I. Словообразование в современном немецком языке 5 § Учение о словообразовании как лингвистическая

Введение

Вопросам словообразования немецких слов посвящено немало работ как зарубежных, так и отечественных исследователей (Е.В. Розен, Б.А. Серебренников, Л.И. Илия, Е. Коэльвель), изучавших словообразовательные возможности немецкого языка как в историческом плане, так и с точки зрения современного состояния языка. Однако в этой области лингвистики имеется еще ряд вопросов, не получивших до сих пор достаточного освещения.

Актуальность исследования определяется развивающейся тенденцией современного немецкого языка к упрощению. Огромную часть сегодняшней лексики составляют всевозможные сокращения, аббревиатуры и акронимы, проникшие во все пласты словарного состава английского языка. В сегодняшнем английском языке большое место занимают односложные и двусложные слова, а более длинные воспринимаются как нечто инородное.

Цель и задачи исследования. Цель данной курсовой работы состоит в исследовании сокращения как способа словообразования. Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи:

• 
  охарактеризовать учение о словообразовании как лингвистическую дисциплину;
  
• 
  рассказать об изменениях в лексике флективных языков и истории процесса аббревиации;
  
• 
  осветить основные способы и средства словообразования в современном немецком языке;
  
• 
  рассмотреть сокращения в современном немецком языке;
  
• 
  выявить сущность сокращения как способа обогащения языка;
  
• 
  определить основные проблемы перевода немецких сокращений на русский язык.
  

Данная курсовая работа состоит из введения, двух глав, объединяющих шесть параграфов, заключения и списка литературы.

1. 
   Словообразование в современном немецком языке
   

1. 
   Учение о словообразовании как лингвистическая дисциплина
   

Главные задачи словообразования как раздела языкознания таковы:

1) установить, является ли слово производным в современном языке (на синхронном уровне),

2) определить, от чего и с помощью чего образованно данное производное слово.

До недавнего времени словообразование рассматривалось, (а также рассматривается и сейчас) либо как часть грамматики, либо как часть лексикологии.

В пользу отнесения словообразования к грамматике высказываются следующие доводы:

1. словообразование использует средства (например, аффиксы) аналогичные морфологическим средствам, используемым в словообразовании (грамматические флексии), т.е. в грамматике;

2. словообразовательные процессы связаны с переходом слова из одной части речи в другую или из одного лексико-грамматического разряда в другой.

В пользу отнесения словообразования к лексикологии высказывают следующие доводы:

1. в результате словообразовательного акта образуется лексическая единица;

2. словообразование – средство пополнения словарного состава языка.

Очевидно, доводы в пользу отнесения словообразования к грамматике и доводы в пользу отнесения словообразования к лексикологии вполне убедительны. Однако, тесно соприкасаясь, как с грамматикой, так и с лексикологией, словообразование не принадлежит целиком ни тому, ни другому аспекту лингвистической науки. Словообразовательный акт приводит к новой лексической единице.² Действительно, лексическая единица – это предмет лексикологии, но только в той мере, в какой она является частью готового словарного состава, а не как единица словообразовательной системы, и, тем более, не как результат словообразовательного акта. Словообразование – говорят сторонники отнесения этого аспекта к лексикологии, средство пополнения словарного состава. Однако это лишь одна из сторон словообразования и значение словообразования не ограничивается пополнением словарного состава языка. В современных развитых странах словообразование представляет собой саму форму функционирования языка и так же, как грамматический строй, есть необходимая форма организации и функционирования словарного состава. Для языка с развитой словообразовательной системой словообразование есть необходимое условие его функционирования, а не просто средство пополнения словарного состава. Более того, для немецкого языка словообразовательные средства являются гораздо более многочисленными и в своей совокупности более важными, чем морфологические средства.

Мы можем говорить о выделении словообразования в самостоятельный аспект науки о языке, т.е. мы можем говорить о словообразовании, наряду с грамматикой и лексикологией, а не о словообразовании как части грамматики и лексикологии. Это происходит в том случае, когда у него есть свой собственный объект исследования. Есть ли такой объект у словообразования? Есть. Это – производное слово, образованное в результате аффиксации, конвертирования, словосложения, сокращения или какого-либо другого словообразовательного акта.

Итак, словообразование – автономная лингвистическая дисциплина. Этот факт очень важен при изучении процессов словообразования, в нашем случае сокращений и аббревиации, в рамках грамматики получают наиболее полное освещение одни аспекты, в рамках лексикологии – другие, при этом аспекты, наиболее специфичные именно для словообразования, остаются без должного внимания.

Поскольку словообразование характеризуется многосторонними и весьма тесными связями с такими разными участками строения языка как грамматика, лексика и морфология, включение его в какую – либо одну из названных дисциплин неизбежно суживается ракурс рассмотрения словообразовательных явлений. Так, при отнесении словообразования к грамматике страдает, по всей видимости, лексико-семантический аспект исследования, а при включении словообразования в лексику – формальный или структурный. Любое однобокое рассмотрение процессов словообразования перестает отражать фактическое положение дел и существенно ограничивает собственную проблематику словообразования.

Из всего сказанного выше очевидно, что словообразование сегодняшнего немецкого языка является отдельной дисциплиной со своими противоречиями и проблемами, одной из таких проблем являются процессы и причины сокращения и аббревиации, о чем говорит столь малое количество источников, посвященных этим явлениям.

2. 
   Изменения в лексике флективных языков.
   История процесса аббревиации
   

Важнейшим уровнем языковой системы является лексика, которая отражает и запечатлевает окружающую человека действительность, его внутренний мир и может стимулировать поведение носителей языка. Словарный состав национального языка фиксирует и передает от поколения к поколению специфику этносоциокультурных норм, поддерживая, таким образом, преемственность и устойчивость этнического менталитета.³ Изучая особенности словоупотребления, можно диагностировать состояние духовного здоровья этноса и в какой-то мере даже прогнозировать его эволюцию – при условии адекватной оценки фактов, последовательной их регистрации и установления направленности динамики. Вопрос о языковой изменчивости, представляющий постоянное качество языка, является вопросом о сущности языка. Наиболее наглядно языковой динамизм выступает при рассмотрении языка при временной, исторической перспективе.

Системность лежит в основе методики изучения языковых явлений, направленной на их рассмотрение как динамического компонента языковой структуры, то есть исключительно с точки зрения его роли в организации целого. Не отдельные изменения приводят к изменению системы в целом, а, наоборот, история системы, обусловленная присущими ей противоречиями, определяет историю отдельных фрагментов системы, то есть, чтобы восстановить историю системы и представить систему как таковую, необходимо обратиться к единичным фактам, к отдельным изменениям в их совокупности. С другой стороны, само наблюдение за данными факторами, выражающими и манифестирующими эволюцию языка, позволяет различить общие тенденции и отклонения от них, регулярные сдвиги и сдвиги частного характера, явления профилирующие и ограниченные и т.д. В силу качественной неоднородности наступающих изменений одни из них имеют прямое отношение к перестройке языка в целом, другие как бы скользят по ее поверхности, оставаясь на периферии системы, или даже вообще ее не затрагивают.

Наблюдения за тенденциями, происходящими в языке, имеют очень давнюю историю. Спор античных грамматистов о соотношении аналогии и аномалии, попытки “рационалистов” объяснить разнообразие языковых фактов действием законов логики, вскрытие диалектической природы языка В. фон Гумбольдтом видевшего диалектику языка в существовании антимоний и считавшего, что язык как целое состоит из противоречащих друг другу понятий, именно эта противоречивость и определяет характер языка; исследование взаимодействия звуковых законов с “давлением системы” и др. в сравнительно-историческом языкознании XIX в. предвосхитили споры, разгоревшиеся в ХХ в. с появлением взгляда на язык как на определенную систему. Это происходило на фоне общего поворота науки ХХ в. от “атомистических” к “холистическим” воззрениям, то есть к признанию примата целого над частями и всеобщей связи явлений.⁴ Большую роль в выработке подобного подхода к языковым явлениям сыграли идеи И.А. Бодуэна де Куртенэ о роли отношений в языке, о разграничении статики и динамики, внешней и внутренней истории языка и т.д. Ф. де Соссюр рассматривает язык как систему, в которой следует разграничивать ее внутреннюю структуру и внешнее функционирование. Вслед за Соссюром многие исследователи ставили знак равенства между понятиями “система” и “язык”, желая лишний раз подчеркнуть факт системности языка.

Понятие системы языка, представляющей собой не только то, что есть в языке, в его нормах и речевых проявлениях, связано, прежде всего, с определением ее открытости и гетерогенности. Нет, и не может быть такого языка, который реализовал бы все свои возможности, исчерпал бы все свои ресурсы. Система делает язык устойчивым в условиях функционирования и реализации и в то же время определяет пути его развития. Однако многие языковые изменения не образуют постоянной восходящей линии, связанной с рассматриваемым процессом. Убеждение в том, что язык – историческое и динамическое явление, порождало в практике языкознания различные теории, отличительной особенностью которых были односторонний подход к проблеме и неспособность вполне удовлетворительно объяснить причины и характер развития языка. Так, на первых этапах становления сравнительного языкознания присутствовала точка зрения, что известные науке языки пережили период своего расцвета в глубокой древности, а ныне они доступны изучению только в состоянии своего разрушения, постепенной и нарастающей деградации. Данное положение, впервые высказанное Ф. Боппом, получило дальнейшее подтверждение у А. Шлейхера, который писал: “В пределах истории мы видим, что языки только дряхлеют по определенным жизненным законам, в звуковом и формальном отношении. Языки, на которых мы теперь говорим, являются, подобно всем языкам исторически важных народов, старческими языковыми продуктами. Все языки культурных народов, насколько они нам вообще известны, в большей или меньшей степени находятся в состоянии регресса”. Эта теория, объявляющая исторический период существования языка периодом старческого одряхления и умирания, сменилась затем целым рядом других. Среди них следует выделить так называемую “теорию удобства”: стремление к удобству, экономии речи и вместе с тем небрежность говорящих все увеличиваются, поэтому унификация языковых форм приводит к разложению. Новое и оригинальное понимание принципа экономии, управляющего развитием языка, представил А. Мартине, который рассматривал данный вопрос с позиций функциональной лингвистики.⁵

Хотя тенденция к экономии языковых средств изначально присуща языку, проявляется во всех языках и потому может быть названа универсальной, реализуется она по-разному, на разных языковых уровнях, в разных микросистемах; пути и скорость ее проявления зависят от типологических характеристик самого языка.⁶ Типологически индоевропейский язык-основу и развившиеся из него диалекты можно, в общем, отнести к языкам синтетического, номинативного, флективного строя (согласно морфологической классификации). В разные периоды некоторые языки индоевропейской семьи отступали от общей модели, обретая черты, не свойственные семье в целом. Языки индоевропейских народов Западной Европы в большинстве своем демонстрируют утерю флективности, переходя к аналитическому строю, как, к примеру, английский, французский. Практически вся известная нам история развития индоевропейских диалектов с момента первых исторических свидетельств их существования проходит под знаком упрощения морфологической системы языка, утери флексии и грамматической изменяемости слова. В первом тысячелетии до нашей эры средняя степень флективности индоевропейской морфологии (древнегреческий, латинский, санскрит) была намного выше, чем уровень современных языков семьи (английский, французский, русский, хинди и др.).

На протяжении всего исторического периода существования индоевропейские языки идут путем сокращения флективных форм. Утеря таких важных элементов индоевропейской системы морфологии, как показатели падежа, рода, типа склонения, сопровождается выработкой аналитического строя языков нового времени. Среди наиболее распространенных способов замены флективных конструкций на аналитические можно назвать, во-первых, слияние форм с разными значениями в одну, и, во-вторых, выработка новых форм с использованием служебных слов. Типы именного склонения унифицируются: в старофранцузском их еще три, в современном французском языке склонение отсутствует. В области глагольного словообразования происходят сходные процессы – в результате уподобления формы сливаются или же преобразуются в аналитические конструкции со служебными словами и вспомогательными глаголами. Одной из наиболее характерных в плане экономии можно назвать, например, в данных условиях всегда наблюдавшееся стремление к синтетическому сжатию обозначений словосочетаний.

Уже в древнеанглийском языке наблюдается тенденция к упрощению индоевропейской флексии: в позднем древнеанглийском уподобляются личные глагольные окончания, исчезают остатки двойственного числа, в среднеанглийском происходит унификация форм именного склонения, и, следовательно, стирание родовых противопоставлений. В современном английском языке имеется только две падежные формы, основная и притяжательная (образуемая агглютинацией), не существует категории рода, категория числа отделена от падежа. В целом, в английском языке на ранних этапах его существования указанная тенденция проявилась на фонологическом уровне, а позднее сказалась и на системе словообразования, да и на строе языка в целом. В немецком языке это выразилась, прежде всего, в редукции падежных окончаний, хотя характерной особенностью немецкого языка и сейчас остается сохранение словообразовательных суффиксов и широкое развитие системы словопроизводства с помощью аффиксации и словосложения даже на самых новейших этапах его развития.⁷ В славянских языках тенденция к экономии начала складываться еще на стадии праславянского языка, когда значительно упростился консонантизм, получила значительное распространение в аблауте ступень редукции, сократились грамматически сложные образования, упростились и также сократились формы образования системы прошедших времен. В тот же период все древние дифтонгические сочетания перешли в монофтонги, упростились группы согласных. В старославянском уже слабеет значение двойственного числа, происходит унификация систем окончаний разноосновных имен, формируются аналитические глагольные формы, такие, как сослагательное наклонение, перфект, плюсквамперфект. В древнерусском языке отмечаются схожие процессы, и, таким образом, в современном русском языке структура морфологии содержит уже только 2 числа, стерлось противопоставление прошедших времен, унифицировавшись в причастной форме на – л, звательный падеж слился с именительным, а косвенные падежи многих типов склонения также проявляют тенденцию к слиянию. Происходит процесс сокращения и постепенного отмирания флексии, т.е. экономия языкового выражения (см. сравнительную таблицу некоторых морфологических категорий имени и глагола в индоевропейских языках⁸):

Таким образом, исторические изменения языковой системы в наибольшем степени касаются лексикона как её самого «мобильного» компонента. Но они могут затрагивать и другие компоненты – фонологический, морфологический и синтаксический. Изменения в морфологическом строе языка (включая и систему формообразования, и систему словообразования) могут быть следующих видов: изменения в инвентаре грамматических категорий, перестройка внутренней структуры грамматической категории, изменения в морфологическом типе языка, перестройка морфемной структуры слова.⁹ Скорость языковых изменений различна в каждой из групп индоевропейской семьи. В тюркских языках – языках агглютинативного строя – экономия проявляется, например, в явлении сингармонизма и упрощении артикуляции в процессе изменений согласных. Проявлением тенденции к экономии в языках изолирующего типа, к которым относятся китайско-тибетские языки, выступает и эризация. Сокращения слов в этих языках были редкими, поскольку редкими были многосложные слова, т.к. данные языки можно назвать изначально слоговыми (слог в них – это и основная фонетическая единица, а его граница является одновременно и границей морфемы, и границей слова; и морфема, и слово (корневая морфема) может употребляться как корневое слово). Сфера сокращений, поэтому ограничивалась лишь именами собственными – людей и географических точек. В инкорпорирующих языках (например, в чукотско-камчатских) экономия языковых средств имеет место на уровне синтаксиса предложения: например, глагол-сказуемое может инкорпорировать дополнение; кроме того, путем свертывания двух или нескольких членов предложения в одно слово заменяется целая синтаксическая конструкция или выражается определенный оттенок значения. На уровне словообразования одни и те же аффиксы употребляются в разных частях речи и для образования разных частей речи. Аббревиация в этих языках – явление недавнее; в основном сокращенные единицы заимствуются уже готовыми (в чукотском – из русского языка, в языках индейцев Северной Америки – из английского).

Собственно аббревиация как одна из реализаций языковой тенденции к экономии считается, пожалуй, самым “молодым” способом словообразования, получившим особенно широкое распространение в основном в европейских языках ХХ в. (независимо от типа, к которому эти языки принадлежат). Все же в этом плане, с одной стороны, можно определить некоторые особенности создания и функционирования аббревиатур в зависимости от типа, к которому принадлежит тот или иной язык, а с другой – выявить универсальные с точки зрения типологии языков и времени создания языковые факты.

Начало процесса сокращения слов относится к глубокой древности. Аббревиатура в разных видах записанной речи так же стара, как сам письменный язык. Аббревиация (от лат. abbrevio – сокращаю) ведет свою историю от шумеров, чья письменность считается первой из зарегистрированных на Земле (IV в. до н.э.).¹⁰ Сам термин élleipsis, означающий упущение, пропуск, был создан и употреблялся в риториках и грамматиках Древней Греции во II-III вв. до н.э наряду с шумерским (IV в. до н.э.). Под этим термином подразумевалось и сокращение средств языкового выражения, особенно в структуре предложения, краткость которого по сравнению с полным или логически правильным представляла собой незаконченность или сокращенность. Античные ученые и риторы полагали, что вновь образованные сокращенные единицы имели другую эмоциональную окраску по сравнению с теми полными вариантами этих единиц, которые традиционно выражали данное значение. Считается, что греки впервые обратили внимание на то, что эллиптические слова могут использоваться в качестве языкового средства влияния и воздействия на адресата речи; Кроме того, они делали различие между риторическим и грамматическим эллипсисом. В современном английском языке развилось сокращение Xmas hri’stos, X < chi, p.Chr.n. < post Christum natum (от рождества Христова).

Аббревиация получала широкое распространение. Римские юристы, например, так часто прибегали к суспензии, что были составлены своды сокращений (Notae iuris), которые дошли впоследствии до средневековья. Метод контрактуры, т.е. сокращение слова с помощью его начальных букв и окончания, греки использовали вначале для сокращенного написания так называемых Nomina sacra (священных имен) cр.: ths < theos (бог). Римляне заимствовали эту систему и применяли ее и для обозначения обычных понятий ср.: frs < fratres (брат), gra < gratia (благодарность). Условное обозначение сокращения (черта над аббревиатурой) сменила примерно в 3 в. н. э. обычную ранее точку. Единицы заимствовались также и из скорописи, ср.: esse (быть) < est (есть). Уже в позднем римском курсиве использовались почти все виды аббревиатур, которые в средние века получили дальнейшее распространение, в особенности в юридических, медицинских и богословских текстах. Английское слово pound, обозначаемое графически £, восходит к латинскому слову libra, а pence, обозначаемое d – к латинскому слову denãrius. Кроме того, достаточно длинные и громоздкие латинские фразы были сокращены до одного-двух значимых слов и в таком виде вошли в современные языки, в частности, английский. Основная сфера применения подобных сокращений – официальный стиль и юриспруденция, ср.: ad prot < ad protocollum (к занесению в протокол), int. al. < inter alia (в числе прочего), s.l. < secundum legem (в соответствии с законом) и т.д. Влияние латинского языка на становление и развитие словарного состава языков индоевропейского ареала широко известно – латынь вплоть до XIX столетия была международным языком науки, техники, медицины, биологии, фармакологии. И в настоящее время латинские и греческие морфемы используются для создания новых научных и технических терминов. Особенно много латинизмов в языке юриспруденции, биологии, истории, философии, филологии, психологии, математики, химии, экономики, педагогики. Система медицинской терминологии составила комплекс взаимосвязанных терминов очень большого числа медико-биологических, клинических и фармацевтических дисциплин, где анатомическая и гистологическая номенклатуры, охватывающие все наименования анатомических и гистологических образований, являются одной из основных групп. Современная “Международная анатомическая номенклатура” “Nomina anatomica” названа Парижской или PNA, принятая на международном конгрессе анатомов в Париже в 1955 г., составлена целиком на латинском языке. В русский язык латинские названия переходят, либо в неизменном виде, либо путем калькирования, в форме лексико-графических сокращений, ср.: ЭКГ [э-ка-гэ] < электрокардиограмма, ЭЭГ [э-э-гэ] < электроэнцефалограмма, АТФ [а-тэ-эф] < аденозинтрафосфорная кислота АКТГ [а-ка-тэ-гэ] < адренокортикотронный гормон.

На основе анализа Латинско-русского словаря [ЛРС, 1976] было установлено, что в латинских текстах чаще всего встречаются однобуквенные сокращения U. < Urbs = Roma, b < bonus, bene в 54% случаев, двухбуквенные P.R. < popubus Romanus, R.P. < res publica, T.P. < tribunicia potestas (36%), трехбуквенные D.P.S. < de pecuniā suā (на свои средства), O.M.N. аббревиатуры, единственным отличием была точка в конце единицы, ср.: HAR. < harnspex, IM. < imperium, imperator, IDQ < iidemque и др. Несмотря на то, что количество сокращенных единиц составило только 0,5% от всего лексического фонда зафиксированного в данном словаре, вероятно, уже можно говорить о сокращении как одном из способов словообразования. Сравнительно небольшой процент зарегистрированных единиц объясним тем, что многие аббревиатуры не находились в тех литературных памятниках, которые послужили основой словаря. Из четырех пяти тысяч первоначальных слов, составляющих основу современного французского языка, около трех тысяч восьмисот – латинского происхождения. По сравнению с исходными единицами они стали более короткими и глухими в силу закона наименьшего усилия, приводящего к сокращению слов, и к развитию аналитических процессов. Анализ наиболее достоверных лексикографических источников, свидетельствует также о том, что сокращениями пользовались в течение всего переходного периода от англосаксонского к современному английскому языку.

Причина появления и распространения аббревиального способа словообразования в латинском языке лежит в проявлении общеязыковой тенденции к экономии и связана с необходимостью фиксации новых фрагментов общественного опыта лексическими средствами. При этом аббревиация оказывалась одним из способов, отвечающих прагматическим установкам словопроизводства. Являлась ли аббревиация способом словообразования, получившим распространение на территорий древних государств, в частности Римской империи, можно судить лишь по достаточно многочисленным литературным памятникам, однако не отражающим особенности и характеристики всего национального языка, поскольку коммуникация в социуме не может проходить только в форме письменного общения, ее вербальный аспект чрезвычайно важен для функционирования любого языка. Язык существует только в обществе и мире людей, и каждый языковой процесс и явление находит свое отражение и преломление на всех уровнях языковой системы; начинаясь в устной речи он переходит в другие стили языка, а, начавшись в научном или официальном функциональном стилях, он через другие переходит в устный, при этом отражение носит национально обусловленный и исторический характер; чем, например, более высокой является степень демократизации художественной литературы, тем большее воздействие оказывает разговорная речь на язык художественной литературы.

Исходя из того, что аббревиатурные процессы отражают логику, характерную для развития любого национального языка, стремящегося к простоте языкового выражения и сохранению его информационной значимости для целей коммуникации, мы считаем, что аббревиация первоначально возникла лишь как средство экономии в письменности, лишь намного позднее (в немецком языке – в XVI в., в русском – в конце XIX в.) сокращенные единицы стали сначала появляться в разговорной речи и уже потом переходить в стили письменной речи, исключения, конечно, составляет терминология и авторская неология. Об этом, в частности свидетельствует тот факт, что наиболее древними, возникшими стихийно, можно считать инициальные сокращения буквенного типа, поскольку питательной средой для них служила письменность как таковая. Именно на письме в том или ином языке неизбежно возникают графические сокращения, с лексикализацией отдельных из них, так как процесс опрощения сложных единиц любого типа неизбежен.¹² Чтение графических сокращений по названиям по названиям букв, постепенное формирование этих прочтений в стабильное слово – таков один из путей к первым лексическим аббревиатурам во многих языках. В частности, в русском языке лексикализация существовала, прежде всего, в области антропонимики. Постепенно количество аббревиатур заметно возрастало.

В период титловой аббревиации (X-XIV вв.) главное место среди сокращений в тексте занимали сакральные слова, ср.: д˜хъ < дух, х˜cъ < Христос, б˜ъ < богъ, б˜ца < богородица. Эти сокращения применялись в основном в текстах рукописных книг (церковные книги, летописи, художественные произведения) и в период словотитловой аббревиации, когда сокращению подвергались любые слова, оформлявшиеся с помощью выносных букв под словотитлами: д^нь, гр^вна, м^сцъ. Причиной сокращений стало стремление к экономии времени и места, затрачиваемого на изготовление текстов и книг или их тиражирование; другими словами, сыграла свою роль проблема производительности автора или писца (переписчика).¹³ Впервые данный титловый способ сокращения возник в латинской письменности как один из элементов системы сокращений, изобретенной Тироном (I в. до н.э.) и проникшей в дальнейшем в греческое письмо.

Факты, таким образом, свидетельствуют, что утверждение Х. Марчанда, будто сокращение слов, как мы понимаем его сегодня, явление современное, неизвестное в предшествующий период, звучит малоубедительно.

3. 
   Основные способы и средства словообразования современного немецкого языка
   

В отдельных случаях существенные признаки видов и способов словообразования представляют множество специфических возможностей для игры. Особенно плодотворно это происходит при словосложении, редупликации, сокращении и котаминации. В некоторых случаях используются производные слова и конверсия. При игре слов в парадигматике могут участвовать все виды словообразования.

Неисчерпаемым источником для игры слов представляется словосложение, в котором непосредственно составляющие являются самостоятельными и мало ограничены в дистрибуции. Уже напряжение между семантическими совокупностями и различиями может использоваться в отношении композит / группа слов в следующем примере: «Geschlechtertheorie – Theirie der Geschlechter» (теория поколений – теория родов в грамматике).¹⁵

Иерархическую структуру словообразовательных конструкций и особенно склонность к многочисленному разветвлению в немецком языке при образовании сложных слов можно встретить в коротенькой истории, написанной Ф. Фюманном о «Schneeseerehkleefee» (о фее, которая любила косулю, пасущуюся в клевере, который рос вокруг озера, которое постоянно было покрыто снегом):

«Am Schneesee

Es war einmal ein See, der war immer voll Schnee, darum nannten ihn die Leute nur Schneesee. Um diesen Schneesee wuchs Klee, der Schneeseeklee, der wuchs rot und grün, und darin äste ein Reh, das Schneeseekleereh, und dieses Schneeseekleereh wurde von einer Fee geliebt, die fast so schön war wie Scheherezade, der überaus anmutigen Schneeseekleerehfee...»¹⁶

На протяжении всей своей истории словарный состав немецкого языка впитывал значительное количество слов иноязычного происхождения, интегрируя их иногда до неузнаваемости. Численное возрастание словарного состава немецкого языка происходит в немалой степени за счет притока англоамериканизмов. Как немецкая, так и русская словообразовательная система позволяют без труда интегрировать заимствованные слова в новые для языка морфемы. Этот процесс усиливает число новых слов.

Иностранные слова часто имеют перед родными синонимами то преимущество, что аттестуют говорящего в социальном плане более высоко. С помощью таких слов человек утверждает свой культурный и общественный авторитет, заявляет свои претензии на культурное и деловое превосходство. Словообразовательная система позволяет легко включать иноязычные слова в состав сложного слова – число появляющихся гибридных структур необозримо.

Элементарным видом морфолого-структурного словопроизводства путем удвоения составляющей является редупликация. Такие словообразования ограничены существительными и редко появляются у прилагательных. Слоговой повтор или повтор-отзвучие как тип морфемной вариации всегда присутствовал в языковой игре и использовался во многих языках мира как средство усиления и выразительности. Эти словообразовательные конструкции как в немецком, так и в русском языке носят часто уничижительный характер, а также придают словам пренебрежительное, ироничное звучание и негативный оттенок.

Необходимо различать 3 главных типа:¹⁷

а) простое удвоение (im Klein-Klein des Alltags);

b) рифмованное удвоение (Raumschmuck für Schickimicke-Interieur, wohl nach Schickeria, in der Mode und im Gesellschaftsleben tonangebende Schicht);

c) удвоение с чередованием букв, слога, слова Tineltangel, Kuddelmuddel.

Интересным словообразовательным приемом, применяемым в языковой игре, является контаминация. Это «сплав» двух слов или частей слов. Контаминация – это скрещивание, как правило, двух лексических единиц, отклоненное от «нормальной» структуры: Formularifari из Formular + Larifari. Ее специфика состоит в том, что два или более сложных сегмента непосредственно составляющих накладываются друг на друга и оба ни в коем случае не нуждаются в семантических связях.

Сложносокращенные слова – аббревиатуры никогда еще не давали такого обилия новых слов, как в современный период, когда к ним добавились интернационально известные обозначения. Некоторые лингвисты, сетуя на появление все новых и новых аббревиатур, называют этот процесс инфляцией (Inflation durch Abkürzungen). По установившейся традиции аббревированные и укороченные слова продолжают считаться «неполноправными» единицами словарного состава, сосуществующими якобы всегда с «признанными» единицами – полными словами. Многие полагают, что аббревиатуры составляют целиком достояние официальных стилей речи, «неэстетичны» в звуковом отношении и вообще «засоряют» язык, а укороченным словами отводится сфера непринужденно-разговорных стилей профессионального или группового общения (например, сленгов). Действительно, аббревиатуры интенсивно функционируют и в этих сферах. В общем виде аббревиатуры представлены двумя типами слов: буквенными аббревиатурами (акорнимами) и усеченными словами (контрактурами).

Сокращения, и прежде всего, сокращения полной формы (словообразовательные конструкции или группы слов), т.е. акронимы дают повод к игре и использованию коннотативных потенций.

2. 
   Сокращение как способ словообразования
   
   1. 
      Сокращения в современном немецком языке
      

Как словообразовательное явление аббревиация известна давно и достаточно подробно описана в лингвистической литературе (Е.В. Розен, З.М. Зарипова, И.В. Козырева, В.И. Демин). Однако еще никогда этот способ словообразования не давал такого обилия новых слов, как в современный период.¹⁹ Об этом свидетельствует хотя бы сопоставление двух последних изданий словаря Дуден (1971, 1979гг.). В течение относительно небольшого срока появилось около1500 новых сокращений, которые были включены в словарь. Образование новых сокращений продолжается и в настоящее время, причем численное возрастание этого типа слов действительно очень велико. Многие из них словари сокращений просто не в состоянии своевременно фиксировать.

Рассматривая различного рода сокращения, ведущие к упрощению формальной структуры языковой единицы, многие исследователи связывают данное явление с тенденцией к экономии языковых средств и умственных усилий и тенденцией к совершенствованию языковой формы.²⁰ По мнению Е.В. Розен²¹, в современном немецком языке эта тенденция очень сильна и соответствует тому общему культурному стремлению современного общества, которое может быть вызвано стремлением к сокращению текста.

Многие авторы к причинам появления сокращений наряду с установкой на экономию относят так же стремление к созданию экспрессивных единиц или «требование к эмоционально-стилистическому разнообразию» (Зарипова З.М., 1988).

Проведенные языковые исследования свидетельствуют о широком использовании аббревиации в разговорной речи как чрезвычайно продуктивного способа словообразования.

При классификации кратких форм слов и словосочетаний необходимо учитывать все их структурно-формальные признаки²², так как они имеют различную форму. Ввиду этого представляется более обоснованным делить все рассматриваемые краткие формы слов и словосочетаний коллоквиальной лексики на три группы.

1. Контрактуры, то есть слова, возникшие вследствие усечения любой части слова или группы слов. В численном соотношении контрактуры представляют наиболее представительную группу сокращений. Среди контрактур различаются инициальные слова («Kopfwörter»)²³, поскольку от исходного слова в результате усечения остается лишь его начальная часть: Midi(kleid), Maxi(rock), Assi(stent), Hasch(isch), Disko(thek), Demo(nstration), Alu(minium), Knautsch(kommode), Kombi(wagen), Krimi(nalfilm), Hot(jazz), Porno(film), Treff(punkt) и финальные контрактуры («Schwanzwörter»)²⁴, где в результате усечения остается финальная часть слова: (Antibaby)pille, (Motor)roller, (Amery)kanische, (Atom)bombe, (Schall)platte, (Ton)band, im(Durch)schnitt.

Инициальные и финальные контрактуры имеют ряд преимуществ перед полными аналогами. Они намного короче и в структурном отношении более удобны²⁵, стилистически менее официальны. В связи с этим мы в большом количестве встречаем их в молодежной лексике: Uni(versitat), Demo(nstration), Assi(stent), Bundes(wehr), Disko(thek). Финальные контрактуры помимо этого порождают омонимию: (Regen)schirm, (Bild)schirm, (Fall)schirm, (Lampen)schirm.

2. Слоговые аббревиатуры, то есть слова, возникшие вследствие усечения с одновременным стяжением начального и конечного компонентов сложного слова или каждого компонента словосочетания до размеров одного слова: Schiri – (Schiedsrichter), Schupo – (Schutzpolizei), Trafo – (Transformator), Stabü – (Staatsbürgerkunde), Mofa – (Motorfahrzeug), Gewi – (Gesellschaftswissenschaft).

Значительно более «свежие» аббревиатуры разговорного характера можно услышать от военных бундесвера: Buwe – (Bundeswehr), Buscho / Buschi (Bundesgrenzschutz), Buwelu – (Bundeswehrlummel), B-Wutz (Berufsoldat, Wurzschwein).

Слоговые аббревиатуры, так же как и контрактуры, достаточно экономичны. Они могут заменить наименования (сложное слово или сочетание слов) более коротким словом.

3. Буквенные аббревиатуры, то есть слова, возникшие вследствие сокращения буквенной записи слова (или словосочетания) до одной или двух букв корня: F.d.h. = Friss die Halfte, F.h.z. = Familie halt zuruck, knif = kommt nicht in Frage, Ga-bi-ko = ganz billiger Korn, k.o. = knock out.

Для буквенных аббревиатур характерно то, что они образуются из начальных букв слов, составляющих словосочетание, и представляют собой необычные слова (являются условными формулами, сокращениями сложных понятий). Они отличаются от сложных слов и словосочетаний в собственном смысле тем, что звучание у них связано со значением не непосредственно, но через соответствующее (являющееся их расшифровкой) сложное слово или словосочетание, на основе которого они возникают (КозыреваН.В.,1967).

Чтобы понять смысл такой буквенной аббревиатуры, нужно сопоставить ее с прототипом, в противном случае (при неизвестной расшифровке) аббревиатуры представляют собой немотивированные слова, значение которых нужно запоминать.

Среди контрактур выделяется группа слов, усечения которых происходит с изменением конечной гласной на «-i»: Pulli = (Pullover), Trabi = (Trabant, DDR-Automarke). Это явление распространяется даже на имена собственные: Schumi = (Schumacher).

Оригинальным и новым для немецкого языка является сокращение популярных имен собственных: BB – Bertold Brecht, TM – Thomas Mann. В других языках такие аббревиатуры популярны уже давно, в немецком же языке это пока еще не столь частое явление.

Относительно стилистической оценки усеченных слов среди лингвистов не существует единого мнения. Некоторые лингвисты склонны считать, что краткие формы не являются единицами литературного языка, а употребляются в большинстве случаев в вульгарном или разговорно-фамильярном стиле.²⁶ Тем не менее, аббревиатуры, возникая как коллоквиальные, иногда жаргонные стилистически «сниженные» слова в процессе длительного и регулярного употребления теряют свою первоначальную стилистическую окраску и входят в общеупотребительный язык в качестве нейтральной единицы.

Многие коллоквиальные аббревиатуры вызывают справедливые нарекания стилистов, считающих, что подобные языковые явления просто засоряют язык и являются своего рода «болезнью». Приведем одно из них: «Solange diese und andere «Küwos» = (Kunstwörter) aus Kosten – und Zeitungsparungsgrunden verwendet werden und auf den innerbetrieblichen Verkehr beschränkt bleiben, ist nichts dagegen einzuwenden. Meist bleibt es nur nicht dabei. Die Silbenschwindsucht ist eine ansteckende Sprachkrankheit».²⁷

Тем не менее, не подлежит сомнению, что у большинства коллоквиальных аббревиатур экономичность в линейном плане сочетается с большой информативной емкостью, экспрессивностью, эмоциональной оценочностью, со всеми теми «параметрами», которые присущи большинству разговорных слов (Демин В.И.,1981).

Краткие формы хоть и несут большую экспрессивно-стилистическую нагрузку, чем их «прототипы»²⁸, являются в то же время абсолютными эквивалентами этих полных слов и словосочетаний, поэтому в данном случае имеет место такое семантическое явление как синонимия, что в первую очередь обусловлено потребностями стилистической дифференциации речи²⁹.

2. 
   Сокращение как способ обогащения языка
   

Развитие языка протекает под знаком его постоянного совершенствования и обновления. Источник одних изменений четко просматривается и связан с экстралингвистическими факторами, с влиянием социума, пользующегося данным языком. Существенные изменения, происходящие в экономической и общественной жизни, порождают множество новых явлений и понятий.

Изменение характера употребления единиц лексикона во времени является одиним из путей расширения и изменения словарного состава языка, что невозможно представить без неологии. Неологизация – это межуровневый процесс, который затрагивает не отдельные единицы лексикона индивида или общества в целом, а всю совокупность единиц и их связь с фразеологией, морфологией, словообразованием.³⁰ Существуют разные критерии определения неологизмов. Некоторые авторы относят к неологизмам слова (или словосочетания), обозначающие новую реалию (предмет или понятие), появившиеся в языке сравнительно недавно, или слова, которые еще не вошли в узус, а также слова, обладающие временной коннотацией новизны, другие считают, что эти единицы отличаются новизной формы или значения. Существует точка зрения, согласно которой новые коннотационные изменения или изменения смысла не могут являться достаточным критерием для статуса неологизма.

Новые слова возникают в языке не только в связи с появлением новых понятий, но и в результате потребности языкового коллектива в экспрессивно-эмоциональной лексике, синонимичной той, которая уже существует в языке. Влияние социокультурного фактора выражается в выделении более узких тематических подгрупп среди неологизмов: политические неологизмы, лозунговые слова, модные или трендовые слова. Появление этих неологизмов напрямую связано с изменением общественного сознания. Двигателями коммуникативного развития являются периферийные группы – молодежь, творческая элита, именно эти микросоциумы наиболее чувствительны к изменениям и веяниям времени, варьируя язык, они стремятся к самовыражению через словотворчество.

Существуют следующие основные пути образования неологизмов, а именно словосложение, деривация, семантическая деривация, словосложение с одновременной суффиксацией, сокращение, конверсия, заимствование.³¹ Продуктивность и частотность перечисленных видов словообразования различна. Наибольшей продуктивностью в образовании неологизмов обладает словосложение (37 – 40 %), где часто компонентами сложного слова являются заимствования из английского языка (das Babyjahr, der Busenstar). Вторым по продуктивности способом количественного увеличения новых слов являются заимствования из других языков (19 – 39 %), прежде всего из английского (das Bunny). На третьем месте по продуктивности – аффиксация, полуаффиксация (15,7 %). Среди существительных распостранено словосложение (33 – 37 %). Продуктивность словосложения подтверждает тот факт, что среди сложных слов достаточно много окказионализмов: у Ch. Wolf «die Kleinstadtmädchenkammer», у H. Lind «das Hypophysengefängnis» (голова).

Рассмотренные способы словообразования не равномерно представлены в немецком языке, каждая функциональная сфера языка обладает своими особенностями в технике образования новых слов. Так, композиты преимущественны в языке прессы. В языке молодежи неологизмы чаще образуются благодаря изменению значения, деривации и также префиксации. В языке рекламы среди неологизмов большая встречаемость композит, где один из компонентов является словом иностранного происхождения.

Активное пополнение словаря немецких слов происходит также путем сокращения или аббревиации. В общем виде аббревиатуры в немецком языке представлены двумя типами слов: буквенными аббревиатурами (акронимами) и усеченными словами (контрактурами), ср.: DOB- Damenoberbekleidung – верхняя женская одежда. Продолжается практика аббревирования наименований государств и государственных союзов, например: GUS = Gemeinschaft Unabhängiger Staaten –СНГ, VАЕ = Vereinigte Arabische Emirate – ОАЭ. Многие из сокращений были заимствованы из других языков уже в форме аббревиатуры, ср.: SPA – Sanus Per Aquam (Gesund durch Wasser) – здоровье при помощи красоты. Встречаются очень редко акронимы, состоящие из одной буквы. Обычно они сочетаются с полными словами, образуя композит, например: Е-Wahl – голосование на выборах электронным способом.

Для замены длинных официальных слов или названий прибегают к слоговым аббревиатурам: они экономичны, могут заменить многочленное наименование (сложное слово или сочетание слов), ср.: Azubi – Auszubildender – выпускник, Fewa (=Feinwaschmittel) – мягкое моющее средство, karaoke- karappo (leer) – okesutura (Orchester), also “leeres Orchester” – пустой оркестр.

В немецком языке встречаются также новые слова – существительные, образованные путем сокращения существующего слова до первого слога и прибавление в качестве окончания букв -i, -o: «Alki»- Alkoholiker - алкоголик, «Zivi» – Zivildienstleisterder, «Macho», «Realo».

3. 
   Основные проблемы перевода немецких сокращений на русский язык
   

Развитие аббревиатурных процессов подчиняется требованиям создания благоприятных факторов протекания коммуникации, влиянию дискурсивных и семантических течений, происходящих в русском, немецком, английском и французском языках и отражающих изменяющуюся картину мира и закономерности формирования общественных отношений. На них также воздействуют особенности организации человеческой памяти и схемы восприятия информации. Аббревиатурный способ словообразования, сущность которого заключается в том, чтобы концентрировать в новых единицах языковые средства выражения и обобщать восприятие содержательной стороны высказывания, входит в разряд способов сокращенной, интегрированной передачи информации и способствует возрастанию информативности всех видов коммуникации.³² За счет аббревиации происходит сокращение материальной оболочки слов или словосочетаний, что содействует увеличению скорости их восприятия и снижению временных пределов поступления информации: сокращения позволяют экономить не только время произнесения/воспроизводства языковой единицы, но и произносительные усилия говорящего или моторные усилия пишущего.

Таким образом, аббревиация призвана служить повышению результативности коммуникации, являющейся одной из основных причин развития общества и языка как средства общения в нем.

Словарный состав языков пополняется целым рядом аббревиатурных, а также и отаббревиатурных производных слов от ранее сокращенных единиц, приводя к образованию словообразовательных гнезд, исходными словами которых выступают аббревиатуры.³³ Языковой коллектив находит определенное равновесие между потребностями выражения, для удовлетворения которых создается все большее число все более специальных и соответственно более редких единиц, и естественной инерцией, направленной на сохранение ограниченного числа общих и чаще употребляющихся единиц. Восприятие сокращенной единицы зависит от степени корреляции между восприятием и порождением, от ее структуры, частоты употребления, наличия/отсутствия контекста, структурно-семантического типа сокращения, фоновых знаний и ряда других параметров. Все это необходимо учитывать при использовании аббревиатур в различных типах дискурса. Создание же и употребление самих структурно-семантических типов аббревиатур зависит от влияния как языковой системы, так и коммуникативных намерений адресанта и адресата сообщений, отправителя и реципиента информации с учетом канала передачи.

Поскольку особую трудность в процессе перевода аутентичных текстов часто вызывает отсутствие сокращения в словарях и справочниках, работа обычно выполняется в несколько этапов: дешифровка сокращения, заключающаяся в выявлении исходной формы или коррелята, передача коррелята средствами русского языка, состоящая в поиске эквивалентной русской формы, которая наиболее точно будет передавать выявленное содержание. Отсутствующие в словарях новые номенклатурные единицы обычно оказываются носителями языка наиболее важной для получателя сообщения информацией.

Дешифровка отсутствующего в словарях сокращения является трудоемким этапом перевода и может быть успешно выполнена переводчиком, хорошо представляющим возможную структуру исходной терминологической группы и знакомый с данной областью знаний. Обычно работа по дешифровке выполняется по определенной схеме: 1) Просмотр микроконтекста (в рамках предложения или параграфа) и макроконтекста (в рамках раздела или всего предшествующего текста статьи) с целью определения примерной области сокращения (области знаний) и поиска коррелята, возможно пропущенного при первом чтении. 2) Поиск коррелята и перевода сокращения в разделах сокращений соответствующих специальных словарей и словарях сокращений. 3) Поиск коррелята сокращения в соответствующих англо-английских специальных словарях, справочниках и словарях сокращений. 4) Повторение 2го и 3го этапов 3 для сокращения, начинающегося со второй, а затем и с третьей буквы исходного сокращения (первая буква, а затем вторая, третья отбрасываются). Подобный метод “дешифровки по частям” часто приводит к желаемому результату, поскольку крайние левые буквы сокращения соответствуют последним уточняющим левым определениям исходной терминологической группы, которые могли отсутствовать ко времени публикации словаря. 5) Просмотр тематически близких текстов. 6) Реконструкция исходной группы. Реконструкция исходной терминологической группы сопряжена с большими затратами времени, требует высокой квалификации переводчика и не всегда приводит к достаточно надежным результатам. По этим причинам к реконструкции следует прибегать только в тех случаях, когда имеется уверенность в том, что изложенные выше процедуры к цели не приводят. Для проведения реконструкции из текста выписываются все предложения, в которых содержится реконструируемое сокращение, а из словаря сокращений - наиболее соответствующее микроконтексту корреляты для каждой буквы сокращения. Реконструкция производится справа налево и начинается с анализа и отбора возможных коррелятов для крайне правой буквы сокращения, соответствующей базовому слову. В пределах микроконтекста данный термин должен обладать наиболее общим широким значением. Так, например, если последней буквой сокращения является S, а микроконтекстом является бортовое оборудование летательного аппарата, то можно предположить, что буква S соответствует слову System. Каждое последующее левое определение по своему значению должно быть более узким, более специальным, чем предыдущее. На каждом этапе реконструкции проверка правильности выбора коррелята сводится к подстановке реконструированной части терминологической группы во все выписанные предложения. После подстановки каждое из этих предложений должно иметь смысл и хорошо вписываться в контекст.

Исследование словообразования показывает, насколько гибкой и пластичной системой является язык.

Словообразование является важным звеном языковой системы, связующим лексику с грамматикой. С одной стороны, оно служит пополнению лексического состава языка новыми словами, создаваемыми на базе уже существующих слов, формированию лексического значения мотивированного слова, часто также группировке слов в лексические разряды (например, разряды слов со значением лица, с собирательным значением большей частью состоят из мотивированных слов). А поскольку мотивированных слов в языке подавляющее большинство, словообразование является и важным ключом к лексике языка в процессе ее усвоения, к пониманию значения новых слов.

Создание сложносокращенных слов – сравнительно новый способ словообразования, получивший распространение в немецком языке в XIX–XX веках и, особенно, в последние десятилетия. Нельзя не заметить, что количество новых сокращений и аббревиатур в немецком языке постоянно растет, они становятся будничным явлением. В современном языке делового общения процесс образования новых аббревиатур значительно опережает все другие направления терминообразовательных процессов.

Подводя итоги исследуемого материала, можно сделать заключение, что коллоквиальная лексика современного немецкого языка непрерывно пополняется новыми лексическими единицами укороченной формы, которые могут проявляться в основном в трех типах: контрактуры (инициальные и финальные), слоговые аббревиатуры, буквенные аббревиатуры.

Сокращение как принцип номинации соответствует намерению говорящего к рациональной коммуникации, так как при том же содержании оно упрощает форму номинальной единицы. Аббревиация призвана служить повышению результативности коммуникации, являющейся одной из основных причин развития общества и языка как средства общения в нем.

Наряду с установкой на экономию языковых средств сюда следует отнести стремление к созданию экспрессивных единиц или требование к эмоционально-стилистическому разнообразию.

Краткие формы слов и словосочетаний, теряя со временем первоначальную стилистическую окраску, начинают функционировать в языке в качестве нейтральных единиц, происходит их сближение с литературным слоем языка.

Краткие формы, являясь эквивалентами полных слов и словосочетаний, вступают в синонимические отношения с ними.

Библиография

1. 
   Алиаскарова Г.Ф. Сравнительный анализ неологизмов в русском и немецком языках: Автореф. дисс. на соискание уч. степ. канд. филолог. наук. 10.02.20 – Чебоксары, 2006. – 31 с.
   
2. 
   Антропова Н.А. Словообразование немецкой разговорной лексики (на материале имени существительного): Автореф. дисс. на соискание уч. степ. канд. филолог. наук. 10.02.04 – Москва, 2006. – 43 с.
   
3. 
   Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. – М., 1966. – 607 с.
   
4. 
   Балигарь А.Л. Основные типы кратких форм лексических единиц // Словообразование и его место в курсе обучения иностранному языку. – Вып. № 6. – Владивосток, 1978. – С. 37.
   
5. 
   Борисов В.В. Абревиация и акронимия. – М., 1972. – С.59-78.
   
6. 
   Брандес М.П. Стилистика немецкого языка. М., 1990. – 236 с.
   
7. 
   Виноградов В.В. Словообразование в его отношении к грамматике и лексикологии // Исследования по русской грамматике. – М., 1975. – 371с.
   
8. 
   Габинская О.А. Типология причин словотворчества. – Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1981. – 152с.
   
9. 
   Жирмунский В.М. История немецкого языка. – М.,1948. – C. 16-37.
   
10. 
    Илия Л.И. Грамматика французского языка. - М., 1964. – С. 15.
    
11. 
    Мартине А. Принцип экономии в фонетических изменениях. – М.: Иностранная литература ,1960. – С. 45.
    
12. 
    Мейе А. Сравнительный метод по историческому языкознанию. Т.1. – М., 1963. – C. 196.
    
13. 
    Мечковская Н. Б. Общее языкознание: Структурная и социальная типология языков. – М., 2001. – С. 90.
    
14. 
    Мусорин А.Ю. Основы науки о языке: Учебное пособие. – Новосибирск: Новосибирское книжное издательство, 2005. – 196 с.
    
15. 
    Немченко В.Н. Основные понятия словообразования в терминах. Краткий словарь-справочник. – Красноярск, 1985. – 213 с.
    
16. 
    Нефедова Л. А. О некоторых особых способах словообразования в современном немецком языке // Вестник Московского университета. – Сер. 19. – Лингвистика и межкультур. коммуникация. – 2003. – № 3. – С. 89-97.
    
17. 
    Олейник О.В. Немецкие сленгизмы в свете неологической теории: Автореф. дисс. на соискание уч. степ. канд. филолог. наук. 10.02.04 – Самара, 2007. – 24 с.
    
18. 
    Паршин. Теория и практика перевода. www.teneta.rinet.ru/rus, 2000.
    
19. 
    Розен Е.В. Новое в лексике немецкого языка. – М.: Просвещение, 1976. – С. 179.
    
20. 
    Розен Е.В. Новые слова и устойчивые словосочетания в немецком языке. – М.: Просвещение, 1991. – С. 36-42.
    
21. 
    Савеля О.Я., Сарповский Т. Вестник древней истории. – М., 1999. – С. 56.
    
22. 
    Семенюк Н.Н. Из истории функционально-стилистичеких дифференциаций немецкого литературного языка. – М.: Наука, 1972.– С. 186.
    
23. 
    Серебренников Б.А. Социальная дифференциация языка // Общее языкознание: формы существования, функция, история языка. – М., 1970. – С. 147.
    
24. 
    Симутова О.П. Виды словообразования и их игровые потенции в немецком и русском языках // Вестник ОГУ. – 2007. – № 6. – С. 10-16.
    
25. 
    Скорик П.Я. Советское языкознание за 50 лет. – М., 1968. – C. 34 – 46.
    
26. 
    Шелковина И.П. Обновление лексики современного немецкого языка путем аббревиации // Вестник МГУ. – Серия «Гуманитарные науки». – Вып. 6. – С. 117-119.
    
27. 
    Fuhmann, F. Die dampfenden Halse der Pferde im Turm von Babel. – Berlin, 1992. – S. 13.
    
28. 
    Koelwehl E., Ludwig M. Gepflegtes Deutsch. – Leipzig, 1964. – S. 83.
    
29. 
    Poethe, H. Wortbildungsspiele. In: Barz, Irmhild/Fix, Ulla/Lerchner, Gotthard (Hrsg.): Das Wort in Text und Worterbuch Abhandlungen der Sachsischen Akademie der Wissenschaften zu Leipzig, Philologisch-historische Klasse, Bd. 76, H. 4). – Stuttgart, Leipzig, 2002. – S. 33-36.
    
30. 
    Stepanova M.D., Černyševa I.I. Lexikologie der deutschen Gegenwartssprache. – M.: Wysšaja škola, 1986. – S. 217.
    
31. 
    www.abkuerzungen.de