Надеюсь на то, что представленный сборник станет первой частью книги написанной нами
жүктеу/скачать 0.75 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- ХРЕН И ЧЕРЕМША
ЗА ХЛЕБОМ Ирина, как человек тонко чувствующий, права, очень трогательно и кажется, действительно надо пожалеть наших детей, но одно не позволяет это сделать - наши родители говорили нам то же самое - каким естественным и натуральным было их детство по сравнению с нашим (несмотря на то, что оно пришлось на нелёгкие послереволюционные и военные годы) и тоже сочувствовали нам. Всё же это скорее ностальгия по времени детства-юности. Кстати на ту же тему вспомнилось, как мы ходили в магазин за хлебом. Лето - жара, пыль, а дома прохладно и не хочется даже проситься на улицу. Но вот тебя всё-таки погнали, всучив в руки авоську, которая у нас называлась просто "сетка" и, велев купить одну буханку белого (за 20) и две серого (по 16). Подходя к магазину, видишь, что не всех твоих друзей напугала жара, несколько человек вяло гоняют мяч, им явно не хватает одного игрока, поэтому все дружно предлагают тебе присоединиться. В тебе начинают бороться два чувства - товарищества и долга перед семьёй. Нет - говоришь ты гордо, я иду за хлебом. Пока стоишь в очереди – решаешь, что можно бы минут 5 и поиграть, надо же выручать товарищей, а потом тебя кто - нибудь заменит. Идешь назад, радостно размахивая авоськой – хлеб при этом волочится по пыли, но тебя это не беспокоит – ты нашёл решение. Куда же деть авоську? Да вот оно лучшее место – плоский камень обозначающий штангу, на него то мы и положим свой хлеб, всё не прямо в пыли да и ворота будет лучше видно. О том, что тебя ждут дома с хлебом вспоминаешь только когда об этом напоминает идущая в магазин соседка, которую мама попросила посмотреть - не видно ли где её чада. – Да что ж ты паршивец делаешь? Там тебя мать ждёт с хлебом, отец уже с работы пришёл и ждёт ужина. Да где ж твой хлеб? А правда где он, да вон он в траве, главное не затоптанный, а пыль мы сотрем , тут уж помогают все друзья – кто сдувает пыль, кто вытирает её своими трусами, ведь больше никакой одежды на нас нет. Домой идешь в полной уверенности, что если соседка выполнит просьбу – не рассказывать маме о том, где тебя застала, она и не догадается о том, что ты всё это время играл в футбол, а хлеб, который ты теперь спокойно волочишь по пыли, при этом с успехом заменял штангу. Так мы действительно жили – и хлеб носили в открытых сетках, и воду газированную пили из слегка ополоснутых общих стаканов и привязанных к колонке алюминиевых кружек. И болели реже, чем нынешние дети. Впрочем, недавно американские учёные установили, что предрасположенность к аллергии связана с чрезмерной чистоплотностью. И этот фактор мне кажется более важным, чем ухудшение экологии, химизация продуктов питания, появление генно-модифицированных продуктов. Человеческий организм весьма гибок, надо только дать ему возможность приспособиться к изменению окружающей среды. Конечно, есть смертельные яды, есть вещества разрушительные для организма человека, их приходится избегать, но прятаться от всего глупо. Вновь появляющиеся болезни – плата за стремление избежать всего плохого. Пыль, грязь, тараканы, мыши, улица по которой ходят нехорошие мальчики, они непременно испортят наше чадо – такое нежное, рафинированное. Истребим всё ненавистное, спрячем ребёнка дома – и никакая болезнь, в том числе социальная ему не страшна. Такова тенденция нынешнего, преимущественно материнского, воспитания. Человек выросший в подобной среде может жить только в стерильных условиях, малейший выход за пределы чистой комнаты, благоустроенного города, семьи – и он нездоров. И это вроде давно все понимают, так говорили ещё наши дедушки нашим родителям – не дрожите над детьми, дайте им самим входить в жизнь, и мы в детстве боролись за это право. А став родителями почему – то забыли. Не все конечно, но большинство, а теперь американские учёные, от которых в своё время и пошло это стремление к стерильности, открывают нам «Америку». Владимир Газарян СГУЩЕНКА Когда я был маленьким, у нас тоже едкий дым валил по всей квартире. Сгущенное молоко всегда было в радость, а когда его варили, был праздник. Как-то вечером, мама положила банку со сгущенным молоком в большую кастрюлю и залив водой, поставила на маленький огонь газовой плиты. Вечер был чудесным и мы пошли всей семьей погулять в парк, забыв про кастрюлю. Вода в кастрюле, конечно выкипела. А дальше была такая картина. Кастрюля съежившись лежала рядом с газовой горелкой и похожа была на кастрюлю, попавшую под электричку. По каким то, понятным только Эйнштейну законам, банка выпустив из себя всю сварившуюся сгущенку, вылетела в открытую форточку из кухни во двор. Кухня находилась в квартире третьего этажа, и мы ее (банку) не нашли. Огонек газовой плиты продолжал гореть... Наш праздничный вечер закончился ближе к утру, т.к. вареная сгущенка отскабливалась со стен и потолка исключительно с побелкой. Очень долго в шкафу лежала лампочка цвета и запаха горелого сахара, выкрученная из кухонного плафона. Ее надежда на "Куда-нибудь сгожусь" так и не оправдалась. Олег Розанов ПОЛБУХАНКИ Белый хлеб стоил 25 коп. В нашей семье было принято покупать пол БУХАНКИ. Это была моя святая обязанность. Но вот почему половинка хлеба стоила не 12, а 13 копеек меня всегда возмущало до глубины души! А помните, в наших магазинах, в хлебных отделах, был такой деревянный прилавок с прорезью для огромного ножа, и продавщицы в накрахмаленных чепцах лихо орудовали этой гильотиной для резки хлеба. Вспоминая тех же продавщиц продовольственных магазинов, не могу не вспомнить их головные уборы. Белый высокий стоячий колпак, с вышивкой "ришелье" спереди, сквозь который просвечивает кусок фольги от шоколадки. Шик! Ольга Глотова ЗА ПИВОМ В конце восьмидесятых годов прошлого века двое моих хороших приятелей из Нижневартовска поехали в командировку в Грозненское СКТБ ПГ. Прилетели утром, добрались до «конторы», отметили командировки, получили направление в гостиницу «Чайка» (возле набережной за мостом). В общем, в первый день управились до обеда и решили на этом закончить рабочий день (ночь в полёте, смена поясов). Решили после обеда обустроиться, «обозреть окрестности», а проще говоря – попить пивка. В то время в Нижневартовске пиво было большим дефицитом, и чтобы попить пива, приходилось ехать в Сургут. Первым делом у местных жителей выяснили, где ближайший гастроном. - Да вон рядом «Чеченский» магазин, чуть дальше, за мостом, «Аракеловский» гастроном. - А пиво там есть? - Там всё есть! - Вот туда мы и пойдём. Но, почему-то призадумались. - Времени только полпервого, а алкоголь продают с двух («антиалкогольный» Горбачёвский указ уже действовал). - Да ничего, посидим пока на лавочке, на набережной, покурим. А к двум подойдём. - А если там очередь? - Да нет, Сергей говорил что очереди не бывает. На том и порешили. К двум часам подошли к «Аракеловскому» и видят надпись на дверях: - «Перерыв с 14-00 до 15-00». - Оп-па попали! Но делать нечего, придётся ждать. Расположились тут же на лавочке. Курили, разговаривали, иногда прихлёбывали водичку из фонтанчика с надписью «От города Еревана». Водичка была очень вкусной. В то время не в каждом городе можно было пить воду из-под крана. В Нижневартовске точно нельзя было. Вот уже почти и три. Ребята забеспокоились. - Что-то никакой очереди, может там и пива нет? - А там вроде ещё один вход за углом. Может все там стоят? - Да нет, я там был, там так же. Тем не менее, к открытию у дверей собралось человек десять. Ребята в первых рядах и заранее выяснили - где вино-водочный отдел. Забегают. Точно, вот он, на повороте. И вино, и водка, и коньяки, и очереди нет (кто не жил на Севере, тот этого не поймёт). - А пиво у Вас есть? - Нет, пива у нас нет. - ?!? - Пиво вон там продают, где соки-воды. - И что же, его там с утра продают? - С самого раннего утра. - !!! Побежали в угол, Да, вот оно, пиво. Правда, всего один сорт «Жигулёвское», ну да кто знал в то время больше трёх сортов пива? - А можно нам пива двадцать бутылок? - Да хоть пятьдесят. Взяли, аккуратно упаковали в дорожную сумку и засомневались. - Может оно невкусное или несвежее? - Да давай попробуем, вон и столики-стойки стоят. Спросили разрешения у продавца. Тот молча выдал два стакана и «открывашку». Попробовали по бутылочке, вроде нормальное пиво, и снова задумались. - Мы ведь по бутылке выпили, теперь сумка не полная. Давай ещё две купим? Ребятам всё не верилось, что это пиво будет здесь и завтра, и послезавтра. Купили ещё две бутылки. И снова к продавцу. - А сосиски у Вас здесь продают? - Нет, сосисок здесь нет. - А говорили в «Аракеловском» всё есть. - Сосиски в соседнем отделе, где колбаса. Действительно, вот они, сосиски. В то время нижневартовцам, чтобы покушать сосисок, нужно было ехать намного дальше Сургута. Купили и сосисок два килограмма. Утащили всё это в гостиницу, разжились кастрюлькой, сварили. - Ну не в номере же всё это вкушать? - Да пойдём вниз, сядем на лавочке, на набережной и посидим под ивами. И с кастрюлей сосисок и ящиком пива расположились на деревянной лавочке под плакучей ивой. Сосиски горячие, с огня. Их развесили на веточках той же ивы, чтобы остыли, открыли по бутылочке, и … - Оп-па, менты идут! На горизонте появился местный «блюститель порядка». Подошёл, правда замечания не сделал, уже прошёл было мимо, потом вернулся. - Ребята, вы только бутылки не бейте, и в речку не бросайте, оставьте здесь. Потом придут люди, заберут - Именно так мы и собирались поступить. Короче, мирно разошлись. Ребята занялись своим делом, «блюститель» своим. Ящик пива на двоих как-то многовато, тем не менее, на утро осталось только по бутылочке и по паре сосисок. Вечером решили повторить, но ограничиться «половиной дозы» пива. На третий день в магазине их уже стали узнавать. - Вы что, кроме пива и сосисок не едите ничего? - Пока нет. В общем, из командировки ребята вернулись очень довольные. - Если ещё будет возможность, мы туда ещё поедем. Очень нам понравился Грозный. Но, не судьба. Следующая была моя очередь. Пиво и сосиски для меня не были большой экзотикой, но я по ним тоже соскучился. А воспоминания моих друзей до сих пор греют мою душу. По тому, что они связаны с Грозным, увиденным их глазами. Сергей Федоренко ЗА ВИНОМ В первые дни августа 2006 года у нас в Волгограде, у меня в гостях, собралось несколько моих одноклассников. Встреча наша ознаменовала 50-летие окончания нами школы. Все мы учились в школе №2 и были первыми, кто стал учиться вместе с девочками. Вообще говоря, мы узнали друг друга, став одноклассниками, 52 года тому назад, когда перешли в 9-й класс. Встреча была незабываемой. Чего только мы не вспомнили о прежнем Грозном и о былых временах! И память наша «воскресила» вот что. В те далёкие годы на нашем грозненском базаре, в том месте, где гораздо позже продавалась картошка, шла бойкая торговля вином на розлив. Практически круглый год сюда съезжались виноделы с окрестных станиц. На телегах стояли огромные бочки с вином, из которых выходили резиновые шланги для налива в тару покупателей. Продавцы наперебой приглашали отведать и купить своего вина. Вина были из Наурской, Червлёнской, Петропавловской, Ильинской, Кизляра. Отмеряли вино полулитровыми и литровыми банками. К семейным торжествам наши родители ходили за вином на базар, иногда брали нас с собой. Вина пробовали на вкус, иногда давая и нам по глотку. Позже эта торговля как-то заглохла, и уже приходилось ездить за хорошим вином в сами станицы. Я сам не раз ездил в Петропавловскую – самую ближайшую к Грозному станицу, на южном склоне Терского хребта, вино из которой славилось своим букетом и ароматом. Сергей Федоренко ХРЕН И ЧЕРЕМША Ещё одни воспоминания о Грозном, увиденном глазами моего нижневартовского приятеля. Николай коренной сибиряк из «сослатых», как он сам говорил, то есть потомок ссыльных. И в Грозный он приехал по тем же геофизическим делам. Пиво он любил не очень, в Сибири это считается баловством. А вот большой выбор неплохих коньяков в гастрономе его приятно обрадовал. И иногда вечером он «приговаривал» бутылочку на двоих с соседом по номеру той же гостиницы «Чайка». Но это было не часто, чаще он просто гулял вечером по улицам. И не по центральным, а чаще по улочкам с домами «частного сектора». Благо далеко идти не нужно. Достаточно свернуть с центральной улицы в переулочек с незаасфальтированной проезжей дорогой. На улице было начало марта, дороги уже подсохли, на улицах росла «вечнозелёная» грозненская трава. Она приятно радовала глаз после сибирских морозов и снегов по пояс. Травка росла по обочинам дороги, в палисадниках и «палисадничках» - тех, что обычно располагались напротив дома между пешеходной дорожкой и дорогой. Обычно их огораживали невысоким штакетником, а то и просто несколькими рядами проволоки. Обычно здесь росли дубки-хризантемы, петушки-ирисы, сирень и розы сильно смахивавшие на шиповник. Здесь же были небольшие грядки петрушки и большие кусты хрена. Цветам цвести было рано, а вот красноватые листья хрена уже пробивались из-под земли. Хрен Коля узнал, заинтересовался и однажды попросил у сидевшей на лавочке старушки продать ему несколько корешков. Та просьбу не совсем поняла, долго выспрашивала, зачем он ему нужен и что он с ним собирается делать. «Да люблю я его кушать со сметаной». После чего старушка «сбегала» во двор и вернулась с лопатой: - «Откопай себе сам сколько съешь. Только копай поглубже, а то у меня сил уже нету с ним бороться. Он тут скоро всё забьёт». Минут через двадцать Коля вернул ей лопату с благодарностью и ушёл довольный с несколькими «корешками» толщиной в руку и длиной не менее полуметра. Деньги взять старушка отказалась и провожала его со словами: - «Если ещё захочешь покушать, приходи, ещё накопаешь». А вот черемшу Коля не понял, хотя знал о ней. Черемша – медвежий лук растёт в Сибири. Конечно же, он сходил на базар-рынок и увидел там огромные мешки-«чувалы» с этой черемшой. Но не они поразили Николая. - Каждый покупает по два-три килограмма этой черемши, что они с ней делают? Я купил полкилограмма, у продавцов меньше гирек не было, съел пять штук, остальное выбросил. От меня потом ещё два дня этой черемшой пахло. - Так её варить нужно. - Ага, и отвар пить? - Нет, отвар вылить, а есть саму траву. - Да что я, свинья какая, варёную траву есть. Короче не понял товарищ ароматов кавказской кухни. Сергей Федоренко «СИНЕНЬКИЕ» И вспомнился ещё один рассказ на ту же тему нашего соседа по улице Арбатской в Грозном дяди Миши. Дядя Миша работал дальнобойщиком на рефрижераторе «ALKA» и обычно возил свежие фрукты и овощи в северные регионы. Однажды повёз груз помидоров, баклажан и перца в Архангельск. Груз скоропортящийся, поэтому по приезду его подрядили сразу развести товар по магазинам с местным экспедитором. Около одного магазина, пока шла разгрузка, рядом остановился мужичок в состоянии «выпимши». Недолго понаблюдал, потом подошёл с вопросом. - А что это за фрукта, фиолетовая такая. - Это «синенькие». - Сам вижу что синенькие, а называется как? - Баклажаны называется. - А-а, баклажаны, слыхал. А попробовать можно? - Ну, попробуй. Выбрал покрупнее, вытер о штаны, откусил. Выплюнул. - Как эту гадость вообще есть можно Короче, каждому своё. Одному «спаржу в майонезе», другому солёный огурец в самый раз. Сергей Федоренко АРБУЗЫ - Что такое август в Грозном? Пыль, цветущая амброзия, переполненные в жару автобусы и стоящие без тока трамваи? Это надоедливые мухи и телята жующие зеленые арбузные корки возле мусорных баков. - Все это так! Однако, август - перво-наперво это арбузы! «Маленький мальчик кушал арбузы, Зеленые сопли по морде текли» (А не нравится, не ешь!) 1. В то время, когда летние сумерки накрывали город, в нашем дворе тише не становилось. Один и тот же процесс, не хитрый и однообразный повторялся ежегодно. Дело было в августе. От дома к дому, от подъезда к подъезду причаливал бортовой ГАЗ – 66, или ЗИЛ – 157 защитного цвета, заполненный до отказа спелой ягодой, под названием арбуз. Сверху на арбузах мостились солдатики. Солдатики, судя по всему были арбузами сыты и поэтому повышенного интереса к ним не проявляли. Арбузы развозились по разнарядке и доставлялись солдатиками в семьи прапорщиков, лейтенантов, капитанов и майоров. Как доставлялись арбузы старшим офицерам, мне не известно. Во дворе не было ни одного пацана, который бы не изъявил желание помочь разгрузке «разноряженных» арбузов. Все происходило следующим образом. Один из солдатиков выпрыгивал из кабины с длинным списком, и крикнув в кузов «Двенадцать!», бежал на пятый этаж делать отметку об отпуске (доставке) спелого товара семье тов. прапорщика. Остальные солдатики начинали отсчет и отпуск ягод в пацанячьи руки. В каждом подъезде были двери. Зимой они не всегда закрывались, а летом про них забывали вообще, поэтому, заглянуть за дверь на предмет «А что там есть?» и в голову никому прийти не могло. А там прятались арбузы. Так что до пятого этажа доезжал в лучшем случае каждый второй. Солдатик сверху, спуская последний арбуз, кричал «Двенадцать!» и машина направлялась дальше. Не сразу поняв всю математическую сложность происходящего, тов. прапорщик из квартиры пятого этажа снова и снова пересчитывал арбузы. Арбузы разъедались здесь же, во дворе за доминошным столом. Наутро на столе невозможно было играть в домино, да наверняка и в другие игры тоже. Шибко к столу кости прилипали. Мужики иногда ругались по поводу стола, но я не помню, чтобы кого-нибудь ругали за арбузы. Естественно, об этом знали все, и всё это повторялось из года в год, как лето сменяла осень, а за осенью была зима. Сам процесс не хитрый и однообразный. Однако мы (пацаны) соображали куда быстрее взрослых. От жисть! Сижу, а сам себе думаю. Прямая аналогия. Сразись сейчас за комп. игрой со своим дитя, в два счета обуют! От дожилися! 2. А на пятом этаже у тов. прапорщика была собака – немецкая овчарка. Звали ее немецким именем – Эльза. Собака была молодая и не в меру резвая. Похожа на породистую, но не очень послушная. К собаке был приставлен сын Сашка, который и водил ее гулять на длинном поводке. Длины поводка явно не хватало и Эльза тащила Сашку по дворам, иногда волоком при виде футбольного мяча. Мячей нам было жаль, но с Эльзой спорить было бесполезно. Каждый день беспричинный лай звонко разносился по подъезду. Иногда в порыве радости она набрасывалась на грудь прохожим. Беременные женщины были очень недовольны. И вот однажды, Эльза выпрыгнула из открытого окна. Одни говорили, что Сашка ее дрессировать пытался, другие, что собака сама рвалась во двор. Кто кому надоел больше, непонятно. Но собаку было жалко всем, даже соседям. Ладно, Бог с ней, с Эльзой, об арбузах разговор. 3. Рядом с остановкой «Школа № 25», это если ехать « с горы в город», стоял овощной ларек. Работал в основном летом, а в августе торговля длилась до самой ночи. Понятное дело – урожай. Урожай принимали прямо с полей, и поэтому очередь за урожаем выстраивалась большая и заранее. Все знали, что привезут и почем. В августе каждый брал урожая помногу, ящиками, которые непременно возвращались обратно. А чего не брать, когда килограмм помидоров «для засолки» типа «сливки» шел по 10-12 копеек, огурцы и того дешевле. Здесь же можно было прихватить копеек на 5 пук зелени (типа хрени) для засолки, унести который можно было только двумя руками. Обязательным среди запасаемого продукта был «болгарский перец», или «сладкий», из которого каждый придумывал консервы на свой вкус. А компоты? Слива, алыча, яблоки в августе по килограмму не отпускались. Трехлитровые банки или «баллоны» были в дефиците и приравнивались к стратегическому товару бесконечного пользования, а ее (его) утрата в виде боя – к чрезвычайному происшествию. Урожай обычно поступал с полей к вечеру, а в ларьке загоралась единственная электрическая лампа над продавщицей и горела до той поры, пока первым что-нибудь да не кончалось. Или очередь, или урожай. Кто из нас не стоял в очередях с родителями (без родителей, вместо родителей), или не тащил обратно в ларек плохо струганные ящики? Урожай мылся и чистился на кухнях сразу, и тогда, ближе к полуночи, у открытых окон было невозможно устоять. Прохлада вечернего летнего воздуха сливалась с ароматом резаного истекающего молодым соком огурчика, который извивался и тонул в бархатном запахе приготовляемого рассола из свежего хрена и укропа. Слегка щекотал ноздри начищенный крупными зубьями чеснок и непременно стручок красного жгучего перца, надрезанный поперек. В чисто вымытых и ошпаренных банках отражалась вся кухня. Уф! На кухне было жарко. Однако, про арбузы. Так вот. Этот овощной ларек представлял собой навес, закрытый с четырех сторон металлической решеткой, отверстия в которой ни каким образом не позволяли вытащить крупный урожай наружу, например арбузы, поэтому их и складывали непосредственно к решетке. Мелкий урожай оставляли (на всякий случай) на расстоянии чуть дальше вытянутой руки. Дело в том, что в отверстия в решетке могла пролезть только детская рука. А больше и не надо. Помните, на стр. № 1, про кинотеатр «Спутник» - «…в выгоревших шортах, сандалиях протертых до асфальта и руками в пыльных арбузных потеках », это отсюда! На утро все арбузы лежащие возле решетки на расстоянии ближе детской вытянутой руки были похожи на пчелиные соты без меда и имели отсутствие самой лакомой арбузной части - серединок. Нет, все арбузы были на месте и даже никак не вызывали у продавца сомнения в их целостности. Кому пришло бы в голову разглядывать их со всех сторон? Естественно, об этом знали все, и всё это повторялось из года в год, как лето сменяла осень, а за осенью была зима. Сам процесс не хитрый и однообразный. Однако мы (пацаны) соображали куда быстрее взрослых Олег Розанов КРЕЩЕНИЕ Этот случай произошел со мной, но я его не помню по причине юного возраста. Пересказываю со слов моей мамы. В возрасте одного года я тяжело заболел пневмонией. Врачи сказали: - «Безнадежен», и выписали домой, умирать. Я ничего не ел, не плакал, а молча лежал в своей кроватке и смотрел в потолок широко открытыми глазами. Мама молча плакала рядом со мной. Однажды она отлучилась на несколько часов, оставив меня с бабушкой. Вернувшись, застала обеих моих бабушек пьющих чай и оживленно беседующих. - Что с Сережей? - Окрестили. Улучив момент, они вдвоем потихоньку отнесли меня в церковь и совершили таинство крещения. Благо церковь была недалеко. Я мирно спал в своей кроватке, а, проснувшись, попросил «киселька» - любимого моего блюда в детстве. С тех пор начал поправляться и вот уже дожил до 50 лет. Так что у меня не было крестного отца, а было две крестных матери. Похожая, но не столь впечатляющая история, произошла уже с моей дочерью. Она родилась на 1 месяц раньше срока. Обычно такие не выживают, в отличие от «семимесячных». Но она выжила, но до одного года совсем не ходила. В год её тоже окрестили в той же грозненской церкви. Пригласили гостей по такому поводу. Вернувшись из церкви, дочь на глазах домочадцев и гостей самостоятельно встала на ноги и сделала несколько первых шагов. Вот такие два факта. Сергей Федоренко СВИНЬЯ У меня в Грозном один друг был. Глеб Степаненко из НИ-78-3. Хозяйственный такой парень. То свиней заведет, то коптильню построит. Прихожу я к нему как-то в гости. Жил он с родителями в собственном доме в районе улицы Первомайской, немного в глубине, в секторе пересечения ее с улицей Кабардинской. Надо вначале сказать, что я сам-то человек абсолютно урбанизированый (к сожалению или нет?). И вся сельскохозяйственная жизнь для меня - трогательная экзотика. И Глеб, зная это, периодически иронизировал надо мной. Ну так вот. "Пойдем, говорит Глеб, во двор. Чё-то покажу." Выходим на задний двор их немаленького дома и подводит он меня к какому-то большому ящику, в котором что-то копошится. Живет, в общем. Ящик такой крепкий, не крашеный, правда, но чистый. Высотой примерно метр. Длинной и шириной - по полтора. Не куры, думаю, нет. Не собака. На конуру не похоже. Что-то там достаточно большое. Ни окон, ни дверей, только лоток какой-то на высоте сантиметров 60-70 от земли. И рядом с этим лотком стоит ведро каменного угля. Глеб черпает горсть этих угольных камней и кидает в лоток. Они с грохотом скатываются в убежище таинственного животного, которое там живет. В убежище слышится заметное оживление и хруст поедаемого угля!!! Грум-грум-грум... "На, попробуй сам". Я проделываю ту же операцию - и получаю тот же результат. Грррум-гррум-гррум... Сказать, что я обалдел - это ничего не сказать. Челюсть упала просто до земли. "Офигеть! Что это..? Кто это..? Кто там у тебя живет?!"
жүктеу/скачать 0.75 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|