Михаил Сивцев аврелиан (римляне) античная трагедия эмилий
ЛОНГИН. Верблюды ждут, великая Царица! ЗЕНОБИЯ
жүктеу/скачать 0.55 Mb.
|
ЛОНГИН. Верблюды ждут, великая Царица! ЗЕНОБИЯ. Прощай, Антиох! АНТИОХ. Мы умрем за тебя, Царица! Все уходят. Берег Евфрата. Входит Зенобия в пурпурном плаще и золотом шлеме. За ней идет Лонгин. ЗЕНОБИЯ. Ты видишь корабли, Кассий? ЛОНГИН. Они ждут нас у берега. ЗЕНОБИЯ. Я не вижу солдат! Где персидская армия? ЛОНГИН. Ветер поднимает паруса. Кажется, они хотят отплыть. ЗЕНОБИЯ. Их что-то спугнуло? ЛОНГИН. Там на холме! (Показывает рукой.) ЗЕНОБИЯ. Где? ЛОНГИН. Справа! Я вижу римскую конницу! Аврелиан послал за нами погоню. ЗЕНОБИЯ. Он победил! ЛОНГИН. Корабли персов нас спасут! ЗЕНОБИЯ. Быстрее, Кассий! Оба уходят. Стены Пальмиры. Входят Марцелл и Эмилий. Марцелл берет кувшин и выливает воду себе на голову. МАРЦЕЛЛ. Жаркий сегодня был денек! (Отдает кувшин Эмилию, тот пьет.) ЭМИЛИЙ. Да, центурион! Сегодня мы устали считать пленных. МАРЦЕЛЛ. Хорошо бы все войны так заканчивались. Когда пальмирцы узнали, что царица Зенобия захвачена римской конницей, они сдали город. ЭМИЛИЙ. Весьма разумно с их стороны. Я бы сильно опечалился, если бы сгорела такая красота. МАРЦЕЛЛ. А я сильно опечалился, что она не сгорела. Что нам не пришлось ничего разграбить, что я опять получаю жалование, а не трофеи! (Вытирает руки.) ЭМИЛИЙ. Нас ждет триумф в Риме! МАРЦЕЛЛ. Я предпочитаю золотые монеты, а не венок из травы и хлебных колосьев! Как ты думаешь, Зенобию поведут по улицам Рима голой? ЭМИЛИЙ. Лучше бы она отравилась! Как Клеопатра! МАРЦЕЛЛ. Пойдем! Послушаем, что скажут наши генералы! Уходят.
Конец первого акта ВТОРОЙ АКТ Сцена первая. Пальмира Руины Пальмиры. На переднем плане поваленная колонна. Стоит статуя без головы. Вдали зарево от пожаров. Входит Аврелиан с обнаженным мечом. Поднимает с земли дротик, метает вдаль. Садится на колонну, достает точильный камень и начинает править меч. За его спиной на заднем плане Марцелл и Эмилий устанавливают крест. К кресту привязывают Лонгина и бьют копьем. АВРЕЛИАН. От праздной жизни и железо заржавеет! Входит Тацит. За ним ликторы ведут Зенобию. ТАЦИТ. Император! АВРЕЛИАН (не смотрит, продолжает точить меч). Кто с тобой, Тацит? ТАЦИТ (показывает на Зенобию). Септимия Зенобия! Царица Пальмиры! Августа Востока!.. (С усмешкой.) Кровь Клеопатры! АВРЕЛИАН. А что с мятежниками? ТАЦИТ. Пальмирцы бились, пока не рухнули стены. Антиох хотел броситься на свой меч, но мы его пленили. АВРЕЛИАН. Пусть его приведут! Тацит уходит, за ним ликторы. Аврелиан смотрит на Зенобию, опершись о меч. АВРЕЛИАН. Посмотри, Царица, что сотворило твое упрямство! ЗЕНОБИЯ. Это сотворила Римская гордыня! Пауза.
АВРЕЛИАН. Говори! Я слушаю тебя! ЗЕНОБИЯ. Мы – дети Рима, а она волчица, И острый зуб нам вместо молока. Своих птенцов склевала эта птица, Сжимает меч твоя кровавая рука. Мне ранят взор сожженные руины: Библиотеки, статуи, дворцы. За них сражались наши исполины: И женщины, и дети, и отцы. Пальмира не была тебе угрозой. Напрасно уничтожил мое царство, Для Персии служившее занозой, Ты обнажил границу государства! Как Кронос, ты не мог остановиться! Так пожирает Рим своих детей. Зенобия тебе не покорится… Клянусь Богами у разбитых алтарей! АВРЕЛИАН. Смерть просишь? Видишь мой меч? (Вращает меч.) Говорят, что он забрал девятьсот пятьдесят жизней. ЗЕНОБИЯ. Напои его и моей кровью! АВРЕЛИАН. Нет, Зенобия! Тебя ждут площади Рима! Я покажу тебя очам римского народа, чтоб все увидели, с кем мне пришлось воевать целых три года. Сенаторы писали мне язвительные письма: «Разве женщина может на равных воевать с мужчинами?» ЗЕНОБИЯ. Амазонки были женщинами! АВРЕЛИАН. Но их победил Геракл. ЗЕНОБИЯ. Лукреция стоила Шестому Тарквинию царства! АВРЕЛИАН. Она была римлянка и бросилась на кинжал, чтобы избежать позора. Тебе же придется пережить свой позор. Это плата за твою измену. ЗЕНОБИЯ. Быть равным Риму – в этом нет измены. АВРЕЛИАН. Кто надоумил вас тягаться с Римом? ЗЕНОБИЯ. Тот, кто уже на кресте! (Показывает рукой на Лонгина.) АВРЕЛИАН (показывает мечом). На том кресте казнили твоего советника! ЗЕНОБИЯ. Несчастный мудрец! Он учил моего сына греческим письменам. АВРЕЛИАН. Он советовал тебе напасть на Египет! Он хотел, чтобы Рим обезлюдел. ЗЕНОБИЯ. Римляне не знают пощады! Распашут город и засыплют солью! Пальмиру ждет судьба Карфагена?! АВРЕЛИАН. Римляне – практичные люди. Я же предлагал тебе мир. ЗЕНОБИЯ. Римский мир хуже войны! АВРЕЛИАН. Римская армия покидала город, когда начался мятеж. Это ты приказала Антиоху напасть снова? ЗЕНОБИЯ. Спроси у Антиоха! Тацит и ликторы вводят связанного Антиоха. ТАЦИТ. Август! Вот мятежники! АВРЕЛИАН. Антиох! Зенобия посылала к тебе? АНТИОХ. Нет, Император! Когда я увидел, что римляне выступили к иудейским портам, я собрал наших людей, и мы напали на обоз, что увозил сокровища Белла. АВРЕЛИАН. Я думаю, ты лжешь, Антиох! Вот твоя царица! Она приказала тебе устроить засаду? АНТИОХ. Только я был мятежник! ТАЦИТ. Есть верное средство узнать правду. АНТИОХ. Я и под пыткой не изменю слова. (Зенобии.) Прости, моя Царица! Я не спас Пальмиру, а только погубил! ЗЕНОБИЯ. Антиох, ты бился до конца! Бог Солнца видит твои муки! Пальмирцы еще затупят римские клинки! ТАЦИТ (грозит Зенобии жезлом). Это говорит преступница, восставшая на Рим! АВРЕЛИАН (Тациту). Змея без жала уже не опасна. Приставь к ним хорошую стражу, Марк Тацит. Пусть доедут живыми. Рим любит смотреть на поверженных царей. Ликторы уводят Зенобию и Антиоха. ТАЦИТ. Надо бы потушить пожары. АВРЕЛИАН. Достаточно того, что мы вывезли все сокровища. ТАЦИТ. Мой славный предок, первый из Тацитов, рассказал, как германцы уничтожили легионы Вара. Даже после славной победы лучше задобрить богов, Август! АВРЕЛИАН. А что бы сказал Корнелий Тацит, глядя на руины Пальмиры? ТАЦИТ. Он бы сказал: «Аве, Цезарь!» АВРЕЛИАН. А ты, Марк Тацит, правда его потомок? Иль это сплетня, которую ты сам раструбил по всему Риму? ТАЦИТ. Я с ним одной крови. Иногда я тоже пишу истории. «Как Цезарь Брута обнимал смертельно»! АВРЕЛИАН. Расскажешь миру, как сожгли Пальмиру? ТАЦИТ. Ее постигла участь Трои! АВРЕЛИАН. Первый раз я пощадил Пальмиру. Но она снова восстала! ТАЦИТ. Женщины и Восток полны коварства! АВРЕЛИАН. Значит, ты можешь судить императоров? ТАЦИТ. Так делают все историки. Они придают событиям значение. Они могут ославить на века. Героя сделают трусом, благодетеля – тираном. Империи принадлежат царям, но деяния царей принадлежат историкам. АВРЕЛИАН. Выходит, правители должны бояться историков? ТАЦИТ. И богов тоже! АВРЕЛИАН (взмахнув мечом, показывает на статую без головы). И тем, и другим можно отрубить головы! Впрочем, ты прав, Тацит! Возьми золото из сокровищ Зенобии и заново освяти храм Бела. ТАЦИТ. А зачем мы везем в Рим статую этого бога? АВРЕЛИАН. Увидишь, Тацит. И лучше служи мне, а не истории! Уходят. На заднем плане Елена подходит к кресту и что-то отрезает у покойника. Сцена вторая. Римские каникулы Военный лагерь. Мнестий за столом пишет приказы. В палатку тихо входит Марцелл. МАРЦЕЛЛ (тихо). Мнестий! (Громче.) Мнестий! Посмотри на меня! МНЕСТИЙ (не поворачиваясь). Хватит и того, что я тебя слышу. От твоего шепота у меня лопнут уши. Ты так натренировал свою глотку, покрикивая на новобранцев, что барабанный бой кажется мне комариным писком. МАРЦЕЛЛ. Мнестий! МНЕСТИЙ. Чего тебе, Марцелл?! МАРЦЕЛЛ. Утром император провел смотр! МНЕСТИЙ. Я знаю, Марцелл! МАРЦЕЛЛ. Император объявил, что каждый ветеран получит землю, двух волов и мешок зерна. МНЕСТИЙ. На все воля императора! (Продолжает писать.) МАРЦЕЛЛ. Наделы получат те, кто отслужил двадцать четыре года! МНЕСТИЙ. Значит, получат! МАРЦЕЛЛ. Ты, Мнестий, будешь составлять наградные списки? МНЕСТИЙ. Это очевидно! Кому же, как не мне, составлять списки?! МАРЦЕЛЛ. А я?! … Буду в списке? МНЕСТИЙ. Если ты отслужил в легионе 24 года… МАРЦЕЛЛ. Я… у меня… двадцать лет выслуги. МНЕСТИЙ. Так чего же ты пришел, Марцелл?! Служи дальше… МАРЦЕЛЛ. Включи меня в список. Я буду тебе благодарен. (Трясет мешком с деньгами.) МНЕСТИЙ. Ты предлагаешь совершить подлог? МАРЦЕЛЛ. Нет! Я предлагаю пятьсот динариев! МНЕСТИЙ. Этого мало, Марцелл! Другие офицеры… прослужили больше. МАРЦЕЛЛ. Сколько ты хочешь?.. У меня больше нет! МНЕСТИЙ. Разве ты не нажился на разорении Пальмиры? МАРЦЕЛЛ. Весь мой заработок – только парочка новых шрамов! МНЕСТИЙ. Впереди еще две войны, Марцелл. Аврелиан пойдет войной на Галлию, а потом на Парфию. Тебе еще представится случай озолотиться. МАРЦЕЛЛ. С парфянами воевать всегда опасно. Половина легионеров не вернется из похода. Помнишь, что персы сделали с Валерианом? МНЕСТИЙ. Да! Опасно! Валериан! Теперь его чучело украшает храм в Сузах. Говорят, царь Шапур приказал набить его навозом и соломой. МАРЦЕЛЛ. Я хочу закончить военную карьеру. Служить отчизне верно нынче глупо. От службы лишь мозоли и утраты. МНЕСТИЙ. Весьма благоразумно, Марцелл! МАРЦЕЛЛ. Я уже стар, Мнестий! Молодому тяготы нипочем. Но со временем начинаешь ценить свою жизнь. К тому же император не разрешает легионерам грабить богатые города. Ты же знаешь, как он строг, Мнестий! Боюсь, я не переживу сразу две войны… Ты мне поможешь? МНЕСТИЙ. Оставь свои динарии! Я попробую включить тебя в список. МАРЦЕЛЛ. Слава Юпитеру! Мнестий! Да продлят боги твои годы! МНЕСТИЙ. Помощь тебе (прячет деньги) может их сильно укоротить! Учти, Марцелл! Я оказываю тебе большую услугу. Ты будешь мне должен! МАРЦЕЛЛ. Клянусь Марсом! Я сделаю все, что ты скажешь! МНЕСТИЙ. Я запомню это, Марцелл! А теперь уходи! У меня полно работы. Надо закончить отчет для квестора. … И ты не один такой! МАРЦЕЛЛ. Воевать пером явно лучше, чем мечом! Тебе хорошо! Твое место в обозе! А меня могут истыкать дротиками, изрубить мечами или сжечь в штурмовой башне… Я на тебя рассчитываю, Мнестий! (Уходит.) МНЕСТИЙ (достает деньги и пересчитывает). Уже шестой офицер просит меня помочь. Слава императору, что он решил дать ветеранам землю! Государством правят бумаги! Улицы Рима. Агриппина ходит с корзинкой, в которой лежат цветы, венки и статуэтки. АГРИППИНА (выкрикивает). Цветы, венки, фигурки богов! На похороны! От болезней! Всего пара сестерциев, чтобы ваши родные были здоровы! Граждане Рима! Всего пара сестерциев! Принесите домой удачу! Входит Эмилий, у которого на голове венок. Эй, легионер! Почем ты брал это дрянцо? (Показывает на венок.) Я бы продала тебе в два раза больше.
Девушка с розами! Скажи, чем торгуешь. Розами или собой? Или и тем, и другим?
Давай мы спрячемся сюда, за этой вот палаткой. (Тянет ее за руку.)
Входит Марцелл. Он что-то ищет, потом пытается разобрать надпись на портике. ЭМИЛИЙ. Командир! Рад встретить тебя на улицах вечного города. МАРЦЕЛЛ. Ты ученый, Эмилий! Глянь, что здесь начертано! ЭМИЛИЙ (читает на латыни). Sine Cerere et Libero friget Venus (пер. «Сине Церера эт Либере фригит Винус».) Без хлеба и вина любовь холодна! МАРЦЕЛЛ. А здесь что нацарапано? ЭМИЛИЙ. Разные непристойности. МАРЦЕЛЛ. Читай! Меня этим не смутишь. ЭМИЛИЙ. Здесь написано: «Пищей ублажаю, чашей подкрепляю, рассказами забавляю, постелью грею. Руфина.» Разыскивать по Риму честных жен – занятие совсем неблагодарное. МАРЦЕЛЛ. Это то, что мне сейчас больше всего нужно! ЭМИЛИЙ. Пирог с сыром? МАРЦЕЛЛ. Нет! Койка с бабою! (Подкидывает на руке кошелек.) Квестор велел набрать побольше мяса для шестого галльского. Этот сквалыга наконец-то откупорил для меня казну легиона. ЭМИЛИЙ. Если все конюхи, овчары и волопасы запишутся в Римскую армию, то вид этих диких пастухов так напугает варваров, что они совсем перестанут к нам соваться. МАРЦЕЛЛ. Новобранцами займемся потом! Нам предстоит поход и длительное воздержание. Поэтому я сегодня хочу, чтобы Церера, Венера и Юнона приняли земное обличие и любили меня сильнее, чем Елена Париса. ЭМИЛИЙ. Разве у славного Марцелла, кроме продажных девок, никого никогда не было? МАРЦЕЛЛ. Была одна матрона. Видишь мой палец? (Показывает руку без пальца.) ЭМИЛИЙ. Не вижу! МАРЦЕЛЛ. Его нет! А знаешь, как я его потерял? ЭМИЛИЙ. В битве с франками? МАРЦЕЛЛ. Не угадал! Хаживал я к одной древней матроне. Как-то утром полез к ней в окно, чтобы ее жадные родичи меня не приметили. А эта старая дрянь решила, что на дом напали разбойники. Схватила нож и оттяпала мне палец, которым я ухватился за подоконник. ЭМИЛИЙ. И кровь пролилась не зря? МАРЦЕЛЛ. За это она обещала меня кормить до самой смерти. Когда старуха засыпала, я шел на ложе к служанке и получал свою плату за потерянный палец. ЭМИЛИЙ. Август тоже обещал, что римляне станут жить как при Тарквинии – богато и безопасно. МАРЦЕЛЛ. Я поклялся матроне, что вернусь к ней из похода. А сам не торопился поспеть на ее похороны. Но эта жадная дрянь не оставила мне ничего по завещанию. Ее смазливые внучки даже не пустили меня на порог. ЭМИЛИЙ. Вчера на базаре факир проглотил огонь, потом два кинжала и семьдесят шесть лягушек. Последнее было самое трудное. МАРЦЕЛЛ. Поклянись Юпитером, что рассказ твой правдив и достоверен! ЭМИЛИЙ. Клянусь! МАРЦЕЛЛ. Ну ты и враль! Скажи, Эмилий, а какая женщина хуже? Та, что согрешила с братом, с отцом или со своим сыном? ЭМИЛИЙ. Не знаю, командир! Меня не обучали таким загадкам. МАРЦЕЛЛ. Хуже всего та, которая отказалась согрешить с тобой! ЭМИЛИЙ. Не спорю, командир! МАРЦЕЛЛ. Ты ведь местный, Эмилий?! Ты должен знать всех местных девок. Вот тебе задача. Угоди своему командиру. Хочу молодую и бесплатно. ЭМИЛИЙ. Я не водил дружбу со своднями и виноторговцами. Я изучал поэзию. МАРЦЕЛЛ. Ерунда. Главное – знать место, где есть крошки со стола Купидона! Сегодня я хочу опрокинуть саму Венеру, даже если это имя носит распоследняя девка из лупанария на Этрусской улице. ЭМИЛИЙ. На улице этрусков богаты только болезнями. Там из сотни женщин – сотня никудышные. Я знаю один приличный лупанарий, где девки не так затасканы. МАРЦЕЛЛ. Это далеко? ЭМИЛИЙ. Квартал Субура. Там на каждой двери есть прозвище, а на койке – одеяло. За 10 ассов можно получить крепкую койку и чашу с вином. МАРЦЕЛЛ. Пойдем скорей! Надо вернуться в лагерь, пока не стемнеет! Иначе можно получить удар в спину в римской подворотне. Уходят.
Сцена третья. Галлия Военный лагерь в Галлии. Палатка императора. Входят Аврелиан и Тацит. Тацит несет карту. Они подходят к столу.
Тацит разворачивает на столе карту. ТАЦИТ (показывает). Мы продвигаемся вдоль Роны на север. Уже заняли Лугдун. Население Галлии переходит на нашу сторону. АВРЕЛИАН. А где армия Галльского императора? ТАЦИТ (показывает). Стоит на Каталаунских полях. Аквитанские легионы. Думаю, всего три. АВРЕЛИАН. Насколько они сильны? ТАЦИТ. Они так долго общались с варварами, что переняли многие их привычки. Теперь галлы носят римские обновки, а римляне прохаживаются в шкурах. Носят что попало. Бороду не бреют. Ни дисциплины, ни уважения. АВРЕЛИАН. Это скорее орда! ТАЦИТ. Еще нахватали себе жен в Галлии и живут с ними вместо того, чтобы охранять границы на Рейне. Они не сеют и дорог не строят… АВРЕЛИАН. Значит, наш противник слаб?! ТАЦИТ. И да, и нет! У нас преимущество в кавалерии. Но местность здесь довольно лесистая. Хорошо бы иметь большую армию. АВРЕЛИАН. Большая армия нужна лишь в день сражения. На следующий день она становится обузой. У нас достаточно сил, чтобы разбить Тетрика. (Показывает карту.) Вот тут, Тацит, мы развернем наши когорты. ТАЦИТ. Галльский император прислал нам письмо. АВРЕЛИАН. Он просит мира? ТАЦИТ. Он боится за свою жизнь. Его провозгласили императором Галлии, когда легионеры убили Постума. Даже приближенные часто устраивают на него покушения. Тетрик со своим сыном готов перейти на нашу сторону во время сражения. АВРЕЛИАН. На что он надеется? ТАЦИТ. Он хочет, чтобы его простили и помиловали. АВРЕЛИАН. Его легионы будут с нами драться? ТАЦИТ. Они умрут на поле боя. Солдаты Тетрика знают, что им нет пощады. Твоя жестокость к мятежникам, Август, всем известна. АВРЕЛИАН. Ты назвал меня жестоким? ТАЦИТ. Ты, Август, дисциплину в армии поддерживаешь строго и своеволие из многих повыбил. АВРЕЛИАН. Я не казнил Зенобию! ТАЦИТ. Но казнил ее людей! АВРЕЛИАН. С Тетриком я намерен поступить так же. Можешь ему это передать. Пусть построит свою армию как-нибудь неудачно. ТАЦИТ. Я напишу ему об этом. АВРЕЛИАН. Позови ко мне Мнестия. ТАЦИТ. Сделаю, император! (Забирает карту и уходит.) АВРЕЛИАН. Жесток правитель управлять толпой. А разве не жесток и римский люд? Глазеть и поднимать с восторгом вой, Как в цирке обреченных плетью бьют. Дрянной народ вздымает кулаки И прячет крошки в хлебные ладоши. Чтоб воды Тибра красные текли, Железом волочат с арены ноши. (Переворачивает карту. Тычет пальцем в карту.) За Рим сойдутся в битве ветераны. Под каждым панцирем здесь варваров сердца! Прольется кровь на галльские поляны, Ведь Рим спасать мы будем до конца! Входит Мнестий. МНЕСТИЙ. Август! АВРЕЛИАН. Садись, Мнестий, и пиши мой указ. МНЕСТИЙ (садится за стол). Я готов! АВРЕЛИАН. Пиши! (Диктует). «Если ты хочешь быть трибуном… даже больше – если ты хочешь быть живым… удерживай руки воинов. Пусть никто не крадет чужого цыпленка! Пусть никто не трогает овцы! Пусть никто не уносит винограда! Пусть никто не вымогает масла, соли, дров. Пусть всякий довольствуется своим пайком! Пусть легионеры живут за счет добычи от врагов, а не за счет слез провинциалов. (Достает меч из ножен.) Пусть оружие будет вычищено, железные острия отточены, обувь прочна! Пусть старую одежду сменяет новая. Пусть их жалование будет у них в поясе, а не в трактире! Пусть каждый чистит своего коня и вьючную лошадь. Пусть не продает фуража животных, а за мулом, приписанным к центурии, пусть ходят все сообща. Пусть один легионер служит другому как господину, но пусть никто не служит как раб. Пусть они пользуются бесплатным лечением у врачей, ничего не дают гаруспикам, на постое ведут себя скромно!.. А кто будет заводить ссоры, тот должен быть бит центурионом!» Успел записать? жүктеу/скачать 0.55 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|