим, однако, что Иисус простил учеников и изменил свое повеление, решив остаться и продолжить беседу. Однако почему тогда евангелист, предложивший читателю почти стенограмму бе­седы, об неисполненном повелении посчитал нужным написать, а о его отмене и о заменившем его новом повелении решил умол­чать? Либо он должен был написать об обоих приказах, либо опус­тить их оба как невозымевшие последствий!

Тут явно не сходятся концы с концами. - С одной стороны, скрупулезная точность в пересказе всех повторов устной речи, а с другой - грубое непослушание учеников учителю и Самому Богу, и никаких последствий.

Зато 18-я глава начинается со слов: "Сказав сие, Иисус вышел с учениками своими за поток Кедрон..." Это сообщение удивительно вписывается в качестве продолжения главы 14-й, но не согласует­ся с концовкой 17-й главы, где приводятся не поучения ученикам, а текст молитвы Иисуса Богу. Это говорит, что главы 15-17 были вставлены, разорвав последовательное изложение текста.

Значит сам непосредственный составитель Евангелия там не присутствовал, а лишь использовал два разных текста с записью поучений Иисуса, вставив их в один сюжет, но при редактирова­нии допустил оплошность - не убрал в конце первого текста при­каза учителя встать и уйти, не стыкующегося со вторым текстом.

Тем самым, мы вынуждены констатировать, что конечный текст Евангелия от Иоанна составлялся из разрозненных частей, в ко­торых содержались похожие, но не идентичные версии поучений Иисуса. Теперь проанализируем сам текст поучений.

14: 1. Христианские миссионеры, пытаясь внушить мусульма­нам, что Иисус в Евангелиях якобы говорит, что он - Яхве Сава­оф, приводят в подтверждение отдельные вырванные из контекс­та двусмысленные фразы, полностью игнорируя при этом другие слова и свидетельства Иисуса, в которых он ясно и несомненно заявляет, что он - человек, посланный Богом, и покорно исполняет волю Его. Фактически это означает, что миссионеры приписывают Иисусу противоречия самому себе (да не будет!).

Приведенными здесь словами своей большой прощальной про­поведи Иисус показывает, что вера в Бога и вера в Иисуса - разные веры. Иначе бы он призвал верить только в себя в качестве Бога.

14: 2 - 3. И здесь Иисус говорит о себе как о человеке, который будет искать для своих учеников и друзей на небе обители полу­чше, из чего следует, что изначально он не знает предопределения Бога всемогущего, Которому ничего не нужно ни на небе, ни на земле искать, но известно всё и еще до творения мира.

Какие сроки имеет в виду Иисус? Если речь идет о его чудес­ном спасении от смерти, то разве он в своем вознесении на небо к Богу забрал своих учеников вместе с собой? - Нет, они остались на земле, и им еще много предстояло потрудиться и прожить немало лет. Православная Толковая Библия толкует это в том смысле, что Иисус будет забирать души апостолов после их кончины в заранее уготованные им обители Бога. Это не противоречит мусульманс­кому взгляду: принято считать, что души умерших забирает ангел Азраил, но Всемогущий может наделить правом присутствия при этом и заступничества Своих святых избранников, имеющих попе­чение об оставленных на земле учениках и последователях.

14:4-15. Иисус нигде не говорит, что Бога в этой жизни можно увидеть телесными очами, а лишь свидетельствует о том, что Бог сопутствует Своим избранникам. Поэтому он не отвечает утверди­тельно на настойчивое предложение Филиппа, а разъясняет ему, что нужно духовно «увидеть» Бога, т.е. сердцем и верой ощутить Его присутствие, ибо Всевышний ближе к нам, чем наша сонная артерия. Для того, чтобы иметь такую веру, нужно вести правед­ную жизнь, т.е. исполнять заповеди - нормы Закона Бога.

Смысл ответа Филиппу следует в ст. 15: соблюдение запове­дей, т.е. закона Бога, есть путь к Богу в Его райские обители. Роль глашатая воли Бога на земле, Его представителя, выполняет Его избранный посланник, каковым для иудеев был Иисус. Ему они должны были подчиняться как своему духовному царю, как Са­мому Богу, ибо Бог наделил Своего посланника многими полно­мочиями Своего представителя, наместника, халифа, каковых нет у обычного человека. В этом смысл кажущихся на первый взгляд загадочных слов Иисуса: «Царство мое не от мира сего». Иисус был халифом Бога для всех, кто верой воспринял его посланничество, но он не имел полномочий силой «мира сего», т.е. политически, заставлять ему подчиняться. Срок строительства Царства Бога на земле еще не пришел, и это Царство было передано другому наро­ду, как ранее предсказал Иисус¹(¹См. главу: «Устроитель Царства Бога на земле -не из потомков Иуды».). Безусловно, пророк получает от Бога полномочия быть заступником за тех, кто последовал за ним.

Нет оснований понимать слова «я в Отце» и «Отец во мне» буквально, т.е. в смысле единосущия «сына» с «Отцом», ибо даже последующие в ст. 16 слова: «я умолю Отца», однозначно исключа­ют возможность их отождествления - не Сам же Себя Яхве умо­ляет?? Здесь, как в великом множестве других мест в Евангелиях, два разных субъекта.

Или далее: «Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил мне исполнить» (17: 14). Не Сам же Себе Яхве поручил что-то исполнять?? В переносном смысле «Отец во мне» означает то же, что и в Коране: «Я ближе к вам, чем ваша сонная артерия».

14: 23 - 25. Этими словами Иисус однозначно свидетельствует, что любовь к нему - не культ лично Иисусу, а любовь к Творцу, слова Которого Иисус послушно передал ученикам.

15: 1 - 10. Каждый посланник Бога - посредник, наделенный Пославшим его важной миссией, превосходящей обычные челове­ческие возможности. В нем персонально концентрируется и благо­дать Бога, и путь к Богу, и закон Божий, и власть от Бога. Поэтому Иисус сравнивает себя с лозой винограда, без которой ветви не мо­гут жить и плодоносить. Однако свое пребывание в учениках Иисус трактует на самом деле весьма рационально: «Если пребудете во мне, и слова мои в вас пребудут» (15: 7).

Иисус, имевший плоть человека, свидетельствует, что слова «я пребуду в вас» имеют переносный смысл и означают его пребыва­ние в учениках отнюдь не в его человеческом теле, а в переносном смысле, духовно - своими наставлениями, словами, которые пере­даны ему Всевышним.

Можно, конечно, увидеть в этом и мистический смысл, но без идеи «личного воплощения» в других людях. - Иисус пребывает в своих учениках общей для всех верующих энергией, даруемой Творцом, называемой в русском языке благодатью (арабск.: баракят) - энергией, даруемой свыше, позволяющей тонко чувствовать друг друга даже на расстоянии, иметь единомыслие и единодушие, братскую поддержку и т.п. В этом смысле не только пророки Бога, но и каждый любимый человек пребывает в любящих его.

17: 1 - 26. Эта молитва следует сразу за прощальной беседой. Христианские миссионеры пытаются доказать, что Иисус говорит в ней о своем «божественном» статусе посредника между Богом и человечеством. Однако любопытно свидетельство Толковой Биб­лии, которая даже в греческом тексте видит не ходатайство посред­ника, а только просьбу: «Христос здесь о своей молитве употребляет выражение "эротан", а не "энтинханин". Первое обозначает просьбу, исполнение которой зависит от свободного решения того лица, к которому обращаются с просьбой, а второе - заступничество законно вступающего посредника, голос которо­го не может не быть принят во внимание. Притом везде в этой молитве глагол "эротан" употребляется с предлогом "пери", а не с "ипер". Этим указывается, что Христос здесь выступает не как ходатай за людей, а как просящий о людях, ему особенно близких»¹(¹Толковая Библия... т. 9. С. 469.). Удивительно, как после этого можно называть эту молитву «первосвященнической»?

Христианские комментаторы обычно делят ее на три части.

17: 1 - 5. Первая - молитва за себя. В ст. 2 - 3 Иисус говорит слова, которые миссионеры предлагают нам считать откровением Иисуса о себе как о боге: «Отче! Пришел час, прославь сына Твоего, да и сын Твой прославит Тебя, так как Ты дал ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал ему, даст он жизнь вечную».

Однако достаточно раскрыть книгу пророка Иеремии и прочи­тать, что Бог Саваоф говорит своему пророку, и вопросы о «божес­твенности» отпадают сами собой: «И простер Господь руку Свою, и коснулся уст моих, и сказал мне Гос­подь: вот, Я вложил слова Мои в уста твои. Смотри, Я поставил тебя в сей день над народами и царствами, чтобы искоренять и разорять, губить и разрушать, созидать и насаждать» (Иерем. 1:7- 10).

Обратим внимание на деталь в словах Иисуса: «всему, что Ты дал ему, даст он жизнь вечную». Из чего следует, что не Иисус явля­ется распорядителем жизни и смерти, а Бог, Который дает ему Сам только частицу Своей власти. Но и эта частица велика: через сле­дование пророку верующие обретают путь к вечной жизни в Раю.

Последующими словами Иисус и вовсе опровергает сторонни­ков своего обожествления:

«Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого ² (²То есть единственного, одного, по-гречески: «понос») истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа. Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил мне исполнить».

Не помогает сторонникам обожествления Иисуса и следующий стих: «И ныне прославь меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую я имел у Тебя прежде бытия мира».

Против их теории вновь выступает пророк Иеремия (1: 1 - 3):

«И было ко мне слово Господне: прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя: пророком для народов поставил тебя».

Для Господа Бога нет временной протяженности, Он знает все от начала и до конца. И в плане Его творения мира и Адам, и Ие­ремия, и Иисус, и Мухаммад (мир с ними со всеми) существовали до самого акта творения мира. И их праведность и святость была известна Творцу заранее, и Иисус ведет лишь речь о том, что слава его как великого посланника, известная ранее только Богу, теперь станет достоянием всего мира.

17: 6 - 19. Эта часть - молитва за учеников. Стихи 7-8 под­тверждают, что Иисус дал ученикам не то, что имел у себя, а то, что дал ему Создатель миров: «Ныне уразумели они, что все, что Ты дал мне, от Тебя есть, ибо слова, которые Ты дал мне, я передал им, и они приняли, и уразумели истинно, что я исшел от Тебя, и уверовали, что Ты послал меня».

Поставленные наряду слова «исшел» и «послал» хорошо до­полняют друг друга и свидетельствуют в своей совокупности, что «исход» Иисуса от Бога означает не какое-либо истечение, эмана­цию и т.п. из сущности Самого Бога, а просто исполнение того, что выражено словом «послал»: Бог послал, Иисус же пошел, исшел, пришел и т.п.

В стихе 9 Иисус еще раз, в дополнение к ранее сказанному, подчеркивает границы своей миссии Израилем и, соответственно, ближайшими апостолами по числу колен Израилевых. В последу­ющих стихах говорит о том, что будет после его вознесения.

17: 20 - 26. В этом же Евангелии, главе 10: 30, Иисус говорит: «Я и Отец — одно». Эта фраза обычно трактуется христиански­ми миссионерами как свидетельство о «божественной» природе Иисуса. Правда, далее в контексте Иисус опровергает их, подчеркивая, что он послан Отцом, т.е. не могут быть одним существом Пославший и посланник.

Однако здесь в стихе 21 мы находим параллельное место, где говорится о том же и в тех же терминах, но подробнее, что позво­ляет уточнить смысл предыдущего, более краткого текста. Итак, «да будут все едино, как Ты, Отче, во мне, и я в Тебе, так и они да будут в нас одно, - да уверует мир, что Ты послал меня».

Точнее и не скажешь: как мы, так и они. Сторонникам «обо­жествления» Иисуса после этих слов остается только посчитать единосущными богами и всех верующих!

Более того, здесь есть еще одно уточнение: об этом единстве говорится в связи с необходимостью людей поверить в посланни­ческий статус Иисуса. Какая тут связь? А очень простая - речь идет о единстве веры, а не единстве природы! Это же относится и к параллельному месту в Ин. 10: 30.

В стихе 24 Иисус говорит, что Бог «возлюбил его прежде осно­вания мира», и здесь нелишне опять отослать к цитате из пророка Иеремии.

Описание тайной вечери в Евангелии от Иоанна резко отлича­ется от описаний в первых трех Евангелиях и содержит важнейшие предсказания, о которых те евангелисты не знали. Из чего следует, что авторы первых трех Евангелий на вечере, описанной в четвер­том Евангелии, не присутствовали и сказанных там слов Иисуса никогда не слышали и не читали.

Также невероятно, чтобы автор изначального и подробного до мелких деталей текста описания тайной вечери в Евангелии от Иоанна не придал бы значения и проигнорировал необычные для иудеев слова Иисуса о необходимости ритуального вкушения «его тела и крови» в качестве условия личного спасения - разумеется, если бы эти слова там прозвучали! Тем не менее в Евангелии от Иоанна, единственном, которое может претендовать на свидетель­ство очевидца пасхальной вечери, таких слов нет.

Анализ текста показывает, что главы 15, 16 и 17 были вставле­ны позднее, разорвав последовательное повествование, в котором глава 18 естественно продолжает 14-ю.

В этой вставке налицо очевидные повторы того, что есть в гла­вах 13 и 14, с рядом неточностей, что свидетельствует о том, что конечный редактор текста сам не является свидетелем описанного в них события и речи Иисуса. Однако, в отличие от первых трех евангелистов, он пользовался неизвестным им древним первоис­точником с записью пророчеств Иисуса о будущем мира.

Непосредственный анализ слов Иисуса показывает, что нигде Иисус не говорит чего-либо, что можно было бы ясно истолковать в пользу теории его «обожествления», придания ему статуса не­коего глобального, божественного посредника между Творцом и мирозданием. Его статус пророка и посланника Бога неоспорим, и без послушания посланнику - халифу Бога на земле - никто не может претендовать на милость Бога. Но Иисус - человек, который даже в греческом тексте выступает не как ходатай за людей, а как проситель, не знающий, какая слава уготована в Раю даже его бли­жайшим ученикам.

В целом, без уклонения в нехарактерные для монотеизма крайности, рассмотренный нами текст сближает мусульман с христианами и указывает христианам путь к тому, кого пред­сказал Иисус.