Око наше, безлунно-смотрящее,
и око Гостя, что видит: Луна, г|лаз как цель|ный зрачок
Вечность, в Луне cуща, и бренный мир как внелуние в сути есть Кантовы миры Свободы и Необходимости, разгражденные транс|цен|ден|т|ным порогом. Кан|т (имя его и являет собой грань, порог, окантовывающий Иное) мнит грань эту непроницаемой, зовя скрытый в Луне мир Свободы «вещью в себе» (ding an sich (нем.)) как Сутию канувшей. Пленник Ума, Розни, Кант и Мир, Сердце вещей, зрил разъятым; зрить верно его — Сердцем зрить как Одним: Миром — Мир.
Мир (Вселенная, Вечность) — в Луне. Он есть Ка|мен|ь (греч. лит|ос): лик Бога, Его мон|у|м|ен|т; все дольмены, менгиры — суть он. Ли|т|ур|гия, служенье ему — месса (лат.): служба Месяцу, Месту его, с ним единому. Г|ра|нь Сего с Тем, Луны стенка — смертный порог: перейти его нам — кануть; Мир за ним, Глубь-Полнота — Рай, дом Ра, И|сто|к наш: Pa|Ra-die|s (Рай — англ.)) — «за кончиной»: у Бога в Луне (пара- (санскр. पर) — о|дол|еть, грань пронзить). Рай, Мир есть Огнь: Любовь, Лоно всех; Луна — корка ее: орих|алков|ый шар, Тьмы альков. Тьма, Любовь есть Сок Ра, В|ино-Истина (in vino veritas — молвь о нем), сведущ был в коем Сок|Ра|т7. На Силена похожий, — с Селеной был схож он и Миром, в ней сущим, pus’ат (pus — Пан (инд.-евр.), Всего, Мира бог — см. илл.), c Вакхом, иль Сином аккадским, един как Луною (мен|а|ды, служанки его — Мены хор). Миром, Истиной-Тьмою чрЕватый, его извлекал он как Плод по’viva’нием, кое майЕвтикой звал.
Мистическое единство Пана с Луной,
зримое в картине Михаила Врубеля «Пан»
Бренный мир вне Луны, в себе взятый — безмирье: без Целого часть; в Луне Вечность — Мир, Целое; в Мире — Бог, Центр. Ведать Мир, в Луне скрытый — знать стенку Луны как я|вит|ель его, единящий То с Сим, Вечность с брением, явью глаз наших: смерть, грань эта — клей мировой. Мудрым грань посему — врата в Тайну. Сего не знал Кант, грань у коего — стена глухая. Столп русского космизма Н.Ф. Федоров, урожденный Гагарин, писал на сей счет в заметке «Иго Канта»:
Освободится ли Запад от ига и гнета кантовой критики, на сословном суеверии и предрассудке основанной, на суеверии сословия, обреченного на бездействие и осужденного на одно мышление, на предрассудке, обрекающем род человеческий на вечное несовершеннолетие?
И далее:
Кант — представитель старости, переходящей в младенчество. Хотя он и восхищается небесным сводом, но доступ в него закрывает человеческому роду. Восхищается он и пустым, лишенным всякого содержания долгом; но он истинный враг простора и шири. Ему, философу безнадежности и отчаяния, всюду мерещатся грани и пределы, которые он и налагает на все области жизни, на мысль и на деятельность. Освободится ли Запад от ига «критики» Канта?
Выход в То из Сего — невозможен по Канту. В действительности ж порог сей одолим: миры, разделенные им, им же и сплочены, представляя собой сообщающиеся сосуды. Однако очам, чуждым Вечности, грань эта — несокрушимая твердь. Взглянув на Луну, видим мы, что ударные воронки лунных кратеров не имеют обыденной оку конической формы: днища их всегда выпуклы, что обличает нам пребыванье под лунной поверхностью, точно дверú за холстом с нарисованным очагом в ко|мор|ке папы Карло, крепчайшего Мяча из орихалка, металла Вечности, Глуби глаз бренных, каким есть Луна (см. фото).
![](199551_html_765af12e.jpg)
Мяч под маской песка
Сковородкообразный типаж лунных кратеров как ударных воронок
без главного последствия удара, проникновения вглубь, обличающий под поверхностью
Луны напряженный изнутри крепчайший экран — Божий Мир, Пустотой полный Мяч .
Игра в мяч посему — Материнская: Матч, Лона ш|тур|м, коим есть Мир в Луне. Мяч-то сей ищем мы: части — Целое, Суть их. Мяч сéй нам не ведать в незнании Истины, Смысла прямого. Подмена его, свершенная Аристотелем, переносным смыслом, метафорой в нашем понятии, который есть перенос Истины в несуществование, Всего в ничто, нуль, — украла у нас знанье Истины, Клада за дверью глаз бренных, о коем печется дитя, глас Луны, зря в речах взрослых ложь как раскол их, недружность рекущих с собой. О том сказано:
…период языкового развития, когда дети начинают примиряться с метафоричностью наших «взрослых» речей (…), насколько мне удалось заметить, у нормальных детей начинается на шестом году жизни (Шесть — число в|ремен|и, брения — Авт.) и заканчивается на восьмом или девятом. А у трехлетних и четырехлетних детей такой привычки нет и в зародыше. Логика этих рационалистов всегда беспощадна. Их правила не знают исключений. Всякая словесная вольность кажется им своеволием.
Скажешь, например, в разговоре:
— Я этому дó смерти рад.
И услышишь укоризненный вопрос:
— Почему же ты не умираешь?
(…………….)
Бабушка сказала при внучке:
— А дождь так и жарит с утра.
Внучка, четырехлетняя Таня, тотчас же стала внушать ей учительным голосом:
— Дождь не жарит, а просто падает с неба. А ты жаришь котлету мне.
Дети вообще буквалисты. Каждое слово имеет для них лишь один-единственный, прямой и отчетливый смысл — и не только слово, но порою целая фраза, и, когда, например, отец говорит угрожающе: «Покричи у меня еще!» — сын принимает эту угрозу за просьбу и добросовестно усиливает крик.
— Черт знает что творится у нас в магазине, — сказала продавщица, вернувшись с работы.
— Что же там творится? — спросил я.
Ее сын, лет пяти, ответил наставительно:
— Вам же сказали, что черт знает, а мама разве черт? Она не знает.
(…………….)
Свежесть реакций ребенка на взрослую речь сказывается именно в том, что каждую нашу идиому дети воспринимают буквально.
— С тобой голову потеряешь, ей-богу! — говорит, например, сердитая мать.
— Со мною не потеряешь: найду — подниму.
Про какого-то доктора большие говорили в присутствии Мити, что денег у него куры не клюют. Когда Митю привели к этому богатому доктору, он, конечно, сейчас же спросил:
— А где у тебя твои куры?
Для взрослых всякая такая реализация метафоры является, конечно, сюрпризом. Тот, кто сказал про старуху, будто она «собаку съела», даже не заметил, что упомянул о собаке. Тот, кто сказал о сварливых супругах, будто они «живут на ножах», не заметил в своей речи ножей. Тот, кто говорил про богатого доктора, будто куры не клюют его денег, ни на минуту не подумал о курах. В том и заключается огромная экономия наших умственных сил, что, оперируя готовыми штампами речи, мы почти никогда не вникаем в их изначальный смысл. Но там, где для нас — привычные комбинации примелькавшихся слов, стертых от многолетнего вращения в мозгу и потому уже не ощущаемых нами, для ребенка — первозданная речь, где каждое слово еще ощутимо.
Корней Чуковский. От двух до пяти
Смысл прямой — Мир единый: То-Это как Всё; переносный — расколотый Мир: без Того Это, следствие без Причины своей. О прямом-то, едином как Истина смысле рек Воланд, что свежесть сия — лишь одна: первая и последняя, Альфа и Омега. Прямóй смысл — суть Целое, Мир; переносный — часть в незнаньи смысла сего. Возврат части в смысл сей как в Ист|ок — ев|хар|ист|ии суть: причащение Миру, древ Древу, и Господу, Корню его.
Евхаристия — это «таинственное жертвоприношение», по выражению патриарха Германа (VIII век). Это — благодарственная (отсюда и название «евхаристия», что значит благодарение») жертва Богу. Священник во время богослужения «мысленно созерцает небесную службу», а «мы,— указывает патриарх Герман,— уже не на земле, а на Небе предстоим царскому престолу Бога». Земная литургия в Евхаристии перерастает в небесную и совершается одновременно «как горе, так и долу».
http://ru.wikipedia.org/wiki/Евхаристия
Мир — Камнь, Лит|ос (греч.), в Бога Тур. Причащенье ему — ли|т|ур|гия («служение», «общее дело» — греч., буквально — камне|творение). Мир, литургия — То в Сем, в бреньи Вечность как в Двойке Одно. Говорится:
Сам храм, где происходит богослужение, его архитектура и убранство являются образом трансцендентного и имманентного мира. По учению Иоанна Геометра (X век), храм есть «подражание вселенной» (PG,106,943A), то есть он является литургическим образом мира, близким к миметическому подобию. В храме сконцентрированы «все красоты вселенной». Земля, море, воздух, планеты и звезды явлены в пространстве храма, в его архитектуре, облицовке и росписях. Здесь потустороннее является в посюстороннем, трансцендентное становится имманентным, смысл сходит во всякий предмет, здесь снимается противоречие между духовным и материальным, небо спускается на землю, Бог становится человеком, воплощается в мире. «Если существует некоторое слияние противоположностей всего мира, дольнего и горнего — оно здесь» (Иоанн Геометр, PG, 106, 944B). По учению патриарха Германа, церковь является земным небом, вообще все внутреннее пространство храма — увеличение степени значимости с запада на восток и снизу вверх,— весь внутренний его интерьер мистически являет, в структуре т. н. «топографического символизма», реальности высшего духовного порядка. Так, по учению отцов Церкви, конха является Вифлеемской пещерой и, одновременно, по Герману, местом погребения Христа (по Софронию Иерусалимскому — гробом Господним); жертвенник является яслями Христа, Его гробом и, одновременно, небесным жертвенником. Своды алтаря и потолок храма — образы двух уровней неба; лампады и свечи — образы вечного Света; стихарь — образ плоти Христовой; архиерей — образ Господа, иереи — духовные чины, диаконы — ангелы, и т. д. // Изображения храма также включаются в литургическое действо, мистически являя единение неба и земли. Так, по Симеону Солунскому, «священные изображения» Спасителя, Богоматери, святых и апостолов на алтарной преграде (иконостасе) означают «и пребывание Христа на небе со своими святыми, и присутствие его здесь, среди нас» (345 CD). Таким образом, по учению св. отцов, вся Церковь, земная и небесная, участвует в Литургии. При этом и сами участники Литургии изображают небесные силы в их «великом и страшном» служении, о чём поется в Херувимской песне: «Мы, херувимов тайно изображающие…». // Все эти «изображения», литургические образы, не являясь по сущности архетипом, по своей антиномической природе обладают его силой. Литургическим образом является и сама словесная часть Литургии, которая не случайно облечена в напевно-мелодическую форму. «Мне кажется,— писал св. Григорий Нисский,— что философия, проявляющая себя в мелодии, есть более глубокая тайна, чем об этом думает толпа». Ту же мысль высказывает и св. Иоанн Златоуст: «Ничто так не возвышает душу, ничто так не окрыляет ее, не удаляет от земли, не освобождает от телесных уз, не наставляет в философии и не помогает достигать полного презрения к житейским предметам, как согласная мелодия и управляемое ритмом божественное песнопение».
http://ru.wikipedia.org/wiki/Литургия
Причаститься Творцу в литургии — есть вспомнить Себя нам, забывшим, как Целое, Мир. Там же сказано:
Литургическая символика тесно связана с пониманием богослужения как «воспоминания» (анамнесиса). Св. Дионисий Ареопагит, поясняя литургическое священнодействие, говорит, что оно совершается «в Его воспоминание». Но это особое, вневременное воспоминание, не подчиняющееся логике бытия. В нём вспоминают и прошлое, и настоящее, и будущее, как уже бывшее и вечно длящееся, то есть это воспоминание, выходящее за пределы антиномии «литургического времени», преодолевающее и этим снимающее её. Так анамнесис (часть евхаристической молитвы) литургии, приписываемой св. апостолу Иакову, брату Господню, «вспоминают» «второе и славное и страшное Его пришествие, когда Он придет со славою судить живых и мертвых и воздать каждому по делам его». Так же и в Литургии св. Иоанна Златоуста, в евхаристической молитве, «вспоминают» «вся еже о нас бывшая: крест, гроб, тридневное воскресение, на небеса восхождение, одесную седение, второе и славное паки пришествие.». Не только отдельные молитвы и части Литургии, но и внутреннее устройство храма имеет «напоминательное» значение. Так, по патриарху Герману, «алтарь указывает на второе пришествие Его, когда Он придет со славою судить живых и мертвых» (PG, 98, 389D).
Право|сла́в|ие (калька с греч. ὀρθοδοξία — букв. «правильное суждение», «правильное учение» или «правильное сла́вление») — единое, или прямое, суждение, смысл прямой; пре|сущ|ествление — есть превращенье, по смыслу сему, хлеба и вина в Тело и Кровь Иисуса: подобия — в Суть. С смыслом ложным борясь, Константинопольский собор 1157 года так анафемствует всех толкующих слова евхаристии, при|часть|я Миру-Луне, «сие творите в Моё воспоминание» как образное (метафоричное) принесение Жертвы, а не само принесенье ее:
Слышащим Спасителя о преданном Им священнодействии Божественных Таин, говорящего: «сие творите в Мое воспоминание», но не понимающим правильно слова «воспоминание» и дерзающим говорить, что оно (т.е. воспоминание) обновляет мечтательно и образно жертву Его Тела и Крови, принесенную на честном Кресте Спасителем нашим в общее избавление и очищение, и что оно обновляет и ежедневную жертву, приносимую священнодействующими Божественные Тайны, как предал Спаситель наш и Владыка всех, и поэтому вводящим, что это иная жертва, чем совершенная изначала Спасителем и возносимая к той мечтательно и образно, как уничижающим неизменность жертвы и таинство страшного и Божественного священнодействия, которым мы принимаем обручение будущей жизни, как это изъясняет Божественный отец наш Иоанн Златоуст во многих толкованиях посланий великого Павла, анафема трижды.
Таинство евхаристьи, свершенное на Луне — Господу, Сердцу привет как надежда Войти. Сообщается:
Вскоре после посадки Олдрин, пользуясь правами старейшины пресвитерианской церкви, провел краткую частную службу с причастием. Армстронг, будучи неверующим, причащаться не стал. Хотя изначально планировалось транслировать это событие, в последний момент НАСА отказалось от этой идеи, главным образом, из-за судебного процесса, возбужденного ранее атеистами против НАСА из-за публичного чтения экипажем Аполлона-8 в Рождество на лунной орбите главы Быт.1. По этой причине всё прошло во время перерыва в связи. Олдрин имел с собой маленькую пластиковую коробочку с походным набором из миниатюрного потира, гостии и вина, которые он взял заблаговременно в церкви в Хьюстоне. Им был прочитан стих Ин.15:5. Впоследствии, Олдрин вспоминал: «Я принял святые дары и принёс благодарность за разум и дух, которые доставили двух молодых пилотов в Море Спокойствия. Интересно, подумал я, ведь самый первый напиток и самая первая пища, поданные на Луне — это вино и хлеб причастия».
http://ru.wikipedia.org/wiki/Аполлон-11
Истину, за дверью Клад (о котором речет сказка нам, смысл прямой, чей ге|рой Бу|р|а|т|ино — Бур в Ра, Тьму-Ино|е) украл Ares’тотель у нас, с тем — и знанье того, что дверь эта, Луна, — настояща и Богом дана разделять и спрягать Это с Тем: от|ра|жать (и’sol’ировать) и проводить. Оба качества эти — металла черты, что по сути своей — Щит-и-Меч.
Как вещество, именно мет|а|лл обладает наилучшими отражательными свойствами. Таково сер|еб|ро, применяемое людьми для изготовления зер|кал. Зеркало-сверхвещественность (бренным очам — нуль, ничто) — Пустота: в сути — Дух, Цель (метá — укр.) всех сущих, Алл|ах: П|рост|ота, Камнь С|еб|я. Пустота и металл — пара «Цель–Путь»: мета|лл — от «мета|ть», в цель б|рос|а|ть; близость — Путь, Даль — Цель. Цел|ь — Путь цел|úт, единит его. Феба, стрелкá, звал Го|мер «сребролуким»: сребро есть метанья металл. Такова г|луб|ь Луны очам зрячим: металл с Пустотою под ним, в лоне Лоно как Истина в лжи, во тьме Ть|ма, Ма|ть.
Антропы тонких миров, в Луне сущих в своей сопричастности Вечности, как гонцы Свободы в сем мире Необходимости странствуют в нем в аппаратах, зовущихся НЛО, кои есть pus’ырьки или капли Луны, Кора|бля кораблей (коя есть, повторю, Кора Господа), выдутые из нее разумной волей и так же, как и она, состоящие из орихалка-ми’FREE’ла — чудесного, на бренный взгляд, матерьяла, очам предстающего и плотным телом, и чистым огнем (печать лунности НЛО — имя ви|ма́н|а (санскр. vimāna) сего аппарата, творить каковой — есть вы|ман|ивать из Луны, Man: из Воды — каплю, из Огня — искру его).
Глубь, Дух — есть Небо: Высь, Тайна Луны. Поэтому «орихалк», металл Выси, по-гречески — «горная медь»: горный — горний, Гор-Феб, в Луну наш поводырь. Посему же фамилия Гарин, печать человека, в романе Толстого добывшего мифрил, ясно родственна птичьей фамилии Га|гарин землянина, Полетом стяжавшего Глубь, Небеса. Миф|рил — в Мúф рыл: Миф — Глубь, посол чéй сей к|рыл|атый металл: Глубь есть Высь. Металл этот Толстой (неспроста — автор сказки про Дверь за холстом) зовет М: в ЗеМле сущий как Матери, Лон|е: земна, лун|на ль — Глубь есть одна, В|ино душ и Богатство, часть чья о’rich’алк. Небо, Svar (санскр.), часть чья металл этот — П’rich’ал, где svar’туемся мы. Тьма — Ноль, Рот, oris (лат.); orich’алк — явь его, Прорвы прорв, из Луны, дыры в То.
Сфетраэдр, структурный оплот орихалка, являет нам бренным, часть ту, коей недостает нам до Мира: очам нашим — чтоб зрить его. Мир, Тьма-Свет, Сердце-Ум, как Ноль-и-Единица числом своим имеет Десять, Полность сущего, коей венчаем пифагорейский Тетраксис. Мир, довлеющий себе, есть Сто, Десять по Десяти. Сто — единство числ тел Простоты, кои знает мир наш. Из них Шар, сущих форм цар|ь, Мир-Десять, и с ним Додекаэдр, Двенадцать как Очи, согласные Миру (по сумме сих числ — 22, Мир-и-Очи) — есть Тó очам бренным; тетраэдр-огонь, октаэдр-воздух, икосаэдр-вода и куб-земля — Это: стихии вселенски; а телом седьмым за шестью сими, слитым из двух по закону единства различия, есть Десять-по-Четырем иль Четырежды Десять — те|траэдр, пи|р|а|м|ид|а (др.-греч.), полный Сфе|ры (надутый), сфе|траэдр: Мир, бренным согласный очам, синтез Нумен-феномен, Тьма в тьме как открытое ей. Тело это, спрягая Бессмертье и тлен, То и Это, незримый Огнь-Мир с огнем зримым как Целое с частью, — как тело седьмое в чреде полной тел, а в стихий ряду — пятое как огнь-эфир (зримый огнь, слитый с тайным, эфиром: Явь Тайны), числом буквы М, Сорок, Матерью-Тьмою дает полноту, иль единство (Причина — Це|л|ит|ель), чреде простых тел, сумма коих с ним вместе:
10 + 12 + 40 + 4 + 8 + 20 + 6
— есть Сотня, как дóлжно тому. В Сорокá тьма-мат|ерья, Тетрада едина с Нолем-Тьмой: Глубь, Тьма-Мать — Второе. С тем, С|о|р|ок для бренных есть Рок|а число: смерть, Тьма им — Неизбежность; поющим Бессмертье — Свобода оно: Тьма, Мед тел, в коем тают они, Сердце-Mad, что творит (made — англ.) в сущем всё. Тело-Мир, тело-Очи в единстве с телами огня, воздуха, воды и земли — суть шесть доказательств бытья Бога, кои не есть полнотой без седьмого, Сфетраэдра, ряду венца: Семь есть Жизнь, Полность. Знак сему — Семь Мудрых (rsi): Мудрость — Жизнь; лишь семь правильных тел во единстве есть лик Г|еб|до|м|áд|ы сей. Тело седьмое, единства сего ключ, не зримый теперь (зримый — Древними, огнь коим был Шар-тетраэдр, То-Это: Мир, Огнь) — Жизнь и к|лю|ч к ней, седьмое ее доказательство: Жизнь — в очах вечных, смерть — в бренных очах, коим дóлжно ожить, умерев (смертью так оживлен Берлиоз князем Тьмы). Ведь Жизнь — Бог, Клей меж Этим и Тем, Грань их; грань та же — смерть, ОО7: Жизнь, Сон бренных, агент с полным правом убить: убыть в Сем — в Том прибыть, кое Тьма-Жизнь одна (Сон — Шон Con’нери; Пир|с Бро|сна|н — то ж; спи|н — в|ра|щение, Жизнь: жить желаешь — вер|тись, в Ра ра|сти!). Умереть, узрив Бога впрямую — вот главный, седьмой аргумент, что éсть Он (так Фому убедил встречей с ним Иисус); шесть иных, кои сущи — ничто без него, с ним же — всё. Смерть — миров грань; грань та ж, тело ее — лик Истины: в смерти встречаемся с Ней. Смерть и Бог, смерть и Истина, купны, влекут и страшат, как страшит очи Розни Одно; тело Истины-смерти, седьмое, — прекрасно-ужасно собой посему. Таков Петр, муж разящий, в «Пол|тав|е» — на грани, пол-Тау: в одном смерть и Бог, Жизнь всего.
Выводы
1. Представление современной, идущей от Аристотеля науки о Вселенной как безразмерном изотропно-пустом мешке не отвечает реальной картине вещей. Картина же эта в том, что Вселенная есть Полнота, и как системно организованное Целое, Колесо, она имеет Центр (Ось) и периферию. В очах вечных Ось Мира есть Бог, в очах бренных — Луна, точка чья в оке нашем — зрачок, остров Тьмы.
2. Луна есть пункт спряженья Абстрактного, Духа, и Конкретного, материи — Свободы и Необходимости, Вечности и брения. Как таковая, в очах наших, сущих под знаком Необходимости, она есть врата в мир Свободы: причинную Вселенную, компактно пребывающую в ней как Истина средь Лжи и Полнота средь пустоты, Ее лишенности. Поскольку же бренному оку, зрящему Мир навыворот, Полность пуста, — Луна есть пустой шар: дыра, черная Полностью, Тьмой, Божий колокол, звонящий по человеку как Целое по части, Истина по лжи.
3. Как грань меж Абстрактным, Духом, и Конкретным, материей, где Два сии есть Одно, стенка шара Луны есть конкретная Абстрактность: духовный металл орихалк, разграждающий Благо и Зло. Архетип всех металлов Земли, то — субстрат, из какого эфирные сути, антропы Луны, выдувают вовне к странствью в бренном сем мире, подвластном Необходимости, капсулы НОЛя, Свободы-Луны, НЛО. В бренных наших очах орихалк — утонувший металл: в Духе как Глуби их.
4. Визиты Лунитов, Гостей в мир землян — акт родства: Люди, mаn (англ.) — и те есть, и эти, едины как капли Луны, Man (с тем, Ману, лунатик — антроп Земли первый; Адам — Дамы сын: Луны, Лона), любовь от Любви, нас манящей как Я наше, Суть.
* * *
Помышляя открыть людям тайну орихалка, я написал книгу «Планета Любовь», посвященную Луне. Прочтите труд этот — и тайна металла Селены откроется вам.
____________________________________________________________________________________________
1 Ковры же, Вселенной согласно, — и тексты мои, что соткал я из нитей ее; статья эта — ковер.
2 Корпускулы эти, имущие полуцелый — осколочный, Розни согласный (столп бренья — она) спин — наука дней наших зовет фермионами.
3 Фамилия эта, магична, корнями являет Луну — Ма|ть (англ. Mo|ther) и Ос|ь, в Бога М|о|с|т, — и согласный ей горний металл.
4 По той же причине от разлагающегося человеческого трупа исходит тяжелый и му|тор|ный металлический дух: так пахнет нам смерть сама, Луны грань.
5 Тема лунности Атлантиды волнует умы землян, как бередит ум их Истина. В http://anomalia.kulichki.ru/text2/632.htm, в статье с красноречивым названием «Атлантида — сестра Луны» говорится: «Луна… и Атлантида возникли почти одновременно и из магмы, выброшенной на околоземную орбиту, где из нее образовалась Луна, и заполнившей пробитое отверстие в земной коре, из которой позднее возник легендарный остров Атлантида».
6 Общеизвестен факт, что на древнейших картах звездного неба (X в. до Р.Х. и глубже) Луна отсутствует. Принимая во внимание разительное несоответствие этого факта довлеющей роли Луны в земном небе, где нет ни единого тела ближе к нам и более размером, чем она, единственным объяснением сему есть то, что порой древней небо Земли было лунным, Земля и Луна были телом одним.
Исконное единство Луны и Земли имеет простые физические подтверждения. В тексте одного из них (http://quasar.org.ua/uchenye-luna-polnostyu-sostoit-iz-zemnogo-veshhestva/) читаем мы вот что: «Одинаковое соотношение изотопов титана в земных и лунных породах свидетельствует о том, что Луна почти полностью состоит из того же вещества, из которой сформировалась и Земля в процессе зарождения Солнечной системы. // Этот факт противоречит основной на текущий момент теории формирования естественного спутника Земли. Про данный факт сообщают астрономы в статье, опубликованной в журнале Nature Geoscience. // Большая часть ученых полагает, что естественный спутник Земли Луна сформировался вследствие столкновения гипотетической планеты Тейи с Землей. Согласно этой теории, Тейя образовалась 4,6 млрд лет назад, как и другие планеты солнечной системы и имела сходный с Марсом размер. По различным оценкам, как минимум, 40% вещества Луне «досталось» от Тейи, а все остальное — от нашей планеты. // Команда ученых, которую возглавлял Цзюнь-Цзюнь Чжан из университета Чикаго (США), поставила под сомнение подлинность данной теории, сопоставив соотношение изотопов титана в земных и лунных образцах породы. // Согласно этим ученым, соотношение изотопов титана — титана-47 и титана-50 — остается одним и тем же для всех земных пород, в которых находятся атомы данного металла. // Метеориты и астероиды содержат абсолютно другое соотношение изотопов титана, и это дает ученым причины считать, что соотношение титана-47 и титана-50 сложилось еще в период зарождения нашей Солнечной системы и формирования первых протопланетарных объектов и астероидов. // Астрономы изучили соотношение изотопов титана в пяти различных образцах земных пород, 27 метеоритах-хондритах и в 24 фрагментах, добытых с поверхности спутника Земли. // Как и предполагали ученые, соотношение изотопов титана в земных минералах оказалось одинаковым во всех образцах — самое большое отклонение составляло лишь сотые доли процента. В метеоритах астрономы зафиксировали значительный разброс значений — они различались в 5-6 раз исходя из того, каков был тип объектов. // К изумлению ученых, образцы лунных пород почти не отличались по соотношению изотопов титана от их земных аналогов. Астрономы отметили определенные отличия, однако большинство из них находились на пределе чувствительности приборов и поэтому не заслуживали доверия».
7 «…И я всегда утверждаю, что, как говорится, я полный неуч во всем, кроме разве одной совсем небольшой науки — науки любви. В этой же науке я заявляю себя более искусным, чем кто бы то ни было из людей — как прошлых времен, так и нынешних», — рек на сей счет сам Сократ.
Землянин и космит,
антроп Луны:
сравнительный портрет
родных братьев
Антропы Земли, мира бренного, и Луны,
дома Вечности, в сопоставлении
Столько имеется обитаемых миров и великих живых тел
и превосходнейших божеств, сколь бесчисленными кажутся
и являются миры, не многим отличные от того,
к которому мы принадлежим.
Джордано Бруно
В
селенная — Мир, дом глаз горних — очам бренным скрыта в Луне, вратах в То как портале миров1. Житель Мира с очьми его, Тьмою, космит из Луны посему входит к нам. Чтó есть он? Гость по виду, хозяин по сути, в сем мире, где властвует часть, он — посол Полноты Мировой. С тем, и тело его — в сути Целое, Мир; тело наше — безмирие: часть в розни с Целым, Началом своим.
Часть — рознь, Полность — Единство. С тем, бренная плоть наша — в розни с собой и с душой, сутью: Два — не Одно; Гостя плоть (ведь космит — Гость землян) — розни чýжда: Одно без Второго себе, Да без «нет». Часть (она ж половина) и Целое — мы, дети бренья, и Гость, во плотú Космос, Мир: с Землей Небо, Высь с Долом, единые, как рек Гер|мес: что вверху — то внизу2. Часть без Целого — гибель: без Сердца Ум; в Целое части возврат, Ума в Сердце как Корнь свой — SPACE’нье ее. Цель|ность — Цель; поло|вина — вина: зов святой Целым стать, коим гордый (англ. pride) — Pridé’т в Цель сию.
Половые клетки (гаметы) антропа Земли Homo sapiens своим хромосомным набором являют не половинность, как мним извращенно мы, а полноту, Единицу, от коей диплоидный пул хромосом, мнимый нам полнотой — половина. Это ясно из того, что в отношении своих родителей земное человеческое дитя есть полу-отец и полу-мать, тогда же как мать и отец его, стоя над ним, есть монады антропности, завершенные в себе как истоки его плоти3. Корнь не есть частью древа — он полность его, древо всё, как ни зрился бы. Отсюда следует, что поскольку диплоидность клеток плоти Homo sapiens есть половинность (Однó множить — вглубь разделять: 1 × 2 = 1 : 2), — антроп цельный, полный собой как образчик телесной гармонии, должен быть сложен не соматическими, а половыми клетками (гаметами) и только ими, — тогда как у зрелой особи антропа-землянина 2 типа клеток — телесные и половые. Во-вторых, односущный составом, гаметой есть и весь антроп как единая плоть. В этом и состоит разгадка странного, на взгляд наш, вида космита, антропа Вселенной как Полности сущих, с большой головой и субтильным туловищем: униплоидный, он есть с|пер|мий, с хвостом как придатком своим голова (рис.). Однократное, тело сие монолитно как Мир, с тем — и видит сей Камень оно: Миру парное — Очи; плоть наша, рознь, смотрит: без вúденья зрит. Сущность клетки плотú бренной сей — имманентность, покой как лишенность С|еб|я, половóй суть — трансцензус: шаг в То, Переход как стяжанье Себя. Им есть Гость, Тьмы г’ONE’ц. И как спермий стремим в яйцеклетку, так Гость наш, космит, стремим в Бога антропной стезею: га|мéта — метá, цель (укр.): Бог, сущих Я, в Кое все мы идем (зная то или нет) как в Себя Самое.
![](199551_html_m1e1afcc.jpg)
Космит, Гость, как спермий, копье в То:
в Утробу, Тьму-Мать, что Вселенной зовем мы.
Пропорции Гостя как спермия — детские: дитя и спермий — одно.
Зрящий в Мир оком Розни — Двух, бренья, — антроп Земли мнит Полнотой часть-себя, рознь — Единством; Единое ж — мнит в розни он: половиной — Одно. В онтогенезе землянина в плоти его начально есть лишь соматические, диплоидные клетки, и лишь позднее, с ее созреванием, являются половые, имущие гаплоидный набор телец преемства. Так Истина с Неба в мир сей прорастает чрез ложь, его стенку, зрясь младше (позднее) нее. Так Царицы богов лик, Афина исходит из Зевса главы, мнясь второй, — но боясь ее, страхом своим тот речет: младший — он. Так год солнечный, первый для бренных, на месяцы Луной делúм: Сердцем, Истиной — Ум, ложь. Для лжи, бренья, мнящего первым себя, Истина есть Второе как Спутник: Ума — Сердце, Земли — Луна; в мире сем ложь хозяин, а Истина — Гость ей. С тем, Двойка меж числ — лик Ноля как Пред-первого: Тьмы, Не-Числа, кое, как Сердце Ум, за собой Единицу кладет и ряд числ. Ноль есть Хаос, начальный вещам с зримым косм|осом их, им косма|тым; так корень материи, зримой очьми, Единицы — эфир как Ноль, Тайна их (с тем, Мен|дел|еев — Луны, Мен|ы муж, раз|дел|ивший Мон|аду сию в хор частей, в бренье Вечность, — таблицу как это деленье творя, зрил эфир ей началом как пред-водород: Ноль как Пред-Единицу. Монадой, Луною как в капле Водой, в части Целым зрил ген Гре|гор Мен|дел|ь). Нол|я, Лон|а лик есть космит, Гость Земли. Его целостность — суть камнь Вселенной, чей есть э|мис|сар4 сей антроп. Число Мира есть 10, ДеХада, огонь Пифагора. Наличное в смертной, дискретной плоти человека, оно есть Дехада неравноразъятая, 46 как кариотип наш, явь чья — суть земная стезя человека5: внеисторическое, райское его Прошлое, Златой Век (4 части), и историческое настоящее — 6 частей по единству Серебряного (3 части), Медного (2 части) и Железного (1 часть) веков6. В плоти антропа-Гостя, собою являющей Мир (так капля — лик океана), Дехада эта делима по-сократовски — поровну (деленье это, срединный разрез мудрецов как число 22 — не раскол: им Единство условно делимо, себя не теряя7), давая число 55. Таков пул хромосом у космита. Делимое пополам без разъятья себя (на разряды свои — не на числа), число это обличает нам способ воспроизводства космита, как Мир андрогинного (по Пифагору, 10, Мир = 1 + 0 = Муж, Ум + Жена, Сердце), родящего особь-дитя без участья стороннего — деленьем надвое плóти, как клетка в митозе как родах ее. Особь Гостя, собою являя гин|андр — женский андрогин как единство мужского и женского начал на основе начала женского, — в некий мо|мен|т разделяется надвое: был один Гость — стало два. Родов этих особенность: особь-дитя и родитель ее неразличны очам как две капли воды: водой, каплею как ко|пием, буром в Тьму Мирову (капля — бур, камнь упорством т|оча|щий), и есть антроп в сути (с тем, мы из воды состоим в основном: душа, суть наша — Тьмы капля, рек Де|мокр|ит), и вселенной корнь Хаос, Тьма тем — Во|да горня: во Да, Бога вход.
Роды эти вершимы Воглубь — не вовне, как у нас; родить так — по П|латону, «родить в К|р|а|соту»: в Мать, Коров|у-Тьму, Крóв наш, что úздревле людям — Луна, части чьи есть космиты, Тьмы капли, Луна от Луны. Луна — сущего Ма|ть; плоть космитова, лунна — суть Матерь, Луны Матерь|ял. С тем, космит нам по сути не б|ра|т (как он назван в заглавьи в дань Мужу, Сему), а сест|рá: цикл без внешнего, Розни-Вражды, Лон|о-Нол|ь. То и дóлжно: из сущих полов автономен, довлея себе, Женский, Мужа, как Фаллос из Лона, творя из себя внутрь себя, как творим Сердцем Ум. О том сказано:
Сила… этого духовно-телесного творчества в человеке есть только превращения или обращение внутрь той самой творческой силы, которая в природе, будучи обращена наружу, производит дурную бесконечность физического размножения организмов.
В.С. Соловьев. Смысл любви
Роды наши есть Лона утрата, отпад от него: из Луны — в мир земной, из Тьмы, Тайны — в свет, явь, из Любви во Вражду, в смерть из Жизни, во Зло из Добра, из Единства в рознь. Роды космита есть в Лон|о возврат безутратный: в Лун|у из Луны, из Тьмы в Тьму, из Любви во Любовь, из Добра в Добро то ж, из Единства — в него ж.
Капля Матери, Гость — Любви лик: Мать, Длань Божья — Любовь, че’LOVE’чности Суть, ведь Любовь — Бог, с Кем слитна Она как с антропом рука8. Капли Бога — Любви, Тьмы, — космиты планеты единой (миров же таких — тьма) тож|дес|твенны видом своим, и любой из них есть дитя-взрослый: расти — не стареть им, совечным. Быть Гостю р|ебен|ком и спермием — в сути едино: дитя — спермий Лона, исшедший вовне (рис.).
Довленья космита себе знак — его автотрофность: прямое питание Духом, Огнем, Пищей сущих. Гость наш, из Луны в мир входящий наш так, как родимся в нем мы (Полность, Мир — в Луне скрыта как Клад за дверьми), есть лист-куколка, пьющий огнь двух: солнца брения — в яви глаз наших, и Солнца Того, кое Всё, Луны — в тайне их. Куколке, в росте своем пьющей огнь Изнутри, — тень мила посему: огнь Того — тень Сего.
Отношения, связывающие землян и космита, представлены ниже таблицами 1 и 2:
Таблица 1
Сущностные отношения антропа Земли, человека,
и антропа Вселенной, космита
Землянин
|
Космит
|
диплоидия, 46 хромосом
|
униплоидия, 55 хромосом
|
гетеротрофия
|
автотрофия
|
Ум: смотренье, лишенность Очей
|
Сердце: вúденье, Очи
|
Рознь, Вражда
|
Единство, Любовь
|
часть
|
Целое
|
смерть, брение, солнце
|
Жизнь, Вечность, Луна
|
искривленность (горбатость)
по вертикали (позвоночник)
и горизонтали (стопа)9
|
обоюдная прямизна
|
Утробный генезис младенца
как та|ин|ство бренных очей
|
Генезис плода безутробный:
очей зрячих явь
|
Достарыңызбен бөлісу: |