Глава 6 Накануне великих испытаний: начало ХХ века

Глава 6

Накануне великих испытаний:
начало ХХ века

Начало двадцатого столетия ознаменовалось рядом крупных событий: экономическим кризисом, русско-японской войной 1904-1905 гг., буржуазно-демократической революцией 1905-1907 гг. Эти события не только потрясли политические основы государства, но и оказали существенное влияние на все стороны экономической жизни общества.

Самодержавный строй был вынужден пересмотреть свою аграрную политику. Прежде она основывалась на сословной обособленности крестьянства, неприкосновенности общинного строя и неотчуждаемости надельных земель. До поры до времени она устраивала и государство, и помещиков. Община обеспечивала в деревне относительнй порядок, своевременную уплату налогов, удерживала разорявшихся крестьян от ухода в город, где они потенциально становились «язвой пролетариата».

Революция 1905-1907 гг. показала невозможность проведения преж­ней аграрной политики. Самодержавие озаботилось укреплением своей социальной базы в деревне, прежде всего за счет формирования мощного слоя зажиточных крестьян-собственников. По выражению инициатора аграрных преобразований, председателя Совета министров России П. А. Столыпина, ставка отныне делалась «не на убогих и пьяных, а на крепких и сильных». С другой стороны, стала очевидной необходимость удалить из деревни наиболее взрывоопасный слой беднейшего крестьянства. Часть его неизбежно переселялась в город и пополняла ряды рабочего класса. Другую часть крестьянства правительство намеревалось переселить за Урал, на необъятные сибирские просторы.

Осуществление задуманной реформы упиралось в общественные устои. После некоторых колебаний самодержавие решилось способствовать разрушению векового общинного строя.

Столыпинская аграрная реформа

Указ 9 ноября 1906 г., положивший начало аграрным преобразованиям, носил скромное и завуалированное название «О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования». Однако на деле он вносил кардинальные изменения в отношения собственности. Все крестьяне получили право выхода из общины, которая в этом случае выделяла землю для закрепления в личную собственность. Выделившиеся из общины имели право требовать, чтобы сельские общества выделяли им вместо разрозненных полос равноценные участки в одном месте в виде отрубов или хуторов. Земля становилась объектом купли-продажи. Для выхода из общины необходимо было согласие сельского схода. Если в течение 30 дней сход не давал согласия, выход производился распоряжением земского начальника. Пропаганда против Указа от 9 ноября 1906 г. была запрещена, виновные выселялись за пределы губерний.

Государство способствовало проведению реформы. Были выделены значительные средства на переселение крестьян, на проведение землеустроительных работ, на издание книг и брошюр, разъяснявших суть распоряжений правительства. В 1906-1907 гг. указами царя некоторая часть государственных и удельных земель была передана Крестьянскому банку для последующей льготной продажи крестьянству. Это должно было несколько ослабить земельную тесноту и социальную напряженность в деревне.

Однако несмотря на прилагаемые усилия, реформа продвигалась довольно вяло, особенно в нечерноземных губерниях. Крестьяне не торопились выходить из общины и закреплять землю в личную собственность. Это беспокоило царских чиновников. В циркуляре земским начальникам, например, уфимский губернатор писал: «со времени издания закона 9 ноября 1906 года по 1 января 1908 года заявлений о выходе из общины по отдельным земским участкам поступило настолько мало, что я не могу не обратить на это особого внимания...»

Соответственно мало поизводилось сделок и по купле-продаже земли, закрепленной в личную собственность. К осени 1908 г. во всей Уфимской губернии их было совершено всего 184, в том числе 6 — в Мензелинском уезде. Так, нотариус Уфимского окружного суда в г. Мензелинске Л. А. Новоселецкий сообщал, что на его участке лишь три человека продали в общей сложности 15 дес. за 240 руб. Да в Александро-Карамалинской волости тремя домохозяевами было продано 12 дес. земли по 25 руб. за десятину. Продавцами при этом выступали люди, которые уже давно не занимались сельским хозяйством. Они не преследовали далеко идущих коммерческих целей, а просто избавлялись от своих наделов. А вот купили землю зажиточные крестьяне, заботившиеся об увеличении своего хозяйства.

Подвергаясь нападкам со стороны и правых, и левых политических сил, общинное устройство деревни стало постепенно разрушаться. За девять лет (1907-1915 гг.) по Уфимской губернии о выходе из общины и укреплении земли в частную собственность заявили 65833 домохозяина, а фактически это сделали 48294 домохозяина (или 15% общего количества крестьянских надельных дворов). В Мензелинском уезде таковых было 5629 домохозяев (около 8%).

Выходили из общины две основные категории сельского населения — бедняки и зажиточные крестьяне. Первые из них после выхода из общины часто продавали свои наделы и в поисках лучшей доли переселялись либо в город, либо в Сибирь. За период выхода указа с 9 ноября 1906 г. до 1 января 1915 г. продала свои наделы пятая часть бывших общинников. Покупателями этой земли являлись главным образом зажиточные крестьяне. Увеличивая и развивая свои хозяйства, они становились главными производителями товарного хлеба в стране.

Впрочем, и многие средние крестьяне решались на выход из общины. В

Основной формой единоличного землеустройства в Восточном Закамье являлись отруба, в меньшей степени — хутора. Образовывались они или на надельной крестьянской земле, или на земле Крестьянского поземельного банка. Банк, скупавший земли у помещиков, башкир-вотчинников и Удельного ведомства, выступал как бы финансовым рычагом новой аграрной политики. Большая работа выполнялась и землеустроительными комиссиями по обмеру земли, составлению планов, постановке межевых знаков и т. д.

Так, 9 ноября 1909 г. крестьяне дер. Шунак Ново-Спасской волости в количестве 56 домохозяев собрались на сход с целью обсуждения проекта выдела земли своим семерым однообщественникам. При взаимном согласии земля (более 14 десятин) переходила в единоличное владение выделяющихся с осени 1910 г., то есть с момента уборки озимого хлеба. План раздела был составлен землемером Сальниковым грамотно, возражений у обеих сторон не возникло. Решение о выделе земли было единогласно принято сельским сходом и без проволочек утверждено земским начальником. В октябре 1912 г. столь же организованно был произведен выдел надельной земли пятерым крестьянам с. Ляков Языковской волости.

В целом к 1913 г. в Мензелинском уезде переселились на хутора 158 крестьянских хозяйств. Наибольшее количество таких переселений было проведено в волостях: Мензелинской (47 хозяйств), Акташской (24), Александро-Карамалинской (18), Заинской (16) и др. Большинство хозяйств получили денежную ссуду — всего на сумму 12766 руб.

Неправильно было бы утверждать, что на хутора переселялись только богатые крестьяне. Основная масса хуторян имела земли по 15–20 десятин, почти половина из них располагали только одной лошадью. Маломощные хозяйства были вынуждены арендовать землю, заниматься промыслами и даже батрачеством. Хуторское хозяйство приживалось с трудом, прежде всего в силу новизны, хозяйственной и бытовой неустроенности. Тем не менее, на карте Мензелинского уезда появляются новые поселения: выселок из дер. Медведевой (Старо-Мелькенской волости) — 9 дворов; пос. Ново-Абдулово (Бишинды-Останковской волости) — 7 дворов; хутор Токтамышь (Богодаровской волости) — 56 дворов; хутора Киршиных (близ дер. Казанчиной) — 1 двор; Карманов — 3 двора; Колесников — 4 двора (Амикеевской волости) и др.

Далеко не везде столыпинская реформа протекала мирно. В 1909 г., например, в деревне Ахметево происходили столкновения между выделявшимися на отруба и отстававшимися на месте крестьянами. Их причинами являлись земельные и имущественные споры. В 1911 г. в с. Акташ прибывших в село землемеров общинники к работе не допустили. Причину этого объяснили тем, что хуторянам и отрубникам без согласия общества были отведены самые лучшие и близкие к селу земли. Крестьяне вели себя решительно и заявили, что в случае, если землемеры приступят к выделению земли, то их изобьют и переломают все инструменты. Однако местная администрация решила провести размежевание во что бы то ни стало и прислала для защиты землемеров 35 полицейских стражников.

В с. Багряж Троицкой волости 10 мая 1914 г. произошел пожар, во время которого сгорело 23 двора и 8 амбаров крестьян, закрепивших землю в частную собственность. Причиной пожара был поджог. В целом по Уфимской губернии за период с 1908 по 1913 гг. от поджогов произошло 536 пожаров. Как тут не провести аналогию с современной ситуацией, связанной с возникновением и укреплением фермерских хозяйств. Только, как нам кажется, прежние хуторяне все же пользовались большей защитой властей, чем нынешние фермеры.

Были, конечно, со стороны чиновников и злоупотребления. Чаще всего это было связано с хищением денежных средств, предназначенных для выдачи в ссуду переселявшимся на хутора крестьянам. Так, непременный член Мензелинской уездной землеустроительной комиссии Бурмистров выдал 22-м домохозяевам дер. Миловки ссуду по 50 руб. каждому, а в ведомости указал, что они получили по 150 руб. на хозяйство. Кроме того, он составил фиктивную ведомость на выдачу 20 домохозяевам пос. Абдуллинского Байсаровской волости ссуду по 150 руб. на хозяйство. В действительности же крестьяне этих денег не получили. А вот Бурмистров присвоил себе таким путем 45125 рублей. Дело это получило огласку и имело для чиновника неприятные последствия.

Как и по всей стране, столыпинская реформа в крае не была полностью проведена в жизнь. Этому способствовали и природная осторожность российского крестьянства ко всяким новшествам, и его коллективистская психология, и нерасторопность властей, и, может быть, самое главное — начавшаяся первая мировая война. Тем не менее, реформа привела к заметному перераспределению земельной собственности, помогла становлению слоя экономически сильных крестьян.

Структура землевладения в Мысово-Челнинской волости в первые полтора десятилетия действительно сильно изменилась. Уменьшилась, в частности, собственность казны, а также Удельного ведомства (в четыре раза). Зато размеры частного землевладения увеличились почти в пять раз и достигли 9,3 тыс. десятин. Большое значение приобрели в волости и крестьянские товарищества, имевшие в своем распоряжении 5,3 тыс. десятин земли.

Среди частных землевладельцев заметно возросло количество крестьян. Причем по размерам земельного владения и объему производимой продукции многие из них стали сравнимы с помещичьими и купеческими хозяйствами. Так, на 1 июля 1913 г. в Мензелинском уезде был составлен список из 2232 человек, обладавших крупными земельными участками. Открывала этот список дворянка Хвищинская (7570 дес.), а закрывал крестьянин Морозов (10 десятин). В целом же крестьян-собственников было там отмечено 1970 человек (88,3% от общего количества). Некоторые из них владели довольно большими участками земли. Таковыми из крестьян были: Хусаинова (300 дес.), Киршин (250 дес.), Филиппов (250 дес.), Бочкарев (192 дес.), Красильников (149 дес.), Байчурин (111 дес.) и др. Большую часть земли они обрабатывали сами, а остальную выгодно сдавали в аренду малоземельным крестьянам.

Однако в своей основной массе положение крестьянских хозяйств было довольно ровным. В этом можно убедиться на примере Мысово-Челнинской волости. В первое десятилетие XX века благодаря усилиям государства и особенно земства возросла экономическая помощь крестьянам, улучшилось их снабжение более производительными орудиями труда и сельскохозяйственными машинами. Однако урожайность хлебов в крестьянских хозяйствах увеличивалась очень медленно. Лишь в благоприятном 1913-м году земледельцы Мысовых и Бережных Челнов, Орловки, Мироновки, Сидоровки, Боровецкого собрали по 100 пудов ржи с десятины. Однако средняя урожайность этой культуры за период с 1908 г. по 1913 г. составила лишь 58 пудов (9,3 центнера с гектара). В 1907 г., 1912 г. и 1914 г. урожайность была ниже среднего показателя, а в 1906 г. и 1911 г. в крае был сильный голод. Все это свидетельствовало о том, что наряду с серьезными подвижками и достижениями в земледелии (особенно крестьянском) сохранялись и серьезные проблемы.

Одной из особенностей Мысово-Челнинской волости было то, что в ней сравнительно быстро возрастало количество хозяйств, порывавших с земледелием. В 1913 г. в Бережных Челнах было 50 беспосевных хозяйств и 46 — без всякого скота. В Мысовых Челнах таковых было соответственно 32 и 61, в Орловке — 30 и 69. Это объяснялось тем, что многие крестьяне переключились на занятия ремеслом, в промышленных заведениях, хлебной торговле, судоходстве и т. д. Многие челнинские жители получали высокий и стабильный доход, сдавая землю в аренду хлеботорговцам и промышленникам для размещения хлебных амбаров и лабазов, торговых помещений, контор. Так, например, у Кривоножкиной арендовал участок усадебной земли торговый дом «И. Г. Стахеева наследники», у М. М. Ерышкановой — Я. И. Забродин и А. Г. Поляков, у Д. И. Молчанова — И. Н. Щербаков, у С. И. Ерышкановой — Г. С. Халфин, у Ф. А. Ерышканова — Ш. Зайнашев, у Е. Кривоножкиной — Б. Бикмухаметов, у П. Г. Судакова — Ф. С. Рыбкин и т. д. Широко практиковали сдачу земли частным лицам и торговым домам крестьяне сел Мысовые Челны, Орловка и др. В целом по Мысово-Челнинской волости сдавалось в аренду земли доходностью почти в 8 тыс. рублей.

В развитии помещичьего хозяйства сохранялись те же тенденции, что и в конце XIX века: оно продолжало сокращаться. Революция 1905-1907 гг. значительно ускорила этот процесс. В целом по Уфимской губернии за период с 1904 г. по 1915 г. количество дворянских земель сократилось вдвое. Напуганные прошлыми аграрными беспорядками и перспективой будущих, помещики активно продавали свои имения Крестьянскому поземельному банку, купцам, крестьянам.

Тем не менее, многие помещики приспособились к новым условиям и чувствовали себя уверенно. Среди отмеченных в Мензелинском уезде в 1913 г. 147 частновладельческих хозяйств помещичьи имения отличались наличием большого количества земли, скота, недвижимого имущества. Среди наиболее крупных из них можно отметить владение В. Ф. Маланьичева (сельцо Добромышь Троицко-Юсупкинской волости) — 3949 десятин земли и 1533 голов скота, Мельгуновых (дер. Алькино Ново-Спасской волости) — 3119 десятин земли и 291 голов скота, наследников Пальчикова (село Александро-Карамалы) — 2157 дес. земли и 97 голов скота, В. М. Высоцкой (село Останково Бишинды-Останковской волости) — 1250 десятин земли и 192 головы скота, В. А. Татищева (село Князево) — 1032 десятины земли и 151 голов скота. В числе крупнейших землевладельцев можно было бы отметить также помещиков Молоствова, Чукашева, Останкова, Катанского, Ружевского, Белицкого и др. Урожайность зерновых в помещичьих хозяйствах была выше, чем в крестьянских. Многие помещики содержали промышленные заведения — винокуренные, поташные и конные заводы, мельницы и т. п., приносившие им дополнительно немалые доходы.

На фоне уменьшения помещичьего землевладения в первые полтора десятилетия XX века продолжало быстрыми темпами возрастать землевладение купеческое. Несомненное лидерство эдесь принадлежало Стахеевым. Они имели участки земли и недвижимое имущество в нескольких волостях уезда — Мысово-Челнинской (с. Бережные Челны, д. Тогаево), Афонасовской (имение Святой Ключ), Заинской (пригород Заинска, село Поручиково), Старо-Каширской (села Ново-Никольское и Шарлама), Сухаревской (село Смыловка), Токмакской (село Аксарино), Языковской (село Языково). Общее количество земли, принадлежавшей в уезде многочисленным представителям династии Стахеевых, составляло около 25 тыс. десятин. Эффективно хозяйствовать на земле им помогала опора на многомиллионный семейный капитал, а также постоянная «подпитка» за счет прибыли, получаемой в результате торговли хлебом, нефтепродуктами и т. д. Располагали земельной собственностью и некоторые другие лица, занимавшиеся торгово-промышленной деятельностью. При дер. Иванаевой (Макарьевской волости) одно из таких владений принадлежало купцу М. Саитбатталову. Оно состояло из 144 десятин земли, 111 голов скота и другого имущества. Крупнейшим собственником являлся и инженер-технолог И. П. Ушков. При дер. Старые Клянчи (Языковской волости) он имел 1174 десятин земли, 75 голов скота.

Как видим, категории индивидуальных земельных собственников были самыми разнообразными. Однако господствующая тенденция заключалась в перераспределении земли в пользу крестьян, купцов, мещан, промышленников. Многие из этих владельцев проживали в соседних губерниях — Казанской, Вятской, Самарской. Небезынтересно будет узнать, что среди землевладельцев было и несколько иностранцев. Так, в Мензелинской волости участком в 16,5 десятин владел австрийский подданый Адольф Турцер, в Языковской волости — французский гражданин Илья Брюэр. К этому факту и власти, и жители уезда относились спокойно — земля куплена на законных основаниях, налоги уплачиваются аккуратно.

Удельное ведомство хотя и сократило в Челнах и их окрестностях свои земельные владения, все же наиболее доходные оброчные статьи сохранило за собой. В общей сложности оно сдавало в аренду 46 земельных участков для размещения амбаров, торговых заведений, трактиров, кузниц, пристаней, мельниц и т. д. Сумма доходности исчислялась при этом многими тысячами рублей.

Активно занимались скупкой земли банки, прежде всего, Крестьянский поземельный банк. При с. Мысовые Челны Крестьянский банк имел 1745 десятин земли, в Бетькинской волости — 347 десятин. В дальнейшем эта земля на довольно льготных условиях продавалась крестьянам. Небольшой земельной собственностью (4 десятины) при с. Мысовые Челны обладал и Государственный банк.

На фоне увеличения частного землевладения (индивидуального и коллективного) сокращался удельный вес государственной собственности. В основном в собственности казны оставались лишь леса. В Макарьевской волости это были Боровецкая роща, Ильбухтинская и Шильнинская лесные дачи (общей площадью 8440 десятин), в Бетькинской волости — Бетькинская, Верхне-Авлашская и Мелекесовская дачи (5734 десятины) и др. Справедливости ради надо признать, что именно благодаря заботам казны и Удела леса в наших краях не были истреблены полностью и сохранились до наших дней.