Америка – явление сложное, ее надо понимать

Часть вторая:

Канзас-Сити, Детройт, Филадельфия и снова Нью-Йорк

Несмотря на загруженность трассы, в аэропорт мы приехали вовремя, но при прохождении контроля у меня возникли небольшие осложнения. Чтобы не сдавать вещи в багаж, я уложил их в рюкзак и хотел взять его с собой в самолет. В рюкзаке, в небольшом дорожном несессере находились маникюрные ножницы и металлический футляр для бритвенных принадлежностей – вот эти предметы и «засветились» на экране монитора. Бдительный «секьюрити» вежливо попросил меня открыть несессер. Проверив содержимое футляра, он взял ножницы и сказал, что мне нужно либо сдать вещи в багаж, либо расстаться с ножницами. Я предпочел второе – на этом инцидент был исчерпан, и я спокойно прошел в зал ожидания. Конечно, я знал, что после событий 11 сентября, любые режущие и колющие предметы нельзя брать с собой в полет, но как-то не придал этому значения: вроде бы ножницы были упакованы, и не находились у меня в кармане. Но закон есть закон, и его нужно выполнять.

Вскоре объявили посадку, и я прошел в самолет. Точно по расписанию самолет начал выруливать на взлетно-посадочную полосу, но, не доехав до нее, неожиданно остановился. Спустя некоторое время он возобновил движение, но тут же снова остановился. Включилась внутренняя связь: командир лайнер извинился за задержку рейса и сообщил, что перед взлетной полосой скопилось много самолетов, и нам придется немного подождать. Минут через пятнадцать настал наш черед, и, вырулив на полосу, самолет тут же начал разбег. Я посмотрел влево и увидел, что на том месте, где недавно были мы, стояло еще не менее десяти самолетов, которые терпеливо ждали своей очереди. Вот так работают утром крупные аэропорты Америки – взлет каждые две минуты!

Самолет, быстро набрав высоту, взял курс на запад. Погода была ясная и из иллюминатора хорошо просматривалась земля. Первое время мы летели над городами, а потом пошли бесконечные поля. Примерно через полчаса мы попали в «болтанку», но она продолжалась недолго. Откинувшись в кресло, я смотрел на меняющиеся внизу ландшафты и готовился к встрече с другом. Мы не виделись пять лет. В 1997 году Эмиль вместе с женой и сыном уехал в Канзас-Сити, и с тех пор постоянно живет в этом городе. В Бишкеке Эмиль работал заместителем проректора по науке Политехнического университета, преподавал, а свободное время посвящал музыке. Его страстью был джаз. Не имея профессионального музыкального образования, он неплохо играл на фортепиано, саксофоне, баяне, а молодые годы даже руководил студенческим ансамблем. Его сын Эльдар – еще в раннем детском возрасте обнаружил исключительные музыкальные способности: как и отец, он играл джаз. В девять лет юный музыкант уже был лауреатом двух международных фестивалей, где на него обратил внимание один американец, в прошлом один из советников президента Ричарда Никсона, большой любитель джаза, который и организовал приглашение одаренного подростка в Америку. Так семья оказалась в Канзас-Сити, городе старых джазовых традиций. О том, как сложилась дальнейшая судьба Эльдара и его родителей, я узнал только в Нью-Йорке во время наших долгих телефонных разговоров.

В иллюминаторе показался какой-то город, наверное, Цинциннати. Видна большая извилистая река. Конечно, это Миссисипи, а вот и ее приток – Миссури. Канзас-Сити расположен на границе штатов Миссури и Канзас, и граница проходит прямо через город. Вернее, это не город, а два города: Канзас-Сити (штат Миссури) и Канзас-Сити (штат Канзас). Эмиль живет в штате Канзас, а международный аэропорт находится на территории штата Миссури. Именно в нем должен совершить посадку самолет, приступивший уже к снижению. Видимость прекрасная: можно рассмотреть дороги, мосты, автомобили, но куда ни кинь взор – кругом необозримая равнина. Канзас-Сити находится в самом центре Соединенных Штатов Америки. Отсюда примерно одинаковое расстояние как до Нью-Йорка и тихоокеанского побережья, так и до Мексиканского залива и границы с Канадой. Великие равнины простираются на юг от города.

Еще немного, и самолет плавно касается посадочной полосы. Полет окончен. Поскольку все вещи находятся при мне, я без промедления направляюсь к выходу из здания аэропорта. Среди встречающих я сразу замечаю Эмиля – он почти не изменился. Он тоже узнает меня. Мы радостно приветствуем друг друга и направляемся к автостоянке, где припаркована машина моего друга – новенькая «Киа».

Путь от аэропорта до городка Прерия-Виллидж, где живет Эмиль, не близок – 40-45 минут езды. По пути мы оживленно беседуем: рассказываем о том, что произошло в нашей жизни за последние пять лет. Больше всего меня интересуют успехи Эльдара – как сложилась его судьба, где он учится, где выступает? До отъезда в Америку ему было всего десять лет. Эмиль говорит, что Эльдар достиг многого – в Канзасе, несмотря на свой юный возраст, он является сейчас одним из лучших джазовых пианистов. Эльдар успешно выступал во многих городах Америки, а в 2000 году он вместе с другими одаренными детьми играл на церемонии вручения премии «Грэмми», которая транслировалась по телевидению на весь мир. Недавно вышел его первый компакт-диск, а на прошлой неделе Эльдар вернулся с Гавайских островов, где принял участие в нескольких джазовых концертах. К несомненным достижениям молодого пианиста можно отнести и его исполнение «Рапсодии в голубых тонах» Дж. Гершвина. Сам Эмиль трудится в конструкторском бюро одного завода, но сейчас он временно не работает – предприятие переживает экономические трудности и часть его работников отправлена в отпуск без содержания.

Канзас мы объехали стороной – из окна машины были видны далекие контуры небоскребов деловой части города – Даунтауна. Затем пошли зеленые пригороды и в начале первого мы уже были дома (в Канзасе разница во времени с Нью-Йорком – один час). Мой друг живет в кондоминиуме примерно в 20 минутах езды от Канзас-Сити. Он снимает трехкомнатную квартиру с террасой, выходящей во внутренний дворик с небольшим фонтаном. В гостиной стоит черный рояль, на котором занимается Эльдар; рядом находятся музыкальный центр, полки с нотами и компакт-дисками. На стенах развешаны фотографии: Эльдар с Дейвом Брубеком, Рэем Брауном, Лайонелом Хэмптоном и другими джазовыми знаменитостями. Все в этой комнате говорит о том, что здесь живет музыкант.

Однако дома никого нет: Таня, супруга Эмиля, на работе, а Эльдар в школе – он учится в десятом классе. Немного отдохнув, мы выходим на улицу. Стоит дивный осенний день, листья на деревьях окрасились в красно-желтые тона. По сравнению с Нью-Йорком здесь теплее – ведь Канзас-Сити южный город. Мы садимся в машину и едем обедать в китайский ресторан.

Через 10-15 минут мы уже на месте. Ресторан оказался новым, уютным, с современным дизайном. Он работал по системе «буффе» – нужно заплатить определенную сумму и можно есть сколько угодно. Выбор блюд большой: мясо, рыба, птица, овощные блюда, всевозможные салаты, фрукты, сдоба и т.д. В ресторане – самообслуживание (официантка только берет чеки и приносит напитки). Мы взяли пару подносов и отправились вдоль прилавков, на которых были выставлены блюда. Нагрузив подносы, сели за столик и принялись за дегустацию. Затем эту процедуру повторили еще пару раз. Резюме: все блюда вкусные, хорошо приготовленные, но, к сожалению, все за один раз не перепробуешь!

После ресторана мы снова заехали домой, отдохнули, а потом поехали в школу за Эльдаром. Проехав примерно семь миль, мы оказались в зеленом массиве, в центре которого разместилась средняя школа. На площадке для паркинга стояло десятка два машин, среди которых красовалось несколько дорогих моделей. Эти машины принадлежали учащимся старших классов (в США автомобилем можно управлять с 16 лет). Занятия закончились, и к машинам направились их владельцы. Вот показался паренек лет шестнадцати – в футболке и шортах. Он вместе со своей одноклассницей сел в стоявший рядом с нами шикарный джип и укатил восвояси. «Это еще ничего, – сказал Эмиль. – Тут один школьник ездил на дорогом «Порше», но вскоре разбил его – после этого отец купил ему автомобиль попроще». Здесь следует сказать, что Эльдар учится в привилегированной школе, плата за обучение в которой довольно высока. Право бесплатного обучения в ней он получил за свои достижения в области музыки. А вот и Эльдар – он заметно вырос, но выглядит скорее подростком, чем юношей (через два месяца ему исполнится 16 лет, и он сам будет водить машину).

Сегодня вечером Эльдар выступает на джазовом концерте в церкви «Кристиан Коммунити Чёрч». Репетиция концерта должна начаться в пять часов вечера, поэтому времени у нас мало. За полчаса до репетиции за нами заезжает друг Эмиля, Глен, – большой любитель музыки. Глен по национальности немец, раньше он преподавал в школе немецкий и английский языки, а сейчас находится на пенсии. Он любит Эльдарчика и всячески опекает его. Мы садимся в его машину и едем в церковь. По пути Глен рассказывает, что церковь находится в центре города, рядом со знаменитой «Плазой» – торгово-развлекательным комплексом города. Канзас-Сити, точнее, оба Канзаса, занимают довольно большую территорию. Все лучшее, роскошное и современное сосредоточено в Канзасе (штат Миссури), хотя граница между городами условна. Именно в Канзасе-Миссури находится «Плаза», шикарные казино и отели, театры и концертные залы, дорогие магазины, рестораны и прочие атрибуты большого города. Кое-что есть и в Канзас-Сити, но более в скромных масштабах (он примерно в 3-4 раз меньше). Интересно, что различие в законах двух штатов успешно используется населением. Так, в штате Миссури торговля спиртным запрещена в субботу, воскресенье и праздники, а штате Канзас – нет: захотел выпить – перешел на другую сторону улицы и все проблемы решены!

Мы приближаемся к центру города – кругом много зелени, скверов, парков. А вот и «Плаза» (Country Club Plaza). Здесь мы оставляем машину и далее идем пешком. Вид на комплекс с набережной небольшой реки великолепен. «Плаза» занимает несколько кварталов – это непрерывная цепь нарядных магазинов, баров, ресторанов, кинотеатров, салонов. Широкие, выложенные розовой плиткой тротуары сверкают безукоризненной чистотой. Многочисленные фонтаны украшены красивыми скульптурами. В архитектурном облике «Плазы» преобладают испанские мотивы – это обнаруживается в богатом декоре башенок и куполов, крытых галерей и арок, мансард и внутренних двориков. На противоположной стороне реки возвышается два высоких отеля – «Рафаэль» и «Ферамоунт».

Христианская церковь, в которой будет выступать Эльдар, находится чуть дальше «Плазы». Она построена в середине прошлого века по проекту выдающегося американского архитектора Франка Ллойда Райта. Зал в церкви большой, с отличной акустикой и, скорее, похож на концертный зал, чем на церковное помещение. Вначале репетировали дети, потом взрослые музыканты и певцы – вместе с ними репетировал и Эльдар.

До начала концерта оставалось много времени, поэтому мы решили прогуляться по центру города. В «Плазе» мы зашли в магазин «Сваровский», специализирующийся на изделиях из хрусталя – статуэтки, украшения и т.д. Все очень дорого и красиво. Мы вышли на улицу. Стемнело. Изменился и окружающий пейзаж – все залито морем огней. Многочисленные башенки, шпили и просто высокие дома подсвечиваются прожекторами. Вид какой-то сказочный, феерический.

Поужинав в «Макдональде», мы покинули «Плазу» и через сквер прошли к отелям. Здесь находится джаз-клуб «Джарденс», куда мы зайдем как-нибудь в следующий раз, а сейчас пора идти на концерт. Подходя к церкви, я обратил внимание на прожекторы, установленные, по-видимому, на ее крыше – три мощных луча били прямо в небо, и там перекрещивались (связь с Богом!). Эффектно и красиво.

Концерт начался в восемь часов. Первыми выступили дети и женщина-бард, исполнившая свои песни под собственный аккомпанемент на рояле. Затем выступил джаз-секстет. Все музыканты оказались профессионалами высокого класса; особенно ярко выступили саксофонисты Джим Майр и Бобби Уатсон. Сейчас Бобби Уатсон возглавляет джазовое отделение в консерватории Канзас-Сити, а раньше он жил в Нью-Йорке. В 90-х годах он в течение нескольких лет считался лучшим саксофонистом страны. Наконец на сцену вышел Эльдар – он сел за рояль и блестяще сыграл сложную композицию Оскара Питерсона. Зрители эмоционально встретили его выступление – Эльдар, можно сказать, местная знаменитость – здесь его знают, любят. На репетиции и до начала концерта он постоянно общался с музыкантами, любителями музыки.

Кульминацией вечера стало выступление темнокожей певицы Айды Макбет, по голосу и манере исполнения чем-то напоминавшую Эллу Фицджеральд. Ее мощный голос звучал ярко и насыщенно. Чувствовалось, что пение доставляет ей явное удовольствие – она как бы растворялась в музыке – динамичной, ритмичной, полной экспрессии.

Не дождавшись окончания концерта, мы поехали домой. Наконец я встретился с Таней. Она работает в общеобразовательной школе с расширенным обучением музыке, другим видам искусства, преподает пение и игру на фортепиано. Она молодец – освоила английский в такой степени, что может вести уроки в школе, а ведь до приезда в Америку языком практически не владела. Америка любит талантливых и трудолюбивых людей – здесь они не пропадут. А вот лодырям здесь придется не сладко.

Остаток вечера провели в разговорах и воспоминаниях.

После визита в информационный центр мы посетили несколько магазинов (всего их на «Плазе» – 180). Многие из них принадлежат к сети самых известных магазинов Америки – «Сакс-файф-эвеню», «Валентино», «Гэп», «Марк Шэйл», «Энн Тэйлор», «Банана Репаблик», «Бебе» и другие. В одних из них продается дорогая одежда, в других – предметы роскоши и антиквариат, в третьих – произведения прикладного искусства и сувениры.

Мы вышли на набережную протекающей рядом с «Плазой» реки Браш-Крик, сделали несколько снимков, после чего вернулись к машине и поехали в сторону Даунтауна – делового центра города. Не доехав до него, сделали остановку около бывшего железнодорожного вокзала (Union Station), переоборудованного ныне в музей. Это здание – большое и красивое – совсем не похоже на вокзал. В его центральном помещении ранее находился зал ожидания со скамейками; отсюда солдаты уходили на фронт. Сейчас музей располагает научным центром (Science City) с учебными аудиториями, мультимедийными классами и т.п. Кроме того, здесь есть магазины, рестораны и театры.

Осмотрев часть экспозиции, рассказывающую о прошлом вокзала и города, мы перешли в крытую стеклянную галерею, соединяющую музей с «Кроун-центром». Внешне «Кроун-центр» напоминает ультрасовременный фешенебельный отель. На самом же деле это торгово-развлекательный комплекс, в котором, помимо номеров и апартаментов, имеется множество магазинов, офисов, ресторанов. Летом на открытой террасе комплекса организуются бесплатные концерты, а зимой – заливается каток. Мне уже неоднократно приходилось бывать в зимних садах Нью-Йорка, но то, что я увидел в «Кроун-центре», поразило меня до глубины души. Прежде всего, сад был огромен и необычен по архитектурному решению – он был разбит не по горизонтали, а как бы по вертикали. Куда-то вверх уходили засаженные диковинными растениями скалы, между ними струилась вода, стекали водопады. И все это – в закрытом помещении, на уровне третьего или даже четвертого этажа. Невольно вспомнились висячие сады Семирамиды и прочие чудеса Древнего мира.

Зимний сад примыкает к большому двухэтажному холлу, откуда можно пройти в банкетный зал, который в это время был еще пуст. Мы поднялись еще на этаж и оказались в торговом комплексе. Вдоль широкого прохода шла непрерывная череда нарядных, красочно убранных магазинов. В большинстве из них шла торговля сувенирами. Неожиданно мы увидели русский магазин. Его хозяйка, молодая женщина Наташа, рассказала нам, что несколько лет назад она вышла замуж за американца. Но муж оказался инертным и не предприимчивым, зарабатывал мало, а свою супругу видел лишь в роли домохозяйки. Наташе это не понравилось – она развелась с мужем и открыла собственное дело. Теперь она материально независима, воспитывает дочь и уверенно смотрит в будущее. Удивительно, что все это Наташа рассказала нам – совсем не знакомым ей людям. Может быть, она обрадовалась встрече с земляками, и это побудило ее к откровенности. Впрочем, в Канзас-Сити не так уж мало русских – что-то около двух тысяч.

Наша прогулка по «Кроун-центру» несколько затянулась, поэтому от поездки в Даунтаун пришлось отказаться – в полдень мы должны быть в школе, где работает Таня. Эта школа была открыта по инициативе местных итальянцев, хотевших дать детям более полное гуманитарное образование. Особый акцент они сделали на приобщении детей к европейским, в частности итальянским, культурным ценностям – музыке, живописи, театру и т.п.

Внешне школа выглядела довольно непритязательно, но внутри была оборудована всем необходимым – классами, комнатами для занятий музыкой, библиотекой, столовой и т.д. Меня представили директору – миловидной женщине лет пятидесяти, итальянке, говорившей только по-английски. До начала занятий еще оставалось время, поэтому нас провели в уютный холл, где находилась небольшая библиотечка, посвященная искусству и культуре Италии.

Вскоре появилась Таня и пригласила нас в класс. Комната, в которой дети занимались музыкой, была тесноватой, но и группа была небольшой – 10-12 человек. Специально к моему приезду Таня разучила со своими учениками несколько итальянских песен. Вот она села за пианино, в классе все стихло, и зазвучала музыка Верди – хор из оперы «Набукко». Дети – мальчики и девочки среднего школьного возраста – пели стройно и старательно; чувствовалось, что они немного волнуются и хотят не подвести свою учительницу. Затем прозвучали неаполитанские песни «О, мое солнце» и «Санта Лючия». Мы с Эмилем и Гленном дружно аплодировали. В этот момент в класс вошел чернокожий молодой человек и хорошо поставленным голосом спел «Вернись в Сорренто». С таким голосом можно петь теноровые партии в оперном театре, – подумал я. Оказывается – это хормейстер, он окончил консерваторию, в школе работает временно и готовится к карьере профессионального певца.

Затем нас пригласили в школьную столовую, где угостили вкусным обедом: отбивная котлета с картофелем, салат и напиток. Ученики и учителя ели вместе, только за разными столами. Столовая находилась этажом ниже, в полуподвальном помещении и работала по принципу самообслуживания. Таня все время присматривала за своими учениками: она должна была оставаться с ними до конца рабочего дня. И так – все пять дней недели, кроме субботы.

Дома мы застали Эльдара за роялем – пока мы гуляли по городу и осматривали школу, он все время занимался. Талант – талантом, но без упорного труда больших высот в искусстве не достигнешь. Эльдар это прекрасно понимает. У него абсолютный слух, отличная пианистическая техника, но он еще и сочиняет музыку: среди тринадцати пьес его компакт-диска – шесть его композиций. Кроме того, Эльдар делает обработки известных джазовых пьес. Он часто ходит на концерты, постоянно слушает записи известных джазовых музыкантов, расшифровывает их. Это тоже учеба и очень важная для него. Талант Эльдара развился под постоянным контролем и руководством со стороны родителей и, прежде всего, отца, который, можно сказать, всю жизнь посвятил сыну и его музыкальному развитию.

Отдохнув часок, мы поехали в художественный музей Канзас-Сити (Nelson Atkins Museum of Art). Об этом учреждении я слышал еще в Нью-Йорке – в одном альбоме, посвященном изобразительному искусству Соединенных Штатов, было несколько репродукций картин из Нельсон-музея. Подъехав к музею, находящемуся неподалеку от «Плазы», мы оставили машину в подземном гараже и поднялись на лифте вверх. Представшее нашему взору здание выглядело весьма респектабельно и внушительно – высокий портик с колоннами, широкая лестница, добротные дубовые двери. Экспозиция музея размещена на первом, втором этажах и, частично, в мезонине. Кроме того, есть еще цокольный этаж, полностью отведенный под служебные и учебные помещения.

По своему устройству музей очень напоминает нью-йоркский Метрополитен-музей, естественно, он более скромных размеров. Пробежав по залам, посвященным искусству Античности, Средневековья и Востока, мы сосредоточили основное внимание на осмотре коллекции европейской, американской живописи и скульптуры. Очень ярко представлена здесь испанская живопись (отдельный зал) – ей музей может по праву гордиться: Веласкес, Эль Греко, Сурбаран и др. Неплохо представлена и итальянская школа – Гварди, Каналетто, Караваджо, Рени. Еще есть одна картина Рубенса, «Бульвар капуцинов» Клода Моне и многое другое.

После посещения нью-йоркских музеев я довольно серьезно увлекся американской живописью, открыв для себя новый, весьма интересный и самобытный пласт художественной культуры. То, что я увидел в музее Канзас-Сити, превзошло мои ожидания – американская глубинка почти не уступала мегаполису. Живопись США занимала несколько больших залов и была представлена от ее истоков до современности. Сильное впечатление произвели картины Генри, Сарджента, Бентона, Икинса, Бингема, Морона, Робинсона. Особенно запомнился портрет Франциска Бернареджи кисти Джона Сингера Сарджента – одного из самых ярких портретистов конца XIX – начала XX века. Яркой, самобытной манерой отличались полотна Джона Харта Бентона (1889-1975) – известного художника и музыканта, уроженца штата Миссури, работавшего в разных городах Америки и завершившего жизненный путь в своей мастерской в Канзас-Сити.

Под впечатлением увиденного, перед тем как покинуть музей, я купил в киоске книгу искусствоведа Г. Адамса «Handbook of American Paintings», посвященную коллекции американской живописи Нельсон-музея.

После музея нужно было отдохнуть, поскольку вечером мы решили пойти на концерт одного из наиболее знаменитых гитаристов Америки – Пэта Мэтини (Pat Metheny). Музыкант родился в Канзас-Сити, первое время выступал как джазовый гитарист, но затем стал играть и в других стилях (хард-рок, босса-нова и т.п.). Он завоевал громадную популярность в стране и за рубежом, дал сотни концертов, выпустил полтора десятка компакт-дисков. Пэт Мэтини является также автором 180 пьес для гитары. Время от времени музыкант возвращается на родину и выступает для жителей города, которые искренне гордятся успехами своего знаменитого земляка. В Канзас-Сити живет брат Пэта – трубач и редактор местного джазового журнала.

Концерт проходил в «Аптаун-театре», куда пришло не менее двух тысяч поклонников гитариста. Интересно, что кроме молодых людей, здесь были и люди старшего поколения – ровесники музыканта, которому недавно исполнилось пятьдесят лет. Вместе с Пэтом выступала его «боевая» группа – пианист, трубач, контрабасист, еще один гитарист и два ударника. Зрители с большим энтузиазмом принимали выступление группы и ее солиста – они бурно аплодировали, свистели в знак одобрения, часто вскакивали с мест. Пэт, в свою очередь, блеснул виртуозной гитарной техникой и совершенно свободным владением разными исполнительскими стилями. С каждой пьесой аудитория все больше «раскалялась», а музыка звучала все громче, острее и динамичнее. Все это дополнялось всевозможными световыми эффектами. Однако через два часа восприятие притупилось, а музыке, казалось, не будет конца. Мы ушли, не дожидаясь окончания концерта, а он, как нам стало позже известно, продолжался еще час.